Текст книги "Святой Владимир"

В 1380 году по возвращении с битвы на Куликовом поле, где русское воинство одержало великую победу над Золотой Ордой, благоверный князь Владимир Андреевич в стенах Высоцкой обители захоронил останки воинов-серпуховичей, над братской могилой которых в память о великой победе был воздвигнут прекрасный белокаменный собор в честь Зачатия Пресвятой Богородицы святой праведной Анной.

Мужали московские братья-князья. Возвеличивалась Москва и все более укреплялась, полагая начало общерусскому противостоянию силам Орды.

В боях с воинством старого опытного полководца Ольгерда крепло ратное искусство Владимира Андреевича. Постепенно он выдвигается в число лучших русских воевод. В 1375 году в результате организованного похода объединенных полков более двух десятков русских князей на Тверь, при активном участии Владимира Андреевича, Москве наконец удалось нейтрализовать своего давнего соперника – князя Михаила Тверского. Причем именно Владимир Андреевич повел московскую армию к этому городу. Дмитрий Иванович прибыл к своим полкам уже после начала осады Твери. Через три недели тверичи запросили мира. Эта победа стала важной вехой в деле мобилизации русских сил для решающего сражения с Ордой. С этого времени князю Владимиру Серпуховскому все чаще поручается командование военными операциями.

В 1378 году Владимир Храбрый получает от великого князя Дмитрия Донского в удел Боровск. С этого времени он становится Боровско-Серпуховским князем.

Еще один успех обозначился на литовском направлении. В конце 1379 года Дмитрий Иванович направил брата в земли литовского князя Ольгерда – главного союзника Орды против Великой Руси. Казалось, еще недавно воины Ольгерда проникали в самую глубь московских владений, теперь же полки Владимира сами двинулись за литовский рубеж. Ольгерд к тому времени уже умер, среди его сыновей кипели распри. Московские власти решили воспользоваться этим и нанести удар по старому врагу. Поход закончился удачно. Владимир Андреевич стремительно взял Трубчевск, Стародуб Северский и «ины многы страны и волости, и села тяжко плениша». Это зримое проявление возросшей силы Москвы привлекло на ее сторону Дмитрия и Андрея Ольгердовичей, враждовавших со сводным братом Ягайло, ставшим великим князем литовским. Позднее Андрей Ольгердович Полоцкий и Дмитрий Ольгердович Брянский плечом к плечу с русскими войсками стали против татар в страшной битве на Куликовом поле. Поход Серпуховского князя вызвал особую тревогу в Орде, ибо его успех ясно свидетельствовал, что «Русский улус» выходит из-под ханского контроля.

В августе 1380 года пришла на Москву тревожная весть о движении ордынской рати Мамая в направлении к Дону. Навстречу неверным полкам 16–17 августа из Москвы двинулись объединенные русские войска тремя колоннами во главе с великим князем Московским Дмитрием Ивановичем, князем Серпуховским Владимиром Андреевичем и князем Белозерским Федором Романовичем. Для каждого русского человека цель похода была священна и понимаема так, как выразил ее великий князь Димитрий Иванович: «Брат, князь Владимир Андреевич, пойдем туда, прославим жизнь свою, удивим земли, чтобы старые рассказывали, а молодые помнили! Испытаем храбрецов своих и реку Дон кровью наполним за землю Русскую и за веру христианскую!»

В эти дни каждым христианским сердцем возносилась молитва. В день Рождества Пресвятой Богородицы, в пятницу 8 сентября, в шестой час сошлись два войска у устья реки Непрядвы на Куликовом поле. Как повествует летопись: «И была крепкая битва и злая сеча, и кровь лилась, как вода, и бесчисленное множество воинов с обеих сторон, с татарской и русской, пали мертвыми. И татарское тело падало на христианское, и христианское на татарское, и смешалась кровь татарская с христианской. А всюду лежало такое множество мертвых, что кони не могли ступать по мертвым. И погибали не только от оружия, но многие сами себя убивали, и под копытами конскими умирали, и задыхались от великой тесноты: ведь невозможно было вместиться на поле Куликовом между Доном и Мечей из-за множества сошедших войск».

Князь Владимир Андреевич Серпуховский во главе засадного полка отборной конницы вместе с искусным полководцем и знаменитым воеводой Дмитрием Боброком Волынцем наблюдал за ходом сражения из дубравы выше по Дону. На исходе седьмого часа дня, когда казалось, что христианское войско уже избито, от тяжкой скорби стал князь терять терпение. Но многоопытный Дмитрий Волынец сдержал его: «Беда, княже, велика, но еще не пришел наш час… Ныне только повели каждому воину Богу молиться прилежно и призывать святых на помощь». И Владимир Андреевич, как повествует сказание, воздев руки к небу, горько прослезился и сказал: «Боже, Отец наш, сотворший небо и землю, помоги народу христианскому! Не допусти, Господи, радоваться врагам нашим над нами, мало накажи и много помилуй, ибо милосердие Твое бесконечно!»

Молился князь Господу, молился Пречистой Богородице и святым угодникам Божиим, а вместе с ним с плачем молились его ратники. Когда же пытались выступить из засады, в лицо бил сильный ветер, препятствуя движению. И сказал воевода Дмитрий: «Никто пусть не выходит на бой ни в коем случае, Господь нам возбраняет». В девятом часу внезапно потянул сзади южный ветер, теперь понуждая идти на татар. В священном гневе устремилась засадная конница во главе с горящем в молитве князем Владимиром Андреевичем на неверных. И соединились подвиг молитвенный и подвиг ратный. «Тогда видели православные, – свидетельствует летопись, – что помогают христианам ангелы, и святых мучеников полки, и воин великий Христов Георгий, и славный Дмитрий, и великие князья русские святые Борис и Глеб, и с ними полководец бесплотного полка Небесных Сил великий Архистратиг Михаил. Тогда видели языческие полки двух воевод, тресолнечные полки и пламенные их стрелы, направленные на них».

Дрогнула нечестивая рать и в страхе великом обратилась в бегство, теряя множество воинов под мечами православных сынов, укрепляемых силою Святого Духа. Князь Владимир со своим полком гнал неверных до самых их станов. «И такова была победа, – по слову летописца, – и помощь Божия, и чудеса и знамения Божией Матери и великого чудотворца Петра, и преподобного игумена Сергия, и святых страстотерпцев Бориса и Глеба, и всех святых, и родительская молитва православных христиан, что даже там, куда не доходили христианские полки, и там лежали мертвые татары, пораженные невидимою Божией силою и Пречистой Его Матери и святых Его».

Вступление в бой запасного полка решило исход сражения. Поэтому все произведения, посвященные этому событию, обязательно упоминают имя Владимира Серпуховского рядом с именем великого князя. Во главе своих воинов Владимир Андреевич гнал и бил бегущих татар на протяжении 40 верст до реки Красивая Меча.

Древний памятник отмечает еще одну характерную черту личности серпуховского князя. После битвы с Мамаевыми полчищами Владимир старательно разыскивает на поле сражения раненого Дмитрия, а нашедши брата, радуется, что он жив, и сообщает ему весть о победе.

Когда завершилось преследование остатков Мамаева войска, пошли по полю Куликову великий князь Дмитрий Иванович и брат его князь Владимир Андреевич вместе с малым числом оставшихся в живых князей и воевод. Видя вокруг груды трупов, словно сенные стога, и кровью текущий Дон, оплакали павших христиан, со смирением говоря: «Слава Богу, пожелавшему так». И, радуясь победе, без конца славословили Господа за явленную русскому народу великую милость, по слову Псалмопевца: Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей (Пс. 113, 9).

В память о героическом сражении великий князь Московский Дмитрий Иванович и князь Серпуховский Владимир Андреевич стали именоваться Донскими, а Владимира Андреевича народ прозвал еще и Храбрым. С этим именем он вошел в историю нашего Отечества.

Не раз еще Владимир Храбрый вставал на защиту Русской земли. Радость по случаю одержанной победы на Куликовом поле была недолгой. В 1382 году на Русь обрушилось нашествие нового ордынского хана Тохтамыша. Первый удар татар пришелся на Серпухов, город был полностью истреблен. Большинство князей поспешило оставить Дмитрия Донского. Ему пришлось покинуть Москву и уйти в Кострому. С собой великий князь увел лишь 2 тысячи воинов. 8 тысяч он оставил Владимиру Андреевичу, прикрывавшему дорогу на север. Больше всего Дмитрий Иванович рассчитывал на крепость стен Московского Кремля. Однако татары перехитрили москвичей и во время переговоров ворвались в город и перебили его защитников. 26 августа вспыхнула Москва. Жестоко покарав стольный град великого князя, отряды Тохтамыша рассеялись по Русской земле, все разоряя на своем пути. Истощенная Куликовским побоищем Русь не могла собраться с силами, чтобы оказать сопротивление. Князья не шли друг другу на помощь, боясь потерять последние остатки воинства. Одни отсиживались за стенами своих городов, другие преклоняли головы перед завоевателями. Дмитрий Иванович Донской в это время пребывал в Костроме, надеясь собрать силы для ответного удара.

Худшей беды удалось избежать благодаря отважному князю Владимиру. Во главе собранных им полков в сражении у Волока он разбил большой татарский отряд наголову и взял много пленников. Этот подвиг так подействовал на хана, что он начал отступать назад к рязанской земле, опасаясь, чтобы русские, собравшись, не ударили на него.

В 1385 году Владимир Храбрый вновь «вступил в стремя». По заданию Дмитрия Донского он ходил на Рязань, а затем уже вместе с великим князем на Новгород, чтобы привести отшатнувшийся было к Литве город в волю Москвы.

Единственное поражение Владимир Андреевич потерпел в войне с рязанским князем Олегом Ивановичем, захватившим Коломну. Все попытки князя отбить город провалились. Коломну вернул Москве не меч, но слово. Сергий Радонежский сумел уговорить Олега Рязанского отдать город миром.

Искренняя дружба двух князей из племени Калиты была редкостью на фоне происходившей в те времена ожесточенной борьбы за власть, в которой даже близкие родичи не щадили друг друга. Более тридцати лет действовали сообща, в полном доверии друг к другу Дмитрий Иванович Донской и Владимир Андреевич Храбрый: вместе отражали врагов, делили мирные и ратные труды, переживали опасности и радости побед. Не возникало ни одной распри между братьями, имевшими равную любовь к Отечеству. Потому столь неожиданным кажется сообщение московского летописца, что в начале 1389 года «бысть розмирие князю великому Димитрию Ивановичу с князем Володимером Андреевичем».

Спор возник из-за старейших серпуховских бояр и в связи с передачей городов Дмитрова и Галича из вотчины Владимира Андреевича во владение сыну великого князя Василию Дмитриевичу. Н. М. Карамзин связывает «розмирие» с боярскими интригами. Конфликт носил исключительно мирный характер и через несколько недель благополучно разрешился. А 19 мая 1389 года Дмитрий Иванович Донской умер.

При великом князе Василии I Владимир Андреевич занял подобающее ему в великокняжеском окружении место и продолжил верой и правдой служить сыну Дмитрия Донского. В 1393 году, например, Владимир Андреевич возглавляет московскую рать в походе против Новгорода. Его заботам Василий Дмитриевич поручает в завещании свою семью.

О том, что Владимир Андреевич был благодаря своим имениям влиятелен и богат, свидетельствуют размеры его владений, которыми к началу ХV века он превосходил даже великого тверского князя. В наследство от отца, князя Андрея Ивановича, Владимир получил 11 волостей и 10 сел. Полвека спустя ему принадлежало 49 волостей, 17 слобод, 44 села, немалый ряд городов с прилегающими территориями и в их числе Серпухов, Боровск, Городец, Углич, Козельск, Алексин.

В Московском Кремле Владимир Андреевич имел двор, а за его стенами княжескую «резиденцию» – «большой двор на Трех горах» (в районе Трехгорки). Двор обслуживали жители села Кудрина (ныне Кудринская площадь), к которому тянулись деревеньки, расположенные вдоль современных Никитских ворот и Ленинградского проспекта. Владимиру Андреевичу принадлежали многочисленные московские дворы, сады, мельницы и угодья. А все это, взятое вместе, от кремлевских палат до окраинных садов, составляло московскую треть Серпуховского князя Владимира Андреевича Храброго. Великокняжеская Москва по праву была и его городом.

В конце 1389 года произошло некое событие, следствием которого стало новое «розмирие» с наследником Дмитрия. Совет бояр, опасаясь влияния на юного князя Василия дяди Владимира Храброго, поспешил принять меры, чтобы ограничить участие серпуховского князя в правлении, а возможно, и вовсе отстранить его от государственных дел. Многоопытный и обладавший значительной военной силой, князь Владимир мог бы довольно скоро разрешить конфликт в свою пользу, но этим нанес бы ущерб единству и миру Московского княжества. Боголюбивый князь избрал другой путь. Он поступил так, как некогда его наставник преподобный Сергий Радонежский, удалившийся из своего монастыря, когда ропот недовольных введением общежития и гнев его родного брата Стефана привели обитель в смятение. Владимир Андреевич оставил Москву не один, с собой он увел своих старейших бояр, благодарных ему за недавнее заступничество перед Дмитрием Донским. Не желая более раздоров и любя мир, наученный от юности страху Господню, Владимир Храбрый вновь явил на Руси добродетельный пример благоразумия, выполняя завет Псалмопевца: Уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и следуй за ним (Пс. 33, 15). И вскоре между княжескими домами установился прочный мир.

Осенью 1392 года Русь понесла невосполнимую потерю. В октябре скончался святой молитвенник и печальник земли Русской преподобный Сергий Радонежский. Князя Владимира с блаженным старцем долгие годы связывали узы той особенной любви, какая бывает у боголюбивого чада к своему духовному отцу, и потому, храня сердечную привязанность к Свято-Троицкой обители, князь предал себя и свою семью в духовное руководство второго святого настоятеля, ученика преподобного Сергия, некогда принявшего монашеский постриг в Серпуховском Высоцком монастыре, преподобного Никона Радонежского.

На поприще государственном Владимир Андреевич продолжил преданное служение Отечеству и великому князю – племяннику, юному Василию I. Первой успешной акцией Владимира Андреевича Храброго при новом московском великом князе стал в 1393 году поход во главе московских войск на новгородский Торжок в связи с отказом правителей Великого Новгорода подчиняться суду митрополита Киприана и платить пошлины Москве. А через два года князь Владимир снова облачился в доспехи в связи с вторжением на Русь самаркандского эмира Тамерлана.

В истории Русского Православия 1395 год ознаменовался великим событием – пречудным явлением спасительного заступничества Пресвятой Богородицы во время вторжения на Русь самаркандского эмира Тамерлана (Темир Аксака), «Весть о нашествии сего нового Батыя привела в ужас всю Россию, – описывает это время в “Истории государства Российского” Н. М. Карамзин. – Ожидали такого же разрушения, какое за 160 лет перед тем было жребием государства нашего; рассказывали друг другу о чудесных завоеваниях, о свирепости и несметных полках Тамерлановых; молились в церквах и готовились к христианской смерти, без надежды отразить силу сию… Все церкви московские были отверсты с утра и до глубокой ночи. Народ лил слезы перед алтарями и постился».

Великий князь Василий Дмитриевич, поручив Москву своему дяде Владимиру Андреевичу Храброму, вышел с войском к Коломне и остановился на берегу Оки. Уверенности в том, что русское войско устоит в сражении, не было, и великий князь по совету матери, вдовы благоверного князя Дмитрия Донского, написал митрополиту Киприану, чтобы послали во Владимир за чудотворною иконою Божией Матери, с которой святой князь Андрей Боголюбский в 1164 году победил болгар. Ибо вспомнила благоверная великая княгиня Евдокия Дмитриевна (в иночестве преподобная Евфросиния), как в VIII веке по заступничеству Царицы Небесной избавлен был от врагов Константинополь, и в честь этого события праздновали в Царьграде Похвалу Пресвятой Богородицы.

В праздник Успения духовенство приняло икону во Владимире и с крестным ходом понесло к Москве. Во все время шествия бесчисленное множество людей по обеим сторонам дороги, стоя на коленях, молило: «Матерь Божия, спаси землю Русскую!» 26 августа крестный ход подошел к Москве. Навстречу на Кучково поле из города вышли митрополит Киприан, князь Владимир Андреевич Серпуховский и великокняжеское семейство. Святитель и князь приняли икону и торжественно перенесли в Успенский собор.

В тот час грозный завоеватель Востока Тамерлан дремал в своем шатре. Как повествуется в Минее, он «вдруг увидел во сне великую гору, с вершины которой к нему шли святители с золотыми жезлами, а над ними в лучезарном сиянии явилась Величавая Жена. Она повелела ему оставить пределы Руси. Проснувшись в трепете, Тамерлан спросил о значении видения. Знающие ответили, что сияющая Жена есть Матерь Божия, великая Заступница христиан». Тогда Тамерлан, усыпавший трупами русские поля до Ельца, вдруг дал приказ развернуть полки, обратил свои знамена к югу и вышел за пределы Руси.

Наступило время всенародного торжества. В благодарность за чудесное избавление Москвы от грозных полчищ Тамерлана по примеру Константинополя Русская Церковь установила в субботу пятой седмицы Великого поста празднование Похвалы Пресвятой Богородицы. Для южного молитвенного щита Москвы – Серпуховского Высоцкого монастыря радость тех дней была сугубой от сознания того, что любимый князь Владимир Андреевич, основатель обители и ее щедрый покровитель, стал избранником Божией Матери, в чьих руках икона с Ее Пречистым образом явила Русской земле спасительное чудо. В память об этом событии один из храмовых приделов монастыря был освящен в честь Похвалы Пресвятой Богородицы.

После 1395 года на Руси воцарился мир. Политические интересы Москвы сосредоточились на северных областях. И хотя немногочисленные внутренние конфликты, в частности с Новгородом, происходили, Владимир Андреевич в них участия не принимал. Его положение второго лица московского княжеского дома по-прежнему было непоколебимым, о чем свидетельствуют договорные грамоты с Тверью и Рязанью, а также духовная грамота Василия Дмитриевича, где первым, кто в случае его смерти должен взять на себя попечение о великокняжеской семье, назывался Серпуховский князь Владимир Андреевич.

В эти годы внимание князя Владимира Храброго привлек знаменитый иконописец Феофан Грек – «преславный мудрец» и «философ», как его характеризовал преподобный Епифаний Премудрый. Интерес к творчеству грека-изографа был отнюдь не праздным. Князь ценил людей просвещенных и талантливых. Восприняв от своих духовных наставников святителя Алексия и преподобного Сергия Радонежского глубокое уважение к византийской культуре, Владимир Андреевич немало способствовал перенесению лучших ее достижений на Русь. Так, основанный князем Серпуховский Высоцкий монастырь в продолжение всей его жизни не только процветал, но и пользовался славою центра византизма на Руси, что возможно было только по воле князя и на его средства.

Владимир Храбрый также принимал деятельное участие в обороне Москвы от врагов и особенно важную роль сыграл при защите столицы в 1408 году. Когда на Русь обрушились полчища эмира Эдигея, московский князь Василий Дмитриевич по примеру отца ушел в Кострому, оставив столицу на опытного в военном деле дядю. Владимир Андреевич сумел организовать надежную оборону и отстоять Москву во время трехнедельной осады города татарами.

Москва стала и местом его последнего упокоения. Разделив завещанием свои движимые и недвижимые имения между сыновьями Иваном, Семеном, Ярославом, Андреем, Василием и княгинею Еленою Ольгердовною, Серпуховский князь Владимир Андреевич Храбрый (Донской) – доблестный защитник Русских земель, славный герой Куликовской битвы, один из выдающихся личностей эпохи становления молодого Русского государства – скончался в мае 1410 года и был погребен в Архангельском соборе Московского Кремля – усыпальнице представителей правящих династий Рюриковичей и Романовых.

В Духовной записи, при которой свидетелем был преподобный Никон Радонежский, Владимир Андреевич поручает жену и детей московскому великому князю, делит удел свой между сыновьями и вменяет им в обязанность служить Василию и детям его. После смерти Владимира Храброго Боровск достался в удел его сыну Семену. Сведений о Боровском князе Семене очень мало.

Известно, что он в 1404 году женился на Василисе, дочери служивого князя Семена Романовича Новосильского. В 1426–1428 годах на территории Московского княжества был мор. Умер и князь Семен. Перед смертью он принял иноческий постриг с именем Саввы и был захоронен в Троице-Сергиевом монастыре. Умерли и остальные сыновья князя Владимира Андреевича. В живых остался его внук Василий Ярославич, который и объединил весь Серпуховско-Боровский удел. В 1432–1433 годах князь Василий Ярославич оформляет договор с великим князем Василием II Темным, в котором обязуется «честно служить великому князю», который был женат на его сестре Марии Ярославне. В 1456 году Серпуховско-Боровское княжество было уничтожено, а Боровск и его земли вошли в состав Московского княжения.

Имя князя Владимира Андреевича Храброго увенчано доброй славой. Четыре века спустя Н. М. Карамзин сделал о князе Владимире Андреевиче замечательную запись: «Сей знаменитый внук Калитин жил недолго и преставился с доброю славою князя мужественного, любившего пользу Отечества более власти. Он первый отказался от древних прав семейственного старейшинства и был из князей российских первым дядею, служившим племяннику. Кратковременные ссоры его с Донским и Василием происходили не от желания присвоить себе великокняжеский сан, а только от смут боярских. Сия великодушная жертва возвысила во Владимире пред судилищем потомства достоинство героя, который счастливым ударом решил судьбу битвы Куликовской, а может быть, России».