Текст книги "Проклятие Гиблого хутора"

Глава 25

Стену искать не пришлось, но что это были за бревна: огромные, в полтора обхвата, окаменевшие от времени, подогнанные друг к другу так плотно, что казались единым монолитом. По сравнению с этим колоссальным сооружением, кинжал выглядел, мягко говоря, несерьезно. Вряд ли он был способен хотя бы поцарапать эти исполинские стволы.

– Ну, вот оно, третье бревно, – быстро сориентировалась Машка.

– А ты считала сверху или снизу? – уточнила дотошная Эльза.

Мы сверились с пергаментом, но на этот счет там никаких указаний не нашлось.

– Придется действовать наугад, – подытожил Роман.

Начать решили сверху. Вилли, как самый сильный и высокий, взял кинжал и, примерившись, размахнулся. Кинжал просвистел в воздухе, вошел в плотную древесину и застрял там, слегка вибрируя из стороны в сторону.

Мы были готовы ко всему, но ничего не случилось.

– Не прокатило, – почесал затылок Вилли.

– Давайте попробуем еще раз, теперь – снизу, – сказал Роман. – Надеюсь, нам разрешена вторая попытка.

– Можно, я? – прошелестел колдун, неожиданно выступая вперед. Парень так редко открывал рот, что порой мы про него просто забывали и каждый раз вздрагивали, заслышав его негромкий голос.

Роман неожиданно легко согласился и передал право второй попытки Яну. Вилли снисходительно хмыкнул, но возражать не стал.

Взяв кинжал, колдун уставился на него немигающим взглядом, держа острие перед собой на вытянутых руках. Не глядя по сторонам, он подошел к стене вплотную, но и тогда не спешил действовать, беззвучно шевеля губами.

– Ну, чего он тянет? – не вытерпев, прошептал Роман.

Словно услышав его шепот, Ян вздрогнул, занес руку для удара и… легко коснулся третьего бревна самым кончиком лезвия. Его действия развеселили нашего силача, но его смех потонул в адском грохоте: незыблемая с виду стена стала рушиться, как пенопластовая коробка. Толстенные бревна крошились, как вафельные коржи, взметая вокруг клубы вековой пыли.

– Вот уж не думал, что штуковина стоимостью в полмиллиона будет иметь для меня чисто практическое значение, – уважительно пробормотал гигант. – Может, у нее внутри лазерная пушка?

Немного погодя, когда пыль улеглась, мы смогли разглядеть проем, за которым снова была темнота. Наш фонарик приказал долго жить, и мы зажгли свечи. Один за другим, прикрывая пламя ладонями, мы протиснулись в узкий коридор, холодный и очень влажный, и стали медленно продвигаться вперед.

Наши шаги отдавались гулким эхом. Искаженные тени расплывчатыми пятнами плясали на сводчатом потолке, меняя очертания. Казалось, мертвецы из первого зала, не желая расставаться, сопровождают нас целой толпой.

Туннель давал нам новую надежду, но это место все больше внушало суеверный ужас. Наше присутствие не могло вытравить отсюда груз ушедших столетий.

– Здесь могло бы быть и попросторнее, – ворчала Эльза. – Наивная, я-то думала, что подземелья – это так романтично, а здесь только пыль, грязь и – Брр! – мокрицы!

– Ну, почему? – откликнулся Роман. – Вот там, например, очень романтические цепи.

– Интересно, – спросила любознательная Машка, – это деталь интерьера или в них кого-то держали?

– Не хочу тебя огорчать, но… держали.

Я молчала, но мне тоже чудилось, что подземелье пропитано запахами крови. Вторгшись в это подземелье, мы представляли собой инородное тело.

Подземелье нас не принимало.

Единственные часы остановились, и нам трудно было определить, сколько времени мы брели по коридору. Кажется, целую вечность. В конце концов коридор раздвоился.

– Приплыли, – философски заметил Вилли.

– Мда, что называется: налево пойдешь, направо… далее по тексту, – кивнула я. Машуня исподтишка то и дело заглядывала в свиток, которым завладела безраздельно, но у него, видимо, кончился завод. Подсказок ждать было неоткуда.

– Ну что, командир? – окликнул Вилька Романа. – Может, разделимся?

– Ни в коем случае, – возразил тот.

Пока они спорили, я прошла немного вперед по левому коридору, стараясь не терять из вида остальных, но быстро вернулась и повторила в правом коридоре тот же маневр. Кое-что мне показалось странным и я немедленно сообщила остальным:

– Посмотрите на потолок! Вот здесь – слева и справа.

– И что здесь интересного? – Задрала голову Эльза, подняв свечу повыше. – Какие-то щели. Может, потолок обвалился? Вон, арматура торчит.

– Это не арматура, – возмутилась я. – Что-то другое. Какие-то странные штуки. В другом коридоре их нет.

– А ты глазастая, – похвалил Роман. – Эти, как ты выразилась, «штуки» – поднятые решетки. Они могут опускаться по необходимости. В этом коридоре их целых три. Никогда не встречал таких серьезных укреплений в постройках того времени. Это неспроста. Думаю, нужно идти по этому коридору.

– Надеюсь, что это не ловушка? – сварливо спросила Эльза, косясь на потолок.

– Все может быть, – огорошил Роман. – Но, если нам повезет, устройство не сработает.

– Если?! – побледнела Машуня и заявила: – Я туда не пойду! Там что-то пищит. Слышите?

Действительно, далеко впереди слышался будто бы птичий щебет.

– Может, там выход? – обрадовался Вилли. – Типа птички поют.

– Это вряд ли, – ответил Роман неохотно. – Сейчас глубокая ночь. Птички спят.

– Я бы тоже сейчас вздремнул, – зевнул Вилли.

– На том свете отоспишься, – отрезала Эльза.

– Тьфу на тебя! Накаркаешь!

Дернув плечом, Эльза первой шагнула под сводчатый потолок. Ее храбрость вызывала уважение.

Потолок сделался ниже. Чтобы идти вперед даже Машке приходилось сгибаться. Вилли приходилось хуже всех, он передвигался практически на карачках.

Становилось душно, воздух напоминал испарения в бане. Одежда прилипла к телу и отчаянно терла на сгибах.

Коридор вильнул в сторону, затем совершенно неожиданно расширился, и мы оказались в большом круглом зале. К щебету прибавилось очень мягкое, приглушенное трепетание, как будто воздух слегка дрожал. С нашим появлением щебет усилился, но мы по-прежнему не видели никого вокруг.

– Что это? – испуганно спросила Машуня, и ее голос многократно отразился стенами пещеры. Ответ пришел сам по себе.

Тревожный шелест мгновенно превратился в какой-то иной звук, от которого мы сразу оглохли. Я успела поднять голову, прежде чем черный потолок пещеры, вспучившись, рухнул прямо на нас. Прикрывая голову руками и отчаянно визжа, я, вслед за остальными, рухнула на пол, ожидая удара и боли. Но их все не было.

– Ложная тревога, – шепнул мне в ухо Роман, неизвестно как оказавшийся рядом. Он совсем не выглядел испуганным, и я скоро поняла, почему: подземелье облюбовали летучие мыши. Наверное, их тут был миллион. Испуганные нашим вторжением, они принялись носиться по залу, отчаянно вереща и громко хлопая крыльями. От них рябило в глазах. Они метались туда-сюда, задевая нас крыльями, то снижаясь почти до пола, то взмывая под потолок.

Парочка зубастых монстриков спикировала Эльзе на голову, а одна запуталась когтями в копне волос и теперь билась в этих «силках», пронзительно пища. Эльзе удалось ее перекричать, а вместе они создавали неповторимый дуэт, который уверенно солировал в общем безумном хоре. Ян, разумеется, бросился на выручку своей даме, которая вертелась волчком и размахивала руками, как голландская ветряная мельница. В результате Ян получил в глаз, да еще оцарапался щекой о длинные когти возлюбленной. Вилли справился с задачей быстрее: несчастный мыш получил свободу, а Вилли возможность взглянуть поближе на выдающиеся округлости красавицы.

– Класс! – восхищенно подмигнул он мне, забыв про все обиды.

– Имплантанты, действительно классные, – вежливо кивнула я. – тысяч пятьдесят, не меньше.

– За штуку?

– Что ты, нет! Их продают парами, как домашние тапочки.

– Намекаешь, что титьки у Эльзы резиновые? – огорчился Вилли.

– Да что тут намекать-то, – вздохнула я, уже жалея, что лишила друга идеала.

Эльза, словно почуяв подвох, уже подозрительно косилась в нашу сторону, но плотная стая визжащих мышей мешала ей слышать то, о чем мы говорим.

Постепенно стая пещерных обитателей немного угомонилась, и мы смогли разглядеть в конце зала широкую лестницу, ведущую куда-то вверх. Обнадеженные, мы направились туда, стараясь не делать резких движений, что бы еще раз не напугать беспокойных соседей.

И снова нам предстоял выбор: под самым потолком лестница разделилась на две галереи. И ступени, и пол в галереях были застланы полуистлевшими коврами, не то потемневшими от времени, не то изначально черными. Мне было бы приятнее, если бы верным оказалось первое предположение, так как второе рождало мрачные предчувствия.

Мы приближались к месту развязки.

Глава 26

Оба коридора выглядели совершенно одинаковыми, и это было плохо.

По всей длине галерей в обе стороны из стен торчали бронзовые подсвечники с оплывшими огарками. Коридоры были настолько длинными, что свет наших свечек не достигал до конца. И, тем не менее, справа, вдали, вдруг затеплился огонек.

– Что за хрень? – воскликнул Вилли вполголоса. – Мамой клянусь, секунду назад в той стороне было темно, как у негра в заднице – прошу прощения у дам.

Дамы не возражали, так как сами были здорово напуганы. В подземелье, куда сотни лет не ступала нога человека, вдруг зажегся свет. Что бы это значило? Вряд ли что-нибудь хорошее.

– Кажется, нам туда, – неуверенно предположила я, беспомощно взглянув на Романа. За последние сутки он здорово осунулся, щеки покрылись щетиной и казались запавшими. Глаза лихорадочно блестели. Думаю, я сама выглядела не лучше, но спросила участливо:

– Ты устал?

– Да, – кивнул он машинально.

– Сочувствую.

– Я сказал «устал», а не «умер», – внес ясность Роман.

Я почувствовала себя глупо, но не успела проникнуться раскаянием, как Роман быстро повернулся ко мне, обхватил сильными руками и крепко поцеловал прямо в губы. Горячая кровь ударила мне в голову – ну, и во все остальные части тела, – в ушах зазвенели бубенчики, от близости сильного, горячего, мускулистого тела меня пару раз швырнуло то в жар, то в холод. Я предпочла бы иметь больше времени, чтобы до конца разобраться в своих ощущениях, но он уже отпустил меня, и даже слегка оттолкнул, пробормотав:

– Извини.

Машка нарушила нашу идиллию, повиснув на моей руке с воплем:

– Ты же меня не оставишь?

Ха! Оставишь ее, ага, у нее ж хватка, как у бультерьера: я и дернуться не успела, не говоря уже о том, чтобы убежать, а она меня – цап! – и висит! Чуть руку не оторвала с корнем.

Поскольку мне пришлось практически волочь подружку на себе, мы слегка поотстали. Остальные успели уйти довольно далеко. Мерцающий свет становился ярче – мы явно приближались к его источнику. Несколько летучих мышей продолжали носиться над головой, привлеченные светом.

Еще несколько шагов и мы узнаем тайну. Сердце стучало, как бешеное, ноги будто налились свинцом.

Коридор сузился. Перед последним поворотом мы остановились, так как всем стало совсем не по себе.

– Нужно идти, – сказал Роман, заметив наше замешательство.

– Ты первый, – предложил Вилли угрюмо.

– Испугался? – ухмыльнулся колдун.

– Да пошел ты, – огрызнулся Вилли, но с места не двинулся. – И не смотри на меня. Еще раз глянешь – глаза выковырну – будешь их в кармане носить.

Ян еще раз ухмыльнулся и демонстративно завернул за угол. Нам ничего другого не оставалось, кроме как последовать его примеру.

За поворотом оказался еще один большой зал с тающими во тьме высоченными потолками. И он был залит ослепительным светом, таким ярким, что мне пришлось зажмуриться.

Когда глаза немного привыкли, я увидела… свечи. Сотни свечей! В нишах, в выемках, просто на полу. Все они горели, освещая роскошную обстановку парадной залы, сильно попорченную временем.

Со сводчатого потолка на железных цепях свисала гигантская люстра, также усеянная горящими свечами.

Кто мог устроить эту иллюминацию? – недоумевала я, изумленно разглядывая толстый слой пыли под ногами. Позади нас отпечаталась неровная дорожка следов, но впереди поверхность пола выглядела первозданной!

Так кто же зажег свечи?

Свечи прогорели где-то наполовину, то есть были зажжены пару часов назад. Но зачем? Похоже, нас тут ждали, но мне не хотелось думать о том, кто бы это мог быть.

Постепенно, словно сквозь пелену, передо мной начали проступать детали интерьера загадочной залы. Вдоль стен имелись какие-то хитрые приспособления, скрипящие от ржавчины и страшной бурой субстанции, подозрительно напоминающей кровь. Похоже, хозяин подземелья и впрямь любил на досуге понаблюдать за чужими мучениями.

Правая рука затекла. На ней, словно гиря, повисла Машуня в полуобморочном состоянии. Желтый, неверный свет свечей делал ее лицо похожим на гипсовую маску, причудливо играя на плотно сжатых губах и плотно закрытых веках.

Несмотря на зажженные свечи, в самом дальнем углу по-прежнему было темно, но меня тянуло туда непреодолимо. Машка, не открывая глаз, побрела за мной туда, куда я ее вела, но прямо у стены она вдруг споткнулась, потянув меня за собой. Я вытянула руку, ища опору – пальцы коснулись чего-то гладкого, холодного и на редкость отвратительного. Однако, прежде, чем я успела испугаться, истошно заорала некстати пришедшая в себя Машка.

– Кажется, я нашла скелет, – доложила я, пытаясь перекричать ее оглушительный визг.

Это и впрямь был скелет. Он лежал на боку, на значительном возвышении, в котором угадывался старинный кованый сундук, и каждая его косточка – насколько позволяли судить мои весьма скромные познания в анатомии, – была на своем месте, включая неправдоподобно белый, гладкий череп.

– Это настоящий? – уточнила Эльза, слегка запнувшись.

– Детка, – с нежностью откликнулся Вилли, – я думал раньше, что ты не глупая, просто непонятливая. Признаю свою ошибку. – И тут же рявкнул: – Конечно, настоящий!

– Полегче, – предостерег Ян.

– А ты вообще заткнись!

– Угомонитесь оба, – приказал Роман. – Мы нашли клад.

– Где? – сразу же ожила Машка.

– Да вот он, перед носом. – Я вяло ткнула в сундук рукой.

– Такой большой? – Машуня всплеснула руками, будто нашла подарок под елкой.

– Кинг-сайз, – довольно кивнул Вилька. – Мой размерчик. Надо брать.

– А как быть с этим? – Эльза брезгливо ткнула пальцем в скелет. – Вы собираетесь это трогать?

– Боюсь, что трогать его придется. И не только, – «порадовал» Роман.

– Что опять не слава богу? – спросила я, глядя, как он хмуро изучает конфискованные у Машки свитки. – Опять инструкции?

– Больше смахивает на угрозу.

– Читай уже, – нетерпеливо потер руки Вилли.

– Пожалуйста: «Жизнь твоя будет теплиться до тех пор, пока горят свечи. Если не робкого десятка, смел и силен, то выполнишь наказ и жив останешься».

– Какой еще наказ?! – взвыла Машка. – Что ему надо?

– Машка, не перебивай человека, – прикрикнул Вилли. – Щас разберемся. Что сделать-то?

Роман усмехнулся:

– Всего-ничего: найти в волосах этой женщины зеленый волос, сжечь его, а как свечи потухнут – стрелять без промаха.

– В кого стрелять-то? – беспомощно оглядела я пустой зал.

– Тут не сказано.

Он протянул нам пергамент и, прикинув высоту свечей, проговорил:

– Кажется, не стоит терять время даром. У нас в запасе полчаса.

– А что, если мы не успеем? – проявила я любопытство.

– Не спрашивай. Тебе не понравится мой ответ.

Хм, он мне уже не нравится, тем более, когда Роман объявил, что искать волос предстоит мне одной.

– Еще чего! – возмутилась я. – Почему я-то? К ней даже прикасаться противно, не то, что шарить в шевелюре. Брр.

– Взгляни на нее, – потребовал Роман и придержал меня за плечи, чтобы не вертелась.

– Ну? Смотрю. Зрелище – отвратительное. К тому же она слишком волосатая. Мне не справиться и за день, не то что за полчаса, – стояла я на своем.

– Раньше это была прекрасная юная девушка.

– Твоя знакомая? – тут же поддел Вилли.

– Смотри внимательнее, – настаивал Роман, не обращая на Вилли никакого внимания.

С тоской опустив глаза, я вскрикнула от неожиданности: на костлявом пальце скелета сиял тонкий серебряный ободок.

– Русалка!

– Она самая. Невеста Федора.

– Но как же она здесь? Почему?

– Ну, судя по смещенным шейным позвонкам, ей свернули шею, – пояснил Ян, слегка наклонившись над скелетом. – Перед смертью ей здорово досталось: кости рук и ног сломаны в нескольких местах.

– Ее пытали, – подтвердила я, вспомнив рассказ Романа.

– А затем оставили сторожить добро своего палача, – добавил он. – Я уже говорил, что у Шорохова – извращенное чувство юмора.

– И этим он лишил ее душу возможности обрести свободу, – окончательно поняла я. И простонала: – Ну почему она выбрала меня?

– А не фиг брать чужие цацки, – беззлобно заметил Вилли. – Цигель, цигель, ай-люлю! – Он постучал себя пальцем по запястью. – Начинай.

Странно, но от скелета совсем не пахло. Точнее, он источал слабый запах пчелиного воска и, кажется, ладана. Но все равно прикасаться к нему было противно. Опустившись на колени возле головы покойницы, я с трудом заставила себя дотронуться до ее волос. Они оказались мягкими, шелковистыми и очень, очень густыми…

Глава 27

Сколько волос у человека на голове? Восемьдесят тысяч? Сто? Через пять минут мне стало казаться, что миллион. Свечи давали мало света, и я вспотела, боясь пропустить злосчастный зеленый волосок. Иногда мне казалось, что я его нашла, но каждый раз выяснялось, что это всего лишь игра света. За несколько веков волосы девушки сильно выцвели и имели неопределенный цвет, кроме того, я понятия не имела, насколько зеленым должен быть нужный волос.

А свечи догорали.

Я слышала потрескивание за спиной. Одна за другой они с шипением гасли. Еще немного и все будет кончено.

От напряжения руки тряслись, а глаза слезились так, что я уже почти ничего не видела.

– Ну что ты там копаешься? – нервно спросила Эльза.

– Если не терпится, можешь мне помочь, – огрызнулась я, не оборачиваясь.

– Да пожалуйста!

– Стоять! – рявкнул Роман. – Вилли, Ян, уведите ее и проследите, чтобы она заткнулась.

Машка давно уже отошла в противоположный угол, не выдержав пытку ожиданием, и делала вид, что изучает «антиквариат». Рядом остался только Роман. Я мельком взглянула на него, заметив вспотевший от волнения лоб и покрасневшие глаза. Кажется, он знал о последствиях больше, чем говорил.

Я нашла!

Это произошло так неожиданно, что я не поверила своим глазам: между пальцев струился изумрудно-зеленый, как молодая трава, волос. Он отличался от остальных, и я успела удивиться, что не заметила его раньше.

У меня сел от волнения голос и я с трудом выдавила:

– Роман!

– Чтоб ты сдохла, проклятая сука! – Тихий шепот вполз в уши, словно сотканный из воздуха ночной бред. Я испуганно оглянулась. Роман как раз в этот момент смотрел в сторону. Неужели это сказал он? Или со мной говорил хозяин подземелья? Или души тех, кого заживо погребли в этих стенах?

– Роман! – завопила я, чтобы заглушить этот ядовитый шепот в своей голове.

Он бросился ко мне:

– Что случилось?

– Ты слышал?

– Что?

– Голос! Вот только что! Он хотел, чтобы я умерла! За что, почему? Из-за этого проклятого волоса? – Разрыдавшись, я потрясла в воздухе сжатым кулаком. – Зачем ты заставил меня его искать?!

– Стасенька, что с тобой? – Машка неслась ко мне впереди всех, готовая наказать моих обидчиков. Жаль только, я не знала, кто мне угрожал. Может Эльза? Вот и сейчас она набросилась на меня с криком:

– Прекрати истерить! Сдохнем тут из-за тебя!

– Не ори, – ответила я с достоинством, – я тебе не прислуга. Сдохнуть мы еще успеем, но не сейчас.

Я разжала ладонь и показала всем зеленый волос.

Стараясь не дышать – не хватало еще уронить ценную находку, – Роман забрал волосок и, не раздумывая бросил в огонь единственной оставшейся свечи… Тот вспыхнул, мгновенно превратившись в пепел и вслед за ним скелет обратился в пыль. Легкое облачко подхватил невесть откуда взявшийся порыв ветра. Колечко, звеня, упало на каменный пол и покатилось прямо к моим ногам.

– Можешь взять, – кивнул Роман в ответ на мой вопросительный взгляд. – Теперь оно твое по праву.

Я бережно подняла колечко и надела на палец, ощутив, как по телу разлилось тепло, придавшее мне сил.

– Теперь-то клад наш? – подался вперед Вилли.

– Не совсем, – вставил колдун.

– Да сколько можно? Достали уже шарлатаны. Где твои чудеса, чудо-мальчик?

– Сейчас увидишь, – пообещал Ян, не смутившись.

– Ну-ну, что-то ты долго собирался.

– Невмешательство – золотое правило магии, – отрезал тот и, отстранив всех, опустился на колени перед сундуком. В наступившей тишине, раздавался лишь треск оплывших свечей в зале. Они гасли одна за другой, отступая под натиском темноты, отсчитывая последние секунды.

Вилли, скрестив руки на груди, стоял прямо позади коленопреклоненного колдуна, словно древний колосс. В этой позе мне чудилась угроза. Я не узнавала своего старого друга, как будто его место занял кто-то чужой. И этот чужак внушал мне животный ужас.

«Подаждь, боже, рабам твоим приставников злых от поклажи стегнати, злата на добрые дела взятии, сиротам малым на утешение, Божьих храмов на построение, всей нищей братии на разделение, а нам на честную жизнь», – летел под сводами тихий, будто бесплотный голос. Он звучал со всех сторон, гипнотизируя, завораживая, усыпляя.

Я заметила, как Машка рядом со мной начала медленно раскачиваться из стороны в сторону, Роман прикрыл усталые глаза и только Вилли пришел в ярость:

– Заткнись! – оглушительно заорал он, зажав уши руками. – С меня хватит!

Оттолкнув Яна со своего пути, силач шагнул к саркофагу.

– Вилли, стой! – закричала я.

– Не делай этого! – истошно завопила Машка.

Вилли даже не обернулся. Его глаза были прикованы к резному сундуку, который как будто наливался изнутри волшебным светом. Его стенки сделались словно прозрачными и сквозь них сияли, переливаясь и маня, разноцветные огни.

– Мать твою! – пробормотал Вилли и легко, без усилий, поднял тяжелую крышку.

Сияние стало ярче. У меня слепило глаза от яркого блеска драгоценностей. Они сверкали всеми цветами радуги, как будто во сне. Все это казалось невозможным.

На какую-то минуту я забыла про Вилли, загипнотизированная сиянием золота и самоцветов.

Здесь было все: золотые перстни с крупными камнями и жемчужной обнизью, медальоны со скаными узорами из червонного золота, серебряные плетеные цепи в руку толщиной, огромные золотые подвески, ажурные браслеты, колье, диадемы. Рубины, сапфиры и изумруды лежали россыпью, нити жемчугов размером с фасолину, небрежно спутывались в целые грозди, будто нитки для рукоделия. Несметные богатства!

Мы словно обезумели. С дикими криками запускали руки в гору драгоценностей, рассматривая то одно, то другое. Эльза обвешалась золотыми цепями, словно крейсер Аврора и вдела в уши пудовые серьги с бриллиантами, по сравнению с которыми Кох-и-нор выглядел, как китайская бижутерия. Машуня скинула весь свой металлолом и унизала пальцы рубиновыми перстнями.

Мое внимание привлекла фарфоровая статуэтка комнатной собачки. Смешная, лупоглазая, она с блаженным видом возлежала на красной бархатной подушке. Собачонок выглядел, как живой. Я не могла с ним расстаться. Воровато оглянувшись, я сунула фигурку в карман и в этот момент услышала хриплое:

– Помогите!

В зале наступила почти полная темнота и я с трудом различила корчившуюся на каменном полу фигуру. Вилли! Но что с ним такое?

Вилли в ужасе смотрел на свои вытянутые руки и… плакал. Кожа на руках стремительно обугливалась, чернела, а потом и вовсе стала отваливаться кусками.

– Жжет, жжет! Больно! – стонал мой друг, катаясь по полу.

– Господи, нет! – Я метнулась к нему и закричала от бессилия.

Что я могла сделать? Чем помочь? Как облегчить его страдания? Это было ни на что не похоже и я, а следом и остальные бесполезно теснились вокруг.

Это был кошмар наяву!

Волосы Вилли на голову стали выпадать и клочьями валились на пол. Кожа на лице пошла багровыми пузырями, которые лопались и повисали длинными лоскутами, как кожура у банана, обнажая сырое мясо. В воздухе пахло паленым.

Эльзу рвало у стены, Ян и Роман еле держались на ногах, бледные как покойники, Машка рыдала, а меня мелко трясло от ужаса и беспомощности.

Визжа от боли, несчастный Вилька катался по полу. Одежда на нем полностью истлела от нестерпимого жара, который пожирал его изнутри. Сквозь обуглившуюся плоть уже проглядывали белые кости.

И он все еще жил!!!

Он протягивал к нам руки, на которых почти не осталось мышц. Он хрипел, моля нас о помощи до тех пор, пока не рухнул на пыльный каменный пол бесформенной кучей костей.

В этот момент, как занавес над ужасной трагедией, над залом опустилась кромешная мгла. Свечи в зале догорели, а ту, что оставалась у нас, словно задул порыв ветра. Во тьме слышались только стоны и всхлипывания девчонок да бормотание Яна: «Почему он не перекрестился? Почему?»