Текст книги "Подвеска с сапфирами"

Подвеска с сапфирами
Автор: Лана Лэнц

Двадцать лет – прекрасный возраст

Аннотация к книге «Подвеска с сапфирами»

Говорят, мы не можем знать, что из себя представляют те, кто нас окружает. Чужая душа – потёмки!

Это нормально, к этому привыкаешь, а вот когда оказывается, что ты ничего не знаешь даже о себе, а уж, тем более о мире, куда попала не по своей воле, где магия реальна и где, ещё до моего рождения, было решено, что я должна умереть…

Пугает? Ещё как, особенно, если твой враг – сильная ведьма.

В книге будут: коварство и преданность; страсти и страхи, дружба и вражда; любовь и ненависть…

И обязательно будет интересно!

–

Двадцать лет – прекрасный возраст для девушки, ведь вся жизнь ещё впереди.

Вот только, если ты не живёшь на окраине города, где эта жизнь проходит у всех одинаково: дом – работа – дом, потом замужество – дети…

И снова дом (утро: с трудом открытые глаза и ощущение, что не ложился, детский сад) – работа (маленькая зарплата, сплетни, отпуск зимой, недовольное начальство, недостачи) – дом (вечер: детский сад, уборка, готовка, орущие дети, муж, который у многих пьёт, а у некоторых ещё и бьёт) так почти у всех.

Читаешь где-нибудь, что «главное не киснуть в четырёх стенах, а отправиться в путешествие, посмотреть мир» и хочется придушить того, кто это написал, потому что денег хватает только на электричку в деревню к бабушке и на нехитрые гостинцы для вечно ворчащей, хоть и незлой, старушки.

А в деревне даже до магазина не хочется из дома выходить, поскольку все пьют так, словно завтрашнего дня не будет.

Эту деревню она ненавидела с детства, когда сопливые ребятишки, окружив городскую, дразнили её Ирка – дырка, стараясь испачкать чистое платьице, чтобы дома девочку отчитали за то, что она вывозилась в грязи.

Возможно, это лишь ей так невезло, но она с той поры ненавидела все деревни вместе взятые.

Ирина Смолякова – кондитер. Прежде работала на коржах, другими словами, выпекала эти самые коржи для пирожных и тортов, а сейчас, когда научилась их украшать, в основном занималась оформлением. В общем, не великосветская барышня.

Замуж пока не вышла, хоть слыла девушкой весьма симпатичной. Не хотелось скорого наступления такого будущего, которого мало кто живущих в этом районе женщин сумел избежать.

Конечно, за ней пытались ухаживать местные парни, вот только Ира отшивала всех подряд. Не видела она никого из них своей парой.

Какая к чёрту пара, если она идёт из магазина, тащит тяжёлую сумку, а он дымит сигаретой рядом, рассуждая, как они с мужиками в гараже бухали.

Другой ухажёр, при тех же начальных данных в виде тяжёлой сумки, пытается сунуть ей под нос, мол, понюхай, пыльный цветок, только что сорванный с клумбы, который ни один кобелёк из соседнего подъезда не прошёл, чтобы не пометить.

Третий, едва она подходит к дому, возвращаясь с работы, демонстративно высыпает дворовым мурлыкам полпачки кошачьего корма и, подмигнув, заявляет, что он вон, погляди, какой хороший, лучше точно не найти, а потому, не желает ли она с ним в постель…

Романтика, что тут скажешь.

Единственной отдушиной в этой монотонной жизни ей казалась небольшая антикварная лавка в центре города.

Туда она ездила в выходные, отдохнуть душой.

Не интересовали её вазочки или картины. Наверное, как каждая девушка, она больше всего любила украшения.

Нет, ей не хотелось надеть их и щеголять, не смотрела она и на дороговизну этой красоты, привлекало девушку совсем другое.

Она обожала камни, которые иногда были щедро рассыпаны по золоту или серебру, а иногда наоборот, один удачно подобранный камень, мог затмить все вокруг.

Подолгу разглядывала Ира старинные браслеты, подвески, кольца и серьги, разложенные на тёмной бархатной ткани, которые поблёскивали под светом ламп. Особенно ей нравились те, что были инкрустированы разноцветными драгоценными камнями. Они казались то частью пиратского клада, то содержимым ларца какой-то заморской царицы, то волшебными артефактами магов и алхимиков…

Все они были хороши по-своему: бриллианты, красуясь, рассыпали вокруг себя разноцветные искры; рубины прятали поглубже ото всех тёмное пламя своих загадочных сердец; турмалины, в зависимости от цвета, притворялись то каплями дорогого вина, то зелёными летними листьями; жемчужины светились диковинными отражениями звёзд в водах далёких морей; опалы притягивали своей дивной магией, демонстрируя полярное сияние, которое каким-то образом изловили и спрятали, лишь немного приоткрывая свою тайну…

Но больше всего Ирина любила сапфиры.

Подвеска

Сапфиры бывают разными, даже жёлтыми и чёрными, но тёмно-синие всегда по-особенному завораживали девушку, притягивали… рядом с ними других камней словно и не было вовсе.

– Это потому, что у тебя глаза такие же синие, подобное к подобному, – ласково говорила ей мать.

А бабушка Лена, к которой Ира ездила в деревню ещё с раннего детства, если девочка случайно задерживала на ней свой взгляд, ворчала:

– Чего уставилась-то? Это ж надо было родиться с глазищами, как омуты, аж оторопь берёт. Словно не наша кровь. Таких глаз ни у кого в родне не было.

Впрочем, беззлобно ворчала она по любому поводу, так что Ирина давно уже на её слова не обижалась. Папина мама ехать в город не хотела, всё боялась, что не понравится ей там. Так что к ней ездили часто, чтобы помогать бабушке, а Иру брали с собой.

Когда папа умер, стали посещать маленький деревенский домик по очереди, то мать, то дочь.

Бабушка ворчала не зря. Она словно чувствовала, что девочка им не родня, хотя ей об этом никто не говорил. Когда узнали, что у папы не может быть детей, тоже промолчали. Просто мама не приезжала к ней больше года, а потом свекрови сообщили, что она родила дочку.

Ира и сама не знала, что её удочерили грудным младенцем.

Девочку взяли совсем крохотной, ей тогда и полугода не было… поэтому никто из родственников даже предположить не мог…

Глубокой синеве её больших глаз удивлялись многие.

Однажды, когда девочке было лет пять, к маме приставал какой-то фотограф, предлагая снимать ребёнка для рекламы, но та лишь строго взглянула на него и быстро увела дочку, несмотря на то, что он предлагал неплохие деньги за фотографии (так она потом сказала папе). Отец тогда их с мамой похвалил, сказав, что не в деньгах счастье. Это Иринка помнила.

В школе завистливые девчонки дразнились, заявляя, что у неё на лице лужи.

В общем, вместо того, чтобы любить свою внешность, девочка её ненавидела.

Впрочем, все дети через это проходят: то им не нравится нос, он острый или курносый, или большой, или картошкой; то уши слишком огромные или торчат, или оттопыренные, или… да мало ли этих «или».

А потом Ирина выросла и, наконец, осознала, что она выглядит очень даже хорошо, а её глаза – редкое украшение, какого нет больше ни у кого.

Сегодня на вечер были запланированы дела, поэтому она подошла к магазину пораньше, чем обычно.

Привычно потянув на себя тяжёлую дверь, девушка вошла внутрь.

Кивнув охраннику у входа, приблизилась к витринам.

Знакомый продавец, он же хозяин лавки, поприветствовал её.

– Ирина, доброе утро. Вы сегодня рано. Я хотел с вами поговорить. Сейчас освобожусь и побеседуем. Посмотрите пока на средней витрине новенькие украшения, там и ваши любимые сапфиры появились.

– Здравствуйте. Хорошо, Владимир Олегович, я вас подожду.

Хозяину антикварной лавки нравилась эта девушка, она разбиралась в камнях лучше многих известных ему специалистов. Когда профессия не просто работа, а страсть, то это всегда видно. Он предполагал, что Ира учится на геммолога, и хотел предложить ей на время учёбы подработку экспертом. Разве мог он подумать, что перед ним всего лишь кондитер?

Ирина подошла к витрине.

Надо заметить, что здесь всегда можно было найти что-то интересное: появились красивые и качественные танзаниты, они прекрасно смотрелись в симпатичных серьгах; вполне соответствовал своей стоимости и турмалин в крупном, но качественном перстне; гранаты очень вкусного оттенка украшали изящную брошь…

«А вот и сапфиры!» – подумала Ирина, увидев подвеску.

– Ого, вот это стоимость! – прошептала девушка, увидев ценник. – Дорого, но как красиво.

Она принялась рассматривать подвеску.

Её лицевую часть разделял, выдающийся немного вперёд, крохотный золотой кинжал, который, не смотря на декоративность выглядел очень острым. По обеим сторонам от него, располагались шикарные камни. Поскольку само изделие имело овальную форму, то создавалось ощущение, что это лицо, обрамлённое рантом из двух перевитых золотых нитей по краю, смотрящее на мир синим взглядом. Соединительное ушко, как и подвесное, были частью кинжала, что выглядело очень необычно.

Довольно крупные камни оказались настолько хороши, что их не могло испортить ничто. Девушка не очень любила золото, впрочем, в этот раз и сама оправа тоже показалась Ире интересной. Мягкий, слегка потёртый временем, металл словно всем своим видом хотел показать, что подвеска старинная. Но определить каков возраст изделия девушка не смогла, поскольку кинжал не нёс на себе налёта времени, словно был прикреплён позже. Хотя по его основанию было видно, что это не так. Она не понимала, как мог быть достигнут такой эффект. Но какими же чарующими оказались камни, яркими и чистыми, словно живыми.

Они затягивали в свой волшебный омут, не давая отвести взгляд.

Комната кружилась вокруг подвески, заставляя реальность меняться…

Всё исчезло

Хозяин лавочки вернулся в торговый зал и посмотрел по сторонам.

– Костя, а где девушка, которая недавно приходила? – спросил он.

– Владимир Олегыч, а разве её в зале нет? – удивился охранник.

– Если бы она была здесь, я у вас разве спрашивал бы? Константин, прекратите уже висеть в видеоиграх. Так всё вынесут – вы не заметите! – раздражённо произнёс начальник, решив, что у Ирины возникли срочные дела, иначе она никогда бы не ушла не попрощавшись.

«Что ж, поговорим в следующий раз», – подумал он.

В магазин вошла женщина, выставившая на днях подвеску на продажу.

– Я хочу её забрать, – громогласно заявила она с порога.

– Вы о подвеске, что сдавали недавно? Она хоть и дорого оценена, но, думаю, её купят, нужно лишь немного времени. Подождите. Такие украшения не уходят быстро, но обязательно продаются…

– У меня нет желания с вами болтать! Верните мне её немедленно! – зло оборвала его дама. – Я заплачу сколько там у вас положено!

Глаза её сверкали ненавистью.

Отчего-то хозяин магазина не смог сказать ни слова против, лишь поперхнувшись от неожиданной грубости и, привыкший к тому, что мир всегда лучше войны, осторожно ответил, почти прошептал:

– Хорошо – хорошо, не волнуйтесь так, сейчас всё оформим. Распишитесь вот здесь. С вас…

Посетительница не стала дожидаться, когда он произнесёт сумму, написанную на квитанции. Достав несколько крупных купюр, брезгливо бросила их на прилавок, поставила подпись-закорючку там, где положено, и забрала подвеску.

– Возьмите сдачу. Вы слишком много заплатили, – крикнул ей в след Владимир Олегович, но она отмахнулась от него, словно от надоедливой мухи, и покинула магазинчик.

Пока он вышел из-за прилавка посетительница уже исчезла.

– Костя, быстренько догоните дамочку, верните ей лишние деньги, потому что, если это чаевые, то мне хватит чая на год, не меньше. Нормальному человеку столько не выпить. Если судить потому, как она себя вела, я им непременно отравлюсь или захлебнусь насмерть. Такие деньги добра не приносят.

– А кому отдать-то? Никто же не выходил, – не понял просьбы начальника охранник.

– Опять в телефоне зависаете? Работать, как обычно, некогда?

– Ну чего вы, Владимир Олегович?

Он зашёл в зал и покрутил пустыми руками.

– Вот смотрите. Я вообще не доставал из кармана телефон, после того, как вы в прошлый раз меня отругали.

– Конечно, она расписалась, дала мне денег, забрала подвеску и испарилась. Вы меня совсем за дурака держите? Так и скажите, что снова всё прошляпили.

Константин обиженно засопел, в первый раз за сегодня ему попало незаслуженно.Если в прошлый раз он действительно играл, то сейчас-то нет.

Хозяин задумчиво покрутил в руках купюры, брошенные владелицей подвески на прилавок.

«Мне же не померещилось, иначе не было бы этих денег и подвеска лежала бы на месте. Чертовщина какая-то!»

А после того, как он посмотрел запись с камер видеонаблюдения, снова позвал охранника.

– Костя, посмотрите, а бабка побирушка на углу сегодня стоит? – произнёс он рассеянно.

– Куда она денется? Она там давным-давно приросла и корни пустила.

– Возьмите эти деньги и отдайте ей. Скажите, пусть о наших прибылях молится.

– Все? – удивился охранник.

– Раз даю все, значит, все!

Когда парень ушёл, Владимир Олегович посмотрел на квитанцию, которую вернула ему дамочка и выпучил глаза. Росписи владельца подвески не было. Проверил в договоре – там тоже всё, что связано с драгоценностью и её хозяйкой исчезло. На пустом бланке осталась лишь его подпись.

Если бы он выкупил подвеску, а не взял на реализацию, то разговор бы был совсем другим. Тогда он диктовал бы условия.

Но, вспомнив колючий взгляд дамочки, Владимир Олегович поёжился и решил, что это даже хорошо, когда всё так обернулось, могло быть и хуже.

На всякий случай он осмотрел витрину. К счастью, всё, кроме подвески, оказалось на месте.

– Я отдал, – вбежав, сказал запыхавшийся охранник. – Обещала молиться, как проклятая, день и ночь. Врёт. Она и молитв-то не знает, бубнит всегда лишь пару строк. Зря вы ей деньги отдали.

– Давайте, молодой человек, я буду это сам решать. Надеюсь, вы в своём кармане обратно их не притащили? Если это так, я ведь узнаю.

У Константина была мысль ничего побирушке не отдавать, но Владимир Олегович имел привычку всё перепроверять, так что «от греха…», он выполнил его просьбу в точности, хоть денег и было жалко.

Хозяин этой лавочки, возможно ещё долго бы размышлял над произошедшим, но минут через десять ему принесли очень интересную именную икону и отвлекли от раздумий.

Когда имеешь дело с антиквариатом, случается всякое, но работа – лучшее средство от проблем и аномальных явлений. Антикварами не становятся с бухты-барахты, это люди «заболевшие» своим делом на всю жизнь.

Поэтому, списав всё произошедшее сегодня на сбой в работе техники, Владимир Олегович занялся тем, что он любил.

Пришло время поговорить

Внезапно Ира услышала женский голос:

– Проснулась? Вставай уже, тебе поесть нужно, силы на переход много ушло.

Девушка открыла глаза.

Перед ней стояла женщина в платье скроенном мешком, подпоясанном кручёной верёвкой. На ногах грубо сшитые кожаные тапки, волосы заплетены в косу, внешне ничего особенного, даже точный возраст не определить, только глаза такие же синие, как у неё.

– Извините, а вы кто? Я вас раньше во сне не видела.

– Ещё не поняла, что не спишь? К сожалению, деточка, тебя нашли. Я всё тебе расскажу, только поднимайся уже, поешь, попей травяного отвара. Пока опасности нет. Я сумела тебя перехватить, но искать они тебя не перестанут.

Ира села на кровати. Она не могла понять о чём говорит эта женщина. Какая опасность? Кого она перехватила?

– Простите, я понимаю, что это сон, но больше ничего не понимаю. Кто вы? Почему мне снитесь?

– Давай, пойдём к ручью, умоешься, а потом к столу, пока ешь, расскажу, а то всё остынет. – Меня называй Дарьей, я – сестра твоей настоящей матери, троюродная. А тебя как приёмные родители назвали?

Они вышли на улицу через низкую дверь (пришлось пригнуться, чтобы не стукнуться).

– Меня зовут Ирина, а мои родители никакие не приёмные, а настоящие. Но, раз мы во сне, то вы, конечно, можете этого и не знать.

– Идём, потом всё расскажу.

Девушка согласилась, а что было делать, ведь во сне особо не покомандуешь. Сны вообще живут сами по себе.

«Оказывается, домик находится в лесу, то-то птицы так громко пели, в городе такого не услышишь».

Ручей протекал близко, шагах в двадцати. Достаточно широкий, перепрыгнуть даже в узких местах непросто, скорее его можно было назвать небольшой речушкой.

Это подтверждал и тот факт, что там имелась мелкая рыбёшка.

Рыбок Ира рассмотрела, когда наклонилась, чтобы зачерпнуть воду в пригоршню и плеснуть себе на лицо.

Она не знала, что это за рыбки. Размером не больше крупной мойвы, они резвились в прозрачных струях ручья, будто играли друг с другом.

– Их тут много, – сказала её спутница, увидев, что девушка засмотрелась на рыб.

Сама она в это время любовалась Ирой.

– Хищных рыб нет, только ближе к реке, а тут этой мелкоте раздолье. Ими разве что зверь какой полакомиться решит, так ему проще мыша словить или кого покрупнее, этим он не сможет наесться, а силы потратит.

– Умылась? На вот, утрись.

Тётушка подала что-то вроде полотенца.

Они вернулись в дом.

– Садись на скамейку к столу, я быстро накрою.

Крепкий деревянный стол был выскоблен до совершенной гладкости. На нём не было скатерти, даже клеёнчатой, как у бабушки в деревне.

Горячее варево в котелке, деревянные миски и такие же ложки – всё, что поставила женщина перед ней.

«Кроме котелка деревянное всё? Забавно!» – подумала Ира.

Женщина улыбнулась.

– Зайчатинку любишь?

Она положила в миску дымящееся мясо, добавила бульона, в котором оно варилось, и поставила перед девушкой.

– Никогда не ела. Но, наверное, люблю. Я вообще мясо люблю.

– Это хорошо. На одной траве в лесу не выжить, а живности тут много. Научу тебя на зайцев силки делать, летние тропы их находить. Зимой-то попроще, по следам можно понять, где они чаще бегают.

Тётушка положила поесть и себе.

Сначала она принялась за бульон, периодически дуя на него.

Ира решила просто повторять всё за этой странной женщиной.

Оказалось, деревянной ложкой есть не очень удобно, но понемногу она приноровилась. Выхлебав подобие супа (там только травы да какие-то коренья, даже картошки не было), она, как и тётушка, взяла в руку кусок мяса, стараясь держать его за косточку, чтобы не сильно пачкать руки.

Когда они поели, и тётушка Дарья налила напиток заменяющий чай, настало время поговорить.

– Ирина, хоть ты и убеждена, что твоя приёмная матушка тебе родная, увы, это не так. Тебя родила моя сестра, а потом перенесла тебя в мир, где вынуждена была оставить, чтобы спрятать.

– Что значит в мир? Разве мы в каком-то другом мире?

Девушка улыбнулась. Её собеседница говорила какие-то глупости.

– Сейчас мы не в том мире, где ты росла, а в том, где родилась. Я расскажу, а ты выслушай не перебивая, тогда уж сама решишь, что правда, а что нет.

Наш род очень древний, мы потомственные маги.

– Маги? Но ведь магии не существует, – не выдержала Ира.

– Девочка, ты обещала, – спокойно напомнила ей тётушка.

– Хорошо, тётя Даша, извините.

– Зови меня Дарьей, не называй тётей, тут так не принято, всех зовут по именам. Будешь добавлять слово «тётя», люди быстро поймут, что ты не местная. Можно ещё называть словом «госпожа», но не всех, а только тех, кто выше тебя по сословию.

Магия рода передаётся по наследству. Когда умирает старший, она переходит к самому близкому по родству. Твоя мама получила этот дар от своей матушки. Когда родила девочку, а потом ушла в мир сумеречных людей, то сила передалась тебе (ведь ты и есть эта дочка), как самой родной для неё.

– А вы?

– У меня тоже есть магия, но не такая сильная, я в нашей семье не была старшей дочерью, да и моя мама не была старшим ребёнком.

– Но я ничего такого не умею, а вы говорите, что я…

– Нетерпеливая? – с лёгкой усмешкой закончила её вопрос Дарья.

– Простите.

Верните меня обратно!

– Скажи-ка мне, у кого из твоих родителей такой же цвет глаз, как у тебя?

– Ни у кого.

– Не кажется это странным? Даже я, троюродная сестра Лиолины, и то синеглазая. Правда, цвет моих глаз бледнее, чем у тебя, ведь твоя магия намного сильнее моей.

Ирина действительно удивилась, когда впервые увидела глаза Дарьи, но никак не хотела признавать очевидное.

– Расскажу тебе всё по порядку, чтобы было понятнее. Не так давно, чуть больше двадцати лет назад, в наш мир каким-то чудом проникла молодая женщина из другого измерения. Её звали Эланта. Посредственная по магическим способностям ведьмочка, на амбиции которой никто поначалу не обратил внимания (а зря), потихоньку начала обживаться. Все решили, что она оказалась здесь случайно. Поскольку магия её была низкого уровня, сама эта красавица портал не смогла бы открыть. Такое и сильным магам сложно сделать, а уж перенести кого-то – почти невозможно.

Отнеслись к Эланте доброжелательно, даже помогали поначалу, но позже оказалось, что это волк в овечьей шкуре.

Красивая (этого не отнять) ведьмочка, поначалу показалась всем очень милой, а потому быстро очаровала одного из наших сильных магов – Федра Варли. Вскоре они поженились.

Вот только уже через месяц после их свадьбы начали происходить странные вещи. По очереди умерли все родственники Федра, а потом и он сам неожиданно погиб. Как это случилось, никто так и не узнал. Говорили, что на самом деле, она хотела родить от него дитя, получив доступ к его магической силе. А может быть и смогла, ведь магия её отчего-то стала сильнее.

Его вдова ни с кем и раньше-то особо не общалась, а после похорон и вовсе закрылась в замке и никого к себе год и близко не подпускала.

Только, когда появилась вновь, стала другой: властной, жестокой.

Она за это время стала не только самой богатой женщиной нашего мира, но и очень сильной.

Кровь мужа, судя по всему, она как-то сохранила свежей, потому что смогла эти книги открыть и прочесть. Так она набралась знаний.

А силу, поговаривали, получила потому, что всё-таки родила ребёнка и убила.

Ведь всем известно, что силу отца, связанного с ведьмой браком, можно получить лишь через общее дитя. Когда родитель умирает (если провести обряд, пока не остыло тело), его потомок получает всю магическую мощь умершего. Потом нужно съесть сердце и печень младенца, только тогда эту магию получит его мать.

«Ого! Какая жесть! Похлеще любого ужастика. Мать съедает сердце ребёнка? Такое и захочешь сочинить – не сможешь», – подумала Ира, представив эту жуткую картину и поёжившись из-за волны холода, пробежавшего по её спине.

– Оказывается, у Эланты имелся ещё и другой ребёнок, рождённый от любимого в том мрачном мире, из которого она пришла, – продолжила Дарья. – Получив силу и знания, она сумела перенести сюда своего двухлетнего сына. Имя у малыша было вполне обычное – Дан.

У всех имён здесь есть мужские и женские варианты. Меня, например, зовут Дарья, а мужчину звали бы Дар, Тебя Ирина, а парня – Ир.

Мальчик с самого детства поражал всех не только своей красотой, но и жестокостью. Вот только магии в нём почти не было, как и в его матушке, когда она только появилась здесь.

Прошло двадцать лет. Дан Варли стал взрослым.

Красавец, богач, казалось бы, невесты будут сами за ним бегать…

После того, когда произошедшие события стали прошлым, а сплетники успокоились, поняв, что с этим семейством лучше дел не иметь, а потому найдя новые объекты, чтобы практиковаться в злословии, Эланта начала подыскивать для сына достойную пару.

Выбирала из старших дочерей самых сильных магических семейств, но никто не хотел отдавать дочь чужакам, а сражаться против какого-то магического рода в одиночку – не пожелаю никому.

Дарья отхлебнула из кружки, чтобы смочить пересохшее горло.

– В нашем мире есть такая притча, – сказала Ирина, пока её тётушка замолчала. – Если ломать веник по прутику, то это легко, а сразу целиком – сложно. Так, наверное, и с этими родами, о которых вы говорите?

– Всё логично, конечно, – ответила ей Дарья. – Вот только, если бросить этот веник в разгоревшийся огонь, то нет разницы кидать по прутику или целиком, он всё равно сгорит. Пока «венику» ничего не угрожает, но если сын Эланты, как и его матушка, получит достойную силу, то вдвоём они будут подобны очень сильному огню, это погубит многих.

– Знаете, как-то очень мне домой захотелось. Верните меня, пожалуйста, обратно.

Тётушка рассмеялась.

– Ты меня слышала, но не слушала? Сил на такое у меня нет, как и знаний. На это не каждая деревенская ведьма способна.

Как твоя матушка такое провернула, когда тебя прятала, ума не приложу. Наверное, подсмотрела заклинание в книгах в замке у Эланты до того, как её ослепили, а материнские чувства и желание защитить дочку дали ей дополнительные силы.

– Ослепили?

– Сила нашего рода в глазах, точнее во взгляде. Именно поэтому сестру опоили сильным сонным зельем, а когда она уснула, увезли в замок. Там лишили глаз и сделали из них драгоценные поисковые камни.

– Зачем? – от ужаса прикрыв рукой рот, шёпотом спросила Ирина.