Текст книги "Девушка в золотом"

Глава 10

В стойбище хаомаваргов стоял переполох. Готовились к приёму посланников царя тиграхаудов. В больших котлах варилась баранина, приправленная диким чесноком, в котлах чуть поменьше – просо и чумиза. По всему стойбищу разносились умопомрачительные запахи и слышалось разноголосье соплеменников. Солнце неумолимо приближалось к высшей точке на небесном своде. Для приёма гостей всё было готово.

– Скачут, скачут! – раздались возбуждённые голоса мальчишек, карауливших гостей недалеко от стойбища. Они наперебой кричали, обгоняя друг друга, неистово соревнуясь за право быть первым вестником. Им оказался семилетний сын кузнеца по имени Тиз.

– Ну-ка, подойди сюда, – мягко приказал ему Мермер, удивлённо осматривая худенькую фигурку мальчика. – Ты одержал победу, Тиз. Тебе полагается награда за добрую весть.

– Благодарю тебя, великий воин Мермер. Я старался, – скромно, но с достоинством ответил сын воина, погибшего в прошлом году.

– Ты молодец, Тиз, – услышал он мелодичный голос Кунке. Она незаметно подошла к нему, держа в руках маленького зайчонка. – Это подарок для тебя. Ты его заслужил. Надеюсь, это не последняя твоя победа. – Кунке ласково взъерошила волосы мальчика.

Он, не ожидавший увидеть здесь принцессу, смутился, покраснел и неожиданно для себя преклонил перед ней колено.

– У тебя появился поклонник, – смеясь, произнесла Милиса.

– Не шути так, пожалуйста, – серьёзно ответила Кунке. – Тиз будет прекрасным воином в будущем.

Она мягко взяла мальчика за плечи, подняла с колена и, ласково потрепав по щеке, подтолкнула его в сторону ребятишек, что ждали невдалеке. Он, обрадованный общением с принцессой, вприпрыжку помчался к ним. Мермер, наблюдавший эту сцену, отметил для себя, что один преданный принцессе соплеменник уже есть. Эта мысль его порадовала.

Вскоре показался отряд тиграхаудов. Во главе его гарцевал на пегом жеребце Лордок. Весь его вид говорил: «Смотрите. Не правда ли, я красив и статен? Мне нет равных. Любуйтесь мною. Я позволяю вам это». Чуть поодаль от него скакал Ораст, на лице которого сияла довольная улыбка.

Навстречу гостям выехал отряд из десяти воинов-хаомаваргов. В первом ряду синхронно скакали двое – Мермер и Кунке. За ними на расстоянии трёх копий следовали трое, за которыми на таком же расстоянии галопировали ещё пятеро молодых воинов. Этот клинообразный строй поразил Лордока и заставил невольно восхититься им. «Опять худосочный воин, – не без интереса подумал он, увидев Кунке, скачущую рядом с Мермером. – Наверное, сын здешнего царя. Посмотрим, кто кого переиграет в борьбе и на скачках», – позлорадствовал Лордок, не сводя глаз с приближающихся хаомаваргов.

– Приветствую тебя, Лордок, сын Скунха, – громко обратился к царевичу Мермер, чуть наклонив голову в знак почтения к гостю.

Лордок высокомерно кивнул в ответ и остановил коня, ожидая приближения Ораста. Несмотря на свой вызывающий вид, он трусил, не знал, как себя вести, чтобы заставить хаомаваргов преклоняться перед ним. Уж очень он любил лесть, хоть и было ему всего пятнадцать лет. Кроме того, ему почему-то хотелось произвести впечатление на худосочного воина-хаомаварга, смотревшего на него с неприкрытой усмешкой, которая раздражала Лордока, но одновременно и интриговала.

– Что засмущался, царевич? – тихо спросил подъехавший Ораст. – Нас ждут. Смелее. – В голосе командующего послышались приказные нотки.

Лордок недовольно глянул на военачальника и грубо ударил по бокам своего жеребца, который сорвался с места, чуть не сбросив хозяина. Тот от страха потянул поводья на себя, конь заржал и резко остановился, скинув седока, который с невольным криком шлёпнулся на траву. Раздался весёлый смех Кунке. Остальные предпочли только улыбнуться. Царевич молниеносно вскочил с земли и стал с остервенением хлестать плёткой несчастное животное, которое стояло не шелохнувшись. Только глаза его наполнились кровью и желтоватая густая пена стала вытекать из приоткрывшейся хрипящей пасти.

– Что ты делаешь!? – раздался гневный крик спешившейся Кунке, подбегавшей к царевичу.

Она с силой оттолкнула Лордока, выхватив из его рук плётку и бессознательно вскинув её вверх.

Лордок инстинктивно сжался. Перед его глазами сразу же всплыла картина пятилетней давности, когда разозлившийся отец отстегал его за жестокую проделку. Царевич никогда не забывал того случая и, вспоминая его, всегда чувствовал невыносимое унижение. Сейчас Лордок проклинал тот день, когда захотел поехать в этот поход. Он быстро вскочил на своего коня, мельком взглянул на Кунке, резко сжал бока бедного жеребца, который недовольно потрусил в сторону стойбища. Продолжавшая стоять с зажатой в руке камчой Кунке поразилась ненависти, которая полыхала в глазах царевича.

– Вот фрукт! – возмутилась Милиса.

– Что за фрукт? – тихо переспросила её принцесса.

– По-моему, ты для этого горе-царевича стала врагом номер один, – убеждённо сказала невидимая подруга.

– А мне жаль его, – медленно произнесла Кунке. – Он злится больше на себя, чем на остальных.

– Сердобольная ты моя, – нежно ответила Милиса.

– Что это значит? – заинтересованно спросила принцесса.

– Говорю, что сердце у тебя доброе, зла не замечаешь. Это хорошо. Ибо подобное привлекает подобное.

– Что такое «подобное»? – вновь спросила Кунке. Ей нравилось разговаривать со своей единственной, хоть и невидимой подругой. Каждый день она узнавала от неё что-то новое. Правда, принцесса не всегда соглашалась с Милисой, особенно когда та утверждала, что человек сам творит свою судьбу, что его жизнь складывается так, как он сам захочет. Кунке никак не могла понять этого. «А как же Митра, который всё видит, всё слышит и потому направляет человека, подсказывает, как надо поступать, что делать? А ему помогают и другие боги, Хаома например?» – вопрошала она подругу. На что та отвечала, что, если ей так нравится, пусть верит в своего Митру. Сейчас же Милиса коротко пояснила, что подобное означает одинаковое, такое же.

– А-а-а, – протянула Кунке и мягко сжала бока Жела, который припустил резвой рысью, догоняя ускакавших вперёд гостей.

Солнце не торопясь спускалось с вершины небосвода. Жара потихоньку спадала под воздействием лёгкого ветерка и ослабевающих лучей светила. Стойбище превратилось в огромный улей, в котором всё шумело и двигалось, казалось, хаотично. На самом деле все перемещения были выверены и подчинены единому плану, целью которого было обеспечение максимального удобства для хозяев и приятного времяпрепровождения для гостей.

Мермер распахнул полог своего шатра для Лордока и Ораста, пригласив их отдохнуть перед встречей со Спаргапом и советом старейшин. Ораст с вошёл в жилище своего коллеги и с интересом огляделся. Лордок же состроил недовольную рожицу, полагая, что этот шатёр ниже его достоинства. Он хотел было возмутиться, по своему обыкновению, но вошедший старший воин-хаомаварг объявил, что гости могут идти на встречу с царём и старейшинами. Военачальник тиграхаудов и царевич поспешили за воином, размашистым шагом удалявшимся в сторону большого, отдельно стоящего шатра, около которого уже собрались несколько седобородых старцев. Они о чём-то разговаривали, но, завидев Лордока с Орастом, вошли внутрь.

– Мир вам, – громко произнёс Ораст, с интересом рассматривая старейшин, восседающих на подушках. Многих из них он знал с последней встречи, что состоялась пять лет назад. «Как они постарели! Да, время никого не щадит», – подумал Ораст. А вслух поблагодарил за оказанную честь видеть и слышать их.

Старейшины удовлетворённо закивали и уставились на Лордока. Тот стоял не шелохнувшись, будто заколдованный, его выпученные глаза, говорящие о желании властвовать над другими, были прикрыты. Только кисти рук, которые то сжимались, то разжимались, выдавали внутреннее напряжение. Он молчал. Он никак не мог заставить себя улыбнуться и произнести хоть какое-то слово приветствия пристально смотрящим на него старейшинам. Страх сковал его всего. Старейшины переглянулись и стали тихо переговариваться, игнорируя царевича. Лордок от страха и усилия его перебороть покраснел, крупные капли пота выступили у него на лбу и стали стекать по лицу, застилая глаза, раздражая нос; ему стало не хватать воздуха. Царевич резко развернулся и бросился к выходу, но столкнулся с энергично входящим Спаргапом. Юноша, не подозревая, что чуть не сбил с ног царя, грубо оттолкнул его и выбежал наружу. Ораст, шепча слова извинения, низко поклонился сначала старейшинам, потом Спаргапу и поспешил за Лордоком.

– Не повезло Скунху со старшим сыном, – едко заметил Нурвал. – Воспитание хромает, да и хлюповат на вид.

Остальные старейшины дружно расплылись в согласной улыбке. Спаргап промолчал, прошёл в центр шатра и сел на большую подушку, аккуратно лежащую на кошме. Он медленно обвёл внимательным взглядом присутствующих, которые в ожидании смотрели на него.

– Думаю, что у Лордока это первый выезд в качестве представителя своего отца и народа. Не будем слишком строгими к нему, – вежливо обратился Спаргап к старейшинам.

– Ты в его возрасте уже был царём, – заметил Нурвал. – А сын Скунха ещё из младенческих штанов не вылез, ждёт потаканий. Слышал, что его мать довлеет над ним, не даёт ему крылья расправить. – Он хотел ещё что-то сказать, но был прерван входящими Орастом и Лордоком.

Ораст застал тихо всхлипывающего царевича метрах в десяти от шатра. Тот стоял с опущенной головой и кулаком размазывал слёзы по лицу. Военачальнику стало жалко его и одновременно стыдно за него. Он не понимал, как выйти из столь щекотливой ситуации. Казалось, их миссия провалена. Ораст подошёл к Лордоку, взял за плечи и встряхнул.

– Царевич, возьми себя в руки. Ты же будущий предводитель племени. Негоже нюни распускать. Ты здесь представляешь своего отца, великого Скунха.

Каждое слово Ораста било по сознанию Лордока, отрезвляя его. В шатёр он входил уже с сухими глазами и гордо поднятой головой.

– Мой отец, царь тиграхаудов, шлёт вам наилучшие пожелания, – чётко и громко почти выкрикнул Лордок и робко посмотрел на старейшин и Спаргапа. Те молчали. В их глазах появился некий интерес, что приободрило юношу. – Прошу прощения за моё… моё поведение, – с трудом выговорил он, нервно переступая с ноги на ногу.

Старейшины переглянулись, у каждого заиграла добрая улыбка на лице, разглаживая глубокие морщины, и дружно кивнули, давая тем самым понять, что они удовлетворены словами старшего сына Скунха. Стоящий рядом с царевичем Ораст облегчённо вздохнул и вопросительно посмотрел на Спаргапа.

– Я знаю твоего отца. Достойный и справедливый царь у тиграхаудов. Мы не раз с ним встречались и всегда прощались по-доброму. – Голос царя хаомаваргов звучал спокойно и размеренно. – Ты, наверное, устал да голоден. Светило скоро коснётся холмов на западе. Настало время подкрепиться. Всё уже для этого готово. Полагаю, ты и твои воины примут участие в соревнованиях. Не так ли?

Лордок быстро кивнул и вопросительно посмотрел на Ораста. Он боялся, что опять поступит или скажет опрометчиво. Но военачальник тиграхаудов молчал. Он решил дать возможность царевичу самому решать дела и вести все переговоры. Об этом его просил Скунх.

Установилась неловкая пауза.

– Ну что же, кушанья нас уже ждут, – пришёл на помощь Нурвал и первым степенно пошёл к выходу.

Глава 11

Воины-тиграхауды раскинули свой лагерь в нескольких километрах к востоку от стойбища хаомаваргов. Около них крутились вездесущие мальчишки во главе с Тизом. После вручения ему подарка он стал для остальных сорванцов предводителем. Тиграхауды смеялись над ними, угощали куртом[2]2
  Курт – сухой кисломолочный продукт.


[Закрыть], приглашали посмотреть на их игры, а мальчуганам того и надо было. Они выполняли очень важную миссию – собирали информацию о прибывших тиграхаудах. Правда, их об этом никто не просил, но Тиз так решил, чтобы потом всё рассказать принцессе. А она ведает, как распорядиться этими сведениями. Он был уверен, что делает благое дело для Кунке.

– Что вы здесь делаете? – услышали мальчишки знакомый голос матери Тиза. Она вместе с женщинами, сопровождаемыми воинами-хаомаваргами, принесла угощение для гостей.

Те с радостью подбежали, приняли большие казаны с готовым мясом и просом и долго благодарили женщин. Мать Тиза, возглавлявшая женскую группу, только поклонилась и, резко повернувшись, быстро стала удаляться от лагеря. За ней последовали остальные, а заодно и мальчуганы, которые с гыгыканьем помчались к стойбищу.

Тем временем старейшины, жрец, Спаргап, Лордок с Орастом и Мермер восседали в просторном шатре, в центре которого были расставлены большие медные блюда с просом, чумизой[3]3
  Чуми́за – чёрный рис.


[Закрыть] и ароматной бараниной, приправленной диким чесноком. Тут же стояли медные кувшины с молодым кумысом и шубатом. Царевич с удивлением рассматривал необычный орнамент-чеканку на кувшинах и блюдах. Особенно его поразила мощная фигура волка, над которым кружился огромный грифон, а внизу, у самых лап хищника, виднелись изображения зайца и сурка. Чеканка была выполнена настолько искусно, что Лордок, которому восхищение чем-либо или кем-либо было несвойственно, сам того не ожидая, восторженно ахнул. Спаргап незаметно подозвал одного из служек и что-то шепнул ему. Тот кивнул и поспешил к выходу. Вскоре он вернулся, держа в руке небольшое медное блюдо с аналогичным рисунком.

– Царевич, прими от нас этот небольшой подарок, – с улыбкой произнёс Спаргап, передавая тому блюдо. – Пусть оно будет залогом вашего успешного пребывания здесь.

– Благодарю тебя, царь хаомаваргов, – смущённо ответил Лордок, бережно держа в руках подарок и не зная, что с ним делать.

Его лицо раскраснелось, глаза увлажнились от приятной неожиданности. Одновременно согнутые плечи стали расправляться, подбородок потянулся вверх, в глазах появился огонёк самодовольства. Он вдруг почувствовал свою важность и значимость. Эта метаморфоза не прошла незамеченной. Все с интересом наблюдали за юношей и ждали его дальнейших действий. Лордок повернулся к Орасту и с еле заметным превосходством протянул ему подарок. Затем слегка поклонился сначала Спаргапу, потом старейшинам. Внезапно перед его глазами появились мушки, которые сначала медленно, потом ускоряясь, начали танцевать, вызывая пелену, резкую головную боль и тошноту. Сознание юноши помутнело, и он медленно стал сползать прямо на руки Ораста. Военачальник тиграхаудов подхватил безвольное тело царевича и вышел из шатра.

– Да, не та нынче молодёжь пошла, – осуждающе пробубнил один из старейшин. – Слабенький здоровьем, видимо. Бедный Скунх, нет у него опоры в сыне.

– Не стоит делать поспешных выводов, – быстро отреагировал Нурлан. – Переволновался юноша.

Ораст положил Лордока на землю около шатра. Царевич тут же открыл глаза, стал озираться по сторонам и увидел Кунке, одетую в длинное, серого цвета платье из тонкой валяной шерсти. На её голове красовалась небольшая круглая шапочка, из-под которой спускались две толстые светлые косы. Лордок невольно залюбовался принцессой. Она удивлённо смотрела на него сначала с усмешкой, а потом вдруг захохотала. Крупная слеза предательски покатилась по щеке царевича как свидетельство ущемлённого достоинства. Он глухо попросил Ораста поднять его, после чего двинулся в сторону шатра. Перед входом остановился, повернул голову в надежде ещё раз увидеть девушку, но той и след простыл. Лордок постоял ещё несколько секунд перед входом в шатёр, глубоко вздохнул и решительно вошёл. За ним поспешил и Ораст.

– Прошу извинить меня за слабость. Наверное, сказалась усталость после перехода. – Голос Лордока звучал тихо и бесцветно, что удивило Ораста и остальных присутствующих.

Казалось, силы покинули юношеское тело царевича, он выглядел сгорбленным молодым старичком. На лицах старейшин появилось выражение сочувствия и жалости. Но сын Скунха не замечал этого. Сейчас ему хотелось одного – оказаться дома рядом с матерью, которая всегда и во всём его поддерживала, которая всегда знала, что для него лучше, а что хуже. Рядом с ней он был уверен в себе. Сейчас, что бы он ни делал, всё было неправильно. Все над ним смеются. Даже эта девчонка смеялась над ним.

– Лордок, отведай мяса с чумизой, попей шубата или кумыса, – предложил по-отечески Спаргап. – Подкрепись, и слабость уйдёт.

– Благодарю тебя, царь хаомаваргов, – тихо, слегка заикаясь, ответил царевич и сел на прежнее место.

Вначале пищу поглощали без разговоров: каждый был сосредоточен на себе. Но вскоре послышались удовлетворённые возгласы наевшихся старейшин. Нурвал обвёл всех сытыми глазами, удостоверился, что все готовы его слушать, и начал говорить, обращаясь больше к гостям, чем к остальным присутствующим.

– Царь тиграхаудов Скунх не посчитал возможным прибыть самому, а прислал вместо себя своего старшего сына. Отсюда можно сделать вывод, что причина этого визита не столь важна. – Глава старейшин вопросительно посмотрел сначала на Лордока, потом на Ораста.

Царевич сидел, вобрав в себя плечи и ни на кого не глядя. Казалось, ему всё было безразлично. Ораст, не дождавшись реакции от Лордока, решил говорить сам.

– Достопочтимый царь хаомаваргов, достопочтимые старейшины, великий Скунх поручил… – Тут он сделал паузу, взглянул на царевича, который продолжал сидеть безучастно, и продолжил: – Поручил передать свою озабоченность по поводу наших с вами соседей. – Ораст посмотрел на собравшихся, которые внимательно слушали его. Они ждали продолжения. – Империя Ахеменидов стоит у сакских земель. Вы первые на их пути. Скунх предлагает объединиться для противостояния нашему общему врагу. Сам он не смог выехать сюда. Время не то, чтобы племя оставалось без предводителя. Поэтому он послал своего старшего сына и меня, военачальника тиграхаудов. – Под конец речи в его голосе зазвучали подобострастные нотки.

Нурвал обратил взгляд на Спаргапа, ожидая его реакции. Спаргап молчал. Он чувствовал, что Ораст чего-то недоговаривает, чего-то важного именно для него, Спаргапа. Он пристально смотрел на Ораста и ждал продолжения. И Ораст заговорил снова:

– Великий Скунх полагает, что залогом нашего объединения должен послужить… – Военачальник тиграхаудов приумолк, ища правильные слова. Его лоб покрылся испариной. Наконец он вздохнул и выдавил из себя необходимое: – Должен послужить союз его старшего сына и твоей дочери, царь хаомаваргов.

Последние слова военачальник тиграхаудов произнёс глухим, дрожащим голосом. Он робко смотрел на Спаргапа, ожидая вердикта. А тот ухмыльнулся, отчего его лицо исказилось недоброй гримасой, и оглядел старейшин, что сидели молча и в ожидании смотрели на него.

– Говоришь, Скунх хочет женить своего старшего сына на моей Кунке? – грозно спросил он. Спаргап перевёл взгляд на Лордока, продолжавшего безучастно сидеть с понурой головой. – Скунх считает, что его сын достоин быть мужем моей дочери? – В глазах Спаргапа заиграл озорной огонёк. – Завтра и посмотрим, на что годен этот молодой человек, – сказал царь хаомаваргов с еле уловимым сарказмом, кивая в сторону Лордока. – Мермер, у нас всё готово? – обратился он к своему военачальнику.

– Да, мой господин, – быстро ответил Мермер. – Завтра, как только солнце окрасит небосвод на востоке, мы можем начать наши состязания.

– Прекрасно. Что касается первого предложения Скунха, то мы обсудим его после соревнований, – чеканя каждое слово, подытожил Спаргап.

Кунке проснулась рано. Она вообще не могла спать в эту ночь. Накануне к ней подбежал Тиз и шёпотом поведал о своих изысканиях в лагере тиграхаудов.

– Кунке, ты должна знать, что тиграхауды – прекрасные воины. Мы с мальчишками видели, как они дрались на акинаках и метали копья. А вот наездники они никудышные.

– Это как же ты определил? – улыбаясь, поинтересовалась принцесса.

– Ну, знаешь… – начал мямлить Тиз. – Чутьё подсказывает, – уверенно закончил он.

– Это не доказательство, – засмеялась Кунке. – Ладно, завтра посмотрим. Спасибо тебе, маленький воин. – Она потрепала Тизу шевелюру и легонько оттолкнула его от себя.

Перед сном принцесса решила пройтись. Ослабевающий солнечный лучик золотил белый войлок шатра, из которого выходили старейшины.

– Интересно, он вообще-то на что-нибудь годится? – послышался скрипучий голос одного из них. – Как по мне, так этого сосунка вообще ни к чему допускать нельзя. Бедный Скунх, – резюмировал он с сожалением.

– Да, согласен с тобой, – ответил другой.

Кунке стояла незамеченной, в её голове мелькнул вопрос: «Любопытно, про кого они говорят?»

– Ты что, не поняла? – раздался эхом в голове голос Милисы. – Про твоего врага, про Лордока они говорили. Кстати, я с ними согласна.

– Почему ты назвала сына Скунха моим врагом? – поинтересовалась принцесса. – Он со мной даже не знаком. Как он может быть моим врагом?

– Попомни мои слова, – только и сказала Милиса.

– У меня нет и не может быть врагов, – уверенно парировала Кунке. – Ведь враги появляются тогда, когда ты что-то делаешь против кого-то. А я никому не желаю зла. Я всех люблю. Я радуюсь каждому дню, каждой травинке в степи, каждой птичке, каждому зверьку, – утверждала она с улыбкой. – А Лордок вызывает у меня сочувствие, он просто хочет казаться взрослее и умнее, чем есть на самом деле, и от этого смешон.

– Ну-ну, я ж говорю, что ты прямо святая, – заметила Милиса с шутливыми нотками в голосе. – Ладно, время покажет, – заключила она.

Кунке ничего не ответила и продолжила прогулку.

Стойбище было неспокойно. С разных сторон слышались возгласы воинов, готовившихся к завтрашним состязаниям. Никто из них не хотел быть посрамлённым в дружеских боях с тиграхаудами. Лёгкая приятная дрожь пробежала по телу принцессы: в нескольких метрах от себя она увидела Марлуха. Он о чём-то разговаривал с одним из воинов. Марлух был первой и пока единственной тайной увлечённостью Кунке. Лишь однажды она обмолвилась о нём год тому назад. Но отец запретил ей даже думать о юноше, указав на её особый путь в жизни. Тогда она дала себе обещание следовать этому пути. Но время от времени принцессу посещали думы о Марлухе, однако она гнала их от себя. Первой мыслью было подойти к нему, но тут вмешалась Милиса.

– Не стоит тебе этого делать. Отец не одобрит. Вспомни, ты дала слово не общаться с Марлухом, – выпалила она. – Пора идти спать. Поздно уже. Завтра у тебя тяжёлый день будет.

– Ты права, как всегда, – печальным голосом ответила Кунке.

Она развернулась и быстрым шагом, не оглядываясь, направилась к своему шатру. Сон не шёл. Она думала о предстоящих состязаниях, о скачках. Потом в начавшей затуманиваться голове всплыли два лица – Лордока и Марлуха. Оба стояли перед ней и смеялись: один – зло и оскалисто, другой – по-доброму, заливисто. Постепенно эти лица стали расплываться, и принцесса незаметно для себя провалилась в сон.