Текст книги "Жестокий бог"

Как Вон ставил меня в такие ситуации, я понятия не имела. Но я заметила закономерность. Он всегда это делал, когда приходил ко мне. Он бросал неприятности на мой порог, как неукротимый кот дохлых мышей. И глупая девчонка, которой я была, всегда открывала дверь и впускала его.

Вон сделал еще один глоток виски.

– Чем ты занимаешься весь день? У тебя нет никаких друзей. – Он смотрел на меня и говорил скорее скучающим голосом, чем ядовитым.

Домашним заданием. Искусством.

– Ты тоже ни с кем не трахаешься. Не пытайся мне врать. У меня везде есть глаза и уши. Ты просто разъезжаешь в одиночку, как неудачливый водитель Uber.

И вот оно. Злоба.

Он застонал, когда я вонзила иглу без обычной осторожности. Я не оценила его вопросы. Когда он понял, что я нарочно причинила ему боль, то ухмыльнулся.

– Держись за свою девственность, малышка. Прекрасный принц – это всего лишь книга фэнтези и вибратор на расстоянии.

– Пошел ты, Вон, – прорычала я.

– Я уже обдумываю это. Ты будешь моим делом на добровольных началах. Не настоящий секс, но ощущение твоей руки на моем члене больше не вызывает у меня желания блевать.

– Ну, меня от этого тошнит, так что это все еще не обсуждается.

Я снова вонзила иглу сильнее, и он засмеялся, отпил еще немного и поставил бутылку обратно на гранитную поверхность. Она соскользнула и почти выпала из его руки. Он поймал ее в последнюю минуту.

– Хочешь кое-что узнать? – он взглянул на дно бутылки с виски.

Нет.

– Ты красивая.

Я замерла, игла зависла в воздухе над его кожей. Лучше бы он этого не говорил. Потому что, если бы он этого не сделал, мне не пришлось бы жить со стыдом от того, что мое сердце почти разрывается от сладкой, дымчатой боли. У меня перехватило дыхание, и мне пришлось сглотнуть и снова сфокусировать взгляд на его ране.

Он пьян, и ему ужасно больно. Он не это имел в виду.

– Это красота с медленным возгоранием. Чем больше я смотрю на тебя, тем ближе это подкрадывается ко мне. Ты напоминаешь мне Робин Райт в «Невесте-принцессе» – чистую невинность с широко раскрытыми глазами, которую не может запятнать никакое количество черной хрени и пирсинга. Но это не то, почему я не ненавижу тебя. – Он покачал головой, его глаза уставились на мою щеку, когда я зашивала его. – Все в этом городе такие жалкие – рабы всей этой меркантильной чуши, которые ставят галочки в предсказуемых графах: школа, колледж, футбол, чирлидинг, бег трусцой, переспать с кем-то, влюбиться, найти работу и бла-бла-бла. Деньги – это дешево, грязно и скучно. Все вокруг лишь соревнуются в популярность, и ты выбываешь из крысиных бегов. Я думаю… – он со вздохом откинул голову и уставился в мой потолок. – Ты настоящая. Может, поэтому иногда, даже когда тебя нет рядом, кажется, что ты есть.

Я тоже это чувствую.

Вон всегда был здесь, даже когда его не было. Я чувствовала его за много миль. Я узнала его запах, его прикосновения, воздух, который он принес в комнату, когда вошел. Я могла разглядеть его темную душу в карнавале, изобилующем цветами и запахами. Хорошо это или плохо, но он был самым уникальным парнем, которого я когда-либо встречала.

Пока я продолжала молча зашивать его, он своим взглядом ласкал мою щеку.

– Хантер сказал, что собирается приставать к тебе.

Облизнув губы, я дернула за нитку, а потом снова вонзила иглу в его кожу.

– Я поставил его на место, – закончил он.

Я легонько ткнула его пальцем в кожу, сжимая ее вместе. Именно здесь я должна была сказать ему, что он бредит – я не принадлежала ему, – но я решила выслушать всю историю до того, как откушу ему голову.

– Мы были у него дома, и он напился. Думал, что я шучу, когда сказал ему, что он пожалеет, если попытается связаться с тобой. Я так сильно его избил, что он набросился на меня с ножом для стейка. Он должен был промахнуться. Но в этом и смысл всех идиотских целей – когда кто-то хочет промахнуться, он этого не делает. – Вон беззаботно рассмеялся. Будто это не он только что потерял галлон крови.

Я остановилась, переводя взгляд с раны на его лицо.

Его порезали из-за меня?

– Это что, шутка? – Я нахмурилась.

– Я что, похож на шутника? – Он склонил голову набок, глядя на меня как на идиотку. – Ты заварила эту кашу. И будет справедливо, если ты все уберешь.

Мои глаза расширились, новая волна ярости пронеслась в моей крови.

– Мы не вместе, – сказала я ошеломленно. – И никогда не будем. Ты засранец.

– Если ты думаешь, что это как-то связано с тем, что я контролирую каждый твой шаг, то, очевидно, ты не обращала внимания.

Я подумала о публичных минетах, о которых слышала до недавнего времени, о стажировке, которую он у меня отнял, о том, что я видела тогда в фотолаборатории.

Его угрозы.

Его жестокость.

Его насмешки.

Я вонзила в него иглу, глубоко проникнув в его здоровую кожу, делая это, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Он застонал, сдвинув брови, но не отступил.

– Подтолкни меня, Вон, и я буду давить сильнее. Я не та девочка, которой ты угрожал в замке Карлайл. На этот раз я сделаю тебе больно в ответ.

Он схватил меня за подбородок, рывком притянув мое лицо к своему. Игла выскользнула из моих пальцев и со звоном упала в ванну под ним. Наше дыхание смешалось, горячее, тяжелое и полное густой похоти – металлический запах его крови и сладость моего дыхания, приправленного вкусом арбузного напитка, который я выпила перед возвращением домой.

– Не притворяйся, что моя кровь тебя не заводит. Ты хорошо и жестко высосала ее, и мой член станет следующим.

– В твоих меч…

Все произошло так быстро, наши губы столкнулись, как огонь и лед. Невероятное удовольствие взорвалось у меня между ног, жар распространился внизу живота, как лава, когда его губы раскрылись и язык скользнул в мой рот. Я застонала, когда наши языки соприкоснулись, потому что не ожидала, что он будет таким мягким, таким восхитительным.

Мои колени опустились на пол. Вон взял мое лицо в свои руки и поцеловал меня более грубо, прикусив уголок моих губ, уткнувшись своим носом в мой, пожирая меня с тем же отчаянием, которое я испытывала к нему. Я представила, что это выглядело так, как будто он пытался съесть все мое лицо, и хотя это, вероятно, выглядело неловко, это было прекрасно.

Я была добровольной, глупой добычей.

Я захныкала, когда он внезапно прервал поцелуй. Он отшатнулся, как будто я его укусила. Выражение его лица было бесценным – как будто он только что проснулся и обнаружил меня в постели с ним. Как будто это я поцеловала его и постоянно вторгалась в его вселенную.

– Черт. – Его грудь поднималась и опускалась вместе с тяжелыми штанами, его глаза снова опустились к моему рту.

Это был первый раз, когда я видела его слетевшим с катушек.

– Не в этой жизни, Спенсер. – Я прочистила горло, пытаясь дрожащими пальцами поднять скользкую иглу из ванны. Оборвала нить и закончила зашивать его. – Сейчас я собираюсь промыть рану. Стой спокойно.

– Заткни меня в следующий раз. – Он взял бутылку виски и одним глотком осушил ее. Его губы были опухшими и в синяках, и я поняла, что мы целовались несколько минут. Я задумалась, не выгляжу ли я так, будто меня тоже поцеловали.

– Нет. Ты убедишься, что следующего раза не будет, – горячо прошептала я, облизывая губы. – Не уверена, что ты заметил, но сейчас двадцать первый век. Мужчины сами отвечают за свои поступки. Или ты один из этих шовинистов «почему-она-это-носит» и считаешь, что женщина в ответе за все?

– Отвратить меня своей одеждой, похоже, твоя цель на всю жизнь, так что в этом плане никаких проблем не будет. – Он усмехнулся, прерывисто вздохнув, когда я в отместку снова вонзила иглу глубоко в его кожу. Я закончила его лечить.

Вон схватил меня за запястье и слегка сжал, чтобы я посмотрела на него. Я перевела на него взгляд.

– Я не хочу нравиться тебе, Ленора. Я хочу погубить тебя.

– Тогда сделай это уже! – Я вырвалась из его хватки и раздраженно вскинула руки вверх. – Почему бы тебе не избавить меня от страданий и просто не покончить с этим, если ты такой сильный и могущественный?

У него было достаточно возможностей, власти и средств, чтобы выгнать нас с Поппи из школы. Но он так и не сделал этого. Он никогда не проходил лишнюю милю, всегда катался на коньках на окраине, делая мою жизнь неудобной, хотя и не невыносимой.

– Первое мешает второму. – Его рот скривился от отвращения, когда он повернулся, чтобы посмотреть на стену.

У меня чуть челюсть не отвисла до пола. Он говорил, что я ему нравлюсь?

Вон снова повернул ко мне голову, и на его губах появилась медленная улыбка.

– О, черт. Посмотри на себя. Ты купилась на это. – Он покачал головой, посмеиваясь. – Закругляйся, Джи-Джи[31]31
  Сленговое выражение «good game» (GG) дословно переводится как «хорошая игра» (характерно для речи геймеров). Также может использоваться в виде уничижительного способа подразнить кого-то, когда замечают, что кто-то выставляет себя дураком во время словесной конфронтации или аргумента.


[Закрыть]. Мне нужно кое-куда зайти.

Я спустилась вниз за бутылкой воды, потом вернулась и протянула ее Вону.

– В следующий раз, когда кто-нибудь откроет тебе дверь, сделай себе одолжение и отправляйся прямо в больницу. А теперь выпей это, а потом убери свой беспорядок. Все это. Каждую каплю крови, – сказала я так холодно, как только могла. – Дружелюбное напоминание: возможно, однажды я стану твоим помощником, Вон, но я никогда не буду твоим чертовым слугой.

Глава 7

Вон

Я приходил в школу каждый день до конца этой недели.

И в последний школьный день я действительно облажался с Ленорой. (Она не твоя гребаная подружка, тупица.) Воздух был наполнен озорством и температурой девяносто пять градусов. Уровень влажности: две сраные тысячи.

Типичная Южная Калифорния. Ад-усаженный-пальмами.

Все были одеты в бикини и плавки, в эти жалкие подобия одежды. Парни скользили по влажным полам, стреляли из водяных пистолетов и гонялись друг за другом по коридорам, так что трудно было поверить, что они были теми сперматозоидами, что добрались до конечной цели. Кто-то распылил черную краску на зеркала в ванных комнатах для девочек, в результате чего истеричные подростки не смогли подготовиться к традиционному школьному селфи. А у кого-то еще было слишком много свободного времени, потому что под потолком лениво летали гелиевые шарики, на которых маркером были написаны мерзкие слухи.

Элис Хэмлин отсосала у Вона Спенсера на глазах у своего парня.

Хантер Фитцпатрик заразил близняшек Лемке лобковыми вшами.

Найт Коул – девственник.

Ленора Асталис – гадина.

Тема. Чертовы. Слухи.

Несмотря на то что я не разговаривал с Ленорой с тех пор, как по-рыцарски облил кровью всю ее ванную и засунул язык ей в рот, я до сих пор не примирился с мыслью, что не я испорчу ей последний день в школе. Я все еще помнил, какая она на вкус – как черные розы во дворе Карлайла. Восхитительная, сладкая и свежая, как капли дождя на лепестках.

Как капли дождя на лепестках? Убирайся на фиг из моих мыслей и забери с собой киску, которую ты вырастила.

Я вытащил свой швейцарский нож из ботинка и швырнул его в воздушный шар. Раздался громкий взрыв, от которого люди в коридоре взвизгнули и подпрыгнули. Резина упала к моим ногам. Я поднял ее и прошел через весь коридор, засовывая нож обратно за голенище ботинка и ощупывая материал.

– Кто несет ответственность за это произведение изобразительного искусства? – поинтересовался я, оглядываясь по сторонам, пока люди приклеивались спинами к шкафчикам.

Некоторые студенты направили на меня свои телефоны, записывая мою неожиданную вспышку, но никто не заговорил.

Я остановился посреди коридора и ухмыльнулся.

– Ну, тогда, если никто не говорит, думаю, пришло время оценить каждый минет, который мне делали с первого курса до сих пор. Знаете, как в старые добрые времена. Справедливое предупреждение: некоторые из вас потерпели неудачу.

Я достал из заднего кармана черный фломастер и открыл его зубами. Я положил ручку в шкафчик и начал писать на нем имя Стейси, когда позади меня раздался пронзительный голос.

– Брат! Это просто дурацкая шутка. Расслабься.

Сорен Кайден.

Если бы в словаре были картинки – а для таких людей, как Сорен, возможно, так и должно быть, – его белобородое лицо серфера-торчка изображалось бы под словом придурок, в комплекте с его тупым «Какой сегодня день?» выражением (Четверг, идиот).

Он торговал таблетками, чтобы утолить свою зависимость от азартных игр, и вообще был каким-то мутным. Однажды он попытался приласкать мою лучшую подругу Луну, надеясь, что она никому не расскажет. Спойлер: она сделала это. Неделю спустя у него появились два импланта для зубов, потому что Найт выбил их, а остальную часть лица этого засранца я украсил синяками и шрамом на лбу в форме члена.

Я развернулся, толкнул его к противоположной стене от шкафчиков и щелкнул порванной резиной по его лицу. Сорен вздрогнул, зажмурил глаза и потер красное пятно на щеке.

– Ой! Какого хрена!

– Черт возьми, ты кусок гнилого дерьма. – Я наступил ему на пальцы ног, перенося на них весь свой вес, так разозлившись, что мог бы убить его.

Мне не следовало приходить. Урезонить мелкую засранку стояло первым пунктом в моем меню, тем более я уже был на взводе из-за переезда в Англию. И Сорен стал идеальным оправданием. Я не был спасителем Леноры. Я даже не был ее долбаным другом. Я заботился о ее заднице немного меньше, чем о вросшем ногте на ноге дяди Дина. Раз уж на то пошло, она была испорчена изнеженной жизнью. Немного поиздеваться над ней – это как раз то, что доктор прописал.

Мне.

Не кому-то другому.

Только. Мать вашу. Мне.

– Драка на три часа! – крикнул кто-то, прикрыв рот ладонью.

Найт и Хантер появились позади меня. Друзья Сорена по серфингу тоже бросились к нам, но остановились неподалеку, слишком возбужденные, чтобы броситься на меня или моих друзей.

– Это была шутка! – воскликнул Сорен, вскидывая руки в защитном жесте.

Арабелла поспешила ему на помощь, примчавшись к нам на девятидюймовых каблуках и положив руку ему на плечо. Вся школа собралась вокруг нас, оглядываясь по сторонам.

– О, да ладно тебе, Спенс. С каких это пор ты обижаешься из-за безобидной забавы? В любом случае все слухи о шарах – правда.

Совсем нет.

Элис никогда не отсасывала мне в присутствии своего бывшего парня Джейсона.

Близняшки Лемке заразили Хантера лобковыми вшами, а не наоборот (информацию об этом дерьме мне действительно нужно выбросить в мусорное ведро моего мозга).

Ленору Асталис можно было назвать по-всякому. Однако гадиной она не была.

Кстати говоря, Хорошая Девочка выглянула из множества лиц, уставившихся на нас. Она собрала волосы в высокий хвост, а подводка для глаз сегодня у нее была очень густой. Грубые ботинки, как у меня, и черные узкие джинсы с футболкой Stone Roses. Она выглядела так, будто лишь слегка заинтересовалась этой сценой, выдернув огромные наушники из ушей и засунув плеер за пояс джинсов.

Арабелла проследила за моим взглядом и изобразила ядовитую улыбку на розовых губах.

– Гадина на три часа. Как дела, Хорошая Девочка? Это плод моего воображения, или ты отсосала у Вона и получила идеальную десятку, так что теперь он твой рыцарь в доспехах Wal-Mart?[32]32
  Американская компания, управляющая крупнейшей в мире сетью оптовой и розничной торговли.


[Закрыть]

Глаза Лен расширились и впились в мои. Она думала, что я рассказал людям о нашем поцелуе. Может быть, и хуже. Арабелла назвала ее Хорошей Девочкой, но это была чистая случайность. По правде говоря, я никому не рассказывал о ее прозвище и поцелуях. Двух поцелуях. Я бы стер их из своей памяти, если бы мог.

Ленора притворилась, что смеется.

– Не льсти себе. У тебя нет мозгов, не говоря уже о воображении, Арабелла.

– Это не отрицание. – Арабелла сунула палец в рот, многозначительно посасывая.

– Хотите официальное заявление? – Лен закатила глаза, скрестив руки на груди. – Отлично. Я бы никогда не поцеловала Вона Спенсера, не говоря уже о том, чтобы заняться с ним чем-то большим. Я скорее умру, чем прикоснусь к нему. Счастлива?

Бесстрастная ухмылка заиграла на моих губах.

– Наши чувства взаимны, Асталис.

– Ой, Спенс. Значит, ты зря защищал ее бледную задницу. Она даже не хочет тебя, – поддразнила Арабелла.

Любой, у кого осталась хоть капля разума, мог бы сказать в радиусе ста миль, что она пыталась вывести меня из себя. Это само по себе меня не беспокоило. Именно слова Леноры вывели меня из себя.

Я бы никогда.

Я лучше умру.

Твою. Мать.

– Защищать? – Ухмылка изогнулась в уголке моего рта. – Я никого не защищал. Это дерьмо в стиле дрянных девчонок мне надоедает[33]33
  «Дрянные девчонки» (2004 г.) – американская комедия, героиня которой пытается найти место в школьной иерархии, сталкивается с травлей и становится инициатором и жертвой жестоких интриг.


[Закрыть]. И вгоняет в скуку.

– Я… я не девчонка, – заикаясь, возразил Сорен.

Я бросил на него незаинтересованный взгляд.

– Но ты и есть киска.

– Лжецы. Вы оба. – Арабелла потянулась, как котенок, пытаясь быть сексуальной.

Сорен переводил взгляд с меня на Ленни. Они были правы. Если бы мне давали пенни за каждый раз, когда я защищал кого-то, над кем издевались в школе, я бы не смог позволить себе гребаную использованную жвачку.

Так почему же она? Ленора была единственной девчонкой в школе, которая не проявляла ко мне огромного уважения.

– О черт, чувак. Я не знал, что она твоя девушка. – Сорен прикрыл рот ладонью, его глаза заблестели.

Придурок подумал, что она моя слабость. Моя ахиллесова пята. Он думал неправильно.

– Она не моя девушка, – зевнул я.

Но Ленора была невозмутима. Она была пунцово-красной и прижимала кулаки к телу. Все в ней кричало о том, что ее застали врасплох.

– Я ненавижу его, – сказала она, теряя самообладание.

Это раздражало, но было объяснимым. Я взял ее на стажировку, манипулировал ее отцом, облил кровью всю ее ванную и бросил мусор ей под дверь. Это был только вопрос времени, когда она сорвется.

– С чего бы мне хотеть быть с кем-то вроде него? – Ленора встряхнула головой, не обращающая внимания на аудиторию вокруг нас. – Я презираю его во всех отношениях. Он – чудовище. Жестокий подонок. Неудачник.

Чудовище.

Жестокий подонок.

Неудачник.

Я сглотнул, но усмехнулся, склонив голову набок и глядя на Арабеллу.

Видишь? Моя невеселая улыбка сказала: Здесь нет места для несчастной любви.

– Хм. Все еще не убедили. Докажи это. – Арабелла выпятила одно бедро, подталкивая свою грудь в мою сторону, хотя мы стояли в нескольких футах друг от друга.

– Ты ведешь себя так, будто мне плевать, что думают люди. Это очень неприлично для того, кто не является полным идиотом. Ты знаешь, что означает слово неприлично, верно, Арабелла? И идиот? Уверен, тебе тоже оно знакомо.

Арабелла покраснела под пятью слоями макияжа и неуверенности в себе, но не сломалась. Она умела притворяться – в отличие от Леноры, которая была слишком естественной.

– Почему бы мне не пососать твой член перед готическим близнецом Эммы Уотсон? Давайте проверим, появились ли у тебя чувства. В любом случае все к этому и шло. Ты ведь взял меня с собой в семейный отпуск, не так ли?

Долбаная Индиана.

После этого все в моей семье начали меня доставать. Никто не купился на наши отношения. Их всех интересовало, кого я пытаюсь разозлить.

Себя самого, хотелось закричать. Я заслуживаю такой телки, как Арабелла, вот поэтому я ее и пригласил.

Целью всей жизни Арабеллы было сосать мой член. Она приложила больше усилий, чем большинство ученых, пытающихся вылечить рак. К сожалению, ее явное желание доставить мне удовольствие сделало ее настоящей убийцей стояков. Я бы больше возбудился от бабуина, старающегося вылизать собственную подмышку, нежели от мысли о том, чтобы засунуть свой член ей в рот.

Но Арабелла хотела не только отсосать у меня. Она также хотела причинить боль Леноре, которая никогда не преклонялась перед ее статусом королевы Б[34]34
  Уничижительный термин, применяемый к девушкам, которые дистанцируются от других девушек, чтобы добиться успеха.


[Закрыть] и дала Арабелле пощечину на ее собственной вечеринке.

У меня тоже в этом деле были личные интересы.

Хорошая Девочка думала, что слишком хороша для меня. Возможно, она была права, но пришло время преподать ей урок. Я собирался забрать все, что она любила и о чем заботилась. Не потому, конечно, что она меня интересовала, а потому, что была средством для достижения цели. Всего лишь способом получить то, что я хотел.

Оба поцелуя были ошибками.

Первый, в комнате уборщика, состоял в том, чтобы успокоить ее, черт возьми, и доказать, что я мог бы заполучить ее, если бы захотел.

Второй произошел по вине человеческого фактора.

Я был пьян и накачан, как пиньята, а она находилась рядом и собирала меня обратно по кусочкам. Буквально. Не в переносном смысле. Я отказался отращивать вагину, как Найт, который, черт подери, влюбился в Луну, девушку из соседней (с ним) комнаты.

Я не собирался совершать третью ошибку, и чем скорее Ленора узнает об этом, тем меньше у меня будет шансов заполучить еще одну жалкую сталкершу.

К тому же меня задолбала мысль, что с Элис я не довел дело до конца в комнате уборщика. А я всегда шел до конца, и Ленора не могла продолжать портить мне жизнь.

– Спен-сер! Спен-сер! Спен-сер! Спен-сер! – Люди вскидывали свои сжатые кулаки в воздух, скандируя в кругу, образовавшемся вокруг нас.

Было девять часов утра, и чертовски рано для всего, что не имело отношения к кофе. Но Арабелла хотела отсосать у меня, и все желали это увидеть.

Я взглянул на Хорошую Девочку. Ее глаза сверкали от ярости. Она никогда не видела, как мне делали минет. До сих пор.

Ее глаза говорили: «Не смей».

Мои ответили: «Отвали».

Студенты складывали ладони рупорами, лаяли, выли, хихикали между собой. Это было последнее «ура», прежде чем я навсегда уеду из этого города. Почему нет?

Я толкнул носком ботинка в сторону Арабеллы.

– Сначала поцелуй его.

На этом все должно было закончиться. Я не думал, что она это сделает. Арабелле следовало поддерживать свою репутацию. Но я недооценил, как далеко она зайдет, чтобы причинить боль Леноре. Она с важным видом направилась ко мне на своих шпильках, остановившись, когда мы оказались лицом к лицу. Она опустилась на колени, коснувшись своими блестящими губами кончика моего грязного ботинка.

Все фотографировали происходящее. Я переводил взгляд с Леноры на Арабеллу. За этим стояла какая-то история, нечто большее, чем просто этот минет.

Дело было не в том, чтобы забраться на чей-то член. Нет, это было личное.

Месть.

Что Ленора сделала с Арабеллой?

Я с ухмылкой взглянул на Асталис. От выражения ее лица меня чуть не стошнило, но она ничего не сказала.

Шагни вперед и покончи с этим, мои глаза бросали ей вызов. Она была похожа на огонь, излучая тепло с другого конца комнаты одним только взглядом.

Но она не сдвинулась ни на дюйм. Она просто смотрела и позволяла этому случиться.

Арабелла подняла глаза и торжествующе улыбнулась мне.

– Расстегни молнию, Спенс. – Она положила руку мне на промежность. Я отмахнулся от нее.

– Если я не кончу, ты больше не сможешь показаться в этом городе, – предупредил я.

Какого хрена Ленора притворялась, что ей не пофиг? Она сказала, что никогда не будет со мной. Но теперь она выглядела так, словно убила бы меня, если бы я пошел дальше. Что, естественно, заставило меня захотеть сделать это еще больше.

– Папочка уже купил мне дорогу в крутую школу. После этого я, вероятно, отправлюсь в Майами. В последнее время Калифорния – это так примитивно.

Все засмеялись. Все, кроме одной девушки.

– Сорен, Хантер, постойте на стреме. – Найт вздохнул, устало потирая глаза. Он всегда прикрывал мне спину. Бросив на меня быстрый взгляд, он неодобрительно покачал головой. – Ты такой засранец, Ви. Я просто жду, когда какая-нибудь телка тебя сломает. И надеюсь, в процессе она надерет тебе задницу.

– Не мешай мне хорошо проводить время, Коул, – ухмыльнулся я.

Когда губы Арабеллы коснулись меня, я понял, что это было по-настоящему, это происходило. К счастью, мой член затвердел от мысли о перспективы двигаться внутри маленькой английской розы[35]35
  Английская роза – это идея красивой молодой англичанки. В современном значении она должна быть хорошей девушкой: правильно воспитанной и добросердечной.


[Закрыть]. Неповиновение Леноры привело меня в ярость. Ее отказ разозлил меня. И я все еще хотел немного поиграть с ней, прежде чем мы переедем в Англию, убедиться, что она достаточно унижена.

Я посмотрел на Ленору с самым невозмутимым выражением лица, встретившись с ней взглядом, в то время как голова Арабеллы покачивалась взад-вперед у меня на талии, чтобы все могли видеть и смеяться.

Она уставилась прямо на меня. Но на этот раз ее лицо говорило о чем-то другом. Война.

Я услышал, как Арабелла сосет и стонет вокруг моего члена, и затвердел еще больше, когда смотрел на Ленору, представляя ее губы на мне.

Подчиняется.

Прячется.

Поднимает белый флаг.

Вокруг нас стоял шум. Так много шума. И все же каким-то образом я отчетливо слышал ее молчание. Громко. То, как она все переваривала.

«Подтолкни меня, Вон, и я буду давить сильнее. Я не та девушка, которой ты угрожал в замке Карлайл», – предупредила она после того, как наложила на меня швы. Я поверил ей.

– Сделай все, что в твоих силах, – сказал я вслух, глядя прямо на нее, игнорируя, когда Арабелла изо всех сил старалась заставить меня кончить. Я даже не мог ее чувствовать.

Ленора улыбнулась, но огонь в ее глазах погас.

Это была единственная война, которую Англия не собиралась выигрывать.