Текст книги "Осколки серебра и льда"

Васильки и подкуп

Пятое января

Неван

Конечно, она принцесса. Это ясно с первого же взгляда любому, если только он не полный идиот. К тому же она образцовый экземпляр. До сих пор ей ни от чего не приходилось отказываться, она высокомерна и избалована. Большой опасности она не представляет, но если я хочу получить нужную информацию, нужно подкупить ее. К пыткам ее подготовили. Тем не менее, на девушек вроде нее, окружение которых в основном состояло из платьев, жемчугов и придворных сплетен, обычно намного проще оказать положительное влияние. И все же я должен был догадаться, что красивая комната, горячая ванна и теплый ужин не заставят принцессу вроде нее в один момент потерять бдительность. Но с ее помощью я обязательно выясню, как мне одолеть этих Проклятых. Я не упущу еще один год, ни за что, чего бы мне это ни стоило.

Поэтому я закажу ей платье и лично отнесу его ей в комнату, как бы ни было утомительно иметь дело с очередной присланной жертвой. Прежде чем постучать в дверь, на миг закрываю глаза. Если я хочу расположить ее к себе, нужно начать с элементарной вежливости.

За дверью слышится непонятный грохот, а затем совсем не свойственные принцессе ругательства.

Щелкаю языком, ожидая, когда она выйдет, но вместо этого принцесса резко распахивает дверь и тычет в меня своим жалким кинжалом.

– Что вам нужно?

– Вы так держите кинжал, словно собрались потрошить кабана, – кивая на ее оружие, прохожу в комнату и кладу на ее кровать серебряную коробку с новым платьем.

Она опускает кинжал, но продолжает пристально следить за всеми моими действиями.

– Непреднамеренная охота на кабана – одно из моих любимых времяпрепровождений.

Полагаю, это должно было звучать как угроза. Многозначительно смотрю на ее нежные руки и вскидываю брови:

– Уверен, что это так.

Киваю на коробку. Девушка подходит к ней и медленно разворачивает подарок. Подхожу ближе, чтобы видеть ее лицо, и расширенные зрачки, когда она осторожно вынимает платье, заставляют меня закатить глаза. Некоторое время она рассматривает это творение, с очевидным восторгом водя нежными пальцами по вышивке, но неожиданно швыряет платье обратно в коробку.

– Я его не возьму.

Ей действительно удалось меня обескуражить.

– Могу я поинтересоваться почему?

– Вы меня пытали. И по-прежнему скрываете, что произошло с остальными пленницами, – она выговаривает мне, как моя няня, когда я был еще ребенком. – Если вы думаете, что, получив в подарок платье, я сразу все забуду, то глубоко заблуждаетесь.

Складываю руки вместе.

– Строго говоря, пытал вас не я, а Роуэн…

– Вы ведь поняли, что я имела в виду!

– Понял, и все же…

На ее щеках выступают розовые пятна, и она захлопывает крышку, прищемив ткань.

– Никаких подарков я принимать не буду и платье не надену, а уж тем более обедать с вами, пока не получу ответы на свои вопросы, – она на мгновение отводит взгляд, как будто что-то серьезно обдумывает, – и извинения.

Лед внутри меня замораживает все остатки вежливости по отношению к ней. В три быстрых шага сокращаю между нами расстояние, подходя вплотную, от чего она невольно отшатывается и врезается в край кровати.

– Вы, кажется, забыли, кто перед вами. Я вовсе не прошу принимать мои подарки или обедать со мной. Но завтра утром вы будете сидеть за обеденным столом, хотите этого или нет. Это приказ. А если не появитесь, то узнаете, почему вы, люди, так боитесь меня.

Шестое января

На следующее утро я просматриваю послания от моих шпионов, пока Роуэн щедро наполняет свой кубок черничным вином. В другой раз я бы его отчитал за то, что он пьет с утра пораньше, но сейчас не до этого.

Дверь столовой с грохотом открывается, причиной чему может быть только наша прекрасная гостья. И действительно, я почти чувствую эту смесь инфантильности и несдержанности. Чертово чутье фейри. Звук ее шагов гулко разносится по залу.

– Сегодня вы вовремя, – бормочу я, не отрываясь от отчетов.

– С добрым утром, – бубнит она, а Роуэн расплескивает вино по столу.

Я поднимаю взгляд и смотрю сначала в ее янтарные глаза, горящие диким огнем, а затем на тонкий халат, едва скрывающий то, что под ним. Она босиком, и ее копна медовых волос вьется вокруг плеч. По крайней мере, они достаточно длинные, чтобы скрыть все интимные места. Но тем не менее это самое большое оскорбление, которое она могла мне нанести.

Резко вскакиваю со стула и бью кулаком по столу.

– Это что, одна из ваших варварских развратных традиций?!

Она спокойно садится на свой стул.

– Как ни странно, мое платье из Аурума куда-то пропало, и Сиф никак не объяснила куда. Также вчера я сказала, что не надену новое платье и не буду есть с вами.

– Я приказал…

– …явиться сегодня утром и сидеть с вами за обеденным столом, – она кладет ногу на ногу. – Именно это я и делаю. Сижу за столом, без вашего платья и ничего не ем, – при этом у нее еще хватает наглости смотреть мне в глаза и ухмыляться.

Глубоко дышу, стараясь взять себя в руки, чтобы не превратить ее в кусок льда.

– Уведи ее, – сдавленно командую Роуэну.

Поклонившись, он огибает стол и хватает девушку за плечо. Она так же сверкает на него взглядом, но позволяет себя увести. У самых дверей она вдруг оглядывается и дарит мне лучезарную улыбку, полную триумфа. Она добилась того, чего хотела.

Сжимаю кулаки, и свод надо мной начинает содрогаться, из-за чего сверху падают ледяные осколки.

Седьмое января

Верис

Мне снятся мои предшественницы. То, что принц, возможно, сделал с ними. Проснувшись испуганная и в холодном поту, я сразу понимаю одно: здесь оставаться нельзя. Неважно, что он мне обещает, что еще решит подарить – в любой момент все может измениться и я снова окажусь в том подвале или произойдет что-то еще более страшное. Этот внезапный приступ паники мешает мне здраво мыслить, и я, как в трансе, сползаю с кровати, наспех заплетаю волосы в косу, осторожно открываю дверь и выхожу в коридор. Все мысли о моем истинном задании вылетают из головы, пока я спускаюсь на этаж ниже. Нужно хотя бы попытаться сбежать. Сиф рассказывала, что в этом крыле находятся комнаты высокопоставленных обитателей замка, включая покои принца на самом верху башни, но, как всегда, мне никто не попадается. Другая странность заключается в отсутствии других фейри. Может, принц их всех убил? Впрочем, сейчас мне это даже на руку. Никто не заметит моего побега. Правда, было бы глупо бежать в одном только халате. Даже в отапливаемом магией замке он не спасает меня от холода. Не представляю, что будет, если выйти в нем наружу.

Останавливаюсь у одной из дверей и прислушиваюсь. Тихо. Нажимаю на дверную ручку. Разумеется, заперто. Оглядываю коридор и, убедившись, что никого нет, вынимаю из косы пару заколок. Как чувствовала, что полученное образование мне рано или поздно пригодится. С колотящимся сердцем ковыряюсь в замке, почти ожидая, что она окажется заперта каким-нибудь заклинанием, но тут раздается тихий щелчок. Получилось!

Тут же проскальзываю в дверь и осторожно закрываю ее за собой. Моя паника сменяется жаждой исследования, и я рассматриваю спальню, очень похожую на ту, что выделили мне. Пока рыскаю в сундуке, в нос ударяет резкий мужской запах, и я морщу нос. Значит, не только в нашем замке есть мужчины, пренебрегающие правилами личной гигиены. Но не стану жаловаться, потому что в комнате, принадлежащей мужчине, я скорее найду то, что мне нужно.

Да, как я и думала! Вытаскиваю пару мягких сапог, которые мне однозначно будут велики, но зато в них достаточно места для нескольких пар теплых носков. Также нахожу перчатки и яркий кожаный мешок с водой. Дальше обыскиваю шкаф. Отодвигаю в сторону ряды праздничных нарядов и перехожу к более повседневной одежде. Мой выбор падает на белую рубашку с расклешенными рукавами и стеганые кожаные штаны. Но моя главная находка – пальто на толстой подкладке с белым меховым воротником. Надеваю рубашку и штаны, которые на удивление едва на меня налезают. Фейри, похоже, все очень худые, но при этом и очень высокие. Быстро закатываю брюки, надеваю сразу три пары носков и подпоясываюсь плетеным ремнем. Выгляжу как ребенок, который решил примерить папины вещи.

Перекинув сумку через плечо и зажав пальто под мышкой, я выхожу из комнаты, но на пороге неожиданно сталкиваюсь с маленьким фейри, который грызет буханку хлеба. Его светло-русые волосы достигают остроконечных ушей, а глаза с тонкими светлыми ресницами смотрят на меня как на призрака. И этот взгляд наверняка отражает мой собственный. Но я ловлю себя на том, что вся подбираюсь, и строго спрашиваю:

– Разве ты не должен быть со своими родителями?

– Это не твоя комната, – его голос звенит как маленький колокольчик.

– Мне кое-что было нужно. Это дела взрослых.

– Ты человек, – заговорщически произносит он, глядя на мои уши.

Наклоняюсь к нему и отвечаю таким же тоном:

– Нет, я не человек, а лесной монстр. Оборотень. И я очень голодная. И больше всего на свете люблю есть маленьких фейри, – тут я задумчиво касаюсь подбородка. – Но знаешь, пожалуй, мой голод утолит и твой хлеб, если пообещаешь меня не выдавать.

Не слишком ли все это жутко для ребенка? Но он вдруг с радостью пожимает мне руку.

– Обещаю, что не выдам тебя! Кстати, меня зовут Эквин. И мне уже сорок пять лет и восемь лун! Почти сорок шесть.

Смотрю на него сверху вниз. Он выглядит не старше десяти. Выходит, фейри стареют намного медленнее людей. При этом он настаивает, что ему почти сорок шесть, именно как гордый десятилетка.

Ухмыляюсь и не успеваю даже ничего ответить, как он протягивает мне хлеб. Прячу буханку в мешок и треплю Эквина по голове:

– Спасибо! Сегодня я тебя пощажу.

Он приглаживает волосы своими очаровательными пухлыми ручками и ослепительно улыбается.

– Эрин мне ни за что не поверит, – выдыхает он с восторгом.

Странный парнишка.

Прикладываю палец к губам, весело подмигиваю новому знакомому и отправляюсь в путь. Прочь из замка. Навстречу холоду и неизвестности. И, возможно, навстречу гибели.

* * *

Одежда, позаимствованная из комнаты фейри, значительно теплее платья и шубы, в которых меня сюда прислали. А вот тонкие перчатки не спасают от ветра. Какая удача, что фейри все-таки восприимчивы к холоду и вне замка носят зимнюю одежду. Только благодарить еще рано, потому что мои колени так трясутся, что я еле передвигаю ноги. То и дело оглядываюсь на величественный замок, от которого я, кажется, совсем не отдаляюсь. Он продолжает возвышаться надо мной, стоя на утесе скалы, чей край был выдолблен, показывая, как камень перетекает в мрамор и гладкий лед. Сверкающие на зимнем солнце стеклянные башни, нарядные купола и изящные мосты, что тянутся между ними и внутренними двориками, впечатляют еще больше, чем внутреннее убранство. Мрамор, лед, стекло – и все связано магией.

Отворачиваюсь от замка. Его красота ослепительна, но смертельна. Как замерзшая роза, чьи обледенелые шипы все так же остры. И то же самое можно сказать и о фейри. Мне нельзя позволять себе увлекаться этой красотой.

Вместо того чтобы перейти бурную реку по одному из главных мостов, я решила идти вдоль берега. Заодно можно будет наполнить фляжку, пусть это и опасно из-за течения. Но главное, что так меня будет сложнее заметить, чем если бы я бежала по бесконечному и открытому мосту.

Только вот я не учла того, что по обледенелой земле очень трудно и непривычно идти. Я то и дело спотыкаюсь о камни, путаюсь в камышах, а на то, чтобы перебраться с одного выступа на другой, у меня уходит целая вечность. Нужно добраться до берега реки, прежде чем я смогу перевести дух, потому что там меня уже не будет видно из замка благодаря скале рядом. Поэтому я сжимаю зубы и двигаюсь дальше, камень за камнем. Над головой светит бледное солнце, мое дыхание сбивается, а замок возвышается позади, словно чудовище, которое вот-вот меня настигнет.

Добравшись до берега, я так сильно вспотела, что сбрасываю с плеч тяжелое пальто. Но совсем без него я бы замерзла на месте и не добралась сюда. Прислоняюсь спиной к большому камню, перевожу дух и ныряю за угол в безопасное место.

Но тут же вскрикиваю и отшатываюсь, потому что передо мной стоит принц зимы. Я спотыкаюсь о камень и падаю назад, успев только развернуться, чтобы смягчить удар.

– Могли бы просто сказать, что хотите прогуляться по моим землям. – Сложив руки на груди, он прислоняется к камню плечом. В то время как я в пальто наверняка выгляжу как раскрасневшийся енот, принц словно был рожден, чтобы носить белоснежную накидку. И его корона из серебряных веток омелы, конечно же, идеально сидит на голове.

– Как вы сюда попали? – выдыхаю я. Все в нем, вплоть до белых кожаных сапог, выглядит безупречно. Он не мог попасть сюда тем же путем.

Принц отталкивается от стены и театрально разводит руки в стороны.

– Древняя магия фейри. Немного волшебной пыли, и я перемещаюсь, куда захочу, по замороженной радуге.

Я вскакиваю на ноги и смотрю на него, полуобернувшись. Возможно, мне удастся проскочить мимо него и убежать. Может быть, из-за того, что воспользовался потайным ходом, он сейчас так же дезориентирован, как и я.

– Дайте мне уйти.

– Ну, в этот раз я вряд ли повезу вас в замок. – Он медленно приближается ко мне.

Я неуверенно отступаю влево. Бурлящая река – единственный шанс на спасение.

– Нет, в замок я не вернусь!

– Там у вас есть все, что нужно. Просторная комната, горячая еда, платья…

– А еще принц, который пытает меня, когда ему захочется…

Он поднимает руку.

– Это было недоразумение. И я готов в десятикратном размере возместить все неудобства, когда вы вернетесь. В стократном, – в его глазах вспыхивает искра понимания, когда он замечает, как дрожат мои руки. – И к тому же, в замке тепло.

Это, конечно, звучит очень заманчиво. Но он ошибается, если думает, что меня так легко сломать. Презрительно фыркаю, за что непременно получила бы от матери:

– Если вы вдруг не заметили, то в замке не так уж тепло и температура явно ниже нуля.

Он вскидывает брови:

– Но благодаря моей магии там гораздо теплее, чем на улице.

Меня охватывает слепая паника, потому что я вижу только один выход. Это полное безумие, но какой еще есть выбор?

– Судя по всему, убивать меня или приносить в жертву вашему ледяному богу вы не собираетесь. Я для вас бесполезна, как и мои предшественницы. – Если тянуть время, это может сыграть мне на руку и заодно дать что-то полезное. – Так почему тогда вы хотите, чтобы я вернулась? – Медленно взбираюсь на большой выступ.

Принц вздыхает и закатывает глаза, прежде чем что-то ответить.

Только я не жду никаких объяснений.

Я бросаюсь вниз, и слова принца смешиваются с шумом бурлящей реки, после чего на меня обрушиваются потоки воды.

Толкаюсь ногами, пока наконец не выныриваю. Пытаюсь вдохнуть и не могу. Мне еще никогда не было так холодно. Даже по пути в зимнее королевство. Волны ледяными пальцами тянутся к моей шубе и пытаются утянуть меня ко дну. Но при этом я все больше удаляюсь от замка и от принца. Намного быстрее, чем если бы я шла пешком. На миг моя рука застревает между двумя камнями, но поток воды высвобождает меня, и я чувствую в кисти вибрацию треска, после чего указательный палец взрывается болью.

Пожалуй, это была самая глупая и убийственная идея. Но это было единственное, что я могла предпринять. Может быть, я умру или меня вынесет на берег и придется в одиночку выживать в ледяном лесу. Все равно это лучше, чем вернуться в замок, где меня может ожидать что-то более страшное, чем смерть.

Поток швыряет меня на острые камни, позволяя ненадолго вынырнуть на поверхность, а потом снова бросает в водоворот. Сил почти не осталось, и вода попадает в горло. Знаю, что это бессмысленно, но я все же пытаюсь бороться, инстинктивно ища ногами опору, чтобы оттолкнуться и выплыть.

Но постепенно мои ноги слабеют, голова начинает кружиться. Мне вдруг становится так легко, что я уже не плыву по течению, а парю.

Ели и неудача

Девятое января

Верис

Просыпаюсь, чувствуя себя в тепле и безопасности, ничего не болит. Рывком сажусь в постели. Слева от меня в мраморном камине горит огонь, жар которого должен бы растопить ледяные окна, но этого не происходит. А напротив – хрустальный туалетный столик. Я снова в своей комнате. Снова в замке зимы. Вздохнув, падаю на подушки и закрываю глаза. Это не может быть правдой. Я чуть не убила себя, пытаясь сбежать, но вот снова здесь. Зарываюсь лицом в подушку.

Выходит, мне придется подчиниться судьбе. Но, приняв такое решение, я сползаю с кровати и нащупываю кинжал на бедре. Вскользь проносится мысль, что на мне все еще мужская одежда, но уже сухая. Никто не удосужился забрать у меня кинжал. Его вес приятно ощущается в моей руке. То, что я, по их мнению, не представляю особой угрозы, заставляет меня скрипеть зубами. Тихо подкрадываюсь к двери, но она распахивается и ударяется о стену прежде, чем я успеваю коснуться ручки.

Передо мной стоит принц зимы. Сейчас он без мантии, в свободной белой рубашке и обтягивающих штанах. Интересно, в этом королевстве есть такой закон, по которому правитель каждый день должен носить только белое? Его белоснежная одежда в сочетании с бледной кожей и с совершенно белыми волосами гарантируют, что черные радужки его глаз будут выделяться, как куски угля на свежевыпавшем снегу. Этот контраст заставляет меня волноваться, и я не могу отвести взгляд от его глаз.

Но кинжал при этом опускать не собираюсь.

– Вы всегда входите в комнату принцессы, не постучавшись?

Он медленно проходится взглядом по мужской одежде на мне.

– Когда вы начнете вести себя как принцесса, я буду относиться к вам соответствующе.

В его голосе звучит темное, сладкое обещание, и по моей спине пробегает дрожь, которую мне не удается подавить.

– Хочу показать вам кое-что, – с этими словами он указывает на дверь.

– Одну из ваших пыточных? – шиплю я, не двигаясь с места.

Он закрывает глаза. Наверное, чтобы я не видела, как он их закатывает.

– Я не буду вас пытать.

– С какой стати мне вам верить?

Он кивает на меня:

– Думаете, в каком состоянии я вытащил вас из Амброзии?

Вот, значит, как называется та река. Конечно же фейри называют свои реки в честь божественных жидкостей. Слушаю, что он скажет дальше, с трудом сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.

– Вы обязаны мне и моей магии жизнью. Если бы я собирался вас пытать, то не исцелил бы.

– Не знала, что вы не только принц, но и придворный лекарь. – Иногда язык все же лучше держать за зубами.

Его глаза сужаются.

– Я хорошо владею искусством магии.

– Интересно, как метель и пара сосулек смогли излечить мои якобы смертельные ранения?

– Льдом и снегом моя магия не ограничивается. И хорошо бы вам это запомнить. Я принц зимы и самый могущественный маг в королевстве.

– Но не в мире? – с вызовом бросаю я.

– С моей стороны было бы глупо думать, что я знаю весь мир.

– Я почти поверила.

Он не отвечает, но видно, как напряглись мышцы его челюстей под мраморной кожей.

– Пожалуйста, позвольте мне сопроводить вас. Я хочу вам кое-что показать.

Опускаю кинжал. Принц действительно спас мне жизнь, так что, вероятно, пока мне не нужно переживать о своей безопасности.

– Раз вы так любезно просите…

Принц ведет меня в башню, еще более высокую, чем та, в которой меня поселили. Я, конечно, привыкла подниматься по лестницам замка моих родителей, но уже тяжело дышала к тому моменту, когда мы добрались до самого верха сужающейся винтовой лестницы. Выходим на смотровую площадку. Сквозь полуразрушенные окна свистит ветер. Окна без стекол. Прижимаюсь к мраморной стене между двумя окнами – хотя это скорее колонна, чем стена – и цепляюсь за камень, глядя вниз. Страх пульсирует в венах, но какой же отсюда захватывающий вид! Я парю, летаю над ледяными башнями, стеклянными куполами, нишами в изящных стенах замка и внутренними дворами с застывшими фонтанами. Все вокруг меня – сверкающее солнце, снег и свобода.

Принц зимы тоже осматривает свои владения, и я пользуюсь моментом, чтобы получше рассмотреть его лицо, совершенство которого даже немного пугает. Когда увлекаюсь разглядыванием его странных глаз и тонко очерченных скул, он кажется слишком красивым для мужчины. Но потом он начинает что-то говорить, и я замечаю его угловатую челюсть, брови, слишком темные по сравнению с белыми волосами. Это разрушает все совершенство, но при этом делает его внешность даже интереснее. И эти изысканные противоположности мешают понять, каков он на самом деле.

Он резко поворачивает голову в мою сторону, как будто на миг забыл о моем присутствии.

– Это мое королевство, Ригос, – голос у него тихий и монотонный, но при этом с нотками раздражения.

Мой взгляд скользит по заснеженному ландшафту, прорезанному еловыми лесами и бурлящими реками, похожими на Амброзию, почти у самого подножия замка. Потом смотрю на горы. Неестественно острые вершины, нацеленные в небо, точно зубы хищника. Полуденное солнце не делает яркими эти ледяные плиты, снежные пустыни и горы, однако именно это однообразие заставляет королевство казаться таким необъятным. И среди всех этих хмурых цветов и угловатых форм мне мерещатся очень странные вещи, которые я не могу объяснить. Следы копыт, даже издали чересчур большие для любого известного мне животного. Ледяные качели, виднеющиеся перед окутанной туманом вершиной горы. Моргаю – и они пропадают. Какое-то совершенно необъяснимое, неестественное сияние над развалинами смотровой башни.

– Бежать отсюда бессмысленно. – Принц поворачивается ко мне, и его шелковая одежда мягко шелестит. – Видите лес на юге?

Сужаю глаза. Отсюда деревья кажутся серо-зелеными кустиками, зажатыми между двумя огромными скалами, уходящими точно вверх.

– Там я вас и нашел. Вы очень замерзли и не понимали, что происходит вокруг. Сам по себе этот лес небольшой, человеку может потребоваться максимум час, чтобы его пересечь.

Хмурюсь, потому что мне потребовалось гораздо больше времени.

– Мы называем его лесом Возвращений. Он заколдован, поэтому скрывает то, что его окружает. В нем легко заблудиться, и дорогу смогут найти только обитатели нашего замка. Так что, если бы мы с Роуэном вас не вытащили, вы бы никогда оттуда не выбрались.

Молча смотрю на лес. Вдруг принц лжет насчет заклятия? Впрочем, когда я шла по этому лесу, то действительно потеряла ощущение пространства и времени. А еще странно, что из башни в Ауруме я видела горы, которые теперь не нахожу.

Пока я молча наблюдаю, как порывы ветра вздымают вверх сверкающий снег, шелковая рубашка принца снова шелестит. Только успеваю подумать, что теперь этот надоедливый звук будет преследовать меня в самых жутких кошмарах, как перед моим носом появляется бордово-красная бархатная шкатулка. Она выглядит очень странно на фоне принца, который будто окрашен тончайшим перламутром, серебром и сланцевой чернотой. Возникает впечатление, что кто-то испортил безупречную картину кровавым отпечатком ладони.

– Даже если вы найдете выход из леса, границу пересечь все равно не сможете.

Рассматриваю шкатулку. Конечно, я понимаю, что не смогу вернуться в Аурум. Бегство было отчаянным и необдуманным поступком из-за чувства собственного бессилия.

– Откройте ее, – он указывает на шкатулку, и многочисленные серебряные кольца на его изящных пальцах сверкают в лучах зимнего солнца.

Открываю крышку и с трудом подавляю свое возмущение, потому что уже по форме шкатулки догадалась, что лежит внутри. Ожерелье. Очень изобретательно. Закрываю крышку прежде, чем успеваю как следует разглядеть странно жесткую серебряную оправу и сапфировую подвеску в форме ромба.

– Опять пытаетесь меня подкупить? Вы действительно думаете, что несколькими платьями и украшениями сможете… Я даже не знаю, чего вы добиваетесь. И не позволю этому меня ослепить.

Отдаю шкатулку обратно, и принц неловко следит за тем, чтобы наши пальцы случайно не соприкоснулись. Тем не менее, он спокойно забирает свой подарок.

– Я могу дать вам все, что пожелаете. Даже то, чего ваш отец не смог бы купить. Взамен прошу лишь не отвергать мои подарки, носить красивые платья и не усложнять мне жизнь еще больше, чем она есть.

– Но я не хочу носить вашу одежду, – повторяю я, скрестив руки на груди.

– Что же вы тогда хотите носить? – вздыхает он.

Я замолкаю. А вот и шанс проверить его предполагаемую щедрость. Едва сдерживаю ухмылку.

– Мне нужны платья человеческого покроя. В теплых и нежных тонах. И из теплых тканей, потому что я тут мерзну, если вдруг вы до сих пор не заметили, – ненадолго задумываюсь. – Да, и платье должно закрывать плечи и ключицы в отличие от вульгарных нарядов зимнего королевства.

– Вы пришли на завтрак в халате. Но возражаете, если у платья будут открыты плечи?

– Я сама решаю, когда и сколько ткани мне носить.

Это заставляет его умолкнуть. Несколько мгновений он рассматривает меня, будто я книга, содержание которой он хочет понять.

– Вы правы, – наконец признает он без тени иронии. Эти слова немного смягчают бурю эмоций, бушующих во мне, хотя я могу представить, насколько высокую цену запросила. Но мне не нужны его подарки. Мне нужно уважение. И я хочу ответить тем же. Возможно, это правильное начало.

Неван

– Она приняла ваш подарок? – спрашивает Роуэн, пока я чищу свою кобылу. Это одно из немногих дел, когда я не против поработать руками. Конечно, убирает за ней слуга, но все остальное делаю я: кормлю ее, ухаживаю за ней и каждый день объезжаю. Роуэн ненавидит это, потому что я не позволяю ему мне помогать.

Когда он только родился, то был избран, чтобы в будущем стать моим первым рыцарем. Впрочем, когда мы еще были детьми, нас это мало интересовало. Родители одобряли нашу дружбу, поскольку так формировалось доверие. И безусловная преданность. Когда отец подарил мне мою первую кобылу, мы находились где-то между детской дружбой и отношениями господина и его рыцаря. Нам обоим было ясно, что скоро многое изменится. Роуэн начал кланяться мне и всегда держаться на шаг позади. Но в то же время он был еще достаточно молод и импульсивен, чтобы подраться со мной из-за того, что я запретил ему помогать мне с моей лошадью. Я хотел быть взрослым и самостоятельным, как и ожидал от меня мой отец. В то время как Роуэн по-прежнему пытался цепляться за то, конец чего был неизбежен.

Сейчас он это понимает. Поэтому, прислонившись к тюкам сена, полирует свой меч и ждет ответа на свой вопрос. А потом догадывается, что я не собираюсь отвечать. Некоторые привычки остаются до конца жизни.

– Она очень… своенравная, верно? Абсолютно избалованная. Но ее воля впечатляет.

Смотрю на него поверх спины моей лошади.

– Это лишь видимость. Рано или поздно она захочет роскоши, подарков и комфорта, к которым привыкла.

– И вы думаете, тогда она расскажет все, что знает о Проклятых?

– О, она мне все расскажет, если влюбится в меня. Или же в свое потенциальное положение при дворе.

Роуэн выглядывает из-за серебристой гривы моей кобылы.

– Что вы имеете в виду? – спрашивает он с подозрением.

– Влюбленность, Роуэн. Это иррациональное чувство, которое любая молодая девушка – неважно, фейри или человек – считает жизненно неоходимым, – бубню я себе под нос.

Роуэн достаточно умен, чтобы промолчать. Но в его глазах я замечаю тень сомнения, которого не понимаю. Любая девушка при дворе продала бы родную мать, лишь бы получить хотя бы намек на мое внимание. Конечно, их привлекает не мой характер, я прекрасно это понимаю. Но зато у меня есть деньги, власть и внешность, которых достаточно, чтобы они говорили о влюбленности. И эта девушка тоже в скором времени влюбится в меня. Пусть даже сейчас она боится меня, презирает и ненавидит.