Текст книги "Подвеска с сапфирами"

Вы тут корову рыжую не видели?

В последнюю неделю года («последнюю седмицу», как называл её Зар) всегда проходила ярмарка. Дарья не пропускала этого события никогда. Это была хорошая возможность продать шкуры и дичь, набитую специально к этому дню, а взамен прикупить муки, крупы, ткани на платье и нитки с иглами, кроме того забрать в кузнице наконечники для стрел.

Речь, конечно, шла не о зачарованных, тех что дорого продавали маги. Такие Дарье были ни к чему, зачаровать она, если бы захотела, то и сама бы смогла.

Для охоты нужны были самые обыкновенные.

Когда-то их делали из бронзы, но сейчас в ход шло железо с холодным наклепом (уплотнением) острия. Такие наконечники были лучше мягких бронзовых.

Крепились они на древко двумя способами: либо надевались втулкой (тогда Дарья лишь прихватывала их клеем из смолы деревьев), либо насаживались черенком, обматывались веревкой, после чего также обмазывались смоляным клеем.

Кузнеца охотница знала неплохо, он заранее готовил для неё лучшие наконечники, иногда потихоньку клал несколько дополнительных, но так, чтобы женщина не заметила, иначе она возвращала лишние. Нравилась Дарья кузнецу: красивая, немногословная, платила всегда вовремя и не торговалась по мелочам, умела взглядом остановить любого наглеца, а не срабатывало, так и в глаз ему зарядить не гнушалась.

В этот раз она явилась с дочкой. О том, что они не чужие друг другу говорило внешнее сходство. Никто и не знал о том, что у неё есть дочь, как и о том, сколько лет охотнице, если тридцать – тридцать пять, то дочери вполне могло быть и пятнадцать –двадцать.

Девочки выходили замуж рано, едва природа сообщала об их готовности иметь детей. Иногда это случалось даже в двенадцать, а бывало и в восемнадцать, у всех происходило по-разному. Родители старались избавиться от девочек поскорее, не хотели долго кормить дочерей, которые всё равно однажды их покинут. Отдавали предпочтение сыновьям, которые по закону до конца жизни обязаны помогать родителям.

Иногда девочки-невесты годились женихам даже не в дочки, а во внучки или в правнучки. Это считалось нормальным браком.

Мальчиков женили поздно, закон разрешал это делать только после того, как им исполнится двадцать лет.

Если кто-то из юнцов умудрялся до этого возраста обрюхатить девицу, то его родители платили немалый штраф в казну, а потому запрет на отношения с противоположным полом до двадцатилетия вбивали (да ещё как вбивали) сыночкам с раннего детства.

Зато им разрешалось ходить в дома удовольствий, стоили такие развлечения недорого, зато налоги от них полноводной рекой текли в казну.

Девицы, понёсшие от парня до разрешённого ему возраста, считались порочными и определялись в дома удовольствий, а их детей забирали монахи.

Иногда этим законом пользовались богатенькие господа. Подговаривали кого-то из парней обрюхатить красивую девчонку, а потом, выплатив вместо него штраф, выкупали её оттуда, куда она была сослана, делая своей игрушкой. Наигравшись, оставляли работать в доме или на конюшне, как-никак когда-то денег стоила.

Бывало, этих женщин отпускали на вольные хлеба. Тогда они становились наёмницами или охотницами (если умели сражаться или добывать дичь с детства), травницами (если напрашивались в ученицы к какой-нибудь знахарке) или возвращались туда, откуда их выкупали, если не смогли устроиться иначе. На воле могли родить другого ребёнка, который, если они с матерью сумели скопить денег и купить хоть крохотный домик с небольшим участком земли, считался равным любому крестьянину, невзирая на прежний статус родительницы.

Таких женщин многие жалели, впрочем, это не мешало остальным обвинять их в распутстве.

Очевидно, одной из подобных женщин, которым не повезло в прошлом, считали и Дарью. Она была очень даже симпатичной, но на чьих-либо мужей все эти годы не зарилась и любые поползновения с их стороны пресекала в зародыше, а потому относились к охотнице неплохо, считая либо очередной жертвой закона (как всегда, слишком мягкого к богатым и несправедливого к бедным), либо, опять же жертвой, но только несчастной любви.

Зару понравилась девчонка, которая так лихо расправилась с волками, пусть это и случайно вышло. Он понимал, что сейчас не может с ней встречаться, так ведь может кто угодно дел натворить, а на него скажут. Кроме того, она могла оказаться замужем, тогда ещё хуже.

«Нет, она никому себя в обиду не даст. Вон как волкам досталось. И точно не замужем. В доме у них мужской одежды не было» – тут же отмёл все свои предположения парень.

В последний день ярмарки ему будет шестнадцать, останется четыре года, и он станет взрослым. Всего четыре… Целых четыре!

«Я пообещал погулять с ней на ярмарке, значит, погуляем. Ничего страшного не случится!» – решил он для себя.

В первый же день Зар долго ходил по рядам, где продавали меха, чтобы не пропустить, когда они там появятся.

Дарья с Ириной пришли на второй день к обеду. Наверное, вышли из дому ещё затемно. Они привезли санки гружёные под завязку разными шкурами.

Качество их меха было отменным, поэтому большую часть скупил оптом человек из дворца. Не поскупился и с усмешкой бросил Дарье золотую монету, понимая, что переплачивает.

– Теперь нам хватит не только на домик, но и много на что ещё. Это ты везучая, мне столько никогда не платили, – сообщила она Ирине, когда покупатель ушёл. – Похоже, всё сегодня разойдётся, значит сможем вернуться домой и собрать, что там осталось. Больше так, конечно, не повезёт, но до конца ярмарки распродадим. Тушки птицы возьмём, зайцев. Они тоже денег стоят.

Когда Зар увидел Иру, они с Дарьей уже собирались домой. Оставаться ради нескольких непроданных шкур не было смысла. Парень было расстроился, но девушка успокоила его, сказав, что завтра или послезавтра они снова приедут.

– Здорово! Я хочу выполнить своё обещание. Погулять с тобой по ярмарке, прокатиться с горки.

«Забавный ребёнок, что мне трудно что ли, прокачусь разок», – подумала она и пообещала, обязательно с ним покататься, но не сегодня.

Дарья оставила непроданные шкуры у кузнеца, забрав у него наконечники для стрел. Нужно было поспешить, чтобы не идти до домика пол ночи. – Держи, – тётушка подала Ирине сосновую ветку, которую та бросила этим утром. – Знаешь, что делать.

Ира знала. Она тщательно заметала веткой следы от саней и от снегоступов, которые они надели, едва свернули с дороги в сторону леса.

Тётушка ещё вчера объяснила ей, что лихих людей везде хватает, и найти по следам их дом таким не составит труда. Ночью в лес такие, может быть, и не сунутся, зверей побоятся, но пока ещё светло, догнать попробуют. Поэтому следы оставлять не стоит. Погода сегодня работает на нас, пока нагонят, снежок всё прикроет.

К лесу они подошли ещё засветло, а потому видели, что за ними действительно увязались трое крепких мужчин. Они шли на расстоянии менее ста шагов. Одного Ира узнала по одежде, он помогал человеку из дворца нести шкуры.

«Так вот почему тот покупатель так расщедрился, знал, что вернёт свой золотой», – подумала она.

 Дарья была готова к драке, но переживала за племянницу, та могла (при плохом раскладе) использовать магию и выдать себя, а этого допустить было нельзя.

Вдруг появился четвёртый, который бежал следом за их преследователями.

– Дяденьки, дяденьки, постойте, – послышался знакомый голос.

– Чего тебе, пацан?

Мужики, которые уже начали надевать снегоступы, остановились, наверное, решив, что мальчика прислал хозяин.

Парнишка приостановился, делая вид, что пытается отдышаться, потом снова сделал несколько шагов к ним.

– Вы тут корову рыжую не видели? – как можно громче, чтобы его услышали те, кому эти слова предназначались, закричал он.

В ответ раздалась отменная брань, и парнишка, не дожидаясь, пока те, кто ругался, решат его догнать, развернулся и побежал по тропинке к деревне.

Женщины за это время уже успели скрыться за деревьями, поэтому они были в безопасности.

Видать я ошибся, мал он ещё!

Зар знал, что никто не обидел тех, кого он старался уберечь, поскольку проследил за мужиками, которые порывались это сделать.

Он какое-то время выглядывал из-за угла, слушал, как злодеи винят всех, начиная от сбежавших охотниц, заканчивая парнишкой, не вовремя окликнувшим их, и небесами, решившими вдруг рассыпаться снегом, а увидев, что те в лес не пошли, парнишка с довольной улыбкой отправился домой.

Матушка побранила за то, что вернулся поздно, но раз уж продал все семечки, наказывать не стала, накормила и отправила спать.

Ночью ему снилась Ирина. Они охотились на волков. Только на этот раз он защищал девушку. Сегодня вечером, когда отвёл от неё беду, Зар почувствовал себя настоящим мужчиной. Такое же чувство было и в его сне.

Во сне парень улыбался и шептал ласковые слова, утешая спасённую от волков девушку.

Он не слышал разговора родителей.

– Мать, похоже наш парень стал взрослым. Пожалуй, стоит его сводить к девицам, а то мало ли что может натворить по неразумности.

– Тебе лишь бы туда попасть. Знаю я, кого ты в этот дом сводить хочешь!

– Сама глянь. У него же улыбка до ушей. Когда наш сын такие сны смотрел, чтобы так улыбаться?

– Может ему что-то вкусное снится, – парировала женщина.

– Ага, конечно, вкусное… по-твоему он это вкусное милой называет, обещает любить всю жизнь?

– Не бреши!

– Собаки брешут, а я говорю, что слышал. Сама иди послушай!

Женщина вышла, но вскоре вернулась.

– Ладно, завтра вечером веди. Он ведь… стыдно даже сказать… Я хотела лоб потрогать, проверить, не температурит ли, этот глупый мальчишка схватил мою руку и целовать начал, едва отняла. А сам шептал, что краше не видел никого и ещё про волков. Надеюсь ему не понравилась девушка – перевёртыш!?

– А я что говорил?

Утром Зар позавтракал и начал собираться на ярмарку.

Загрузив короб семечками, он положил сверху мерный стакан и поставил его на табурет у входа.

– Сынок, ты так хорошо работаешь, что заслужил награду, – начал издали отец.

– У меня вроде всё есть. Но от денежки не откажусь. Хочу леденцов купить.

Он мечтал купить маленькие серьги, которые видел позавчера у торговца женскими штучками, чтобы подарить их Ире, но не говорить же об этом отцу.

– По́лно ребячиться. Ты – взрослый мужик! Вон какой уже вымахал, выше меня. Какие там конфеты, когда тебя сегодня ждёт кое-что послаще.

Зар с удивлением посмотрел на отца.

– Нам мамка разрешила пойти в дом удовольствий! – радостно шепнул сыну на ухо отец.

– Зачем? – не понял парень.

– За тем, сынок, за тем самым! Мы тебе выберем самую красивую девицу. Она тебя всему научит, ласкать тебя и целовать станет…

Зар представил, что кто-то другой, не Ирина, будет к нему прикасаться, целовать… и почти выкрикнул:

– Не хочу!

Отец выпучил глаза от удивления.

– Тебе не нравятся девушки?

– Просто не хочу, – немного спокойнее ответил сын. – Мне пора на ярмарку семки продавать.

Отец решил спросить иначе.

– Что тебе сегодня снилось? Ты так улыбался во сне…

– Волки снились. Я их убивал! – ответил Зар. – Что-то ещё спросить хочешь или мне можно идти?

– Иди…

Прихватив короб, парнишка быстро удрал за дверь.

Проводив его взглядом, отец потёр ладошкой затылок и задумчиво произнёс:

– Видать я ошибся, мал он ещё.

Дома Дарья с Ириной собрали всё, что могли, даже вещи, сшитые Дарьей этим летом для себя, которые она так и не успела поносить.

– Пока покупают – надо продавать. Дичь в лесу не перевелась, нашью ещё, у меня есть в чём ходить.

Ирина временно щеголяла в заячьей шубке.

Для неё собирали мех редких белых лис, очень красивых, когда на их мех попадали солнечные лучи, он искрился, словно снег, напоминая блеск бриллиантов.

Их на полушубок пока не набралось, но продавать уже добытые шкурки Дарья наотрез отказалась.

– Не последний кусок доедаем. Хочу, чтобы ты красивой была. До конца этой зимы может сколько надо не набьём, но мы ведь и не торопимся!

Нам в этот раз повезло, что сразу почти всё скупили. Обычно этого товара как раз до конца ярмарки хватает.

– Ага, повезло. Нас чуть не прикончили из-за этой золотой монеты, – проворчала девушка.

Она рассказала про то, что заметила в прошлый раз.

– Нас преследовали те же люди, которые купили меха, я некоторых узнала.

– Рада, что ты это тоже поняла. Но не переживай, они больше не пристанут. Золотой денежки у нас уже нет, значит, и резона нас преследовать у них тоже нет. Молодец! Ты – умная девушка. Обидно было бы, если бы дочь моей сестры оказалась глупой и никчёмной. Хорошо тебя приёмные родители воспитали. Скучаешь?

Ирина вздохнула.

– Скучаю, конечно. Мама, наверное, плачет, ведь даже не знает жива я или нет. Бабушке она, скорее всего, не говорила. Хоть они не особо любят друг друга, но мама её сердце жалеет.

– Да уж, тяжело им. И сообщить-то мы никак не можем, что всё в порядке. Ничего, однажды найдём способ, не переживай. Сейчас нам с тобой раскисать нельзя!

На ярмарку вернулись через два дня. Нужно было время, чтобы настрелять дичи и отдохнуть. До окончания оставалось больше половины седмицы, а товара было не так много, так что торопиться было некуда.

Не моя печаль!

Второй день подряд искал их Зар, беспрестанно проходя по меховому ряду. Боялся, что вовсе не появятся. Они ведь видели, что чуть не попались в руки плохим людям. Меха обычно женщины не продают, а мужчины умеют за себя постоять. Впрочем, им тоже иногда встречались подобные проблемы. В прошлом году одного из-за спины ударили по голове, забрали деньги и оставшийся товар. Сам виноват, не захотел ни с кем объединяться. Одиночек вычисляют на раз. Иногда даже тот, кто рядом торгует, может навести лихих людей, из-за зависти.

Увидев, наконец-то, Ирину с матерью, мальчишка побежал к ним.

В этот раз рядом со шкурками ровными рядочками лежала замороженная и качественно щипаная птица, а также тушки нескольких зайцев – всё то, что они добыли за вчерашний день.

– Вы в прошлый раз нормально домой дошли? – выпалил он, забыв поздороваться.

– И тебе здравствуй, Зар! – с улыбкой ответила Дарья.

– Ой, простите. Сильно волновался. Вы же слышали, что я тех, кто за вами шёл, отвлёк?

– Как тут не услышать? Вопрос про твою рыжую корову уже мемом становится, – ответила Ира.

– Кем?

– Не слушай её, любит эта девчонка слова коверкать, – быстро отреагировала на его вопрос тётушка. – Вы хотели с горки покататься? Так идите, пока народу немного. Только долго не задерживайтесь.

– Дарья, можно я около вас семки, чтобы не таскать их с собой, поставлю?

– Ставь. Скажи только цену, может между делом купит кто, – согласилась тётушка.

Через пару минут Зара и Ирины уже и след простыл.

Горка была шикарной. Она спускалась с пригорка и тянулась до самой реки. К началу ярмарки её возможно поливали, но сейчас она была присыпана снегом. Катался народ в основном на санках.

Ира покрутила головой. Проката санок здесь не было и в помине.

– На чём кататься-то будем? – спросила она у Зара.

– Обожди меня минутку, я сейчас! – крикнул он и куда-то побежал.

Вскоре он вернулся с санками. Рядом шёл деревенский мальчишка, наверное, приятель Зара. Ростом он был пониже, коренастее, с россыпью ярких конопушек по всему лицу и рыжими волосами, выбившимися из-под шапки.

– Вот, садись, – довольно произнёс Зар, придерживая санки.

После того, как девушка уселась, он плюхнулся позади неё, крикнув:

– Кан, подтолкни!

Давно Ирина так не каталась. Ветер слегка обжигал лицо, но ей не было холодно, а приятно. Зар, обхватив своими большими и сильными не по годам руками, сидел сзади и крепко держал её, чтобы не упала.

– Не бойся! – кричал он, прижавшись к её щеке своей.

От него приятно пахло семечками и молоком.

– Я и не бою-ю-юсь! – кричала она в ответ.

Ира только сейчас почувствовала, как ей не хватает общения. Они с Дарьей разговаривают, конечно, но вот так мчаться с горы, забыв обо всём, просто смеяться, говорить глупости, радоваться простым вещам …

Она быстро отогнала эти мысли, побоявшись раскиснуть и забыть о том, что нужно искать способ вернуться домой из этого мира, причём так, чтобы не увязался никто желающий ей зла.

Прокатившись несколько раз они, запыхавшиеся и довольные, отдали санки хозяину.

– Правда шибко красивая, ты не врал! Гляди не сорвись, ухажёр, жалко будет, если такую в дом развлечений отдадут, – шепнул Кан, когда Зар говорил ему спасибо.

– Сдурел? Никогда такого не позволю. Я жениться на ней хочу.

– Больно уж девчонка хороша, а тебе ещё лет мало, чтобы сейчас жениться. Отобьют.

– Уж не ты ли, рыжий?!

Зар, со смехом, натянул шапку приятелю на лицо и шагнул к девушке.

– Идём?

Девушка не слышала их разговора. Она разглядывала катающихся людей и окрестности. С высоты горки открывался чудесный вид.

– Идём, – отозвалась Ира.

Они отправились в сторону торговых рядов.

– При чём тут я? Найдутся и постарше, и побогаче. Эх, зря ты паря в неё влюбился. Красивая она. Хлебнёшь горя! – со вздохом пробубнил им вслед Кан. – Хотя, разве это моя печаль? Не моя жизнь – не мне и переживать!

И, упав на саночки, он помчался с горы.

Ирина раскрасневшаяся и довольная вернулась к Дарье.

Зар предлагал ещё погулять, но она волновалась о позавчерашнем случае.

– Вдруг те люди вернутся, а она там одна?

– При народе они не рискнут её трогать, – успокаивал парень, – вы вечером осторожнее будьте, когда домой поедете. Я провожу, позову кого-нибудь из друзей, чтобы нас побольше было. Но, мы лишь отвлечь можем, драться я мальчишек не заставлю, не возьму на себя такую ответственность перед их родителями, ведь те гады наверняка вооружены.

– Не надо провожать, мы справимся. Камней в карман наберу, если что, буду кидать, как тогда в волков. Лук, опять же, со мной, какая разница в белку стрелять или в грабителя?

– Ты кого-то уже убивала? Я говорю про людей.

– Нет.

– Так вот, когда надо будет, поймёшь какая разница. Человека убить непросто. Я бы, наверное, не смог. Если бы только вам с Дарьей что-то угрожало тогда… хотя, вам убежать всегда лучше, чем драться, так целее будете. Вы сегодня в лес уйдёте, наверное, надолго? Можно, как снег сойдёт, в гости к вам прийти?

– Приходи, только без рыжей коровы! – ответила девушка.

Они рассмеялись, но отчего-то Зару было не очень весело.

Влюбился?

Вечером Дарью с «дочкой» провожал кузнец. Он слышал разговоры о том, что позавчера чуть не убили двух женщин, намереваясь отнять выручку, но не знал точно о них ли речь.

– Мне в крайнюю избу надо, долг забрать, так что прогуляюсь с вами, раз уж нам по пути, можно? – спросил он, твёрдо намереваясь пойти, даже если Дарья будет против.

Даже просто отпускать их в лес под вечер было боязно. Там и диких зверей немало, и перевёртыша в самом поганом его облике встретить можно, но кузнец точно знал, что нет никого в целом мире страшнее алчного человека.

– Мне жалко, что ли? Раз по пути – иди, дорога общая, – ответила женщина.

Кузнец, сделав вид, что у него зачесался нос, прикрыл широкой ладонью довольную улыбку.

Обычно Дарья говорила, что в провожатых не нуждается. Может быть это просто блажь, но он был рад и такому.

Тётушке тоже нравился этот сильный мужчина. Он был похож на могучее дерево, за которым можно укрыться и забыть обо всех бедах.

Не попади сюда Ирина, возможно, однажды её тётушка и решилась бы на этот шаг, но сейчас важно было сохранить эту девочку.

Был, конечно, вариант – позволить племяннице умереть, когда она появилась в этом мире (в лесу это легко, её и найти бы не успели), но смысла в этом охотница не видела.

– Не надоело скитаться по лесу? – поинтересовался кузнец, делая вид, что это праздный вопрос для поддержания разговора. – Вы же женщины, одни, мало ли что… неужели не хочется жить среди людей, выйти замуж, собственный дом купить в конце концов, если не хочешь. Дочка – невеста совсем. Сколько ей? Шестнадцать… семнадцать? Нужно ли девочке по лесам бегать? Наверняка хочется гулять с кем-нибудь, целоваться при луне…

– Лит, ты мне этот вопрос не первый год задаёшь. Ответ не изменился, – с улыбкой ответила Дарья, – там спокойнее. Девочка сама решит, что для неё лучше. А купить дом мы и сами планировали. Может этой весной, а может, следующей.

– А чего деньги тратить? Живите в моём. Он огромный. Одному там пусто. Сделаю отдельных вход. И вы под охраной, и я будто не один.

– Женись, вот и не будет пусто, – поддразнила мужчину Дарья.

– Сама знаешь, нет в нашей деревне никого, кто мне по сердцу.

– Так поищи в соседних, мало ли хороших женщин.

– Нет уж, похоже так и помру один-одинёшенек, – отвечал Лит, намеренно громко вздыхая. – А про полдома подумай.

– Если только продашь мне его, даром там мы жить не станем.

– Продам, если согласишься купить за четверть цены. Дороже не соглашусь. Я всё равно почти всегда в кузнице, даже ночую там, мне он не нужен. А денег у меня достаточно, не хочу с тебя дорого брать.

Ирина слушала их разговор, прекрасно понимая, к чему клонит кузнец. Но тётушка не давала ему повода вести себя смелее, чем сейчас, хотя и не отталкивала. Она была для этого мужчины горизонтом, который казался таким близким, протяни руку и дотронешься, вот только дойти до него пока никто не смог.

«Интересно, сколько же лет он ждёт её согласия? Мужик вроде нормальный, даже симпатичный. Надо будет с Дарьей поговорить», – подумала девушка.

– Ладно, Лит, пришли мы. Про дом весной поговорим. За наконечниками для стрел я к тебе ещё до того времени пару раз наведаюсь.

– Приходи, всегда тебе рад. Сама знаешь, лучшие для тебя сделаю.

Лит помнил, как впервые увидел её. Совсем молоденькая была. Пришла и потребовала наконечники для стрел. Он тогда только оплакал свою супругу, которая умерла при родах. В одночасье оставшись один, парень не мог даже смотреть на женщин, но эта была особенной. Она сама не хотела мужского внимания, держалась настороженно, но в глазах горела решимость. Было ощущение, что этими стрелами она хотела кого-то убить. Говорят, спрашивала, где найти деревню перевёртышей, а потом отправилась напрямую в лес.

Он тогда сделал ей огромную скидку.

Нашла или нет никто не знает, но вернулась через месяц, набив дичи. И снова, купив наконечники, ушла в лес.

С тех пор он её ждал. Не думая, как о женщине, не питая каких-то чувств и надежд, это пришло позже. А тогда… не понимая почему, просто ждал.

В этот вечер злодеи не увязались. Оно и понятно, огромных денег, как в прошлый раз, у женщин не было, да и с кузнецом шутки плохи.

Проводив их до леса, Лит отправился напрямую домой.

Никто не заметил, как перебежками, прячась за сугробами и в тени домов, почти до самого леса шёл Зар. Только когда Дарья с Ириной скрылись из виду, он побежал обратно.

Дома было жарко натоплено и пахло пирогами.

– Замёрз? – поинтересовался отец, увидев, как сын протянул руки к печке.

– Не, всё нормально.

– А чего унылый какой-то?

– Просто сильно замёрз.

– Ну-ну, – вздохнув, покачал головой отец.

Он ещё в прошлый раз, когда говорил с сыном, понял, что парень влюбился, а эти противоречивые ответы подтвердили его догадку. Сам молодым был, помнил, как оно.

– Зар, ты мне леденец принёс? – с разбегу повисла на шее Тила.

Младшая сестрёнка любила его, поэтому он не забывал купить ей на ярмарке карамельки. Но сегодня парень потихоньку высыпал конфетки в карман Ирине, а потому ничего не принёс.

– Прости, Тила, я поскользнулся и упал по дороге, наверное, они выпали из кармана. Завтра принесу.

Девочка на секунду скорчила недовольную гримасу, а потом спросила:

– Больно стукнулся?

– Нет, всё в порядке. Уже не больно.

– Ребятишки, давайте-ка ужинать! – позвала мать, ставя на стол большую миску с румяными пирогами. – Отец, чего сиднем сидишь? Молоко принеси, крынка в сенках на скамейке стоит. Да пошустрее, пока пироги не остыли.

Она тоже заметила перемены в сыне, но промолчала. Мальчик вырос. Когда-то это должно было случиться.