Текст книги "Любовь с итальянским акцентом"

– Да где ей успеть-то всё, Илюша! – заголосила мать, заступаясь за дочь. – Девчонка похудела вся. То в школе, то за швейной машинкой.

– Ну, будет, мать! – махнул рукой Илья Семёнович. – Развела тут слёзы. Спать давай укладываться. Вернется Юрка завтра, далеко не убежит. У матери своей, у Снегирихи ночует. Поговорю я с ним завтра. Чего в семье не бывает.

Но побеседовать с Юрой не удалось. Он не вернулся к жене ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю.

Наташа тоже выдерживала характер. Она занималась своими обычными делами и ничего не говорила. Мать первая завела с ней разговор, запричитала:

– Дочь, ну что же делать будем? Господи, что ж он удумал, Юрка твой! Таких, как ты, разве бросают? Да никогда он такую жену не найдет! А Антошка как теперь без отца? Ну, что ж это творится? Наташенька, разреши – я отца к Снегирёвым пошлю. Поговорят.… Всё уладится. А?

– Значит, бросают, мама, и таких, как я, – спокойно ответила Наталья. – Отца посылать к Снегирёвым не вздумай и сама не ходи. Не хочу я. Не уладить уже уговорами. Будем жить дальше. А поживём – увидим.

– Девочка моя! – пролепетала Анна Петровна, обливаясь слезами.

Потом, уложив Антошу, Наталья долго пересматривала свои фотографии в альбомах, словно хотела убедиться, что всё хорошее и светлое в её судьбе действительно было. С каждого снимка улыбалась она себе самой из другой уже жизни. Густое, горячее счастье, которое, казалось, не вычерпать никогда, осталось в прошлом. Но не такова Наташа, чтоб вешать нос. Рецепт она себе прописала простой: каблучки, прическа новая, глазки ярче, да на люди чаще. А там видно будет.

А между тем наступила новая весна. Антоше исполнилось два года. Гордый дед водил его гулять в городской парк.

Наташа и сама любила пройтись там по аллейкам, заглянуть в удивительное царство кривых берёз. В старом кинотеатре крутили новые современные фильмы. Хоть здание немного поблёкло, обветшало, но молодые парочки по-прежнему ходили в кино. Наташа с грустной улыбкой смотрела им вслед. Танцы, кино, прогулки под луной. Так начинаются отношения у всех влюблённых. А что потом? У каждого своя судьба.

Чаще стала видеться с подругами. У Наташи была отличная компания. Ольга – экономистом в администрации города работает. Аля – мастер в лучшем парикмахерском салоне. Света – жена удачливого предпринимателя. Муж Светланы вечно работает, а она занимается собой и домом. Альбина – в банке отдел возглавляет. И всем Наташа нужна. Всегда сошьёт такой наряд, что все ахнут.

Подруги крепко держались друг за друга. Время старались проводить интересно. Помогали в житейских делах. Умные, красивые молодые женщины, а замужем из них одна Светка. Жили нескучно, но в постоянном ожидании счастливого случая, в полной готовности.

«А вдруг мужчина?» – шутила шустрая Аля.

Мужчины слетались, как на мёд. Но либо не стоящие внимания, либо уже женатые, либо предложения их были сомнительные. Подруги критерий отбора партнёров понижать не спешили, заполняли свои дни, как могли.

Наташе тогда предложили в школе уроки ритмики вести. Она согласилась с огромным удовольствием. И причина была совсем не в дополнительных деньгах. Интересная работа вытягивала её из смутной неопределенности отношений с мужем и удручающей тоски. Жизнь ведь не терпит пустоты. Мужа в доме нет, но остался замечательный сын, и рядом находились любящие родители.

Юра развода не требовал, Наташа тоже не спешила рвать с ним отношения окончательно. «Так вот ты какая бываешь, настоящая взрослая жизнь!» – думала иногда с горькой усмешкой. Неудавшаяся, трудная любовь – очень поучительное состояние. Вместе с горечью образуется опыт, который случайно не приобретёшь. Пришлось Наташе стать независимой и сильной. Ведь она уже умела многое.

Глава 3
Дела житейские

Субботним утром мать засобиралась в церковь.

– Завтракайте без меня, – наказала Анна Андреевна, уходя.

– Куда побежала? – удивился отец.

– Пойду, помолюсь перед прощёным воскресеньем, свечки поставлю, – тихо, но упрямо заявила Анна Андреевна мужу.

– Ой, Аннушка, там и без тебя народу полно – теснота и духота! – балагурил Илья Семёнович. – Ты уже Антону нашему здоровье вымолила, так и хватит бога-то зря беспокоить. У него без тебя забот немало.

– Перестань, Илюша, богохульствовать, – вполголоса, но строго укорила мужа набожная женщина и прикрыла за собой дверь.

Анна Андреевна к обеду не вернулась. Отец ворчал, а Наташа начала волноваться. Не похоже было на маму, чтобы она вот так оставила семью в субботний день. Сердце дочери тревожилось.

Смутная тревога Наташи была не напрасной. Так уж устроена жизнь, что плавное её течение нет-нет, да и прервётся досадной случайностью. Привёз Анну Андреевну домой Слава Дёмин. Оказалось, что в церкви она пробыла недолго. Потом намеревалась зайти в продуктовый магазин. У самого входа оступилась в спешке, поскользнулась и упала. Сломала правую руку в запястье, опираясь на неё при падении. А из магазина в ту минуту Слава выходил. Он поднял Анну Андреевну, отвёз в травматологический пункт, а потом доставил полуживую от испуга и отчаяния женщину домой.

Наташа накапала матери валокордину и уложила в постель. Слава сидел на кухне с Ильей Семёновичем.

– Слава, спасибо тебе, – с чувством поблагодарила его Наташа.

Илья Семёнович молча, по-мужски пожал ему руку в подтверждение слов дочери.

– Да что тут такого! Чудные вы, не мог же я пройти мимо, – скромно сказал Слава. – Ты скажи, Наташ, может, ещё, чем помочь?

– Помочь? А, пожалуй, надо! – решительно заявила Наташа, что-то прикинув в уме. – Папа, ты с мамой и Антошей оставайся, а я со Славой на рынок съезжу. Да и в аптеку надо. На рабочей неделе мне совсем некогда будет. Так что, Славик, выручай меня по старой дружбе!

Слава помог ей сделать все необходимые покупки. Он нёс пакеты к машине с таким довольным видом, будто они были наполнены золотыми слитками.

– Слушай, а почему ты всё неженатый ходишь? – спросила его Наташа, когда уже возвращались домой. – Редкий мужчина так терпеливо и безропотно за покупками ходит! У тебя просто житейский талант, полезный для семьи!

– А не выросла ещё моя невеста! – отшутился Слава. – Женюсь, какие мои годы.

«Добрый, отзывчивый, как всегда, – подумала Наташа о Славе с признательностью. – Простой, понятный человек. Мой верный школьный дружок! На него всегда можно положиться».

Началась новая неделя. Утром, собираясь на работу, Илья Семёнович шутил с женой:

– Вот сбегала ты, Аннушка, поставила богу свечки! Вот тебе и чистый понедельник с загипсованной рукой! Сиди теперь дома, телевизор с Антохой смотри. Антон, остаёшься за главного в доме! Приглядывай за своей бабушкой, чтобы не убежала ненароком никуда, а то ещё ноги переломает. А меня сегодня ночевать не ждите.

– А куда ты?! – хором спросили мать и дочь.

– Начинаем отделку загородного дома одному богатенькому господину. Работы много. Туда-сюда кататься мне не с руки. Приеду в среду вечером. Ну, бывайте здоровы! – попрощался Илья Семёнович.

С того памятного чистого понедельника все хлопоты по дому легли в основном на Наташины плечи.

В тот год зима на Урале выдалась особенно снежной, и казалось, что огромные сугробы не растают никогда. Однако весна вступила в свои права в положенный срок и дерзко взялась за дело. Повсюду зазвенела капель. Город, весь просвеченный солнцем, отогревался, хорошел, освобождаясь от опостылевшего снежного покрова и наледи. Шалунья-весна весело барабанила по каждому подоконнику. «Эй, люди, зиме пришёл конец!» – слышалось в этой задорной дроби.

Постепенно весна набрала полную силу. Оттаивали звуки, запахи, краски. Жизнь продолжалась! Шире раскрывались глаза. Тело требовало воздуха, движений, эмоций, событий. Конечно, витаминное голодание давало о себе знать, отзываясь небольшой слабостью во всех членах. И под ногами грязновато. И обнажился прошлогодний мусор на газонах. Но это сущие пустяки по сравнению с тем безотчетным счастьем, которое совершенно бесплатно вдруг свалилось каждому на голову, и его хватало всем без исключения. Само по себе рождалось ощущение праздника жизни. Всем становилось хорошо, как в юности. Весной все молодеют, и сил будто бы прибавляется.

Анна Андреевна уверенно поправлялась. Она не могла сидеть без дела, поэтому стала чаще вязать. Это занятие помогало ей разрабатывать руку. Она устраивалась в кресле напротив большого телевизора, рядом на ковре играл Антоша. Анна Андреевна поглядывала за внуком, и оба были заняты приятным делом, и довольны друг другом.

Анна Андреевна постоянно жалела свою взрослую дочь. Ей казалось, что Наташа слишком много работает. А надо ведь и для себя пожить, пока молодая. Когда Наташа сказала матери, что её подруга Светлана собирается пригласить подруг на вечеринку в ресторан, Анна Андреевна даже обрадовалась.

– Иди, доченька, и не волнуйся! Отдохни, повеселись! И домой не торопись! – наказала она Наташе.

Муж позволил Светке заказать стол в ресторане для закадычных подруг на день её рождения. Решили устроить грандиозный девичник.

У Али в салоне сделали укладки. К ресторану подкатили на такси. Выглядели фотомоделями.

– Девочки, вино итальянское и французское завезли, – щебетал официант Егорушка, бывший однокашник. – Какое подавать?

– А ты и то, и другое подавай. Там разберемся, – приказала именинница.

– Будьте осторожны, не сведите всех с ума, – льстил им Егорушка. – А я всегда рядом. Все сделаем по высшему разряду.

– Ой, кого тут сведёшь с ума! Всех знаем, как облупленных, – отмахнулась Аля. – Иди уже, неси нам закуски. Есть хочется!

– Ну, Светочка, ты из нас самая удачливая. Так держать! Храни свое счастье, будь умницей. А уж красавица ты от рождения, – начала застолье Наташа. – За тебя, дорогая.

Пригубили по первому бокалу.

– Ой, какое вино замечательное! Молодец Егорка! Удружил, – воскликнула довольная Света. – Девчонки, гуляем! Как именинница всем приказываю забыть про свои проблемы. Я хочу, чтоб этот вечер был необыкновенным для вас. Это мой вам подарок за то, что вы есть в этом маленьком городишке, что мы скрашиваем друг дружке жизнь.

От добрых слов, вина и музыки приятно кружилась голова. Егорушка старался вовсю. Все были в ударе.

– Девчонки, а давайте летом купим путёвки, съездим вместе хоть на неделю куда-нибудь за границу! – предложила Альбина.

– Давайте! – поддержала Ольга. – А выпьем за это уже сейчас.

– Наталья, осторожно посмотри налево, – украдкой показала Аля. – Ирка Звонарёва чего-то зашла. Да вон с администратором разговаривает. Деловая! Твой Снегирёв ведь к ней переехал.

– Да, я что-то слышала, – спокойно сказала Наташа. – Сарафанное радио в нашем городе исправно работает. Она со школы по нему сохнет. Пусть порадуется.

– Она, девки, зачастила к нам в салон, – продолжила Аля. – Мне, говорит, имидж хочется поменять, потому что у меня и в жизни изменения намечаются. Сделайте мне что-нибудь модное, экстравагантное.

– А ты её побрей! – засмеялась Светка. – Очень экстравагантно. Я по телевизору видела такие авангардные стрижки.

– Ой, девочки, пусть живёт, – Наташа изящно махнула рукой. – Юрочка ей потом имидж подправит. Я зла на неё не держу. Я на нем давно поставила жирный крест.

– Но ты же не развелась с ним? – уточнила Ольга.

– Да некогда заняться, а надо бы. Алиментов с него, как с козла молока, конечно, – ответила Наташа.

– А что, козье молоко очень даже полезное, – прыснула Аля.

– Закрываем тему. Снегирёв того не стоит, чтоб мы его столько обсуждали, – Наташа шлепнула легонько салфеткой по столу. – У кого-то сегодня день рождения? Или мне показалось?

– Все, девчонки, давайте танцевать! Эй, Егор, музыку пусть сделают громче! Да повеселее! – заказала виновница торжества. Работников ресторана она знала почти всех, потому и не стеснялась.

Алла Пугачёва пела про настоящего полковника. Потом Ирина Аллегрова про то, что все бабы стервы. А мужчины тогда кто? Станешь тут стервой.

Наташа танцевала без устали. Годы в танцевальном ансамбле не прошли даром. Она прекрасно владела своим телом. Давно не приходилось ей так веселиться и отплясывать на званых торжествах. Восхищённые взгляды со всех сторон заводили Наталью ещё больше. Она ощущала свой успех и наслаждалась этим состоянием. Пусть смотрят! Есть на что поглядеть! Ведь она действительно хороша, и пока, чем старше, тем красивее.

Когда, наконец, подруги вернулись к своему столу, откуда-то послышались энергичные аплодисменты. Опять подлетел Егор. С видом волшебника он поставил бутылку итальянского «Чинзано» и заговорщицки сказал:

– Вам просили передать вон с того столика и узнать, можно ли к вам подойти.

– Это кто такой галантный тут появился? – удивилась Ольга.

– Иностранцы, – полушёпотом пояснил довольный официант. – Самые настоящие. Инженеры из Италии. Приехали на наш химкомбинат какую-то линию устанавливать. Едят тут каждый день.

– Проси, – коротко и великодушно позволила Света.

Итальянцев было трое. Егорушкины сведения о них оказались точными, но неполными. Сеньоры откровенно признались весёлым подругам, что руководство химкомбината плохо позаботилось об организации их свободного времени. Говорили они по-русски вполне сносно, чтоб выразить восхищение местным красавицам и просить их о благосклонности к своим персонам. Взаимный интерес возник сразу. Вечер у подруг и, правда, получился удивительным, даже необыкновенным.

Глава 4
Зигзаги судьбы

Домой Наташа вернулась поздно. Мать не спала. Сидела задумчиво в кресле перед неработающим телевизором без привычного вязания в руках.

– Мамочка, почему не спишь? – Наташа чмокнула её в макушку. – Твоя непутёвая дочь уже взрослая. Слушай, ложись, а я завтра тебе всё расскажу. Мы с итальянцами познакомились, представляешь? Ой, я громко говорю! Папа спит? А я-то как устала! Танцевали!

– Папы нет дома, – глухо отозвалась Анна Андреевна.

– Но он звонил, по крайней мере? – Наташа потягивалась, раздевалась. Отец изредка ночевал у заказчиков, если было много работы и ехать до дому далеко. Наташу это не удивляло.

– Даже заходил… – проговорила с трудом Анна Андреевна и вдруг беззвучно заплакала.

– Что случилось?! – вскрикнула Наташа.

– Он ушёл от нас, дочь, – едва вымолвила Анна Андреевна.

– Куда?! Да объясни толком, мама!

– Он ушёл от нас, – повторила Анна Андреевна чуть громче и увереннее, вытирая свои заплаканные глаза. – Сказал, что полюбил другую женщину и не хочет этого скрывать. Проговорили мы с ним долго. Он всё решил. Что-то бегут от нас мужики, доченька. Что стар, что млад.

Где-то глубоко в душе Наташи ещё заживала ранка, нанесенная мужем Юрочкой. Но поступок отца показался ей и вовсе чудовищным. Случись землетрясение – Наташа удивилась бы меньше! Как карточный домик рушился привычный с детства миропорядок. Отец, который любил и баловал её с малых лет, был надежной опорой всегда, ушёл к другой женщине. Мама в одночасье из радушной счастливой хозяйки дома превратилась в старенькую нездоровую жалкую женщину. Непостижимо. Бред. Нелепость.

Помолчали. Всплакнули уже обе. Но долгие слёзы не в Наташиных привычках. В её голове одна за другой возникали мысли, жаля изнутри.

– Мама, а как же я, Антоша? – спросила она. – Мы ему тоже не нужны?

Мать пожала плечами.

– Мама, он вернётся. Седина в бороду – бес в ребро. Ты же знаешь эту поговорку. День, другой – и всё, – Наташа убеждённо тараторила, обнимала мать, стоя на коленях у старенького кресла. А мы его немного пожурим да и простим. Заживём, как жили.

– Вернется обязательно, – подтвердила Анна Андреевна. – Вещи свои забрать. Кое-что увёз уже сегодня. Остальное, сказал, позже заберёт.

Слова давались Анне Андреевне с трудом. «Боже мой, лишь бы сердце выдержало у мамы, – как в лихорадке думала Наташа. – Лишь бы не случилось с ней чего. Ну, я ему покажу новую любовь!»

– Да куда он ушёл-то, мама? К кому? – в отчаянии выкрикнула дочь, не веря, что есть в их городе такая смелая женщина, которая приняла её отца в свой дом. Ведь их семью все знали!

– К Фариде. Он ей квартиру ремонтировал в последние месяцы.

– К какой такой ещё Фариде? Я завтра же разнесу эту Фариду в клочья и приведу отца домой. Любовник чертов! Бельмондо с Урала! – кипятилась дочь.

– Ты успокойся, доченька. Видно, судьба у нас такая. Это бог меня наказал.

– Тебя?! За что?! – изумилась Наташа.

Не смотря на свалившуюся беду, лицо Анны Андреевны выражало житейскую умудрённость и всеведение. Наташа осеклась, замолчала, догадываясь, что сейчас узнает от матери нечто такое, о чём даже взрослым детям родители обычно не говорят.

– Ты послушай, не перебивай, – мать прокашлялась и осипшим, но уже ровным голосом продолжила. – Ты не знаешь многого, не говорила я тебе. В молодости, до меня, невеста у него, у Ильи, была. Они уже и к свадьбе готовились понемногу. А я приехала после техникума сюда на завод по распределению. Влюбилась в Илюшу, но виду не подавала. Гляжу, а он сам ходит за мной, как на верёвочке, – лицо Анны Андреевны осветилось грустной улыбкой. – Перешла я дорогу хорошей девушке. Тогда не задумывалась, не горевала. А сейчас думаю: прокляла меня, наверное, Тонечка, невеста его. Она тогда вскоре уехала после нашей свадьбы. В области через год-два сама замуж вышла. По любви ли, не знаю. Но в любом случае такая обида не забывается никогда. Осуждали нас многие. А у нас одно оправдание было – любовь. Мать его, бабка твоя покойная, сказала, мол, хорошо, что до свадьбы всё открылось, а то гулял бы от Тонечки, не было бы у них семьи нормальной. Приняла меня в свою семью, но всегда сурова была, строга, свекровушка моя покойная. Держала меня на расстоянии. А Тонечкина мать даже приходила ко мне в общежитие, просила одуматься. А я ей – как, мол, без любви! Молодая я была, бойкая. Отлились мне теперь Тонечкины слёзы и позор её. Город-то маленький, всё на виду. Вот так, доченька. Больно мне сейчас, но верно говорят, что за всё взыщется полной мерой. Будем с тобой дальше жить. Ещё раз заново начнём. Только ты на меня не смотри, особенно-то не жалей, устраивай свою личную жизнь. А я всегда рядом буду.

– Мама, тебе, значит, расплачиваться за грехи молодости, а он? Отряхнулся от семьи и пошёл? Я не могу так оставить, – возмутилась Наташа.

– Если хочешь, поговори с ним, – разрешила мать. – Да он и сам зайдёт за вещами. И вообще сказал, что помогать нам будет. Только не изменишь уже ничего. Я его знаю. Илья Симаков слов на ветер не бросает. Долго думает, но если уж что решил – так тому и быть. Давай лучше поспим. Рассвет уже скоро.

Визит к отцу Наталья откладывать не стала. Утром пошла к Дёминым, сурово обратилась к Петру Ивановичу:

– Ну, выкладывай, дядя Петя, где мне теперь отца своего искать, где разлучница наша проживает. Только не говори, что не знаешь!

Дядя Петя Дёмин назвал адрес, не глядя ей в глаза.

– Хочешь, пойду с тобой? – угрюмо спросил Славик. – Обидеть тебя не позволю!

– Нет, нам нужно поговорить с ним вдвоём. А чтоб меня обидеть, надо долго готовиться и очень постараться, – пошутила Наташа. – Да и отец он мне.

Илья Семёнович встретил Наталью радостно, приобнял.

– Дочь пришла! Молодец! Правильно сделала. Заходи, заходи, садись. Фарида, это Наталья моя. Накрывай стол, надо вам познакомиться.

Илья Семёнович вел себя в доме Фариды по-хозяйски, был оживлён, шутлив по своему обыкновению. Наташа осматривалась, по-женски подмечая детали. Фарида была крепкая, смуглая башкирка. Не красавица, но ладная, необычная, с яркими, чуть раскосыми глазами и очень густыми волосами. Моложе отца лет на пятнадцать, не меньше. Привычными плавными движениями, не торопясь, расставляла она на столе угощения. Губадия, баурсак, мёд, чай, настойка домашняя. Вкусно, наверно. Замечалось, что слажено у них всё не вчера, а уже давненько.

Наташа сидела, как всегда, прямо, отвечала на дежурные мелкие житейские вопросы, а про себя думала о том, как бы завладеть ситуацией, взять инициативу в свои руки. «Жили-жили, а теперь вот знакомься с какой-то тёткой», – досадливо мельтешило у неё в голове. Жалкая фигурка матери так и стояла у Наташи перед глазами. Сжималось сердце, билось учащённо. Главное – самой не заплакать.

– Папа, давай обсудим наши семейные дела. Вы, Фарида, можете послушать, если желаете, – твёрдо начала Наташа и увидела, как между отцом и совершенно чужой ей женщиной произошел быстрый диалог глазами. Он приказал ей остаться. Мол, нет от тебя секретов, дорогая Фарида. Фарида послушалась его, не вышла, а только отступила в сторону и прислонилась к стене. Хитро! Мол, я-то хотела уйти, да мужчина мой не разрешил.

– Говори, – спокойно позволил дочери отец.

– Я хочу спросить тебя: долг, честь, совесть, ответственность – это пустые для тебя слова, папа? Тебя поманили, а ты как мальчик побежал? У матери гипертония, рука ещё больная. Столько лет тебе она отдала, а теперь не нужна стала? А Антошке что я скажу? В общем, так: хватит говорить попусту. Даю тебе два дня. Одумайся. Приходи. А я обещаю, что попрекать тебя не станем. Вычеркнем этот эпизод из жизни! – решительно заявила Наташа.

– Да нет, дочь, ты не поняла, – ответил отец. – Я всё обдумал. И помогать вам я ведь не отказываюсь. А что годы, так и я ей, Аннушке, свои годки отдал. Всю жизнь работал, шабашил, подрабатывал. Сама знаешь. А она всё приговаривала – надо то, надо это! Правильно, надо было: ты росла, замуж вышла, Антоша родился. А теперь всё, шабаш, – хочу для себя пожить! Прими это и не осуждай меня. Знаешь, как говорят – не судите, да не судимы будете! И это верно. Лучше выпей с нами рюмочку. Мировую.

Фарида молчала, глазами выражала согласие с Ильей Семёновичем. С довольством смотрела она на Наташиного отца, Антошиного деда. Наталья видела, что стучится в закрытую дверь. Когда родила она сына, сама стала матерью – всё равно продолжала ощущать себя любимой дочерью, папиной девочкой. А тут, в квартире у Фариды, вдруг остро ощутила, что её детство и даже юность давно позади. Теперь она Антошке за отца и деда, хотя те оба здоровы и живут неподалёку. Поняла в одночасье, что в своём доме быть ей теперь в ответе за всё.

– Хорошо, папа, – всё-таки продолжала Наталья, чеканя каждое слово. – А нельзя было не уходить, мать не волновать? Забегал бы в гости к Фариде иногда. Я даже смогу это понять.

– Ты что, доченька, учишь отца, как гулять от жены?! – усмехнулся Илья Семёнович. – Ты не поняла: я Фариду люблю и уважаю. Мы собираемся пожениться.

– Так ты и разводиться будешь? – воскликнула Наташа. – Не понимаю и не прощу.

– А Юрку своего простила? Вот ему про ответственность и долг сходи напомнить, – больно кольнул её отец.

– Я его просто вычеркнула из своей жизни. Слабак он.

– Вольна ты вычеркивать людей. В крестики-нолики играешь, а о том, что у каждого своя правда, не думаешь. Жизнь очень сложная штука, Наташа.

– Ну, ладно, бывайте здоровы, живите богато, а я пойду, дома рюмочку выпью с мамой за ваше счастье, – с этими словами Наташа встала.

Вот и вышла ладная башкирка победительницей. Восточная женщина. Угодливая, ловкая.

Отца осуждали все, кто знал его. А знали его многие. Но ему всё было нипочем. Приезжал даже сын из Москвы на недельку, разговаривал с отцом по-мужски, но так и убыл обратно, ничего не добившись.

Видно, очень захотелось Илье Семёновичу пожить все оставшиеся годы только для себя. Наташа навела справки: Фарида замужем не была, детей нет. Значит, потонул Илья Семёнович в сплошном и мощном потоке неизрасходованной бабьей любви и нежности.

Разом Наташа решила разрубить и свои, ставшие ненужными ниточки, всё ещё связывающие её с Юрой. Позвонила свекрови, назначила мужу встречу. Пришла во всеоружии своей красоты.

– Выглядишь обалденно! – сощурил свои красивые глаза Наташин незадачливый муженек. – Поцелуемся?

– А ты что-то помятый. Что, Ирка не гладит тебе? Или целуешь её плохо? – съязвила Наташа.

– Я сам могу себе всё погладить, если захочу. О чем будет разговор? – уточнил Юра.

– Я хочу развестись с тобой, Снегирёв. Вот и всё! – отчеканила Наташа.

– А если я не хочу? – усмехнулся Юра.

– Ты что, с ума сошёл?! – возмутилась Наташа. – Может, предложишь мне снова руку и сердце? Столько уже не живём вместе! Нужно просто оформить развод – и дело с концом.

– Не пугай меня свободой, не гони меня на волю, – весело, нараспев, процитировал Юра слова из песни рок-группы «Воскресение», лучезарно при этом улыбаясь.

Он был по-прежнему хорош собой, красавчик Юра Снегирёв, знал это и потому пытался привычно воспользоваться своим природным обаянием. Да, он очень очаровательно улыбался в тот момент, но Наташу это уже не восхищало, как когда-то в былые годы. Человек он был беспечный, ненадёжный, легковесный. А человеческие качества в мужчине важнее внешней красоты. Наташа это уяснила для себя твёрдо.

– Меня твои слова уже не греют, Снегирёв, – сухо предупредила она.

– Если бы ты была не против, то я мог бы и вернуться к тебе, – вдруг заявил ей Юра. – Сам собирался поговорить с тобой в ближайшее время. Я остыл, готов, только пожелай. А то слухи ходят, что ты с итальянцем встречаешься. Моя жена гуляет…

– Прекрати паясничать! – резко перебила его Наташа. – Собирался он поговорить! Долго же ты собирался! Сын уже вырос. И попрекать меня не смей. Ты лучше за Звонарёвой Иркой присматривай, а про меня забудь. Значит так. Я сама обо всем договорюсь в ЗАГСе. Позвоню, скажу тебе, когда туда подойти. И не финти, Юрий. На алименты мне подавать или сам приносить будешь?

– Сам, а то ты засудишь ещё, – насмешливо сказал Юра. – Ты ведь везде договоришься. У тебя всё схвачено. Только много платить не смогу, имей в виду. Я ведь пока дворником работаю. Вот если ты меня устроишь по своим связям на денежную работу…

– Что так мелко плаваешь, Снегирёв? Да мне и не очень– то нужны твои деньги, но из принципа буду брать, – выпалила обозлённая Наташа. – Не вижу резона отказываться.

– Мадам, вы прекрасны в гневе! Не извольте беспокоиться – разведёмся в лучшем виде, если вы того желаете, – и Юра шутовски поклонился своей жене. – А дворники не плавают, а метут улицы. Работа нужная, важная. И на свежем воздухе.

Шут. Лакей. Приживал. И это о нём шептались девчонки на школьных вечерах? И у этого человека тоже своя правда? Так вот ты какая бываешь, настоящая взрослая жизнь! Скорее, домой, к Антоше, к маме. Её нельзя оставлять надолго одну.

Анна Андреевна оказалась сильнее духом, чем думалось Наташе. Видно, покаянная мысль о наказании за собственные давние грехи молодости смирила её с вероломным поступком мужа. Да и забот по дому хватало. Женщинам не свойственно томиться в безделье.

– Только, доченька, давай постараемся обойтись без его помощи, – попросила она Наташу. – Если что, так лучше Славика Дёмина покличем. Видеть мне теперь Илюшу тяжело. Я вот сижу, смотрю фильмы по телевизору, и мне веселей становится. Люди повсюду горе мыкают, хоть и денег у них полно!

– Конечно, мама. Как скажешь, – согласилась Наташа.

По всем телевизионным каналам демонстрировались самые разные сериалы, но Анна Андреевна выбирала в основном заграничные – «Санта-Барбара», «Богатые и знаменитые», «Женаты и с детьми», «Грейс в огне», «Эдем». Она словно хотела воочию убедиться, что люди в дальних странах также страдают, плачут и в муках рожают своих детей.

– А как вязать под эти сериалы хорошо! – рассуждала Анна Андреевна. – Сидишь себе, за Стефани Харпер поглядываешь, а петелька за петелькой ровненько ложится. Серия, другая – джемпер закончен. И Стефани легче жить стало. Посмотри, что я связала!

И действительно, постепенно работы Анны Андреевны стали просто изумительны. Всю свою душу и фантазию вкладывала она в рукоделие. Ниточка за ниточкой тянулась её боль и превращалась в причудливые сложные узоры. А на сердце у Анны Андреевны светлело.

На вязаные изделия находились покупательницы. Анна Андреевна не торговалась, отдавала свои работы за ту цену, которую предлагали. Местные дамы укрывали плечи её кружевными шалями и щеголяли в оригинальных тёплых кофточках. Скучать ей не давали и старинные подружки. Кто зайдет сериал за чаем обсудить, кто поучиться у неё успокоительному вязанию. Внуков своих к Антошке приводили. Когда звенят детские голоса, дом оживает. Наташа с радостью привечала всех, лишь бы мама не хмурилась.