Текст книги "Неистовый"

Глава 9

Дин

Все в груди трепетало, пока мы ехали к вилле Вишеса. Малышка ЛеБлан уснула. А я до сих пор ощущал запах ее киски на пальцах и кокосового шампуня на футболке. Видимо, это выбило меня из колеи, потому что в какой-то момент понял, что уже в четвертый раз объезжаю окрестности в три часа ночи, не желая расставаться с ней.

«Ты влип по полной, придурок, – отругал меня здравый смысл. – Тебе не следовало влипать в это дерьмо. Не следовало так рисковать. Тебе нужно решить все проблемы с Ниной и бросить пить». Но я не собирался к нему прислушиваться. Потому что сейчас меня заботила только Роза ЛеБлан, и меня совершенно не волновало, что она болела и тащила за собой собственный эмоциональный багаж.

Сейчас ее тело прикрывал школьный бомбер, который провалялся в кузове пикапа последние десять лет. А порванная футболка доктора Кретина лежала там, где ей самое место – в мусорном баке посреди гребаного нигде.

Я припарковался перед главным входом в особняк и задумался, что делать дальше. Рози спала, и храпела так, словно рядом со мной находился медведь гризли, а не маленький цыпленок, и у меня не хватало духа разбудить ее.

Так ничего не решив, я поднял ее маленькое тело и понес в дом. Ее шлепанцы болтались на ногах, пока я шел от одной приоткрытой двери к другой, заглядывая в комнаты, пока не нашел ту, в которой разместили малышку ЛеБлан. На что указывали плакаты группы The Strokes на стенах. Уложив Рози в постель, я плотно укутал ее одеялом, словно ребенка, а затем чмокнул в нос.

– Кстати, – прошептал я своей Спящей Красавице. – Лично я считаю шлепанцы отвратительными, но все равно хочу трахнуть тебя.

– Дин. – Зевнув, она слегка поерзала под одеялом. – Лично я считаю тебя отвратительным, потому что ты трахаешь все, что движется.

– Добро пожаловать в клуб, дорогая. У нас есть футболки.

– Хорошо, потому что ты порвал мою.

В голове тут же всплыли приятные воспоминания, на которые отреагировал член. Но ему придется подождать.

– Верно. И я больше никогда не хочу видеть на тебе вещи этого ублюдка, – прохрипел я, не желая произносить его проклятое имя.

Как, кстати, его зовут? Деклан? Даррен? Неважно. Вряд ли она воспользуется им снова.

– Ну-ну. – Не открывая глаз, Рози повернулась ко мне спиной и зарылась в одеяло. – Как хорошо, что я не увижу тебя до репетиционного ужина.

– Не слишком радуйся. – Я убрал прядь волос с ее лица и с удовольствием отметил, как ее кожа покрывается мурашками от этого прикосновения.

– Почему это? – спросила она.

Судя по всему, Рози ЛеБлан умела вести долгие разговоры во время сна.

Я наклонился и, прижавшись губами к ее губам, провел языком по нижней губе, прежде чем с силой втянуть ее в рот. Наш неторопливый поцелуй вышел таким дразнящим, что будет всплывать в памяти еще несколько дней.

– Потому что я только что решил переехать на виллу, чтобы проводить побольше времени с тобой, – прошептал я, а затем неторопливо подошел к двери, выключил свет и ухмыльнулся чернильно-синей ночи. – Сюр-чертов-приз, малышка ЛеБлан. Теперь мы будем жить не только в одном здании, но и поселимся в соседних комнатах.

Приехав домой, я схватил чемодан, который так и не успел распаковать, и потащил свое барахло к Вишесу. Я бы сказал ему, что родители решили отремонтировать некоторые комнаты в доме, если бы он стал задавать вопросы. Но знал наверняка, что ему было совершенно насрать на мое появление.

На самом деле мой переезд к лучшему. Последние месяцы родители постоянно доставали разговорами о встрече с Ниной, и мне это уже порядком надоело. А еще совершенно не заботило, почему они так стремились познакомить меня с ним.

Потому что сейчас мои мысли занимало лишь одно – мое следующее завоевание. Рози.

На следующий день я отправился в аэропорт Сан-Диего, чтобы встретить Трента. И на этот раз взял папин Volvo-XC90. Красный пикап остался в гараже. Я очень редко им пользовался, но Рози попросила сохранить в секрете нашу встречу, а мне очень хотелось успокоить ее.

Если бы Вишес увидел, как я забираю малышку ЛеБлан, то приставал бы ко мне с расспросами, лишь бы позлить меня.

А как только добился бы ответов, мы бы снова подрались. На самом деле я не возражал против хорошей драки. Ведь даже пара ударов ему в лицо приносила невероятное умиротворение. Но мне хотелось обойтись без лишних драм.

Вот только Вишес был бы главным козлом в «Школе в Ласковой долине»[8]8
  Серия книг американской писательницы Фрэнсин Паскаль о жизни подростков в небольшом городке.


[Закрыть], потому что ему нравилось создавать целые постановки из дерьма.

Я припарковался вторым рядом прямо перед выходом из зоны прилета и, опустив свои очки Ray-Ban, проводил взглядом группу стюардесс в синей форме, которые пересекали дорогу перед моим автомобилем. Словно почувствовав мой взгляд, две девушки повернулись в мою сторону и на их лицах появились улыбки. Я улыбнулся в ответ, а затем опустил взгляд на свой телефон.

Джейми: Я с девочками приземляюсь в СД через четыре часа. Скоро увидимся, ублюдок.

Вишес: Привет, капитан ЗППП. Надеюсь, ты достаточно трезв, чтобы прочитать это. Не забудь забрать Трента сегодня. И посмотреть, где будешь сидеть на ужине. Я отправил файл с рассадкой на электронную почту. Позвони, как закончишь.

Трент: Оторви взгляд от своих колен. Выглядит так, будто ты дрочишь.

Засмеявшись, я поднял голову и увидел, как мой лучший друг выходит через раздвижные двери и катит за собой чемодан. Сказать, что Трент Рексрот симпатичный, все равно что сказать, что цианид немного вреден для здоровья. Этого парня всегда провожали взглядами. Как женщины, так и мужчины. Конечно, мы все могли похвастаться внешностью, но этот ублюдок всегда затмевал всех остальных. И сейчас он шагал прямо к моей машине, демонстрируя свой высокий, почти под два метра, рост и аристократическое лицо с гребаным шрамом, которое досталось в наследство от славы бывшего защитника. Каждая цыпочка в радиусе пяти метров провернулась, чтобы второй раз посмотреть на него и убедиться, что это реальный человек. А двое даже сфотографировали его на телефон, пока он забирался на пассажирское сиденье. Наверное, приняли его за модель с какого-нибудь календаря, типа тех, где парень в голубых трусах Calvin Klein раскинулся на кровати.

Трент хлопнул меня по плечу, говоря тем самым, как он рад меня видеть, и пристегнулся.

– Я старею или они действительно не особо привлекательны? – Он кивнул в сторону еще одной группки стюардесс, на этот раз в бордовой форме.

– Определенно стареешь. – Я придерживался своей роли бабника, хотя они тоже меня не заинтересовали. – Может, пора покупать «Виагру»?

– Может, пора заткнуть тебе рот своей пяткой? – Трент бросил на меня бесстрастный взгляд, а затем открыл бардачок и достал курево, прекрасно зная, что я подготовил его.

– Подожди, пока не отъедем от аэропорта, – напомнил я, после чего ударил на газ, чтобы машина тронулась с места.

Трент послушался и вместо этого проверил электронную почту на телефоне.

– Как дела у Луны? – спросил я, заглядывая в боковые зеркала.

Его дочери скоро исполнится год. Дети никогда меня не интересовали – и мне не хотелось их делать. Но нравилось практиковаться, используя защиту – но Луна покорила пухлыми ножками, как у булочки Pillsbury, и улыбкой до ушей. А еще, каждый раз увидев меня по скайпу, она хлопала в ладоши и исполняла странный танец. На самом деле мне не удавалось найти в ней хоть что-то, что могло не нравиться. Кроме ее матери.

– У нее хорошо, – не отрывая хмурого взгляда от окна, после долгой паузы ответил Трент. Он всегда казался старше нас всех. И его не привлекал тот образ жизни, которым жили мы. Женщины. Деньги. Дурь. По большей части ему не нравилось это дерьмо. Единственное, чему, на мой взгляд, Трент отдавался всей душой, это американский футбол – только этот корабль ушел в закат после многочисленных травм, которые он получил в выпускном классе, – и его дочь.

– Чушь. Полнейшая. Я на это не куплюсь. Что. Черт побери. Происходит? – воскликнул я и хлопнул его по руке.

Мы выехали из аэропорта на пустынное шоссе. В субботний полдень в Тодос-Сантос ехал лишь тот, кто собирался ограбить какой-нибудь особняк. Трент зажег курево, но в его серых глазах отражалось полнейшее безразличие ко всему.

– Луна потрясающая, – сказал он.

– Но? – надавил я, ощущая недосказанность, как огромного слона между нами.

– А Вэл нет, – невозмутимо ответил он.

Давайте разъясню кое-что. Вэл – стриптизерша-бразильянка, залетевшая от Трента после секса на одну ночь. И при этом наркоманка, но он клялся, что после реабилитации, за которую ему пришлось вывалить кучу денег, она вернулась к трезвой жизни. Они не жили вместе, но при этом совместно воспитывали дочь.

– Снова взялась за старое? – Я изогнул бровь.

Трент откинул голову на подголовник и потер глаза.

– Нет, насколько мне известно. Она просто… словно не в себе.

– А она когда-то была в себе?

Я вдавил педаль газа, уносясь мыслями далеко отсюда. Рози выглядела невероятно несчастной, когда я заехал за ней вчера. Она не говорила, связано ли это с Вишесом или с членами ее семьи, но я бы поставил на последних. Потому что из всех моих знакомых только она не поддавалась власти Вишеса и не реагировала на его мудачество. Но эта боль отозвалась во мне. Хотя в целом вчерашний вечер прошел умопомрачительно. Да и секс оказался лучшим за… черт, всю жизнь? Что-то в это не верится. Правда, кое в чем я не сомневался:

1. Прямо сейчас Рози, скорее всего, сожалела о произошедшем.

2. Мы обязательно переспим с ней вскоре, и на этот раз я позабочусь, чтобы она не притронулась к алкоголю.

Трент повернулся ко мне.

– Насколько странно, что мне кажется, будто Вэл не любит нашу дочь.

В машине повисла тишина.

– Перестань себя накручивать.

Я схватил пенопластовый шар с центральной консоли и, выдавив смешок, бросил в него.

– Она никогда не проводит с ней время. Дочь либо с няней, либо со мной. Но это не означает, что Вэл не старается. Это не так. Просто Луна делает ее несчастной. Вэл привыкла к ночному образу жизни. Зарабатывала на жизнь, потираясь промежностью о пилон. Будильник ставила не раньше двух часов дня, а поднималась с кровати намного позже. Уверен, материнство ей кажется скучным.

– А кража спермы неплохим способом заработать на жизнь? – проведя рукой по волосам, иронично спросил я.

Чертова Вэл. Да, она оказалась подлой манипуляторшей, и, конечно, ей не стоило доверять, но если отбросить проблемы материнства, я бы причислил ее к хорошим людям. Скорее всего, Трент преувеличивал. Он установил слишком высокую планку во всем, что касалось воспитания Луны. И даже начал водить дочь на занятия плаванием и гимнастику еще до того, как та начала переворачиваться. Вэл скоро придет в себя. Она показалась мне сильной девочкой. Да и Луна скоро перестанет обделываться каждые пару часов и плакать все остальное время.

– Не знаю, чувак. – Трент пожал плечами и, затянувшись, посмотрел в окно. – Просто… – он замолчал и провел пальцами по волосам. – Иногда мне кажется, что вот-вот случится что-то плохое, и мне это никак не остановить.

– Потому что это возможно, – добавил я. – И ты действительно ничего не сможешь сделать. Это называется реальность.

– Реальность полный отстой.

– Согласен, – ответил я. – Тебе стоит отбросить подобные мысли и просто поступать правильно.

«Следует прислушаться к этому совету», – сказал себе я, когда мы пронеслись мимо роскошной зеленой вывески с надписью «Добро пожаловать в Тодос-Сантос».

По поводу Нины.

И Рози.

По поводу всего.

Дин: Как дела, соня? Похмелье надирает твою упругую задницу?

Она ответила мне только через час, хотя прочитала сообщение сразу. Наверное, Рози как одержимая печатала и удаляла текст, споря с собой и ненавидя себя и меня. Что несказанно радовало. Ведь это часть процесса. А затем – наконец-то, черт побери – она написала ответ. Одно слово.

Рози: Да.

Я пристально уставился на экран. Ни одна девушка раньше не ограничивалась всего одним словом в сообщении. А эта цыпочка напоминала учебный лагерь для эгоистов. Я начал набирать ответ, но тут телефон уведомил об еще одном сообщении.

Рози: Прости меня. Мне очень-очень жаль, что это произошло. Я даже не могу взглянуть на себя в зеркало. И боюсь выйти из комнаты, чтобы не встречаться с Милли. Что я за сестра? Прошу, давай притворимся, что прошлой ночи никогда не было.

Дин: Хорошо.

Рози: Хорошо?

Дин: Если это то, что ты хочешь услышать, чтобы мы снова трахнулись, я не стану тебя разочаровывать. Кстати, предлагаю выбраться на обед, чтобы набраться сил для невероятно скучного – уверен он таким и будет – ужина. Что скажешь?

Рози: Скажу, что ты не умеешь читать. Потому что ясно написала, что мы больше НИКОГДА не сделаем это снова.

Дин: Я предложил пообедать. А не потрахаться на балконе, с которого открывается романтический вид на океан.

Дин: (Но если ты вдруг захочешь, я в деле.)

Рози: Нет.

Дин: Я принесу дурь.

Рози: НЕТ.

Дин: Я принесу член.

Рози: Ты правда думаешь, что это поможет?

Дин: После вчерашней ночи, думаю, ты сама знаешь ответ на этот вопрос;)

Рози: Не помогло, Рукус. Сегодня ты сам по себе. Забудь, что мы вообще переспали. Потому что именно это я и сделаю.

Я улыбнулся и, откинувшись на спинку, перечитал ее сообщение. Она изменит свое мнение – на моем члене – в мгновение ока.

Добравшись до нового дома родителей Трента в Тодос-Сантосе, я задержался там на пару часов, чтобы пообщаться с Тришей и Дариусом Рексрот. Ведь они практически стали для меня вторыми родителями. Затем отправился в тренажерный зал загородного клуба, членами которого являлись мои (настоящие) родители, чтобы немного попотеть. И даже немного успокоился, благодаря боксерской груше и беговой дорожке.

Закончив тренировку, я направился в сауну и, усевшись на деревянную скамейку, прижался спиной к стене.

Пора бросить пить, придурок.

Это не единственное токсичное дерьмо, с которым мне следовало распрощаться, но я не видел в этом смысла. Зачем мне отказываться от секса с тремя женщинами одновременно? Или от алкоголя, благодаря которому можно напиться до потери сознания? Или от дури утром и вечером, чтобы снять напряжение?

Это не означало, что я несчастлив. Мне нравилась моя работа. А зарабатывание денег приносило удовольствие. И еще большее удовольствие доставляла их трата на различное дерьмо, в котором я даже не нуждался. Вдобавок у меня была замечательная семья, с которой мне хотелось общаться как можно чаще. Но промежутки между телефонными звонками родителям и друзьям, а также долгими часами, проведенными на работе, тревожили своей пустотой, поэтому я заполнял их кисками, алкоголем, дурью и преследованием единственной девушки, от которой следовало держаться подальше.

– Дин? Дин Коул?

Вошедший в сауну мужчина показался мне знакомым. Я моргнул, разгоняя остатки похмелья (появившегося после четырех порций джина, которые выпил устроившись в одной из комнат виллы Вишеса). И тут же узнал его. Мэтт Бертон. Он учился со мной в старшей школе. И мы вместе играли в футбольной команде. Его никто не считал звездой – этот титул носили только мы с Трентом, – но он успел ухватить свою долю популярности. Сейчас он слегка располнел в талии – чего и следовало ожидать, ведь не все так любят себя, как я – и полысел. Мы стукнулись кулаками, потому что я ни за что бы не стал обниматься с ним, когда наши члены разделяло лишь два полотенца. После чего он опустился на лавку рядом со мной.

– Хорошо выглядишь, – тяжело вздохнув, сказал Мэтт.

– А ты выглядишь счастливым.

Его смех лишь подтвердил мои слова. Он поднял левую руку и торжественно помахал золотым обручальным кольцом.

– Так и есть. Женат и уже обзавелся двумя дочерями. А ты?

– Ты же меня знаешь. – Я пожал плечом. Но, судя по всему, Мэтт не понимал о чем я, потому что продолжал выжидающе смотреть на меня. – Все еще перебираю варианты.

– Здесь, в Калифорнии? – Он поморщился.

Жир на его талии вывалился из полотенца. Я опустил взгляд на свой живот. Мой пресс едва касался белой ткани. А загорелая кожа облепила мои шесть кубиков, как фанатки команду Pats после Суперкубка. Может, Мэтт чувствует себя счастливым, поедая тако, но мне доставляет удовольствие поедание кисок. Они выглядят похоже, но у кисок меньше калорий. Плюс всегда оставалось место для добавки.

– Вообще-то в Нью-Йорке. А ты? – спросил я из вежливости.

Меня совершенно не интересовало такое дерьмо. Мэтт запомнился мне как хороший парень, но он не первый из моих товарищей по команде и друзей по колледжу, кто женился. Обычно после этого они становились толстыми, скучными и на удивление довольными своими утомительными ежедневными ритуалами.

– Все еще живу здесь. Купил дом в пригороде Тодос-Сантоса. В развивающемся районе. Отучился на бухгалтера и недавно стал партнером в фирме отца.

Бла-бла-бла.

– Потрясающе. – Я встал и тут же почувствовал легкое головокружение. Наверное, мне действительно стоило отказаться от всего гребаного дерьма, которым я себя пичкал. – Что ж, мне пора. Был рад поболтать.

– Дин, – позвал Мэтт, и я почувствовал его руку на своем плече.

Зачем, черт побери, он положил руку мне на плечо? Я обернулся. Мэтт тоже поднялся на ноги, и сейчас мы смотрели друг на друга. Не друзья. Не враги. Обычные незнакомцы. И мне хотелось уйти.

– Ты в порядке? – поинтересовался он.

Если и существовал более раздражающий вопрос, то это: «Можешь не кончать мне в рот? Я не люблю глотать». Но и этот вопрос раздражал не меньше.

– Да, – ответил я, даже не интересуясь, почему он это спросил. Потому что меня это действительно не интересовало.

На лице Мэтта появилась смущенная улыбка, после чего он убрал чертову руку с моего плеча и уперся ладонями в бедра.

– Знаешь, я всегда считал, что ты женишься на девчонке ЛеБлан. Между вами так и летали искры.

Я усмехнулся. Не горько, а забавляясь.

– На ком? На Милли?

Он покачал головой и слегка нахмурился.

– Нет. На другой. Той, что всегда приходила с друзьями на наши игры, и весь матч глазела на тебя. Она была красоткой. Хотя и не выставляла себя напоказ. С другой стороны, она всегда вела себя как язвительная сука.

Рози.

Она все еще красотка.

Вот только услышав, что это сказал кто-то другой, мой внутренний ревнивый козел тут же взбесился, призывая врезать сопернику по лицу. Возможно, эта реакция возникла потому, что я все еще чувствовал ее дыхание на своем плече, пульсирующую жаром киску на своих губах и стоны, скользящие по моей коже. Неважно. Главное, что я поддался и тут же прижал Мэтта к деревянной стене, сверля его убийственным взглядом.

– Знаешь что, Мэтт? В следующий раз, когда захочешь что-то сказать о Рози ЛеБлан, убедись, что меня нет поблизости. Потому что я тут же надеру тебе задницу и позабочусь, чтобы ты больше никогда не мог на нее взглянуть. Кстати, она все еще красивее любой женщины, которая когда-либо прикасалась к тебе. И ты просто гениальный ублюдок, потому что она действительно однажды станет моей женой. Счастливо оставаться.

Глава 10

Рози

Что помогает тебе почувствовать себя живой?

Сожаление. Потому что это чувство напоминает, что жизнь не так проста. Иногда она сложна. А иногда легче легкого.

Дорогая избирательная амнезия, ты нужна мне как никогда.

Твоя безнадежная идиотка.

Я сидела на кровати в своем виброжилете, сверлила взглядом стену, увешанную плакатами, и болтала ногами в воздухе, пока в голове прокручивалась каждая секунда прошлой ночи.

Глупая, глупая, глупая.

Полная идиотка. Только не Дин. Дин, который с радостью взял то, что я предложила ему в пьяном угаре. Боже, да он выступал голосом разума (никогда не думала, что произнесу это даже мысленно) и несколько раз спросил меня, не слишком ли я пьяна. Дин, который оказался достаточно мил, чтобы укутать меня в одеяло.

Да, видимо, дела шли совсем ужасно, потому что мистер Кобель стал моим рыцарем в сияющем костюме от бренда Brooks Brothers.

Но я собиралась все списать на минутную слабость и убедиться, что это больше никогда не повторится. Так что сегодня вечером планировала вести себя как пай-девочка на репетиционном ужине. У Милли была лишь одна подружка невесты – да-да, именно я, – и мне не хотелось все испортить. Ведь она столько всего для меня сделала.

Поэтому я решила притвориться, что мы с Дином никогда не занимались сексом. И что секс оказался не самым лучшим в моей жизни – такой грязный и горячий, вознесший меня на совершенно иной уровень наслаждения. Ведь если в лесу падает дерево и это никто не слышит, то где гарантия, что треск все равно разносится по лесу?

Иными словами, то, чего Милли не знала, не могло причинить ей вред. А я собиралась держать язык за зубами. И Дин тоже.

Стук в дверь вынудил поставить на паузу сцену, в которой Дин прижимает меня к своему горячему языку и кусает за клитор. «Сцена, которая не происходила», – напомнила себе я. А затем уселась на постели и пригладила волосы.

– Открыто.

В комнату вошла Милли с подносом, заполненным вкусностями. На ее лице виднелась извиняющаяся улыбка. Наверное, из-за прошлого вечера. Улыбнувшись в ответ, я потянулась к тумбочке у кровати и выдвинула ее поближе к нам.

– Я принесла тебе завтрак, – объявила сестра.

– Скорее уж десерт, – поправила я.

В увлечении музыкой имелись свои преимущества. Милли, как и мне, нравился панк-рок и альтернативная музыка, но, в отличие от меня, у нее никогда не хватало времени выискивать маленькие, перспективные инди-группы, которые только пробивались на сцену. А вот я этим попросту жила. Специально выискивала и вылавливала их. Поэтому у меня всегда имелась при себе парочка демозаписей, которые я давала послушать сестре при каждой нашей встрече.

Достав флешку в виде фигурки Битлджуса, я помахала ей перед лицом Милли.

– Жду не дождусь, когда ты услышишь голос Зака Вэйда. – Я ухмыльнулась. – Он непревзойденно умеет играть на гитаре и струнах твоих гормонов.

Она поставила поднос с блинами, клиновым сиропом и свежезаваренным кофе на тумбочку и пробормотала:

– Мои гормоны играют просто отлично.

А затем прикусила губу. Внимательно посмотрев на нее, я заметила, что ее глаза покраснели, а фиолетовые волосы растрепаны.

– Сестренка, ты в порядке?

Я встала на ноги и обняла ее, принимая на себя часть ее веса. Виброжилет все еще обхватывал мою грудь, поэтому нас разделяло просто огромное пространство, но никто из нас не обращал на это внимание. И Милли обмякла в моих руках. Лучше бы в ее состоянии оказался виноват не Вишес. Хотя, стоило отдать ему должное. С тех пор как они сошлись, он вел себя с сестрой просто идеально. Жаль, что для всех остальных он продолжал оставаться козлом.

– Я в порядке! – Она отмахнулась от вопроса и выпрямилась. – Наверное, все дело в нервах или просто что-то не то съела. Вишес отвезет меня к врачу на обследование. Просто уже десять, а ты еще не выходила из комнаты. Так что я зашла посмотреть, все ли у тебя хорошо.

Я бы точно не сказала, что у меня все хорошо. Скорее все наоборот. Просто я предавалась фантазиям о твоем бывшем парне и уже собиралась засунуть руку себе в трусики.

– Прости за беспокойство. – Я вновь притянула ее в объятия и опустила подбородок ей на плечо. – Просто решила насладиться этим небольшим отпуском. Обычно я открываю кофейню в полседьмого и не ложусь спать раньше десяти или одиннадцати.

– Ты все еще работаешь волонтером в детской больнице? – Она поморщилась. А я опустила глаза на свои руки, готовясь к очередной лекции. – Тебе следует оставить волонтерство. – В ее голосе слышались извиняющиеся нотки.

– Может быть, но я не стану этого делать.

– Ты же мучаешь себя. Зачем тебе это надо?

Потому что меня больше никуда не возьмут добровольцем. Все остальные места – больницы, клиники, хосписы – переполнены больными людьми, а моя иммунная система так же слаба, как и сердце, когда дело касается одного из Беспутных Хулиганов.

– Поверь мне, я не святая. И если бы мне это не доставляло удовольствия, я бы не стала этого делать. Лучше давай поговорим о тебе. Волнуешься из-за предстоящей репетиции сегодня вечером? – я аккуратно сменила тему разговора.

Милли вздохнула и плюхнулась на кровать, уставившись в потолок. Я осторожно села рядом, потому что в своем жилете не смогла бы исполнить такого.

– Наверное. Хотя меня больше волнует девичник. И с радостью жду возможности провести время вместе.

Мы с Милли расставались лишь на год, пока я доучивалась в старшей школе, а затем я села в самолет и полетела к ней в Нью-Йорк. Мы прожили вместе много лет в разных частях страны.

– Хочешь, схожу с тобой к врачу? – Я пригладила ее волосы. – Могу сходить за кофе или покараулить в машине, если ты не найдешь места для парковки. Буду твоей девочкой на побегушках. – Я пошевелила бровями.

– Не стоит.

Милли отвела глаза и положила ладони на бедра, но в этот раз удержалась и не потерла их.

Не знаю, почему они считали меня глупой. Ведь я легко сложила все симптомы. Утром ее тошнило, вчера весь день кружилась голова, а мама не позволила ей поднимать тяжести. Тем не менее еще до того, как уйти из школы медсестер и набраться ума-разума, я была сестрой. Сестрой, которая прекрасно знала, что Милли не стала бы скрывать от меня такие новости.

Потому что больше всего на свете мне хотелось видеть ее счастливой. И я не сомневалась, что ребенок сделает ее по-настоящему счастливой.

– Может, есть что-то, о чем ты мне не рассказываешь? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно непринужденнее.

– Нет, – коротко ответила она и вновь погладила мою руку, как делала не раз, чтобы успокоить меня. – Все замечательно.

– Я спрашивала не об этом.

– Но это все, что ты от меня услышишь. – Она прочистила горло. – Перестань, Козявочка Рози. Я выхожу замуж через несколько дней. Дай мне хоть немного расслабиться и не стараться выглядеть на все сто.

Что ж, ее слова звучали вполне правдиво. Я развернулась к аппарату, накачивавшему виброжилет, и потратила несколько минут на то, чтобы сложить его и спрятать все на место. После чего мы еще немного поболтали с Милли. В основном о подготовке к свадьбе, а еще о том, что, по утверждению сестры, я с некоторых ракурсов походила на актрису Эмму Стоун (она подняла эту тему… не я).

– Удачного приема, – пожелала я, когда Вишес позвонил Милли и она направилась к двери.

Поднос остался стоять на тумбочке у кровати, и я собиралась к нему притронуться только для того, чтобы унести из комнаты. Аппетит пропал еще вчера за ужином и до сих пор не вернулся.

Я рухнула на кровать и снова закрыла глаза, игнорируя пульсирующую боль за веками и крик мамы, которая приказала папе сходить в магазин и купить Милли бисквиты Twinkies.

Они не сказали мне ни слова за все утро, да и Милли не упоминала их в разговоре, а это означало, что я все еще находилась в немилости. И я бы с радостью оставалась в этом статусе до самой свадьбы.

Я не собиралась извиняться за то, кем была. И за то, кем хотела быть. Независимой и свободной.