Текст книги "Корабль-звезда"

– Но, как губернаторы, мы обязаны считаться с возможным недовольством держателей Чаши, которым подобные меры могут не понравиться.

Асенат подчеркнула свое беспокойство, встопорщив красные и золотые перья, но Мемор оно показалось притворным.

Тут что-то другое.

– Пожалуйста, просветите меня, – сказала Мемор, решив перевести беседу в режим, отвечавший статусу участниц. Пускай Асенат берет инициативу на себя.

– Если мне правильно помнится, ты показала нам результаты допросов и исследование нейронных сетей этих приматов. Эукариоты, многоклеточные, с двусторонней телесной симметрией и закрытыми Подсознаниями – увлекательная история. После этого ты предположила, что интеллектом они значительно уступают Народу, хотя и, вероятно, превосходят Адаптов. Несмотря на это, они продолжают успешно скрываться от нас, а теперь половине приматов удалось сбежать из Чаши!

Низкоранговые слушатели, не сговариваясь, изумленно выдохнули. Сбежать?! – означало это невысказанное восклицание. Мемор полуразвернулась, закрывая большую часть группы от пронзительного взора Асенат.

– И теперь эти беглецы вернулись к себе на плазменный ионоточник. Тебе по-прежнему кажется, что мы их сможем наставить на Путь?

Мемор ответила, сопроводив свои слова перьевым просверком почтительного смущения:

– Я приношу вам свои самые искренние извинения за неудачу, какая постигла меня в попытках удержать или возвратить странных приматов. Полагаю, их диковинная поступь – непрерывное контролируемое падение с задних конечностей, какие у них покрыты плотными искусственными оболочками, – дает символический ключ к их способности импровизировать. Они куда быстрее схватывают новые идеи, чем поначалу нам казалось. Взять, к примеру, то, как им удалось в краткие сроки наладить союз или сотрудничество с силами – другим видом двуногих, что, смею отметить я, в известной мере раскрывает причину их мятежа. Приматы, приехавшие на поезде, немедля вступили в битву между силами и небесной рыбой. Как такое могло произойти столь стремительно, я не понимаю. Возможно, мы имеем дело со случаем инстинктивной межвидовой сигнализации.

– Я бы сказала, что их двуногость указывает на предварительную Адаптацию к некоему агрессивному миру, скорому на расправу.

– Итак… вы склоняетесь к истреблению?..

Асенат поняла, что ее подталкивают к поспешному решению, какие она неизменно почитала ошибочными.

– Возможно, однако не сразу. Их корабль обладает интересными характеристиками; в частности, нам было бы полезно изучить устройство их систем контроля магнитной ловушки.

– Ах да. В таком случае, полагаю, я вправе рассчитывать на ваш совет?

Мемор поманила Асенат в сторону переговорного клуатра, на миг встопорщив перья с намеком, что беседу следует уподобить обычной прогулке. Люминесцирующие стены аркад источали теплое зеленое сияние; пройдя в эти тесные пределы, Мемор опустила за собой мерцающую электрическими оттенками голубого завесу звукопоглотителя.

– Я бы не хотела при них упоминать о том, что наши проблемы с регуляцией Струи продолжаются.

– Ты считаешь, приматы могут нам как-то помочь? – Шейная бахрома Асенат скептически встопорщилась.

– Они изобретательны…

– Ты же не всерьез предлагаешь доверить им управление самым священным, самым важным для Чаши объектом!

– Я пыталась только…

– Некоторые в нашем Народе саму идею посчитают отъявленной ересью. – Испытующий неспешный взор, никаких перьевых сигналов. – Не исключаю… что и я тоже.

Несомненная угроза. Перьевые узоры Асенат из ярких, приятных глазу, розово-пурпурных и оливковых стали оловянно-серыми и тревожно-синими, приглушенными. А вдобавок зловеще зашуршали. Если Мемор лишится милости Асенат, перед нею откроются несколько путей, и ни один не будет привлекателен. Значит… признать поражение, первым долгом и сейчас же.

– Я упомянула о такой вероятности лишь потому, что к этой мысли меня склонила история моего собственного едва удавшегося побега, когда приматы и силы атаковали небесную рыбу. Я обнаружила, что приматы быстро приспособились пользоваться оружием силов, основанным на химической энергии. Нашим группам захвата также следует это учесть. Приматы умны, оригинальны, непредсказуемы. Я хотела сразу же доложить…

– Твоя гибель от их рук послужила бы той же цели не менее успешно, – сухо ответила Асенат.

Мемор, игнорируя выпад, продолжала:

– Старшая Мудрица, я предоставила вам записи, которые…

– Которые показали, что Позднейшие Захватчики отличаются непредсказуемым поведением, импульсивны, непостоянны, своенравны. Коротко говоря, они воплощают все те качества, какие мы, Птицы, подавили в себе во имя благополучия Чаши Небес. И этих же Позднейших Захватчиков ты предлагаешь использовать, подрядить, чтобы…

– Нет, нет! Мне показалось, мы могли бы получить от них информацию о новых технологиях, убедить их помочь нам, узнать об их мире, быть может, даже не посещенном ранее…

– А потом?

– Ну, если их Адаптация к нашему обществу не увенчается успехом, то и их, и этот странный корабль придется ликвидировать.

Асенат отдала едва заметную честь перьями, запятнав ее, однако, скептическим красным мазком на горле.

– Вынуждена признать, Уполномоченная Астроном-Дальновзорка, что ты хорошо маневрируешь в палатах Цитадели, но, увы, не на поле битвы.

– Я не командовала небесной рыбой!

– А у меня иные сведения…

Мемор с опозданием вспомнила, как отдавала приказы капитану небесной рыбы. Отзвуки залпов примитивной артиллерии силов так бухали в переборках живого цеппелина, что у нее сдали нервы. Еще не начали лопаться водородные пузыри, а на борту уже воцарилась паника. Лишь своему быстрому решению взять командование на себя она была обязана жизнью. На прощание Мемор бросила капитану обреченного судна: Времени на споры у нас нет. Дайте мне мою шлюпку сейчас же. Капитан, конечно, не оценил заключенной в реплике иронии. А Мемор сбежала не оглядываясь. Облажавшийся капитан получил по заслугам.

Мемор не успела еще толком удалиться от серокожей громыхающей туши, как очередной залп силов, рикошетировав от килевой кости, пробил один из водородных пузырей и внешнюю стенку туловища. Конечно, пушкарям просто повезло, но Мемор в это время находилась неприятно близко и в деталях пронаблюдала, как накатывает на спасательную шлюпку ударная волна от взрыва водородного пузыря; малого не хватило, чтобы шлюпку сбило в смертоносное рыскание и послало кувыркаться к земле. Мемор вздрогнула, услышав долгий пронзительный вопль небесной рыбы, означавший, что той пришел конец.

Мемор поймала себя на том, что молчание под неожиданным приливом воспоминаний слишком затягивается. Подсознание тогда не обработало травматические переживания, но и сейчас для них поистине нет времени.

– Я всего лишь высказала несколько предложений капитану в горячке момента.

– И после твоего побега стало еще жарче, – с брезгливой лаконичностью подытожила Асенат, глядя на Мемор сузившимися глазами.

– Не решись я сбежать, вы бы мало что узнали о случившемся.

– Ты отдаешь себе отчет, что уже в немилости?

– Я отдаю себе отчет в том, что мои действия не встретили всеобщего одобрения. С приматами нелегко сладить, поскольку их ментальные структуры работают в примитивных режимах. Нам давно уже не приходилось встречаться с подобными существами.

– Ну, по крайней мере, ты сумела вернуть себе одну из особей, сбежавших ранее. Остальные же, насколько можно судить, разделены на два отряда: те, кого нам так и не удалось пленить, скрываются где-то среди силов, а другие четверо вернулись на свой звездолет. Последнее особенно возмутительно. Их кораблю каким-то образом удается маневрировать так, что гамма-лазеры на ободе бессильны выцелить его.

– Да, это чрезвычайно досадно. – Мемор зарябила янтарными и серовато-синими перьями, выражая всемерное раскаяние. – Однако мне хотелось бы подчеркнуть, что наши системы обороны специально устроены так, чтобы их орудия не могли нацелиться внутрь Чаши; это решение было принято Древними давным-давно, после восстания Максимизаторов.

– Твои знания истории точны. К сожалению, движение Максимизаторов не искоренено полностью, и я опасаюсь, что им-то приматы и обязаны сведениями об этой прорехе в нашей обороне.

– Я этого не знала! – Удивление Мемор было непритворным; воистину скверная новость, но, если рассудить, старая прореха в системах защиты вряд ли могла бы проявиться в более подходящий для таких целей миг, чем при вторжении Позднейших Захватчиков.

– А это и не твое дело, Мемор. Сосредоточься на Позднейших Захватчиках.

– Вы имеете в виду, на их поимке и уничтожении?

Так было бы проще всего, а заодно и Мемор вывела бы себя из-под удара. Впрочем, она бы потом жалела о потере приматов, ибо архаичная таинственность этой расы будоражила ее любопытство.

– Нет! Я склонялась к такому решению прежде, но теперь приходится учитывать новые факторы. Чтобы постичь их, а также по соображениям секретности, спустимся в Убежище.

У Мемор из Подсознания поднялась рябь неуверенности. За консультациями в Убежище по приятным поводам не спускаются.

– Но зачем?

– Об этом тебе придется спросить Унаджьюханах, библиотекаря Убежища.

Само по себе это предложение так озадачило Мемор, что ее охватил ужас.

14

Про Унаджьюханах рассказывали старую шутку, что она любит распевать древние песни на общественных церемониях, даже на похоронах. Когда ее спрашивали, произошло ли такое на очередной церемонии, Унаджьюханах всегда отвечала, что нет, и тут же получала подначку: тогда то была воистину легкая смерть.

– Приветствую тебя, Асенат, – Унаджьюханах начала разговор с ритуального перьевого салюта – серо-фиолетовой ряби. Выяснилось, что при этом ее высокое оперение воссоздает Великую Печать Убежища; зрелище немало впечатляло. Мемор даже заметила белый просверк на месте официального девиза древних времен, что ныне уже не поддавался толкованию, однако сохранял символическое значение. На Печати он поблескивал безмолвным напоминанием о долговременных целях Чаши и, следовательно, Убежища.

Асенат представила библиотекарше Мемор; впрочем, необходимости в том не было, поскольку Унаджьюханах взмахом перьев прервала пересказ биографии Мемор и обратилась к ней напрямую.

– Мемор, я с интересом прислушаюсь к твоему мнению, ибо знавала великих твоих предков и в определенном долгу перед ними. Самим нынешним существованием обязана я тому обстоятельству, что много поколений назад некая НароДама воспротивилась беспорядкам, непосредственно угрожавшим Убежищу, и встала на его защиту. Эта древлеПтица ныне предстала передо мною снова, ибо малая толика ее генетического наследия присутствует в тебе.

– Весьма признательна вам, – отвечала Мемор, сопровождая слова простым мягким розовым сигналом перьевой бахромы на шее.

– Есть у меня для тебя своеобразный сюрприз, дабы могла ты затем в полной мере предаться дискуссии. Вот твоя вторая половинка. – Унаджьюханах выдержала паузу и возвысила голос: – Войди же, Бемор.

Бемор. При звуках этого имени нахлынули воспоминания юности – а глаза сосредоточились на высоком, слегка неуклюжем самце, который был… у нее перехватило дух… ее копией. По крайней мере, генетической. Бемор! Потерянный брат! Их разделили задолго до того, как Мемор подвергся Перемене. Бемор. Теперь ей припомнилась их старая шутка. Как хорошо им было вместе в молодые годы, много кубодюжин оборотов назад… но с тех пор к шутке успела примешаться горечь. Бемор стал кем-то большим, нежели Мемор. Сделался умнее, прозорливее, познал больше, оказался сопричастен большей власти, постигал глубины Порядка Вещей, поднялся выше, приказывал большему числу подчиненных. Бемор. Больше, чем Мемор.

– Брат! – воскликнула Мемор, ибо Бемор не претерпел в молодости агонической трансформации Перемен, в отличие от большинства остальных. Быть больше, чем Мемор, означало остаться самцом.

– Мне показалось, такой сюрприз будет уместен, иначе вы могли бы столкнуться друг с другом в менее непринужденной обстановке, – весело прокомментировала Унаджьюханах, раздельно топорща рубиновые перья на груди.

Она явно наслаждалась происходящим.

– Прекрасная турбина твоего разума вращается гладко, – произнес Бемор вместо предисловия. – Я прочувствовал твои доклады. Весьма сложные и глубокие.

– Прочувствовал? – Мемор сообразила, что результаты полного сканирования ее личности, проводящегося в рутинном порядке для корректировок производительности труда, были доступны не ей одной. Обычно в таких вопросах старались блюсти приватность, но сверхсекретная операция требовала презреть личные границы.

– И крайне занимательные, – продолжил Бемор. – У тебя отличная память, а Подсознание служит ценным источником прозрений. Сами по себе факты, с какими довелось тебе столкнуться, достойны напряженной драмы. С трудом постигаю я природу этих странных чужаков, Позднейших Захватчиков. Но как же они дерзки!

– Что ты имеешь в виду? Что они от меня улизнули?

– Нет, я имею в виду их неожиданное технологическое мастерство, представляющее для нас интерес.

Мемор уверилась, что прекрасная турбина твоего разума была ироническим комплиментом, но почла за лучшее не привлекать к тому внимания Унаджьюханах.

– Ну, возможно, если только сумеем их адаптировать…

– Не думаю. Они чересчур нестабильны в видовом отношении. Лучше будет применить их для более масштабных задач нашего путешествия.

Это было что-то новенькое, выходящее за пределы проверенных временем предписаний Астрономов, да и других каст. Более масштабные задачи путешествия? В другой ситуации Мемор бы это шокировало, но не сейчас.

– Я пыталась ограничить их активность по настоянию Асенат.

Бемор отмел ее замечание раздельными вспышками зелени и морской синевы в оперении.

– Эти приказы отныне недействительны. Новая муд– рость явлена нам со звезд.

Мемор помахала перьями, пытаясь успокоиться, и предоставила инициативу Асенат. Она еще не отошла от ментального потрясения, в какое повергла ее неожиданная встреча с близнецом; Бемор воплощал путь, по которому могла бы двинуться и она сама, решив остаться мужчиной. Бемор держался резковато, говорил лаконично, без всяких претензий на дипломатичность и вежливых иносказаний. По-мужски. Лучше сменить тему.

– Я встретила непредвиденные трудности у силов, предоставивших приматам убежище. Должна признать, их оборона против нашей небесной рыбы оказалась эффективней, чем можно было прогнозировать для существ с химическими пушками. Я…

– Ты спаслась бегством, как и должна была, – мягко закончил Бемор, переминаясь с ножищи на ножищу в едва уловимом танце приветствия – пытается смягчить то, что последует дальше? – Находчивость приматов обрела нелинейное подкрепление у силов, которые в свой черед всегда отличались непредсказуемостью и доставляли нам проблемы.

– Они – дестабилизирующий фактор, – добавила Асенат, – и таковым остаются.

Но тут же отошла в сторону, позволяя близнецам скоординировать новообретенное равновесие. За ней удалилась Унаджьюханах, отвесив вежливый неглубокий поклон. До Мемор стало доходить, что встреча была устроена с намерением ввести ее в курс секретного дела, но так, чтобы это оптимально соответствовало вечной иерархической борьбе в обществе Астрономов, а также, разумеется, не поколебало статуса Убежища, где хранились самые старые записи и продолжалась работа по интеграции их со вновь поступающими данными.

Что же, придется ловить момент.

– И куда вторгается новая мудрость? – спросила Мемор, употребив древнее выражение, унаследованное, как считалось, от Строителей, хотя с надежностью ориентироваться среди бесчисленных эр Чаши было невозможно.

– Она пополняет кладезь наших знаний о гравитационных волнах и подлинном происхождении оных, – ответил Бемор.

– Насколько мне помнится, – сказала Мемор, – они приходят с Глории или из какого-то источника, расположенного за нею. – Это было известно еще до ее рождения.

– Не за нею, – произнес Бемор. – Не из другого источника. Источник расположен непосредственно в системе Глории.

– Нет ли все же вероятности, о какой ранее строили предположения, что гравитационные волны приходят из какого-нибудь иного места, волею случая проецирующегося на Глорию? Из какого-нибудь источника космологических масштабов, очень далекого?

– Нет. И близко нет. Вижу, ты зря тратила время своей ранней учебы.

Мемор поняла, что эта подколка отсылает к результатам их предварительного тестирования в сложном отборе перед возведением в касту Астрономов. Мемор никогда особо не давалось квадлинеальное исчисление, а Бемор никогда не забывал ей об этом напоминать… Положительно, она обязана вернуть себе хотя бы часть уверенности в разговоре, который проходит на глазах у вышестоящих.

– Но ведь такие огромные массы просто не могут перемещаться по соседству с планетной системой. Они бы дестабилизировали орбиты всех близлежащих миров…

– Эти представления надлежит пересмотреть. Если верить нашим торговым партнерам по Сети, факты говорят о противоположном.

– А при чем тут…

Бемор довольно просиял, но от избранной суховато-фактологической манеры разговора не отошел.

– Как тебе может помниться, несколько долгооборотов назад мы попросили их установить у себя гравитационно-волновые антенны и сфокусироваться на Глории. Они выполнили наше пожелание, и ныне, прибегнув к хитроумным торговым схемам, мы заполучили нужные данные.

Хорошо же. Нужно выгадать время на размышления.

– Я этого не знала. Дорого, да?

Бемор сохранил достаточное сходство характеров с Мемор, чтобы та без труда прочла по резким движениям его перьев, шелесту плюмажа, изгибам спинных гребешков (отчего перья из синевато-стальных стали индиговыми), что он предвкушает срыв покровов с какой-то потрясающей вести.

Асенат пошелестела розовыми шейными перьями, умело подав иронический сигнал. Мемор догадывалась, что между Бемором и Асенат разыгрывается один из актов игры высших каст, Status Opera, единственно допустимой в статичной общественной структуре – а именно таким должно было оставаться общество Чаши во имя стабильности. Допускались маневры в поисках предпочтительной позиции, но лишь осторожные, умелые, ибо незыблемость системы превыше всего.

Бемор тоже участвовал в игре и растягивал наслаждение.

– Я связался с тремя партнерами по Галактической Сети. В одном случае партнерская цивилизация не имела никакого понятия о гравитационных волнах и средствах обнаружения таковых. Те же, кто о них знал, не превосходили в этом отношении нашего собственного уровня; впрочем, это было ожидаемо.

Бемор говорил тоном констатации фактов, очень спокойно, почти рассеянно, однако легкие крыльевые взмахи выдавали грядущее откровение. Мемор одобрила избранный им метод, ибо и сама такой предпочитала. В конце концов, они же близнецы… Но Бемор действовал, как ей показалось, с большей живостью и художественной яркостью, словно зная, что слушатели это одобрят.

– Мне пришлось поделиться с ними ценными произведениями искусства и научными данными, чтобы склонить к сотрудничеству, – сказал Бемор. – Мы вели меновую торговлю и многое приобрели, хотя, конечно, любые операции протекали с задержкой на много оборотов. Я использовал для описания наших целей эффективный торговый язык и активировал искусственных разумных агентов, внедренных нами в общества партнеров значительно раньше.

Мемор оказалась в затруднении, поскольку была далека от подобных дипломатических практик. Она знала, что Древние считали полезным засылать агентов в дальние миры в закодированном виде. Межзвездная коммерция на больших расстояниях обретает смысл только в том случае, если любой обмен знаниями – произведениями искусства, научными данными, технологиями, эквивалентами патентов – получает определенное стоимостное выражение. Регулировали этот рынок искусственные интеллекты, функционировавшие в предварительно оговоренных средах внутри чужих обществ: Средоточиях Разума. Были разработаны хитроумные протоколы, следившие за тем, чтобы искусственный интеллект не выбирался за пределы своего Средоточия Разума. И сами они тоже пребывали там в безопасности, поскольку работе кода ничто не мешало извне. Такая мера помогала защитить секреты Чаши от чужаков, а инфосферы других миров – от влияния торгового агента.

– Я выбрал по-настоящему далекие миры по двум причинам, – сказал Бемор. – Они должны были располагаться вдали от нашей траектории, чтобы помочь с триангуляцией глорианского источника. И…

– Вы соблюдали двойное шифрование? – перебила Асенат. – Вы уверены, что сигнатуры гравитационных волн считывались нашим агентом в абсолютном уединении?

– Да, я получил закодированные подтверждения. В общем-то получил еще много оборотов назад, задолго до того, как первый торговый партнер уведомил нас об этом официально.

– То есть?! Как так? Они долго взвешивали, сообщать ли нам в принципе или нет?

Бемор озадаченно посмотрел на нее, слегка обескураженный наскоками.

– Осторожность тут вполне приветствуется, разве нет? Первый ответ поступил от инсектоидной цивилизации, которая, по всей вероятности, жаждет получить астрономические знания. Они охотно обмениваются такой информацией и быстро соорудили требуемые детекторы.

– Как далеки они?

– До них более двенадцати световых квадратооборотов под острым углом к нашей траектории. Второй ответ пришел примерно с такого же расстояния, но под другим углом, более тупым. Мы заплатили им технической информацией, которая, как подсказывал опыт прежних контактов, могла им пригодиться. Использовалась местная банковская технология; кредиты, не потраченные локально, могут быть, разумеется, впоследствии с безопасными сертификатами шифрования переуступлены другим звездным системам. После этого мы получили третий ответ, от партнеров столь же добросовестных. – Бемор жестом вызвал сияющую сферу областей космоса вокруг Чаши. Три звезды, где обитали упомянутые им надежные партнеры, засветились ярко-желтым – все на значительном удалении. Одна звезда располагалась почти параллельно траектории Чаши, упиравшейся в систему Глории. В симуляции вспыхнули флажки сообщений, обозначающие процессы обмена и торговли информацией между этими тремя системами, а также между ними и Чашей.

– Итак, эти партнеры приступили к наблюдениям. И?

– Запустили гравитационно-волновые детекторы. Обучились нужным методикам, полученным от нас. И определили источник излучения. Он находится в системе, куда мы держим путь. У Глории.

Мемор медленно проговорила:

– Агенты накапливают всевозможную информацию о мирах, где были запущены. И докладывают нам. Высказаны ли, по их данным, на этих планетах какие-либо предположения об источнике волн?

Оперение Бемора по всему телу сверкнуло фуксиновым и зашуршало в знак одобрения. Мемор сочла это невольным признанием или, скорее, ироническим салютом сестре: вот видишь? Можешь же соображать и быстрей, если хочешь.

– О да, они не устояли перед искушением определить длины волн и исследовать резонансы. И… обнаружили сообщения.

У Асенат вырвался изумленный вздох.

– Что же там?..

Бемор явственно сник, его шейные сережки сжались до узких красных полосок.

– Неизвестно. Эти сообщения, по всей вероятности, также как следует зашифрованы.

Мемор почувствовала редкое в повседневной, спокойной и размеренной, жизни ощущение: трепет, смешанный с восторгом и ужасом. Подобно приливной волне, окатила ее эта эмоция.

– Они посылают закодированные сообщения, используя для этого осцилляцию огромных масс, порождающую волны самой гравитации? Организованные колебания?.. Это… – Она хотела было сказать невозможно, однако одернула себя. – … крайне неправдоподобно.

Асенат сухо прибавила:

– Мы приближаемся к чему-то странному и, вероятно, весьма опасному. Глория выглядит безобидно, однако они… каким-то образом… послали гравитационные сообщения. Сбежавшие от тебя приматы также направлялись туда или, по крайней мере, летели на Глорию до тех пор, пока не решили высадиться в Чаше Небес. Они… – У нее вырвался странно оскорбительный, мрачный, осуждающий жест клювом по оперению. – …весьма амбициозны.

Мемор не повелась на приманку.

– Они талантливы. От них может быть польза.

Тут вернулась Унаджьюханах и вежливо, печально передернула крыльями.

– Мне приятно наблюдать за вашей пикировкой, о близнецы, но есть дела поважнее. – Она склонила голову к Асенат, дав знак продолжать. – Более масштабные задачи путешествия, помните?

Асенат проговорила:

– Глорианцы, как мы их называем условно, передали и электромагнитный сигнал.

– Нам? – уточнила Унаджьюханах.

– Да… наверное, – отозвалась Асенат не слишком уверенно.

– Чаша и прямоточный звездолет приматов обладают ныне идентичными пространственными координатами, – сказал Бемор. – Вероятно, этим и объясняется содержание послания.

– И каково оно? – нетерпеливо спросила Мемор, устав от этих танцев вокруг да около.

– Это мультипликация, – ответила Унаджьюханах. – Распространенная в примитивных культурах форма искусства. Легко было бы принять эти картинки за рисунки на стенах пещер, вот только последние не движутся. Сообщение с Глории демонстрирует насилие, зачастую физически неправдоподобное.

Тишина.

– Искренне хотелось бы мне выяснить, как могло их общество деградировать столь основательно, что посылает эдакие жалкие сигналы, рассчитывая отпугнуть или, ну, не знаю, позабавиться. Если, разумеется, это и впрямь оскорбление.

Бемор отозвался:

– Создания, способные орудовать огромными массами для обмена информацией, не могут себя так вести. Этот вывод, Унаджьюханах, следует из всего накопленного нами в ваших же архивах багажа знаний об эволюции культур.

– Хотелось бы в это верить, – только и ответила Унаджьюханах.

– Есть еще одна возможность… – Мемор поколебалась. – Мы исходим из неверных предпосылок.

– Ты вообще о чем? – укоризненно, язвительно прошуршала перьями Асенат.

– Представим, что сообщение предназначалось не нам и не прямоточнику. – Мемор изобразила линию, соединив ею Глорию, Чашу с кружащимся над нею кораблем чужаков, и продлив за ее пределы, еще дальше, на неизвестное расстояние от Глории… – Глорианцы, быть может, преследовали цель устрашить и впечатлить, а значит, остеречь от нежелательных действий… родной мир приматов.

– Но тогда… – Бемор замялся. Крыло его яростно зашелестело, выдав нарастающее понимание, отчаяние и сумятицу мыслей.

Воображение – штука полезная, подумала Мемор. Идея вынырнула у нее из Подсознания, прежде невысказанная, а теперь четкая. Откуда-то изнутри поднялась дрожь недовольства знанием сдерживаемым, не находившим выражения, а оттого непокорным, своевольным. Нахлынул страх, но Мемор подавила его, сфокусировавшись на текущем моменте. Она вела с Бемором дуэль и наконец обнаружила уязвимое место противника: преимущество ей обеспечила мысль нежданная, непроверенная, но истинная, она не сомневалась, истинная.

.

Мемор сказала не без удовлетворения:

– Они не нас боятся. Они боятся людей.