Текст книги "Святой Владимир"

Завещание Владимира Мономаха

Особое место в литературе XI–XII веков занимает «Поучение» Владимира Мономаха, внесенное в Лаврентьевскую летопись под 1096 годом. По-видимому, это произведение рассматривалось летописцами как предсмертное завещание князя, аналогичное завещанию Ярослава Мудрого.

«Поучение» Владимира Мономаха, написанное им, седя на санех, то есть незадолго до смерти, где-то около 1117 года, было отнесено летописцами к подобным завещаниям, адресованным детям. Однако его поместили не под 1125 годом – годом смерти Мономаха, а под 1096-м.

Это можно объяснить следующим: 1096 годом было датировано письмо Мономаха Олегу Черниговскому, непосредственно примыкавшее к «Поучению». Кроме того, события, описанные в летописи под следующим 1097 годом (Любеческий съезд князей, ослепление Василька[3]3
  На Любеческом съезде Владимиро-Волынские волости были разделены. Недовольный разделом, Давид Игоревич нарушил крестное целование с братьями и решился на злодейский поступок: захватил возвращавшегося из Любеча князя Василька и ослепил его. Такая казнь, служившая в Византии обычным способом отстранения от власти политических соперников, на Руси не употреблялась и вызвала возмущение в княжеском семействе: Давид Игоревич был лишен Волыни. «Повесть об ослеплении Василька Теребовльского» рассказывает, что Василько Ростиславич, смиренный страданием, признал свое ослепление Божиим наказанием («яко на мя Бог наведе за мое възвышенье»).


[Закрыть], заключение Мономахом мира с киевлянами и Святополком), давали весьма наглядное подтверждение справедливости основных наставлений, связанных с необходимостью соблюдения князьями взятых на себя обязательств, скрепленных «крестным целованием».

Выдающийся государственный деятель конца XI – начала XII столетия Владимир Всеволодович Мономах (1052–1125) своей политикой содействовал временному прекращению княжеских усобиц. Он прославился успешными походами против половцев, отбросив их далеко за Дон, так что половцы его именем детей в колыбели устрашали. Став в 1113 году великим князем Киевским, Мономах всячески содействовал упрочению единства Русской земли.

Центральная идея «Поучения» состоит в призыве, обращенном к детям Мономаха и всем, кто услышит «сию граматицю», строго соблюдать требования феодального правопорядка, руководствоваться ими, а не личными, своекорыстными семейными интересами. «Поучение» выходит за узкие рамки семейного завещания и приобретает большое общественное значение.

На примере личного богатого жизненного опыта Владимир дает высокий образец служения князя интересам своей земли.

Характерная особенность «Поучения» – тесное переплетение дидактики с автобиографическими элементами. Наставления Мономаха подкрепляются не только сентенциями из Священного Писания, но в первую очередь конкретными примерами из собственной жизни.

На первый план в «Поучении» выдвигаются задачи общегосударственного порядка. Священная обязанность князя – забота о благе своего государства, его единстве, строгое и неукоснительное соблюдение клятв и договоров. Князь должен «пещись о хрестьянских душах», «о худом смерде» и «убогой вдовице». Междоусобные распри подрывают экономическое и политическое могущество государства. Только мир приводит к процветанию страны. Поэтому в обязанности правителя входит сохранение мира.

Другой не менее важной обязанностью князя, по мнению Мономаха, является попечение и забота о благе Церкви. Он понимает, что Церковь является верной помощницей князя. Поэтому ради упрочения своей власти князь должен неусыпно заботиться о священническом и иноческом чине. Правда, Мономах не рекомендует своим детям спасать душу в монастыре, то есть идти в монахи. Аскетический монашеский идеал чужд этому жизнелюбивому энергичному человеку. Однако он призывает к соблюдению религиозной обрядности, считая, что тремя добрыми делами – покаянием, слезами и милостыней – можно «избыти грехов своих».

В соответствии с христианской моралью требует Владимир заботливого отношения к «убогим» (бедным). В то же время князь должен быть стражем справедливости и не давать «сильным погубить человека», как сам Владимир «не дал есмь сильным обидети» ни «худаго смерда», ни «убогые вдовице».

Князь должен быть сам примером высокой нравственности. Основным положительным качеством человека является трудолюбие. Труд, в понимании Мономаха, – это прежде всего воинский подвиг, а затем занятие охотой, когда в непрестанной борьбе с опасностями закаляются тело и душа человека.

Владимир приводит примеры из своей личной жизни: он совершил только 83 больших похода, а малых и не упомнит, заключил 20 мирных договоров. На охоте он подвергался постоянной опасности, не раз рисковал своей жизнью: «Тура мя 2 метало на розех и с конем, олень мя один бол, а 2 лоси, один ногами топтал, а другый рогома бол; …лютый зверь скочил ко мне на бедры и конь со мною поверже».

Основным пороком Владимир считает лень: «Леность бо всему мати: еже умеетъ, то забудешь, а егоже не умеешь, а тому ся не учить». Лень поможет повлечь за собой внезапную гибель во время военных походов, нанести ущерб хозяйству князя. Опытный хозяин-вотчинник, полководец, Владимир советует детям в ведении дел не доверять ни тиунам, ни отрокам, а самим вникать во все мелочи, также и во время военных походов не следует во всем полагаться на воевод, а самим «наряжать» сторожей и спать возле воинов, не снимая оружия. Предостерегает Владимир и от лжи, пьянства и блуда: «в том бо душа погыбаетъ и тело», – пишет он.

Сам Мономах предстает в своем «Поучении» человеком необычайно деятельным: «Еже было творити отроку моему, то сам есмъ створил, дела на войне и на ловех, ночь и день, на зною и на зиме, не дая себе упокоя».

Владимир выступает ревностным поборником просвещения: «Его же умеючи, того не забывайте доброго, а его же не умеючи, а тому ся учите», – говорит он и ссылается на своего отца Всеволода, который, «дома седя», то есть находясь в Киеве, изучил пять языков, «в том бо честь есть от инех земль».

Одним из положительных качеств князя является его щедрость, постоянная забота о приумножении и распространении своего доброго имени. Поэтому необходимо, отмечает Владимир, пришедшего «гостя», простого или знатного, одарить, накормить и напоить, поскольку эти люди «мимоходячи прославлять человека по всем землям, любо добрым, любо злым».

В быту князь должен быть образцом для окружающих: посетить больного, проводить покойника, ибо все смертны. Семейные отношения нужно строить на уважении мужей к женам: «Жену свою любите, но не дайте им над собою власти», – наставляет он.

Таким образом, в «Поучении» Мономах охватывает довольно широкий круг жизненных явлений. Он дает четкие ответы на многие социальные и нравственные вопросы своего времени.

Вместе с тем «Поучение» является весьма ценным материалом для представления о личности самого автора – первого известного нам мирского писателя Древней Руси. Прежде всего, это человек широко образованный, хорошо знающий литературу своего времени. В своем произведении он использует Псалтирь, Паремийник, поучения Василия Великого, Ксенофонта и Феодоры к детям, помещенные в «Изборнике» 1076 г., «Шестоднев». При этом Псалтирь служит Мономаху средством выражения своего психологического состояния. Опечаленный встречей с послами братьев, предложивших ему объединиться, чтобы выгнать Ростиславича, Владимир берет Псалтирь: «…в печали разгнух я, и то ми ся выня: Вскую печалуеши, душе? Вскую смущаеши мя? (Пс. 42, 5). Его душа опечалена намерениями братьев начать междоусобную войну, а они гневаются на него, Владимира, отказавшегося с ними объединиться и «креста переступити». Встреча, происшедшая в 1098 году, явилась тем толчком, который заставил Мономаха создать «Поучение», – он «собрах словца си любая, и складах по ряду, и написах». Эти слова дают возможность судить о процессе создания «Поучения»: сначала отбор материала из книжных источников, затем приведение его в порядок, то есть придание ему определенного плана, и, наконец, написание.

emр1

(В. В. Кусков. История древнерусской литературы. «Поучение» Владимира Мономаха)

Поучение

Я, худой, дедом своим Ярославом, благословенным, славным, нареченный в крещении Василием, русским именем Владимир, отцом возлюбленным и матерью своею из рода Мономахов… и христианских ради людей, ибо сколько их соблюл по милости своей и по отцовской молитве от всех бед! Сидя на санях, помыслил я в душе своей и воздал хвалу Богу, Который меня до этих дней, грешного, сохранил. Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, не посмейтесь, но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце свое и не станет лениться, а будет трудиться.

Прежде всего, Бога ради и души своей, страх имейте Божий в сердце своем и милостыню подавайте нескудную, это ведь начало всякого добра. Если же кому не люба грамотка эта, то пусть не посмеются, а так скажут: на дальнем пути, да на санях сидя, безлепицу молвил.

Ибо встретили меня послы от братьев моих на Волге и сказали: «Поспеши к нам, и выгоним Ростиславичей и волость их отнимем; если же не пойдешь с нами, то мы – сами по себе будем, а ты – сам по себе». И ответил я: «Хоть вы и гневаетесь, не могу я ни с вами пойти, ни крестоцелование преступить».

И, отпустив их, взял Псалтирь, в печали разогнул ее, и вот что мне вынулось: О чем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня? и прочее. И потом собрал я эти полюбившиеся слова и расположил их по порядку и написал. Если вам последние не понравятся, начальные хоть возьмите.

Зачем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня? Уповай на Бога, ибо верю в него. Не соревнуйся с лукавыми, не завидуй творящим беззаконие, ибо лукавые будут истреблены, послушные же Господу будут владеть землей. И еще немного: И не будет грешника; посмотришь на место его и не найдешь его. Кроткие же унаследуют землю и насладятся миром. Злоумышляет грешныйпротив праведного и скрежещет на него зубами своими; Господь же посмеется над ним, ибо видит, что настанет день его. Оружие извлекли грешники, натягивают лук свой, чтобы пронзить нищего и убогого, заклать правых сердцем. Оружие их пронзит сердца их, и луки их сокрушатся. Лучше праведнику малое, нежели многие богатства грешным. Ибо сила грешных сокрушится, праведных же укрепляет Господь. Как грешники погибнут, – праведных же милует и одаривает. Ибо благословляющие Его наследуют землю, клянущие же Его истребятся. Господом стопы человека направляются. Когда он упадет, то не разобьется, ибо Господь поддерживает руку его. Молод был и состарился, и не видел праведника покинутым, ни потомков его просящими хлеба. Всякий день милостыню творит праведник и взаймы дает, и племя его благословенно будет. Уклонись от зла, сотвори добро, найди мир и отгони зло, и живи во веки веков (Пс. 36, 10–20, 22–27).

…Поистине, дети мои, разумейте, что Человеколюбец Бог милостив и премилостив. Мы, люди, грешны и смертны, и если кто нам сотворит зло, то мы хотим его поглотить и поскорее пролить его кровь. А Господь наш, владея и жизнью, и смертью, согрешения наши превыше голов наших терпит всю нашу жизнь. Как отец, чадо свое любя, бьет его и опять привлекает к себе, так же и Господь наш показал нам победу над врагами, как тремя делами добрыми избавляться от них и побеждать их: покаянием, слезами и милостынею. И это вам, дети мои, не тяжкая заповедь Божия, как теми делами тремя избавиться от грехов своих и Царствия Небесного не лишиться.

Бога ради, не ленитесь, молю вас, не забывайте трех дел тех, не тяжки ведь они. Ни затворничеством, ни монашеством, ни голоданием, которые иные добродетельные претерпевают, но малым делом можно получить милость Божию.

Что такое человек, как подумаешь о нем? Велик Ты, Господи, и чудны дела Твои. Разум человеческий не может постигнуть чудеса Твои, – и снова скажем: Велик Ты, Господи, и чудны дела Твои, и благословенно и славно имя Твое вовеки по всей земле. Ибо кто не восхвалит и не прославит силу Твою и Твоих великих чудес и благ, устроенных на этом свете: как небо устроено, или как солнце, или как луна, или как звезды, и тьма, и свет? И земля на водах положена, Господи, Твоим Промыслом! Звери различные, и птицы, и рыбы украшены Твоим Промыслом, Господи! И этому чуду подивимся, как из праха создал человека, как разнообразны человеческие лица – если и всех людей собрать, не у всех один облик, но каждый имеет свой облик лица, по Божьей мудрости. И тому подивимся, как птицы небесные из рая идут, и прежде всего в наши руки, и не поселяются в одной стране, но и сильные, и слабые идут по всем землям, по Божьему повелению, чтобы наполнились леса и поля. Все же это дал Бог на пользу людям, в пищу и на радость. Велика, Господи, милость Твоя к нам, так как блага эти сотворил Ты ради человека грешного. И те же птицы небесные умудрены Тобою, Господи: когда повелишь, то запоют и людей веселят; а когда не повелишь им, то, и имея язык, онемеют. И благословен, Господи, и прославлен зело! Всякие чудеса и эти блага сотворил и совершил. И кто не восхвалит Тебя, Господи, и не верует всем сердцем и всей душой во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, да будет проклят!

А теперь поведаю вам, дети мои, о труде своем, как трудился я в разъездах и на охотах с тринадцати лет…

А из Чернигова в Киев около ста раз ездил к отцу, за один день проезжая, до вечерни. А всего походов было восемьдесят и три великих, а остальных и не упомню меньших. И миров заключил с половецкими князьями без одного двадцать, и при отце и без отца, а раздаривал много скота и много одежды своей. И отпустил из оков лучших князей половецких столько: Шаруканевых двух братьев, Багубарсовых трех, Осеневых братьев четырех, а всего других лучших князей сто. А самих князей Бог живыми в руки давал: Коксусь с сыном, Аклан Бурчевич, таревский князь Азгулуй и иных витязей молодых пятнадцать – этих я, приведя живых, иссек и бросил в ту речку Сальню. А врозь перебил их в то время около двухсот лучших мужей.

А вот как я трудился, охотясь, пока сидел в Чернигове; а из Чернигова выйдя и до этого года постууганивал и брал без трудов, не считая другой охоты, вне Турова, где с отцом охотился на всякого зверя.

А вот что я в Чернигове делал: коней диких своими руками связал я в пущах десять и двадцать, живых коней, помимо того, что, разъезжая по равнине, ловил своими руками тех же коней диких. Два тура метали меня рогами вместе с конем, олень меня один бодал, а из двух лосей один ногами топтал, другой рогами бодал. Вепрь у меня на бедре меч оторвал, медведь мне у колена потник укусил, лютый зверь вскочил ко мне на бедра и коня со мною опрокинул, и Бог сохранил меня невредимым. И с коня много падал, голову себе дважды разбивал и руки и ноги свои повреждал – в юности своей повреждал, не дорожа жизнью своею, не щадя головы своей.

Что надлежало делать отроку моему, то сам делал – на войне и на охотах, ночью и днем, в жару и стужу, не давая себе покоя. На посадников не полагаясь, ни на биричей, сам делал, что было надо; весь распорядок и в доме у себя также сам устанавливал. И у ловчих охотничий распорядок сам устанавливал, и у конюхов, и о соколах, и о ястребах заботился.

Также и бедного смерда и убогую вдовицу не давал в обиду сильным и за церковным порядком и за службой сам наблюдал.

Не осуждайте меня, дети мои или другой, кто прочтет: не хвалю ведь я ни себя, ни смелости своей, но хвалю Бога и прославляю милость Его за то, что Он меня, грешного и худого, столько лет оберегал от тех смертных опасностей и не ленивым меня, дурного, создал, на всякие дела человеческие годным. Прочитав эту грамотку, постарайтесь на всякие добрые дела, славя Бога со святыми Его. Смерти ведь, дети, не боясь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам Бог пошлет. Ибо если я от войны, и от зверя, и от воды, и от падения с коня уберегся, то никто из вас не может повредить себя или быть убитым, пока не будет от Бога повелено. А если случится от Бога смерть, то ни отец, ни мать, ни братья не могут вас отнять от нее, но если и хорошее дело – остерегаться самому, то Божие обережение лучше человеческого.

О я, многострадальный и печальный! Много борешься, душа, с сердцем и одолеваешь сердце мое; все мы тленны, и потому помышляю, как бы не предстать перед страшным Судьею, не покаявшись и не помирившись между собою <…>

Посмотри, брат, на отцов наших: что они скопили и на что им одежды? Только и есть у них, что сделали душе своей. С этими словами тебе первому, брат, надлежало послать ко мне и предупредить меня. Когда же убили дитя, мое и твое, перед тобою, следовало бы тебе, увидев кровь его и тело его, увянувшее, подобно цветку, впервые распустившемуся, подобно агнцу заколотому, сказать, стоя над ним, вдумавшись в помыслы души своей: «Увы мне, что я сделал! И, воспользовавшись его неразумием, ради неправды света сего суетного нажил я грех себе, а отцу и матери его принес слезы!»

<…>Если тебе плохо, то вот сидит подле тебя сын твой крестный с малым братом своим и хлеб едят дедовский, а ты сидишь на своем хлебе, об этом и рядись. Если же хочешь их убить, то вот они у тебя оба. Ибо не хочу я зла, но добра хочу братии и Русской земле. А что ты хочешь добыть насильем, то мы, заботясь о тебе, давали тебе и в Стародубе отчину твою. Бог свидетель, что мы с братом твоим рядились, если он не сможет рядиться без тебя. И мы не сделали ничего дурного, не сказали: пересылайся с братом до тех пор, пока не уладимся. Если же кто из вас не хочет добра и мира христианам, пусть тому от Бога мира не видать душе своей на том свете!

Не от нужды говорю я это, ни от беды какой-нибудь, посланной Богом, сам поймешь, но душа своя мне дороже всего света сего.

На Страшном Суде без обвинителей сам себя обличаю.

Местночтимые святые

Благоверный князь Серпуховский и Боровский Владимир Андреевич Храбрый

Благоверный князь Серпуховский и Боровский Владимир Андреевич был одной из самых ярких личностей второй половины XIV века – первой половины XV века в русской истории.

Владимир Андреевич родился 15 июля 1353 года, на сороковой день по смерти от чумы своего отца, князя Серпуховского Андрея Ивановича, младшего сына московского великого князя Ивана Даниловича Калиты. Он с ранних лет пребывал в Москве с детьми своего дяди великого московского князя Ивана Ивановича Красного. Владимир Андреевич был вторым, младшим, сыном, и потому будущее не предвещало ему ничего значительного, как только типичную жизнь малоземельного князька.

Однако Божий Промысл был иным. На четвертом году жизни, лишившись старшего брата, князь Владимир становится единственным наследником отцовского удела, который в следующем, 1359 году, завещанием князя Ивана Ивановича Красного значительно увеличивается. А на московском столе по смерти великого князя Ивана Ивановича в 1359 году сел почти такой же младенец, как и Владимир, – двоюродный брат последнего Дмитрий, впоследствии Донской.

Детские и юношеские годы князя Владимира Андреевича проходили в обществе его двоюродного брата великого князя Дмитрия Ивановича в Москве, где он вместе с великим князем Дмитрием находился под опекой Московского святителя Алексия. В год рождения Владимира Андреевича владыка Алексий был возведен в митрополиты всея Руси и в 1359 году (завещанием Ивана Красного) при малолетнем наследнике Дмитрии Ивановиче принял заведование всею властью великого московского князя, которая, соединившись в его руках с властью церковной, через два десятилетия принесла Русской земле великий плод победы над Ордой.

Бережно хранил святитель Алексий обе княжеские отрасли Москвы – Дмитрия и неразлучного с ним Владимира, мудро формируя их личности в соответствии с предназначением каждого в служении Богу и Отечеству. Официально являясь опекуном великого князя Дмитрия, святитель внимательно наблюдал и за младшим князем Владимиром. Кто будет он Дмитрию Ивановичу в будущем? Сподвижник или соперник? Ибо как, по евангельскому слову Спасителя, если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот (Мк. 3, 25), так и если разойдутся первые князья Московского дома, падет величие Москвы: и не собрать ей сил, чтобы объединить Русь и вывести из татарского плена.

Дружба между двоюродными братьями от детства и юности сопровождала их во все почти последующее время их жизни и лишь однажды, в 1389 году, хотя и на короткое время, омрачилась она возникшим между ними неудовольствием, но и тут были причиною бояре Владимира Андреевича. Весьма деятельный и энергичный князь стяжал себе доблестными ратными подвигами славу искуснейшего и храброго полководца того времени. Жизнь его проходила в основном в походах и ратных делах. Причем он был деятельным и послушным исполнителем поручений великого князя, своего ближайшего друга и товарища.

Уже первый военный поход юных князей в 1362 году на Переяславль выявил в восьмилетнем отроке князе Владимире черты сильной, незаурядной личности, и это, несомненно, явилось одной из определяющих причин появления договора между получившим ярлык на великое княжение Дмитрием Ивановичем и Владимиром Андреевичем. К тому же в 1364 году, по смерти малолетнего московского князя Ивана, десятилетний Владимир Андреевич занимает положение второго лица московского княжеского дома. Договор 1364 года установил отношения между двоюродными братьями: Владимир становится младшим братом Дмитрия, то есть признает над собой верховенство последнего, обещает во всем подчиняться и служить старшему брату. И Владимир добросовестно соблюдает условия договора, в последующие годы он принимает участие во всех походах Дмитрия, выполняет его поручения. Увенчавшись славой храброго защитника и мудрого созидателя Отечества, он войдет затем в историю как один из выдающихся князей русского средневековья.

«Се аз князь великий Дмитрий Иванович докончали есмы с братом своим молодшим со князем Володимиром Андреевичем, целовали есмы крест у отца своего у Олексея у митрополита всея Руси. Быти ны за один, имети ми брата своего старейшего князя великого Дмитрия в отца место…». И далее о землях, их защите, об ордынской дани, о судах и расправах – и все при одном условии: «А тобе брату моему молодшему, мне служити без ослушания, а мне тобе кормити по твоей службе».

Составителем договора от имени отроков князей, младшему из которых, Владимиру, не было еще и десяти лет, явился регент Московского княжества митрополит Алексий. Способствуя всеми силами возвышению Москвы, святитель Алексий как митрополит всея Руси желал объединения русских земель в единое православное государство, помехой на пути к которому во многом являлись местнические властные амбиции русских князей. Сломать порочную традицию соперничества и братоненавидения мог только очень сильный пример искреннего братолюбия со стороны безупречного для всех авторитета. Его-то в малолетнем князе Владимире и сумел прозреть святой митрополит Алексий. И в этой связи составленный им договор приобретал значение, с одной стороны, политической программы взаимодействия великого князя и второго лица московского княжеского дома, а с другой – личного кодекса чести младшего московского князя, где основой княжеского достоинства провозглашались покорность и послушание брату-сюзерену.

Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишися зиждущие; аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий (Пс. 126, 1). Следуя этой божественной истине, реченной царем Давидом, осуществлял митрополит Алексий обязанности опекуна. Воспитание князей Дмитрия и Владимира велось в глубокой любви ко Господу, Православной вере и Церкви. Особое свое архипастырское внимание проявлял святитель к юному князю Владимиру Андреевичу, ибо смирить гордый княжеский ум и сердце послушанием возможно было, только привив к ним христианские добродетели: непоколебимую веру, братолюбие, молитву, воздержание и, как начало премудрости, – страх Господень.

О том, насколько преуспел наставляемый святым митрополитом Алексием князь Владимир Андреевич в духовном возрастании, свидетельствуют строки письма константинопольского патриарха Филофея великому князю Дмитрию Ивановичу: «Также сын мне и брат твой князь Владимир, которого я очень люблю и высоко уважаю за его добродетели».

Письмо написано в 1370 году, когда Владимиру Андреевичу было шестнадцать лет. А уже через три года девятнадцатилетний князь на месте древнего села Серпуховское возводит город Серпухов и рядом, на Высоком, монастырь Пречистой Владычицы. Знаменательно, что пятью годами раньше в той же местности по указанию Самой Царицы Небесной основал свой монастырь святитель Алексий. С тех пор стоят на Серпуховской земле Богородичные монастыри – Высоцкий и Владычный, храня молитвенную память об основателе древнего города князе Владимире Андреевиче и его духовном воспитателе святом митрополите Алексии.

«Боголюбивый», «христолюбивый», «монахолюбивый» – так часто именовали князя Владимира летописцы даже тогда, когда речь шла о делах ратных, в коих Владимир Андреевич преуспевал особо, как бы в подтверждение премудрости псалмопевца: Господь мне помощник, и не убоюся, что сотворит мне человек; Господь мне помощник, и аз воззрю на враги моя (Пс. 117, 6–7).

С ранней юности князь Владимир участвовал в войнах на стороне Москвы. Еще малым отроком пережил Владимир Андреевич радость первых военных побед в походах Москвы на Переяславль и Галич. В четырнадцать лет во время нашествия литовских войск в 1368 году (первой «литовщины») вместе с Дмитрием Московским он оборонял Кремль от войск великого князя литовского Ольгерда. В 1369 году Владимир по слову брата пришел на помощь новгородцам и псковичам, сражавшимся с рыцарями Тевтонского ордена. Вторая и третья «литовщины» также не обошлись без его участия.

Так год за годом, путем успешного применения где ратной силы, а где военной дипломатии, князь Владимир Андреевич утверждался как самый верный и самый надежный проводник политики первенства великого московского князя. За преданную службу Дмитрий Иванович передал во владение брату земли по реке Протве, а также города Дмитров и Галич, заключив с ним очередное соглашение в 1372 году следом за женитьбой Владимира Андреевича на дочери литовского князя Ольгерда – Елене.

Владимир Серпуховский способствовал укреплению Московского княжества, участвовал и в отражении набегов литовцев, и в обороне Москвы от Ольгерда, и в защите Пскова от немцев, и в организационных великим князем походах на Тверь, Литву и Новгород. Во время перерывов в войнах, в 1366–1367 годах, братья совместно строят каменный Московский Кремль: «Князь великый Дмитрей Иванович, погадав с братом своим Владимиром Андреевичем, со всеми бояры старейшими, и сдумаша ставити город камен Москву».

Летом 1373 года золотоордынские полки Мамая подвергли жестокому нападению Рязанское княжество. Разгром Рязани напомнил русским людям о страшном нашествии Батыя. Возникла спешная необходимость усиления обороны и в первую очередь прикрытия важнейшего пути со средней Оки к Москве, проходившего через старое село Серпуховское в отчине князя Владимира Андреевича. Служа князьям московским, не оставлял Владимир Андреевич и свой серпуховский удел. Место древнего поселения было обнесено дубовыми стенами. Как повествует летописец: «заложи град Серпухов дубов», а чтобы привлечь туда население, дал «людем и всем купцем ослабу и лготу многу». Владимир Андреевич огородил город Серпухов дубовыми стенами и сделал в нем наместником своего окольничего, Якова Юрьевича Новосильцева. В 1374 году на месте одноименного села строится город Серпухов. А в версте к югу, рядом с полноводной Окой, «христолюбивый князь Володимир Андреевич» решил воздвигнуть монастырь, который в случае вражеского нападения мог бы служить предградием, а в дни мира украшал и хранил бы новый русский град молитвой, – «бяше бо князь любяй монастри и честь велику въздая мнишьскому чину».

В уделе князя Владимира Андреевича в радонежских лесах с 1337 года подвизался великий молитвенник земли Русской преподобный Сергий. Боголюбивый князь был его духовным чадом и часто посещал знаменитую Свято-Троицкую обитель. Пожелав воздвигнуть монастырь, Владимир Андреевич обратился к блаженному старцу с просьбой посетить Серпухов, выбрать место, благословить строительство и назначить настоятеля из числа своих учеников. Летописец пишет: «Серпуховский князь Владимир Андреевич, управляющий городком Радонежем, на земле которого стоял монастырь преподобного Сергия, пожелал украсить свой стольный город вознаграждением монастыря и послал к преподобному Сергию, приглашая его прибыть для благословения и совета на устроение в Серпухове обители, и просил его взять с собой ученика своего, знакомого князю (подвижника и сотрудника) Афанасия».

По заснеженным дорогам, пешком пришел преподобный Сергий из Радонежа в Серпухов в сопровождении любимого ученика Афанасия. С великой радостью встретил князь святых подвижников. Место будущей обители избрали в версте от города, на возвышении, которое носило название Высокое и находилось на берегу Нары, неподалеку от впадения ее в Оку. Князь выразил желание, чтобы обитель была посвящена Божией Матери, честному Ее Зачатию праведной Анной, «дабы славилось имя Божие и Пресвятой Богородицы, а хотящие в крове Ея жити монахи Ее чествовали, а о мне и о врученных мне людях молили Бога, такожде и усопших о Господе души родителей и сродников и всякого чина христиан православне поминая в священнодействе». Так 2 декабря 1373 года под Серпуховом на Высоком был основан монастырь, который по месту его расположения стал именоваться Высоцким.

Серпуховский Высоцкий мужской монастырь – один из самых древних монастырей Руси[4]4
  К началу XX века Высоцкий монастырь, по отзывам современников, представлял собой одну из самых благоустроеннейших обителей нашего Отечества. В 1928 году он был закрыт. В 1991 году началось возрождение Серпуховского Высоцкого мужского монастыря.


[Закрыть]. Он входит в число девяти обителей, основанных самим игуменом земли Русской. Первые настоятели обители, прославленные в сонме Радонежских святых, преподобные Афанасий Высоцкий старший, Афанасий Высоцкий младший и Никита Серпуховский, являлись учениками преподобного Сергия. Венцом трудов преподобного Афанасия Высоцкого старшего стал богослужебный Устав «Око церковное», в основу которого лег Иерусалимский богослужебный устав, переведенный с греческого, обработанный и дополненный им в 1401 году. «Око церковное» явился основой богослужебного устава, которым и по сей день руководствуется Русская Православная Церковь. В 1571 году во время нашествия татарского хана Девлет-Гирея преподобный Афанасий младший явил свое заступничество городу и родной обители в образе грозного всадника с большим жезлом на белом коне. С тех пор он почитается как небесный покровитель Серпухова.

Являясь южной оборонительной границей Московского княжества, Серпухов часто подвергался нападениям со стороны внешних врагов земли Русской. Под Серпуховом устраивались сборы войск, на которых обыч но присутствовали цари, великие князья, бояре и воеводы. Высоцкая обитель нередко посещалась знатью и самим царем. Для таких случаев в монастыре имелись особые «царские палаты». От именитых лиц «на Высокое» часто поступали крупные денежные вклады, передавались вотчины с пашнями и лесами, жертвовались редкие в то время богослужебные книги, сосуды, облачения.