Текст книги "Сборник рассказов"

Нянечка показала Павлу Николаевичу комнату и кровать для мамы. Чистенькая, уютная комнатка для двух человек. Только на тумбочке Павел Николаевич заметил инвентарный номер, написанный синим фломастером. А на постельном белье бросались в глаза черные лепешки казенных штампов.

Павел Николаевич хотел уже было идти на первый этаж за мамой. Он оставил ее там. Но его остановила мамина будущая соседка, пожилая женщина.

– Простите, – сказала она. – Вы случайно не встречали в Москве мою дочку с детьми и мужем ? Они на Дорогомиловской улице живут.

– Нет, – ответил Павел Николаевич. – Не встречал.

И добавил, зачем-то :

– Москва большая.

– Видно, заняты они сильно, – вздохнула женщина. – Второй год уже пошел, а они все не едут.

Павел Николаевич перенес мамины вещи, проводил ее в столовую и там попрощался.

– Я приеду через неделю, мам, – сказал он. – Ты тут не скучай. Неделя пробежит быстро.

Павел Николаевич завел мотор своей машины и машинально нажал на кнопку приемника. Он любил в дороге слушать радио. Пел его любимый Булат Окуджава :

« Не запирайте вашу дверь,

Пусть будет дверь открыта…»

Давным -давно, вдруг вспомнил Павел Николаевич, в совсем раннем детстве, он очень любил одну песню, которую ему пела мама, когда укладывала маленького Павлика спать. Павлик так и называл ту песню «про двери».

– Мам, спой мне песню про двери, – просил он.

И мама пела, а он спокойно засыпал. Машина Павла Николаевича неслась по трассе в Москву, а он все пытался и никак не мог вспомнить слова той маминой песни «про двери».

Где-то на середине пути к Москве он вдруг опять почувствовал какое-то беспокойство и что-то чужеродное, тяжелое внутри себя. Как там, в кабинете у заведующей дома для престарелых.

Павел Николаевич съехал на обочину и заглушил мотор. Надо выйти из машины и подышать свежим воздухом, подумал он. День сегодня был трудным и эмоционально, и физически. Он с раннего утра за рулем.

Павел Николаевич открыл дверцу своей машины и глубоко вдохнул свежий вечерний воздух. Ему сразу же стало легче. И именно в этот момент он вдруг вспомнил припев той маминой песни «про двери» :

« Отвори, отвори, отвори,

Господу двери твои.

Он в твое сердце войдет,

Мир и покой принесет…»

Павел Николаевич улыбнулся первый раз за сегодняшний день. Решение пришло мгновенно. Он сейчас развернет свою машину в обратную сторону. Заберет из дома для престарелых свою маму и они вместе поедут домой. И пусть только жена или дочь скажут ему что-нибудь против. Мама ему дороже всех людей на всем белом свете. Дороже жены, дороже дочери.

Павлу Николаевичу стало так легко от этого решения, что ему даже показалось, что он взлетает. Глядя на землю с высоты птичьего полета, он вдруг подумал :

– Какие же счастливые птицы…

Его нашли дальнобойщики через несколько часов. Сразу же вызвали скорую помощь. Но врач со «скорой» только развел руками. Поздно. Обширный инфаркт.

В первую ночь в доме для престарелых маме Павла Николаевича приснился очень хороший сон. Как будто ее сын Павлик маленький мальчик. Она укладывает его спать, а он просит спеть ему его любимую песню «про двери»:

«Отвори, отвори, отвори,

Господу двери твои.

Он в твое сердце войдет,

Мир и покой принесет…»

Мне просто нравится это имя…

В небольшом уютном кафе в самом центре Москвы было многолюдно. Когда туда вошел высокий, красивый мужчина, все столики были заняты. Мужчина хотел уже было повернуть назад, но вдруг застыл на месте, как вкопанный. Взгляд мужчины остановился на красивой женщине. Она сидела одна за столиком на двоих у самого окна с небольшой чашечкой кофе. Второй стул был свободным. Но на месте для второго человека стоял высокий, прозрачный стакан с апельсиновым соком. Было понятно, что этот стул тоже занят, но только человек пока отошел. Мужчина несколько минут колебался, но в какой-то момент вдруг принял решение и шагнул вперед.

– У Вас свободно ? – спросил он у женщины.

– Занято, – автоматически ответила она, не глядя и вдруг заметно вздрогнула и подняла глаза. – О, и ты тут как тут, – произнесла она.

Мужчина расхохотался.

– Другой бы на моем месте обиделся, услышав такие слова. Если учесть, что мы с тобой не виделись почти двадцать лет. Но это не про меня. Я совсем не обидчивый. И пусть я буду «тут как тут». Ты кого-то ждешь ? – мужчина кивнул на второй стул.

– Жду, – коротко ответила женщина.

– Кого, если не секрет ?

– Не секрет. Я жду сына. Он должен подойти сюда после тренировки.

– И как зовут сына ?

– Сына зовут Алексей.

– Дерзну предположить, что ты его назвала в мою честь.

– Не подумай, пожалуйста, ничего такого, – спокойно ответила женщина. – Мне просто нравится это имя.

– А я и не думаю ничего такого. Тебе просто нравится мое имя. Ну пока моего тезки нет, присесть-то рядом с тобой можно ?

Вместо ответа женщина пожала плечами и промолчала. Мужчина сел на свободный стул.

– Так значит у тебя сын и муж, – мужчина кивнул головой на обручальное колечко на правой руке у женщины. – И кто же у нас муж ?

– Муж, – коротко ответила женщина.

– Ну вот, все сразу понятно. Муж, сын, полный комплект счастливой женщины. Нет, ну как тесен мир. Столько миллионов людей в Москве, столько тысяч кафе. Я приехал в командировку всего на три дня и в первый же день встречаю тебя. Ведь зачем-то мы встретились через двадцать лет ? Ты не знаешь, зачем ?

Женщина промолчала.

– А помнишь, – продолжал мужчина, – как мы с тобой сбежали с лекции по сопромату в Загс ? Нас расписали там вне всякой очереди. Так мы им понравились. А свадьбу для родных и друзей играли уже намного позже. А в тот день мы зашли с тобой в какую-то столовку. Взяли одну порцию пельменей на двоих. Я помню, их было пятнадцать штук. Мы съели по семь пельмешек, а пятнадцатую разделили пополам. И всю дорогу целовались, как сумасшедшие. Все на нас смотрели и улыбались.

– Если ты хочешь устроить тут приятный вечер воспоминаний старых, добрых друзей, то учти, у тебя ничего не получится, – сказала женщина.

– Почему ? – удивился мужчина. – А, понял, понял. «Она другому отдана и будет век ему верна», – ответил он сам на свой вопрос.

– Да, – ответила женщина. – Отдана и верна. Хотя верность, как мне помнится, это не про тебя, – тихо добавила женщина.

– Все не можешь забыть ту мою дурацкую мимолетную командировочную историю ? К твоему сведению, с мужчинами такое бывает довольно часто. И любящие жены им все прощают. Мужчины по природе своей полигамны. Как птицы. Ученые давно уже это доказали. Один петух и много курочек. Один селезень и много уточек. Да и потом, даже по уголовному кодексу самым злостным преступникам за двадцать лет амнистия бывает.

– Я тебе не прокурор и не судья, – сказала женщина. – Но верность между супругами еще никто не отменял. Вот и птицы твои с одним крылом далеко не улетят. Так и семья. Одно крыло у семьи это любовь, а другое верность. Это ведь так просто и так…

Женщина не успела договорить. К их столику подошел высокий паренек лет пятнадцати. Подросток был очень похож на женщину.

– Привет, мам, – сказал он и поцеловал женщину в щечку.

Женщина ему улыбнулась и стала еще красивее.

– Познакомься, – сказала она сыну, – это мой старый знакомый Алексей Ильич Рязанов. Мы учились вместе в институте.

– Здравствуйте, – сказал паренек мужчине.

– Ну, здравствуй, тезка, – мужчина протянул руку для рукопожатия и уступил пареньку место за столом.

– Садись и восстанавливай калории. Витаминизируйся, – мужчина кивнул на стакан с соком. – Каким видом спорта занимаешься ? – спросил он у паренька.

– Баскетболом, – ответил тот.

– Ну ладно, – сказал мужчина. – Не буду вам больше мешать. Береги маму, – сказал мужчина, обращаясь к пареньку. – Она у тебя очень хорошая.

– Я знаю, – ответил паренек. – Мы с папой ее очень любим. Папа маму даже на руках часто носит.

– Хороший у тебя сын, – сказал мужчина женщине на прощанье. – А у меня дочка. Немножко, правда, помладше.

– А как ее зовут ? – спросил паренек у мужчины.

– Ее зовут Рита. Маргарита, если полностью.

– Ой, так они с моей мамой тоже тезки. Как и мы с Вами, – обрадовался паренек неожиданному совпадению.

– Только не подумай ничего такого, – сказал мужчина, обращаясь к женщине. – Мне просто нравится это имя…

Ворона – тоже птица…

– Ты что сегодня какая-то вся перевернутая ? – спросила Татьяна.

– А что, очень заметно ? – вопросом на вопрос подруги ответила Лена.

– Еще как заметно. Ходишь, как в воду опущенная.

– С мужем сегодня утром поцапались. Он вороной меня назвал, – пожаловалась Лена.

– Подумаешь, дело какое. Вороной ее назвали, – успокоила подруга Лену. – Мой муж вон меня крокодилом в юбке называет, я и то на него не обижаюсь. А если бы он меня вороной назвал, то я посчитала бы это за комплимент. Говорят, вороны вообще-то очень умные птицы. Их даже считать можно научить.

– А раньше муж меня ласточкой своей называл, – сказала Лена и вздохнула.

– И ничего страшного. Ворона тоже птица. Вот ты сколько с мужем своим прожила ? – спросила Татьяна.

– Пять лет. Вовке нашему четыре годика недавно исполнилось. А мы его через год после свадьбы родили.

– Лен, ну что такое пять лет ? Я вон со свои уже два десятка оттрубила. То ли еще будет ?

От слов подруги Лене не стало легче. И вороной ей быть совсем не хотелось, а крокодилом в перспективе тем более. Мысль пришла сама собой – надо разводиться. Нельзя же жить, в самом деле, с человеком, который считает тебя не женщиной, любимой и желанной, а простой вороной. А Вовку нашего я и сама на ноги поставлю. Пусть муж даже не сомневается, подумала Лена. Выращу его одна, дам хорошее образование. Хоть в доску ради этого разобьюсь. Да и родители мои мне, если что, помогут. Вовка у них единственный внук.

Лена автоматически делала все дела на своем рабочем месте и одновременно разрабатывала в голове стратегию и тактику боевых действий. Не хуже любого полководца. Во-первых, думала она, я больше не буду с мужем разговаривать. Пусть он почувствует, что я на него сильно обиделась и ворону эту я ему никогда не прощу. Буду молчать, как рыба. Завтра суббота. Соберу с утра чемодан с Вовкиными вещами, и поедем с ним к бабушке с дедушкой, к моим родителям. Они будут рады. В понедельник подам на развод и возьму свою девичью фамилию. Она всегда нравилась мне больше, чем теперешняя. Свои вещи заберу позже. За ними на машине надо будет приехать. Лену так захватили все ее тактические разработки, так сильно она в них погрузилась, что совсем не заметила, как уже закончился рабочий день.

Вовку из садика всегда забирала сама Лена. Они шли домой через парк и по традиции заходили по ходу на детскую площадку. Если погода была хорошая, они могли идти от садика до дома целый час. А если погода была плохая, добегали за десять минут.

Сегодня осенний денек был солнечный и очень теплый. Вовка с другими ребятишками носился по детской площадке как ракета. От качелей к горке, от горки к каруселям, от каруселей к деревянному кораблику. Лена стояла неподалеку. Весело чирикали никогда не унывающие воробьи. Неторопливо расхаживали на первый взгляд безразличные ко всему окружающему их миру голуби. Лучше бы муж назвал меня своим воробушком, ну или хотя бы голубкой, подумала Лена. Все было бы не так обидно. А то ворона.

Эта ворона появилась откуда-то совсем неожиданно. Быстро оценив своим зорким взглядом окружающую ее обстановку, она с деловым видом полезла изучать содержимое ближайшей к ней урны. Ну вот, подумала Лена, глядя на эту ворону, мало того, что страшная, так она еще и по помойкам шастает среди бела дня, да при всем честном народе. Птица тем временем достала из урны целлофановый пакет. После нескольких сложных манипуляций с помощью клюва и лап, она умудрилась выудить из этого пакета что-то явно для нее съедобное. У этой вороны был сегодня удачный день…

К Лене подбежал довольный Вовка :

– Мам, – сказал он, – а помнишь, когда я был маленький, ты меня одного на этот кораблик не пускала. А теперь я сам на него по канатной лестнице поднимаюсь. Я уже большой и сильный, как папа. Папа ведь у нас самый, самый сильный на свете. Правда, мам ?

– Правда, – согласилась с сыном Лена. – Наш папа самый, самый сильный.

– И я буду таким же, как он, – уверенно сказал Вовка и добавил, – и таким же добрым и умным.

Вовка опять побежал на детскую площадку, а Лена мысленно продолжала начатый разговор с сыном :

– Да, сынок, папа твой и сильный, и добрый, и умный. А вот мама твоя, сынок, дура дурой. Из-за какой-то вороны хотела у родного сына отца отнять. Безотцовщиной его сделать. Ну и пусть я ворона. Ворона ведь тоже птица…

Только уже дома Лена вдруг вспомнила, что из-за всех сегодняшних переживаний, она совсем забыла зайти в магазин. В доме не было хлеба.

– Ой, – сказала Лена вслух, когда муж открыл им дверь, – я хлеб купить забыла. Какая же я ворона.

– Мам, – обрадовался маленький Вовка, – если ты ворона, то я твой вороненок, а папа наш большой ворон. Карр, карр, карр, – прокаркал Вовка и спросил у Лены. – Мам, ты поняла, что по-вороньи я тебе сказал.

– Конечно, поняла, – ответила сыну Лена. – Ты сказал, что очень хочешь кушать.

Все трое дружно рассмеялись.

– Мойте руки и собирайте на стол, – сказал Лене муж. – Я за пять минут до магазина добегу и вернусь.

– Ура, – закричал Вовка, – пап, я с тобой.

– Ну конечно, – согласился отец. – Куда же я без тебя ?

Лена собирала на стол, улыбалась и думала про себя, что если даже муж в следующий раз во время их ссоры назовет ее крокодилом в юбке, она на него совсем даже не обидится. Хоть крокодил и не птица, но, наверняка, и у него можно найти что-нибудь хорошее…

Ветка сирени

Крохотный рассказ о любви.

В маленькой квартире большого дома раздался телефонный звонок.

– Привет. Это я.

– Слышу.

– Узнала ?

– Узнала.

– Ты вспоминала обо мне хоть иногда все эти годы ?

– Нет. Не вспоминала.

– Спасибо за откровенность. Ты, как всегда, прямолинейна. А не вспоминала потому что замуж вышла ?

– Нет. Не вышла.

– Тогда потому что разлюбила меня ?

– Нет. Не разлюбила. Просто чтобы вспоминать, надо сначала забыть. А я о тебе никогда не забывала.

– Докажи.

– Ветка сирени всю прошлую ночь стучала в мое окно, а я почему-то подумала, что это ты и совсем не спала.

А ты сейчас где ? Хочешь я приеду, прилечу, прибегу к тебе хоть на Северный полюс, хоть на Южный ?

– Нет. Не хочу.

– Ты что женился за эти годы ?

– Нет. Не женился.

– Тогда значит разлюбил меня ?

– Нет. Не разлюбил. Просто никуда ехать, бежать и лететь не надо. Я стою сейчас под твоими окнами и даже вижу ту самую ветку сирени, которая не давала тебе спать.

Всю следующую ночь в окно одной московской квартиры на первом этаже опять стучала та же ветка сирени. В квартире были двое. Мужчина и женщина. Но они никакого стука не слышали. Они лежали на постели, тесно прижавшись друг к другу, и всю ночь решали одну очень важную проблему. Как они назовут мальчика, если у них родится сын. И как они назовут девочку, если у них родится дочка…

Я, почему-то, так и подумала…

– Да гуляет твой муж. К гадалке не ходить. Раз он весь пропах чужими духами и на работе до самой ночи задерживается, значит точно, гуляет.

Ольга слушала подругу с тихим ужасом. Ситуация для нее была новая и она совсем не знала, как ей себя вести. Они прожили с мужем уже семь лет и никогда раньше ничего подобного Ольга за мужем своим не замечала.

Ни к какой гадалке она, конечно, не пошло, но когда муж однажды не пришел домой ночевать, Ольга решила позвонить ему на работу и узнать, что там у них за ночные смены.

– Да что Вы, женщина, – ответил Ольге по телефону охранник. – У нас все строго. Ровно в семь вечера я все закрываю, а ровно в семь утра открываю. И никого тут кроме меня нет всю ночь.

Когда к вечеру следующего дня муж вернулся домой, Ольга спросила у него :

– Где ты был ? Я не спала всю ночь. Чуть с ума не сошла.

– Где, где ? На работе задержался на всю ночь. Ты что, мне не веришь ?

– Почему не верю ? – вопросом на вопрос мужа ответила Ольга. – Верю. На работе задержался на всю ночь. Я, почему-то, так и подумала…

Маленькие загульчики и большие загулы повторялись у мужа Ольги периодически. Ольга научилась их даже и не замечать.

– Тебе памятник надо поставить за твое великое терпение, – говорила Ольге подруга. – Я бы давно своего мужа убила или прогнала на все четыре стороны.

Ольга мужа своего убивать не стала. Да и прогонять тоже. А вот над памятником самой себе задумалась. Она, почему-то, представила себя Атлантом. Как в известной бардовской песне : «Атланты держат Небо на каменных руках…». А она держала всю свою семью. Хоть и тяжеловато, честно говоря, для ее хрупких плеч. Зато, благодаря ее терпению, у ее сыновей есть родной отец. Еще неизвестно куда бы их занесло без строгого, но всегда справедливого к своим детям отца. Это сейчас они уже взрослые студенты. Порой даже подшучивают над своим отцом. А в детстве они в нем души не чаяли.

Ольга думала, что у нее к изменам мужа давно уже стойкий пожизненный иммунитет. Но жизнь доказала обратное.

– Оль, а где, по-твоему, сейчас твой муж ? – спросила однажды Ольгу подруга по телефону.

– Он в командировке в другом городе, – ответила Ольга.

– Я даже знаю, как эту командировку зовут. Ее зовут Жанна. На вид лет двадцать пять или около того. И твой драгоценный муж зажигает с ней тут по полной программе. Я сама их видела своими глазами вечером в ресторане.

– А он сказал по работе, – ответила подруге Ольга.

Неожиданно для себя Ольга вдруг вспомнила ни к селу, не к городу, что все тайфуны и цунами всегда называют, почему-то, женскими именами. Наверное и тайфун Ольга есть, и тайфун Жанна…

– Горбатого могила исправит, – вздохнула подруга Ольги. – Знаешь что я тебе скажу, Оль ? Ты только не обижайся. Над тобой весь наш город смеется. У нее муж всю жизнь ей изменяет, за каждой юбкой гоняется, а она делает вид, что все у нее в семье хорошо.

– А сколько в нашем городе человек ? – зачем-то спросила Ольга.

– Да тысяч восемьдесят наберется.

Ольга представила, что над ней смеется одновременно восемьдесят тысяч человек и пошла собирать мужу чемоданы.

Через несколько дней муж Ольги вернулся домой. Ольга открыла ему дверь. Ей как-то особенно бросилось в глаза постаревшее лицо мужа. Через год ему уже пятьдесят стукнет. Они с Ольгой ровесники.

– Не молодой уже, – сказала Ольга мужу мысленно. – Пора заканчивать со своими Жаннами. Совсем состаришься и кто за тобой ухаживать будет ? Ни одной Жанне ты больной и старый не будешь нужен. Вон и лысина на затылке уже светится.

– Где ты был ? – спросила Ольга у своего мужа вслух.

– Как где ? Ты же знаешь, что я был в командировке.

– А мне сказали, что ты в пансионате одном дорогом с какой-то Жанной зажигал. Я даже знаю как этот пансионат называется.

– И пансионат, и Жанна – это все по работе. Ты что мне не веришь ? – спросил муж Ольгу.

– Да нет, почему же ? Верю. Пансионат и Жанна – это все по работе. Я, почему-то, так и подумала…

Ночью муж Ольги спал как убитый, а сама Ольга даже не сомкнула глаз.

– А что это за чемоданы стоят у нас в коридоре ? – спросил муж Ольгу утром.

– Это я вещи твои собрала, – честно ответила Ольга мужу.

– Зачем ? – удивился муж и вытаращил на Ольгу свои и так большие глаза.

– В химчистку отнесу, – честно соврала Ольга.

– Я, почему-то, так и подумал, – ответил муж и спокойно пошел собираться на работу…

Дождь обещал вернуться…

Пятилетнюю Ирочку за всю ее короткую жизнь еще никто и никогда не обманывал. Вон даже осенний дождик за окном обещал вернуться и обещание свое выполнил.

Ирочка сидела у окна и смотрела на улицу. Дождь очень смешно прыгал по лужам, по крышам домов и по разноцветным зонтикам прохожих. Ирочка долго вспоминала и, наконец, вспомнила, на кого похож осенний дождь. Осенний дождь очень похож на мамины заплаканные глаза. Раньше глаза у мамы были голубые, голубые, как небо и в них всегда жила весна. А сейчас в маминых глазах дождливая осень. И причину этой перемены Ирочка знает. Хоть мама и старается при Ирочке не плакать, но Ирочка же уже большая девочка и все, все понимает.

Сначала от них ушел Ирочкин папа. Об этом сама мама ей сказала.

– Наш папа будет теперь жить в другом доме и даже в другом городе.

– А он к нам когда-нибудь вернется ? – с надеждой спросила Ирочка.

– Может быть когда-нибудь и вернется, – задумчиво так сказала Ирочкина мама.

Ответ мамы Ирочке совсем не понравился. Что это значит когда-нибудь ? Когда-нибудь это когда ? И завтра – когда-нибудь, и послезавтра – когда-нибудь, и через год – когда-нибудь. Ирочке хотелось определенности. Раз мама плачет, значит папа вернется не скоро. Самая большая цифра, которую знала Ирочка – цифра сто.

– Через сто лет ? – спросила она у мамы.

Мама как-то грустно так улыбнулась.

– Может быть даже и через сто лет…

– Да это же совсем не страшно, – успокоила Ирочка маму. – Сто лет пробегут быстро…

Раньше из садика Ирочку всегда забирал папа и никогда не опаздывал. Теперь ее из садика забирала мама и опаздывала почти всегда. Вот и сегодня Ирочка в группе осталась совсем одна. Поэтому она и не играла, а сидела у окна и слушала песенку осеннего дождя.

В начале октября наступили теплые денечки. Бабье лето. Мама Ирочки взяла целую неделю отгулов и они поехали в Рязанскую область к бабушке Вере. Раньше их туда всегда возил на своей машине папа. А сейчас папы нет и они поехали своим ходом на поезде. Тяжеленую сумку с гостинцами и вещами мама еле, еле до вагона дотащила.

Ирочке в деревне у бабушки всегда очень нравилось. В первую очередь потому, что там ее как взрослую отпускали гулять совсем одну по всей деревне. Машин тут практически нет. Одни куры да петухи важно разгуливают по главной и единственной деревенской улице.

У соседнего с бабушкиным дома на лавочке сидели две женщины. Ирочка подошла к ним и поздоровалась. Мама ее учила, что со всеми взрослыми надо обязательно здороваться.

– Ну, здравствуй, здравствуй, соседка, – сказала одна из женщин. – А что же вы не на машине приехали, а своим ходом ? Где ж твой отец ?

Ирочку никто и никогда в жизни не обманывал, а она сама врать совсем не умела.

– Наш папа от нас ушел, – сказала она женщинам. – Но это совсем не страшно. Он вернется, как сказала мне мама, всего-то через сто лет. И мы опять будем жить все вместе. А мама меня никогда не обманывает.

– Через сто лет ? – переспросила одна из женщин и захохотала.

Ирочка никогда в жизни не видела, чтобы человек так широко раскрывал свой рот и так громко смеялся. Рот у женщины был похож на огромную яму и туда, пожалуй, мог бы поместиться целый верблюд или даже слон. Ирочка от громкого хохота женщины немножко оглохла. Из дома выбежала бабушка Вера. Она что-то тихо сказала той женщине и она перестала смеяться.

Через неделю возвращались в Москву втроем. Бабушка Вера взяла на себя все функции Ирочкиного папы, кроме одной. Она забирала Ирочку из садика и никогда не опаздывала. Она рассказывала ей по вечерам сказки, гуляла с ней в парке, качала Ирочку на качелях. Вот только подбрасывать до неба Ирочку она не могла. Это только папа такой сильный. Он так высоко подбрасывал, а потом ловил Ирочку. Ей казалось, что она достает до самого неба и может даже рукой потрогать летящий в небе самолет.

У бабушки силенок было мало. И здоровья совсем мало. Через несколько месяцев прямо дома с ней случился инфаркт и врачи спасти ее не смогли.

После похорон, когда они остались дома с мамой одни, Ирочка спросила:

– Мам, а бабушка когда-нибудь к нам вернется ? Она оживет ?

– Когда-нибудь мы все встретимся.

– А где она сейчас ?

– На небе.

– А она нас видит ?

– Видит.

– А почему мы ее не видим ?

Ответа на этот вопрос у Ирочкиной мамы не было…

Помощников в их маленькой семье больше не было и пришлось отдать Ирочку в круглосуточную группу детского садика. Работа у Ирочкиной мамы по сменам, бывают и ночные дежурства. Куда же тут с маленьким ребенком ?

В круглосуточной группе малышей укладывали спать рано. И сказки на ночь никто им не читал. Ирочка послушно легла в свою кроватку и укрылась одеяльцем. Тихо. Только по крыше дятлом долбил дождь. Скорее бы эти сто лет прошли, подумала Ирочка, засыпая. И я снова увижу и папу, и бабушку. Мама врать не будет. Ирочку вообще за ее пять лет еще никто ни разу не обманывал. Вон даже весенний дождик за окном обещал вернуться и не обманул…

Осень – она моя…

Новый директор школы вызвал Маргариту Петровну прямо с урока.

– Я уважаю все Ваши заслуги, – сказал он ей, – и тем более уважаю Ваш солидный возраст. Хоть женщинам о возрасте говорить не принято. Но я скажу прямо. Сейчас везде тенденция и основной курс на молодежь. Как говорится «молодым везде у нас дорога», – произнес директор и опустил глаза.

Ему стыдно, подумала Маргарита Петровна и искренне порадовалась за него.

– Можете дальше не продолжать, – сказала она. – Мне написать заявление прямо сейчас, или можно доработать до конца первой четверти ?

– Лучше прямо сейчас, – честно ответил директор и протянул Маргарите Петровне чистый листочек.

Когда Маргарита Петровна вернулась в класс, там стояла гробовая тишина. Даже неуправляемый Скворцов, который давно бы уже перевернул весь класс вверх дном, а сам бы висел на ушах, тихо сидел и смотрел на Маргариту Петровну испуганными глазами. Маргарита Петровна считала Скворцова своим внуком. У нее учился дед Скворцова, а потом и мама.

Маргарита Петровна молча подошла к окну.

– Ребята, – сказала она, – смотрите какая красивая за окном осень. Давайте придумаем к слову осень прилагательные.

– Красивая.

– Необыкновенная.

– Рыжая, – посыпались ответы учеников со всех сторон.

– Не рыжая, а золотая.

– Прекрасная.

– Неповторимая.

– Плохая. Я лето больше люблю. Летом тепло и можно купаться.

– А осенью тоже бабье лето бывает. Мне мама говорила.

– Осень дождливая и холодная. Зима и то лучше. Зимой Новый год и подарки.

– А еще осень безнадежная. Как последняя остановка .

– Поезд дальше не идет. Просьба освободить вагоны, – пошутил кто-то из ребят и все засмеялись.

– Ребята, – спросила Маргарита Петровна, – а осень какая часть речи ?

– Осень – она моя. Существительное женского рода.

– Молодец, Скворцов. Осень – она моя…

Маргарита Петровна тихо шла домой и у нее было ощущение, что ее неожиданно высадили из вагона скоростного поезда. Поезд под названием «Школа» полетел дальше, а Маргарита Петровна осталась на пустом полустанке. И по всему было понятно, что поезд этот ей уже никогда не догнать. Никогда. Можно было бы конечно помахать машинисту поезда своим красным дипломом и корочками Заслуженного учителя России, но навряд ли это поможет. Поезд весело мигнул Маргарите Петровне сигнальными огнями последнего вагона и скрылся за углом. Маргарита Петровна вдруг вспомнила, что один из ее давних учеников закончил училище и стал машинистом поездов дальнего следования. Может быть даже именно этого.

Дома надрывался телефон. Это наверное родители учеников все узнали и требовали от Маргарита Петровны разъяснения. Маргарита Петровна терпеливо объясняла каждому родителю, что никакой катастрофы нет. Придет молодая учительница, подружится с ребятами и все будет хорошо. Главное, чтобы она детей любила, подумала про себя Маргарита Петровна. А ей самой и правда давно уже пора на заслуженный отдых. То там колет, то здесь болит. И по врачам походить неплохо, и в санаторий съездить тоже хорошо.

Маргарита Петровна вспоминала про свой возраст когда случайно встречала своих очень, очень давних учеников. Они делали круглые глаза и искренне удивлялись :

– И Вы еще работаете ? Вы еще работаете ?

Только после этих вопросов Маргарита Петровна понимала, какой она уже динозавр. Просто находка для археологов.

Как всегда до самой ночи Маргарита Петровна готовилась к завтрашним урокам и писала конспекты. Завтра у ее ребят русский язык, математика, окружающий мир и технология. Легла спать она уже поздно, но подготовкой к урокам осталась довольна.

На следующий день директор школы представил ученикам второго класса их новую молодую учительницу.

– Прошу любить и жаловать, – сказал он ребятам.

Правда, никто их них не понял второго слова. Что значит жаловать ? Жаловаться на нее что ли ? Так многие подумали.

Весь класс во все глаза смотрел на новую молодую учительницу и только один Скворцов смотрел в окно. Только он один видел, как маленькая, хрупкая фигурка Маргарита Петровны в сером пальто уходила от школы. Скворцов вдруг почувствовал, как у него от жалости к Маргарите Петровне испуганным воробьем трепыхнулось сердце и из глаз сами собой потекли слезы. Прямо на открытую тетрадку по русскому языку, где только вчера под диктовку Маргариты Петровны он записал : « Осень – она моя…»

Я поймала солнечного зайчика…

– Я бы не советовала вам брать ребенка именно у нас, – сказала Лене и Косте миловидная, но очень уставшая женщина.

Как потом оказалось, Лена с мужем одновременно подумали, что директор центра временного проживания для детей, а проще приюта, была очень похожа на одну популярную актрису театра и кино.

– Ну какие у нас дети ? Одним словом тяжелые. Родители их в большинстве случаев пьяницы или алкоголики. Лишенные за это родительских прав. Поэтому понятно, что и жизнь у этих детей была не сахарная. Но вот что удивительно и я до сих пор никак не могу к этому привыкнуть. Эти измученные, больные, полуголодные дети любят своих непутевых родителей так, что и в благополучных семьях порой такой любви не встретишь.

Вот и ваша девочка Валечка Шарова, которую вы хотите удочерить, тоже с тяжелым прошлым. Отец неизвестен. Мать сильно пьющая. По пьянке она подписала какие-то документы и осталась без квартиры. Скиталась с маленькой дочкой по баракам и вагончикам. На Валечку смотреть страшно. Как маленький скелетик. Кожа, да кости. Как из концлагеря. Наголодалась, бедная. А когда ее в приют от пьяной мамаши забирали, она так в нее вцепилась мертвой хваткой, что пришлось ее силой отрывать. Пока тащили, она даже пуговицу от халата своей мамаши оторвала. Так и ходит сейчас по приюту с этой пуговицей. Зажала ее в своем кулачке и никому не отдает.

– А можно мы с Валечкой просто поговорим ? – спросила Лена.

– Попробуйте. Но я сомневаюсь, что это получится. Замкнутые они все у нас. Горя хлебнули и людям не верят.

Костя и Лена нашли Валечку на детской площадке.

– Давай знакомиться, – сказала Лена Валечке. – Меня зовут Лена. А это мой муж Костя. Что у тебя в кулачке ?

– Не скажу, – ответила Валечка. – Я не скажу тебе и не покажу, – добавила она.

– И правильно делаешь, – сказала Лена. – Когда я была такая же маленькая, как ты, у меня тоже был свой секретик в кулачке и я никому на свете его не показывала. А тебе расскажу. Я поймала солнечного зайчика. Он даже жил у меня в кулачке.