Текст книги "Принцесса Торн"

Глава 6

Хэлли

Остаток дня прошел в полной неразберихе.

Как только Рэнсом вернулся, он выгнал Лизу, Тома и детей и потащил меня в мою комнату.

– Сегодня ты останешься дома, принцесса, – безразлично заявил он, бросив меня там без всяких объяснений.

Во время поездки с Томом что-то явно пошло не так. Но сомнительно, что это было связано со мной. Я все время находилась здесь, знакомилась с семьей Тома. Лиза, конечно, крутая девчонка. Она коллекционировала гравюры Тулуз-Лотрека, у нее собрана одна из самых обширных коллекций за пределами Франции. И она, подобно мне, придерживалась экологичного образа жизни. Мы даже обменялись номерами и электронной почтой. Могу только представить, какой ад устроил бы мне Рэнсом, если бы заподозрил, что я налаживаю связи с людьми из его личной жизни.

– Я не твоя пленница. – Я изо всех сил брыкалась, пока он нес меня в комнату, скорее из любопытства, чем от огорчения. И волочила ноги по лестнице, чтобы усложнить ему задачу. К сожалению, Рэнсома, казалось, совершенно не смущал мой вес, и он нес меня под мышкой так, словно я для него не более чем утренняя газета.

– Согласен, – произнес он, удивив меня. – Но сегодня мне нужно кое с чем разобраться. Я позвоню Максу, чтобы присмотрел за тобой. Он выпустит тебя из комнаты, но пока ты должна оставаться дома.

– Почему? – переводя дыхание, спросила я, когда Рэнсом опустил меня на пол. – Что-то случилось?

– Ничего такого, о чем тебе стоит беспокоиться.

– Но что-то произошло. Ты теперь подрабатываешь в другом месте? – Я пригвоздила Рэнсома взглядом, отчаянно желая заставить его почувствовать себя таким же крошечным, какой я ощущала себя рядом с ним. Если он попал в неприятности и они меня не касались, значит, он утянет меня за собой.

Рэнсом посмотрел на меня с жалостью.

– Прекрати болтать ерунду.

– Прекрати дышать.

– Твои родители будут разочарованы, узнав об отсутствии прогресса в укрощении строптивой ведьмы.

– Хорошо. Значит, я тебя утомляю. Может, ты скоро решишь уволиться. А еще лучше – получишь сердечный приступ.

Рэнсом захлопнул дверь у меня перед носом и запер. Мне захотелось, чтобы он сдох. Жар и ярость моей ненависти к нему ошеломляли.

Что напомнило мне о моей утренней находке: в телефоне я обнаружила голосовое сообщение от матери. Она предусмотрительно оставила его в четыре утра по тихоокеанскому времени, зная, что я не возьму трубку.

«Надеюсь, у тебя все хорошо и ты понимаешь, что мы сделали только то, что должны были. Мы беспокоимся о тебе, Хэлли. Поговорим, когда ты успокоишься».

Но когда я перезвонила, она не подняла трубку. Гера не шутила. Они действительно решили оборвать всякую связь со мной и получать отчеты от Рэнсома.

Что ж, если гора не идет к Магомету…

Пора нанести визит семейству Торн.

Словно по велению мыслей, на экране телефона в моей руке высветилось имя сестры. Я почувствовала легкую тревогу. Гера не так уж часто мне звонила. Может, раз в месяц, чтобы напомнить, как я безнадежна. Мое существование, видимо, смущало ее, но не настолько, чтобы полностью обрывать общение. Иногда я задавалась вопросом: если бы родители знали, какой я вырасту, решила бы мама сохранить беременность?

Я провела пальцем по экрану и включила громкую связь.

– Привет. – Я старалась говорить спокойным тоном, но готовилась к словесному удару.

– Привет, тебе лучше?

– Нет.

– Отлично. Значит, у тебя наметился прогресс. Когда ты приедешь? – Ее голос звучал незаинтересованно и немного раздраженно. Точно я каким-то образом должна была предугадать, что она хочет поговорить со мной, и позвонить сама, дабы избавить ее пальцы от стресса в виде необходимости набирать номер.

– Никогда, если это зависит от родителей, – пошутила я. Сев на кровать, я стала просматривать на телефоне онлайн-каталоги. Никогда не могла просто разговаривать по мобильному, не занимаясь параллельно чем-то еще. Это казалось мне пустой тратой времени.

– Да, но репетиционный ужин состоится уже через несколько недель, и ты приглашена. Так что… – Гера оставила предложение висеть в воздухе.

Мне понравилось, как она сказала, что я приглашена. Будто сестре вообще требовалось приглашение. Знаю, что на самом деле вопрос о том, чтобы оставить меня в стороне, выносился на обсуждение. И хотя меня это не удивило, все же сильно ранило. Мы с Крейгом, ее женихом, не очень-то ладили.

– У нас еще есть несколько недель в запасе.

– Тебе нужно приехать на примерку платья, – резко возразила Гера. – К тому же ты давно не навещала родителей.

– Ладно, когда ты хочешь видеть меня в Далласе?

– На следующей неделе.

– На следующей неделе? – Я почувствовала, что у меня вспотели ладони и похолодели стопы.

– Да, – нетерпеливо подтвердила Гера. – Нам нужно многое обсудить. Просто закажи билет, ладно?

– Я… я не могу, – заикаясь, ответила я.

– Ты никогда не пропускаешь замеры перед премьерой или открытием нового клуба, – медленно протянула Гера.

Вообще-то, я отправляла платья в переработку как сумасшедшая, но когда это Гера находила время, чтобы узнать меня получше?

– Рэндом, то есть мой телохранитель, забрал кредитки. У меня нет возможности заказать билеты.

– Ох. – Удивление в ее голосе даровало мне проблеск надежды. Может, она вмешается и расскажет родителям, как ужасно Рэнсом со мной поступил. – Я дам тебе данные своей кредитки.

Ее всплеск альтруизма удивил меня до такой степени, что я почти ощутила благодарность, за что и ненавидела себя. Я жила на крохи от этих маленьких жестов со стороны моей семьи.

– Но не сходи с ума. Купи только то, что тебе нужно, иначе расскажу маме и папе.

– Хорошо. Спасибо. – Я не знала, что еще сказать, чтобы сохранить хоть толику достоинства.

– И, прошу, прихвати приличную одежду, если она у тебя есть.

По тому, что вокруг сестры болтали о цветах лака и разных способах обработки ногтей, я догадалась, что она делает маникюр. Гера всегда делала один и тот же – короткий, естественный, французский маникюр.

– То есть мне известно, что ты никогда не скроешь эти жуткие татуировки и из свиного уха шелковый кошелек не сошьешь. Но ты можешь хотя бы надеть то, что не будет выставлять тебя госпожой из секс-клуба?

Секс-клуб. Иногда у меня закрадывались подозрения, что моей двадцатидевятилетней сестре на самом деле девяносто два года.

– Рада служить тебе, – пошутила я. – Считай, что все сделано. И я…

Хотела сказать, что очень рада за нее, но Гера уже бросила трубку, не дослушав мою сентиментальную речь.

Я воспользовалась ее карточкой, чтобы купить билет на самолет до Далласа и забронировать себе хороший номер в одном из особняков Флитвуд в Тортоз-крик. Тысяча долларов за ночь немалая сумма, но конечно же моя единственная сестра не захочет, чтобы я спала в мусорном контейнере, когда приеду навестить семью.

Гера не хуже меня знала, что я отказываюсь оставаться в доме родителей. Я не чувствовала себя там желанной гостьей, и на то существовала веская причина. Родители постоянно ругали меня – за одежду, манеры, походку, успеваемость. Но даже если бы они этого не делали, я просто не могла чувствовать себя в безопасности. Не после того, что случилось там в первый раз.

Или во второй.

Или в третий.

Неважно. Таково положение вещей.

Я услышала, как прибыл Макс и обменялся парой слов с Рэнсомом, и испытала глубокое облегчение. Последние несколько дней я ощущала себя зверем в клетке. Клаустрофобия накрыла меня с головой.

Я задалась вопросом, не начало ли уже разлагаться мясо в шкафу Рэнсома. Надеюсь, что да. Может, это напомнит ему о его гнилой душонке.

Через несколько минут после того, как со двора отъехала одна из моих машин – Рэнсому нравилось пользоваться моими вещами, – дверь в комнату отворилась. Раздался стук, а затем голос:

– Ты одета?

– Конечно.

Передо мной появился Макс. Он снял воображаемую шляпу совсем как настоящий рыцарь.

– Золушка.

– Прекрасный принц. – Я выпрямилась, мой тон стал на несколько тонов холоднее. Милый он или нет, Макс все еще мужчина, и мне стоило помнить об этом. – Ты, как всегда, опоздал.

– Мне сопроводить тебя куда-нибудь? – Он прислонился плечом к дверному косяку. Очевидно, Макс был рад меня видеть, и от этого мне стало неловко. Не привыкла к тому, что искренне нравлюсь людям.

– Ты не слышал? – Я поморщилась. – Тиран запретил мне сегодня выходить из дома.

– Правда? – Он потер верхнюю губу. И покраснел. Снова.

– Разве он не сказал? – Менее порядочная девушка воспользовалась бы очевидной растерянностью Макса в своих интересах.

– Наверное, забыл. Черт, кажется, я допустил оплошность.

Закатив глаза, я снова опустилась на шелковистые простыни.

– Мне так надоел твой босс.

– Он хочет как лучше. – Макс скривился. – Как насчет кино? Мне не положено развлекаться на дежурстве, но…

– Только если выбор фильма останется за мной.

– Ты выберешь что-нибудь очень девчачье, да? – Он потер подбородок.

– Привет. Да. Я девушка. Вот так новость.

Но как только мы расположились в гостиной, то выбрали новую часть про Джеймса Бонда. Макс жаждал увидеть экшн и красивых женщин, а я просто хотела полюбоваться Дэниелом Крейгом. Мы прихватили миску с попкорном и две банки диетической газировки. Я убеждала себя, что нужно сделать глубокий вдох и наслаждаться моментом. Забыть о Рэнсоме. И это было бы проще простого, если бы он не ворвался в дом спустя час после начала фильма, потный и без футболки.

Вся трагичность ситуации заключалась в его обнаженном торсе, потому что рядом с Дэниелом Крейгом Рэнсом несравненно выглядел сексуальнее. Высокий, стройный и мускулистый. Его рельефная грудь блестела от пота. Вероятно, он бегал. Я уставилась на него, раскрыв рот. Мне было все равно, что я откровенно пялилась. Наверняка он к этому привык.

– Что ты делаешь? – требовательно спросил он, уперевшись руками в узкую талию. Даже ногти у него идеальные. Квадратные, чистые и… сосредоточься, Хэл. Сосредоточься.

– Глазею на худшего из ныне живущих мужчин, желая, чтобы он вспыхнул на месте? – Я ангельски захлопала ресницами.

– Я не с тобой разговаривал, – прорычал Рэнсом.

Ой.

Макс встал. Его лицо выглядело так, будто оно вот-вот взорвется.

– Сэр.

– Не нужно мне твое «сэр», – огрызнулся Рэнсом. – Ты не должен трепать языком с подопечной.

– Знаю, – поспешил ответить Макс. – Я знаю. Прости, просто она сказала, что ей нельзя выходить из дом-а…

– Так и есть, – сухо заметил Рэнсом. – Тебя проинформировали об этом.

– Да, – мрачно подтвердил Макс. – Верно. Приношу свои извинения. Просто мне казалось, что она все еще адаптируется к новой ситуации, и хотел составить ей компанию. Я решил, что если смогу присматривать за ней, пока…

– Пока будешь присматривать еще и за девушкой Бонда? – Рэнсом закончил фразу за него. – Мне бы следовало понизить тебя в должности до офисного степлера.

– Ох, ради всего святого! – Я вскинула руки. – Перестань вести себя как ребенок, Рэнсом. Половину времени ты даже не смотришь на меня, слишком занят своим компьютером. Не надо читать другим нотации о профессионализме.

Мужчины повернули головы и уставились на меня. Оба выглядели потрясенными. Ни один не излучал счастья. Я только что сбросила бомбу правды точно в цель.

– Макс, – произнес Рэнсом, не сводя с меня напряженного, мрачного взгляда. – Выметайся. Я поговорю с тобой вечером.

– Да, сэр.

Макс поспешил ретироваться, перед уходом попрощавшись со мной. Мне нравилось, что он оставался милым и воспитанным, даже когда Рэнсом спустил на него всех собак. Я попыталась казаться чуть выше, максимально выпрямив спину и задрав подбородок. Не собиралась трусить перед этим агрессором.

Рэнсом смотрел на меня нахмурившись. Сегодня его глаза имели необычный оттенок зеленого. Словно бесконечный лес. В голове промелькнула больная мысль. Как, должно быть, горда и самодовольна миссис Локвуд, родившая такого великолепного и выдающегося сына, как Рэнсом. Мне стало интересно, сколько девушек у него было. Скольких он приводил домой. Скольких имел в кузове своего побитого пикапа, которым, как я спонтанно решила, он владел в подростковом возрасте.

– У тебя телефон звонит, – сообщил он, заставив прервать наш пристальный зрительный контакт и посмотреть на журнальный столик, где лежал мой мобильный.

– Это Уэс Морган. – Я вздрогнула, вспомнив ту ужасную ночь, из-за которой Рэнсом стал частью моей жизни на следующие полгода. – Я пообещала ему фотосессию, если он подвезет меня домой.

Как же глупо это сейчас звучало даже в моих собственных ушах. Казалось, все это произошло за миллион лет до сегодняшнего дня, до моей новой реальности.

– Рыцарство не умерло, – невозмутимо заметил Рэнсом.

– Это была не совсем его вина…

– Его. Он позвал папарацци.

– В любом случае я не хочу с этим разбираться, – вздохнула я.

– Тогда я сам справлюсь.

Рэнсом спокойно изучал меня, ожидая согласия. Меня же не покидали мысли о том, насколько он горяч. Как мне сопротивляться, когда Рэнсом выглядел как парень, сошедший со страниц книги?

Все еще глядя на меня убийственным взглядом, он взял телефон с гранитного журнального столика между нами и включил громкую связь.

О боже.

О нет.

Почему?!

– Приве-е-ет, красотка. – Уэс громко щелкнул жвачкой на другом конце линии. – Как насчет той фотосессии? Не хочешь вместе отправиться в зоопарк? Мы можем поцеловаться возле клеток с птицами.

– Если еще раз позвонишь по этому номеру, то единственным местом, куда ты отправишься, станет кладбище.

Рэнсом был таким мужественным, таким сдержанным, что от его тона у меня по спине побежали мурашки. Я не сомневалась, что он не шутил. Как и не сомневалась, что Уэс достаточно глуп, дабы не осознать всей серьезности ситуации.

За короткой паузой на другом конце последовали претензии Уэса:

– Кто это? Вам известно, кто я?

– К сожалению, – непринужденно ответил Рэнсом, прислонившись бедром к столу. – Тупой качок с залысинами и собственным реалити-шоу. У меня есть целое досье на тебя. Чтиво на сто тридцать страниц, если вдруг захочется полистать на досуге. Из которого мне доподлинно известно, что ты не можешь допустить, чтобы твое реалити-шоу закрылось, пока не выплатишь двести пятьдесят тысяч за пластическую операцию.

Я знала, что его бицепсы не настоящие!

– Охренеть! – воскликнул Уэс. – К-к-как? То есть кто…

– А теперь позволь мне представиться, – продолжил Рэнсом. – Я твой самый страшный кошмар. Я поглощаю таких, как ты, на завтрак. И меня назначили помочь мисс Торн восстановить ее репутацию – репутацию, которую ты подмочил, – а значит, она будет держаться от тебя подальше. Ты больше никогда с ней не увидишься, ясно?

Боже, даруй сил той девушке, которая станет дочерью этого мужчины. С таким же успехом можно вытатуировать на лбу: «НЕПРИГОДНА ДЛЯ СВИДАНИЙ».

С другой стороны, я впечатлена тем, как Рэнсом изучил Уэса.

– Боже, чувак. Хорошо. Ладно, – заныл Уэс. – Могу я хотя бы…

– Нет. – Рэнсом завершил звонок и вернул мне телефон. – Дело закрыто.

Взяв мобильный, я взглянула на своего телохранителя с неподдельным ужасом.

– Я кое-что поняла. Тебе стоит попробовать себя в политике. Такое изящество.

Рэнсом повернулся, собираясь подняться по лестнице, вероятно, чтобы принять душ. Я прочистила горло, готовясь к предстоящему разговору.

– Я еду в Техас, – выпалила ошеломительную новость, заставив его остановиться на месте спиной ко мне.

Он медленно повернулся, глядя на меня с легким любопытством.

Мне показалось или Рэнсом действительно выдохнул с облегчением? Что бы ни выражало его лицо, это была эмоция. У Робота имелись эмоции. И конкретно эта точно не была плохой.

– Мы? – лаконично уточнил он.

– Я, – поправила его. – Мне нужно заняться некоторыми обязанностями перед свадьбой сестры. Она мне голову оторвет, если я пропущу примерку платья. Я уже заказала билет, номер в гостинице и все остальное.

– С какой кредитной карты?

– С ее.

Взгляд Рэнсома помрачнел. Этот мужчина не привык, что его обводят вокруг пальца.

– Мне нужны даты и детали перелета. Мы будем жить в одном номере. С раздельными кроватями.

– Только через мой труп!

Он пожал плечами.

– Не самая любимая схема для сна, но как пожелаешь.

Рэнсом поднялся по лестнице. Я следовала за ним, отстаивая свою точку зрения.

– Рэндом, ты же не серьезно.

– Сто пудов серьезно, как любит выражаться ваше поколение.

– Окружающие станут распускать слухи. – Я выбрала самое слабое из возможных оправданий.

– Ты им не так уж и интересна, – возразил он.

– Шутишь? СМИ помешаны на мне. Я же полная катастрофа. Клянусь, это появится во всех новостях и скажется на нас не лучшим образом, учитывая, что мы пытаемся исправить мою оплошность.

Рэнсом пригвоздил меня взглядом, отчетливо твердившим «и-что-с-того?».

– Ты больше никогда не сможешь показаться на людях! – Я извивалась, пытаясь ухватить край его шорт для пробежки.

– Никогда не заботился о мнении публики.

– Но разве тебя не волнует…

– Нет.

– Рэндом…

– Для тебя мистер Локвуд. – Он остановился на верхней площадке лестницы, развернувшись ко мне, подобно урагану. – Слушай внимательно, Соплячка. Моя задача – защищать тебя. Я не могу делать это, находясь в гостинице через две двери по коридору. В этой поездке будет обеспечена максимальная безопасность. Я подключу местных агентов, которые прочешут отель, подготовят пути эвакуации, установят камеры и датчики движения, которые будут подключены к операционной комнате в соседнем номере. Ты останешься под моим наблюдением, под моей опекой, что значит, будешь действовать исключительно под моей юрисдикцией. Отказ от совместного проживания не рассматривается.

– Рэндом, – настаивала я. Он называл меня Соплячкой. – Мне угрожает какая-то опасность? Все это кажется таким… чрезмерным.

– Возможно, – произнес он, и впервые в его голосе прозвучала искренность. – Ты дочь одного из самых выдающихся президентов в истории Америки. И благодаря твоим выходкам в социальных сетях каждый идиот с электронным устройством в курсе, где ты живешь.

– Ладно. – Я вздохнула. – Если считаешь, что это необходимо.

– Считаю.

Мы застыли на месте, в шаге от второго этажа.

Рэнсом нахмурился.

– В чем подвох? Непохоже на тебя – следовать простым инструкциям без пинков и криков.

– Никакого подвоха, – сказала я, обходя его и направляясь к своему домашнему спортзалу в конце коридора.

Может, я действительно в опасности? Если так, мне точно не хотелось пострадать лишь из-за того, что пыталась доказать этому придурку свою правоту. К тому же сто́ит заметить, что наблюдать за Рэнсомом на разных стадиях раздевания, живя с ним в одном номере, было бы не самым худшим наказанием. Каким образом безудержная сексуальность Рэнсома смогла вызвать во мне хоть какую-то реакцию?

Я так долго находилась в спячке… Что, если я действительно еще способна испытывать возбуждение?

Дело в нем или во времени? Готова ли я знакомиться и ходить на свидания?.. Веди я себя менее ужасно, быть может, Рэнсом правда позволил бы мне жить своей жизнью, и я смогла бы встретиться с кем-то и понять, возникнет ли у нас химия. Но похоже, он не собирался бросать эту работу раньше времени. Возможно, в итоге научиться жить с этим зверем в течение шести месяцев еще не конец света.

– Если ты что-то задумала… – Рэнсом прищурился.

Я отмахнулась от него.

– Ты такой скептик. Тебе известно, что люди способны на альтруизм?

– Весьма спорное заявление.

– Ну, подискутируй сам с собой, а я пойду в спортзал и выпущу пар.

Я скрылась в своем домашнем спортзале, обошла эллипсоид, беговую дорожку, стойку с гантелями и направилась к мини-холодильнику, где хранился запас воды и мое любимое мороженое. Я достала сладость со вкусом «Кит-Кат» и ложку. В некоторых ситуациях требовалось нечто большее, чем просто смузи.

И жизнь с самым ворчливым орком Средиземья была одной из таких ситуаций.

Поедая мороженое, я решила пообщаться с Келлером по «ФэйсТайм», поскольку он был в отъезде. Каждый квартал Келлер снимал квартиру в Палм-Спрингс, чтобы поработать над своим загаром и попробовать новые варианты зеленых соков, которые впоследствии представлял в качестве сезонных напитков «Буст Кэмп» у себя в салоне.

Келлер как раз рассказывал мне о новом удивительном сочетании сельдерея, капусты, куркумы и мяты, когда в зал ворвался Рэнсом. На этот раз – ситуация накалилась – на нем было только полотенце. Хлипкая вещица, дразняще свисающая с пояса. Его темные влажные волосы были взъерошены. От тела исходил пар. Наступил тот момент, когда я бы обычно закричала и попыталась ударить его каким-нибудь предметом. Но, как ни странно, я не испугалась.

И не только я это заметила.

– Телохранитель с привилегиями? Серьезно? – проворковал Келлер с экрана моего телефона, округлив глаза. – Одобряю. И немного завидую.

Я изобразила рвотный позыв достаточно громко, чтобы Папа Римский услышал в Ватикане.

– Он сотрудник личной охраны. И обижается, когда его называют телохранителем.

– Сотрудник личной охраны? Звучит как презерватив, – рассмеялся Келлер.

В этот момент Рэнсом, решив, что ему надоел наш разговор, схватил мой телефон и швырнул его в другой конец комнаты. Тот упал на матрас для йоги.

Повернувшись к Рэнсому, я постаралась придать лицу как можно более бесстрастное выражение.

– Не хочешь рассказать мне, кто заполз тебе в задницу? Что бы это ни было, пожалуйста, не пытайся заставить меня его вытащить.

Рэнсом молча поднял руку и продемонстрировал кусок мяса между пальцами. Он выглядел темнее, чем когда я оставила его в шкафу, и с него свисали две личинки, корчась и собираясь упасть на пол.

Я зажала себе рот, борясь с рвотным рефлексом, теперь уже по-настоящему.

– Какого черта, Рэндом? – Вскочив с места, я выбежала из комнаты в коридор, спасаясь от запаха. Он бросился за мной длинными и целеустремленными шагами. Я спустилась по лестнице. Он тоже.

– Отстань от меня! – крикнула ему, не обращая внимания на то, что, по сути, я испортила весь его дизайнерский гардероб тухлым мясом ради мести. Рэнсом сам это спровоцировал. Он поступил со мной ужасно. У меня было не так много принципов. Но вегетарианство одно из них.

– Нет, пока не уберешь тот бардак, что натворила.

В отличие от ситуации с солью, на этот раз он отреагировал на мою выходку. Я окончательно вывела Рэнсома из равновесия. Но он свихнулся, если думал, что я займусь уборкой.

– В твоих мечтах. – Я использовала кухонный островок в виде барьера.

– Что ж, мои мечты скоро станут твоей реальностью. – Он бросил кусок мяса между нами на мраморную поверхность. На нем уже не было личинок, и теперь я не могла отделаться от мысли, что они где-то в доме. Меня пробрала дрожь.

– Нет. – Я ухватилась за кухонный островок, перебирая пальцами, готовясь наброситься на Рэнсома и вступить в схватку. – И что ты сделаешь? Ударишь меня?

– Я и пальцем тебя не трону, так что перестань беспокоиться о том, чего никогда не случится.

Это хорошие новости. Очень хорошие новости.

Так почему же я слегка разочарована его словами? Ах, верно. Потому что знала, каково ощущать его прикосновения. Они были приятны. Более чем приятны. Великолепны. А ведь он просто переносил меня с места на место.

– Я доложу твоим родителям, – без колебаний заявил он. – И, как и полагается, твой телефон снова будет конфискован. Что не займет много времени. Пойду возьму его.

Развернувшись, Рэнсом направился наверх, не дав мне возможности вежливо объяснить, почему я не могу прикасаться к мясу. Меня от него тошнит. И что дело не только в убийстве невинных животных, но и в экологии.

Я не могла поверить, что он снова заберет мой телефон. Как и не могла осознать, что оказалась настолько глупа, чтобы следовать плану Келлера, не задумываясь о последствиях. Меня вновь захлестнуло жгучее чувство одиночества.

Именно тогда, в момент полного безумия и отчаяния, я решилась на невозможное. Попыталась сбежать. У меня не было плана. Как и ключей от машины. Или телефона. Но с меня хватит. Рэнсом зашел слишком далеко, ворвавшись в мою жизнь, забрав кредитки, машины и требуя то, что я не представляла, как ему дать. Я даже не уверена, что именно ему от меня нужно. Казалось, его раздражало само мое существование.

Сунув ноги в шлепанцы, я распахнула входную дверь и вышла на улицу. К свободе. К независимости. К… что это, черт возьми, прилипло к подошве моей обуви?

Я наклонилась, чтобы поднять предмет. Уф. Похоже на бесполезную листовку или что-то в этом роде. Серьезно, неужели кто-то ведется на такие вещи? Их единственная цель, наверное, заключалась в том, чтобы без необходимости уничтожать деревья.

Скомкав ее в кулаке, я стала пробираться к воротам своего закрытого района. Адреналин бурлил в венах. Вместе с ним пришел и страх. Я понятия не имела, что делать дальше. Отчасти я предполагала, что просто немного напугаю Рэнсома, посижу несколько часов в парке, а потом вернусь и пересмотрю с ним условия моего заключения. Еще мне следовало найти урну, чтобы выбросить листовку. Сложно поверить, что теперь такова моя жизнь. Неделю назад я зависала на крыше небоскреба и пила винтажное шампанское с кинозвездами.

До ворот, окружавших мой район, оставалось около сотни футов, когда в поле моего зрения появился «Ниссан ЛИФ», проносившийся мимо огромных вилл и потрясающих бассейнов. Рэнсом успел одеться и даже побриться, прежде чем выехать за мной.

– Залезай. – Он притормозил машину, чтобы подстроиться под мой шаг.

Уставившись вперед, я решила не давать ему того, что он хотел.

– Я уже говорил, что тебе запрещено выходить из дома без присмотра. Я не смогу защитить тебя без твоего содействия.

– Содействия?! – взорвалась я, останавливаясь. Я повернулась к нему, чувствуя, что в глазах дико печет от напряжения. – Ты издеваешься надо мной? Ты забираешь все, что у меня есть, чем я владею, все, что олицетворяет меня. Ты обращаешься со мной как с избалованным ребенком, называешь Соплячкой, а однажды и сукой – да, я слышала твой разговор с Томом, – и даже не объясняешь, какой так называемой опасности я подвергаюсь. И ты желаешь моего содействия? Я в полном неведении. – Я развела руки в стороны. – Понятия не имею, что происходит, а тебе, похоже, все равно. Ты только выполняешь свою жалкую работу.

Рэнсом остановил машину. Вышел. Обогнул автомобиль. Я осталась стоять на месте. Не мог же он похитить меня средь бела дня? Технически, конечно, мог. Вокруг ни души.

Но он этого не сделал. Вместо этого Рэнсом остановился в нескольких футах от меня.

– Ты права.

– Нет! Хватит врать. Я имею право на… подожди, что ты только что сказал? – Я уставилась на него в замешательстве.

– Сказал, что ты права. Я мог бы дать тебе больше информации о том, что происходит, но решил этого не делать. Мы еще можем исправить мою оплошность. Наедине. В твоем доме.

Вот и настало мое время торговаться. Следовало грамотно выбрать тактику.

– Прежде всего я не хочу, чтобы в моем холодильнике присутствовало мясо. – Я подняла руку. – И это не подлежит обсуждению. Меня тошнит при виде него.

Рэнсом щелкнул челюстью, но ничего не ответил, что я восприняла за подтверждение того, что он услышал и намерен подчиниться.

Воздух между нами замер, будто весь мир затаил дыхание, чтобы услышать приговор.

– Я не буду класть мясо в твой холодильник, – согласился он наконец.

– Спасибо. – Я переплела пальцы. Листок выпал у меня из рук.

– Что это? – спросил Рэнсом, уже наклоняясь, чтобы поднять его.

– Какая-то листовка, которую я собиралась выбросить в мусорный бак.

Он разгладил белую бумагу – кто знает, может, Рэнсом один из тех неудачников, которых можно убедить записаться на занятия по зумбе? – но, заметив, как с его лица сошли все краски, я поняла, что это не обычная листовка.

– Мы должны вернуться. Сейчас же. – Рэнсом схватил меня за руку и потащил к машине.

Его реакция меня напугала. Никогда не видела, чтобы он проявлял какие-то эмоции, кроме скуки или гнева. Я забралась на пассажирское сиденье машины. Он повез нас обратно к моему дому, поглядывая в зеркало заднего вида. Очень часто. Словно ожидал кого-то увидеть.

– Что в той листовке? Реклама средства для увеличения члена? Ты уже готов записаться на консультацию? – Естественно, я решила, что сейчас самое время растопить лед неудачной шуткой.

Но веселье не тронуло лицо Рэнсома. Он скорее выглядел так, будто собирался сломать руль, поскольку держал его в удушающем захвате.

Наконец, он заговорил:

– Твои родители наняли меня, чтобы я следил за твоим местонахождением и обеспечивал безопасность. Это их главная цель. Однако есть и побочная – привести тебя к относительной независимости и научить ценить деньги. Они также хотели бы, чтобы ты стала ответственнее относиться к своей жизни и выбрала профессию, которая требует большей отдачи, чем размещение фотографий в «ТикТок».

– «Инстаграм», – поправила я его. – Хотелось бы мне пробиться в «ТикТок».

– Да без разницы. – Он загнал машину в мой гараж.

– Другими словами, ты мой инспектор по условно-досрочному освобождению.

Рэнсом заглушил двигатель, вышел из машины, обогнул ее и открыл передо мной дверь. У меня возникло ощущение, что это мера безопасности, а не проявление галантности.

– Верно.

Он повернулся и направился к дому, все еще сжимая в руке скомканную листовку.

– А что будет, если я провалюсь? – Я завороженно следовала за ним.

Казалось, он провел долгую беседу с моими родителями, чего я не могла сказать о себе за последние три года.

Меня настиг момент прозрения. Или, может – не дай бог, – рефлексии. Что, если семья избегала меня, пытаясь заставить стать лучше? Стоит ли мне стараться? Ведь Гера пригласила меня на свой репетиционный ужин. И заплатила за все. Я тоже должна приложить усилия, так ведь?

– Не моя проблема, не моя битва. Думаю, они найдут другой, менее затратный способ сделать твою жизнь невыносимой, пока не приведут тебя в форму.

– Они же не думают всерьез, что я пойду работать? То есть на настоящую работу.

– У тебя слишком голубая кровь для физического труда? – Рэнсом выразительно посмотрел на меня.

– Нет, – я тщательно взвесила свои слова, – но я бесполезна. Ничего не умею. – Поверить не могу, что позволила этим словам сорваться с моих губ. Обычно я более скрытна, когда вопрос касался моих недостатков.

– Как и большинство людей, – сказал он. – Посредственность – самая общая черта человечества. Ты еще найдешь свой путь.

– Отличная речь, парень. Тебе стоило стать мотивационным тренером.

– Что, и пренебречь моим новым стремлением стать политиком? – язвительно парировал он.

Когда мы вернулись в дом, Рэнсом запер все двери, проверил окна и разложил на моем столе внушительную (и пугающую) коллекцию оружия, которую начал чистить.

Не отрывая взгляда от пистолета, он произнес:

– Собирайся, принцесса. Мы ненадолго останемся в Техасе.