Текст книги "День, который никогда не настанет"

Глава девятая

4 февраля 2000 г., пятница, вторая половина дня

Растянувшись на массажном столе, советник Джеймс Кеннеди вставил в уши наушники и просунул голову в отверстие, открывавшее вид на бежевый ворсистый ковер. Он занимался этим уже несколько месяцев подряд. Один из ребят в гольф-клубе посоветовал ему массаж со словами, что от этого его жизнь радикально изменится. Нет средства от стресса лучше – по крайней мере, так утверждал тот парень. Поначалу Джеймс был настроен скептически. Было что-то странное в том, чтобы неподвижно лежать на столе, пока незнакомая женщина кладет на тебя руки, обмазанные маслом, и начинает месить спину, как тесто. Однако вскоре он привык. Наушники оказались гениальным решением: они позволили не слушать эту дурацкую эзотерическую музыку и не чувствовать себя обязанным болтать с мужиковатой лесбиянкой, чье имя содержало в себе слишком много слогов. Пустую болтовню Кеннеди терпеть не мог – вне зависимости от темы. Да и какая может быть светская беседа, если один из вас лежит голый на столе, а вторая оказывает платную услугу?

Со временем Джеймс втянулся и теперь ходил на массаж каждую пятницу после обеда с почти религиозным рвением. Это была его награда за утренний прием недовольных жизнью избирателей. Три утренних часа, казалось, отнимали у него целый месяц жизни. Сплошные пропавшие кошки, нытье о счетах, мусорные баки – о том, что их не забирают, или забирают, но слишком рано или слишком поздно, или что с грохотом роняют на землю. И – о господи! – лежачие полицейские. Всегда одно и то же про лежачих полицейских. Насколько он мог судить, даже пытаться строить ровные дороги в Дублине было бы большой ошибкой, так как над каждым сопливым спиногрызом тут же нависала смертельная опасность. В его детстве было проще: если ты выбегал на дорогу, то получал ценный жизненный урок или же сам становился ценным уроком для других детей на улице. Это был естественный отбор в действии. А теперь люди так и норовят завернуть своих детей в ватные коконы, взращивая поколение мягкожопых нытиков.

Конечно, вслух подобное он говорить не мог. Он мечтал о более крупных достижениях, чем его нынешнее место в Дублинском городском совете, а этого нельзя добиться, если будешь рассказывать людям правду. Дядя Брендан, заслуженный «боевой конь» политики, отдаст в конце концов богу душу или уйдет в отставку, освободив место в Палате представителей, и тогда Джеймс взбежит по карьерной лестнице до главного шоу, а значит, добьется широкой известности, солидного авторитета, должности парламентского заместителя министра и… да мало ли чего еще!

Услышав, как за спиной открылась дверь, Кеннеди нажал на кнопку воспроизведения на своем минидисковом плеере. Уши заполнила музыка The Corrs[25]25
  The Corrs – ирландская фолк-рок-группа из города Дандолк, в состав которой входят члены семьи Корр. Получила мировую известность, выступив на летних Олимпийских играх 1996 года.


[Закрыть].

– У меня в плечах сильное напряжение, так что можете сосредоточиться на них, – сказал он сквозь звуки музыки. – И можете себя не сдерживать.

С этими словами он закрыл глаза и позволил разуму вольно блуждать.

Чьи-то руки прикоснулись к его спине. Господи, да ей не помешает хороший маникюр или что-то в этом роде! Такое впечатление, будто она надела верхонки.

Вдруг его легкие покинул весь воздух, когда на спину опустился тяжелый груз. Руки зашарили вокруг тела, нащупав чьи-то толстые, обтянутые брюками ляжки по обеим сторонам стола. Кто-то сел на него сверху – какой-то мужчина. Он попытался оглянуться, но большая мясистая рука схватила его за затылок и втолкнула голову обратно в отверстие для лица. Дышать… он не мог дышать! Кеннеди изо всех сил пытался набрать в легкие воздух, когда чья-то рука вытащила из его ушей наушники.

– Добрый день, советник.

Судя по голосу, оседлавший его мужчина был уроженцем Корка. А еще он явно наслаждался происходящим и самим собой.

– Что за… – выдохнул Кеннеди тот немногий воздух, который ему удалось сохранить в легких.

– Ну-ну, Джимми, расслабься. Ты напряжен, как корова, которую две недели не дергали за сиськи.

Конечно, это не было самой тяжкой – в буквальном смысле – проблемой, которая сейчас волновала Кеннеди, но он ненавидел, когда его называли «Джимми».

– Слезь с меня!

Он снова попытался глотнуть воздуха, чтобы позвать на помощь.

Сидевший на спине мужчина переместил свой вес, и то немногое, что удалось вдохнуть Кеннеди, снова вышло из легких. Затем рот, дышавший перегаром и луком, оказался неприятно близко от его уха:

– Настало время сказки, малыш Джимми, так что расслабься. Давным-давно жила-была штаб-квартира «Гарда Шихана»… и в этой штаб-квартире имелась тайная комната с призрачным шкафом, в котором лежало полным-полно никогда не существовавших вещей.

Кеннеди услышал шорох за спиной, после чего перед его глазами предстал мятый лист бумаги. Он не успел прочитать, что в нем написано, но сумел различить полицейский герб и собственное имя.

– Как, например, эта бумажка от 1997 года, когда ты, Джимми, был непослушным мальчиком: врезался, например, в припаркованную машину и выдул на алкотестере такой балл, что впору было признать твое дыхание огнеопасным. Но что забавно, все документы потом таинственно исчезли. Были заметены под ковер.

Мозг Кеннеди лихорадочно работал. Адреналин поступал в кровь стаканами. Что вообще происходит?

– Что ж, я заглянул под этот ковер. Ты, а еще советник Берк, советник Уолш и Уэст. В принципе, уже достаточно, чтобы устроить пьяные веселые гонки. Но, с другой стороны, советник Марш была трезва как стеклышко, когда в прошлом году попыталась побить рекорд скорости для БМВ на трассе М50. Честно говоря, я понимаю, почему вы с ребятами стараетесь садиться за руль сами – после того, что пару лет назад советник Монро учудил в такси, меня уже ничем не удивишь. Совершенно мерзкая история. И все это было замято. Даже сам-знаешь-кто из Клонтарфа[26]26
  Клонтарф – богатый пригород к северу от Дублина.


[Закрыть] столкнулся с определенными проблемами, когда его не в меру предприимчивая дочь подогнала своим университетским друзьям чутка веществ класса А[27]27
  Наркотические вещества класса A по британской классификации.


[Закрыть]. Я к тому, что все мы совершаем ошибки, верно?

Кеннеди ничего не ответил. Из наушников лились тихие жестяные звуки песни, в которой The Corrs душевно рассказывали, что на самом деле никогда его не любили.

– Кстати, – продолжил голос, – вот еще один пример ошибки: голосовать за то, чтобы единственную спортивную площадку, доступную для юных задиристых жителей проблемного района города, завернули в подарочную упаковку и передали твоим приятелям-застройщикам. Но к счастью, у тебя остался шанс это исправить: если ты и шестеро твоих закадычных дружков, о которых я упомянул, резко изменят свое мнение, то грехи, которых никогда не было, так и останутся таковыми. В противном же случае…

Кеннеди почувствовал, как мужчина изменил положение, дав ему возможность перевести дыхание.

– Не получится…

Тяжесть на спине вновь возросла, и из легких опять стал выдавливаться воздух.

– Просто… даже без нас у них достаточно голосов. Мы капля в море среди шестидесяти трех членов совета. У них еще есть Белоснежка. Он никогда…

– Ах, оставь! Об этом советнике я побеспокоюсь сам. Просто голосуйте по совести, и тогда все эти прискорбные инциденты будут заметены обратно. Я доступно объяснил?

Вес переместился, а затем и вовсе освободил спину, но большая рука тем не менее осталась на затылке, продолжая вдавливать голову Кеннеди в отверстие.

У правого уха вновь раздался голос:

– Мы друг друга поняли?

Кеннеди попытался кивнуть, но не смог.

– Да, да. Я понял.

– Ну и славненько. Не знаю, как ты, но когда я вижу демократию в действии, она дается мне труднее, чем тригонометрия. Надеюсь, у этой сказки будет счастливый конец, – голос приблизился к уху Кеннеди настолько, что ему показалось, будто он почувствовал прикосновение губ. – И еще вот что: сейчас я уйду, а ты продолжишь пялиться на этот чудесный кусочек ковра. Но если мне покажется, что ты пошевелился, я вернусь и подарю тебе такой «счастливый конец», который ты никогда в жизни не забудешь.

Кеннеди не стал шевелиться.

И не шевелился очень долго.

Через некоторое время он ощутил на спине женские руки. И только тогда закричал.

Глава десятая

7 июля 2016 г., четверг

– У вас есть какие-нибудь учебники о том, как вести слежку?

Девушка, стоявшая за прилавком, скорчила такую гримасу, будто Пол внезапно насрал ей в руку и попросил похлопать. Ее лицо было проколото пирсингом в двух местах, а рыжие волосы выглядели так, будто три разных парикмахера боролись с ними до тех пор, пока на голове не образовалась совершенно патовая ситуация.

– И кто этим интересуется? – спросила она.

– Хмм… я, – ответил Пол.

Ему казалось, это достаточно очевидно.

– Тебя прислала Морин? Сначала обвиняет меня в харассменте, а потом подсылает кого-то ко мне на работу? Пиздец, как типично!

– Нет-нет, я…

Девушка наклонилась вперед, не слезая с высокого табурета, и ткнула пальцем в деревянную крышку прилавка.

– Передай Морин, что я имею точно такое же право посещать выставку, посвященную изображению женских форм в африканской культуре. Я не виновата, что она была там с этой… тварью.

– Так, меня никто не подсылал, клянусь. Мне просто очень нужна книга о том, как правильно следить.

– Да неужели?

Глаза девушки смотрели на него с подозрением.

– Ну, это ведь книжный магазин, разве нет?

Девушка огляделась вокруг, как бы подтверждая, что его предположение в самом деле верное. Пол огляделся вместе с ней – просто чтобы лишний раз убедиться, что он действительно вошел в трехэтажное здание, доверху набитое книгами, которые можно купить. Агрессию продавщицы можно было объяснить, если бы он зашел, к примеру, в магазин деликатесов. Впрочем, оставалась версия, что она вообще здесь не работает. Может, она забрела сюда случайно и решила, что высокий табурет за кассой – хорошее место для чтения комикса?

– Все в порядке, Лиэнн?

Вопрос донесся от высокого человека в очках, который перекладывал в большой витрине стопку книг Дэна Брауна с энтузиазмом вегетарианца, работающего на скотобойне. На его лице отчетливо читалось выражение «Ну что на этот раз?».

Лиэнн нервно махнула в ответ.

– Ага, все прекрасно, Джеральд. Я просто помогаю этому джентльмену кое в чем, – она понизила голос. – Пошли.

Девушка завела Пола за угол, в секцию детской литературы.

– Ты точно пришел сюда не из-за Морин?

– Я понятия не имею о твоей бывшей девушке.

– Ого! Откуда ты знаешь, что Морин – моя бывшая?

– Потому что я частный детектив, – ответил Пол, ощутив мимолетное самодовольство.

– И ты не знаешь, как вести слежку?

– Сегодня мой первый рабочий день.

На самом деле это было не так. Шел четвертый день его детективной деятельности, и каждое новое утро он убеждал себя, что сегодня начнет все с начала и на этот раз будет действовать правильно. И честно говоря, это утро задалось получше предыдущих, несмотря на отвратительное пробуждение.

Пол так и не смог быстро развернуться и догнать проехавший мимо него зеленый роллс-ройс, поэтому снова утратил след Хартигана. Наступив на горло своей гордости, он съехал на обочину и позвонил Филу. После продолжительных уговоров и обещания повысить зарплату до ста евро в день, Пол вновь стал не самым худшим детективом в собственной команде. Он понимал, что так у него быстро иссякнет тысяча аванса, полученная от Дьяволицы в красном платье, но что-то в облике Хартигана убеждало Пола: ставить на то, что он похотливый козел, вполне имело смысл. Затем, последовав совету, полученному от собственного подсознания во сне, Пол прибегнул к тому, что у него получалось лучше всего. В частности, он давно ощущал в себе талант к «социальной инженерии» (которую придумали люди, умеющие убедительно лгать – чтобы выдавать это за навык, а не за недостаток характера). Через Гугл Пол нашел номера шести дублинских фирм, предоставлявших в аренду машины с водителями. Беглое изучение состава автопарков позволило предположить, что только в одном из них содержался характерный зеленый роллс-ройс.

– Добрый день, компания «Престиж-карз», чем могу помочь?

Женщина на том конце линии говорила одним из тех шикарных голосов, которыми отвечают по телефону только представителям рабочего класса.

– Один из ваших водителей меня чуть не угробил!

– Простите… что?

– Зеленый роллс-ройс! Он несется как маньяк по двухполосной дороге в Наасе. Я уже на пути в Гарди. У меня имеется видеорегистратор, и я подам на вас в суд, учтите!

– Простите, я… Тони очень хороший водитель. Я уверена, это какое-то…

– Хороший водитель? Хороший водитель?! Ролик быстро станет вирусным, милочка, у меня семьдесят восемь подписчиков в твиттере!

– Но ведь он… Вы не могли бы минутку подождать, пожалуйста?

Женщина отключилась, и некоторое время Пол слушал знаменитую классическую мелодию – то ли из рекламы пива, то ли лосьона после бритья; он никак не мог вспомнить, откуда именно. Когда женщина вернулась, в ее голосе прорезался легкий оттенок мстительности:

– Я проверила, сэр. В настоящее время машина Тони припаркована на Стивенс-Грин, так что кем бы вы ни были…

Пол выключил телефон и немедленно завел двигатель. Двадцать минут спустя он увидел роллс-ройс, незаконно припаркованный с южной стороны парка Сант-Стивенс-Грин. Хартигана в машине не было, но теперь, по крайней мере, у них появилась зацепка. Пол не знал точно, но мог предположить, что машина с водителем нанималась на целый день. Очевидно, Хартигану не нравилась толчея в центральном городском паркинге, и Пол вполне его понимал. Чтобы не потерять роллс-ройс из виду, ему пришлось встать на одно из свободных парковочных мест для инвалидов, включив на «Порше» аварийку. Правда, его терзали сильные сомнения, что отмазка «Мэгги – собака-поводырь» в этот раз сработает. Через сорок пять минут к нему присоединился Фил. Так совпало, что с утра пораньше он приехал в центр города на автобусе. Фил пытался продать многолетнюю коллекцию журналов «2000 AD»[28]28
  «2000 AD» – еженедельный британский журнал научно-фантастических комиксов.


[Закрыть], чтобы добыть денег на переезд своей предполагаемой невесты из Китая. Пол не мог решить, что печальнее: то, что Фил настолько попал под влияние мошенников, что готов был продать самые дорогие для него вещи, или та депрессия, в которую он впал после того, как понял, какую сумму готовы отдать покупатели за его журналы. Судя по названной цене, для Фила эти комиксы значили гораздо больше, чем для кого-либо другого на этой планете.

– Ты уже слышал про водителей автобусов? – спросил Фил.

– Нет, – ответил Пол. – А что?

– Двадцать везунчиков выиграли вчера в лотерею. Вот бы им одолжить мне понемножку!

К счастью, Пол избежал очередной обреченной на провал попытки образумить Фила и неизбежно бы последовавшей за этим ссоры, поскольку роллс-ройс тронулся с места. Умудрившись не отстать от него, объезжая парк по запутанной схеме движения против часовой стрелки, они увидели Хартигана с пакетами в руках, только что вышедшего из торгового центра «Стивенс-Грин». Хартиган бросил пакеты в машину, но не стал садиться, а пошел на улицу Графтон-стрит, чем застал их врасплох. Не мешкая ни секунды, Пол открыл дверцу «Порше» и побежал через дорогу, оставив за спиной протестующего Фила и сигналившие машины.

Ему удалось пройти за Хартиганом по Графтон-стрит, свернуть на Уиклоу-стрит, потом на Экшекер-стрит и в конце – налево, на Друри-стрит. К счастью, в городе в это время было многолюдно, так что слиться с толпой не составило труда. Единственная сложность состояла в том, чтобы стараться не потерять цель из виду. Случайно увидев свое отражение в окне, Пол осознал, насколько нелепо-взбудораженно выглядит. Нужно успокоиться и слегка отстать, иначе он рискует все испортить.

В какой-то момент Хартиган зашел в дорогое на вид ателье. Быстрый проход мимо окна позволил Полу удостовериться, что внутри помещения не было никого, кто мог бы произвести неординарный, хотя и очень тщательный обмер содержимого штанов Хартигана. И только после этого Пол ответил на звонок Фила – пятнадцатый по счету за последние шесть минут. Он немного успокоил его, заверив, что не далее как утром вписал Фила в документы на машину Банни (чего, понятно, не делал), и поручил ему припарковаться в любом месте, откуда можно было бы следить за роллс-ройсом.

Полчаса спустя Хартиган покинул ателье и направился на Доусон-стрит с намерением пообедать пораньше. Ресторан, в который он зашел, был настолько фешенебельным, что даже не имел названия – над входом просто висел забавный символ. Наверняка в нем был заложен некий глубокий смысл, но на взгляд Пола символ выглядел так, будто кто-то пытался распять букву П. Пол вошел внутрь и спросил насчет бронирования столика, что позволило ему увидеть, как Хартиган подсаживается к мужчине лет шестидесяти. Было бы идеально, если бы он целовался взасос со своей женой или кем-то еще, и хоть удача и улыбнулась сегодня Полу, но, видимо, не настолько. Оглядев Пола с ног до головы, метрдотель немедленно сообщил, что заказы они пока не принимают, – с явным намеком, что Полу можно будет зайти сюда примерно когда на горе свистнет рак.

Вместо того чтобы торчать на улице, вызывая подозрения, Пол перешел через дорогу и заскочил в «Ходжес Фиггис»[29]29
  «Ходжес Фиггис» – знаменитый книжный магазин на Доусон-стрит (Дублин), который был основан еще в 1768 году. Упоминается во многих художественных произведениях, в частности в романе «Улисс» Джеймса Джойса.


[Закрыть]. Он решил, что, сколько бы ни длился шикарный обед, это время лучше всего потратить на поиски пособия для обучения, так сказать, «без отрыва от производства». В книжном магазине такого размера наверняка что-нибудь да найдется.

Лиэнн остановилась на верхней ступеньке лестницы, ведущей на третий этаж, и повернулась к Полу.

– У нас есть секция, посвященная психическому здоровью. Могу порекомендовать несколько очень хороших книг о том, как пережить тяжелое расставание.

– Повторяю в последний раз, – ответил Пол, – я частный детектив. С человеком, за которым я слежу, у меня не было романтических отношений. Я с ним даже никогда не встречался!

– О, – сказала Лиэнн, – все-таки «с ним». Ну, тогда ладно.

Пола так и подмывало напомнить, что жертвами Джеффри Дамера[30]30
  Джеффри Лайонел Дамер (1960–1994) – американский серийный убийца, жертвами которого стали 17 юношей и мужчин в период между 1978 и 1991 годом.


[Закрыть] становились исключительно мужчины, но было не очень ясно, чем это могло бы ему помочь. Лиэнн подвела его к шкафу с военно-историческими сочинениями и указала на одну из полок.

– Здесь стоит кое-что об общих принципах шпионажа, много всякого о деятельности АНБ[31]31
  АНБ (Агентство национальной безопасности) – подразделение Министерства обороны США, занимающееся радиоэлектронной, научной и технической разведкой.


[Закрыть], технологии «Биг дата» и тому подобном. Есть несколько книг типа «пособия для чайников», они могут быть полезны. Но… позволь дать маленький совет: если ты заранее будешь там, куда придет объект наблюдения, то это не смогут расценить как слежку.

Она красноречиво постучала себя по носу, а Полу подумалось: если хотите получить четкий индикатор, пошла ли ваша жизнь вразнос, то спросите себя, возникала ли в последнее время необходимость узнать юридически точное определение понятия «слежка»?

– Ты что, следишь за каким-то бедолагой с фотокамерой? Вторгаешься в его частную жизнь?

– О, кстати! – сказал Пол, впервые об этом подумав. – Где здесь продают фотоаппараты?

Пол мог бы использовать телефон, но это не так уж просто. К тому же он никак не мог сообразить, как работает увеличение на этой чертовой штуке.

– Ты мне противен, – сказала Лиэнн.

– Мне часто такое говорят.

В этот момент телефон в его кармане завибрировал. Естественно, звонил Фил. Когда Пол стал громко отвечать, Лиэнн сделала недовольное лицо, означавшее, что она не видит принципиальной разницы между книжным магазином и библиотекой.

– Что, Фил?

– Тебе лучше вернуться.

– Но он еще обедает, – возразил Пол. – Слушай, ты просто продолжай наблюдать за машиной и…

– Нет-нет, – перебил Фил. – Ты не понимаешь. Произошло убийство.

Глава одиннадцатая

Бриджит оторвала взгляд от бокала с диетической колой, который держала в руках, поскольку из глубокой задумчивости ее вывел стук пластмассы о линолеум и последовавшее за ним матерное ворчание. Бармен «Последней капли» наклонился, чтобы поднять то, что уронил. С места Бриджит открылся ничем не стесненный вид на междужопную ложбинку бармена, хотела она того или нет. Вид был такой, что не пожелаешь никому, учитывая, что мужчина нес на себе килограммов девяносто лишнего веса – по крайней мере, пока не опирал его на стойку бара. А еще он практиковал нетрадиционный подход к демонстрации меню бара, таская образцы еды прямо на своей когда-то белоснежной рубашке. Когда двадцать минут назад Бриджит зашла в паб, бармен тут же сообщил, что время ланча истекло. Вскоре она убедилась, что недоступность обеда была лишь одной из многих причин, по которым вам бы его и не захотелось есть. Ковролин на полу напоминал липучку для мух, что было довольно иронично, учитывая дикое количество мух в зале. В баре, кроме Бриджит, сидели только две старушенции, игравшие в крестословицу. На одной из них были большая шляпа и улыбка, на другой – очки в толстой оправе и сосредоточенная гримаса.

Когда бармен выпрямился, Бриджит увидела в его руке пульт от телевизора. Он направил его на телик, висевший на противоположной стене, и нажал кнопку. Старушка в шляпе сердито обернулась.

– Что-то экстренное, – сказал бармен, кивнув в сторону экрана.

Звук у телевизора включился в тот момент, когда говорила Шивон О’Синард или, как ее называли чаще, «рыженькая секси», которая обычно ведет «Ирландские новости»: «…остались две дочери и бывшая жена. А теперь передадим слово нашему репортеру Джеймсу Маршаллу, находящемуся на месте происшествия».

Кадр переключился на репортера, стоявшего на зеленой улице с вековыми дубами и идеально ухоженными живыми изгородями. Это был тот сорт зелени, который буквально кричит о больших деньгах. Двое полицейских на заднем плане охраняли внушительные парадные ворота, изо всех сил не замечая, что их показывают в прямом эфире по национальному телевидению. Репортер на переднем плане «надел» свое самое серьезное «новостное лицо», слегка подпорченное пляшущими от радости чертиками в глазах.

– Спасибо, Шивон. Точные детали пока не разглашаются, но вот что нам известно на данную минуту: знаменитого девелопера недвижимости Крейга Блейка, члена так называемой «Жаворонковой тройки», с которой всего два дня назад в Центральном уголовном суде было снято обвинение в мошенничестве, сегодня нашли мертвым в его собственном доме в Блэкроке[32]32
  Блэкрок – северо-западный пригород Дублина.


[Закрыть]. Неназванные высокопоставленные источники в Гарди подтвердили, что расследование убийства продолжается. Более того, учитывая особые обстоятельства, дело передано под контроль Национального бюро уголовных расследований.

Кадр разделился на два экрана. Шивон одарила репортера своим лучшим серьезно-стальным «новостным» взглядом.

– А что мы уже знаем об этих «особых обстоятельствах»?

– Ну, – ответил Джеймс, – мы слышали, что сцену убийства описывали такими словами, как «бесчеловечная» и «леденящая кровь». Кроме того, полагают, что к жертве применили пытки. Ожидается, что сегодня вечером состоится пресс-конференция со следственной группой.

Снова полный экран: Шивон в студии.

– Мы немедленно сообщим вам, как только у нас появится свежая информация. Небольшой итог…

Бармен вновь приглушил голос Шивон.

– И поделом этому пиздюку!

Три головы в баре одновременно повернулись к женщине в шляпе.

– Жаннин! – удивленно воскликнула ее подруга.

– Да ладно тебе, Кэрол. Все знают, сколько горя причинили эти трое мразей. Да их повесить мало!

– Но в таких грубых выражениях нет никакой нужды!

Жаннин упрямо погрозила фотографии Блейка, теперь заполнившей безмолвный экран.

– Для таких подонков, как он, эти выражения и придуманы.

Бармен кивнул в знак согласия и вернулся к своему обычному занятию – ковырянию в ухе.

Бриджит взглянула на телефон. Три часа двадцать пять минут. Придется еще подождать. Кроме того, уровень заряда батареи – семь процентов. Получается, потом ей придется вернуться домой, поскольку она всегда забывает вовремя заряжать эту чертову штуку.

Весь день она обзванивала незнакомых людей. После вычета ее телефона и телефона Пола в счете за услуги связи Банни осталось двадцать четыре незнакомых номера, на которые он либо звонил, либо писал. Обзвон дал на удивление много такого, о чем можно было поразмыслить. Один из мобильных номеров, похоже, уже не существовал в базе, что само по себе было странно, поскольку восемь дней назад Банни звонил туда и разговаривал аж четыре минуты тринадцать секунд. В списке оказались также номера пиццерии, индийского ресторана и энергокомпании, которые она подписала как «общее жизнеобеспечение».

Звонки на девять мобильных номеров были перенаправлены на голосовую почту, и на пяти из них оказалось стандартное безличное сетевое сообщение. Очень странно. Кто в наше время не назовет хотя бы своего имени?

Из оставшихся четырех один номер принадлежал даме по имени Салли Чэмберс, которая, судя по голосу, была не юной и проживала в центре Дублина. На втором оказалась женщина, не назвавшая своего имени, но бархатным голосом опытной соблазнительницы предложившая оставить для нее сообщение. Третий голос также не представился, но показался Бриджит странно знакомым. Церемонным тоном немолодой человек с северным акцентом попросил звонившего оставить свое имя, номер телефона и краткое сообщение, а он в свою очередь постарается перезвонить как можно раньше «и дай вам Бог здоровья». Выслушав его, Бриджит поставила для себя мысленную галочку «не забыть позвонить папе».

Последнее голосовое сообщение принадлежало человеку по имени Джонни Каннинг – тому самому, которого она сейчас ждала. По голосу Бриджит решила, что ему, должно быть, лет тридцать, и он оказался единственным, кто ей перезвонил. Тон Каннинга сделался ледяным, когда Бриджит спросила, знает ли он Банни. Это показалось ей странным, так как позже он признался, что помогал Банни тренировать детские команды в клубе Святого Иуды. Помощь этим командам, бесспорно, требовалась, поскольку они считались худшими во всем Дублине, а может, и за его пределами. Тем не менее, несмотря на первоначальную настороженность, Каннинг сообщил, что будет рад встретиться и ответить на ее вопросы. Из всех людей, которым она позвонила, казалось, только его по-настоящему встревожило исчезновение Банни. Он сказал, что вечером у него дежурство, но днем он сможет найти время на встречу.

Остальные, включая тех, кто все-таки ответил на звонок, отреагировали, мягко говоря, неоднозначно.

Шестеро оказались родителями детей, игравших за клуб Святого Иуды. Но все, что она сумела от них узнать, – это то, что Банни не присутствовал на игре в воскресенье и что «да, это довольно необычно». В последний раз они говорили с ним неделю назад, что вполне совпадало с распечаткой звонков. Он пытался организовать сбор денег на новое здание клуба, вероятно целый вечер обзванивая родителей. Бриджит почувствовала себя немного виноватой. Она вспомнила день, когда сгорел старый клуб. В тот вечер они с Полом обнаружили пьяного в зюзю Банни, сидевшего посреди пепелища.

Еще одним абонентом оказался букмекер из Долки, который сходу заявил, что понятия не имеет, о чем речь, несмотря на то что его номер появлялся в списке звонков пять раз за последний месяц. Когда Бриджит обратила на это внимание, букмекер сказал, что конфиденциальность клиентов является основой их бизнеса, и повесил трубку. Очевидно, пьянство было не единственным пороком Банни.

Два раза Бриджит ответили женщины, отказавшиеся назвать свои имена и ответившие, что они знать не знают никаких Банни или Бернардов Макгэррисов. Женщины тоже стремились поскорее завершить разговор.

Еще одним членом «лиги несговорчивых» оказался человек с сильным белфастским акцентом и заиканием. Он явно хорошо знал Банни – судя по страстной матерной речи о том, что он никогда больше не хотел бы с ним встречаться. Бриджит пыталась вставить хоть слово, но без толку: мужчина отключился сразу после того, как излил из себя весь воздух и желчь.

Наконец последний звонок. Бриджит краснела, когда о нем вспоминала. Пережитый конфуз заставил с подозрением задуматься о некоторых других абонентах, с которыми не сложился разговор. Выходит, Банни Макгэрри не ограничивался в пороках лишь выпивкой и азартными играми.

Бриджит оторвала взгляд от телефона, поскольку в бар вошел мужчина. Он посмотрел на нее, и она нервно махнула рукой. Неужели это и есть Джонни Каннинг? Когда он шел к ней через зал, Бриджит занималась тем, что ломала ментальный образ мужчины, который она уже успела выстроить в голове. Мягко говоря, он оказался совсем не таким, каким она его представляла. Реальный Каннинг был почти полной противоположностью Банни Макгэрри – несмотря на то, что оба являлись белокожими ирландцами старше возраста согласия и младше возраста немощи. В голове мелькнул отрывок полузабытой песни про «мужчину с журнальной обложки». Теперь она понимала, о ком там шла речь – о Джонни Каннинге! Его улыбка – совершенно неирландская в своей ослепительности – сияла среди идеальных черт лица и безупречной кожи под туго зачесанной копной песочно-каштановых волос.

Такой мужчина не должен заходить в тошниловки вроде «Последней капли». Такой мужчина вообще не должен разгуливать где попало, и все тут! Потому что это несправедливо по отношению к другим мужчинам, да и в некотором смысле к женщинам! «Вот что вам могло достаться, леди», – как бы говорил его вид. Безукоризненно сшитый пиджак для повседневной носки великолепно сидел на образцово-подтянутом теле, дополняя со вкусом подобранную комбинацию из рубашки и брюк. Ботинки мужчины были вычищены до того идеально, что в них можно было разглядеть свое лицо. И если бы у вас было его лицо, то оно наверняка того стоило. Вероятно, он был немного старше, чем она предполагала, – лет, наверное, около тридцати пяти, но словами «хорошо сохранившийся» его было не описать. Короче говоря, он был ходячим произведением искусства!

Бриджит смущенно коснулась волос, ее щеки покраснели. Она возненавидела свое похмелье шестичасовой давности, когда вдруг решила, что надеть первое, что попадется под руку, будет вполне приемлемо. «Возьми себя в руки, девушка, – сказала она самой себе, – это не свидание вслепую. Ты здесь по делу».

– Бриджит, полагаю?

– А вы, должно быть, Джонни.

Они пожали друг другу руки, и Джонни сел на табурет напротив нее.

– Совершенно верно. Спасибо, что согласились встретиться со мной именно здесь. Это удобно…

– Так и знала, что найдутся плюсы!

Джонни улыбнулся, оценив шутку.

– Приятно наконец познакомиться. Я много о вас наслышан.

Бриджит посмотрела на него с подозрением.

– В самом деле?

– О да, Банни все время о вас говорит. Простите, я не сразу сообразил, с кем имею дело. Когда вы сказали, что работали с ним, я по глупости подумал, что вы из полиции.

– Понятно.

– Не то чтобы у меня есть какие-то проблемы с Гарди, как вы понимаете. Я управляю ночным клубом и являюсь законопослушным владельцем чистого как стеклышко заведения. Я большой друг Гарди. Никаких неприятностей не будет, ваша честь!