Текст книги "Не оставляй меня одну"

– Сейчас уберусь, а с утра пойду в больницу на работу устраиваться.

– Правильно, я к тебе завтра часам к пяти подскочу, накормишь, только Веру не приглашай, у меня к тебе разговор секретный.

Серафима Львовна опять что-то придумала, – улыбнулась Лиза.

Она шла в больницу и волновалась, – вдруг ее не возьмут, вдруг нет вакансии. Но когда в приемном отделении увидела неизменную Наталью Ивановну, почему-то успокоилась.

– Лиза, – обрадовалась та, наконец-то. А мы недавно о тебе говорили, мол, пора бы нашей медсестричке на работу выходить. У нас сейчас новый главврач, прежний на пенсию ушел, так я сейчас Александру Алексеевну вызвоню, она тебя к нему проводит.

Лиза робко вошла в кабинет и увидела за столом полноватого мужчину в белом халате. Она поздоровалась, а Александра Алексеевна сказала, – Петр Иванович, это и есть наша Лиза Коренева. Тот мягко улыбнулся и неожиданно густым баритоном произнес, – здравствуйте, Елизавета Андреевна, проходите, садитесь, слушаю вас внимательно.

Лиза окончательно успокоилась, – я хотела бы у вас работать, и протянула диплом.

– Ну, что ж, медсестры да еще отличницы нам нужны, – ответил Петр Иванович. Пожелания будут?

– Да, – совсем осмелела Лиза. Я хочу быть операционной сестрой, но прежде мне нужно попрактиковаться в терапии, кардиологии и травматологии. Главврач рассмеялся, – впервые встречаю столь юную особу, которая четко знает, чего хочет. Ладно, в приемной напишите заявление. Александра Алексеевна, забирайте ее к себе в кардиологию и покажите, где у нас отдел кадров, а завтра приступайте к работе, Елизавета Андреевна.

– Конечно, – обрадовалась Лиза.

К приходу Серафимы Львовны она накрыла на стол и пребывала в нетерпеливом ожидании. Та вошла, поставила в прихожей свою необъятную сумку и с ходу затрубила, – есть хочу, умираю, корми меня скорее. Подожди, дай я на тебя посмотрю. Молодец, загорела, посвежела. На кухне Серафима Львовна продолжила, – Варька тебя очень хвалила, говорила, что Петька в тебя влюбился, а Ванька сказал, что как вырастит, так женится на Лизке. Так что перспектива стать женой тракториста или фермера у тебя есть. Лиза улыбнулась, – я подумаю. Мне они тоже все очень понравились. Тетя Варя вам передала мед и банки с грибами и соленьями.

– Себе оставь, у меня этого добра хватает, и не возражай. А как приду к тебе, тогда и угостишь.

За ужином Лиза рассказала о визите в больницу, о том, что к ней там хорошо отнеслись, новый главный врач ей понравился, и завтра она уже идет на работу.

– Вот и хорошо, теперь тащи сюда мою сумку и открывай, – произнесла Серафима Львовна. Лиза вынула оттуда коробку и обомлела, – неужели ноутбук?

– Да, это наш тебе общий подарок на день рождения. Серафима Львовна тяжело вздохнула, – думали, отпразднуем, а оно вон как вышло. Лиза помолчала и произнесла, – я теперь не буду его отмечать.

– Как знаешь, девочка. Ну а подарки просто так дарить можно?

Лиза кивнула.

– А теперь давай поговорим серьезно. Наденька очень беспокоилась о твоей будущей жизни, о материальном положении. Зарплата у медсестер известно какая, чуть ли не вся уйдет на оплату квартиры.

– Я буду много работать, по домам ходить уколы больным делать, подъезды мыть, но квартиру не продам, – твердо сказала Лиза.

– Наденька это знала и заранее о тебе позаботилась. Сама знаешь, она работала в министерстве финансов начальником отдела, очень умной была и прозорливой. В январе девяносто первого случилась денежная реформа, павловской ее назвали. Слухи о ней ходили, только правительство уверяло, что этого не будет. Но Наденька нам шепнула, – не держите деньги, делайте крупные покупки и запасайтесь продуктами. Когда в свободной продаже появилась валюта, твоя бабушка потихоньку начала скупать доллары, ну и я следом за ней. Хозяйкой магазина стала, расширила его, все вроде бы налаживалось, а месяца за три до дефолта Надя меня предупредила, – доставай все заначки, переводи их в доллары, и никаких валютных сделок. Но это большой секрет, я не могу его доверить даже подружкам. Нина и Вера детям сообщат, те своим друзьям и понесется. А у Дусеньки сроду за душой ничего не было, ей что рубль, что доллар – без разницы. Я сделала все, как Надя велела, но взяла грех на душу. Позвонила сыну в Пермь и велела срочно прилететь. Он как раз автомобильным бизнесом занялся, не хотела, чтоб прогорел. Вадим тут же примчался, я ему сказала, что надо делать и предупредила о секретности. Он мне очень доверял, потом благодарил за совет. Что-то я разговорилась. Лиза, в бабушкиной комнате на антресолях найди коробку из-под обуви. Будешь к зарплате понемножку добавлять, думаю, тебе надолго хватит. А я пойду, спасибо, вкусно накормила. На сороковины вместе соберемся, тебе помочь?

– Спасибо, не надо, сама управлюсь.

Лиза достала коробку, открыла и, увидев плотно уложенные пачки стодолларовых купюр, заплакала, – бабушка, как же мне без тебя плохо.

От тоски она спасалась работой. Александра Алексеевна ее хвалила, говорила, что молодец, старательная, соображаешь быстро, чувствуются гены родителей, больные тобой довольны.

Однажды, на мобильный ей позвонила Наталья Ивановна.

– Коренева, спустись в приемное отделение, тут тебя молодой человек спрашивает. И прошептала, симпатичный до невозможности, и с цветами. Лиза очень удивилась, не было в ее окружении таковых, но потом решила, что это родственник кого-то из больных. К своему изумлению, она увидела племянника Ивана Николаевича.

– Здравствуйте, Лиза, вот я вас и нашел, – произнес он и так улыбнулся, что внутри у нее все задрожало. – Вы меня не помните?

– Ну, как же, вы Алексей, что-то случилось, кто-то заболел?

– Случилось, я вас снова увидел. Вы когда освободитесь?

– Через полчаса, – смущенно ответила Лиза.

– Тогда я вас подожду в машине. Алексей протянул ей пять белых роз на длинных стеблях, поцеловал руку и вышел.

– Лизка, признавайся, это твой кавалер? – спросила Наталья Ивановна.

– Нет, просто знакомый.

– Может и знакомый, только пока он тебя ждал, круги выписывал, а как увидел, так аж засветился от радости.

С того дня Лиза не ходила, а летала. Почти каждый вечер ее встречал Алеша, и они куда-нибудь ехали. Он сам придумывал программу, а ей было все равно, лишь бы был рядом и держал за руку. Как-то ей позвонила Серафима Львовна и сказала, – Лизонька, что-то давно мы с тобой не виделись, может, проведаешь старуху?

– Конечно, – ответила она, завтра после работы заскочу.

Увидев ее, бабушка Серафима всплеснула руками, – девочка, да ты вся светишься, не уж-то влюбилась?

– Ага, – засмеялась Лиза.

– Тогда я тебя буду кормить, а ты рассказывай. Кто он, что, откуда взялся.

– Это племянник Ивана Николаевича. Помните, я вам рассказывала, что они меня встречали, когда из Липовки приехала. Представляете, Алеша меня разыскал и прямо в больницу пришел с цветами. Он красивый, умный, пол-Европы объехал, много видел и знает. Мы с ним ходим в кафе, в кино, на выставки, иногда за город выезжаем, один раз в лесу снеговика слепили, а он развалился, вот мы хохотали.

– Твой Алеша работает или учится?

– Он студент четвертого курса института международных отношений, мама переводчица, три языка знает, а папа работает в МИДе.

– У вас серьезные отношения?

– Да, – слегка покраснела Лиза.

– А-а-а, – затрубила Серафима Львовна. Проглядела я девку, проглядела.

– Да вы, что, Серафима Львовна, я уже взрослая.

– Да не про это я, не про это. Послушай меня, девочка, не будет тебе с ним счастья.

– Почему, мы любим друг друга, Алеша сказал, что влюбился в меня с первого взгляда.

– Наивная ты, Лизонька. В такие семьи не берут девушек со стороны, родители твоему парню наверняка невесту присмотрели из своего круга. Женят на ней, и никуда он не денется. Брось ты его сама, сердечко поболит, поболит, да и успокоится.

– Нет, мой Алеша не такой, и я его не брошу, – упрямо сказала Лиза.

– Ну, как знаешь, тебе решать, – вздохнула Серафима Львовна. Но как худо станет, позвони, не прячься. Жалко, что нет у тебя хорошей подружки, это мы старухи виноваты, ты ж с нами все больше водилась.

Она возвращалась домой с тяжелым сердцем. А вдруг Серафима права… И тут же вспоминала Алешу, его ласковый взгляд, нежные теплые руки и твердила, как заклинание, – он не такой, не такой… Ей хотелось тут же ему позвонить, услышать родной голос, но не решилась, у Алеши сессия и он наверняка готовится к экзаменам. Придется потерпеть.

А через пару дней ей позвонил Иван Николаевич, – Лиза, ты не будешь возражать, если я вечером к тебе заскочу?

– Не буду, – обрадовалась она.

Когда Потапенко пришел, захлопотала, – я свежий чай заварила и пирог испекла, ничего, если мы на кухне посидим?

– Спасибо, девочка, не стоит. Нам надо поговорить, – ответил тот, присев на стул. Я знаю, что вы встречаетесь с Алексеем, он влюблен в тебя по уши, только нет у вас будущего. У Лизы внутри все сжалось, она тут же вспомнила слова Серафимы Львовны и сухо произнесла, – понятно, родители заранее расписали жизнь сыну, и в ней нет места простой медсестре.

– Я всегда знал, что ты умная девочка, – вздохнул Иван Николаевич.

– Вы считаете, что Алеша согласится?

– Он хороший парень, но против воли родителей не пойдет, я это точно знаю. Брось его сама, тебе так легче будет.

– Хорошо, я попробую.

– Вот и ладно, – поднялся Иван Николаевич, – но в наших отношениях ничего не меняется. Если будет нужна помощь, звони. И про себя подумал, – девочка не пропадет, а Алешка всю жизнь жалеть будет.

Проводив гостя, Лиза села на диван в гостиной и заплакала, – господи, ну почему самые близкие и любимые люди уходят, оставляя меня одну. Она взглянула на портрет бабушки, который висел на стене рядом с фотографией родителей. Ей показалось, что по бабушкиной щеке скатилась слеза, а может, это была только игра света.

Утром ей позвонил Алексей и радостно прокричал, – Лизонька, поздравь меня, я вчера сдал последний экзамен, завтра с мамой летим в Англию, как только вернусь, встретимся, я по тебе очень соскучился.

– Алеша, не звони мне больше, – сухо ответила она, я выхожу замуж, – и отключила мобильник. Потом выпила чаю и набрала Серафиму Львовну, – я рассталась с Алексеем, вы были правы.

– Вот и ладно, – затрубила та. Ты сегодня не работаешь? Так я сейчас за тобой заеду, и мы отправимся в одно место.

Одно место называлось «Меховым салоном».

– Серафима Львовна, вы собираетесь себе шубу покупать? – поинтересовалась Лиза, когда они туда вошли.

– Да на кой она мне сдалась, в шифоньере три уже висят, мы сейчас тебе что-нибудь подберем.

– Зачем, моя куртка теплая и вполне приличная.

– Засунь ее в одно место, вот смотри, коричневая норка, тебе подойдет.

– Она очень дорогая.

– Это мой тебе подарок.

– Серафима Львовна, я его не приму, твердо сказала Лиза.

– Ладно, тогда делим расходы пополам, не жмись, не обеднеешь. Наденька тебя всегда красиво одевала.

– Мне не нравятся длиннополые шубы, они такие не удобные.

– А мы купим норковый полушубок, он дешевле, под брюки или теплую юбку будешь носить. Пошли меряться.

Лиза вертелась перед зеркалом, и сама себе нравилась.

– Это еще не все, – улыбнулась Серафима Львовна. Она открыла свою необъятную сумку и достала вязаную шапочку и длинный шарф изумрудного цвета. Одна моя знакомая связала, я хотела подарить тебе на восьмое марта, но мы ждать не будем. Лизунь, посмотри, как тебе все идет. Не прячь волосики под шапочку, пусть твои рыжие локоны все видят. Ты с детства вся в кудряшках ходила, Наденька беспокоилась, вдруг они с возрастом выпрямятся, так иногда бывает. Но они сохранились, только потемнели. Сейчас девки по пять часов в парикмахерских сидят, чтоб покраситься да завиться, а у тебя все натуральное. Кожа белая, носик ровный, губки полные и такие яркие, что помада не нужна. Фигурка что надо, вроде бы и худенькая, а попа круглая и грудь имеется. И ножки ставишь, как балерина, осанка у тебя хорошая.

– Ой, Серафима Львовна, вы и скажете, – покраснела Лиза.

– И скажу, потому что сама не понимаешь, какая красивая. Ты на веки наноси зеленые тени не сильно, а чуть-чуть, и твои серые глазки станут русалочьими. Видишь, как они зазеленели под шапочкой. Мужики будут падать налево и направо, сама увидишь. Прячем твою курточку и старую шапочку в мою сумку, джинсы под шубейку не очень, но не беда, сейчас так носят. Я закажу знакомой вязаную юбку, будет самое то. Сейчас расплатимся и пойдем в ресторан обедать и обмывать твои обновки.

По дороге Серафима Львовна ей шептала, – не опускай глазки, смотри вперед и дерзко, видишь, как мужики на тебя пялятся. Если бы не я, уже б знакомились и предлагали руку и сердце. Лиза смеялась и немножко смущалась, ощущая на себе заинтересованные взгляды мужчин.

С тех пор она сблизилась с Серафимой Львовной. Вместе ходили в театр, на выставки, дважды летали на выходные в Санкт-Петербург, который обеим очень нравился. Как-то Лиза ее спросила, – почему мы все редко встречаемся? Мне так нравилось, когда бабушки к нам приходили, песни пели, о жизни говорили.

Та вздохнула, – Наденька с каждой из нас дружила вот и объединила, ее не стало, и мы как-то потерялись, да и стареем потихоньку. Перезваниваемся, конечно, но прежних отношений уже нет. Кстати, с Дусенькой ты нас познакомила.

– Правда? Расскажите.

– Повели мы тебя с Надей в цирк. Тебе тогда годика три было, но болтала во всю и очень любила со всеми знакомиться. Подходим, у входа как раз Дуся стояла и билеты проверяла. Ты их протягиваешь и говоришь, – здравствуйте, меня Лизонькой зовут, а вас? Она засмеялась и отвечает, – а меня Дусенькой. После представления подошла к нам спрашивает, – детонька, что тебе больше всего понравилось? А ты, – все, но обезьянки и клованы самые лучшие. И еще пирожные в буфете, они такие маленькие, раз, и проглотил. Бабушка сказала, что они птифур называются. Мы, конечно, посмеялись, Дуся пригласила нас на новую программу, с тех пор и подружились.

– А почему она живет одна?

– Дуся своенравная, свободу любит, никаких правил не признает. Она детдомовка, родители в войну погибли. После седьмого класса училась в ФЗУ (фабрично-заводское училище. От ред.), а тут к ним в город приехал цирк-шапито, влюбилась в какого-то акробата и с ним умотала. Потом с клоуном сошлась, с дрессировщиком, еще с кем-то. Влюбчивая до ужаса. Но я думаю, что главной любовью Дусеньки всегда был цирк, хоть и работает в нем на должности «куда пошлют». Сама так говорит. Она ж легкая на подъем, готова бежать, помогать, плечо каждому подставлять. Цирковые ее любят и в обиду не дают.

– Серафима Львовна, а вы как с бабушкой познакомились?

– Давно это было. Обе поступали на заочное отделение финансово-экономического института, только она на финансовый факультет, а я на товароведения. В столовой случайно оказались за одним столиком, разговорились. Судьбы у нас были схожи. Отцы на фронте погибли, моя мама рано умерла, тетка воспитывала. А Надина – позже, на тяжелой работе надорвалась, мужиков-то после войны было мало. У нас с ней к тому времени техникумы были за плечами, хоть молодые, а все равно самостоятельные. Первой вышла замуж твоя бабушка. Виктор видный был, высокий, белозубый, улыбчивый, но гулящий. Даже женитьба его не остановила. Оно и понятно, все девки на него вешались. Я как-то не выдержала и сказала об этом Наде, а она ответила, – Витю уже не изменишь, природа у него такая, как только рожу ребеночка и запишу на отца, так и брошу его. Как сказала, так и сделала. Виктор тут же пристроился к какой-то разведенке, потом с ней расстался и потерялся. Когда ты уже родилась, Надя решила его разыскать. Я говорю, – оно тебе надо, а она отвечает, – вдруг Вите помощь нужна, не молодой ведь, да и не чужой. Писала в разные адресные столы, и как-то пришел ответ из Сибири, что помер он и похоронен на кладбище в каком-то поселке Красноярского края. Поехала моя подружка туда, поклонилась могилке и сказала, – теперь я спокойна.

– А где ваш муж? – спросила Лиза.

– Не было его у меня никогда, – засмеялась Серафима Львовна. По молодости сошлась с одним женатым начальником, влюбилась по уши. Статный был, ухаживал красиво, подарки дарил, один раз даже в Сочи возил. Наденька меня предупреждала, что не разведется Анатолий, партийный он, в высоких кругах вращается, а там такое не поощряется, может и поста лишиться. Она оказалась права. Когда я сообщила, что беременная, Анатолий коротко произнес, – это твои проблемы, больше мне не звони. А подружка сказала, – не вздумай ничего предпринимать. Мы с Оленькой вдвоем живем, и ты своего ребеночка вырастишь. Вот. Родила я Вадика, и не выдержала, позвонила Анатолию, сказала, что у него сын, а он зараза ответил, – у меня уже есть дочь и бросил трубку.

– Больше вы с ним не виделись? – спросила Лиза.

– Да уж встретились, – засмеялась Серафима Львовна. Представляешь, Анатолий сам меня нашел. Лет пять назад это было. Заявился ко мне в магазин, я его поначалу даже не узнала. Седой, потертый, никакой стати, начальственного лоска и начал жаловаться на жизнь. Дескать, все его бросили, в тоске-одиночестве пребывает. Но я-то про него все знала, люди рассказывали, мы ж в одной системе работали. После меня Анатолий очередной любовницей обзавелся, а когда кончилась партийная власть, с женой развелся и загулял. Потом женился на молодой девке, она муженька обобрала до нитки и слиняла. Он к дочке кинулся, а та сказала, что из-за его похождений мама рано умерла, и выперла со словами – близко к моему порогу не подходи, нет у меня отца. Ну вот, стонал, он стонал у меня в кабинете, а потом говорит, Сима, может, сойдемся, все-таки сын у нас. Во, наглючий. Я ему и ответила, – даже не думай и не мечтай, ты мне ни за какие коврижки не нужен. Анатолий помолчал, и так заискивающе произносит, – ты бы адрес сыночка дала, я бы его проведал.

– Ага, думаю, к ребенку хочет присосаться, ну и заявила, – ты даже не знаешь, как его зовут, чью фамилию носит, а туда же. Так запомни, мой сын красивый, умный, у него успешный бизнес, крепкая семья и двое деток. Живут они на Кипре, и никакого адреса ты у меня не получишь. Про заграницу я, конечно, набрехала, чтоб он не вздумал здесь Вадика разыскивать. Анатолий помялся, потом говорит, – Сима, мне бы колбаски дорогой, давно ее не ел. Нагрузила я ему пакет с деликатесами, жалко все-таки. И что ты, Лиза, думаешь, через две недели опять приперся, видно, колбаса понравилась. Я так разозлилась, но пакет вручила и сказала, – третьего раза не будет. Охрану предупрежу, и тебя ко мне не пустят, а не успокоишься, в милицию позвоню, сообщу, что вымогательством занимаешься. Так и закончилась наша последняя встреча.

– Серафима Львовна, а почему вы не ездите к сыну, и он вас редко навещает? – спросила Лиза и смутилась, – если вам неприятно, не говорите.

– Да, чего уж тут, – вздохнула та. Вадик в Перми служил, там познакомился со своей Ниной, ее семья и пригрела солдатика. А чего ж, парень он видный, воспитанный, не пьющий. Обхаживали его, вот он и повелся. На свадьбу я к нему летала, с невесткой познакомилась, со сватами. У них двухэтажный дом на окраине города, отец Нины автомастерскую держал, хозяйство большое. Но не понравились они мне. Конечно, ничего зазорного в стремлении к достатку нет, они ж работают, а не воруют, только куркулистые какие-то. Одни разговоры про деньги да прибыль. А мне захотелось послушать «Кармен», Пермский театр оперы и балеты славится своей труппой. Молодым предложила пойти со мной, так сваты вытаращились на меня как на ненормальную. Сказали, что билеты огромных денег стоят, да и ничего хорошего в тех операх нет. Но я все-таки настояла и согласие получила только потому, что поход в театр пообещала сама оплатить. Мы с Вадимом получили удовольствие, а Нина все зевала. Больше меня в гости не звали и сами в Москву не приезжали, хоть я и приглашала. Потом у сына две дочки родились, Дашенька и Настенька. Когда им исполнилось пять и шесть лет, Вадик с Ниной решили повезти их на море, так я упросила сыночка лететь через Москву, чтоб побыли здесь хоть пару дней, а я б на внучек посмотрела. Девочки симпатичные, светленькие, но ужас какие не воспитанные. Только и слышно было, – хочу это, хочу то, все хватают, и разрешения не спросят. Еще и между собой дерутся. Стишков не знают, книжками не интересуются. Оказывается, в садик детки не ходят, за него ж надо платить. Нина не работает, с ними сидит, ну и матери помогает справляться с коровами да свиньями. Грешно сказать, но когда они уехали, я с облегчением вздохнула. Правда, на прощанье мне Вадик сказал, – мам, не бери в голову, у нас с тобой разная жизнь, только помни, я всегда с тобой, ты у меня лучшая и единственная. Сваты и жена не любят его отпускать в Москву, так чтобы не было скандалов, Вадик поступает просто. У него за рубежом есть партнеры, он туда напрямую летает, а на обратном пути у меня останавливается. Посидим мы с ним денечек, поговорим, пообнимаемся… Жалко, что все так сложилось, но тут уж ничего не поделаешь. Слава Богу, ты, Лизонька, у меня есть, к тебе моя душа сразу прикипела.

– И я вас очень люблю, бабушка Серафима. Только балуете вы меня, драгоценности свои дарите, дорогую одежду покупаете, неловко как-то. У вас ведь свои внучки есть.

– Лизка, не возникай, о них есть кому позаботиться, а ты ж такая, что всю жизнь в джинсах, курточках, да в кроссовках будешь бегать. Я хочу, чтоб шикарной была, чтоб все соответствовало, и красота и наряды. Не нравится мне твое одиночество, не уж-то кавалера трудно завести?

– Помните, как вы пели: ах, кавалеров мне вполне хватает, но нет любви хорошей у меня, – засмеялась Лиза.

– Все об Алексее тоскуешь?

– Не тоскую, но и не забыла.

Лиза Коренева шла по морозным улицам, вспоминала свое прошлое и удивлялась, как быстро мчится время. Уже два года как нет бабушки, и почти полтора – со дня расставания с Алешей. Внезапно, она услышала скрип тормозов, а следом возглас, – Лиза! Повернувшись, увидела выскочившего из машины Алексея.

– Как я рад тебя видеть, – широко улыбнулся он и приобнял ее. Ты стала еще красивее, такая элегантная, просто звезда экрана. Замуж вышла?

– Нет, но обо мне есть, кому беспокоиться, – ответила она с легкой улыбкой. – Как ты живешь, Алеша?

Тот пожал плечами, – женился, работаю в МИДе, все нормально. Признайся, дядя Ваня уговорил тебя бросить меня?

– Какое это имеет значение. В любом случае ты сам сделал выбор.

– Ну, да, – как-то тускло произнес Алексей. Потом взял за руку, – я ничего не забыл и очень часто тебя вспоминаю. Господи, какое же это было счастливое время. Может, встретимся, посидим, где-нибудь, поговорим?

– Не надо, то время уже не вернуть, а будущее у нас разное. Прощай и будь счастлив.

Неожиданно для себя Лиза почувствовала облегчение и подумала, – кажется, я окончательно простилась с прошлым по имени Алеша. Она шла и не видела, что тот еще долго сидел в машине, провожая ее тоскливым взглядом.

Не успела Лиза войти в квартиру и переодеться, как в дверь позвонили. На пороге стояли тринадцатилетние близнецы Витька и Вовка, которые жили двумя этажами выше. Их родители торговали на вещевом рынке, часто уезжали за товаром в Турцию или Грецию, а присматривала за мальчишками бабка, которую они не слушали. Близнецы были озорными и драчливыми, поэтому их боевые раны залечивала Лиза. Иногда они приводили с собой товарищей по несчастью.

– Проходите, есть будет?

– Не, – ответил Витька, сегодня мамка дома, так мы наелись от пуза.

– Но от пирожков не откажемся, – сказал Вовка.

– Лиза, мы это, вот, возьми, а? – просительно произнес Витька и протянул ей коробку, в которой на тряпочке лежал кутенок. Дворняжка Жулька, что в подвале жила, не смогла разродиться, только один щеночек и выполз. Мы ее похоронили в конце двора, а его себе взяли. В нашей комнате под кроватью два дня прятали, теплое молоко давали, а мамка сегодня нашла и велела на помойку выбросить. Нам жалко, он же живой, шмыгнул носом Витька, следом за ним и Вовка.

– Ладно, возьму я вашего сироту – улыбнулась Лиза.

– А мы знали, что не откажешься, потому что добрая, и всем помогаешь, – затарахтел Витька.

– Если кто заболеет, сразу тебе звонят и прислушиваются к этим… твоим рекомендациям, – продолжил Вовка. Дядька Федька с первой квартиры говорил, что ты, кого хочешь вылечишь, и врача не надо.

– Идите уже, подлизы, – засмеялась Лиза. Она открыла дверь и увидела серого котенка, который мяукнул и прошмыгнул в квартиру.

– Это не мы его принесли, честное слово, – сказал Витька.

– Наверное, он тоже сирота, – предположил Вовка.

Выпроводив мальчишек, Лиза грустно улыбнулась, – жила в доме одна сиротка, теперь стало три. Ладно, завтра куплю им лоточки, а сейчас надо определиться с гнездышком. Она достала старую корзинку, с которой они ходили с бабушкой на рынок, застелила ее клеенкой и фланелью. Бабушка никогда не выбрасывала ее старые платьица, она их разрезала на аккуратные лоскуточки, складывала у себя в комоде и говорила, – на тряпочки пригодятся. Затем налила в маленькую мисочку молока, поставила возле корзинки и крикнула, – эй, ты, самовольщик, иди ужинать. Котенок тут же прибежал и припал к миске.

– Лопай, – сказала Лиза, а я буду собачку кормить. Она открыла банку сгущенки, капнула молоко на палец и поднесла его к кутенку. Тот высунул язычок и принялся лизать. Это было так щекотно, что Лиза не выдержала и начала смеяться. Потом уложила малыша в корзинку, где уже мурлыкал котенок.

– Как же мне вас назвать? А вообще, вы кто? Ладно, не буду вас сегодня трогать, завтра разберусь.

Так как сиротки оказались представителями мужского пола, то кутеночка Лиза назвала Тимкой. В первом классе ей очень нравился Тимофей Краснов, но он бегал за Леной Пенкиной. – А теперь будешь собачкой за мной бегать, – с удовлетворением сказала сама себе. Котенок стал Тимоней, а вскоре превратился в Моню.

После работы Лиза торопилась домой, все-таки малыши оставались одни, и она немножко беспокоилась. Монька любил озоровать и наверняка устроил бы какую-нибудь шкоду, если бы не Тимка. Щенок был умный и сообразительный, как все дворняжки. Он сердитым лаем на корню пресекал поползновения котенка, и тот его слушался. А вообще они дружили, спали в корзинке, вместе бегали по двору и сидели на диване возле Лизы, когда она смотрела телевизор.

Серафима Львовна бурчала, – вместо того, чтоб мужика в дом привести, она собаку с котом завела. Все у тебя, не как у людей.

– Может я сама не правильная? – спросила ее как-то Лиза.

– Что ты такое говоришь, – затрубила та. Ты самая лучшая, и не слушай старуху, она уже из ума выживает, и болтает что ни попадя. Ничего, моя девочка, найдешь свое счастье, просто оно немножко задержалось по дороге к тебе.

Лиза спустилась в приемное отделение, попрощалась с Натальей Ивановной, как вдруг увидела на скамейке двух детей. Девочке было годика четыре, а мальчик чуть постарше. Ее поразила их обреченность и то, как они держались за руки.

– Это кто? – спросила Лиза Наталью Ивановну.

– Детки ехали в машине с матерью, попали в аварию, ее даже до операционной не довезли, а они только синяками отделались.

– Отца вызвали?

– Мальчик сказал, что они жили с мамой, а папа во Франции. Других родственников у них нет.

– Что же теперь с детьми будет?

– Вызову милицию, их пока определят в детприемник, может, отца разыщут.

– Господи, зачем же в детприемник, они же маленькие, в шоке, а там чужие тетки.

– Так положено, Лиза.

– Наталья Ивановна, пожалуйста, никуда не звоните, я детишек к себе заберу, в их дом сбегаю, соседей поспрашиваю и обязательно разыщу отца. У матери документы были?

– Не знаю, сейчас позвоню.

– Если есть паспорт, пусть скажут ее домашний адрес.

– Ладно, – вздохнула та.

Она подсела к детям, – привет, меня зовут Лиза, а вас?

– Я Асенька, а это мой братик Васенька, – ответила девочка.

– Какие у вас замечательные имена. Вы, наверное, голодные?

– Немножко, а когда мама придет?

– Она заболела и пока полежит здесь. А мы сейчас поедем ко мне, я вас накормлю кашкой-малашкой, вы будете играть с собачкой и котиком, они очень хорошие и вам обрадуются.

Девочка вопросительно взглянула на брата, тот подумал и кивнул.

Когда Лиза открыла дверь в квартиру, в прихожей, ее как всегда встречали Тимка и Моня.

– Малыши, я не одна, знакомьтесь. Это Асенька и Васенька. Щенок тявкнул, котенок мяукнул.

– Они с нами поздоровались! – засмеялась девочка.

– Конечно, они очень вежливые. Раздевайтесь, я сейчас ужин приготовлю, а вы проходите в гостиную,

Когда она туда заглянула, то увидела, что дети спят на диване, а рядом с ними сидят Тимка с Монькой. Лиза быстро поменяла постель в своей комнате, и уложила туда Асеньку. В бабушкину определила мальчика. Затем набрала Витькин телефон и сказала, – нужна помощь. Близнецы тут же примчались.

– В общем, так, в этих двух комнатах спят маленькие детки, они только что осиротели, их мать погибла, но они еще об этом не знают. Вы сидите в гостиной, смотрите телевизор, никаких воплей и криков, стережете их покой. Я сейчас сбегаю в дом, где они живут, узнаю у соседей, есть ли у детей родственники и как с ними связаться. Если кто-то из деток проснется и захочет в туалет, проводите и покажете. Задача ясна?

– А то, не волнуйся, все сделаем, – сказал Витька.

– Деток много? – спросил Вовка.

– Нет, братик и сестричка, – засмеялась Лиза.

Она выскочила из подъезда и закрутилась на месте. Улица Матросова, о которой ей сообщила Наталья Ивановна, вроде бы где-то недалеко, а в какую сторону идти она не знала. Но тут ее окликнул Аркадий Борисович из соседнего подъезда, он всегда вечером выгуливал свою овчарку в это время.

– Лиза, ты чего головой вертишь?

– Да, вот, мне надо на улицу Матросова, она вроде бы в нашем микрорайоне, а куда идти, не знаю.

– Матросовская длинная и с поворотами, какой номер дома?

Лиза взглянула на бумажку, – тридцать пятый, первый корпус.

– Если пойдешь по улице, то это далеко, а через дворы близко. Мы тебя с Лордом проводим, нам все равно, где гулять.

На всякий случай Лиза сначала позвонила в квартиру, где проживали дети. Вскоре открылась дверь соседней, и выглянула женщина пенсионного возраста, – там никого нет.

– Здравствуйте, – обрадовалась Лиза, – я медсестра из больницы. К нам сегодня по «Скорой» привезли вашу соседку, она попала в аварию и погибла.

– О, Господи, горе какое, – воскликнула женщина, – а что с детками?

– Все в порядке, отделались синяками, я их к себе забрала. Вы не знаете, как разыскать отца?

– Ну, как же, у меня его телефон есть, Олег позванивает, правда редко. Вы извините, не могу пригласить вас в дом, зять пришел под этим делом, может помешать. А мы сейчас к Лиде зайдем, она мне ключи от квартиры оставляет, ох, теперь уже оставляла.