Текст книги "Яблоко соблазна. Психологический роман"

Глава 12

Гудки однозначно указали на то, что разговор окончен. Олег положил трубку телефона и ввел номер Нины Александровны на свой сотовый.

В эту минуту проснулась Алина и вышла из спальни в коридор, где стояла в задумчивости возле телефона ее тетя.

– Звонил Олег. Просил сказать тебе об этом. Речь полубезумна. Он понимает, что произошло. Я ему сказала, что ты будешь жить у меня. Надеюсь, я все правильно сделала.

Алина кивает. В глазах у нее опять скопились слезы.

– Я уехала поспешно, в доме всё перевернуто.

– Ты не жалеешь? Еще не поздно передумать.

– Нет. Никогда.

– Уточнишь?

– Я не могу с ним жить. Своим предательством он убил меня: разбил мое сердце и растоптал грязными башмаками похоти мою душу.

– Значит, ты уверена, что он тебе изменял.

Алина молча пошла в кухню и стала варить в турке кофе. Молчание затянулось. Налив бодрящий напиток в чашки, она присела за стол и, посмотрев на тетю, сказала:

– Олег мне изменяет. Не знаю сколько времени. В прошлый четверг у меня появились подозрения и я его напрямик спросила. Он поклялся, что у него ничего не было и нет с той блондинкой, с которой он обедал в ресторане. А вчера я собственными глазами увидела, что было. И эта блондинка моя сводная сестра. Даже со стороны было видно, что эта связь длится уже долго. Выходя из магазина, они вели себя, как семейная пара, а возле автомобиля и внутри него – как любовники. Меня, конечно, очень задевает, что у Олега роман на стороне, но вранья я ему простить не смогу никогда. Это подлость. Поэтому мне просто необходимо было уехать от него – и как можно дальше. Я не знаю, что сделала, если бы осталась.

Тетя и племянница сидят молча. Кофе уже остыл, но на это никто из них не обращает внимания. Трудно уложить все услышанное в голове. Алина явно тоже пока не отошла от потрясения, но держит себя в руках. Другая любая женщина, узнав, что ей изменяет муж, с которым прожила в браке двадцать лет, скорее всего осыпалась бы кучкой на пол и стала себя жалеть. Но не Алина.

– Ты уверена, что рядом с ним была твоя сводная сестра, а не похожая на нее девушка?

– Да. Ошибиться было просто невозможно, так как они стояли на расстоянии двух машин от меня. И это после того, как мне клялся, что в ресторане с ним была какая-то Данута. Теперь я понимаю, почему за последние три месяца он ни разу не взял меня с собой за границу: ведь его сопровождала Яна. Я же была третьей лишней.

Его объяснениям я старалась поверить, но в глубине души знала правду. Просто мне легче давалась ложь. А правды я панически боялась, поскольку она могла разрушить весь мой мир, разнести в щепки мою семью.

– Мне очень жаль. Но, послушай, это же Олег. Твой Олег. Может, ты ошибаешься? Ведь не исключена же возможность, что он встретился с Яной в супермаркете и решил подвезти ее домой… как родственницу.

– При этом расхаживая с ней под руку и целуя взасос? Не слышала я раньше о существовании у кого-либо столь глубоких чувств к сестре жены, с которой он виделся один раз на юбилее семейной жизни. Или такая родственная привязанность присуща только моему мужу?

– – Хочешь поговорить с ней?

– Зачем? Вообще-то, мне на нее наплевать. Она пешка в его руках, такая же разменная монета, как и я. Если честно, я к ней не ревную. Я злюсь на Олега, мне больно, я разочарована, раздавлена, уязвлена… Знать, что Олег мне изменял, – это не самое страшное. Намного страшнее знать, что он мне изменяет и при этом продолжать быть с ним и любить его.

– Что станешь делать?

Алина вздыхает:

– Не знаю. Пока собираюсь жить дальше, день за днем. Вернуться в дом, чтобы забрать остальные личные вещи. Двигаться мелкими шажками в будущее. Какое-то время мы поживем у тебя, можно? Пока не решу вопрос с жильем.

– Разумеется. И спрашивать не надо. Но почему мы? Кого ты еще имеешь ввиду?

– Я и мой ребенок, которому семь недель. Я беременна, тетя.

Нина Александровна всплеснула руками и вскочив, обняла племянницу.

– Какое счастье! Вы так долго ждали этого момента… Как же Олег мог рисковать не только тобой, но и ребенком?

– Он ничего не знает. Только вчера врач подтвердила мою беременность, и я не успела поделиться этой новостью с ним. Всё случилось как раз недалеко от женской консультации, которую мне порекомендовала моя приятельница. В этом районе я никогда раньше не была. По всей видимости, по этой причине Олег так свободно и вёл себя.

– Мне-то хорошо. У меня теперь будет такая чудесная компания. Но что потом? Как ты поступишь с Олегом?

– Большой вопрос. Сейчас у меня нет на него ответа.

– Ты с ним поговоришь?

– Я, если честно, не знаю, о чем нам говорить. Не самое приятное дело выслушивать, как он будет выкручиваться, стараясь очередным враньем обелить себя в моих глазах. Я не из тех, кто довольствуется полумерами.

– Собираешься разводиться с ним?

Алина на мгновение напряглась:

– Не загоняй меня в угол, тетя. Я еще не заглядывала так далеко. Пока не хочу думать обо всем этом. И об Олеге тоже. У меня есть малыш, вот о нем и буду пока беспокоиться. Сейчас для меня в приоритете только он.

– Хорошо. Скажешь, когда понадобится совет или появится желание обсудить эту тему.

И началась у Алины другая жизнь. Разговаривать она с Олегом наотрез отказывалась. Целыми днями занималась отшлифовкой диссертации: проводила дни за компьютером, засиживалась допоздна в библиотеке, параллельно преподавала в университете… Ночами же размышляла и спала в одиночестве.

А на другом конце города в своей небольшой квартирке так же чувствовала себя одиноко и Яна. Она почему-то стала просыпаться рано, еще затемно.

Всегда долго принимает душ, не выбирая, надевает белье, одежду и едет на автобусе на работу. Вечерами сидит за компьютером, обмениваясь сообщениями с друзьями, ждет весточки от Олега.

В выходные выбирается с кем-нибудь в бар или на дискотеку.

Каждый день проходит в ожидании Олега, который заберет ее к себе или с собой. Куда-нибудь. Возле двери у Яны стоит собранный чемодан. Она надеется на чудо, которого в действительности может и не быть. Но все равно надеется и ждет.

Яна боится звонить первой. Боится, что ее звонок Олег расценит как навязчивость, как желание не дать ему сорваться с крючка, – и окончательно разорвет с ней все отношения. Поэтому она молчит, терпит неизвестность и ждет.

Но Олег звонит. Звонит каждый день, но только Алине. Его номер был на ее телефоне наверняка заблокирован, иначе бы она не устояла и ответила хотя бы на один звонок.

Тогда он позвонил её тете:

– Нина Александровна, вы должны убедить Алину ответить на мои звонки. Мне нужно с ней поговорить. Я звонил раз сто.

– Во-первых, здравствуй, Олег. Во-вторых, я тебе ничего не должна. В– третьих, я не могу ее заставить. Она с тобой поговорит, если и когда захочет.

– Я могу приехать к вам.

– Зачем? Мне тебе сказать нечего, да и ничего я не решаю в вашей ситуации.

– Что ж, в таком случае скажите ей, что я хочу с ней увидеться. И что я люблю ее.

– Я ей сообщу, но не уверена, что Алина обрадуется.

В трубке слышно, как Олег обреченно вздыхает.

– Спасибо, Нина Александровна

– Не за что.

Он отключается, ощущая себя последней скотиной. Чтобы он не предпринимал, везде тупик.

Вечером того же дня состоялся разговор между тетей и племянницей.

– Хочешь поговорить? – спрашивает она ее после ужина.

– О чем?

– Ну, сегодня я разговаривала с Олегом. Он просит тебя о встрече. Говорит, что любит. Что скажешь на это?

– Ничего. Это он хочет встретиться, а не я. А то, что он меня любит, просто фигура речи. Если бы любил, не изменял.

– Многие женщины прощают измены своих мужей. Наверное, для них не столь уж значима телесная неверность.

– Не могу сказать, что интимная часть измены меня не волнует, но все же ее, возможно, я смогла бы простить Олегу, случись она раз или два. Но более трех месяцев! Нет, в нашем случае измена – это предательство души и, как её не оправдывай, доверию назад пути нет. Никакое предательство прощать нельзя, если только человек искренне не раскаялся в нем. А Олег не раскаялся. За три дня до этого он честными глазами смотрел мне в глаза и клялся, что у него нет связи на стороне. Что и говорить, он был уже пойман с поличным, но сумел выкрутиться. Должен был сделать выводы, но не сделал, и в понедельник вновь поехал к Яне. Ты бы видела, как страстно он целовал ее в машине. Разве я когда-нибудь смогу забыть это?

– А вдруг ты увидела не то, что было на самом деле. Ведь в обществе все же принято считать, что человек невиновен, пока не доказана его вина.

Алина на смотрит на тетю прищурившись.

– Ты это о чем? Я видела их вместе, целующимися. Какие еще нужны доказательства?

Нина Петровна поднимает руки, имитируя, что сдается под тяжестью её доводов.

– Согласна, это весомо, но не окончательно. Предлагаю, глядя ему в глаза, прямо спросить: была у него связь с твоей сестрой или нет?

– Зачем? Я и так знаю

– Ты думаешь, что знаешь, а если ты ошибаешься? А если существует какое-то простейшее объяснение ситуации, и все происходящее – одно большое недоразумение?

– Нет.

– Пока ты не стопроцентно уверена, все может быть.

Алина молчит, обдумывая услышанное.

– Я спрашивала себя об этом тысячи раз. Что, если я все преувеличила? Но каждый раз ответ получается одинаковый. Конечно, со свечкой у них в ногах я не стояла… Я не могу тебе объяснить, откуда это знаю. Просто знаю. Хотела бы я ошибаться!

– Я тоже. До сих пор не могу смириться с тем, что и Олега накрыл кризис среднего возраста.

– И потом, тетя, что помешает ему солгать в очередной раз? Ведь однажды мне он уже солгал.

– Вероятно, ничего. Но не забывай, я не знаю, что он тебе лгал. Мне нужно признание. Или иное доказательство вины или невиновности.

Алина кивает, а потом встряхивает себя, словно сбрасывая прочь просачивающиеся в ее душу сомнения.

– Всё. Когда позвонит снова, спрашивай у него, что хочешь. Я пошла спать.

Алина встает и удаляется, пожелав тете спокойной ночи. Потом на минутку останавливается, обернувшись:

– Я знаю, ты хочешь, как лучше. Коль считаешь нужным, выясняй то, что тебя интересует. Если он скажет что-то, что я, по-твоему, должна услышать, ты мне сообщишь. Спасибо еще раз, что беспокоишься обо мне. Пойми: я действительно пока не в состоянии встретиться с ним.

Глава 13

Нина Александровна в душе никак не могла смириться с тем, что произошло в семье ее племянницы. Олег и Алина были такой чудесной парой, очень бережно строили свои отношения и так любили друг друга, что его измена никак не вписывалась в канву их семейной жизни.

Возможно, Алина несколько преувеличила проблему, а упрямство только усугубляет её. Не исключено, что ей самой нужно поговорить с Олегом и определиться со степенью его вины.

Когда Олег в очередной раз позвонил, надеясь, что Алина не откажется с ним поговорить, Нина Александровна предложила ему встретиться, поскольку у нее появилось несколько вопросов к нему. Он тотчас согласился и, уточнив, куда приехать, был у нее возле дома через тридцать пять минут.

У Алины во второй половине дня были лекции, поэтому Нина Александровна без боязни ее расстроить позвала Олега в дом.

Налив в две чашки крепкого чая и поставив вазочку с печеньем, она пригласила его за стол и сама присела напротив. Разговор не клеился. Олег чувствовал себя неловко под пристальным взглядом родственницы жены, которая, по всей видимости, знает причину, по которой Лина переехала к ней.

Олег первым не выдержал молчания. Подняв глаза от чашки с чаем, он спросил:

– О чем вы хотели со мной поговорить?

– О тебе и моей племяннице. Но мне изначально нужно знать, готов ты честно ответить на мои вопросы или будешь лгать, чтобы оправдать свои поступки?

– Готов. Если честно, это слишком трудно для меня, но я обязан попытаться всё исправить.

– Ты изменял Алине с Яной и как долго?

– Да. Почти три месяца.

– Глупо, но… Почему ты не сказал правду, когда ей стало известно о существовании какой-то блондинки в твоей жизни?

– Испугался, что она не простит мне измены.

– Чтож, очередная твоя ошибка. Ты солгал ей, глядя в глаза. Алина очень умна и проницательна. Она, вероятно, простила бы тебя, если бы ты сказал ей правду – тогда. Ты же знал, как важна для нее честность… и как она презирает обман. Уж ты-то должен был это понять за годы, прожитые вместе.

– Да, я сделал много непоправимых ошибок. Но все же хочу сказать, что, как бы глупо это ни звучало в этой нелепой ситуации, я все равно люблю Алину и сделаю все, чтобы ее вернуть.

Не глядя на него, Нина Александровна говорит:

– Почему мужчины так поступают? Почему им надо изгадить жизнь всем вокруг, и только лишь потому, что хотят потрахаться?

Она поворачивается к нему:

– Можешь мне объяснить? Ты ведь именно так поступил. Почему?

– Я… Я не знаю, – бормочет Олег.

– Не знаешь? Неужели твой брак для тебя так мало значил, что ты прыгнул с её сестрой в койку без всяких причин?

– Нет. Все намного сложнее. Наверное, потому, что заблудился в лабиринте соблазна. Я оказался между светом ангела и искушением дьявола, и последний оказался сильнее. Темная сторона моей натуры восторжествовала.

– Ты всё слишком усложняешь и пытаешься с позиций постмодернистской философии оправдать обыкновенную похоть. Мне же все кажется простым, как дважды два. Ты женат. На Алине, не на ком-то там еще! Она что, недостаточно красива? Недостаточно добра? Недостаточно умна? Недостаточно женственна? Недостаточно искренна? Скажи, чего она тебе недодала, за чем пришлось тебе пойти куда-то еще?

– Нет, Алина мне дала все.

– Тогда что? Тебе надо было больше? Тебе не хватало того, что ты – успешный бизнесмен, что у тебя есть жена, которая без пяти минут доктор наук и которая тебя беззаветно любит и обожает, что у тебя уютный дом, где тебя всегда ждут? Ты считал, что слишком хорош, чтобы жить по тем же правилам, как и все? Или ты просто не думал о том, к чему приведут твои поступки? Однако так относятся к жизни дети, Олег. А ты взрослый мужчина.

Он ничего не говорит в ответ. Не может. Ему нечем оправдать себя.

Нина Александровна видела, что её слова ранят Олега. Ей было нелегко признавать, но этого она и добивалась.

– Да, да. Вы правы. Я все это знаю и разделяю ваше возмущение мной. Но она же моя жена. Я люблю ее.

– И что? Жена обязана прощать мужу романы на стороне? По-моему, ответ очевиден. А что касается любви к ней, об этом надо было думать прежде, чем вступать в интимные отношения с другой женщиной, тем более ее сестрой, что уже само по себе является отягчающим обстоятельством.

Олег молчит и смотрит в сторону. Нина Александровна не давит на него, давая возможность осмыслить то, что она ему сказала.

Он поднял на нее яростно горящие глаза, но голос был настолько тихий, что она еле услышала его:

– Мне нужно поговорить с Алиной.

Нина Александровна вздыхает:

– Слушай, Олег, как ты думаешь, почему ты встречаешься со мной? Если бы Лина хотела тебя видеть, ты бы сейчас разговаривал с ней. Суть в том, что она не желает тебя видеть.

– Я вам не верю, поэтому отсюда не уйду до тех пор, пока она не придет домой.

– Честно говоря, мне абсолютно все равно, что ты думаешь. Алина даже не просила меня быть посредником. Это исключительно моя инициатива.

– Она случайно не думает о разводе? Или вы подготавливаете меня к тому, чтобы сказать об этом?

– Не знаю, но я бы вопроса о разводе не исключала.

– Поясните, почему?

– Потому что ты облажался. По-крупному. И, как мне кажется, бесповоротно.

– Да, я предчувствовал это, потому и пришел. Что я могу сделать? Мне нужно с ней обязательно увидеться, побеседовать, отговорить ее от этого опрометчивого шага.

– Мы ходим с тобой кругами. Ты признал в разговоре со мной, что у тебя была тайная связь с Яной, ты сознательно и осмысленно солгал Алине. Нарушил свой брачный обет и, самое главное, пренебрег ее доверием, искалечил душу и растоптал сердце.

– Зачем вы так со мной? Лежачего ведь не бьют!

– Наверное, потому, что того, кто сам заявляет о своем бесчестии, слушать не следует.

Нина Александровна знала, что это было слишком, но удержаться не смогла.

Олег смотрит на нее с удивлением и непониманием.

– Вы хотите сказать, что я не имею права поговорить с женой?

Видно, как под его пиджаком вздуваются мускулы, а руки сжимаются в кулаки.

– Я этого не говорила.

Он резко встает:

– Это безумие!

– Олег, мы тут не обсуждаем мое психическое здоровье. Слушай меня внимательно: если есть кто-то, кого ваша семейная драма приводит в отчаяние, то это я. И меньше всего я хотела, чтобы вы двое оказались в таком положении. Но это случилось. И, будем говорить прямо, по твоей, черт тебя возьми, вине. Так что, если уж мы взялись говорить о психическом здоровье, то позволь тебе заявить, в сугубо немедицинском смысле, что это ты спятил.

Олег снова садится. Побежденный.

– Я знаю. Как знаю и то, что мне оправдания нет

Помолчав, он поднимает голову и спрашивает:

– И что, по-вашему, мне нужно делать?

Нина Александровна смотрит на Олега, видит его боль и отчаяние. В этот момент её разрывает на части сочувствие. Она могла бы дать совет, даже утешить, но…

– Прости. Я не знаю. Я только могу сказать, что, если Алина передумает, она тебе сообщит.

Олег пропускает удар. Он не двигается. Его большие руки безжизненно лежат на столе.

– Господи, что же мне делать? – шепчет он.

Нина Александровна не выдерживает. Ей невыносимо видеть его таким, загнанным обстоятельствами в угол, из которого нет выхода.

– Слушай, мне жаль, что я ничем не могу помочь. Мне нужно было убедиться, что ты виновен и что племянница не совершает ошибку, приписывая тебе то, чего ты не совершал. Но у меня назначена встреча и… – лжет она.

Он смотрит на неё, сбитый с толку.

– Да, конечно. Не имею права вас задерживать. Спасибо, что пригласили меня. Я очень вам благодарен. Уверен, вам нелегко это далось. Алина знает о нашей встрече?

– Нет, но она позволила мне действовать по своему усмотрению. Жаль, что больше ничем не могу тебе помочь.

– Вы сообщите Алине, что я был здесь, да? Скажете, что я хочу с ней повидаться?

– Разумеется.

Он идет к двери, как побитый пес. Жалость захлестнула душу старой женщины, но что она могла?

Короткое время не устраняет боль, не уменьшает отчаяние, не ослабляет чувство вины. В этом Олег убедился на собственном опыте. Неужели Алина никогда не захочет с ним увидеться и поговорить? Этот вопрос терзал его днем и ночью. Он со страхом ждал повестки в суд. Как убедить ее не разводиться и дать ему последний шанс всё исправить? За эти дни он испытал такие душевные муки, что и врагу не пожелаешь.

В один из таких дней он узнал от общих знакомых, что Алина защитила диссертацию и теперь, став доктором психологических наук, подала заявление на замещение вакансии заведующего кафедрой в своем же университете. Она продолжала жить, в отличие от него, который без Алины просто существовал.

Он много раз приезжал к дому Нины Александровны и парковался неподалеку, так, чтобы видеть тех, кто заходит в дом или выходит из него. Несколько раз ему повезло. Пусть издалека, но все же он видел Алину. Подойти не решился, зная, что жена пока не дала согласия на встречу и обсуждение их проблем. По-видимому, она чувствовала на себе его пристальный взгляд и потому каждый раз оглядывалась в поисках беспокоящего ее энергетического источника.

Удивительно, но за эти полтора месяца, когда он остался один, Олег многое передумал, но так и не пришел к однозначному выводу, почему он увлекся Яной. Косвенных причин было много, но основная, по его мнению, во врожденной жадности, этой части человечности. Именно она заставила Еву откусить от яблока…

Люди называют ее по-разному. Ведь что такое любопытство, как не жадность до опыта, до признания, до дела, какое отвлечет нас от нас самих? Практически каждому человеку ненавистна мысль, что он идет лишь настолько далеко, насколько готов зайти. И его не устраивает то, что у него есть, и то, к чему он пришёл. Человеку хочется большего, идет ли речь о еде, знании, уважении, власти или любви. Нехватка покоя толкает его пробовать новое, бросать вызов неизведанному, менять жизнь и рисковать всем тем, что у него уже имеется.

Во всех этих рассуждениях Олег видел себя, свои поступки и пытался таким образом их объяснить.

В минуты же отчаяния он вспоминал Яну, осуждая её за то, что она его совратила, хотя наедине с собой старался оставаться предельно честным, а потому и с себя вины не снимал. Олег прекрасно понимал: был бы он более стойким тогда, в первый раз, трагедии в его семье не случилось бы, и он по-прежнему мог бы честно смотреть в глаза Алине. Так что они с Яной виноваты оба, хотя все же он сам – в большей степени. Ведь это ему сорок три года, это у него любимая женщина, это он женат. Но на всё это он закрыл глаза и пустился во все тяжкие.

Олег так до конца и не понял, что с ним происходило: то он в ожидании сидит в машине недалеко от дома, где живет теперь Алина, то приезжает под окна Яны и смотрит в них. Вечерами он бродит по улицам, как неприкаянный. Впервые в жизни не знает, куда идти. Цели нет. Будущего тоже. Он потерян.

Олег приезжал к дому Яны всегда среди дня, зная, что она на работе. Уже много раз. Он пытался подобрать слова на случай, если вдруг она выйдет из подъезда и увидит его. Но что он может ей сказать? «Мне жаль, что всё так случилось. Я больше не могу без тебя. Давай куда-нибудь уедем, где нас не будет преследовать прошлое…»

Нет, такие слова будут пронизаны ложью, потому что в душе он не хотел никуда уезжать с ней. Он не сможет жить без Алины, просто не будет счастлив без нее. Тогда может сказать Яне правду: «Я люблю жену. Я люблю тебя. Я не знаю, что делать. Я никогда в жизни так не запутывался. Простите меня. Хотя бы кто-нибудь одна. Но лучше обе».

Олег понимал, что у него произошло раздвоение чувств, но он скучал за ними обеими.

Вот он стоит через дорогу от окна спальни Яны и смотрит в него. Вспоминает, что случилось в этой комнате, на её кровати, бережно храня в памяти каждую мелочь. Размышляет, как теперь сложится его жизнь.