Электронная библиотека » Лана Синявская » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "У черта на посылках"


  • Текст добавлен: 13 марта 2014, 03:44


Автор книги: Лана Синявская


Жанр: Детективная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

ГЛАВА 9

Дверь раскрылась тут же, как будто моего звонка ждали, что только подтвердило мои предположения насчет того, что находящиеся внутри прекрасно видели мое сражение с собаками. Я почувствовала, как мои щеки заливает краска негодования, подняла глаза и онемела.

– Грег, Бонус, пошли вон отсюда. – Презрительно бросила стоявшая на пороге женщина. Я могла бы поклясться, что при ее появлении собаки съежились и немедленно потрусили прочь, поджав хвосты. Если четно, мне вдруг очень захотелось последовать за ними. Я этого не сделала только потому, что ноги мои будто приросли к полу. Я стояла, беззвучно открывая рот, и совершенно неприлично таращилась на женщину.

Это было что-то невообразимое. Она была намного выше меня, почти двухметровая, с необъятной талией и весила не меньше центнера. Она стояла очень близко, и я почувствовала, что изо рта у нее воняет, как из разрытой могилы. Жирное, неряшливое тело угрожающе возвышалось надо мной, как нечто, восставшее оттуда, откуда нет возврата. Судя по состоянию ее лица, она не смотрелась в зеркало с самого рождения, а напомнить ей об этом никто не решался.

Бывало, что меня пугали мужчины, но никогда еще я не испытывала такого страха перед немолодой женщиной. Мне стало холодно и захотелось немедленно удрать отсюда. Я уже собиралась это сделать, не тратя времени на лишние объяснения, но меня остановил ее голос:

– Проходите, вас ждут.

«Кто ждет»? – Чуть было не спросила я, но она уже исчезла в темноте коридора, оставив дверь открытой. Борясь с желанием пуститься наутек, я переступила порог этого странного дома и попала в полумрак вестибюля. Женщина стояла посреди просторного холла, не делая никаких попыток объяснить, зачем пригласила меня войти. Я почти не видела ее лица, но чувствовала, как она изучает меня. Ее взгляд был осязаем и мне все время хотелось стряхнуть его с себя, как липкую паутину. Трудно поверить, что этот дом был построен совсем недавно, каких-нибудь два-три года назад. Внутри отчетливо пахло чем-то затхлым. Так пахнет заплесневелое, старое дерево и прогнившая мебель. Единственным освещением в коридоре была тусклая лампочка под самым потолком, ее света не хватало, но мои глаза уже понемногу привыкли к темноте, и я смогла различить обстановку.

В холле я заметила несколько дверей. Лестница с дубовыми перилами вдоль одной из стен, очевидно, вела на второй этаж. Не знаю, каким показался бы мне этот дом, будь он получше освещен и не стой у меня над душой эта жуткая женщина. Сейчас же он навевал на меня ужас. Портреты, развешанные по стенам, смотрели на меня сумрачно, таинственно и невыразимо зловеще. И мне было наплевать, что это, скорее всего, подлинники, настолько отвратительно они выглядели.

– Вы сказали, что меня ждут. – Произнесла я, удивляясь, как гулко прозвучал в этом зале мой голос. Было бы неплохо, если бы он звучал несколько тверже, но приходилось пользоваться тем, что есть.

Великанша уловила мой страх, и мне показалось, что это открытие доставило ей удовольствие. Она сделала шаг вперед. Я отшатнулась. Мне показалось, что она собирается сесть на меня, чтобы тут же и раздавить, но она только криво усмехнулась и причмокнула губами. Затем захлопнула тяжелую входную дверь, тем самым отрезав мне путь к отступлению.

Она так и не ответила на мой вопрос и я испуганно оглянулась, примериваясь, куда бы спрятаться, если она вдруг решит на меня наброситься. Озираясь по сторонам, я вздрогнула, заметив силуэт какого-то человека в глубине зала, там, где начиналась широкая лестница, покрытая темно-вишневым ковром. Человек стоял неподвижно под одним из портретов и, казалось, прислушивался.

«Да они тут все сумасшедшие!» – Догадалась я. К сожалению, это открытие я сделала слишком поздно, бежать было уже некуда.

В тот момент, когда я готова была грохнуться в обморок, раздался дребезжащий голос:

– Инна Теодоровна, проводите девушку в кабинет, будьте так любезны.

Голос принадлежал тому человеку под портретом. Сам он так и не вышел из тени, а старуха, не особенно церемонясь, подтолкнула меня в спину, давая понять, что я должна двигаться в сторону одной из многочисленных дверей.

Войдя в нее, я очутилась в просторном кабинете, стены которого, обшитые дубовыми панелями, мягко светились, отражая последние лучи заходящего солнца, бьющего прямо в окно. Сама старуха в кабинет входить не стала.

– Ждите здесь. – Буркнула она мне из коридора и захлопнула дверь.

Я ничего не понимала. Что происходит? Почему они ведут себя так, словно ждали моего появления? За кого они меня принимают? Как бы там ни было, я очень рассчитывала на свою сообразительность, намереваясь прояснить ситуацию по ходу разговора. Здесь, при свете теплого закатного солнца, я перестала бояться. Меня не сожрали собаки, меня не выгнали взашей, а это уже неплохое достижение. Успокоившись, я принялась разглядывать кабинет. Мебель здесь стояла дорогая и солидная. В основном – антиквариат, приблизительно начала девятнадцатого века, подобранный с большим вкусом и в прекрасном состоянии. Возле окна стоял тяжелый письменный стол с резными ножками, в полированную столешницу которого можно было смотреться как в зеркало. Возле стен стояли несколько стульев, а возле самого стола – кожаное кресло. Кресло, в котором должен был сидеть хозяин, было деревянным, напоминало трон и выглядело гораздо более старым, чем все остальные предметы в этой комнате. Меня удивило полное отсутствие книжных шкафов, хотя, возможно, хозяин предпочитает читать в библиотеке. В том, что в этом доме имеется библиотека, я не сомневалась.

Кибиткин все не шел. Сумерки быстро сгущались, в кабинете становилось темновато. Я повертела головой, намереваясь отыскать выключатель. Так и не обнаружив его, я заметила наверху чучело вороны и подивилась, для чего понадобилось устанавливать это чучело на высокий карниз под самым потолком. Странное место. Впрочем, все в этом доме выглядело странным. Переборов свое отвращение, которое я с некоторых пор питала к этому виду пернатых, я подошла поближе. Черная неподвижная фигурка с отливающими зеленым и синим перьями, притягивала меня как магнит. Вспомнив слова Маши, я сообразила, что это должен быть ворон, а не ворона, ведь он был черным с ног до головы. В ту самую минуту, когда я подошла так близко, что смогла разглядеть недобро поблескивающие глаза-бусинки, «чучело» внезапно сорвалось со своего места и расправив крылья спикировало прямо мне на голову, пронзительно выкрикивая:

– Др-р-р-рянь! Др-р-р-рянь!

– Ах ты, зараза! – Не осталась я в долгу, неловко уворачиваясь от большущего клюва птицы. Я услышала хлопанье крыльев, на меня пахнуло душным запахом, и мимо с хриплым карканьем пронеслась черная тень. Я схватила со стола тяжелое пресс-папье и приготовилась отразить новое нападение, но птица внезапно передумала, метнулась к окну и вылетела в открытую форточку. Через окно я видела, как она взлетела на высокую ель, опустилась на самую верхнюю ветку, и принялась преспокойно чистить перья.

– Надеюсь, Прасковья вас не поранила? – Раздалось за моей спиной. Я вздрогнула и резко обернулась, обнаружив стоящего совсем близко невысокого толстенького человечка. Должно быть, он вошел, пока я отбивалась от мерзкой птицы. Могу поклясться, что совершенно не заметила, когда и как это произошло.

Несмотря на то, что портретами этого господина пестрели все газеты и журналы, я, признаюсь, не сразу сообразила, что стою лицом к лицу со знаменитым писателем. Его лицо было знакомым и все-таки выглядело иначе. Он, конечно, и на фотографиях не блистал красотой, но в жизни выглядел просто отвратительно. Я догадалась, что издателям приходилось изрядно повозиться с компьютерной ретушью, чтобы привести эту, с позволения сказать, рожу в божеский вид. Десятки лет пьянства и бедности наложили на лицо знаменитости неизгладимый отпечаток. Его одутловатое лицо с отвисшими, как у бульдога, брылями имело нездоровый, желтоватый оттенок, какой бывает у людей, страдающих заболеваниями почек. Слезящиеся глаза с ярко-красными прожилками все время щурились, прячась под отечными веками. Бровей и ресниц я не заметила вовсе. Подбородок и щеки заросли неопрятной щетиной. Я поспешно отвела глаза, чтобы не обидеть его своим удивлением, но успела заметить, как его воспаленные глаза, уставившиеся на меня, приобрели тусклый, неприятный блеск.

– Ваша ворона всех встречает так неласково? – Спросила я хмуро.

В ответ он засмеялся блеющим смехом, как будто услышал остроумную шутку. Потом с хитрым и злобным видом вытянул вперед пухлый, как переваренная сосиска, палец и ткнул им в окно, указывая на ворону.

– Вы должны быть более снисходительны к Прасковье. – Хихикнул он. – Она всего лишь птица. У меня редко бывают гости и у нее не было времени научиться вежливому обращению с чужими.

Мне очень хотелось спросить его, какого черта меня запихнули в комнату, где угнездилось это пернатое чудовище, только чудом не оставившее меня без глаза, но я промолчала, вопросительно посмотрев на Кибиткина. Мне все еще было неясно, почему он пригласил меня сюда и чего от меня хочет. Он правильно истолковал мой взгляд, потому что кивнул, еще раз хихикнул и потер руки с каким-то сухим шорохом. А потом произнес нечто совершенно неожиданное:

– Думаю, вы нам подходите, лапочка.

Я уже открыла было рот, чтобы спросить «Для чего?», но он опередил меня, продолжив:

– Конечно, я должен задать вам несколько вопросов, чтобы убедиться в вашей…ммм…профессиональной пригодности. Вы меня понимаете?

«Ни в малейшей степени!» – Хотелось мне ответить. Вместо этого я только кивнула. Тем временем он обежал вокруг меня пару раз, беззастенчиво разглядывая и бормоча про себя:

– Отлично. Замечательно! Молодая, здоровая. Просто прекрасно.

Когда он снова остановился передо мной и уставился на мое лицо, мне показалось, что он едва сдерживается от желания попросить меня открыть рот, чтобы проверить состояние зубов, словно я была породистой кобылой, которую он собирается приобрести. Мне стало не по себе. Я слышала, что творческие люди немного того, со странностями, но такое видела впервые.

– Знаете, вам совсем необязательно на мне жениться. – Брякнула я растерянно.

Он уставился на меня, вытаращив глаза, и минуту смотрел, не мигая.

«Сейчас он меня выставит!» – Мелькнуло в голове и не могу сказать, что эта мысль меня сильно огорчила. Но писатель вдруг расплылся и сказал:

– Я понял! Это шутка?

– Вроде того. – Буркнула я, обдумывая, как бы побыстрее слинять отсюда.

Кибиткин обогнул меня и рысцой потрусил к своему столу, взобрался на «трон» и предложил мне занять стоящее напротив кресло. Как только я уселась, он протянул мне через стол руку, сообщив:

– Богдан Кибиткин, писатель.

– Андрэ Бероева. – Представилась я и ответила на его рукопожатие, но в этом моем жесте не ощущалось ни тени энтузиазма.

– Какое красивое имя! – Восхитился Кибиткин. – Я так и предполагал!

Я не разделяла его восторга. Мое имя, особенно – полное с детства казалось мне просто ужасным. Андрэ Георгиевна Бероева! Каково? Звучит, как громыхающие в цинковом корыте кирпичи. Про корыта я была наслышана от отца и видела их в старых фильмах. Обычно хозяйки держали эти громоздкие емкости в больших коридорах коммунальных квартир. И почему-то мое имя ассоциировалось у меня именно с этими корытами.

– Умеете ля вы печатать? – Оторвал меня от приступа самобичевания голос Кибиткина. Я посмотрела на него. Он смотрел на меня выжидательно, немного склонив голову к правому плечу. При этом он нервно шевелил пальцами, сводя и разводя их. Затем, не в силах усидеть на месте (да и кто смог бы усидеть на этом неудобном кресле), вскочил на ноги и подбежал ко мне.

– Конечно, я умею печатать. – Кивнула я.

– Замечательно! А компьютер знаете?

– Естественно. – Пожала я плечами, все еще не совсем понимая, куда он клонит. Я уже отказалась от своего первоначального намерения расспросить этого человека. Что толку говорить с сумасшедшим? Одно не понятно: как он, будучи, по-моему, совершенно невменяемым, умудряется писать такие яркие бестселлеры?

– Думаю, что и стенографировать вы можете, не так ли? – В полном восторге пискнул Кибиткин.

Мне не хотелось огорчать его, и я снова кивнула.

Он пришел в полнейший экстаз и даже захлопал в ладоши.

– Я вас беру, лапочка! Наконец-то в «Элит» смогли подыскать мне великолепный экземпляр!

«Элит»? Агентство по найму секретарей и домашней обслуги? Вот оно что! Он принял меня за нового секретаря, которого должны были прислать из агентства. Я еще не успела сообразить, хорошо это или плохо и стоит ли воспользоваться этим шансом, который сам шел мне в руки, а Кибиткин уже совал мне в руки блокнот и карандаш.

– Я хочу начать прямо сейчас. Приготовьтесь записывать! – Дрожа от нетерпения, заявил Кибиткин и снова побежал к своему креслу.

– Но здесь совсем темно! – Попыталась я оттянуть время, так как сама себя загнала в ловушку. Дело в том, что я солгала насчет своего умения стенографировать. Пять минут назад мне это было неважно, но внезапно я осознала, что предоставившуюся возможность провести какое-то время рядом с этим человеком необходимо использовать. Он намерен взять меня на работу. Если сейчас выяснится, что я не только не стенографистка, но еще и обманщица, мой шанс накроется медным тазом. Придется что-то придумать, причем немедленно.

Пока Кибиткин бегал к выключателю, который, кстати, оказался спрятанным за спинкой высокого стула, я уже знала, что надо делать. Когда писатель вновь уселся в свое кресло и приготовился диктовать, я потупила глазки и пролепетала:

– Мне надо в туалет.

В туалет действительно хотелось, но я вполне могла бы и потерпеть, если бы не одно дело, для которого мне было необходимо уединиться.

– Простите? – переспросил Кибиткин, растерянно хлопая глазами.

– Мне надо в туалет.

– Ах да, конечно. Пожалуйста. По коридору – налево.

– Спасибо. – Я вскочила с кресла и, крепко сжимая в руках сумочку, бросилась к двери. Открыв ее, я едва не налетела на ту самую тетку, которая даже не пыталась сделать вид, что просто проходила по коридору. Протиснувшись мимо нее, я помчалась к туалету.

Туалет мне удалось обнаружить с первой попытки, но внутри поджидал неприятный сюрприз: дверь не запиралась. Почему-то у меня не было уверенности, что кто-нибудь не ввалится в самый ответственный момент, поэтому я прислонилась к двери спиной, получив возможность лицезреть расписанный золотом черный унитаз и такой же умывальник с золотыми кранами. Отдышавшись, я открыла сумочку и, шепотом бормоча ругательства, принялась лихорадочно шарить в ней рукой. Наконец мне удалось нащупать то, что я искала и я, сдержав торжествующий крик, извлекла малюсенький диктофон. Это чудо техники стоило мне кучу денег, ноя никогда не жалела о том, что решилась его приобрести. А сейчас он был для меня настоящим спасением.

Расстегнув две верхние пуговички на блузке, я прикрепила диктофон к бретельке лифчика. Потом снова застегнулась под горлышко, как солдат на плацу и собралась выходить. Уже взявшись за ручку, я подумала, что неплохо бы использовать эту комнату по прямому назначению, однако отсутствие задвижки заставило меня передумать.

Когда вернулась в кабинет, Кибиткин по-прежнему был один. Старуха, если и была здесь, успела уже уйти. Я уселась на свое место, взяла блокнот, карандаш и выжидательно посмотрела на Кибиткина.

Тот на минуту отвлекся, выбирая среди бумаг ту, которую собирался мне продиктовать, и я решила, что самое время включить диктофон, пока он на меня не смотрит. Я запустила пальцы под свою блузку и похолодела…Этим диктофоном я пользовалась крайне редко, только в тех случаях, когда приходилось скрывать от собеседника, что ведется запись. Последний раз это было полгода назад и я вдруг поняла, что напрочь забыла, какую кнопку нажимать. Их было четыре, а определить наощупь нужную я не могла!

– У вас проблемы, лапочка?

Я вздрогнула и залилась краской, когда увидела, что удивленные глаза писателя прикованы к моей руке, которая до сих пор оставалась за пазухой. Я поспешно вытащила ее. Только этого мне не хватало. Сейчас он решит, что я нимфоманка или как там называются подобные извращенки?

– Я…мне…

– Вы копошились в своей блузке с таким видом, как будто вам туда забрался паук. – Хихикнул писатель, очевидно находя ситуацию забавной. Мне она такой не казалась.

– У меня там расстегнулось…ну, вы понимаете? Я сейчас!

Не спрашивая разрешения, я пулей вылетела из комнаты и помчалась прямиком в туалет.

Для страховки я нажала на кнопку записи прямо в туалете, бегом вернулась обратно в кабинет, и, тяжело дыша, плюхнулась в кресло.

Кибиткин начал диктовать, а я старательно черкала в блокноте какие-то закорючки, думая только о том, что диктофон жужжит, как реактивный самолет. Покосившись на Кибиткина, я немного успокоилась. Он, кажется, ничего не замечал. Может, глухой? А, может быть, этот оглушительный рев мне слышится просто от страха?

Я и так тряслась как заячий хвостик, но когда Кибиткин вскочил со своего места и, не переставая бубнить, засеменил в мою сторону, мне показалось, что это конец. Писатель остановился прямо за моей спиной, заглядывая через плечо в мои записи. Мои пальцы вспотели и принялись так дрожать, что я едва не выронила карандаш. Но ничего не произошло. Наверное, он и в самом деле был туговат на ухо. Полюбовавшись на мои каракули, он спросил с интересом:

– Это какая-то новая система стенографии?

– Не знаю. Но меня учили именно этой. – Пролепетала я.

– Что ж, она довольно эффективна! Ведь вы ни разу не переспросили меня и не попросили остановиться, а я специально диктовал быстрее, чем обычно.

Я пожала плечами и покосилась на часы. Черт, прошло уже двадцать пять минут. Если он немедленно не заткнется, то у меня кончится кассета – она рассчитана только на полчаса.

Кибиткин словно прочел эти мысли и объявил, что на сегодня достаточно. Я вздохнула с облегчением, так как услышала, как диктофон тихо щелкнул, извещая, что пленка кончилась.

– Завтра, как только придете на работу, отпечатайте эти письма.

Сегодня я не стану вас больше задерживать, поэтому вашу комнату Инна Теодоровна покажет вам завтра. Работать вы будете здесь, я попрошу поставить для вас отдельный стол и перенести компьютер.

– Вы сказали «мою комнату»? – Переспросила я, думая, что ослышалась.

– А разве в агентстве вас не предупредили? Я предпочитаю, чтоб мой секретарь всегда находился у меня под рукой. Поэтому пять дней в неделю вы будете жить здесь. Суббота и воскресенье – выходные. Вас что-то не устраивает?

– Н-нет, все в порядке.

– Тогда до завтра. Возьмите с собой все необходимое. Я имею в виду личные вещи. Инна Теодоровна, проводите, пожалуйста, Андрэ к выходу.

Я почти не удивилась, увидев возле двери слоноподобную Инну Теодоровну. Похоже, у них тут просто мания какая-то появляться совершенно бесшумно. К этому будет трудновато привыкнуть.

Возле двери я отчетливо услышала злобное шипение у себя за спиной:

– Я не знаю, из какой дыры ты выползла, деточка, – прозвучало возле самого моего уха, – но тебе лучше заползти обратно и больше не возвращаться в этот дом.

– Спасибо за совет. – Сказала я громко, оборачиваясь. Голова у Инны Теодоровны дернулась, жирное лицо заколыхалось, но она ничего больше не сказала. Впрочем, я и без слов поняла, что нажила себе опасного врага.

ГЛАВА 10

Затерянный в гуще леса дом давно скрылся из виду, а мне все еще не верилось в то, что со мной произошло. Сейчас, когда я смогла здраво рассуждать, не испытывая на себе влияние странных обитателей писательского коттеджа, мне было очевидно, что возвращаться туда было бы чистым безумием. Я всей кожей предчувствовала опасность, исходящую от этого места. Но, с другой стороны, я так и не выяснила, имеет ли Кибиткин какое-либо отношение к смерти своей бывшей жены. Если бы я приняла его предложение, у меня появилась бы возможность разобраться во всем не торопясь. Ведь кроме погибшей женщины существовали и другие вопросы. Я уж не говорю о том, что произошло со мной на работе несколько дней назад, обо всех этих воронах, цыганках и сумасшедших автомобилистах. Это все еще не кончилось и парень, неумело следивший за мной сегодня – лучшее тому подтверждение. Кому-то просто не давала покоя моя скромная персона.

Размышляя подобным образом, я, не отдавая себе отчета, затормозила возле современного здания в центре Москвы. Надо же, оказывается, поглощенная своими мыслями я приехала к Инге на работу. Сколько там натикало? Часы показывали половину седьмого вечера. Поздновато, но Инга сроду не уходила домой вовремя. По секрету, это объясняется не тем, что она горит на работе, просто треплется по интернету до посинения, не замечая, как бежит время.

Я легко взбежала на четвертый этаж и заглянула в знакомый офис. Ингу уговаривать долго не пришлось. Она согласилась расшифровать и распечатать пленку к завтрашнему утру. Для нее это раз плюнуть, она классная машинистка и хороший друг, хотя я ее тоже не раз выручала.

Что же это получается? Я твердо решила не возвращаться к Кибиткину и зачем-то попросила Ингу распечатать его задание, да еще отвалила за это три сотни. Похоже, я сама себя обманываю. Уж с кем, с кем, а с собой надо быть честной: пока все не выясню – не успокоюсь. И плевать на опасности.

Знай я, что это будут за опасности, я бы давно взяла месячный отпуск за свой счет и укатила в свою деревню. Но я этого не знала, а потому, нарушая правила, неслась как оглашенная по дороге, обгоняя и подрезая рядом идущие транспортные средства. Конечно, я далеко не всегда такая наглая на дороге, даже наоборот, обычно я еду очень аккуратно, но сегодня мне надо было успеть попасть в агентство «Элит» до закрытия. Если уж я собралась изображать из себя секретаршу, то было бы весьма некстати, если в один прекрасный день к Кибиткину заявится настоящая сотрудница «Элит» и разоблачит мое мошенничество.

Оказалось, что спешила я напрасно. Во-первых, агентство работало до восьми, а во-вторых, никаких претенденток на самовольно занятое мной место в доме у Кибиткина не было и в помине. Об этом с ехидной усмешкой поведала мне смешливая девушка в приемной. Девчушка, представившаяся Оксаной, казалась вполне симпатичной и дружелюбной, но мне не понравился ее чересчур любопытные взгляды, которые она время от времени бросала на меня в течение разговора. Наконец, мне и самой стало любопытно, с чего это она таращится на меня, как на дрессировщика, который пытается засунуть голову в пасть льву, подавившемуся рыбной косточкой. Я и без того ощущала себя кем-то вроде камикадзе, но девчонка, похоже, знала об этом доме нечто еще более впечатляющее.

– Так вы мне твердо обещаете, что не будете больше никому рекомендовать это место, пока я с вами не свяжусь? – Уточнила я.

– Даже если бы я развернула рекламную компанию, никто не пошел бы работать в дом к Кибиткину. Ой, я не то хотела сказать… – Спохватилась Оксана, но было поздно.

– А что плохого в этой работе? – Я постаралась, чтобы вопрос звучал как можно наивнее, и даже попыталась похлопать ресницами, но, бросив случайный взгляд на себя в зеркало, увидела на редкость идиотскую рожу с выпученными глазами. Мда, наивная простушка, определенно, не мое амплуа. Хорошо, что девушка особенно ко мне не присматривалась. В этот момент она была занята мыслями о том, как загладить собственный промах и не отпугнуть возможную кандидатку.

– Ну, вы понимаете, господин Кибиткин весьма придирчив к возможным кандидатам, его требованиям не так-то легко угодить. К тому же не всем удобно проводить пять дней в неделю за городом, вдали от семьи… – Мямлила она, заливаясь краской. Я понимала ее трудности, но сейчас не время было проявлять сочувствие, и я слегка надавила на нее:

– Простите, вы говорили не о высоких требованиях, а об отсутствии желающих. – Напомнила я. – Или я что-то не так поняла?

По ее испуганным глазам я видела, как девушке хочется согласиться с моим последним утверждением, но солгать она все же не решилась.

– Ну хорошо, место и впрямь не ахти. Вы вполне можете отказаться. – Вдруг решительно сказала она.

– Но я не собираюсь отказываться. – Заверила я ее. – Мне нужно это место.

– Но для чего? – Искренне удивилась она. Потом лицо ее просветлело:

– А! Вы, наверное, его поклонница? Да?

– В некотором роде. – Не стала я ее разубеждать, радуясь, что Оксана придумала отговорку вместо меня. – Но у меня к вам одна просьба…

– Все что угодно.

– Вот и замечательно. Просветите меня, пожалуйста, чем так отпугивает работа у знаменитого писателя возможных претенденток?

Оксана вздохнула и отвела глаза.

– Да всем, если честно. – Пожала она точеными плечиками. – Требует он много, платит мало, но даже не это главное…

– По-моему и того, что вы сказали, вполне достаточно, что же там еще может быть?

Оксана немного помедлила, а потом выпалила, понизив голос и наклонившись ко мне через стол:

– Говорят, что у него секретарши пропадают!

– В каком смысле?

– В прямом. Мы ему посылаем, посылаем, а он через месяц новых требует!

– Ну и что? Почему вы решили, что они пропадают? Не сработались, он их уволил…

– Да? – Хитро прищурилась она. – Что же они, уволенные, на новую работу не спешат устраиваться? Сами знаете, какая сейчас жизнь – без работы не проживешь. А я тех девчонок хорошо знаю, их содержать некому, сами себя кормят.

– И все-таки я не понимаю… – Задумчиво протянула я. – Может быть, девушки просто перешли в другое агентство?

– Тогда бы они снялись с учета в нашем. Такие правила. А они, как к Кибиткину отправились, так и сгинули. Вон, документы их у меня в ящике до сих пор валяются.

– Интересно получается.

– Куда уж интереснее. – Кивнула головой Оксана. – Вы книжки его читали?

– Да. – Соврала я.

– Тогда понимаете о чем я. Мне кажется, не может нормальный человек такие ужасы из головы выдумывать. Странный он какой-то.

– Вы его видели?

– Вживую – нет. Только на фотографиях. А секретарш он все время по телефону заказывает.

– И много уже заказал?

– Четверых за полгода. С тех пор вот уже месяца два как никого подобрать не можем. Такие слухи быстро распространяются.

– Может, зря вы все-таки беспокоитесь? Случись на самом деле что-то серьезное, их же милиция бы искать стала. Ведь есть у них родственники, друзья.

– Вот этого я тоже не понимаю. – Согласилась девушка. – Нам-то что, мы искать не обязаны, вот если бы заказы на них были, тогда – да. Но девчонки в основном молодые, зарекомендовать себя как следует не успели. Таких, как они – море. Так вы не передумали?

Я слегка задумалась. Может, и правда лучше передумать? Это было бы разумнее всего. Беда в том, что я крайне редко поступаю разумно, и этот раз не был исключением.

– Я попробую поработать у Кибиткина. – Ответила я. – Можно еще одну просьбу?

– Конечно.

– Разрешите, я запишу данные девушек, которые работали у писателя до меня. Будет свободное время – попробую их отыскать.

Оксана кивнула, поднялась со своего места, подошла к стоящему позади нее шкафу с выдвижными металлическими ящичками, выдвинула один, пробежалась пальчиками по плотным рядам документов и вытащила четыре карточки. Она положила их на стол передо мной, и я аккуратно переписала в блокнот четыре девичьих имени. Посмотрев на даты, я подумала, что сначала лучше заняться последними двумя – Ириной Сметаниной и Ксюшей Алямовой. Ксюша исчезла последней, всего месяц назад. Тоже, конечно, многовато, но разыскивать пропавшую полгода назад Анюту Коркину занятие и вовсе бессмысленное. Впрочем, что это я? То, что девушки не пришли в «Элит», еще ничего не значит. А может они замуж повыходили или за границу на работу подались?

Поблагодарив Оксану, я попрощалась с ней и наконец-то отправилась домой. По дороге я все время думала о странных слухах, клубящихся вокруг имени писателя. В большой степени они, по-моему, объяснялись жанром его творчества. У нас ведь как принято? Если ты пишешь о чем-то, значит и сам имеешь к этому прямое отношение. Кибиткин придумывает весьма правдоподобные страшилки, наполненные мистикой и колдовством, и его сразу же записывают в чернокнижники. Я вспомнила нашу встречу. Конечно, он сам и его окружение показались мне странными, но не настолько, чтобы согласиться со всеобщим мнением. Тем не менее, возвращаться в этот дом по-прежнему не хотелось. Больше всего раздражало то, что я не находила веских причин для своего страха. Угрозы старухи меня не настолько впечтлили, с собаками удалось поладить, Кибиткин выглядел слегка помешанным, но не более того, а из Прасковьи, если она будет продолжать в том же духе, я сделаю цыпленка табака – в конце концов, это всего лишь ворона. Доводы казались весьма логичными, но беспокойство не проходило. Слабым утешением служило то, что завтра была среда, а это означало, что в негостеприимном доме мне придется провести всего три дня. Суббота и воскресенье были входными. Уж три-то дня я как-нибудь выдержу. И этого времени вполне достаточно, чтобы выяснить все, что касается причастности или непричастности Кибиткина к смерти Нели и всему остальному.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации