Текст книги "Она всегда с тобой"

4

Гостиниц в городе много, а частные расплодились в последнее десятилетие как грибы после дождя, от хостелов до шикарных отелей, основная часть этих поистине нужных заведений совсем небольшие, иногда насчитывают до десятка номеров. Отель под названием «Планида» в городе известен немногим, впрочем, подавляющему большинству горожан гостиницы не нужны, тем не менее те, кому нужно встретиться тайно и чтоб информация об этом не просочилась за стены номеров, знали, как найти «Планиду». Содержится она идеально, номера недорогие, а главное – никто никогда из обслуги не распускает языки, кто тут «отдыхает» и с кем. Расположен отель в старинном двухэтажном особняке, номера небольшие, хозяйка постаралась максимально их приблизить к домашнему уюту и не поскупилась. Занавески и шторы не из дешевеньких, их повесили не прямыми полосами, а украсили ламбрекенами, что считается расточительностью. Мебель симпатичная, по стенам висят оригинальные фотографии вместо привычных постеров. В номерах много мелочей, которые могут понадобиться в любой момент, – от фена до ножниц. Находится «Планида» в самом что ни есть сердце города, то есть в центре, но затерялась в середине древнего квартала, где не всякий автомобиль проедет. Здесь тихо, много деревьев, воздух посвежее, чем на оживленных улицах, напротив стоят торцом здания практически без окон, что просто редкая удача для тех, кто приезжает сюда тайком.

В номере, выходящем окнами на небольшой парк, Майя лежала на его плече, прижавшись всем телом к его телу, обвив ногой его ноги, но не спала. Какой сон – когда кровь кипит, сердце танцует, а душа поет – и это реально. Они не виделись целую вечность, задолжавшую им огромное количество золотых минут, из которых складываются часы сумасшедшего счастья. И касания, и дрожь, и дыхание в унисон с поцелуями… кто способен от этого отказаться? Майя блаженно улыбалась, потом вспомнила, как они встретились – очень бурно, – и рассмеялась.

– Боря, почему молчишь? Ничего не рассказываешь?

Да когда же ему было рассказывать о поездке! Майя неслась сюда, как гончая, влетела в номер, Борис уже был здесь. Объятия, нескончаемо долгий поцелуй, кровать. Невозможно было слово вставить, но сейчас-то, казалось бы, есть время…

– Отдыхаю, – промямлил Борис.

– А я хочу все знать: как тебя приняли, что говорили… Да! – Майя приподнялась на руках, заглянув ему в лицо. – Ты свои разработки кому-нибудь показывал?

– Конечно.

– Ну и?.. Боря! Открой глаза…

А он лежал буквально в отключке. Майя двумя пальцами раздвинула ему веки, хихикая, Борис лениво взял ее руку и опустил, поморщившись:

– Майка… Дай полежать.

– Не дам. Я хочу знать…

– Я тебя очень расстрою.

– Что?! – Майя от возмущения села. – Немцы не оценили твой гений?! Ах, они такие… Хочешь, поеду туда и устрою им скандал?

– Ловлю на слове! – Теперь и Борис уселся на постели, подложив под спину подушку. – Итак, ты поедешь, сама сказала. Со мной. Мне предложили работу, я дал согласие.

Какая жалость – счастье смыло с лица Майи молниеносно, но она же не ожидала триумфального результата, посему растерялась. А вот Бориса подобная реакция не удивила, если честно. Он как чувствовал, что его успех обернется для нее крушением, потому ухмыльнулся, давая понять ей: ну, вот, я так и знал, затем потянулся за стаканом минеральной воды на тумбочке. Беспечность тоже должна работать на его мельницу, мол, я все решил, это окончательно, теперь, дорогая, слово за тобой.

– То есть… – наконец обрела Майя дар речи, но что за интонация! Как будто похоронила всех тетушек с дядюшками, которых кормила лекарствами, в одной могиле и в один день, причем сегодня. – Ты переедешь туда… в Германию? И это надолго… да?

– Лет на пять, а там видно будет. Мне предоставляют жилье, хорошие деньги, небольшой штат помощников, переводчика! Я же только по-аглицки, а по-немецки ни бум-бум, правда, уже учу и пока безуспешно. Короче, условия царские, но мне хотелось бы забрать с собой и свою королеву. Что будет легко, не обещаю. Хорошо ездить на экскурсию, а жить в стране, где все чужое, далеко не кайф. Я пробыл там чуть больше туристической поездки и затосковал. Представляешь? Но у меня полный порядок, а те, кто приехал на пустое место, кому нужно обустраиваться самому… не знаю, как они справляются. Но мы будем вдвоем.

Всего, чего угодно, ожидал подготовленный ко всякого рода женским выкрутасам Борис, у него же богатый опыт с Лялей, умеющей поражать неисчерпаемой изобретательностью, но Майя! Она блестяще владела собой, она действительно королева во всех ипостасях и вдруг… заревела, как простая баба, упав лицом в подушку. Борис лег на бок лицом к ней, гладил ее по волосам и плечу, рассуждая про себя, что Майя стала его приговором за неизвестные грехи.

Их роман далеко не на первой стадии, познакомила нынешних любовников Галина, причем случайно. На одной из этих дурацких выставок, куда Майя пришла без Стаса – это было днем – и жутко скучала после интервью с одним из «гениев», который просто измочалил ее. О, как он изъяснялся! Как старался выглядеть умнее всего человечества, запускал фразу и не мог догрести до конца, Майя просто извелась. А Борис стоял в сторонке и наблюдал за ними, усмехаясь. Потом она решила взглянуть на гениальные работы, все оказалось примитивом, однако рядом пожилая парочка на полном серьезе обсуждала достоинства. Майя, что называется, офигела, обхватив подбородок пальцами, уставилась на полотно с разноцветными зомби, стараясь увидеть эти самые достоинства.

– Нравится? – спросил за спиной незнакомый мужской голос, кажется, насмешливый.

Майя оглянулась. Первое, что увидела, – орехового цвета глаза, в которых застряли смешинки, незнакомец поджал губы, явно сдерживая улыбку. Майя не была расположена к разговорам о великом и прекрасном, художник ее сильно утомил, но из вежливости спросила:

– А вам?

– К сожалению, я не дорос до современных шедевров.

– Вот и я не доросла, – вздохнула Майя. – Тут главное, живописец дорос до глубокого понимания самого себя, остальное – не важно.

– Майя! – подошла к ним Галина и вдруг изумилась, даже брови подняла, обычно ее мимика остается в мертвецком покое, иначе морщины предадут возраст. – Боря?! Боже, тебя-то сюда каким ветром занесло?

– Мимо проходил, смотрю – вы заходите сюда, решил поздороваться, – ответил он.

– Майя, знакомься, это Борис, бывший мой сосед, знаю этого мальчика с его сопливого детства, – представила Галина подруге молодого человека. – Он тоже гений, только в электронике.

– О, два гения в один день для меня многовато, – пожимая руку молодому человеку, сказала Майя.

– Майка, ты взяла интервью у моего протеже? – спросила Галина.

– Я отмучилась, – завелась Майя, иногда она бывает импульсивной, правда, редко. – Скажи, ты серьезно считаешь это (указала пальцем на картину) талантливой живописью?

– Не маши руками, дорогая, будь выдержанной, – осталась спокойной Галина. – И снисходительной. За интервью неплохо заплатят спонсоры, ты принесешь доход в радиоцентр, тем самым повысишь свою значимость, а молодое дарование получит небольшое признание. Надо дать ему шанс. И потом, если ты не принимаешь этот свободный жанр, не значит, что он не доступен другим. – Она приблизилась к полотну и восхитилась: – Изумительные краски. Прекрасное чувство цвета… полутона…

– Не люблю врать, – фыркнула Майя.

– Ну, так учись, – посоветовала Галина. – Пригодится.

О, да! Действительно пригодилось. Умению врать Майя специально не обучалась, эта функция заложена внутри с рождения и только ждет удобного случая, чтобы развернуться во всем богатстве своих возможностей.

– Галина Сергеевна, мы с Майей посмотрим выставку? – спросил Борис, выручая журналистку, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке.

– Не называй меня в подобных местах по отчеству, изверг, – небрежно и беззлобно бросила через плечо Галина. – Отчество прибавляет мне сразу лет сто. Идите, конечно, просвещайтесь.

Борис и Майя воспользовались разрешением и перешли в другой зал, кишевший гениями, от которых кружилась голова. Походили, посмотрели, прислушались к отзывам. Майя призналась, что чувствует себя здесь как ученица пятого класса в академии наук, Борис тут же предложил:

– А давайте удерем?

– Куда? – Майя вовсе не собиралась «удирать» с ним.

– Тут рядом кафе… пообедаем, кофе… м-м?

Она хотела сказать традиционное «нет», но, взглянув в его глаза, из которых лилась магическая энергия, проникая в Майю и попутно отключая все предохранители от необдуманных поступков… естественно, согласилась. Точнее, она тут ни при чем, в ней родилось другое существо, которое покорно поплелось за Борисом.

Кафе сейчас ничем не отличаются от ресторанов, именно в такое место и привел ее Борис. Во всех углах раскидистые растения, стены оформлены под старинную кирпичную кладку, как и потолок. Лампы по стенам висели точь-в-точь времен революции, со стеклянными колбами, но, конечно, это уже электрический вариант. У окна Майя отказалась сесть за столик, не хотела, чтобы ее увидели случайные знакомые в компании молодого мужчины. Выбрали столик на двоих в уголке, их неплохо маскировали экзотические пальмы, раскинувшие свои резные листья. Можно было расслабиться.

Столько тем нашлось, что проговорили часа три, Майя понимала: надо поблагодарить за кофе с пирожным, встать и бежать, бежать, бежать… Вместо этого она смотрела в ореховую глубину глаз, отсвечивающую желтоватыми бликами, на высокий лоб, слегка впалые щеки, на резко очерченные губы, произносившие слова… А еще слушала бархатный голос и млела, как последняя дура, у которой мозгов отродясь не было. А Борис говорил, говорил и вдруг:

– Я зашел в галерею, потому что увидел не Галину Сергеевну, а тебя. Ты как раз туда заходила. Да, вот так: увидел и попался.

Между прочим, впервые сказал ей «ты», а она не поправила его, мол, на брудершафт не пили, то да се, давайте держать дистанцию. Тем временем он взял ее за руку, сжал, а Майя хлопала глазами, еще не осознавая, что тоже попалась.

– Идем?.. – сказал Борис.

Она поняла, что за предложение не выговорил он, где-то в затылке слабо сигналило: не надо, не смей! Видимо, это был внутренний голос, но вместо того, чтобы послушаться доброго совета своего второго я, Майя… Она не хотела, совсем не хотела, голова сама, будто пустая кадка (мозги-то сбежали), кивнула, согласившись идти с ним хоть в преисподнюю.

Борис оставил деньги на столе, встал первым, держа ее за руку, повел за собой, и Майя поплелась за ним, как барашка, которую ведут на заклание. Борис привел спутницу в ближайшую гостиницу, то есть в «Планиду», здесь Майя забыла, что у нее есть муж, семья, дети, стоило Борису обнять ее и коснуться губами ее губ. И вообще выключилась. А включилась, когда было поздно, как говорится, пить боржоми. Все, оба лежали в костюмах Адама и Евы, когда те еще не съели яблока, потому не знали стыда. В этот момент Майю загрызла совесть, о, какая это гадкая штука, она реально грызла, причиняя боль.

– Я даже подумать не могла, что со мной это произойдет, – уткнувшись в плечо Бориса, всхлипывала Майя. – С кем угодно, но не со мной! Так пошло… и стыдно… Изменила мужу с первым встречным… Стас любит меня, ничего плохого мне не сделал, а я… я… предала… Я шлюха!

– Не плачь, Майя, у меня те же проблемы, – успокаивал ее Борис очень неубедительно. – Я сам от себя не ожидал… Ну, хочешь, будем считать это временным помутнением?

– Да… это так… помутнение… временное…

На этом решили расстаться и больше – ни-ни! Лишь при случайной встрече «здрасьте» и «пока»! У нее муж, у него жена, у обоих дети – почему близкие должны страдать, даже если ничего не будут знать? Спешно оделись, Борис вызвал такси и отвез ее в район престижного жилого комплекса, а когда Майя выходила, он сказал, не глядя на нее:

– Если честно, так хорошо мне еще не было никогда.

Блин, он прочел ее ощущения, ее мысли! Майя не ответила, побежала к воротам, думая об одном: что сейчас скажет мужу, как будет выкручиваться, зная за собой преступление? На дворе поздний вечер, вечерних новостей в тот день у нее не было, короче, законного вопроса «где ты была?» не избежать. Так ничего и не придумав, Майя пришла домой, в прихожей сбросила обувь, крикнула… как ни в чем не бывало:

– Ау, народ! Где вы?

И поразилась себе: какая она лживая притвора! Из гостиной появился Станислав в домашнем халате и тапочках, строгий, надутый и предсказуемый:

– Ты где была? Я звонил в твою контору, мне сказали, ушла на выставку еще днем.

– На интервью, – поправила Майя, надевая тапочки. – Галине плохо стало, я сопровождала ее в больницу, потом домой… Извини, что не позвонила.

Само собой позже она позвонила Галине и предупредила, что та попала в больницу, а до этого слушала мужа:

– Ты своей Галине уделяешь больше времени, чем собственной семье. У тебя работа, Галина и эта… как ее… броневичок с реактивным двигателем…

Он имел в виду еще одну подругу с давнишних лет – Ксюшу, страдающую ожирением. Впрочем, безобразно толстой ее не назовешь, а энергии Ксюши хватило бы на бомбардировщик, способный облететь земной шар без дозаправки. Станислав обычно устает от нее в течение первых десяти минут, впрочем, общение с Галиной его тоже напрягает – слишком заумная. Ксюша в городе бывает редко, она постоянно в разъездах: то на раскопках, то в путешествиях. Многие изумляются: как ей удается попасть в зарубежные экспедиции, ведь археология сейчас не востребована. А Майя знает: Ксюша фанат призвания, что импонирует руководителям экспедиций, к тому же репутация у нее безупречная – человека порядочного и ответственного. Одни плюсы, кроме веса (но это на взгляд любителей худосочных барышень) и характера: она жутко прямолинейна.

– Не надо делать вид, что ты забыл имя Ксюши, – сказала Майя, идя к нему. Остановившись напротив и очень близко, она предъявила претензии: – Каждый человек имеет право на свободное пространство во времени и на личных друзей, не говоря о любимом деле. Я же не выношу тебе мозг, когда ты задерживаешься.

Чмокнув мужа в щеку, Майя отправилась на кухню, где поднимала крышки кастрюль и принюхивалась к содержимому. Затратив уйму энергии в чужой постели, она зверски проголодалась. Станислав, конечно, последовал за ней, оставить последнее слово за женой не в его правилах:

– Но я звоню тебе и предупреждаю, что задерживаюсь!

– Но я не проверяю, насколько ты честен со мной.

– У тебя еще есть должность – жена и мать. Мы забыли вкус еды, приготовленной тобой…

– А зачем ты нанял домработницу? – перевела стрелки на мужа Майя, подозревая, предвидя, что сейчас он запустит бесконечную нотацию на тему долга. – Для престижа, верно? Пусть отрабатывает твои деньги. А за детьми присматривает твой помощник, за что тоже получает доплату. И спасибо тебе, что освободил жену от домашней каторги. Между прочим, ты несправедлив – я готовлю по выходным.

Майя наколола вилкой котлету и с удовольствием откусила кусок, еле поместившийся во рту, Стас поморщился:

– Ты сейчас похожа на свою подругу Ксюшу, она не ест, а трескает.

– Не будь занудой, – выговорила набитым ртом жена.

Станислав тоже достал котлету, но положил ее на тарелку – мама воспитала его педантом. Стояли и ели. Майя покосилась на мужа и вдруг поняла, почему ее занесло в «Планиду». Замуж вышла в восемнадцать лет, увидев в Станиславе опору и надежность, вообще-то Майя не ошиблась в нем, он на самом деле надежная опора, но… с ее стороны был разумный расчет, подсказанный родителями, не более. Стас на шесть лет старше, отсюда считал себя умнее, значимей, выше по статусу, главой не только фирмы. Надо отдать должное, он все же поддавался дрессуре, потому полностью подчинить Майю ему не удалось. Именно что расчет был разумный, она не позволила сделать из себя домохозяйку, а завершила образование, поступила на радио. Стас любил детей и ее, заботился о них и баловал. В сущности, Майя не возражала против кухни и швабры, ведь тысячи женщин совмещают работу с домашней каторгой, не умирая, инициативу проявил муж и нанял домработницу. Он просто кусок счастья, который она не ценила, а то, что Стас зануда… так ведь она тоже не бланманже. Разве заслуживает он обмана? Майя поклялась, что никогда больше… ни-ког-да!

«Никогда» хватило на неделю. Все это время она жила воспоминаниями, то злилась на себя – за свое безрассудство, то Борис стоял перед глазами, словно призрак. Телефонами не обменялись, значит, встреча была первой и последней, а тянуло к нему с невероятной силой, Майя отмахивалась от навязчивых мыслей, снова злясь на себя. И вдруг звонок!

– Майя… Это Борис…

– Как ты узнал мой номер?

– У Галины Сергеевны. Майя, я…

– Где и когда? – вырвалось у нее, мозги-то сразу вышибло, как прошлый раз.

Сначала это была страсть, да, та самая, про которую много написано умных и не очень книг, когда мозг автоматически вышибает и даже медицина не способна помочь справиться с данным заболеванием. Обычно страсть долго не живет, она – как вспышка, осветила некую локальную часть жизни и погасла, а у Майи с Борисом «помутнение» держится на одном уровне три с половиной года. Кто способен столько выдержать, прячась, обманывая, изворачиваясь, лавируя между работой, семьей и знакомыми, чтобы встретиться хотя бы на час? А совесть! Однако человек ко всему привыкает, к совести тоже. Одно понятно стало обоим: встречи тайком это плохо, обман – очень плохо, но их отношения навсегда. Так и прошло целых три с половиной года…

Майя перестала плакать, легла на спину и смотрела в потолок, она была такой несчастной, что невольно вызвала улыбку у Бориса. А выход есть из создавшегося положения, не однажды он заговаривал об этом с ней, поэтому сейчас молчал. Заговорила она:

– Пять лет… А как же я буду без тебя?

Ну, вот! Стоило ему подумать о выходе, Майя тут же напрашивается, чтобы он напомнил, мол, не все так мрачно.

– Майка, ты в состоянии разрулить нашу ситуацию. Это просто. Повторяю: я предлагаю тебе поехать со мной. В качестве жены.

– Ты же знаешь, это невозможно. Разруливать можно тогда, когда никто не пострадает, никто не станет несчастным. Я не могу причинить боль и жить счастливо, нет, не смогу… Стас никогда не отдаст мне мальчишек. А как я буду выглядеть в глазах сыновей, бросив их любимого папу вместе с ними? Они не простят мне… И что это за мать, которая бросает своих детей? А твоя жена?..

– Жену не приплетай, – мягко перебил Борис. – Я развожусь с Лялькой, о чем перед отъездом ей объявил, собрал вещи и ушел к Мишке. Да, и успел подать заявление на развод до отъезда.

– Ты бросил семью?!

Новость явилась для Майи неожиданностью, теперь вся ответственность за ложь ложится на нее одну, Боря свободен от всех обязательств, кроме сына. Но у него-то поводов расстаться с женой было много, Ляля ревнивая (не без повода, конечно), несдержанная, скандальная, эгоистичная – по словам Бориса. Впрочем, Миша подтверждал, что друг женился неудачно, а через некоторое время Лялька четко просекла, когда он собрался бросить ее, и специально залетела. Боря чересчур порядочный, вот и не скинул ярмо. Мишка поражался: женщина до замужества и после – две разных женщины, до – богиня, после – ведьма. Поэтому он делает ноги всякий раз, если замечает, что подружка готовится к свадьбе, а ноги у него длинные, фиг догонишь. Но у Майи-то противоположная история!

– Кстати, Мишка подобрал мне квартиру, поедешь смотреть? – сказал Борис, тем самым намекая, что его развод не имеет обратной дороги. – Мои мать с отцом только рады моему разводу, сразу подкинули недостающую сумму на жилье, чтобы я не вернулся к Ляльке.

– Зачем тебе квартира, если ты уезжаешь? – не поняла она.

– Я не навсегда уезжаю. Буду приезжать в отпуск… мы будем приезжать. – Борис постепенно приучал ее к мысли, что она поедет с ним.

– Нет, невозможно, Боря. Я не могу их бросить, не могу… И без тебя не смогу жить… Дурацкая история.

У нее дрогнул голос, кажется, Майя опять собралась поплакать. Видя такое дело, Борис обнял ее крепко-крепко и согласился:

– Дурацкая, верно. Майя, ты меня любишь?

– Очень. – Она сказала чистую правду.

– Обычно динамят любовниц мужики: обещают бросить жену и жениться, а у нас обратная ситуация – ты меня динамишь. Даю тебе три месяца на размышления, столько мне дали, чтобы я завершил свои дела здесь.

Три месяца… А что изменится через три месяца? Просто Боря поедет один, а она останется с детьми и мужем, потому что иначе нельзя.

Домой Майя возвращалась на такси под гнетом трех месяцев. Выйдя из такси и идя к дому, она услышала звук сообщения, достала смартфон… Кровь бросилась в голову, когда прочла.

«Я ЗНАЮ ПРО ТЕБЯ ВСЕ»

Итак, с эпистолярным жанром покончено, перешли на эсэмэски. Все – конечно, Борис, других компроматов на нее нет, но и Бори достаточно, чтобы испортить жизнь не только ей. Майя представила Стаса: вот он узнал правду – и что? А как поступила бы она на месте мужа? О… Стасик пожалел бы, что на свет родился, если бы Майя при этом отличалась верностью. Но правила нарушила она, а не он. Такова голая правда.

Майя открыла дверь своим ключом, вошла в прихожую и, едва увидев Стаса, внезапно ощутила усталость, словно некая сила высосала из нее всю энергию, выпила кровь и хочет забрать жизнь.

– Майка, что так поздно? – сердито спросил Стас.

– Не спрашивай. (Сказать ей было нечего, не подготовилась, подумала по дороге, что нужно бы придумать причину, но мыслями возвращалась к Борису, который скоро уедет.) Я ужасно устала, хочу есть, в ванную и спать.

– А все же? – двинул Стас за голодной женой на кухню. – Полагаешь, я не имею права задавать тебе вопрос, где ты…

– Шлялась? – подсказала Майя с вызовом.

Ух, как захотелось закатить скандал, чтоб тарелки об пол, табурет о спину, кулаки по лицу, потом – развод по настоянию мужа. Глупо. А причина в том, что Стаса она… нет, это не важно. Майя проведет с мужем всю оставшуюся жизнь в состоянии безрадостного покоя, предсказуемости и бешеной скуки – удручающая перспектива. Но так живут тысячи, однако далеко не все живут, как Майя – в достатке, комфорте, с любящим мужем, только… только она заранее устала от будущего. Вместе с усталостью в ней закипел протест, вроде бы одно исключает другое, но отсюда и коктейль получился взрывоопасный, стоило больших усилий удержать буйство внутри. И черт побери, Стас не виноват, ни в чем не виноват, уважения-то он заслуживает.

– Неприятности на работе, – сказала она, нисколько не оправдываясь. – Мелкие. И противные. Я взяла такси и поехала на дачу к родителям, по дороге произошла поломка. Попуток не было ни туда, ни сюда. Пришлось ждать, когда таксист починит. Потом нас взяли на буксир и доставили до города, здесь я снова взяла такси и приехала домой. Где мальчики?

Лгала и краснела, правда, краска заливала лоб и щеки от негодования на саму себя. За три с половиной года Майя стала асом лжи! Нельзя сказать, что ложь давалась ей легко, это настоящий яд, однако она научилась жить с этой отравой, одновременно ненавидя себя. Встречи с Борисом были противоядием и отдушиной, ради этих моментов стоило жить, как теперь будет – неизвестно. Наверное, ничего хорошего не следует ждать, судя по посланиям.

– Младший уже спит, старший за компьютером, – ответил на ее вопрос о детях Станислав и задал свой: – Почему не позвонила? Я бы приехал за тобой.

– Не думала, что застряну надолго. Еще есть вопросы? Я в ванную.

Пока ванна наполнялась, Майя поговорила со старшим сыном Никитой, попросила не колотить младшего брата, поцеловала спящего Данилу, а потом погрузилась в теплую воду и думала. Борис, пять слов, отзывающихся в жилах кипятком, Стас, дети – все важно! Это узел, а расплести его предстоит Майе. И начать надо с пяти слов, конечно, чтобы устранить опасность.