Текст книги "У черта на посылках"

ГЛАВА 11

Я опустила вниз голову и принялась энергично расчесывать волосы массажной щеткой так, чтобы когда я выпрямлюсь, они упали бы на плечи пышной волной. Покончив с этой процедурой, я посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна результатом. С той стороны стекла на меня смотрела стройная молодая женщина в темно синем брючном костюме, строгий вид которого освежала белая блузка с острым воротничком и рассыпавшиеся по плечам светлые волосы. На лице практически отсутствовал макияж, я воспользовалась только корректором, чтобы замазать появившиеся после беспокойно проведенной ночи синяки под глазами. Слава богу, они были едва заметными, и удалось привести лицо в приличное состояние довольно быстро. Удовлетворенно кивнув своему отражению, я повернулась и взяла с кресла спортивную сумку, куда вчера вечером сложила все необходимое для трехдневного пребывания в чужом доме. Вещей оказалось не так много, я не собиралась задерживаться там ни секундой дольше положенного времени, рассчитывая вернуться домой уже в пятницу вечером.

Кибиткин велел мне явиться к девяти часам, сейчас было только семь, но мне предстояло еще заскочить домой к Инге, чтобы забрать дискету с набранным текстом, кассету и диктофон. Подружка не подвела. Все было готово. Потирая кулаком слипающиеся глаза, Инга, придерживая рукой то и дело распахивающийся шелковый халат, накинутый поверх ночной рубашки, шлепая босыми ногами, протопала в комнату и притащила мне маленький пакет. Чмокнув ее в щеку, розовую ото сна, я вприпрыжку понеслась вниз. В машине я первым делом засунула полученный от Инги пакет в сумку и покатила вперед.

На этот раз ворота были закрыты, но едва я собралась нажать на клаксон, чтобы сообщить о своем прибытии, как они бесшумно разъехались в стороны. Рискуя сломать себе шею, я высунулась в окно и практически сразу заметила висящий на столбе блестящий любопытный глаз видеокамеры.

Собаки снова болтались по двору без привязи, но меня встретили как старую знакомую. Один из них, не знаю, правда, Грег или Бонус (псины были абсолютно одинаковыми) даже слабо шевельнул хвостом в знак приветствия. Зловредной вороны пока не было видно, хотя я держалась настороже.

К моему удивлению дверь мне открыла не Инна Теодоровна, а молчаливый парень в темных брюках и светлой рубашке, похожий на официанта. Наверное, экономка, или кто она там по статусу, разозлилась на то, что я нарушила ее требование исчезнуть с горизонта и таким образом демонстрировала мне свое пренебрежение. Зря старалась. Ее появление доставило бы мне куда больше неприятных минут, чем отсутствие.

В первой половине дня у меня не было никакой возможности осмотреть дом. До обеда я старательно делала вид, что печатаю на компьютере вчерашние записи. У меня затекла спина, и свело ноги, подушечки пальцев покалывало. Хорошо еще, что сам Кибиткин не сидел все время в кабинете, а только забегал туда время от времени. Около часа дня я выложила перед ним стопку с распечатанным текстом, рассчитывая, что мне предложат пообедать. В желудке настойчиво урчало, я почти не завтракала и теперь страстно мечтала о тарелке горячего супа. Но мечтала я, как оказалось, напрасно. Кибиткин пришел в полный восторг, просмотрев несколько страниц напечатанного моей умницей-подругой текста и, вдохновленный моими, то есть ее, успехами, возжелал немедленно надиктовать еще несколько писем. К тому времени тарелка супа приобрела уже вполне конкретные очертания, теперь я отчетливо видела наваристый борщ, и, кажется, даже чувствовала его запах. Отогнав мучительное видение, я исподтишка бросила на своего мучителя сердитый взгляд и взяла в руки карандаш, приготовившись царапать в блокноте закорючки. На этот раз включить диктофон удалось совершенно незаметно, и запись пошла как по маслу.

Поскольку мне не было нужды сосредотачиваться на том, что он говорил, я могла думать о своем. Карандаш автоматически летал по бумаге, покрывая листы малопонятными значками, а я думала, что Кибиткин диктует мне не главы из новой книги, что было бы логично, учитывая его исключительную плодовитость в литературе, а какие-то письма. У меня было время прочесть внимательно то, что он надиктовал вчера, и я пришла к выводу, что это полнейшая ерунда. Среди вчерашней корреспонденции было несколько запросов в различные инстанции по малозначительным вопросам, ответы читателям и подобная чепуха, не имеющая к его работе прямого отношения. Когда же он успевает творить свои шедевры, если тратит время на такую ерунду? Задумавшись об этом, я едва не попала впросак, в последнюю минуту поймав на себе слегка удивленный взгляд писателя. Я сообразила, что он давно закончил диктовать, а я все еще царапаю карандашом по страничке.

– Вам нужно было сказать, чтобы я диктовал помедленнее. – Заметил он. – Но у вас отличная память, как я погляжу. Вы смогли восстановить по памяти довольно большой кусок текста.

– Спасибо. – Пробормотала я, проклиная свою невнимательность.

– На сегодня мы, пожалуй, закончим. Отпечатать можете завтра.

Его слова показались мне волшебной музыкой, так как еще немного и я свалилась бы со стула.

– Я попрошу Инну Теодоровну показать вам вашу комнату. Немного позже, когда она…когда она освободится.

Я кивнула, желая, чтобы занятия Инны Теодоровны продлились как можно дольше. Я подожду. Но был и другой вопрос, разрешения которого я ждать больше не могла. Этот вопрос касался моего обеда, или ужина, или все равно чего, лишь бы оно было съедобным. Я была настолько голодна, что мне было не до условностей, поэтому я спросила напрямик:

– А где у вас можно поесть?

– Вы разве голодны? – Рассеянно спросил он и тут же спохватился, заметив мой изумленный взгляд. – Простите, я не подумал.

– Да, я голодна. – Отчеканила я. – Мы проработали без перерыва восемь часов. Я не против работы, но голодом морить себя не собираюсь.

Я говорила довольно резко, но это потому, что меня разозлил его вопрос. Нельзя же так относиться к людям, пусть даже они всего лишь наемная сила.

– Не знаю, осталось ли что-нибудь от обеда, – пробормотал писатель, – но вы могли бы спуститься на кухню и попытаться отыскать что-нибудь, чем сможете утолить голод.

Едва договорив, он позорно сбежал, не оставив мне времени даже на то, чтобы я могла поинтересоваться, где находится эта кухня. Но гоняться за этим сумасшедшим по коридорам я не собиралась. Лучше попытаюсь отыскать кухню самостоятельно. Заодно попробую осмотреться. Теперь у меня есть веский довод, чтобы оправдать свое шараханье по дому, ведь я буду искать кухню.

Внимательно прислушиваясь к быстро удаляющимся шагам в коридоре, я благоразумно выждала несколько минут после того, как они стихли вдали, и только после этого осторожно высунула голову из дверей. Слабо освещенный матовыми лампочками, коридор был пуст, я вышла, осторожно прикрыв за собой дверь кабинета и, повернув налево, быстрыми шагами пошла вперед. Еще вчера, когда бегала в туалет, я успела заметить немного впереди, за поворотом, перила какой-то лестницы. Кроме того, если бы я выбрала другое направление, то оказалась бы в холле, а там велика была вероятность столкнуться с экономкой, чего мне вовсе не хотелось. Добежав до поворота, я убедилась, что мои предположения относительно лестницы были верны. Правда, вела она не вверх, а вниз, но так было даже интереснее, хотя вряд ли искомая кухня могла помещаться в подвале. Лестница оказалась довольно крутой, вытянув шею, я посмотрела вниз. Там было темно, но я смогла различить небольшой тамбур, слева и справа от которого неясно виднелись двери, к сожалению плотно закрытые. Если зрение меня не обманывало, то протяженность нижнего коридорчика была не более двух с половиной метров, а потом снова начиналась лестница, на этот раз ведущая наверх.

Я загорелась желанием проверить, что находиться за этими закрытыми дверями, и быстро спустилась, стараясь внимательно смотреть под ноги и крепко держаться за перила (света явно было недостаточно). Оказавшись внизу, я, не теряя времени, толкнула правую дверь. Она подалась, но я увидела всего лишь заваленную всевозможным хламом пыльную комнату, похожую на большой чулан. Здесь было довольно светло, свет проникал через два узких, но длинных окна. Сомнений не было, здесь мне не найти ничего более ценного, чем старое сломанное кресло, а самым таинственным была брошенная кем-то мышеловка с высохшим тельцем пойманной давным-давно мышки. Разочарованно скривив губы, я закрыла тяжелую дверь и без особого энтузиазма взялась за ручку второй и слегка нажала на нее. Дверь не поддалась. Похоже, она была заперта. Я собиралась повторить попытку, но в маленьком коридорчике вдруг стало совсем темно. Я сразу поняла в чем дело и с ужасом подняла голову, ожидая увидеть наверху разъяренную экономку. Вылететь отсюда сию же минуту – вот самое легкое наказание, которое меня ожидало в этом случае. Но мне несказанно повезло. Это был всего лишь Кибиткин.

– Андре, что вы там делаете? – Спросил он довольно резко. Свет, падающий из окна, хорошо освещал его лицо, и я удивилась тому, как плохо он выглядел в данную минуту. Он явно терял контроль над собой. На моих глазах он будто бы распадался на части: на изрезанном глубокими морщинами лбу выступили капельки пота, нижняя губа заметно тряслась, челюсть отвисла, как у покойника.

– Я пыталась найти кухню, чтобы перекусить. – Стараясь не выдать своего волнения, пролепетала я, быстро поднимаясь вверх по ступенькам.

– Но зачем вы…для чего вам было…

– Вы не сказали, где у вас в доме кухня, пришлось искать ее самостоятельно. Я, наверное, немного заблудилась. – Попыталась я придумать достойную отговорку. Кажется, мне это удалось. Сделав над собой усилие, Кибиткин снова обрел равновесие. Повернувшись, он отрывисто сказал:

– Пожалуйста, подождите немного в кабинете. Скоро освободится Инна Теодоровна, которая покажет вам вашу комнату…

– А как же ужин?

– Его принесут вам в комнату.

Мне ничего другого не оставалось, кроме как покорно отправиться в ставший уже ненавистным кабинет. Но одна мысль грела мне душу. Волнение Кибиткина, заставшего меня внизу, ясно показывало, что во второй комнате скрывают нечто, не предназначенное для чужих глаз. Это как раз то, что мне нужно. Я поклялась, что обязательно улучу подходящий момент и попаду в эту комнату, даже если для этого придется караулить всю ночь.

Кибиткин с озабоченным видом вышел, оставив меня одну. Я подошла к окну и выглянула во двор. Солнце уже скрылось за вершинами деревьев, темнело. Внезапно я вспомнила об одном незавершенном деле и быстро вернулась к своему столу. Мы с Ингой договорились, что ближе к вечеру она подъедет к дому Кибиткина и подойдет к забору со стороны сада, а я перекину через забор кассету. Хорошо, что мы условились подобным образом, выбрав достаточно безопасное место. Я искренне надеялась, что видеокамера установлена только на воротах и наша операция пройдет гладко. Завтра утром Инга скинет мне готовый текст по электронной почте, адрес которой я написала на бумажке и сунула в заранее приготовленный конверт с кассетой. Инга обожала всякие авантюры и с радостью согласилась мне помогать. Мы с ней придумали сигнальную фразу, что-то вроде пароля, на тот случай, если кто-то подслушает мой телефонный разговор. Эта фраза должна была служить сигналом к тому, что Инге нужно немедленно выехать к дому Кибиткина. Через час после звонка она должна была ждать в условленном месте.

Я набрала знакомый номер. На том конце никак не хотели снимать трубку. Я заволновалась, но в ту же минуту в трубке щелкнуло, и я услышала запыхавшийся голос подруги:

– Я слушаю!

– То, что вы просили, уже готово. – Произнесла я пароль и положила трубку.

– Что именно готово? – Раздалось от двери яростное шипение. Я позеленела и затряслась, увидев пугающую меня фигуру в дверном проеме. Ее лицо было багровым от отблесков закатного солнца, одной рукой она оперлась о притолоку. Побелевшие пальцы слегка подрагивали от напряжения. Могу поклясться, что глаза этой женщины на минуту вспыхнули, как у дикой кошки, сверкнув в полумраке. Инна Теодоровна медленно приближалась ко мне, в этом было что-то настолько угрожающее, что я не на шутку перепугалась. Почти не понимая, что делаю, я протянула руку и нажала на выключатель настольной лампы, как будто ярко вспыхнувший свет мог защитить меня от гнева этой фурии. Тем не менее, это помогло. Когда настольная лампа зажглась, экономка слегка отшатнулась. Я увидела как резко сузились зрачки в ее прозрачных глазах, превратившись в две крошечные, едва заметные точки. Из-за того, что зрачки так сильно сузились, глаза выглядели особенно неприятно.

– Так что там вы подготовили? – Грозно нахмурившись, повторила она свой вопрос.

– Простите, я не хотела, чтобы кто-то об этом узнал, но раз уж так получилось…

– Не юли! – Прикрикнула она.

– Я и не собираюсь. Сказать по правде, мне недостаточно тех денег, что я должна получить за свою работу у вас. Поэтому я взяла подработку. Хотела немного подзаработать, только и всего.

Не сойти мне с этого места, мегера выглядела разочарованной. Однако она не собиралась сдаваться. Ее рот, напоминающий щель, прорезанную тупым ножом в толстом картоне, слегка скривился в язвительной усмешке, и она протянула:

– Во-о-от ка-ак! У вас, оказывается, слишком много свободного времени? Ну, я позабочусь о том, чтобы исправить эту ошибку. – Я прекрасно поняла, что она имела в виду и подумала, что если бы мне предстояло провести здесь больше чем три дня, то старуха вряд ли могла бы чувствовать себя в безопасности. Я бы ее просто придушила, несмотря на ее отвратительную и угрожающую наружность.

– И чтобы больше никаких заработков на стороне, а иначе…

– Что? – С невинным видом поинтересовалась я, поднимаясь из-за стола. Старуха прищурилась и уставилась на меня в упор. Ну, в гляделки мне еще с первого класса не было равных, поэтому я не стала отводить глаза, уверенная, что смогу выдержать ее взгляд. Но я немного просчиталась. Не прошло и минуты, как у меня закружилась голова, мне показалось, что я проваливаюсь в эти узкие щели, а внутри бурлит обжигающая огненная лава. Я покачнулась, ноги меня не держали, и мне пришлось ухватиться рукой за спинку стула.

– Поняла? – С присвистом выдохнула старуха. – Веди себя смирно, лапочка. А сейчас живо поднимайся, я покажу тебе твою комнату.

Она сказала это таким тоном, что я не сомневалась, что сейчас она приведет меня в сарай и велит спать на куче соломы, прикрытой старым мешком из-под картошки. Но комната, расположенная на втором этаже, оказалась вполне приличной, хотя здесь было довольно холодно. Мне так хотелось, чтобы она поскорее ушла, что я даже не стала ничего спрашивать об обещанном ужине и вздохнула с облегчением, когда за ней закрылась дверь.

Я уже смирилась с тем, что придется оставаться голодной до завтрашнего утра, но это было бы лучше, чем еще раз встретиться со старой ведьмой. Но мне было не суждено умереть голодной смертью, минут через десять дверь моей комнаты открылась, и вошел тот же парень, который открыл мне дверь утром. В руках он держал большой серебряный поднос, уставленный множеством тарелок.

Поставив поднос на стол, он хмуро посмотрел на меня и сказал:

– Когда поешь, отнеси посуду на кухню.

– А что, это входит в мои обязанности? Мне показалось, что я – секретарь, а не посудомойка.

– Все надо делать вовремя. – Вяло огрызнулся парень. – Мой рабочий день закончился, и торчать здесь из-за тебя до темноты я не намерен. Не хочешь убирать за собой – дело твое. Будешь до утра нюхать объедки.

– Ладно, не ворчи. – Примирительно сказала я. – Уберу я все. Только скажи, где у вас тут кухня.

Парень не принял моего дружеского тона, и все так же хмуро объяснил:

– Спустишься в холл, а там – третья дверь слева от лестницы. Посуду можешь не мыть, утром Кира помоет.

– Кира это у нас кто?

– У вас – не знаю, а у нас – кухарка.

Продолжать разговор было бессмысленно, поэтому я не стала больше задерживать ворчуна. Когда он ушел, я приступила к изучению доставленного мне долгожданного ужина. Надо сказать, кормили здесь просто на убой, тьфу, типун мне на язык. От аппетитных запахов просто кружилась голова. Я жадно оглядела сказочное изобилие, быстро составила красиво оформленные тарелки на стол, вооружилась вилкой и приступила к первому блюду – нежной телятине в сливочно-грибном соуса с картошкой-фри. Десерт виде фруктового желе с лесными ягодами, я уже заглатывала через силу, практически не пережевывая. Время поджимало, через несколько минут должна подъехать Инга, а мне еще нужно правильно определить место, где она остановилась.

Пробираясь по притихшему дому, я старалась унять сильно бьющееся сердце, хотя обвинить меня было не в чем. Захотелось человеку подышать перед сном свежим воздухом, вполне естественное желание. По дороге на улицу, я завернула на кухню, чтобы оставить там грязные тарелки. Кухня, сверкающая чистотой, и поражающая воображение обилием технических приспособлений самых последних моделей, неожиданно подбросила мне сюрприз. Аккуратно сложив в мойку посуду, я еще раз окинула восхищенным взглядом великолепно оборудованное помещение и вдруг мое внимание привлекла дверь в самом углу. Повинуясь безотчетному желанию, я подошла к ней и попыталась открыть. Дверь подалась без труда, и я увидела, спускающуюся вниз лестницу. Не понадобилось много времени, чтобы догадаться, что это то самое место, где меня застукал Кибиткин. Странно. Я сообщила ему, что ищу кухню, при этом ему было достаточно сказать, чтобы я поднялась по другой лестнице наверх, и я была бы у цели. Но вместо этого, он, до смерти напуганный, поспешил утащить меня подальше от этого места. Почему? Может, в кухне есть что-то необычное? Я еще раз осмотрелась. Да нет, кухня как кухня, только очень удобная. И потом, поначалу он сам велел мне сходить сюда и поискать что-нибудь перекусить. Тогда остается только одно: он хотел побыстрее увести меня от той, второй, запертой двери. Ну что же, теперь я знаю, куда мне следует попасть в первую очередь.

До забора я добралась вполне благополучно и быстро обнаружила место, где по ту сторону припарковалась Инга. Мы очень ловко все придумали: Инга поставила кассету с концертом «Руки вверх», точнее, она должна была крутить одну и ту же песню, так как мы обе, не являясь поклонницами этой группы, не сильно разбирались в ее творчестве. Услышав знакомое «забери меня скорей…», доносящееся из-за забора, я припустила к тому месту. Тут я столкнулась с новым препятствием: все пространство возле стены с моей стороны заросло буйными зарослями молодой крапивы и я не могла подобраться к забору ближе, чем на два метра, рискуя заработать ожоги. Вечер был достаточно теплый и я выскочила из дома как была – в кофточке с коротким рукавом и бриджах. Немного помедлив, я все же решилась лезть в крапиву, та как другого выхода все равно не было, а тянуть дольше было нельзя, завывания на тему «и целуй меня везде…», повторяемые бесконечное число раз, могли привлечь ненужное внимание.

Мужественно ринувшись в самую гущу жгучих зарослей, вымахавшей мне по пояс зловредной растительности, я размахнулась и швырнула пакет с кассетой через забор. Через минуту я услышала два коротких гудка и звук работающего мотора. Значит, все прошло успешно, если не считать того, что я вся отчаянно чесалась. Кряхтя и почесываясь, я повернулась, чтобы выбраться из этого места и неожиданно услышала чье-то тяжелое прерывистое дыхание совсем рядом. «Все, меня засекли!» – Со свистом ухнуло в пятки отчаянно бьющееся сердце. Еще надеясь на спасение и позабыв о зудящих волдырях, я присела на корточки, моля бога, чтобы меня не заметили. Стараясь дышать как можно тише, я чутко прислушивалась. Уходить там, похоже не собирались, я слышала, как шуршали кусты под чьими-то шагами, но пока что никто не хватал меня за плечо с криком «попалась!». Внезапно быстрые шаги направились прямиком в мою сторону. В следующую секунду крапива заколыхалась возле самого моего лица, затем расступилась, и мне в щеку ткнулось что-то мокрое, обдав зловонным дыханием. Я тихо ойкнула и открыла глаза – перед моим носом возникла «улыбающаяся» морда одного из псов.

– Тьфу на тебя, напугал до полусмерти. – Прошипела я, выбираясь из кустов. Пес, принимая все это за веселую игру в прятки, выражал свой восторг, прыгая рядом и мотая хвостом-поленом во все стороны. – Ну все, все, ты меня нашел. – Ворчала я, похлопывая собаку по широченной, как лавка, спине. В ответ пес заехал мне хвостом под колени и я со стоном присела, едва не потеряв равновесие.

В сопровождении собак – по пути к нашей теплой компании присоединился и второй пес – я добралась до крыльца. Вышколенные звери остались сидеть у подножия ступенек, с явным сожалением глядя, как их новая подружка исчезла в доме.

Еще во дворе я заметила, что почти все окна в доме погашены. Слабо светилось только одно, в левом крыле дома, на первом этаже. В той части дома я еще не была и не имела представления о том, чья это комната. Мне, конечно, очень хотелось выяснить, кто там находится, но я все же решила не искушать судьбу и тихонько пробралась в свою спальню. Тщательно заперев дверь изнутри, я включила свет, тщательно задернула шторы и торопливо направилась в ванную. Оказывается, мне здорово досталось. Все лицо покрылось волдырями, которые к тому же отчаянно чесались. Сполоснув огнем горящую кожу холодной водой, я попыталась утешиться тем, что крапивные ожоги являются лечебными. Правда, в упор не помню, от каких болезней они должны помогать, хотя какая мне разница? Надеясь, что утро, как обычно, окажется мудренее вечера, я улеглась в постель и сразу же заснула. Осторожных шагов возле своей двери я уже не слышала…