Текст книги "Погружение"

– Я? Клэр, я не просил тебя оставаться после работы и предлагать мне «дополнительные услуги».

– Но на прошлой неделе вы сами… – девушка хлопает ресницами, пытаясь очаровать меня и припомнить корпоративную вечеринку, на которой я отвесил ей пару комплиментов по поводу внешнего вида. Вероятно, она рассчитывала на то, что это начало романа или сексуальной интриги, но нет.

– Давай сделаем так, Клэр: ты уволена. С премией, увольнительными и отпускными. Рекомендации напишет директор по персоналу. А про этот эпизод мы оба забудем, – равнодушным тоном произношу я, находя оптимальное решение неловкой ситуации. Она ни в чем не виновата, просто попалась под руку.

– Мистер, Мерсер, за что? Пожалуйста…я мечтала работать у вас и…

– Я уже всё сказал, Кларисса. Замолчи. И покинь мой кабинет, – Клэр послушно разворачивается и улетает прочь, но её стройные, покидающие мой кабинет ножки не достойны более чем секунды потраченного времени.

Получив слабое удовлетворение, не оставляющие после себя никакого послевкусия, я погружаюсь в работу и сажусь за написание речи, что намерен произнести на предстоящей презентации в масштабах страны, где я и моя команда представим проект, который войдет в историю.

Это нечто совершенно новое, уникальное. То, что ещё никому не удавалось довести до конца. Технологический прорыв, и то, что необходимо всем без исключения людям на планете.

Осталось совсем немного, и наше создание будет закончено. Наверное, именно так, чувствуют себя сценаристы и режиссеры, которые годами работают над сериалом или будущим фильмом и, наконец, выпускают его в «большой мир», надеясь на то, что он найдет отклик в сердцах публики.

Рассчитывая на то, что творение окажется полезным и нужным для тысяч и миллионов.

Мой проект уникален, как я уже сказал. С одной стороны, он может стать «смертельным оружием», если попадет в плохие руки, особенно к тем, кто наделён властью. В противном случае, мой проект может не только служить новой альтернативой для досуга, но и спасать сотни невинных жизней.

Все, что я делаю (несмотря на свой главный порок – тщеславие, который я признаю с открытым сердцем), я совершаю для того, чтобы сделать этот мир лучше. А для чего еще тогда жить?

В глубине души в самой крепости одиночества, я храню всего лишь одну, очевидную для многих, наделенных эмоциональным интеллектом женщин, тайну – я хочу быть необходимым, я хочу быть нужным, и я нуждаюсь в том, чтобы меня обожествляли за каждую победу, которую я одерживаю, сражаясь с миром. Жизнь сильного мужчины – это борьба в любом случае. И единственная девушка, которая могла бы стать моим тылом предала меня.

И я стараюсь не думать о том, что все мои победы не имеют значения, если рядом со мной нет Арии. Она умерла для меня шесть лет назад, несмотря на то, что сегодня таким подлым образом вторглась в мое пространство, вновь разбередила душу и исчезла, словно её и не было.

* * *

Сегодня я сам управляю Астон Мартином, что с максимально разрешенной скоростью мчится в сторону моего загородного дома, расположенного на берегу залива в районе Стейтенд Айленд. Это целый особняк, построенный ещё во времена «сухого закона» наделенный своей уникальной историей, и, даже поговаривают, призраками. Когда мы были вместе…черт, я опять вспоминаю. Просто. Ария всегда мечтала провести в этом загородном доме целое лето и написать ужастик или животрепещущий триллер, чтобы утереть нос Стивену Кингу.

Я люблю эту резиденцию в стиле «Великого Гэтсби» с огромной прилегающей парковой территорией, цветущим садом и пирсом, на край которого я выхожу перед сном, как и положено всем одиноким гениям, устремив свой взор в противоположный берег, представляю осуществление своих ближайших планов.

Наконец, я останавливаюсь прямо перед главным входом в дом и, открывая дверь автомобиля, сразу протягиваю ключи дворецкому Джорджу, что с любезной улыбкой и сдержанным кивком произносит:

– Добрый вечер, сэр. Машина будет помыта и поставлена на паркинг.

– Спасибо, Джо, – собираюсь пройти вперед, но Джордж останавливает меня, приподнимая руку с поднятым указательным пальцем. – Сэр, у вас гостья. Нам пришлось пустить её…

– Что? Кого вы пустили в мой дом?! – огромных усилий мне стоит не сорваться на крик.

– Простите, сэр, она сказала, что это вопрос жизни и смерти…мы тщательно обыскали девушку, она не представляет опасности. Но, если вы хотите, мы немедленно проводим её за ворота. Она была очень требовательна и убедительна, сказала, что у неё есть информация, которая вам необходима.

– И вы даже не позвонили мне? – сквозь зубы цежу я, уже догадываясь о том, какая особа заявилась ко мне в дом. Сука, что она творит?

– Сэр, простите, – виновато тупит Джо. – Вы не брали трубку. Давайте, я все исправлю.

– Поздно, – бросаю, сквозь сжатые челюсти, ощущая как начинают гореть легкие. – Как её зовут? – на всякий случай уточняю я.

– Аманда Мур или Аманда…Мерсер, – следует вполне ожидаемый ответ. Моя фамилия рядом с её именем – это долбанный удар хлыста по моей гордости. Ария выдумала себе новое имя, когда издала первую книгу. Примерно в тот момент, она и начала с каждым днём меняться, но едва ли написание романов довело её до безумия. Психиатр неоднократно подтверждал тогда, что моя женщина абсолютно здорова психически, и поэтому причинами её подлых предательств не могла стать ни шизофрения, ни нервный срыв, ни даже раздвоение личности. Скорее, банальное лицемерие и желание быть под покровительством кошелька пожирнее. У моего брата никогда не было трудностей и падений в карьере, связи влиятельной семьи делали все за него, в то время как я, по мнению родственников, занимался ерундой, часами создавая новые программы, решающие сотни задач, упрощающие жизнь всему человечеству.

– Хорошо. Иди, ставь машину. Все в порядке. Я сам её выпровожу, – я действительно не понимаю, какого черта этой дряни от меня нужно.

Захожу домой, запах дорогого дерева мгновенно наполняет легкие. Обычно этот аромат успокаивающе действует на психику, но сегодня мне не помогут ни сигареты, ни виски. Только крепкий сон. Желательно такой, чтобы я проснулся и понял, что её появление в моей жизни было жутким кошмаром. С полным намерением вышвырнуть Арию из своего дома, не позволяя ей запудрить мне мозги, прохожу в гостиную.

Мы сразу встречаемся взглядами, несмотря на то, что короткого мгновения мне хватает для того, чтобы оценить её одежду, которая подчеркивает образ «хорошей» девочки. Находясь в расслабленной позе, закинув ногу на ногу, Ария восседает на диване, нервно теребя подол черного платья в белый горошек. Декольте глубокое, соблазнительное, округлые груди собраны вместе настолько сильно, что ложбинка между ними становится запредельно откровенной, и я сразу начинаю думать, что сучка пришла сюда, чтобы плести свои интриги.

Ей не пробить мою броню сексуальным образом и жалобно извиняющимся взглядом. Где ты была шесть лет назад? Где? Да, даже если бы тогда на коленях приползла, я никогда бы тебя не простил. Никогда. Такое не прощают. И я не знаю, как ты живешь с осознанием о том, что совершила. И я не только об измене сейчас говорю.

Тонкий, едва уловимый шлейф её духов проникает в легкие. И с каждым гребаным вдохом все глубже и глубже отравляет по капле. Меня, бл*дь, ждет долгая, мучительная смерть, триггером которой стал запах самой желанной женщины. Это было бы эпично.

Стараюсь заблокировать все свои инстинкты и животные реакции к которым взывает аромат парфюма Арии. Сучка не заслуживает ни единой подобной мысли. И должна радоваться тому, что я слишком цивилизован и горд, чтобы схватить её за шкирку и выкинуть из своего дома, не удостоив мисс Мур и взглядом.

– Дэймон, я знаю, ты не настроен сейчас со мной говорить. И, наверное, я зря пришла, потому что ты мне не поверишь, – уверенно начинает Ария и встает с дивана, начиная приближаться ко мне, как всегда мягкой походкой от бедра. Смотрю только в её глаза, прячу руки в карманы, чтобы незаметно для стервы сжать их в кулаки.

– Пойдем за мной, – железным тоном останавливаю интриганку. – Не хочу, чтобы у стен появились уши, – предлагаю я, прислушиваясь к шагам горничной в коридоре. Мне не нужны лишние сплетни и тем более свидетели, на случай, если я не сдержусь и придушу сучку. Ария послушно следует за мной, и я вновь улавливаю знакомый аромат малины в её духах. За шесть лет могла бы и сменить бренд парфюма. Черт, она издевается. Я подарил ей эти долбанные «Burberry» на первую годовщину отношений ещё в колледже.

– Пообещай, что выслушаешь меня, – просит Ария, когда я приглашаю её в «святая святых» – свой кабинет. Дверь за девушкой закрывается в тот момент, когда я, поравнявшись с рабочим столом, встаю спереди. Облокотившись на него, я вцепляюсь в столешницу. Костяшки моих пальцев белеют, пока её щеки покрываются естественным, очаровательным румянцем, и это чертовски быстро возвращает меня на годы назад и заставляет вспоминать, как я целовал и мягко покусывал её розовеющую от возбуждения кожу.

Моя фарфоровая куколка. Прозрачная, светлая кожа, на контрасте с которой круглые голубые глаза смотрятся ещё ярче. Как мираж посреди пустыни, «белого листа», боятся его не только писатели, но и программисты. Мы с Арией всегда шутили на тему того, что эти профессии чертовски похожи, просто я вынужден писать свои истории на языке машин, а она – на английском.

– А если не выслушаю? Опять врежешь мне? – скептическим тоном бросаю я, вспоминая её сильный удар, который помог дерзкой кошке удрать от меня сегодня. К слову, не больно, просто неожиданно.

– Ты должен, Дэймон, ведь я хочу объясниться… – ярость мгновенно воспламенят вены, заставляя меня до скрежета сжать зубы.

– Должен?! Выслушать? Ничего не попутала, девочка? К тому же, мы остановились не на моменте, где я тебя слушал, – продолжаю издеваться я, замечая, как мелкая, почти незаметная дрожь берет в плен её тело.

Вот и славно, бойся меня, крошка.

Уничтожу тебя и не вспотею даже, если захочу.

Да только для этого дня я нейтралитета придерживался, вычеркнув тебя из жизни. Очевидно, ты хочешь возобновить игру и не боишься лететь на огонь. Мне не жаль твои попользованные моим братом крылья.

У меня ладони горят, когда наши противоборствующие взгляды встречаются в яростном танце. Никогда не думал, что желание убить кого-то и взять, подчинить, задушить в объятиях превращают тело в сплошной адреналиновый кайф. Я не испытывал таких эмоций давно, чертовски давно…это как умереть и воскреснуть шесть лет спустя, мать её. И самое страшное, что я чувствую, как её тело отвечает и транслирует мне зеркальные эмоции. Что довольно странно. Ведь она сама все разрушила. Ей что-то нужно от меня, и я не сомневаюсь, что за этим маскарадом стоит Лиам.

– Дэймон, дело в том, что случилось что-то странное. Я правда…не помню, как все привело нас к таким отношениям, как сейчас. Я хочу разобраться в том, что произошло. Я знаю, как для тебя это все звучит, но не спеши осуждать. Расскажи мне, пожалуйста…подробнее. Как мы до этого докатились? Что именно я сделала, в какой момент всё начало меняться…я понимаю, это звучит ужасно для тебя, и ты хочешь меня убить за то, что я задаю тебе такие глупые вопросы…

– Мне плевать жива ты или мертва. Хотел бы убить – нанял бы киллера. Мне просто по*бать, – превозмогая жжение в груди, хлестко выплевываю я, замечая, как чувственные и испуганные черты лица Арии леденеют после произнесенных слов. И вновь великая скорбь искажает её красивые черты. Браво, Ария, браво. Оскар в студию! Ты не писательница, ты великолепная актриса. Голливуд потерял бесценный талант.

– Это не так. Я знаю, что это не так, – её голова нервно дергается из стороны в сторону, будто ей действительно больно от моего равнодушия, и она не хочет в него верить. Да ну? Неужели больно? И мне предоставился шанс отомстить бывшей крошке? Это будет интересно. Я не садист, но ярость, которую я испытываю к этой женщине вдохновляет меня получать удовольствие от мысленных кадров, где она беспомощно валяется у моих ног, испытывая точно такую же агонию, которую испытывал я, когда узнал…узнал…черт, нет.

Не вспоминай. Это было ещё больнее, чем видеть, как она трахается с моим братом.

И туда вход запрещен. Всем.

– Я ничего не помню, Дэймон. Все последние шесть лет моей жизни – чертовски смазанное, нелогичное пятно! Это звучит безумно, я понимаю…но…

– Даже если ты ничего не помнишь. Допустим, – резко прерываю Арию, разливая в два стакана виски, удачно расположенного прямо на столе. – Как это меняет дело? Ты думаешь, я поверю в то, что твой спектакль не имеет никакого смысла? Что ты не хочешь втереться ко мне в доверие и что-то получить от меня, чтобы потом ты с твоим муженьком могли бы это использовать против? Как глупо, Ария. Глупо думать, что человек, способный только своим трудом и мозгами создать целую империю, поведется на эту чушь.

– И, что тогда ты помнишь, Ария? На каком эпизоде обрывается твоя долбанная память? – нарочито ласковым тоном спрашиваю я и, поманив к себе Арию пальцем, медленным взором окидываю её точенную фигурку, приближающуюся ко мне. Какая послушная девочка. Молча протягиваю ей стакан с виски, наблюдая за тем, как её длинные пальцы, украшенные минималистичном маникюром плотно обхватывают стакан со жгучей жидкостью.

Невольно в мыслях пробегает воспоминание, как эта ладонь обхватывала кое-что куда тверже и прочнее стакана. С не менее горячим содержимым, которое я до капли спускал в её горло. Получая дикий, разрывающий кайф. Моя развратница сосала куда лучше Клэр, потому что кайфовала от моего члена у себя во рту, а не от моего статуса. Точнее, я так думал. Эта иллюзия разрушилась, когда она променяла всё, что у нас было на деньги или черт знает, какие мотивы она там преследовала. Плевать.

– Помню, как мы познакомились. Перед главным корпусом…ты остановил меня. Помню наше первое свидание. Помню, как любили друг друга…и мечтали о будущем. Помню, как занялась любовью с тобой в машине. И ты не верил, что я девственница, – неуверенно произносит Ария и смотрит на меня так, словно сама не уверена в нашем прошлом.

Будто, есть вероятность того, что у нас бл*дь, разные версии нашего прошлого.

Что она хочет вызвать во мне этой долбанной слезливой речью кроме жалости? Ярости. Желания оттрахать её сочную задницу и выжечь на ней своё имя, набить на коже «привет» своему брату, который этим же вечером разденет её до гола и узнает, как я отодрал его посланницу.

– Я помню, как ты целовал меня на глазах у всех в колледже. Я всегда чувствовала себя такой…счастливой и такой «твоей». И очень смущалась, – вновь краснея, произносит Ри, приближаясь еще на шаг ближе. – Помню, как танцевали под дождем. Помню, как ты нес меня на руках, чтобы я не намочила ноги и не заболела, – нежно берет меня за руку, и я чувствую, как начинают нервно пульсировать желваки, на которых она останавливает свой влажный, глубокий взор. Ведьма. – И помню, как влепила тебе пощечину, когда ты флиртовал с тупой черлидершей, когда узнал, что я ходила с девчонками в клуб, не спросив у тебя разрешения. Знала, что не отпустишь. А мне хотелось просто потанцевать, а не то, что ты себе накрутил. А потом мы помирились, быстро, как и всегда. Мы не могли долго обижаться друг на друга, хоть и чертовски импульсивно ссорились. В порыве гнева ты превращаешься в зверя и говоришь мне самые жуткие и обидные слова, – да, это так. Так, черт возьми.

– А потом извиняешься и целуешь, пока я тебя не прощаю. После той ссоры мы помирились прямо в туалете колледжа. Ты… – мне хочется схватить Арию за тонкую шею и заорать в наглые черты лица: «Замолчи! Заткнись, сука! Зачем ты это делаешь? Зачем достаешь со дна то, что уже давно погрузилось намного дальше, пробило его?»

Я тоже прекрасно помню все эти моменты. Моменты, не предвещающие беды, и того, что через несколько лет она поступит так, как поступила. И горячее перемирие в туалете забыть невозможно. Я наказывал её мучительно долго и сладко, пока на её крики не прибежала чертова староста потока и не пригрозила нам жалобой декану. Хорошо, что мы уже подошли к финалу, и в эту самую минуту ослабевшая в моих руках, и, дрожащая от удовольствия Ария, получившая кайфовый оргазм, сжимала меня в себе так сильно, будто хотела, чтобы я остался в ней навсегда. «Не выходи из меня, не выходи, Дэйм…люблю тебя так. Безумно люблю, Дэйм», – шептала она, ища мои губы своими. Черт, не верю, что такие безумные чувства и эмоции были в моей жизни.

Но они были.

Мы любили друг друга до одури.

Больше, чем один человек способен любить другого…

– Я помню, как часто нам снились одинаковые сны, – чувственным голосом произносит Ария. Проникающим в меня, чарующим, заколдовывающим. Все тело парализует, когда она осушает виски залпом, и я повторяю её действие, глядя на её приоткрытые полные губы, источающие секс и обнаженное пламя, которое второй раз может испепелить мое сердце. – Помню, как мы писали друг друга письма, выдумывали короткие истории, и они так сильно овладевали нами, что мы видели их во сне. Помню, как ты был одержим идей создать потрясающую программу, которая погружала бы людей в симуляцию по мотивам наших историй. Ты хотел, чтобы я прописывала всех персонажей и создавала декорации, была бы архитектором наших грёз. У нас было большое будущее, общее будущее. Я так хотела создавать с тобой что-то вместе, Дэймон…ты был моим примером, моим учителем, лучшим другом, потрясающим любовником…ты был всем для меня, а я для тебя…и я правда, – с горьким и искренним сожалением произносит Ария, прикасаясь нежной холодной ладошкой к моим скулам. Сердце сжимается до агонизирующей рези, когда я замечаю мерцающий блеск в её глазах. Сука. Актриса. Хочет одурманить меня, манипулируя нашим прошлым…какой дрянью нужно быть, чтобы вытворять такое? Оставь меня, или убью на хер. Убью.

– Правда не понимаю и не помню, что и зачем натворила…

– Твой муж в курсе всего этого? Более чем уверен, что он является кукловодом этого представления, – непоколебимо отвечаю я, и, не обращая внимания на ласку Арии, обхватываю её шею ладонью, ощущая как вены, по которым течет ее хрупкая жизнь, пульсируют в моем кулаке.

– Мой муж не в курсе, Дэймон. Я схожу с ума, понимаешь? У меня такое чувство, будто я спала шесть лет. Произошло что-то неправильное, странное, то, чего я не совершала! Понимаешь? Я не могу сказать тебе больше…

– Это звучит абсурдно, Ри. Или в психушку захотела? Я могу это устроить, – с остервенелой яростью, что вибрирует в венах, сильнее сжимаю её горло, замечая ужас, отражающийся в зеркалах голубых глаз.

– Не хочу я в психушку, глупый. Я к тебе хочу. Боже, Дэймон…ты не представляешь, какое это счастье – вновь касаться тебя. Словно я сплю…как жаль, что я сплю, – едва слышным шепотом выдыхает она, окончательно разрывая мое терпение. Девушка явно бредит. Играет в полоумную. Может, пишет психологический триллер и решила, так сказать, вжиться в роль?! Грудную клетку жжет изнутри, каждый вдох через гребанную боль, и я мгновенно превращаю её в агрессию и ярость, чтобы обрушить на эту продажную шлюху, которая думает, что может вновь станцевать на моих чувствах, и на костях нашей разрушенной любви. Да, не было, бл*дь, никакой любви…любовь, мать её – взаимное чувство.

– Я понимаю, измену, как ты думаешь, невозможно простить. Но это не было изменой, Дэймон. Кто бы это ни был, я не та девушка, которая так поступила! – о да, это твой клон, идиотка. Ещё что скажешь? – Я любила тебя, люблю и буду любить, мой Сон… – эти слова становятся последней каплей.

– Ещё вчера ты меня не помнила. Ты уж разберись в своих лживых показаниях. Или это была ролевая игра, прелюдия?

– Вчера я не помнила, не понимала…вчера было всё иначе, Дэймон, – продолжает нести странную чушь завравшаяся окончательно девушка.

– Заткнись, сука, – шиплю я, встряхивая ее легкое тело, которое я не раз трахал, прямо на весу. Гибкое, отзывчивое. Мерзкое, противное, запятнанное моим ублюдком братом. Его спермой, и наследниками, которых она родила для него…мысли, как у разъяренного животного, но мне плевать. Сжимаю подбородок Арии, наслаждаясь оттенками боли, исказившими её лицо, её извиняющимся выражением глаз. Получай, сука. То ли ещё будет. Надо было сразу нанять киллера для вас обоих. Вас никто не просил возвращаться в мою жизнь и дразнить меня снова. Но выбор вы оба уже сделали и приговор себе подписали. И раз ты сама заявилась в мой дом, вошла в мой кабинет, то я начну с любимого «блюда». Ни грамма нежности, ты тварь, не получишь. Я оттрахаю тебя так, что твой муженек охренеет, когда увидит какой потасканной ты к нему вернешься.

– Я люблю тебя, Дэймон, – с отчаянным всхлипом вновь произносит Ария. Да так искренне, что даже сам Дьявол бы купился.

– Убью, если не заткнешься, – остервенело рычу я, придавливая её шею к ближайшему книжному шкафу. Плевать, насколько ей больно. Я ослеплен яростью и не способен остановить её в себе. Она смотрит в мои глаза так, будто не может отвести свой взор от меня, по бледным щекам черными ручьями стекают слезы. Плачь, детка, плачь…немного насилия нам сейчас не помешает. Ты любишь грубо. Или из-за вялого члена моего брата твои предпочтения изменились?

– Зачем ты пришла, сучка? Зачем? – сталкиваю нас лбами, рвано выдыхая в дрожащие, сладкие губы. Пробую на вкус, едва касаясь языком. Её ведет мгновенно, едва ли не падает дура, но я фиксирую её запястья над головой, еще резче прижимаю к шкафу. С предательским отчаяньем и диким желанием толкаюсь болезненно-напряженной эрекцией в её бедра, опуская одну руку на соблазнительную грудь. Всего один рывок, и легкая ткань съезжает вниз вместе с одной чашкой бюстгальтера, открывая моему взору розовый и заостренный сосок миссис Мур. Ненавижу её. Ненавижу её за то, что не смог устоять, не смог остаться хладнокровным. Слабак. Как мальчишка…ненавижу. Остановиться не в силах сейчас, тем более, когда Ария судорожно выдыхает в мой рот, издает нежный стон, полный вожделения. Шлюха проклятая, предательница. Зачем она вновь ворвалась в мою жизнь? Тысячи вопросов. Ни одного ответа. Да и плевать на всё, когда припадаю к её подпрыгивающей от судорожного дыхания груди, втягиваю крошечный твердый сосок в рот, согревая его движениями своего языка, точно таким же рваным действием освобождаю вторую. Ария взвывает от боли, когда часть ткани врезается в чувствительные ореолы, что заводит еще сильнее, и я, как одержимый снова и снова толкаюсь в её бедра, ощущая простреливающее наслаждение в паху, рассыпающееся на взрывы в области поясницы. Черт. Это настолько же сладко, насколько и горько. Вновь брать её…чужую, далекую, лживую дрянь, прикинувшейся моей невероятной любимой девушкой, которая умерла для меня годы назад.

– Боже, Дэйм…Дэйм, я так скучала. Скучала по тебе, – не понимаю, какого ху* замужняя лгунья обсыпает меня горячими признаниями. А я ведусь, как полный идиот на её эротическую игру и моральную экзекуцию. Сейчас я, вообще, не думаю, но после, мне будет горько, что я не устоял. С гортанным рыком мой язык попадает в её чувственный ротик, исследуя идеальные белые зубы. Запах мяты и клубники доводит до дрожи. Глубже толкаюсь в её рот языком, откровенно трахая, параллельно сминая налитые сиськи в ладонях.

Бл*дь. Убейте меня. Шесть долбаных лет горят на наших губах.

Разрушенные иллюзии, и наши мечты, которые мы обсуждали, планировали, строили…она все уничтожила, испепелила.

На мгновение отрываюсь от губ Арии, замечая как молочная кожа груди и шеи покрывается румянцем и четкими мурашками. Платье в горошек в сочетании с кружевным черным бюстгальтером выглядит крышесносно. На ней мне нравился даже балахон. Нетерпеливо платье её задираю, завязывая на талии, и Ария послушно, подозрительно послушно раздвигает свои ножки и безоговорочно дает мне найти набухший клитор через тонкую ткань трусиков. Влажная шлюха. Нажимая на пульсирующий бугорок, лаская его, вырисовываю восьмерку вокруг, с усмешкой глядя в её глаза. Оскалившись, с хрипом выдыхаю, ощущая, как Мур сжимает ноги и мою ладонь. Мой член помнит, как охрененно было погружаться в Арию снова и снова, и я делаю это пальцами, сдвинув кружевную ткань в сторону, мгновенно находя внутри её истекающего соками лона, отзывающуюся на манящие движения точку.

– Дэйм, я так хочу тебя. Я так по тебе скучала. Хотя бы тут, хотя бы здесь я вновь тебя почувствую…Боже, ты что делаешь. Да…пожалуйста, Дэйм, – она решила до ручки меня довести. Специально говорит грязные словечки, чтобы я окончательно потерял контроль. Хотя, терять уже нечего бл*дь, мы черту перешли. Я черту перешел. Наступил на горло своей гордости.

– Чушь не неси. Заткнись. Трахну тебя, раз пришла. Я не для себя, не переживай. Лиаму «привет» передам. И прекрати нести романтичную чушь, Ария. Оставь её для мужа. Иначе найду, как заткнуть, – говорю я, замечая знакомый жадный блеск в глазах девушки. – Сколько лет прошло, а твои предпочтения не меняются. От его члена во рту у тебя тоже губы немели? Скажи мне, Ария…чтобы кончить с ним, ты представляешь меня? – не знаю, зачем я это несу. Словесный поток и ругательства вырываются сами собой. Слишком сильное эмоциональное напряжение.

– Не груби мне. Я и остановиться могу, – пытается оттолкнуть меня Ария, упирая раскрытые ладони в мою грудь, заставляя меня испытать дикое сожаление о том, что на мне есть рубашка. В два счета исправляю это недоразумение, ощущая её ладонь обнаженной грудью. Восхищенный взгляд Арии жадно ласкает каждую мышцу. Любит поиграть, девочка…не моя.

– Уже не можешь.

– Что, трахнешь ту, которая тебе изменила? Не побрезгуешь? – Ария поднимает ставки. Очевидно, хочет, чтобы я её реально убил в процессе.

– Я брезгливый, ещё как. Да только я всегда заканчиваю начатое, – сжимаю задницу Арии, терзаю ягодицы одновременно ускоряя движение пальцев в похотливой продажной киске. Она визжит и прикрывает глаза, откидывая голову назад…уже близко детка, но я останавливаюсь. Не так быстро.

Черт, прекратить нужно…нам обоим…я не могу. Я унижаю себя этим. Но становится невыносимо.

– Как лицемерно, Дэймон. И, вообще, я пришла поговорить с тобой, а не потрахаться…

– Оно и видно.

– Я не железная, – с тихим стоном произносит Ария, и в следующую секунду я отвечаю ей куда более громким утробным рычанием, когда она незаметно для меня самого расстегивает мои брюки, запускает ладонь за резинку боксеров и сжимает плотно ладонью мой член, мгновенно отзывающийся на ласку её нежной руки.

Черт бы её побрал.

Это начало конца…