Текст книги "Веление сердец"

Глава 21

– Я рада тебя видеть, Джейн, хотя ты выбрала для своего визита совершенно неподходящее время.

Энн, служанка сэра Болдуина, улыбнулась так сердечно, как только ей позволяли ее тонкие губы. Она обняла племянницу своими костлявыми руками и поцеловала молодую женщину в лоб.

– Почему ты проделала такой длинный путь? – спросила она позже, когда они обе стояли на кухне и занимались приготовлением пива из источенных червями яблок.

– Сэр Болдуин угрожает нашим господам.

– Я знаю, – кивнула служанка. – Я слышала разговор сэра Болдуина с твоими господами во время их последнего визита сюда, кроме того, маленький Джонатан с тех пор остался у нас.

– Как тут у него дела? – спросила Джейн.

– О, я думаю, что не особенно плохо, конюх Вальтер щадит его, как только может, а я хлопочу о том, чтобы у него было достаточно еды и чтобы он высыпался. Я думаю, что он рассматривает свое пребывание здесь как приключение и не догадывается даже, как на самом деле обстоят дела.

Она вздохнула и поправила рукой выбившуюся на лоб прядь волос.

– Я уже думала о том, чтобы уйти отсюда, – призналась она шепотом. – Я размышляю, не присоединиться ли мне к бродячему проповеднику и не поехать ли с ним в Америку.

– Ты, тетя?

– Да, но, подумав, я отбросила эту мысль. Я слишком стара, чтобы начать где-нибудь жизнь с начала.

Джейн кивнула и нежно погладила тетю по плечу.

– Но тебе я советую об этом подумать. Если сэр Болдуин вскоре станет твоим господином, то твоя хорошая жизнь кончится.

– Тетя, я пришла сюда, чтобы этого не случилось. Я пришла, чтобы разыскать что-нибудь уличающее сэра Болдуина.

Энн печально покачала головой.

– Сэр Болдуин хитер, его нелегко поймать с поличным.

Она остановилась и прислушалась.

– Тихо, мне кажется, он идет, – шепнула она, и действительно, двери распахнулись и сэр Болдуин вошел в кухню.

– Что здесь такое? – прикрикнул он на Энн. – Ты должна работать, а не бездельничать целый день. Кто эта шлюха рядом с тобой? Что ей здесь нужно? А ее отродью? Она притащила его сюда, чтобы он напился моего молока. Выметай их отсюда, или лучше я сам это сделаю.

Джейн стояла спиной к сэру Болдуину, когда она услышала, что он приближается к ней, она медленно и с большим достоинством повернулась к нему. Она смерила его взглядом с ног до головы и наконец посмотрела ему в глаза.

– Вы хотите выбросить меня вон? – спросила она.

При звуке ее голоса произошло нечто такое, что совсем не походило на сэра Болдуина. Он посмотрел на нее, заглянул ей прямо в глаза, потом отпрянул, как будто увидел самого сатану.

– Ты… ты? – произнес он, заикаясь. – Как… Что… хочешь ты от меня?

Он поднял обе руки, защищая лицо, как будто в ожидании ударов.

– Что… э… хочешь ты? Денег? Подожди, я их тебе дам.

Он сунул руку за пояс и бросил совершенно обескураженной Джейн маленький кожаный кошелек. Однако она бросила деньги ему назад.

– Не хочу ваших денег, – сказала она.

– Так, что тогда ты хочешь? – Голос сэра Болдуина вместо угрожающего стал жалобным и полным страха. – Это была ошибка, – пробормотал он. – Я перепутал, возьми деньги и уходи.

Он наклонился, не сводя своих глаз с Джейн, поднял свой кошелек, лежавший у его ног и взвесил его в руке.

– Тебе этого мало? Сколько ты хочешь?

– Я не хочу ваших денег.

Сэр Болдуин опустил руки, пристально глядя на Джейн сузившимися глазами. Он наклонил голову, затем спросил голосом, к которому внезапно вернулась твердость:

– Женщина, кто ты? Откуда ты пришла?

Джейн была умна. Она давно заметила, что сэр Болдуин с кем-то перепутал ее, что он даже боится ее. Ей следовало обдумывать каждое свое слово.

– Я пришла, чтобы напомнить вам, я ваша больная совесть.

Это было сказано невпопад. Сэр Болдуин подбоченился и подошел к Джейн ближе, так близко, что она могла чувствовать, что страх еще не совсем покинул его.

– Моя совесть не больна, женщина, – заорал он так громко, что ребенок на руках у Джейн вскрикнул и расплакался. – Я хочу знать, откуда ты и что ты здесь делаешь? Отвечай мне, женщина, пока я не взял палку.

Джейн лихорадочно обдумывала, что она может сказать, не повредив своей тете и не выдав того, кто она и откуда пришла.

Наконец она решила сказать правду, по меньшей мере полуправду. Энергичным движением головы она откинула свои длинные волосы на плечи, выпрямилась во весь свой рост, так что даже стала выше сэра Болдуина, и сказала уверенным голосом:

– Я предсказательница и читаю по звездам, к вам сэр Болдуин меня привели звезды.

– Звезды, так, так, – сэр Болдуин издал какой-то хриплый звук, который лишь с трудом можно было расценить как смех. – Звезды, ха, ха, и что говорят они, твои звезды, говори, женщина, а то тебе не избежать палки.

Джейн понизила голос и осторожно погладила все еще плачущего ребенка по рыжим волосам.

– Я видела ночью на небе опасное расположение звезд, оно находилось прямо над вашим домом.

– Ага, и ты пришла, чтобы его рассеять, не так ли? – Он подошел еще ближе, и Джейн почувствовала, как дурно пахнет у него изо рта. – Я скажу тебе вот что, женщина, возьми свое отродье и исчезни из моего дома и из моего имения. Я даю тебе ровно минуту, исчезни, говорю я, не показывайся здесь никогда больше, иначе еще до ночи звезды запляшут перед твоими глазами. Я верю в Бога, во всемогущего Бога, тебе повезет, если я не донесу на тебя за колдовство, проваливай, говорю я, и побыстрее. – Последние слова сэр Болдуин проорал так громко, что даже посуда в буфете зазвенела.

Джейн, однако, оставалась спокойной.

– Как хотите, сэр Болдуин, я ухожу, но вы не избежите своей судьбы.

Она запахнула плащ на своей груди, чтобы защитить ребенка от взгляда сэра Болдуина, повернулась к Энн и сказала, как будто не знала ее близко:

– Я благодарю вас за то, что вы позволили мне здесь у вас согреться, Бог благословит и защитит вас.

Затем твердыми шагами она прошла мимо разъяренного сэра Болдуина, вышла из кухни и скоро оказалась на узкой тропинке, которая вела от замка к хижинам людей, которые раньше служили Арденам, а теперь находились под тяжелой рукой сэра Болдуина.

Она пробежала между двух хижин и увидела женщину, выходящую из дверей третьей.

– Благослови вас Бог, добрая женщина. Скажите, есть здесь священник?

Женщина кивнула.

– Да, он живет в маленьком домике рядом с церковью, но он давно уже не служит: сэр Болдуин, наш господин, запретил ему это. Он сам по воскресеньям стоит на кафедре и проповедует нам слово Божие.

– Вы католики?

– Да, госпожа, мы все были католиками при нашем старом господине, лорде Ардене, а теперь мы пуритане, поэтому священник и потерял работу.

– Благодарю вас, добрая женщина.

Джейн кивнула и сразу же пошла к крошечному домику рядом с церковью, который ей указала женщина.

– Эй, быстрее, быстрее, уже скоро.

Катрин сидела на черном жеребце Дэвида и диким галопом неслась по дороге, ведущей к Шотландскому Высокогорью.

Она не спала всю ночь и думала, что ей предпринять, чтобы спасти людей, которых она так любит.

Мать была права, ей не следовало трусливо лишать себя жизни, она должна бороться до тех пор, пока они все снова смогут жить без страха о завтрашнем дне.

Она решила, что должна поехать к Кассиану и поговорить с ним, это поможет. Вместе с ним ей, безусловно, легче будет вести эту борьбу. У Катрин не было ни малейшего представления о том, как ей разобраться с возникшей проблемой, ехать ей было еще далеко, и она думала, что в нужное время что-либо разумное придет ей в голову, но сначала ей надо добраться до Кассиана.

От боков лошади шел пар, пена клочьями свисала с ее морды, шея блестела от пота. В одном маленьком местечке Катрин остановилась, напоила лошадь и попросила у крестьянина немного сена.

– Здесь проходили бродячие проповедники? – спросила она, как бы между прочим.

– Зачем вам это знать? – крестьянин не скрывал своего недоверия.

– Я хотела бы присоединиться к ним, я слышала, что они собираются в Америку.

– Я ничего не знаю об Америке, ничего не знаю о бродячих проповедниках, я аккуратно плачу налоги и молюсь каждый вечер перед сном.

Катрин улыбнулась.

– Я вам охотно верю, но если вы такой богобоязненный человек, разве вы не поможете одинокой молодой женщине добраться до цели ее путешествия.

– Откуда мне знать о вашей цели? Откуда мне знать хорошие или плохие у вас намерения? Англия буквально ходит ходуном. Каждый день к власти приходит кто-то другой, то, что вчера было хорошо и законно, сегодня может оказаться преступлением.

– Вы правы, – признала Катрин. – Я могу понять ваше недоверие, все же я настойчиво прошу вас мне помочь. Я спрашиваю только о том, когда последний раз здесь были чужие и не видели ли вы, в каком направлении они пошли дальше.

Крестьянин кивнул.

– На этот вопрос я могу вам ответить. Вчера приехали четыре всадника, это были люди нашего лорда, они должны были забрать скот с пастбища, они поскакали налево за тем холмом.

– А еще?

– Кроме того, я слышал о двух людях, которые искали здесь ночлег. Это было позавчера. Они шли пешком и повернули на дорогу, которая вела в Шотландию.

Катрин улыбнулась. Она была так рада полученному известию, что от избытка чувств порывисто обняла крестьянина.

– Спасибо, – сказала она. – Вы действительно мне очень помогли. Вы, вероятно, даже помогли спасти от смерти невинных.

– Тихо, – приказал крестьянин. – Я не хочу знать ничего о ваших планах, ни кто вы, ни куда вы отправляетесь, поезжайте с богом, но побыстрее.

Катрин кивнула, поблагодарила крестьянина еще раз за воду и сено и снова вскочила на черного жеребца.

Пришпоривая коня, она размышляла. Кассиан и Джордж Фокс шли пешком. Вероятно, у них нет денег на постоялые дворы и они устраиваются на ночь в каком-нибудь небольшом лесочке.

В этой местности полно охотничьих хижин. «Я отъеду еще десять миль, – решила она, – а затем буду их искать в охотничьих домиках».

Джейн постучала в убогий домик священника, а пока ждала, заметила дыры в покрытой соломой крыше и трещины в глиняных стенах, каминная труба свалилась, дверь едва висела на петлях, было похоже, что в хижине никто не живет. На ее стук никто не ответил.

Она еще раз постучала кулаком в полуразвалившуюся дверь, когда она уже хотела уходить, то услышала шаркающие шаги. Дверь отворилась, на ее пороге стоял еще довольно молодой мужчина, которого рано состарили испытания жизни.

– Да? – его голос больше напоминал хриплое карканье – свидетельство того, что мужчина не часто имеет возможность говорить с другими людьми.

– Меня зовут Джейн, я предсказательница. Я из людей лорда Журдана. Мне нужна ваша помощь.

– Я не могу помочь никому, даже самому себе, – возразил мужчина и хотел закрыть дверь, однако Джейн оказалась проворнее. Она быстро поставила ногу на порог.

– Послушайте, – попросила она. – Сначала выслушайте меня, а уж потом решите, можете ли вы и хотите ли помочь мне и самому себе.

Молча и не скрывая своего недовольства, священник впустил Джейн.

Он провел ее в маленькую комнатку с таким затхлым запахом, что, казалось, уже несколько лет ее не проветривали. В углу лежал жалкий соломенный матрас, накрытый какой-то грязной тряпкой. В другом углу стоял шаткий стол с двумя скамейками, такими старыми, что Джейн показалось, что они могут упасть при одном только взгляде на них.

Священник указал рукой на одну из скамеек.

– Садитесь, я думаю, она вас выдержит.

Осторожно, держа ребенка обеими руками, Джейн опустилась на скамью. Священник остался стоять, держа руки в карманах своей дырявой рясы.

– Итак, что вы хотите?

– Вы священник Арденов, не так ли? Вы связаны с ними вашей общей верой, и даже смерть не может этому помешать. Правда?

– Я останусь верен своим обетам, – сухо ответил священник.

– Сэр Болдуин отнял у вас все. Это верно? Из-за него вы живете как нищий: в самой убогой из всех хижин, и, вероятно, должны еще благодарить его за это.

– Я сам все это знаю, – грубо прервал ее священник. – Если вы пришли ко мне только для того, чтобы сообщить об этом, вы могли бы не утруждать себя дорогой.

– Мне нужна ваша помощь.

– В чем?

Джейн глубоко вздохнула и нежно прижала ребенка к своей груди.

– Пришло время положить конец козням сэра Болдуина, – деловито объяснила она наконец.

Священник вздрогнул и уставился на нее.

– Что вы сказали, женщина? Вы безумны?

Джейн увидела, как в его глазах вспыхнул страх. Но и у нее он был, она прекрасно понимала, что произойдет в случае неудачи. Ее ребенок будет вести жалкое существование, и его замучат тяжелой работой. А что будет с ней самой? Сэр Болдуин, наверняка, вспомнит ее, когда станет владельцем имения Журданов, и Джейн не надо было много фантазировать, чтобы представить свой конец.

– Я пришла, чтобы попросить вас помочь мне положить конец козням сэра Болдуина. Я хотела, чтобы люди в его имении могли жить свободно и без страха, и, кроме того, я хотела бы, чтобы каждый служил Богу таким образом, как он привык и как ему кажется верным. Я хотела бы, чтобы преступник, убийца и разбойник понес справедливое наказание. Я хотела бы, чтобы всё мы снова могли жить свободно.

Священник смотрел на нее, пока она говорила, не прерывая ее ни одним словом, затем он поднял руку, почесал свой небритый подбородок и спросил коротко:

– Почему?

Джейн вздохнула, затем показала на своего ребенка.

– Ради него и ради себя самой, ради вас и ради нас, мы все люди, мы получили от бога разум и десять заповедей, мы должны жить так, как это стоит в Писании, это, священник, моя вера и моя воля.

– Вы очень мужественная женщина, и я должен признать, ваши слова пристыдили меня. Что вы придумали? Я готов вам помочь, насколько это в моих силах, но говорите тише: с тех пор, как хозяином здесь стал сэр Болдуин, даже стены имеют уши.

Джейн кивнула, затем она шепотом рассказала священнику о своем плане. С момента своего визита на кухню сэра Болдуина она знала, что у Гумберта действительно есть кое-что на совести, однако фактов у нее не было. Ей нужна была помощь священника, чтобы собрать сведения, и она твердо решила не отступать.

– Вы умны, Джейн, – согласился священник, выслушав ее. – Вы действительно умны, и я уверен, что ваш план сработает. Я помогу вам, но до наступления темноты у нас есть еще время. Мы должны отдохнуть и собраться с силами, ложитесь вместе с ребенком на матрац и попытайтесь немного поспать, а я тем временем позабочусь, чтобы мы с вами подкрепились сытным супом перед тем, как отправимся по делам.

Летиция сидела в комнате леди Элизабет, и та расчесывала ей волосы. Лицо Элизабет было озабоченным, опухшие веки показывали, что она много плакала.

– Я желала бы, чтобы у меня была возможность вам помочь, миледи, – тихо призналась молодая женщина.

– Деточка, мне помогает уже то, что ты у нас есть, – с сердечной теплотой ответила Элизабет и погладила Летицию по плечу. – Тебе многое пришлось пережить, и мне жаль, что даже здесь ты не можешь обрести покой, который ты заслуживаешь.

– Я нашла более ценное, чем покой, – возразила Летиция. – Я нашла любовь, обрела в вас семью, которую потеряла, а в Катрин – сестру, о которой я всегда мечтала.

– Ах, Катрин, где она сейчас? – глаза Элизабет уставились вдаль, и она помрачнела.

Летиция положила руку ей на плечо.

– Не беспокойтесь, она сильная и умная, она кажется хрупкой и худенькой, но у нее железная воля. Вы можете гордиться ею.

– Да, я знаю, и все же я беспокоюсь. Как только она могла отправиться в путь одна, чтобы искать Кассиана. Она знает об опасностях, подстерегающих путешественников в дороге. О господи, как только я подумаю, что с ней может случиться…

– Ей приходилось переживать и худшее, миледи, все это не ослабило ее, а только сделало сильнее. Она найдет Кассиана, а скоро и Дэвид присоединится к ним. Втроем они будут так сильны, что никто с ними не справится.

Леди Элизабет нежно провела пальцами по ее щеке.

– Ты очень мила, Летиция, и я рада, что ты теперь входишь в нашу семью. Я радуюсь также моему первому внуку, сыну моего сына. Придет время, когда ты будешь называть меня просто Элизабет, моя дорогая.

Летиция была тронута, она встала, обняла свою будущую свекровь и коснулась легким поцелуем ее щеки. Элизабет тоже была тронута.

– Добро пожаловать к нам в дом, – сказала она, еще раз нежно прижала молодую женщину к себе и посмотрела на нее с теплотой и сердечностью. Внезапно она вздрогнула.

– Ты похожа на Джейн, предсказательницу из деревни, безумно похожа. Ты уверена, что вы не являетесь родственницами?

Летиция отрицательно покачала головой.

– Да, я уверена. У меня вообще не осталось больше родственников после смерти моих родителей, но, вероятно, я скоро познакомлюсь с Джейн.

– Конечно, познакомишься, она дружелюбная, умная женщина, и она крайне осторожно использует свои возможности. Она тебе понравится, я в этом убеждена, она всем нам нравится.

Во дворе замка раздались громкие шаги.

Элизабет поспешила к окну и увидела лорда Артура, который торопливыми и одновременно усталыми шагами пересек двор замка и исчез в маленькой капелле, которая принадлежала семье Журдангов.

– Я очень беспокоюсь о моем муже, – сказала она тихо.

– Я могу это понять, – ответила Летиция. – Скажите мне, что я могу сделать, чтобы вам помочь? Мне бы так хотелось, чтобы здесь снова вскоре воцарились покой и мир.

Элизабет кивнула и еще раз внимательно посмотрела на ее лицо, ее стройную высокую фигуру. Она покачала головой и повторила:

– Это невероятно, как же ты похожа на Джейн. Вас можно принять не только за сестер, а даже за близнецов.

Она сдержалась и снова выглянула из окна.

– У. нее есть ребенок, – продолжила Элизабет. – Маленький мальчик, никто не знает, кто его отец, но Джейн обожает малыша. Видишь, Летиция, вы не только похожи внешне, даже ваши судьбы сходны.

– Я слышала когда-то, что существует родство душ, может быть, это как раз и есть то, что связывает меня и Джейн.

– Да, – кивнула леди Элизабет. – И я уверена, что день судьбоносный для нас уже недалеко. Нам понадобится твоя помощь, Летиция.

– А я, чтобы помочь вам, сделаю все, что только будет в моих силах.

Глава 22

Катрин стояла, спрятавшись за деревом, с трудом удерживаясь от радостного смеха. Ночь опустилась над маленьким лесным озером, затерянным в чаще, но луна нарисовала серебряные круги на воде и осветила мягким светом сцену, как будто специально для Катрин.

Счастье пульсировало в каждой ее жилке, и она была вынуждена заставлять себя не выскочить раньше времени из своего укрытия, ведь она же была леди всегда и везде. Она знала, что неприлично обнаруживать себя перед обнаженным мужчиной во время купания, но то, что она видела, радовало ее сверх всякой меры.

На берегу озера стоял Кассиан, погруженный в размышления, и поливал свои руки и ноги водой. Катрин узнала его широкие плечи, мускулистые руки, сильные, красивой формы бедра. Она разглядывала его хорошо сложенный торс, блестевший в лунном свете.

Жгучая тоска овладела ею. Она жаждала погладить его спину, почувствовать в своих руках крепкие округлости его мышц. В этот момент она забыла о нависшем над ними горе, она была просто счастлива, что нашла его и могла думать только об этом.

Она улыбнулась, когда он наконец прыгнул с головой в воду и, отфыркиваясь, проплыл пару метров. Он встряхнул головой, как собака, а затем проплыл сильными взмахами рук до середины озера.

Катрин медленно вышла из-за дерева. Она быстро подбежала к месту, на котором Кассиан оставил свои вещи. Он все еще плавал, не замечая ее. Катрин взяла рубашку и прижала ее к своему лицу. Его знакомый влекущий запах ударил ей в ноздри, пробудил в ней желание и заставил снова тихо застонать от тоски. То ли ее стон обратил на себя внимание Кассиана, то ли ее мысли передались ему, и он обернулся.

– Катрин?! – воскликнул он тихо и недоверчиво.

– Да, дорогой, это я, – ответила она тихо, а потом она больше не могла сдерживаться. Она вбежала, несмотря на одежду, в озеро навстречу Кассиану, который плыл к ней настолько быстро, насколько он мог. Катрин еще чувствовала почву под ногами, когда они наконец добрались друг до друга. Она протянула к нему руки, упала к нему на грудь, плача и смеясь одновременно.

– Катрин, моя дорогая, – прошептал Кассиан низким голосом и прижал ее к себе так крепко, как будто хотел раздавить.

– Кассиан. Наконец, – прошептала она, подняла голову и предложила ему свои, жаждущие поцелуя, губы. Она упивалась его дыханием, опьяненная этим поцелуем так, что вскоре забыла все вокруг себя.

Кассиан взял ее на руки и пронес несколько метров до берега, а затем аккуратно усадил у края маленького луга.

– Как ты добралась сюда? – спросил он.

– Позже, – прошептала Катрин. – Позже я расскажу тебе все, а сейчас иди ко мне и обними меня так крепко, как только можешь.

Он снова взял ее на руки. Его руки, как будто сами по себе, освобождали любимую от мокрой одежды. Его губы соскользнули с ее губ на ее шею, его язык ласкал шелковую кожу между грудей. Ее руки порхали по его спине, а ногти впивались в него, оставляя красные следы. Она раскинула бедра, приглашая его, она ощутила его мужественность и полностью предложила ему себя. Ее живот горел от желания. Она прижималась к нему. Но Кассиан сдерживался. Он стоял на коленях между ее бедрами, его руки лежали на ее груди, большой и указательные пальцы касались ее нежных сосков, которые затвердели, как молодые цветочные почки. Он потер их, чтобы они стали еще тверже, сначала нежно, потом чуть сильнее до тех пор, пока Катрин тихонько застонала.

– Иди ко мне, – попросила она, немного приподнявшись.

– Еще нет, мое сердце, – хрипло рассмеялся Кассиан, в то время как одна его рука продолжала ласкать ее грудь, другая скользнула между бедрами, нежно и мучительно медленно он погладил пальцами ее лепестки.

– Покажи мне себя, – попросил он. – Открой себя для меня.

Катрин еще шире раскинула ноги, с дрожью наслаждаясь движением его пальцев, ласкавших ее между бедрами.

Она почувствовала пульсирование в своем животе, горячее желание накатилось на нее теплой волной и лишило ее всяких мыслей. Она больше не была Катрин, боровшейся за жизнь своего любимого и маленького брата, нет, она была просто обезумевшей женщиной, готовой к акту любви и созревшей для того, чтобы зачать в себе новую жизнь.

Она дрожала всем телом и выгнула спину, чтобы еще теснее прижаться к Кассиану. Она закрыла глаза и откинула назад голову, предлагая его губам ласкать ее шею.

Нежно, очень нежно, его язык скользнул по ее шее, в то время как его искусные пальцы не прекращали ласкать ее между бедрами, между которыми постепенно распространялась влага, а другая его рука все еще была занята ее грудью.

Катрин стонала. Слабое подрагивание ее тела перешло в сильную дрожь, волны желания накатывались на нее одна за другой, стон перешел в призывный крик.

Ее губы нашли его губы и впились в них крепким поцелуем. Поцелуй превратился в нежный укус. Ее зубы впились в его нижнюю губу, ее горячие вздохи наполнили его рот. Он наслаждался ее дыханием перед тем, как осторожно освободиться от нее. Его рука скользнула от ее бедер наверх к ее груди, о которой он на несколько мгновений чуть было не забыл.

Он был удивлен тем, как ее белые, нежные и одновременно твердые груди улеглись в его ладони, как будто они были котятами, искавшими тепло своей матери.

– Иди, Кассиан, – прошептала Катрин, и ее слова прозвучали почти мольбой.

– Сейчас, любимая, сейчас мы оба окажемся рядом с небом, – прошептал он, затем наклонился над ее животом.

Когда его горячее дыхание достигло верхней части ее бедер, она снова застонала. Когда его язык нашел центр ее желания и нежно скользнул по нему, она заметалась, откидывая голову из стороны в сторону. Она почувствовала влагу между бедер, ощутила губы Кассиана и полностью подчинилась своим чувствам, забыв обо всем остальном.

– Иди ко мне, – прошептала она голосом хриплым от желания. Она раскинула ноги еще шире, предлагая себя любимому. Кассиан тоже не мог больше сдерживаться.

Сильным движением он вошел в нее, наполнил ее целиком, услышал ее тихий вскрик, потом он начал медленно двигаться. Она быстро приспособилась к его ритму, реагируя на каждое его движение, обнимая его и предлагая ему свое тепло.

Его медленные толчки были нежными, и каждый из них извлекал из Катрин глубокий вздох блаженства. В животе у нее горел огонь, желание превратилось в горячую лаву. Ее движения стали быстрее, стоны громче, и теперь уже Кассиан приноравливался к ее движениям, все убыстряя ритм, пока они наконец, достигнув вершины своей страсти, одновременно вскрикнули.

– Я думаю, – сказала Катрин намного позже. – Я думаю, что сегодня ты оставил во мне свое семя.

Кассиана слегка испугали ее слова.

– Ты же выходишь замуж за другого, – напомнил он тихо.

Катрин кивнула.

– Я знаю, но тем не менее у меня будет твой ребенок.

Она встала, подняла его за собой и пошла с ним к озеру.

– Мне срочно требуется охладиться, – сказала она и брызнула на него водой. – Охладиться, чтобы у меня снова была ясная голова.

Они весело плескались в холодной воде горного озера, не чувствуя холода сентябрьской ночи и были так счастливы, как могут быть счастливы только влюбленные.

– Зачем ты приехала, Катрин? – спросил Кассиан позже. Они все еще сидели у воды. Платье Катрин просыхало на лугу. Она завернулась в плащ Кассиана, полностью закрывавший ее тело. На Кассиане были только брюки и рубашка.

– На тебе больше нет рясы, – сказала Катрин.

– Ты не ответила на мой вопрос, – возразил Кассиан. – Но ты права, я снял рясу. С той ночи в монастыре я понял, что не гожусь в проповедники. Джорджу Фоксу и другим, называющим себя квакерами, может казаться правильным отправиться в Америку и начать там новую жизнь, но я принадлежу Ноттингему. Лорд, даже потерявший свое имение, продолжает быть ответственным за землю и за людей, которые на ней живут и ее обрабатывают. Лучше я на всю оставшуюся часть моей жизни буду жнецом, буду жить в маленькой хижине и буду голодать, чем оставлю в беде тебя, ту, которой я нужен и которая меня любит. Я возвращаюсь назад, Катрин, даже если ты станешь женой сэра Болдуина, я буду поблизости, чтобы тут же оказаться рядом, когда понадоблюсь тебе.

– Нет, Кассиан, я прошу тебя, уезжай в Америку.

Ее возлюбленный вздрогнул и поднял голову.

– Почему? Почему ты не хочешь, чтобы я оставался рядом с тобой?

Сейчас сказалось все напряжение последних дней. Она бросилась в его объятия, прижалась лицом к его груди и бурно расплакалась. Ее тело дрожало, плечи трепетали, слезы промочили его рубашку и капали на его кожу.

Кассиан достаточно хорошо знал Катрин, чтобы уметь ее утешить.

– Тихо, тихо, все будет хорошо, я рядом, с тобой ничего не может случиться. Я оберегаю тебя, никто не коснется даже волоса на твоей голове.

– Речь идет не обо мне, – вскрикнула она. – Речь идет о Джонатане.

Она снова заплакала, и Кассиану пришлось ждать довольно долго, пока она успокоится. Как только она начала рассказывать, руки Кассиана сжались в кулаки.

– Достаточно, – выдавил он сквозь зубы. – Достаточно, он погубил мою и твою семью, я ни в коем случае не допущу, чтобы маленький Джонатан страдал из-за него. Джонатан принадлежит семье Журданов, и если в нем не течет та же самая кровь, что и во мне, он все равно принадлежит к нашему сословию.

Он отодвинулся от Катрин, и она услышала, как он скрипнул зубами.

– Что ты будешь делать, Кассиан? Что ты замышляешь?

Он посмотрел на Катрин, и она увидела в его глазах непоколебимую решимость.

– Я вернусь туда, где родился. Я пойду в бывшее имение Арденов и исполню свой долг во имя моей семьи и тех, кого люблю и кто мне доверяет. Я обязан выполнить его.

– Он убьет тебя, Кассиан.

Он скрипнул зубами и так сжал челюсти, что его круглое лицо стало квадратным.

– Если он настоящий мужчина, то он будет бороться со мной один на один.

– Он не настоящий мужчина, Кассиан, ты знаешь это, коварство, хитрость, ложь, обман – вот его достоинства и оружие. Он никогда не будет бороться с тобой один на один. Он попытается уничтожить тебя из-за угла.

Кассиан встал. Даже в темноте Катрин могла заметить, что его глаза сверкают от гнева.

– Я лорд Кассиан Арден, четырнадцатый в моем роду, и я буду бороться за тех, кого люблю, и тех, кто любит меня, да поможет мне Бог.

Катрин кивнула. Честно говоря, она не ожидала ничего другого, несмотря на то, что она очень боялась за него, ужасно боялась. Для сэра Болдуина не было более худшего противника, чем Кассиан Арден, он был единственным, кто еще мог претендовать на украденные владения. Только Кассиан представлял опасность для него. Семью Журдан он давно поставил на колени.

– Хорошо, – сказала она. – Я поеду с тобой, и я буду молиться, чтобы не пролилась кровь, если же это невозможно будет предотвратить, я буду молиться, чтобы это была моя кровь, а не кровь Джонатана.

– Я не одержим местью, Катрин, – успокоил Кассиан любимую и еще раз обнял ее. – Я сделаю только то, что будет необходимо ни больше, но и ни меньше.

Она кивнула, затем взяла его за руку и отвела к черному жеребцу Дэвида, пасшемуся под деревьями.

В то же самое время, вскоре после того, как часы на маленькой церкви пробили десять часов вечера Джейн и священник Джекоб Хармс бежали к крошечной часовне, которая стояла во дворе бывшего владения Арденов.

Джейн знала от Энн, что сэр Болдуин Гумберт каждый вечер молится в этой крохотной часовне, а потом зажигает свечу.

– Не имею ни малейшего понятия, кому он молится, – сказала Джейн, – но он считает себя праведником перед Богом, и я не осмеливаюсь даже представить, какие истории он изобретает для нашего Господа. Со звоном колокола он уже выходит из часовни.

– Быстрее, – прошептал священник. – Мы должны поторопиться, чтобы застать сэра Болдуина в капелле.

Он взглянул на небо, перекрестился и произнес короткую молитву.

– Господи Боже, прости нам, что мы используем твое имя, но ты знаешь, что другого выхода нет.

– Вы сможете помолиться, когда все уже будет позади, – прошептала Джейн и потянула его за рукав. Ее грудь напряглась от пришедшего молока, в это время она обычно кормила своего сына, но сегодня малышу придется подождать. Они оставили его у соседки, женщины, пользовавшейся полным доверием священника и к тому же самой воспитавшей пятеро детей. Джейн была уверена, что ее мальчик находится в хороших руках, и тем не менее она ощущала его отсутствие, Как холодное дуновение ветра.

Последние метры они прошли на цыпочках, выйдя из дворцового сада и пересекая двор. Священник достал большой ключ из глубокого кармана своей рясы, открыл дверь, и они исчезли в тот же миг в маленькой капелле, когда услышали чьи-то приближающиеся шаги. В абсолютной темноте тесной капеллы было трудно ориентироваться, но Джекоб взял Джейн за руку и потянул ее за алтарь, который был накрыт крестом со статуей Иисуса в человеческий рост.