Текст книги "Играя с огнем"

И мужчин, наверное, тоже.

Я перекинула ногу через сиденье. Все тело дрожало от возбуждения и тревоги. Я никогда еще не чувствовала себя такой напуганной и живой.

– Подвинься вперед, – рявкнул Уэст.

Я так и сделала. Мотор подо мной урчал, как свирепое животное.

– Теперь прижмись ко мне.

– По-моему, это уже напоминает третье свидание.

Уэст снова расхохотался. Его смех был хриплым, прокуренным, почти чужим – словно парень не привык быть счастливым.

– Ну, ты либо прижимаешься к главному ублюдку универа, либо развеваешься на ветру, как сдувшийся шарик. Как скажешь, так и будет, Техас. Я получу удовольствие при любом раскладе.

Уэст Сент-Клер обладал уникальной способностью делать хорошие поступки и при этом вести себя как полный и безоговорочный придурок.

Я с неохотой прижалась грудью к его спине и положила голову между лопаток. Закрыла глаза и вздохнула, напоминая себе, что не в том положении, чтобы сейчас изображать ханжу.

– Обхвати меня руками, да покрепче.

Я обвила его тело руками, ощущая каждый кубик на рельефном прессе, и сердце у меня начало биться так часто, что он, без сомнений, почувствовал это сквозь тонкую футболку.

Мы стрелой понеслись по дороге, рассекая стоячий воздух. Уэст наклонился вперед. Я обхватила его покрепче руками, потрясенная тем, как мы держимся на его мотоцикле, даже когда с асфальта съехали на гравий, а потом и на пыльную дорогу, всю в колдобинах. Футболка на Уэсте развевалась как флаг, а от резкого порыва ветра у меня захватывало дух. Каждый дюйм моего тела покрылся мурашками.

– Не напрягай мозги, Техас. Ничего хорошего из этого не выйдет. – Ветер смазал его слова. К счастью, Уэст замедлил скорость, и мне удалось его расслышать.

– Заметь я вовремя, какое сегодня число, бабушка была бы сейчас дома, жива и здорова, – прошептала я в его шлеме. Меня окружал аромат Уэста. Мужественный, чистый запах манящей, головокружительной опасности.

Если сдамся, то могу заблудиться в этом аромате. Интересно, у бабушки так же было с дедушкой Фредди? Дико ли ее пьянила его близость?

– Ты всегда так к себе строга? Не отвечай «только семь дней в неделю».

– Это моя обязанность – заботиться о ней. Бабушка меня растила.

– Можно заботиться о близком человеке, не вменяя себе вину за их проблемы.

– Видимо, ты никогда ни о ком не заботился.

– Видимо, ты снова думаешь задницей, – парировал Уэст ледяным и резким голосом. Похоже, я задела его за живое.

– В моей заднице больше здравого смысла, чем во всем, что вылетает из твоего рта, – процедила я сквозь зубы.

И Уэст, как по щелчку пальцев, снова захохотал над моей смелостью. Над нашими пререканиями.

– Не знаю, как насчет этого, детка, но попка отличная, так что я с удовольствием тебя послушаю.

Уэст оказался совсем не таким, каким я его себе воображала. Он словно прятал свою веселую, беззаботную личность, чтобы держать людей на расстоянии вытянутой руки.

– Полегче на поворотах, ковбой. Если ты поэтому мне помогаешь, то притормози-ка и разворачивай. Я не такая.

– Какая «не такая»? – в его тоне появились похотливые, ехидные нотки.

– Я не из тех, кто считает себя ниже тебя, потому что ты подарил мне каплю своего внимания.

– Можешь быть и на мне.

– Продолжай в том же духе, и единственное, что на тебе окажется, – это мой пикап, которым я по тебе проедусь.

– Я шучу, Техас. Я ни за что не стану к тебе подкатывать. Я не путаю дела и удовольствие. К тому же меня интересует только один перепих, а ты, без обид, та еще штучка. Это невинная, бескорыстная услуга для друга.

Вот опять. Друг. Он назвал меня так уже во второй раз.

– Честно?

– Клянусь. Взамен жду лишь твое бесконечное восхищение.

– Почему ты вообще такой милый со мной?

Я достаточно слышала про Уэста и понимала: милым и любезным человеком он не был, но это не связано с кружившими вокруг него сплетнями. Уэст – известный в кампусе хам с вечно кислой физиономией.

– Милый – это слишком громко сказано. – Мы приближались к перегороженному перекрестку. Я осмотрелась по сторонам, судорожно ища бабушку. – Я не так уж хреново с тобой обращаюсь. Думаю, это немного сбивает тебя с толку.

– Люди не обращаются со мной хреново, – возразила я.

– Позволь не согласиться.

– Если ты говоришь про Рейна и девчонок, с которыми вы тогда приходили, то дело не во мне, а в них.

– В них, потому что они придурки. В тебе, потому что ты заискиваешь и прикидываешься невидимкой.

– Не припоминаю, чтобы ты обращался с кем-нибудь так любезно.

– Нет, – согласился Уэст, в его голосе не слышалось ни тени оправдания. – В следующий раз разрешаю вылить мне коктейль на голову и пнуть Рейна по яйцам.

Я уже собиралась ему ответить, как вдруг увидела бабушку. Ее было трудно не заметить в пышном вечернем платье в сине-красных блестках, с ярко-розовой помадой на губах и на каблуках.

Она взбила и полила лаком волосы – чем выше прическа, тем ближе к Богу, – а в руках держала небольшой клатч, который каждое воскресенье брала с собой в церковь, когда мы туда еще ходили. Бабушка перешла дорогу и направилась в закусочную.

– Стой! – заорала я.

Уэст остановился, не сбавляя скорости. Нас обрызгало грязью, а меня дернуло вперед, и я ударилась грудью о его спину. Уэст, поймав, грубовато обхватил меня рукой за талию.

– Все, нашла, – выпалила я, слезая с байка. У меня тряслись ноги. – Спасибо. Вон она, в платье Дайаны Росс, через дорогу. Я сейчас же отведу ее домой. – Я сняла шлем, зная, что наверняка испачкала его тональником, и отдала Уэсту в руки. Я снова напялила кепку на голову. – А теперь спокойной ночи, Уэст.

Я побежала через дорогу, чуть не повалив бабулю на землю. Она медленно повернулась на мой топот, и улыбка на ее лице сменилась недовольной гримасой, стоило ей заметить мою приближающуюся фигуру.

– Будь я проклята! Что ты тут забыла, Грейси-Мэй? Уже спать пора. Завтра в школу.

Бабушка хлопнула себя по бедру сумочкой. Ее лоб покрылся бисеринками пота от долгой прогулки по грязной дороге, а на туфлях налипла грязь.

Она опять спутала мой возраст?

– Просто хотела составить компанию. – Я резко затормозила с ангельской улыбкой на лице.

– Солнышко, у меня свидание с дедушкой. Давай завтра?

Я яростно затрясла головой. Улыбка на лице была такой же болезненной, как незажившие раны, и такой же натянутой. Бабушка считала, что дедушка еще жив.

– Пожалуйста, я правда хочу с тобой, бабуль.

Она открыла рот, готовясь снова меня отчитать, как вдруг, посмотрев за мою спину, вытаращила глаза, которые сразу загорелись блеском. Я круто развернулась, и у меня тут же вытянулось лицо.

Боже, пожалуйста, только не это.

– Добрый вечер, миссис Шоу. Как поживаете? – Уэст с самодовольным видом приблизился к нам. Идеальными зубами он сжимал леденец, а на губах сияла наглая ухмылка. Морщинками вокруг зеленых глаз он напомнил мне Скотта Иствуда[7]7
  Скотт Иствуд – американский актер и модель, сын Клинта Иствуда.


[Закрыть].

Интересно, что за дела со старой доброй конфетой. Уэст всегда смаковал один и тот же леденец со вкусом зеленого яблока.

– Прекрасная погода, не так ли?

– Чудесная. – Бабуля взбила рукой залитые лаком волосы, жесткие, как скала. – Вроде мы незнакомы?

Бабушка Савви протянула Уэсту руку. Он ухватил ее, наклонил голову и, на время вытащив конфету изо рта, провел губами по ее пальцам.

– К моему огромному огорчению, незнакомы. Уэст Сент-Клер. Я работаю с Грейс.

– Что ж, боюсь, она про тебя не упоминала.

От взгляда, который Сент-Клер бросил в мою сторону, я чуть не захихикала. Он выглядел по-настоящему удивленным. У меня возникло подозрение, что впервые знакомая ему женщина не сделала его центром своей вселенной.

– Это правда? – Он сощурился, глядя на меня, засунул леденец обратно в рот и прокусил до хруста. Я пожала плечами.

– Вы с Грейси-Мэй составите нам компанию с Фредди? – спросила бабушка.

Была половина двенадцатого, а бабушка выглядела ужасно. У нее наверняка очень сильно болели ноги – она не привыкла много ходить. К тому же я реально не хотела, чтобы главный плохой парень нашего универа оставался с глазу на глаз с моей сумасбродной бабушкой, хоть и буду притом чувствовать себя мелочным и неблагодарным человеком.

– Нет! – завопила я одновременно с Уэстом, который тут же произнес:

– Отличный план.

Бабушка, изогнув бровь, внимательно посмотрела на нас обоих.

– Ребята, хотите обсудить?

У меня так зарделись щеки, что удивительно, как голова не лопнула. Смерть от смущения – это жестоко, но сейчас очень даже к месту.

– Уэст только что отработал смену. Он точно хочет домой.

– У Уэста есть своя голова на плечах, и сейчас ему нужен стейк и приятная компания. – Уэст грубо отпихнул меня и обольстительно прокатил конфету во рту, стрельнув в сторону моей бабушки отрепетированной нахальной ухмылкой.

– Где правила хорошего тона, Грейси-Мэй? Мужчина проголодался и вежливо, корректно просит составить ему компанию. Даю слово, я ее лучше воспитывала.

– Ничуть в этом не сомневаюсь, мэм.

Уэст открыл нам дверь в закусочную. Бабушка гордо вошла первой. Он пошевелил бровями, смотря на меня с издевательской улыбкой.

– Дамы вперед.

– Да что с тобой не так? – накинулась я на него.

Уэст смиренно вздохнул.

– Дети, долго вы там еще?

Я стукнула его по руке и поплелась внутрь.

Он засмеялся.

Он и правда засмеялся.

Словно мысль о том, что я могу нанести ему хоть какой-то вред, была полным бредом.

– Ты проиграл пари? – шепотом произнесла я, идя с ним нога в ногу.

– А ты выжила из ума? – ответил он вопросом на вопрос, источая тихую опасность, которая почему-то не зацепила бабушку. – Это просто ужин, а твоей задницы вообще в меню нет.

– Вот только не говори, что не видишь ничего странного в желании провести время со мной и моей бабушкой.

Я была Греночкой, а она – не совсем в своем уме. Все это знали. Даже если Уэст не слышал об этом, то уж за последние десять минут должен был врубиться. С чего он вдруг решил со мной подружиться?

– Не все вертится вокруг тебя, Техас. На самом деле очень немногое. Это действительно благословение и проклятие – знать, что мир не вертится вокруг твоей энергичной попки. Иногда парень просто хочет стейк.

– Я…

Уэст живо меня перебил:

– Голоден. Уйди с дороги. Сейчас же. – Он кивнул, показывая мне идти вперед.

Бабушка скользнула на красную скамейку в форме подковы, и мы последовали ее примеру. Тут же появилась официантка средних лет с обесцвеченными волосами, чтобы взять у нас заказ. Она была одета в розовую форму с воротничком в черно-белую клетку.

«Курятник Ронды» – круглосуточный кабак, обслуживавший в основном проезжавших мимо дальнобойщиков. Здесь сидела всего пара посетителей, которые пили заварной кофе и ели фруктовый пирог. Бабушка попросила чай со льдом и мясо в остром соусе, а Уэст решил не мелочиться и заказал двойную порцию фри, молочный коктейль и непрожаренный стейк, который, как я позже узнала, был размером с полкоровы. Я попросила диетическую пепси из автомата и чудо. Официантка щелкнула жвачкой и хихикнула над моей шуткой.

– Тяжелая ночка, девочка?

– Можно и так сказать, – пробурчала я и, прищурившись, посмотрела на сидящего напротив Уэста. Он непринужденно улыбнулся, и упрямый блеск в его глазах убедил меня, что он ничуть не возражает против моей враждебности.

Ощущение, будто ему за один день произвели пересадку личности. Может, он пережил нервный срыв, потому что сейчас совсем не походил на парня, которого я видела на учебе эти два года.

Угрюмый, молчаливый и серьезный. С бушующей внутри тьмой. Он шел по коридорам, в студенческий профсоюз, в библиотеку и греческий городок, как человек, ждущий, что его поразит молния.

Этот задиристый, жестокий, тихий, медленно закипающий парень? Сидящий напротив Уэст даже отдаленно на него не походил.

Бабушка вела себя, словно дедушки Фредди с нами не было, так что, видимо, я все-таки получила свое маленькое чудо. Она наклонилась вперед, бросила монетку в музыкальный автомат и выбрала At Last Этты Джеймс. Бабуля открыто получала удовольствие от мужского внимания, рассказывая Уэсту, как работала в этой закусочной.

– Скажу я тебе, в те времена нам приходилось несладко. И все же я не стала бы ничего менять. Здесь я познакомилась со своим мужем.

– Должно быть, он был особенным. – Уэст улыбнулся ей, и я попыталась вспомнить, видела ли его улыбающимся в колледже. Мы оба ходили на занятия по средствам массовой информации, так что сталкивалась я с ним часто. Не припомню ни одного раза, и это меня встревожило.

– Мальчик мой… – бабушка наклонилась и похлопала его по руке. – Он был чертовски умен, опасен как дьявол и так же привлекателен.

Видя ее такой счастливой, я и сама испытала счастье, так что в итоге развалилась на скрипучем диване из искусственной кожи и не мешала им общаться.

– Итак, мистер Сент-Клер, вы ухаживаете за моей Грейси-Мэй? – спросила бабушка чуть погодя и, опустив подбородок, внимательно посмотрела на Уэста сквозь украшенные крыльями очки для чтения.

Я подавилась содой и расплескала ее по всему столу.

Уэст ухмыльнулся, облокотился на стол напротив нас так, что они с бабушкой оказались почти нос к носу, и понизил голос до шепота:

– Могу говорить с вами откровенно?

– Честность – лучшая политика.

– Я не готов к отношениям, миссис Шоу. Грейс заслуживает все самое лучшее, так что я не стану ей досаждать. Тем более ваша дочь сама от меня не фанатеет.

– Дочь? – бабушка приложила ладошку к груди и хихикнула. – Дорогой, ты все неправильно понял. Я – бабушка Грейс.

– Почему… – Уэст лукаво мне улыбнулся. Мне хотелось его придушить. Он знал, что она моя бабушка. – Разрази меня гром. Вы же выглядите как сестра Грейс!

– Полагаю, как младшая сестра, – сердито проговорила я, посасывая соломинку.

Он добродушно рассмеялся.

Этот парень так старательно льстил, что вполне мог бы заняться моим макияжем.

Бабушка и Уэст продолжили есть и снова вернулись к непринужденной беседе.

Они говорили о погоде в штате Мэн (по его словам, полный отстой), еде в штате Мэн (то же самое, за исключением морепродуктов), его семье (здесь Уэсту хватило такта не говорить, что они отстой, но, по его скрытным ответам, я поняла, что с родителями он не ладит). Когда мы закончили, Уэст пообещал снова сводить бабушку в закусочную, а она поклялась испечь ему один из своих известных пирогов. Поскольку я не участвовала в разговоре, то извинилась и ушла в туалет, чтобы поправить тональный крем. Вернувшись к столу, я увидела, что Уэст уже оплатил счет и встал. Бабушка вела оживленную беседу с нашей официанткой, рассказывая ей о своей работе в закусочной.

Я поморщилась.

– Не стоило тебе платить. Спасибо.

Уэст запихнул бумажник в задний карман джинсов, потянув за прикрепленную к ним цепочку. Обе его тарелки были вылизаны до блеска, да он еще и за бабушкой доел. Наверное, Уэст проголодался как волк.

– Я вызвал вам такси. – Он пропустил мимо ушей мою благодарность, снова став неприветливым ворчуном. – Запри входную дверь и спрячь ключ там, где она не сможет его найти.

– Ей разрешено ходить по дому, – запротестовала я, просто чтобы поспорить с ним. Мне не понравилось, как Уэст указывал, что мне делать, хоть и понимала, что он прав.

Он косо глянул на меня.

– Спрячь, куда никто не заглядывает.

– Куда, например? – Я скрестила на груди руки и бросила на него пронзительный взгляд.

– Как насчет твоей постели?

Уэст взял с сиденья шлем и сунул его под мышку. На прощание поцеловал бабушку в щеку и, не удостоив меня взглядом, ушел. Я смотрела за ним через окно в машине. Он перекинул ногу через байк и умчался. Бабушка подошла ко мне. Мы смотрели, как исчезает в темноте красный свет фар его байка, пока он не превратился в небольшую точку.

– Будь с ним осторожна, родная. Он изворотливый, как клубок змей. – Она взяла меня под руку и похлопала по предплечью. Бабуля снова стала собой – милой бабушкой Савви, и я загадала желание, чтобы она подольше такой оставалась, и мне хватило времени рассказать ей о своей жизни, своих трудностях и отношениях.

Хватило времени, чтобы она поделилась со мной своим острым взглядом независимой женщины с юга.

Я подумала о девушках, которые частенько наведывались к нашему фургону с тако. О правиле одной ночи Уэста. О его репутации и побитых костяшках, о лукавых, озорных ухмылках и бездонных зеленых глазах, которые скрывали все эмоции, когда он на кого-то смотрел.

Бабушка права.

Я не могла позволить себе роскоши открыть сердце Уэсту Сент-Клеру.

Осталось лишь убедить в этом остальные части своего тела.

Глава 6

Уэст

– Уэст, дружище, что нового?

Макс изо всех сил старался не отставать от меня, когда я влетел в кафетерий. Он задыхался, как похожая на крысу собачонка, которая не в силах пробежать от кухни до обеденного стола. Макс был низкорослым, тучным парнем, с целой россыпью прыщей на подбородке и жесткими рыжеватыми кудрями, которые чересчур старался укротить с помощью средств для волос.

Подобное комбо лишало его привлекательности в глазах любой девчонки с мало-мальски хорошим зрением, а таких, к несчастью для него, было подавляющее большинство в нашем колледже.

Этот придурок стал известен тем, что продавал билеты на бои в «Шеридан Плаза» – и был известным коллекционером до оставшихся объедков по части дам, к которым ни я, ни Рейн, ни Ист не проявили интереса во время ночных боев. Макс неплохо нажился, организуя мне выступления в стиле «Бешеных псов». Он работал на подхвате, а я трудился кулаками.

Каждую неделю он приводил на арену всех своих друзей из братства Пайка, Бета-Тета-Пи и Сигма-Эп и заставлял их раскошелиться на ставки, билеты и пиво.

Трудился за меня, поскольку в конце каждого вечера именно я приносил больше налички.

– Давай резче, Макс. Я тут не собираюсь с тобой языком чесать, – прошипел я.

Я направлялся в столовую на встречу с Истом. Телефон вибрировал в кармане, как это бывало слишком, мать его, часто. Я уже не обращал внимания. Даже доставать его не требовалось, чтобы узнать, кто звонит. Мама. И ей снова понадобились деньги.

Макс хлопнул в ладоши, чуть ли не подпрыгивая на ходу. На нем были винтажные джинсы, модный ремень и столько геля на волосах, что удалось бы вылепить гребаного шестилетку. Я заторчал только от одних испарений с его волос.

– Ок. Прямолинейно, но я понял, – похвалил он. Я ввалился в столовую, а Макс поплелся за мной как придурок. – Нашел тебе новую подработку. Просто чума. Такая не каждый день попадается. Чертовски прибыльное дельце, но решать надо быстро.

– Ты выложишь уже? – Я огляделся в поисках Иста. Мой лучший друг, как влюбленная девчонка со светящимися обожанием глазами, каждое утро делал мне сэндвичи и приносил с собой. Подозреваю, он беспокоился, что я умру от голода, если он обо мне не позаботится. Может, Ист слишком хорошо меня знал и понимал, что отчасти я вовсе не возражаю против смерти.

Потом последовало бы желанное посмертное небытие. С моими теперешними привычками я точно не предпринимал активных попыток выжить.

– Жестко ты. Слыхал про Кейда Эпплтона? – спросил Макс.

Эпплтон был профессиональным бойцом смешанных единоборств и уроженцем Шеридана и около пяти лет назад переехал в Вегас. Его часто отстраняли за нечестные приемы на ринге. По всеобщему мнению, он заслужил, чтобы ему отбивали почки. Почти каждый житель Шеридана, знавший его с детства, мог поделиться кровожадной историей, как он издевался над животными, угрожал дробовиком или истязал какого-нибудь бедолагу, после чего тот оказывался в неотложке.

Не говоря уже о том, что Кейд Эпплтон – типичный пример деревенского мужика. Для меня станет удивлением, если у него найдется хоть одна пара ботинок.

– Оказывается, он в городе и, если ты готов, желает сегодня вечером с тобой сразиться. У нас в планах парень из Пенсильвании, но мы можем его ненадолго отложить. Если выберешь бой с Эпплтоном, шансы против тебя. Я уже составил сводную таблицу. – Макс достал телефон и сунул мне под нос таблицу, сделанную в «Экселе».

Я резко остановился и тихонько присвистнул, заметив цифры.

У меня имелась одна очень важная проблема – с тех пор, как я начал зарабатывать на жизнь нокаутами, я в клочья рвал всех соперников. Позволял им нанести один-два удара, чтобы поддержать интерес зрителей, но не поддавался и оставался верен своим принципам. Из-за этого возникло чертовски сильное неравенство, которое приносило денег меньше, потому как все знали, что я все равно выиграю.

Кейд Эпплтон был профессиональным боксером и несколько раз завоевывал звание чемпиона. Бой с ним – блестящая возможность заработать кучу бабок.

В воздухе пролетел банан, ударился о грудь Макса и приземлился у моих ног. Я оторвал взгляд от телефона Макса и посмотрел, откуда его кинули. Заметил склонившихся над столом Иста и Рейна в другом конце столовой. Друзья помахали, подзывая к себе.

Я начал идти в их направлении.

– Так что? – пошел за мной Макс. – Твое решение?

– Я в деле.

Я уселся на скамейку перед Истом, и друг протянул мне мокрый сэндвич с яйцом. Надеюсь, телки в его постели такие же мокрые, как и этот сэндвич. Ему нужно завязывать с маслом.

– В каком деле? – выгнул бровь Ист. Рейн сидел спиной к нам, уткнувшись в телефон. – В каком? Влюбился? Свихнулся? Не в состоянии закончить предложение?

– Он сегодня дерется с Кейдом Эпплтоном, – с мечтательным взглядом пришел на выручку Макс.

Ист покачал головой, грозно сдвинув брови.

– Ни хрена. Этот ублюдок играет не по правилам, и все это знают. Вся его банда замешана в сомнительных делишках. Игра не стоит свеч, Уэсти.

Ненавижу, когда друг так меня называет. Уэсти. Но еще я прекрасно понимаю, что Ист один из немногих на этом свете, за кого я могу постоять, и – что самое главное – он постоит за меня. Мы вместе переехали из небольшого городка в штате Мэн в Шеридан и поступили в один университет. Неправильно было бы разъезжаться после всего, что мы вместе пережили.

Мы вместе жили. И делили все поровну: прошлое, настоящее и будущее.

Сейчас о расселении и речи не шло.

Мы всегда были Истом и Уэстом[8]8
  Ист (east) в пер. с английского – восток, а Уэст (west) – запад.


[Закрыть] – вундеркиндами.

Во всяком случае, пока я не перестану им быть.

Я забил на Иста, откусил от сэндвича и ткнул пальцем в сторону Макса.

– Забей этот бой.

– Чувак, – вытаращил глаза Ист.

Рейн закончил болтать, кинул телефон на стол и оторвал зубами кусок жареного сыра.

– Добрый день, дамы. Могу я поинтересоваться, чего вы так туго затянули свои корсеты?

– Уэст собрался сегодня драться с Кейдом Эпплтоном. – Ист ткнул в меня большим пальцем, словно говоря «посмотри на этого кретина».

У Рейна глаза вылезли на лоб.

– Черт подери. Будь я суицидником, то на твоем месте утопился бы в галлюциногенах, но тут уж тебе решать, мужик.

– Если передумаешь, буду рад оказать содействие. – Я снова откусил сэндвич с мокрым омлетом, пытаясь не вспоминать с тоской итальянские блюда моей матери. При всех ее недостатках, она готовила отменную еду. Если не считать захода в закусочную на этой неделе, то я несколько лет не ел приготовленную дома пищу.

– Уэст не суицидник, – возразил Ист – скорее себе, чем остальным, сидящим за столом. Он бросил на меня испепеляющий взгляд. У меня не стояло в планах кончать жизнь самоубийством, но если бы я умер, то это не стало бы неожиданным сюжетным поворотом.

Рейн рассмеялся.

– Не, ну серьезно. Ты реально думаешь встретиться на ринге с Эпплтоном? Могу я забрать твои эйрподсы? В моих столько ушной серы, что можно забить ей банку от горчицы.

Истон пнул его под столом, а потом стукнул и меня по голени.

– Ист, даже слышать этого не хочу. Рейн, тебя тем более. Макс, свали. Я в деле. Пусти слух. Не вынуждай меня пожалеть об этом.

– Так вот что она сказала, – сострил Рейн.

Теперь мы вдвоем с Истом стукнули его по руке.

Устраиваясь на работу в тако-фургон, я предупредил Карли, что работа по пятницам даже не обсуждается. Она была в курсе. Карли и Техас одни из немногих телочек в колледже, которые не показывались на боях. Мне нравилось, что я мог разделить работу в фургоне от работы, где ломаю парням носы.

Макс поторопился скрыться. За столом повисло молчание, пока Рейн не прокашлялся.

– А если без шуток, то Эпплтона не просто так отстранили от участия в лиге MAF. В прошлом году Кейда арестовали за нападение на его девушку. Мать его ребенка. Лучше не смотреть во время еды фотки ее лица. Просто на всякий случай говорю.

– А его менеджер прославился организацией собачьих боев. Вроде как даже три года в тюряге отсидел, – вставил свое слово Ист.

– Вот-вот. Шон Пикер. Их совместный перечень преступлений длиннее «Войны и мира».

Рейн ткнул в меня пальцем, держа в руке жареный сыр.

– Кстати, хочу заметить, что никогда ее не читал, но слышал, что книга, как и я, охрененно большая и ее нелегко проглотить.

– Я не жениться на нем собрался, а уложить на лопатки, – огрызнулся я. – Слушайте, мы уже обо всем договорились, так что давайте сменим тему. – Я потерял к друзьям интерес и огляделся в поисках сам не знаю чего.

Мне нужны деньги.

Жуть как нужны.

Вот такая суровая ирония.

По мере взросления я дал себе обещание, что не буду тем засранцем, который живет во имя работы, а буду работать, получая от жизни наслаждение. С другой стороны, я всегда плохо выполнял свои обещания.

Чем старше я становился, тем чаще лажал, чаще совершал ошибки, за которые потом приходилось расплачиваться.

Теперь я гонялся за бабками, как те жалкие недоноски, которых жалел в детстве, а ведь зарабатывал деньги даже не для себя.

Я не могу отказаться от боя с Эпплтоном. Победа будет за мной. Даже если придется прикончить этого ублюдка, чтобы на моем счету оказалась приличная сумма.

В сотый раз за сегодня в кармане завибрировал телефон. Я вытащил его, скинул звонок и написал матери: «Отправлю еще денег в понедельник. Отстань от меня».

На экране появилось уведомление о голосовом сообщении. Я удалил его прежде, чем у меня появится желание его прослушать. Я посмотрел на Рейна и Иста. На их лицах читались недоумение и беспокойство.

– Да забейте, – уперто заявил я.

– Свяжешься с Эпплтоном – и все твои близкие могут оказаться в беде, – предупредил Истон. – Этот мужик фактически бандит. Он решает проблемы, как мафиози.

– Если запахнет жареным, ты в курсе, где дверь. – Я упрямо встретился взглядом с Истоном и заскрежетал зубами от едва сдерживаемого гнева. – Я в любом случае буду драться.

Рейн встал и лениво потянулся.

– Ну, ладно, я пошел. Ист, увидимся на тренировке. Уэст, был рад знакомству с тобой. Обязательно оставлю пару цветочков на твоей могиле и утешу твоих подружек, которым скоро потребуется теплая постелька. – Он наклонил голову, подхватил спортивную сумку и удрал.

Ист проводил Рейна взглядом, а потом снова сосредоточился на мне.

– Дома все совсем хреново?

Он прекрасно знал, почему каждую пятницу я показываюсь на ринге, и дело не в гордости или желании славы. Да, вкус соперничества был у меня в крови. Встретившись с трудной задачей, я всегда ее разрешал, но я бы никогда не выбрал бои, если бы не случившееся.

Я запихнул в рот остатки сэндвича.

– Ты же знаешь моего отца. Он не может вести дела, чтобы спасти себе жизнь. Я не могу позволить им потерять ферму. У них ничего не останется.

Ист кивнул.

– Я рядом, если понадоблюсь.

Да, самая лживая, самая банальная фраза, но я знал, что друг говорит искренне. Я даже понимал, что он не сможет помочь, но мне все-таки становилось чуточку легче.

– Где пропадал прошлой ночью? – сменил тему Ист.

– У этой девчонки Грейс из фургона случилась кризисная ситуация. Она слилась раньше, а мне нужно было закрыться.

Я не собирался распространяться насчет дел Техас. Не потому, что был порядочным человеком, боже упаси. Просто меня не увлекали городские сплетни. Да и окажись я в ее ситуации, если бы кто-то растрезвонил о моей бабушке с прибабахом, я бы прочистил этому человеку мозги и украсил бы ими рождественскую елку.

С Техас, конечно, нелегко.

– Повтори-ка. Ты пришел в полвторого. Я еще не спал. – Ист постукивал по столу пальцами, смотря на меня взглядом «ага, попался!».

– Перехватил ужин по дороге. Не знал, что ты хотел полежать в обнимку.

– Ты же не ешь вне дома. Ты такой жлоб, что даже купить себе пару чертовых носков не можешь.

Гребаный факт. Та покупка на всю компанию тако и коктейлей несколько недель назад – единичный случай. Одна девчонка была сестрой парня, который после боя оказался в реанимации по моей милости. Он угрожал меня засудить, а мне следовало ее умаслить, чтобы девчонка убедила его отказаться от иска. Что он и сделал.

– Допустим, я затусил с Шоу, – вызывающе зевнул я. – Что тут такого? Я полакомился стейком, а не ее киской.

– Ты никогда не лакомишься кисками, – напомнил Ист.

И то правда. Лизать гениталии незнакомок то же самое, что облизывать общественный туалет. Я понятия не имел, в каких местах побывали их влагалища, но учитывая, что мы все учились в колледже, да и не самом хорошем, мое обоснованное предположение таково: везде.

– А еще ты никогда не водил никого на свидание, – гнул свое Ист и наклонился вперед, переходя в наступление. – А ужин очень похож на свидание.

– Я не водил ее на свидание. Я ей помогал.

– Забавно, не припомню, чтобы у тебя имелся комплекс Супермена.

– Один раз, в полнолуние, я раздаю милостыню. Подай на меня в суд, Браун.

– Бред собачий, Сент-Клер. Ты запал на эту девчонку, и мы оба знаем причину.

Ну все. Я стукнул кулаком по столу.

– Все сказал? Если да, то заканчивай в кои-то веки.

Мы просто поужинали. Большую половину этого времени Техас кидала молнии в мою сторону своими ледяными голубыми глазами и молча молилась, чтобы прямиком на закусочную скинули бомбу.

– Думаю, ты увлекся ею. – На лице друга сияла самодовольная улыбочка. – Скажи еще, что она тебя не заводит.

– Она меня не заводит, – не раздумывая ответил я. – Даже если бы заводила, я бы ее и пальцем не коснулся.

Техас была привлекательной, но то же самое можно сказать про восемьдесят процентов девчонок нашего универа. И к ним не шла в придачу драма, заморочки и раздутое самомнение. И еще один бонус – они со мной не работали. Мутить с девушкой, которую мне придется видеть четыре раза в неделю? Ну уж нет.

Не говоря уже о том, что она почти наверняка в постели полный отстой.

– Вот что меня беспокоит. – Ист почесал гладкий подбородок. – Не слишком ее обнадеживай, чтобы не смотреть потом, как она переживает. Если начнешь ее выделять, то она себе всякого нафантазирует. Ты меня понял?

Техас слишком взвинчена из-за своих шрамов, чтобы думать о сексе. Это и так понятно. Ист зря волнуется. Она – единственная девушка в универе, которую я не могу затащить в постель, и, несмотря на мою любовь к здоровой конкуренции, меня это вполне устраивало.

Вот что значит – быть на перепутье в отношении всей своей жизненной ситуации. Я потерял интерес и желание к тому, чего когда-то хотел и преследовал. У жизни больше не было вкуса, запаха и цветов.