Текст книги "Вампитеры, фома и гранфаллоны"

СИЛЬВИЯ: Привет, милый!

ФРАНКЕНШТЕЙН: Привет, дорогая!

СИЛЬВИЯ: Как ты себя чувствуешь?

ФРАНКЕНШТЕЙН: Отлично! Просто отлично!

Где-то там, на свободе, бродит маньяк!

Джек-потрошитель неоднократно получал комплименты по поводу того, как умело он расчленял женщин, которых убивал. «Установлено, что при вивисекции нижней части тела убитой были продемонстрированы изрядные анатомические навыки», – писала лондонская «Таймс» 1 октября 1888 года.

Теперь свой маньяк-потрошитель есть у Кейп-Кода. Фрагменты тел четырех молодых женщин в феврале и марте были найдены в Труро, в наспех выкопанных неглубоких могилах. Тот, кто это совершил, не слишком хорошо владел ножом. Он порубил женщин, как предполагает полиция, либо кусторубом, либо топором. И сделал это достаточно быстро.

По крайней мере две из женщин, школьная учительница и студентка колледжа из Провиденс, что на Роуд-Айленд, были застрелены из револьвера. Так как жертвы были разрублены на много кусков разного размера и формы, только убийца мог сделать достаточно веское предположение относительно действительной причины смерти. Возле корней дерева неподалеку от могил обнаружили испачканную веревку. Веревкой была обмотана и голова одной из жертв. Детали ужасны и вызывают жалость вместе с тошнотой.

Полицейские уверены, что задержали убийцу. В настоящее время он содержится в исправительном доме округа Барнстейбл. Подозреваемый – разведенный плотник из Принстауна, тихий, спокойный, ростом шесть футов и возрастом в двадцать четыре года человек, чья бывшая жена, Эвис, собирается свидетельствовать в пользу его невиновности. Он женился на ней, когда она от него забеременела в возрасте четырнадцати лет.

Его зовут Антон С. Коста. У него трое детей. «Тони хотел девочку, – говорит его жена. – Когда родился мальчик, он был разочарован. Когда появился второй мальчик, он впал в депрессию. Когда же родилась Николь, Тони был переполнен радостью. Он обожает Николь».

Моя девятнадцатилетняя дочь Эдит знает Тони Коста. Встретилась она с ним во время сумасшедшего лета, которое провела без нас в Принстауне. Эдит знала его достаточно хорошо, чтобы получить и отклонить приглашение, которое он, вероятно, посылал многим девушкам: «Приходи посмотреть мою плантацию марихуаны».

Тони утверждает, что у него действительно была марихуана, которую он хотел показать девушкам, – совсем скромная плантация, состоящая из двух растений, росших недалеко от могил.

На стене автоматической прачечной в Труро недавно была замечена граффити: «Тони Коста закапывает девушек».

Довольно гнусная шутка нынче в ходу в Кейп-Коде: «Тони Коста, со своими усами, длинными бачками, в бабушкиных очках и темном свитере, заходит в автомобильное агентство в Хианнисе и приценивается к «Кадиллаку Эльдорадо». «За эту машину вам придется голову отдать», – говорит продавец. «Договорились», – отвечает Тони».

Шутку рассказал мне знакомый архитектор. После этого он нервно смеялся. И я понял, что его тупой смех перед лицом ужаса – типичная реакция большинства мужчин в Кейп-Коде. Эта тупость – симптом их неспособности понять, зачем кому-то понадобилось разрубать на куски четырех безобидных девушек.

Эдмунд Динис, окружной прокурор, который лично будет выдвигать обвинение против Коста, также поражен этой тупостью. «В настоящем случае, – объясняет он, – мы не будем даже пытаться установить мотив. Кто знает, почему совершаются такие поступки!»

Мистера Диниса заинтересовал факт, что моя дочь знает обвиняемого. «И что она говорит?» – спросил он меня. Динис – громоздкий, мрачного вида, очень серьезный человек, никогда не был женат. Он на три года моложе меня – ему сорок четыре. Динис заведомо готов к любой информации от молодых людей, которая могла бы ему помочь понять, почему молодежь идет на преступления.

– Если Тони действительно убийца, – сказал я, – то для Эдит это настоящий шок. Она никогда ни в чем не подозревала его. К тому же Эдит достаточно молода. До настоящего момента ей и в голову не приходило, что в ком-то может быть столько зла. Она всегда чувствовала себя в безопасности.

– Но что она говорила? – настаивал Динис. – Какими словами?

– Она сказала по телефону из Айовы, где ходит в школу: «Если Тони убийца, это значит, что убийцей может стать любой». Для нее это было полной неожиданностью.

Разочарованный, Динис отсел от меня. От меня он надеялся услышать, полагаю, что-нибудь просветляющее по поводу культуры хиппи, представители которой были столь многочисленны в Принстауне, может, что-то о наркотиках.

Я и сам говорил с несколькими местными молодыми людьми по поводу наркотиков, задав им, в частности, такой вопрос:

– Если человек, совершивший эти убийства в Труро, был под наркотическим кайфом, то какой препарат он, вероятнее всего, принимал?

Я напомнил им, с какой жестокостью преступник разделался со своими жертвами, как неглубоки оказались могилы, несмотря на то что копать в том месте было легко – это был лес, и грунтом являлся песок.

Ответ был однозначный: амфетамин.

Убийства в Труро вполне могли быть совершены не под влиянием амфетамина, да и совершить их мог не Тони Коста. Но в его жизни имелся по меньшей мере один опыт употребления данного наркотика. Это случилось в Сан-Франциско. Когда Тони Коста принял амфетамин, ему стало плохо; он подумал, что задохнется, и потерял сознание, после чего его и привезли в отделение «Скорой помощи». Я узнал об этом от Лестера Аллена, одного из двоих жителей Кейп-Кода, которые пишут книги про убийства. Мистер Аллен – газетный репортер на пенсии, видевший в своей жизни семь казней – три из них ночью. Из-за них он заболел. Его наняли адвокаты защиты, двое, из местных, и попросили разыскать все, что помогло бы им в деле Тони Коста. Сам Тони, а также его друзья и родственники подробнейшим образом с ним поговорили – к настоящему моменту в его распоряжении находится тысяча сто страниц этих бесед. Но нигде на этих страницах, как Аллен мне сказал, нет и малейшего намека на то, как или почему были совершены эти убийства.

После ареста Тони отправили на освидетельствование в Бриджуотер, в больницу штата. Он был вежлив, но не словоохотлив. Однажды, правда, попросил разрешения повидать окружного прокурора. Тони хотелось узнать, что там слышно по поводу расследования убийств в Кейп-Коде. И заявил он следующее:

– Где-то там, на свободе, бродит маньяк!

– Все, связанные с данным делом, – сказал мне Лестер Аллен, – имеют опыт приема наркотиков. Кроме, естественно, юристов и полиции.

Молодежная культура кажется ему столь отличной от его собственной, что иногда он выглядит как антрополог, забравшийся далеко от дома – к квакиутлям или юкагирам.

Герман Гессе среди молодежи считается очень хорошим писателем. Власть здесь презирают за ее глупую жестокость в делах, связанных с наркотиками, бунтами в трущобах и вьетнамской войной. Каннабис, амфетамин и ЛСД тут доступны вблизи от дома; или, по крайней мере, были доступны до того, как Тони арестовали по обвинению в убийствах. Члены местного молодежного сообщества обычно говорят о себе и своих друзьях как о фриках.

Вот какой вопрос фрики из Принстауна задают обычным людям – попытка разузнать, насколько жители округа разозлены жестоким убийством женщин:

– Насколько плохо все это закончится для фриков?

Фрики на узких улочках города означают немалые прибыли для местных бизнесменов. Летом туда тысячами приезжают туристы, чтобы поглазеть на них, а также на беззастенчивых счастливых гомосексуалистов, художников и португальских рыбаков. Сомневаюсь, что туристам понравился бы Тони Коста, если бы они встретили его прошлым летом: он аккуратен и чист – чище, чем большинство, поскольку принимает душ три раза в день.

У Тони Коста язва, сообщил Лестер Аллен.

Когда прошлой зимой обнаружили расчлененные тела, туристы приехали даже не в сезон. Многие привезли детей, явились с лопатами и едой. Они хотели помочь копать. И были озадачены, когда местная полиция, егеря и пожарные встретили их прохладно. 9 марта 1969 года газета «Стандарт таймс» в Кейп-Коде вышла с заголовком: «Болезненный интерес привлекает толпы туристов к могилам в Труро».

Лестер Аллен уверяет меня, будто предприимчивые молодые бизнесмены продают пакеты с песком из могил по цене за пятьдесят центов фунт. Хотите немного?

Вот список достойных сожаления жертв убийцы – в той последовательности, в какой они становились жертвами убийцы.

Сидни Монсон, восемнадцати лет, из Истема, исчезла 25 мая. Она работала в «Эй энд Пи», оставила свой велосипед прислоненным к стене магазина, и больше ее никто не видел. Сестра Сидни подумала, что та уехала с подругой в Европу. Так сказать, счастливого пути!

Сьюзен Перри, восемнадцати лет, исчезла 8 сентября, сразу после Дня труда. Ее родители были в разводе. Отец – рыбак. Родители так и не заявили об исчезновении дочери, полагая, что та просто переехала в другой город. Снова: счастливого пути! Ее тело нашли первым. Опознали по обручальному кольцу матери.

Патрисия Уолш и Мэри-Энн Високи, обеим по двадцать три года, приехали вдвоем в город в пятницу, 24 января, на бледно-голубом «Фольксвагене Жук», принадлежавшем мисс Уолш. Они хотели поразвлечься в межсезонье. Если и были раньше знакомы с Тони, то не подали виду, когда его представила им хозяйка пансионата, сдавшая комнаты по пять долларов за ночь. Зимние цены невысоки.

Тони, уже разведенный, также остановился в этом пансионате. Он помог девушкам с багажом. Кто скажет, что рыцарство умерло в наше время?

Мисс Уолш и мисс Високи пропали. Их пустую машину заметили возле плантации марихуаны, но потом и она исчезла. Затем были найдены тела – в четырех частях.

Пропавший автомобиль обнаружили в Берлингтоне, штат Вермонт. Оставил его там Тони Коста, поэтому его и арестовали по подозрению в убийстве.

Эвелин Лоусон, моя подруга из Хианниса, колумнист еженедельной газеты «Реджистер», тоже пишет книгу об убийцах. Она подписала контракт с издательством «Уорлд паблишинг», с которым ее свел Норман Мейлер, хорошо знакомый с Принстауном. Издательство «Новая американская библиотека» сделало большие деньги на Бостонском Душителе Джеральда Франка, а Тони Кертис хорошо заработал, сыграв роль героя этой истории.

Душитель был еще одним специалистом по убийству женщин, жившим в Новой Англии. В отличие от мужчин, женщин легко убивать – они слабы, дружелюбны, им нравятся новые люди и новые места. Они всегда готовы к свиданиям. А какими символами они являются!

Эвелин Лоусон – фанат колдовства. Кроме того, она лучший знаток Принстауна, его уникальной истории и настоящего. Сам поселок, располагающийся на кончике «пальца» полуострова Кейп, кажется желанным и недостижимым маленьким портом людям, живущим ниже по «руке» (как знают почти все, Кейп-Код выглядит как человеческая рука). Чэтем занимает «локоть», Фалмаут, Катаме и Баззардс-Бэй оказались «подмышкой». Я живу на «бицепсе». Убитых женщин нашли на «запястье».

Сто процентов американских колонистов на короткое время бросали якорь у Принстауна, занимались стиркой, а затем двигались к Плимуту. Там, где пилигримы стирали, теперь живут португальцы, нью-йоркцы и еще другие. «Многие из первых поселенцев были морскими пиратами и мункассерами, – говорит Эвелин. – А многие – ведьмами, сбежавшими из Салема».

Вот что она писала в своей колонке после того, как окружной прокурор собрал сенсационную пресс-конференцию, на которой рассказал об обнаруженных трупах:

«Динис говорил, а моя кожа покрывалась мурашками от ужаса и отвращения. Тела были найдены возле старого кладбища, недалеко от перекрестка с черным грунтом – типичного места для проведения традиционных субботних ритуалов ведьм. Как заявил Динис, есть свидетельства в пользу того, что имел место акт каннибализма».

Далее Эвелин описывает, как Тони Коста на глазах его многих друзей и знакомых отправили в местную тюрьму.

Один из длинноволосых парней из группы, писала Эвелин, встал перед арестованным на колени, дотянулся до его руки в наручниках, поцеловал ее и громко произнес: «Тони, мы любим тебя!»

В действительности никто никому рук не целовал. Эвелин не видела, а просто слышала об этом, как слышал и я – от многих людей. Просто подобный жест был самым типичным, на который способен фрик – даже если он и не делал ничего подобного.

Окружной прокурор, полагаю, намеренно подливал масла в огонь, говоря о каннибализме. Также он заявил, что у некоторых трупов отсутствуют сердца. На следующий день, однако, медицинский эксперт, проводивший вскрытие, сообщил, что все сердца на месте.

Так называемые новости стали такими громкими и ужасными, что адвокаты Тони Коста вынуждены были обратиться в суд, что было совершенно справедливо, и пожаловаться на тех, кто раздувал вокруг этого дела шумиху, «…сдобренную образами сексуальной извращенности, расчлененных тел, дьявольских ухищрений и оккультизма». Адвокаты просили суд запретить стороне обвинения выдавать прессе любые факты о деле. Суд согласился с доводами защиты.

Теперь здесь все спокойно, а утечка информации случайна и незначительна.

Иногда в барах можно встретить людей, готовых слить информацию за деньги. Его шурин, так сказать, работает охранником в тюрьме и видит Коста каждый день – и так далее. Если бы мне понадобились официальные цветные фотографии того, что осталось от женщин, я бы их получил – нужно только заплатить!

Может, мне удалось бы купить кусок веревки, которой Тони связывал своих жертв, – только после суда. Бизнес есть бизнес – как это было всегда! На знаменитых преступниках всегда делают деньги. Мне ведь платят за то, что я пишу о Тони Коста.

Преступления в Кейп-Коде не в новинку; даже серийные убийства, связанные с наркотиками. Летом старого доброго 1901 года медсестра Джейн Топпан убила Олдена П. Дэвиса, его жену и двух дочерей морфином и атропином. Это было в десяти милях отсюда, в милейшем местечке Катаме, где до сих пор на мельницах мелют зерно.

В те времена здесь находился в отпуске Леонард Вуд, командир хулиганского полка «Дикие всадники», участвовавшего в американо-испанской войне. Президентом тогда был Маккинли, которого вскоре убили. Можно спорить, соответствовала ли Джейн Топпан духу того времени – с его всеобщей алчностью, милитаризмом, пренебрежением к человеческой жизни и коррупцией. Если соответствовала, то в значительной степени. Она призналась в убийстве не только Дэвисов, но и еще двадцати семи человек.

Джейн Топпан умерла в психушке в 1938 году. Именно там место всем серийным убийцам.

Джейн Топпан была сиротой, так и не смогла найти своих отца и мать. Тони Коста все знает о родителях, как и о толпах своих прочих любимых родственников. Его отец во время Второй мировой войны совершил подвиг на Новой Гвинее – спас другого матроса, когда тот тонул. Но, совершив этот героический поступок, старший Коста ударился головой о выступ кораллового рифа и умер. У Тони сохранилась газетная вырезка об этом деянии отца, и он с гордостью показывал ее всем.

Жизнь отца была застрахована на 10 000 долларов. Часть денег, предназначавшуюся Тони, взяла на доверительное хранение его мать, которая вскоре вновь вышла замуж. Она все еще живет в Принстауне. Когда Тони было тринадцать лет, он вел бухгалтерию своего отчима, каменщика, его деловую переписку, а также подсчитывал налоги.

Насколько нормальным человеком нужно быть для подобных дел?

«Ай-кью» Тони Коста составляет 121.

Тони и его бывшая жена были католиками. Теперь они к католицизму не имеют никакого отношения. Однажды Эвис сказала: «Мы оба верим в реинкарнацию, психоделию и бога в природе».

Она развелась с Тони в прошлом июне, обвинив в «жестоком и оскорбительном обращении». Это обычное обвинение, которое в американских разводных процессах используется даже по отношению к очень тихим и робким людям.

Репортеры, беседовавшие с городскими фриками о Тони, замечают, что о нем чаще всего говорят в прошедшем времени – так, словно он давно исчез и более не вернется. Фрикам не нравится кровавая известность их друга.

Для Тони они хотят только одного – справедливого суда.

Насколько вероятно, что Тони стал жертвой ложного обвинения? В начале 1968 года он совершил самый самоубийственный поступок из всех, что может совершить молодой неопытный наркоман: сообщил местной полиции, что такой-то и такой-то продает зелье. Человека арестовали. В этом была известная порция племенной справедливости – этот тип был из другого города. Но кто решит порубить на куски четырех хороших девушек лишь для того, чтобы подставить стукача?

Говорят, Тони был испорченным ребенком – его никогда не наказывали.

В шкафу номера в пансионате, где он помогал с багажом Патрисии Уолш и Энн Високи, полиция нашла моток испачканной кровью веревки.

Молодые американки будут и дальше искать любовь и удовольствия в местах, не менее опасных, чем ад. Приветствую их за оптимизм и выдержку.

Теперь я вспоминаю то лето, которое моя собственная дочь провела в Принстауне, изучая, как она нас уверяла, станковую живопись. Позднее Эдит рассказала мне и матери о молодом человеке, который говорил ей, что хочет убить ее и обязательно убьет. Она не стала сообщать об этом в полицию, полагая, что это шутка – такая же, как, например, приглашение полюбоваться на чью-нибудь плантацию марихуаны.

Когда Тони арестовали, я позвонил ей в Айову и спросил:

– Эдит, тот парень, который говорил, что собирается тебя убить, – его звали Тони Коста?

– Нет, нет, – ответила дочь. – Тони такого никогда бы не сказал. Это не Тони.

И тогда я сообщил ей, что Тони арестован. И объяснил, за что.

Excelsior! Мы летим на Луну! Excelsior!

Однажды мой брат Бернард присутствовал при запуске космического корабля с мыса Кеннеди, после чего сказал мне:

– Знаешь, эта вещь стоит тех денег, которые за нее заплачены – особенно если ты там присутствуешь.

Удовольствие на без малого миллиард долларов – в особенности грохот.

Грохот.

– Это настоящий фейерверк! – воскликнул он. – Такой, что земля из-под ног уходит.

Мы оба прожили достаточно долго, чтобы похвастаться обширным опытом общения с фейерверками. Мы заказывали их по почте и покупали в магазинах: «дамские пальчики» и «воздушный салют», «вишневые бомбы» и «охотники на негров».

«Охотники на негров».

Рассказ брата о грохоте на мысе Кеннеди спровоцировал во мне совершенно детскую реакцию.

– Ну, ваще! – сказал я. – Я тоже хочу послушать такой грохот.

Но я его так и не услышал – только по телевизору, из динамика размером с серебряный доллар. В своем желании попасть на космодром я зашел так далеко, что хитростью добился от НАСА приглашения на пуск, но потом не смог поехать. Правда, благодаря полученному приглашению попал в список тех, кому почтой бесплатно рассылают различные материалы, в которых прославляются американцы и их успехи в космосе. И лучшей из них к настоящему времени является книга фантастических цветных фотографий «Исследования космоса с фотоаппаратом». Книга эта стоит на моей полке с материалами о космосе рядом с книгой Патрисии Лобер «Справочник по звездам и планетам» издательства «Рэндом-хаус».

Посмотрим.

Мисс Лобер пишет для детей. Вот, например, что она говорит им:

«Мы летим сквозь космическое пространство. Наш корабль – Земля, которая вращается вокруг Солнца со скоростью 67 000 миль в час. Двигаясь вокруг Солнца, она также вращается вокруг своей оси. Солнце – звезда».

Если бы я был пьян, я бы закричал. Получается, что все земляне – астронавты, мои возлюбленные товарищи по космическому полету.

Возлюбленные.

Джеймсу Э. Уэббу тесно в детской комнате. У него на уме целые нации. Они побеждают, проигрывают. Вот что он говорит в своем предисловии к книге «Исследования космоса с фотоаппаратом»:

«На протяжении человеческой истории огромное влияние на будущее наций, на их относительную мощь и безопасность, взаимоотношения, внутренние экономические, социальные и политические процессы, а также на представление о действительности, оказывало то, как они овладевали окружающей средой, разрабатывали новые технологии, а также – как мы видим это сейчас, в процессе освоения космоса, – насколько умело они комбинировали первое и второе».

Будущее наций.

Уэбб не предлагает примеров. Поэтому я вспоминаю о Германии времен Первой мировой войны, о том, как немцы научились воевать под водой. Думаю об удивительных по мощи и сложности немецких ракетах Второй мировой, о том, с какими техническими возможностями нации придут к Третьей мировой войне. Размышляю о броне, о колесницах и порохе, использовавшихся в древности, о плавающих платформах, оснащенных пушками, дававшими одной нации, а потом и другой способность контролировать поверхность моря.

Я представляю, как испанцы завоевывали Новый Свет, где уже жили миллионы землян и где существовали по меньшей мере две земные цивилизации. А они искусно пытали индейцев, чтобы те сказали им, где спрятали золото.

Золото.

Как мастерски американцы овладели Югом с помощью похищенных с их родины африканцев! Я думаю о разрушительном воздействии, которое на природу оказывает ДДТ.

По-моему, большинство правдивых историй о том, как мы с помощью новых технологий овладевали окружающей средой, были историями о нашей жестокости и алчности. Представления о действительности, которые разделяли нации, оказывались ретроспективно либо идиотскими, либо солипсистическими. Никто из землян толком не смог обеспечить своей безопасности, а хозяева часто очень быстро переставали являться таковыми. После нас оставались лишь огромные кучи мусора, которые следовало разгрести, да изуродованные ландшафты, усыпанные трупами землян и обломками их машин.

Как глупо!

К настоящему моменту на исследования космоса мы истратили около 33 миллиардов долларов. Нам следовало истратить эти деньги на очистку наших грязных земных колоний. Нет никакой острой необходимости мчаться куда-то сквозь космическое пространство – как бы ни хотелось Артуру Ч. Кларку открыть источник радиосигналов, идущих с Юпитера. Хотя мы и так уже путешествуем через космос, каждый час на 43 000 миль приближаясь всей Солнечной системой к Шаровому скоплению М13 в созвездии Геркулеса.

Талантливые энтузиасты космических перелетов, такие как Артур Ч. Кларк, являются, конечно, настоящим сокровищем для тысяч людей, занятых в исключительно прибыльном космическом бизнесе. Кларк говорит более завораживающе, чем они. Его искусство и коммерческие интересы этих людей полностью совпадают. «Открытие того, что температура на Юпитере достаточно высока, а атмосфера полностью тождественна той, в которой на Земле зародилась жизнь, может стать прелюдией к наиболее значительным находкам биологической науки нашего века», – писал он в журнале «Плейбой».

«Плейбой».

Где-то позвякивают кассовые аппараты.

Среди прочих апологетов космических полетов мы находим и ученых, таких как доктор Гарольд С. Юрий, доктор Гарольд Масурски и иже с ними. Эти люди страстно желают узнать, были ли кратеры на Луне результатом падения небесных тел, была ли причиной их появления вулканическая деятельность или же роль свою сыграли оба фактора. Они хотели бы получить об этом исчерпывающие сведения прямо сейчас, если это возможно. И они знают, что это возможно, хотя и по фантастически высокой цене – на деньги, собранные налоговыми агентами, в том числе и с американцев, бедных, как индейка Иова, если позволите мне использовать такое сравнение.

Иов.

Если с первой посадкой на Луну все пройдет успешно, все Иовы Америки, как и все люди счастливые, примут щедрое участие в финансировании дальнейших полетов, купив по пятьдесят фунтов лунных камней и пыли каждый. Так они помогут и одному из моих товарищей по студенческому братству, который является важной персоной в американской космической программе.

Он водит «Ягуар ХКЕ».

«ХКЕ».

Мы оба состояли в студенческом братстве «Дельта-Эпсилон» в Корнелльском университете.

«Дельта-Эпсилон».

Мой товарищ по студенческому братству необычайно гордится нашей космической программой и имеет на это право (он также гордится принадлежностью к нашему братству, какое, как мне кажется, опять обретает былую славу и значимость). Он инженер и однажды вечером, когда мы славно отдали дань виски с содовой, спел настоящую рапсодию той точности, с какой они изготавливают и запускают «птичек». А я вдруг подумал о Гарри Гудини, который зарабатывал себе на жизнь тем, что выбирался из смирительных рубашек, банковских сейфов и запертых сундуков, пущенных под воду.

Вода.

Виски с содовой разбудили мою фантазию, и я подумал: Гудини, будь у него 33 миллиарда долларов, мог бы нанять лучших ученых своего времени, заставил бы их построить ракету, а также нечто вроде герметичной скороварки, в которой он мог бы путешествовать. А потом попросил бы отправить его на Луну.

Зачем бы он так сделал? А затем, что, даже имея ограниченный бюджет, Гудини стал величайшим шоуменом. Он увлекал зрителей тем, чем можно было увлечь сильнее всего – на кон ставил собственную жизнь. Прежде всего Гудини был инженером, вновь и вновь спасавшим свою жизнь с помощью собственных сил, отваги, инструментов и инженерного искусства.

Именно данный аспект космических программ более всего привлекает большинство жителей Земли – недоумков, маргиналов, лифтеров, стенографисток и так далее. Они слишком тупы, чтобы думать о причинах появления лунных кратеров. Расскажите им о радиосигналах с Юпитера, и через пять минут они напрочь забудут о них. Что им нравится, так это шоу, в которых погибают люди.

Погибают.

Действительно погибают.

Интересно сравнить землян тупых и умных. За все время, что живу, я успел познакомиться со многими учеными и заметить, что часто их так же раздражает работа друг друга, как это бывает с людьми глупыми. Как специалисту по связям с общественностью исследовательской лаборатории «Дженерал электрик» мне несколько раз повезло увидеть одного ученого, который, взволнованный собственным открытием, вбегал в лабораторию другого ученого и кричал (точнее, лаял):

– Эврика! Эврика! Эврика!

Эврика.

А тот, другой ученый, вынужденный слушать этот лай, с трудом ждал момента, когда первый заткнется и уйдет.

Я пытался говорить с учеными из «Дженерал электрик» об исключительно важных проблемах, про которые вычитывал в журнале «Сайентифик американ». Я тогда постоянно читал его, полагая это занятие частью своей работы – нужно же поддерживать уровень! Но если статья, которую я хотел обсудить, не относилась к сфере непосредственных интересов моего слушателя, он начинал засыпать. С таким же успехом я мог бы говорить с жителем Древнего Вавилона.

Поэтому я догадываюсь, что нашим даже самым известным ученым поднадоела космическая программа – конечно, если они прямо не связаны с исследованиями Луны и прочих вещей. Если нет, то им, как и мне, все это кажется слишком дорогим шоу-бизнесом.

Эврика!

Мой брат, занимающийся изучением физики облаков, в плане финансирования частично зависит от военно-морских сил. Недавно он разговаривал о миллиардах долларов, инвестируемых в исследования космоса, с таким же, как он, ученым-попрошайкой. Тот, криво усмехнувшись, сказал:

– За эти деньги они запросто могли бы открыть бога.

Открыть бога.

 
Добыв полста фунтов лунных камней,
Не стал я богаче, не стал веселей.
И зря святой Петр к себе меня звал –
Фабричной лавке я душу продал.
Душу продал.
 

Земля на фотографиях, которые прислали мне из НАСА, кажется милой розово-голубой жемчужиной! Она выглядит такой чистой! И на фото не видно ни голодных и злых землян, ни дыма, ни отбросов, ни мусора, ни изощреннейших орудий убийства.

На днях я летел через Аппалачи – со скоростью пятьсот миль в час и на высоте в пять миль. Говорят, что жизнь здесь, внизу, во многих местах ужасна, но сверху все выглядит как сад Эдема. Я человек небедный, могу себе позволить летать под небесами, похрустывая жареным арахисом и попивая джин.

Эдем.

«Земля – наша колыбель, которую вскоре мы должны покинуть, – говорит Артур Ч. Кларк. – Нашим же детсадом станет Солнечная система». Конечно, большинство из нас никогда не покинут этой колыбели, если только смерть не окажется чем-то вроде астронавтики.

Хотя у нас всегда есть джин.

Джин.

Помню обезьян в широкоформатном фильме «Космическая одиссея» Кубрика, их налитые кровью глаза, ужас, который они испытывали ночью. Как они кроили друг другу черепа, только научившись пользоваться разными орудиями. По-моему, мы недалеко ушли от них по лестнице эволюции, хотя у нас и есть широкоформатное кино. В тот самый вечер, когда я смотрел «Космическую одиссею», доктор Натан Паси, президент Гарвардского университета, вызвал в кампус полицейских, и те раскроили несколько черепов.

Широкоформатное кино.

Сомневаюсь, что в поисках детсада нам следует улетать с Земли. Разве нельзя построить его здесь?

Нет.

Сейчас я читаю книгу «Защита природы» поэта-натуралиста Джона Хэя (издательство «Атлантик Литтл и Браун»). Он описывает старого собирателя моллюсков из штата Мэн, и этот человек никогда не покинет колыбель:

В то время как спутники снимают с высоты в 25 000 миль покрытую клубящимися облаками Землю, которая, вращаясь, мчится через пространство, этот старый человек, сев на камень, отдыхает. В то время, как лабораторные умы, вооруженные компьютерами, пытаются легкомысленно заглянуть в будущее, он мечтает о прошлом. Наука движется вперед, воссоздавая происходящие на солнце процессы ядерного синтеза, чтобы навек обеспечить человечество неиссякаемыми источниками энергии; он же, расставив ноги и согнув спину, своими вилами сосредоточенно разгребает песок под ногами, метр за метром проходя отмель в поисках двустворчатых моллюсков.

Бедная обезьяна.

Нынешние хорошие авторы научной фантастики не так настойчиво, как Артур Ч. Кларк, желают основать для человечества детсад на Юпитере – не говоря уже о бедной обезьяне из штата Мэн, с ее вилами для моллюсков. Айзек Азимов, великий человек, полагает, что американская научная фантастика прошла к настоящему моменту три фазы развития и находится как раз в третьей фазе:

1. Доминируют приключения.

2. Доминируют технологии.

3. Доминирует социология.

Могу только надеяться, что это есть также пророчество и относительно человеческой истории. Понятие «социология» я интерпретирую широко – как уважительную, объективную заботу о землянах и их колыбели на Земле.

Третья фаза.

В течение своего обычного дня в том месте, где я живу (Кейп-Код), я ни разу не встречаю кого-нибудь, кто высказывал бы идеи относительно освоения космического пространства. Только когда происходит какой-нибудь особенно опасный запуск, мы упоминаем его в разговорах на почте. Во все остальные дни наша главная тема – погода. Что бы ты ни говорил на почте, это всего лишь один из способов поприветствовать своих соседей.