Текст книги "Лакомый кусочек"

– Только не богохульничай, – ответил он, с трудом сдерживая раздражение. – Женщине это не идет.

Патриция чуть не расхохоталась, услышав такой ответ от грозного Раймонда Бейнза. Она ожидала, что он выдаст ей какую-нибудь грубость или оскорбит ее, как это обычно случалось.

– Пойми, Раймонд, я никого не намереваюсь обижать. Просто не хочу, чтобы, встретившись с бабушкой и дедушкой, мои дети поняли, что те их не любят. Я забочусь о Сью и Эндрю, об их душевном спокойствии, я за них в ответе.

– Тогда подумай об их будущем. Если вы не приедете в Шотландию втроем, наши отношения безвозвратно закончатся. О материальной поддержке от нас вам придется забыть.

Патриция почувствовала сильное головокружение и внезапную слабость и схватилась за край стола, чтобы не упасть. Она была на пределе. Болезнь любимой бабушки, которая после смерти мамы делала для нее все, что было в ее силах, хронические недосыпания, хлопоты по дому, а теперь еще и переживания за детей, связанные с поездкой, на которой так настаивал Раймонд, – все это истощило ее. Перед ее глазами все поплыло, и ей показалось, что она теряет сознание.

– Патриция! – послышался отдаленный голос Раймонда.

Патриция крепче сжала в руке трубку, которую чуть не выронила, медленно опустилась на стул и несколько раз моргнула, приходя в чувства. Постепенно комната, внезапно превратившаяся для нее в расплывчатое пятно, вновь приобрела прежние очертания.

– Патриция, с тобой все в порядке? – встревожено спросил Раймонд.

– Не все, – призналась Патриция.

– Вот увидишь, Эндрю и Сьюзен никто не посмеет здесь обидеть! – пообещал Раймонд.

Каждое его слово гулким эхом отдалось в висках женщины.

– Ты не можешь гарантировать мне это, – произнесла она тихо.

– Тебе следует просто поверить мне на слово, – ответил Раймонд.

– Людям с фамилией Бейнз я не могу доверять, – все так же вяло выговорила Патриция. Справиться со слабостью у нее не было сил.

– В любом случае у тебя нет выбора.

Положив трубку, Раймонд удовлетворенно потер руки.

Первый ход, сделанный в придуманной им игре, оказался весьма удачным. Теперь он почти не сомневался в том, что выйдет из этой игры победителем.

Патриция согласилась прилететь в Эдинбург через две недели, причем вместе с детьми. Правда, взяла с него обещание, что, прежде чем состоится встреча Сью и Эндрю с родителями Малькольма, Раймонд предоставит ей возможность побеседовать с последними наедине.

Да как она смеет прикидываться, будто страшно озабочена психологическим комфортом детей, если когда-то умышленно лишила их любви отца и всех его родственников? – подумал он, цинично усмехаясь. Наверняка в этот продолжительный спор со мной она вступила не без умысла. Может, мечтает о повышении сумм, которые мы регулярно ей перечисляем? Они довольно приличные, но, естественно, не достаточны для того, чтобы она могла покупать себе шикарные наряды и ездить на машине с личным шофером. Ведь Малькольм приучил ее когда-то именно к такой жизни…

Он позвонил секретарше.

– Мария, позаботься, пожалуйста, о том, что бы ровно через две недели мой самолет отправился в Ньюпорт-Ньюс за миссис Бейнз и ее детьми.

Сообщив секретарше все детали, он положил трубку и опять погрузился в раздумья.

Патриция отказывалась лететь на его личном самолете до тех пор, пока он не сказал, что настаивает на этом ради безопасности детей. Ведь она так упорно пыталась убедить его в том, что важнее Эндрю и Сьюзен для нее ничего не существует. По-видимому, что-то задумала.

– Прожженная лгунья, – пробормотал Раймонд, глядя в пустоту. – Скоро я расквитаюсь с тобой за все твои выходки, за всю причиненную моей семье боль. Только заявись в Шотландию!

Когда он увидел эту женщину впервые, то был поражен. Она выглядела невинной и чистой и, казалось, таила в себе невиданную, не успевшую раскрыться чувственность.

Встреча с ней была подобна ослепительно яркой вспышке на темном небосклоне. В тот момент, когда Раймонд заговорил с незнакомкой, он как будто внезапно лишился рассудка, потому-то и поцеловал ее, даже не успев узнать о ней абсолютно ничего.

В первое мгновение девушка пыталась было сопротивляться его напору, но потом сама ответила на поцелуй. Неземное блаженство, которое он тогда ощутил, длилось считанные секунды, но вот ведь – по сей день Раймонд никак не мог отделаться от воспоминаний об этом мимолетном счастье. Ничего подобного он не испытывал ни с какой другой женщиной.

Запретные мечты о близости с женой двоюродного брата преследовали его на протяжении всех последних лет. Ему страстно хотелось все забыть, но ничего не получалось. Он убеждал себя в том, что желать женщину, которую презираешь и ненавидишь, немыслимо! Однако продолжал сходить по ней с ума.

Теперь я непременно заполучу то, к чему так безумно стремился все эти годы, твердо решил он и торжествующе улыбнулся.

3

Патриция устало шагала к таможенному посту, неся на руках спящую Сьюзен. Рядом с ней шел человек Раймонда по имени Джон, который находился вместе с ними на борту самолета. Он вел за руку сонного Эндрю.

Перед вылетом в Шотландию Патриции так и не довелось выспаться. Накануне вечером она два часа просидела в больнице с бабушкой, потом долго разговаривала с ее врачом, а вернувшись домой, принялась собираться в дорогу.

В самолете подремать тоже не получилось. На протяжении долгих часов полета Эндрю и Сью вели себя чересчур подвижно, а заснули лишь за полчаса до приземления.

Пройдя таможенный контроль, все они вышли в зал аэропорта и слились с потоком людей.

От усталости у Патриции болели глаза, тем не менее, она сразу заметила в толпе знакомую фигуру Раймонда Бейнза. И остановилась как вкопанная, крепче прижав к себе дочь, будто ища в этом маленьком теплом существе свое спасение. Она никак не ожидала, что увидит Раймонда так скоро. Поэтому и не потрудилась морально подготовить себя к встрече с ним.

Мистер Бейнз стоял у огромного окна, заложив руки за спину, и смотрел прямо на нее. За прошедший год выражение его лица стало еще более жестким, а взгляд равнодушным, абсолютно бесстрастным.

– Миссис Бейнз, с вами все в порядке? – обеспокоенно спросил Джон.

Патриция медленно кивнула. Она понимала, что выглядит странно, застряв посреди движущейся толпы и мешая спешащим людям, но не могла сдвинуться с места, потому что ноги отказывались ее слушаться.

Какая-то женщина, стремительно проходя мимо, толкнула ее в бок справа, кто-то ткнул локтем в спину, но она продолжала стоять, лишь инстинктивно оберегала от ударов Сью, закрывая руками ее кудрявую темноволосую головку. В тот момент, когда у нее перед глазами поплыли круги, она почувствовала, как к ней прикоснулись чьи-то сильные мужские руки.

– Наверное, ты слишком устала, Патриция, – послышался голос Раймонда. – Давай мне девочку.

Патриция вздрогнула и резко отступила на шаг назад. Она не заметила, как он подошел.

– Нет, я сама понесу ее. Но… спасибо за желание помочь.

– Мама, – позвал ее Эндрю, и она, обрадовавшись, что может отвлечь свое внимание от Раймонда, повернула к сыну голову. – Я хочу спать, мам, – произнес мальчик устало и жалобно. – Ну когда я смогу лечь в свою кровать?

– Когда приедем домой, тогда и ляжешь, – ответил Раймонд мягко. – А пока немного поспишь в машине. Там тебе будет удобно, вот увидишь.

Эндрю задрал голову, несколько раз моргнул и уставился на Раймонда, серьезно сдвинув бровки.

– Мне семь лет, – объявил он после непродолжительного молчания.

– Вот видишь, ты уже совсем взрослый, Эндрю! – воскликнул Раймонд, протягивая мальчику руку.

Тот с важным видом пожал ее.

– А как вас зовут? – поинтересовался он.

– Раймонд Бейнз, – ответил тот, улыбаясь.

Глаза Эндрю округлились.

– А я Эндрю Бейнз! У нас одинаковые фамилии. Разве такое бывает?

Раймонд рассмеялся.

– Конечно, бывает. Ведь мы с тобой одна семья!

Патриция с удивлением наблюдала за его лицом: чем дольше он разговаривал с ребенком, тем менее напряженным и хмурым оно становилось.

Эндрю тоже не на шутку оживился.

– Мама, этот дядя говорит, что мы-с ним одна семья! – звонко произнес он. Его изумление было настолько велико, что на какое-то время ему совершенно расхотелось спать. – Это правда?

Патриция не намеревалась никому лгать, особенно собственным детям. Раймонд весьма выразительно смотрел на нее, ожидая ответа.

– Правда, мой милый. Этот дядя – кузен твоего папы.

Из груди Эндрю вырвался ликующий возглас.

– А папа был похож на него? – поинтересовался он.

Раймонд метнул на Патрицию еще один предупреждающий взгляд.

– Ты же помнишь папу и видел его фотографии, – ответила она уклончиво. – Вот сам и решай, похож дядя Раймонд на него или нет.

Мальчик внимательно оглядел Раймонда с ног до головы и заявил:

– Думаю, что похож. Только папа на фотографиях маленький, а дядя Раймонд большой.

Патриция потрепала сына по голове. А Раймонд заулыбался и предложил:

– Что ж, пойдем к машине, Эндрю!

Они вышли из здания аэропорта.

Когда-то в далеком детстве Патрицию приводили в восторг рассказы о Шотландии. Долгие годы она мечтала посетить эти края, чтобы собственными глазами увидеть покрытые вереском горные вершины, глубокие озера, сказочные замки, пустынные пляжи. Теперь же ей казалось, что даже в шотландском воздухе чувствуется какое-то зловещее напряжение.

Джип Раймонда ждал их на парковочной площадке. Они подошли к нему, Джон положил чемодан Патриции в багажник, распрощался и ушел. Раймонд открыл правую заднюю дверцу и жестом пригласил маленького Эндрю занять место на широком мягком сиденье.

– Располагайся поудобнее и засыпай.

Эндрю, обожавший машины, обвел джип восторженным взглядом. Но усталость взяла верх над страстью к автомобилям, и, не задав Раймонду больше ни единого вопроса, он забрался на сиденье, тут же свернулся калачиком и закрыл глаза.

Раймонд открыл вторую заднюю дверцу.

Патриция бережно положила на сиденье спящую Сьюзен и осторожно села с ней рядом, хотя с удовольствием улеглась бы рядом с детьми.

Раймонд занял место рядом с шофером, и машина тронулась.

– Ты ведь тоже устала, – сказал он, повернув назад голову. – А ехать до замка часа полтора, не меньше. Можешь вздремнуть.

Патриция зевнула, не раскрывая рта.

– Ты сказал полтора часа? Насколько я помню…

– Нам придется ехать по другой дороге, – пояснил Раймонд, прерывая ее. – Из-за ремонтных работ.

Патриция расслабилась и чуть было не воспользовалась его советом и не задремала, как вдруг в ее голове всплыла только что произнесенная Раймондом фраза.

– До замка? Мы что, едем в замок? – спросила она встревожено. – Я собиралась остановиться в отеле…

– Что? – Раймонд ухмыльнулся. – Но я не могу допустить, чтобы вы жили в отеле. Вы ведь составная часть клана Бейнз.

У Патриции все замерло внутри. Когда она познакомилась с Малькольмом, он тоже постоянно твердил ей о своем клане.

– Но ты же обещал, что позволишь мне сначала поговорить с родителями Малькольма наедине. Я рассчитывала, что только после этого с ними встретятся Эндрю и Сьюзен… – пробормотала она растерянно.

– Родителей Малькольма в замке нет, – ответил Раймонд. – Но не волнуйся. Сейчас в нем живет моя мама. Она наверняка согласится быть твоей компаньонкой.

– Я не нуждаюсь в компаньонке! – отрезала Патриция. – Хочу лишь одного: уединенности, возможности принадлежать только самой себе и своим детям. В отеле я бы чувствовала себя гораздо более комфортно, чем в твоем замке.

Неожиданно ей вспомнилось, что время от времени Раймонд жил в своей квартире в центре Эдинбурга, в той самой, в которой произошла их первая встреча, и она ухватилась за эту мысль как за спасительную соломинку.

– Насколько я помню, в течение рабочей недели ты остаешься в городе…? – произнесла она с надеждой в голосе.

– Верно, – ответил Раймонд. – Но на ближайшее время я распланировал работу таким образом, что смогу практически не уезжать из замка.

Патриция почувствовала, что от страха ее руки покрываются гусиной кожей. Жить под одной крышей с мужчиной означало для нее постоянно, пребывать в состоянии ожидания побоев.

Память услужливо вернула ее в тот день, когда они виделась с Малькольмом в последний раз. Он бил ее так ожесточенно, что она уже не чувствовала боли и не сопротивлялась.

Какой бы ни была женщина сильной, ей не одержать победы над разъяренным мужчиной, бросившимся на нее с кулаками. Эту истину Патриция усвоила с первых месяцев своей семейной жизни.

Почувствовав ее странное состояние, Раймонд повернул голову и вопросительно посмотрел ей прямо в глаза.

– А сколько времени нам придется здесь пробыть? – спросила Патриция несколько сдавленным голосом. Переживания за бабушку не покидали ее сердце ни на минуту, и она хотела вернуться в Ньюпорт-Ньюс как можно быстрее.

– Обсудим этот вопрос завтра, – сказал Раймонд категоричным тоном.

– Нет, – решительно возразила Патриция. – Я хочу поговорить об этом сейчас.

– Ладно, – невозмутимо произнес ее спутник, отворачиваясь. – Вы останетесь здесь навсегда.

– Навсегда?!

– Да, Патриция. По-моему, ты и так чересчур долго болталась неизвестно где. Настала пора вернуться домой. – Он разговаривал с ней так назидательно, как будто она была не взрослой женщиной, воспитывавшей двоих детей, а нерадивой школьницей, не подготовившейся к уроку.

– Мой дом – Ньюпорт-Ньюс! – ответила она, едва сдерживая возмущение и гнев.

– Ньюпорт-Ньюс являлся твоим домом до тех пор, пока ты не вышла замуж за шотландца и не родила ему детей. Теперь же твой дом – Шотландия. А конкретнее – мой замок.

– Твой замок? – переспросила Патриция, задыхаясь от негодования. – И я должна остаться в нем навсегда? – Если бы дети не спали, она давно бы повысила голос.

– Да, Патриция, – ответил Раймонд спокойно.

– Ни за что! – гневно сверкнула глазами та. – Слышишь?

Раймонд не посчитал нужным вступать с ней в спор. Поэтому сделал вид, что на ее последние слова просто не обратил внимания.

Патриция глубоко вздохнула и почувствовала, что пробуждается от сладкого сна. Но усталость все еще ощущалась, а кровать, на которой она спала, была хоть и несколько странной, но настолько уютной, что покидать объятия морфея ужасно не хотелось.

– Через двадцать минут будем дома, – тихо прозвучал где-то рядом над ее ухом потрясающий мужской голос.

Патриция испуганно распахнула глаза. Ее мозг, страшно утомленный за последние несколько месяцев и разморенный непродолжительным сном, работал замедленно. Сначала она увидела прямо перед своими глазами темно-синюю шелковую ткань, потом поняла, что это не просто ткань, а мужская сорочка, потом почувствовала тяжесть чьей-то руки на своем плече и лишь после вспомнила, что находится в Шотландии, в джипе Раймонда Бейнза.

В первое мгновение она боялась пошевелиться и отчаянно надеялась, что происходящее – всего лишь сон. В реальности с ней не могло произойти ничего подобного. Сближаться с мужчинами, так доверчиво спать у них на груди, позволять им себя обнимать – все это осталось для нее в далеком прошлом и не могло быть правдой.

Подобные сцены она видела лишь в сновидениях. В них именно Раймонд Бейнз выступал в роли ее любовника, ее любимого и даже защитника…

– Мам! – послышался слева тонкий голосок Сьюзен.

Патриция мгновенно поняла, что не спит, и резко дернулась в сторону, чуть не свалившись с сиденья.

– Почему вы обнимаетесь с дядей, мама? – спросила девочка, с любопытством осматривая мать.

– Потому что мы все – семья, – объяснил сестре Эндрю.

Патриция покачала головой и метнула в сторону Раймонда, сидевшего рядом с ней, быстрый укоризненный взгляд. Тот лишь довольно улыбнулся.

– Я тоже люблю спать с мамой в обнимку, дядя Раймонд, – сообщил Эндрю. – А еще сидеть у нее на коленях. Но в последнее время она говорит, что я становлюсь слишком тяжелым.

– Если захочешь, можешь расположиться на коленях у меня, – ответил Раймонд, продолжая улыбаться. – Я ведь большой и даже не почувствую твоего веса.

Патриция понимала, что ее щеки пылают. Она прижималась к дочери, желая находиться как можно дальше от Раймонда, и была настолько потрясена, что не слышала, о чем с ним разговаривает Эндрю.

Как так вышло, что я проснулась у него на груди? В его объятиях? – напряженно размышляла она, сгорая от стыда. Когда он успел пересесть на заднее сиденье? И кто первым позволил себе…

От неожиданно пришедшей в голову мысли ее щеки покраснели еще сильнее: она постоянно видела Раймонда во сне и сейчас, действуя на подсознательном уровне, вполне могла сама улечься ему на грудь…

На протяжении трех последних лет в ее жизни не было мужчин. Она считала, что больше никогда не увлечется ни одним из них. Поэтому никак не могла поверить в то, что с ней произошло.

– Вот мы и на месте! – объявил Раймонд, когда шофер свернул с дороги и въехал в ворота величественного замка из серого камня.

Сердце Патриции учащенно забилось. В ее памяти с пугающей отчетливостью стали одна за другой воскресать картинки из прошлого. В замок Бейнзов они приезжали с Малькольмом несколько раз.

Здесь она встречалась с Раймондом, вновь и вновь вспоминая о его поцелуе. И о своем позоре…

Выйдя из машины, Эндрю и Сьюзен с благоговением уставились на замок.

– Точно такой был в сказке про «Спящую красавицу»! – воскликнула Сью, изумленно тараща глаза. – Правда, мам?

– Правда, солнышко, – ответила Патриция.

Раймонд сиял. Фамильный замок с самого детства являлся для него гордостью, оплотом, святыней. Видеть, с каким восторгом смотрят на него дети, доставляло ему огромную радость.

– Наверное, в этом замке живет принцесса? – спросила Сью, продолжая рассматривать старинное здание.

– Нет, малышка, – сказал Раймонд, подходя к Сьюзен и опускаясь перед нею на корточки. – Но, если хочешь, ты будешь принцессой этого замка.

Глаза девочки загорелись.

– Наш дом в Ньюпорт-Ньюсе совсем другой, – отметил Эндрю. – Он белый и очень маленький.

Но в нем живем только мы с мамой и Сью. А у вас, дядя Раймонд, наверное, много детей?

Патриция заметила, как лицо Раймонда, посветлевшее в ходе разговора с Эндрю и Сьюзен, вновь напряглось. Между бровей у него образовалась глубокая складка, а глаза потемнели.

– Нет, Эндрю, – ответил он. – Детей у меня вообще нет.

На мордашке мальчика отразилось неподдельное удивление.

– А почему? – немного помолчав, поинтересовался он.

Несчастный вид Раймонда так растрогал Патрицию, что она чуть было не сделала сыну замечание. Вообще-то своего мальчика ей было жаль ничуть не меньше. С того момента, как она увезла его из Глазго четырехлетним малышом, он ни разу не видел отца и практически не общался с мужчинами. Поэтому сейчас, несмотря на то, что был коммуникабельным и подвижным, он вел себя настороженно и несколько робко.

– Я был бы очень рад, если б в моем замке поселились два таких чудесных ребенка, как вы со Сьюзен, – сказал Раймонд, печально улыбаясь. – И я относился бы к вам, как к собственным детям.

Почему ему так тяжело разговаривать на эту тему? – думала Патриция, глядя на Раймонда, продолжавшего сидеть перед Эндрю и Сьюзен на корточках. Наверное, они с Лилианой тоже мечтали о детях…

Бедняжка Лилиана ушла из жизни совсем молоденькой. Ей было двадцать лет, когда произошла та жуткая авария: Их с Раймондом семья просуществовала всего полгода.

– Пойдемте же в мой замок! – воскликнул Раймонд, поднимаясь и протягивая Эндрю и Сьюзен обе руки.

Дети с воодушевлением протянули ему свои ладошки, и они втроем зашагали к парадному входу.

На протяжении некоторого времени Патриция с каким-то неприятным чувством, похожим на ревность, смотрела им вслед. Ее сердце внезапно охватила необъяснимая тревога. Еле различимый внутренний голос подсказал ей, что Раймонд с этого момента никогда больше не отпустит ее детей.

Она отмахнулась от неприятных предчувствий и медленно зашагала вслед за Раймондом, Эндрю и Сью.

4

Старинный замок, принадлежащий представителям рода Бейнз, на протяжении столетий сохранялся в первозданном виде. Ревностно заботился о своем доме и Раймонд.

На стенах в просторном холле висели портреты славных предков семейства Бейнз. Длинные коридоры замка устилали дорожки с орнаментом родовой шотландки.

Малая гостиная была обставлена старинной мебелью. На стене, противоположной камину, висели два ножа и спорран – большая меховая сумка, украшенная головой барсука и бахромой. Один из ножей – дирк – был длинным с черной рукояткой, покрытой серебряной вязью. Второй нож – скин-ду – оказался небольшим, отделанным слоновой костью. Все эти вещи некогда принадлежали самому воинственному и прославленному предку Бейнзов, Эдмунду.

Огромная библиотека с редчайшими экземплярами книг, банкетный зал, ранее используемый как место для балов, а также собраний именитых представителей соседних кланов. Затем малая и главная гостиные, столовая, многочисленные спальни и комнаты для гостей, кабинет, а также кухни и помещения для проживания слуг – вот что включал в себя старинный замок.

Несмотря на то, что все старинное, несущее на себе знаки той или иной эпохи, бережно в нем сохранялось, технический прогресс не обходил стороной эти древние стены. Ванные комнаты и кухня в замке были оснащены современным оборудованием, главная гостиная и банкетный зал – высококачественной теле – и радиоаппаратурой. К тому же на прилегающей к дому территории располагался огромный бассейн.

Раймонд обожал свое родовое гнездо. Величественные стены, впитавшие дух его смелых, вольнолюбивых предков, как будто придавали ему силы, помогали в труднейших ситуациях, утешали и вдохновляли…

Было половина восьмого. Обсудив по телефону с исполнительным директором своего предприятия текущие дела, Раймонд прошел в малую гостиную, плеснул в стакан скотч и, опустившись в глубокое кресло перед камином, задумчиво уставился на пляшущие языки огня. На дворе стоял июнь, но погода не баловала. Зарядивший сегодня в полдень дождь до сих пор не закончился, и было довольно прохладно. Почему Эндрю сказал, что их дом в Ньюпорт-Ньюсе совсем маленький? – размышлял Раймонд. И отчего одежда, в которой все они приехали, выглядит весьма и весьма скромно? На что Патриция тратит получаемые от них деньги?

Он сказал ей, что перед ужином хочет видеть ее в малой гостиной. И она пообещала присоединиться к нему, после того как уложит в постель детей.

В его памяти всплыли те потрясающие минуты, когда она спала в машине, уткнувшись лицом в его грудь. Он пересел на заднее сиденье сразу, как только увидел ее задремавшей. Патриция выглядела настолько невинной и чистой, что удержаться от соблазна и не привлечь ее к себе было невозможно.

Через четверть часа в коридоре послышался стук каблучков.

Густая волна желания захлестнула Раймонда с головой, и он, поражаясь собственным ощущениям, сделал большой глоток скотча.

Прежде чем появиться, Патриция негромко постучала в дверь.

– Входи! – крикнул Раймонд, откидываясь на спинку кресла. Ему хотелось выглядеть как можно более спокойным и безразличным.

На Патриции была приталенная светло-серая блузка и юбка цвета цикламен. Она выглядела очаровательно, несмотря на то что ее одежда явно не отличалась дороговизной.

– Проходи же, Патриция, я не кусаюсь! Устраивайся, где тебе больше нравится – на диване, в кресле, – предложил Раймонд, когда его гостья в нерешительности остановилась у двери.

Она смущенно улыбнулась, прошла к дивану и опустилась на него. Диван стоял намного дальше от Раймонда, чем свободное кресло.

– Выпьешь чего-нибудь? – спросил он.

– Чего-нибудь безалкогольного, – ответила Патриция. – Я все еще чувствую себя уставшей, боюсь, от спиртного быстро опьянею.

– Как пожелаешь. – Раймонд поставил стакан со своим напитком на столик с резными ножками, поднялся с кресла, прошел к бару и, налив в высокий стакан апельсиновый сок, подал его Патриции.

Она осторожно взяла бокал, стараясь не касаться пальцев Раймонда.

– Насколько я понимаю, твоей мамы нет дома. В противном случае мы бы уже увиделись с ней, – сказала она, отпив немного сока.

– Да. Мама уехала в гости к подруге, – ответил Раймонд, вернувшись на место и взяв со столика бокал со скотчем.

Патриция многозначительно кашлянула.

– Зачем же ты предлагал мне ее в качестве компаньонки?

– Но ты ясно дала понять, что в компаньонке не нуждаешься. – Раймонд рассмеялся. – Может, уже передумала?

Патриция покачала головой и тяжело вздохнула.

– Раймонд… – начала она, явно сильно нервничая. – Мы с Сьюзен и Эндрю не можем остаться в Шотландии навсегда. Надеюсь, ты понимаешь…

Раймонд прищурил глаза.

– Нет, не понимаю, – ответил он жестко. – Здесь твои дети будут иметь все, что им требуется. Об этом позабочусь я, моя мама, Розмари с Джарвисом и все остальные члены семьи. Становление характера Эндрю волнует меня особенно серьезно. Если я не обзаведусь сыном, то должен буду передать права главы рода старшему из сыновей своих братьев, то есть Эндрю. А мальчик растет без отца. – Он пристально посмотрел на Патрицию.

Судьба детей Малькольма действительно сильно его беспокоила. Во-первых, потому, что на нем, как на главе рода, лежала огромная ответственность за всех представителей клана, в особенности за самых младших. Во-вторых, потому что оба ребенка запали ему в душу, как только он увидел их сегодня в аэропорту.

Патриция решительно покачала головой.

– Но наш дом – в Ньюпорт-Ньюсе. Я не могу все бросить…

– Что бросить? – Раймонд пожал плечами.

– Свою работу, свои обязательства…

Раймонд допил остатки скотча, поднялся с кресла, поставил стакан на столик, подошел к дивану и сел рядом с Патрицией. Его губы искривила усмешка.

– О каких же обязательствах ты ведешь речь? И обязательствах перед кем? Было бы очень интересно узнать, – угрожающе спокойно произнес он.

Патриция допила сок и поставила стакан на диванный подлокотник, сделанный в виде полочки. Оттого, что Раймонд сидел так близко, она была не в состоянии ясно мыслить.

– Я говорю… Об обязательствах перед Эндрю и Сьюзен…

Раймонд хмыкнул.

– Если бы не те деньги, которые мы вам перечисляли, вы все умерли бы с голоду, – пренебрежительно бросил он. – Постоянной работы, насколько я понял из нашего разговора по телефону, у тебя нет.

Его слова полоснули по сердцу Патриции острым лезвием: Но она проглотила обиду и молча кивнула. Частные уроки с несколькими учениками, естественно, не приносили ей большого дохода. А вести уроки испанского языка в колледже ее приглашали лишь тогда, когда мистер Маккейн, преподаватель, работавший там долгие годы, заболевал или уезжал на научные конференции.

Устроиться на постоянную работу она пока не могла. Бабушка, вот уже несколько месяцев находящаяся в больнице, требовала постоянного ухода.

– Я надеюсь вскоре получить место в солидном учреждении, и тогда мы сможем существовать независимо от ваших денег, – сказала она, с ужасом вспоминая слова лечащего врача бабушки. После последнего приступа ее состояние резко ухудшилось. Доктор сообщил Патриции, что она протянет едва ли до конца лета.

Раймонд насмешливо приподнял бровь.

– Если тебе так уж хочется стать независимой, почему же ты раньше не озаботилась поиском высокооплачиваемой должности? Не желала себя утруждать?

Патриция гордо вскинула голову. Он разговаривал с ней в таком тоне, что сохранять спокойствие стоило ей огромного труда.

– Еще восемь месяцев назад я работала преподавателем в колледже. Уволиться оттуда меня вынудили некоторые обстоятельства. Они же не позволяют мне оставаться здесь надолго. Я хочу уехать, как только Эндрю и Сью увидятся с бабушкой и дедушкой.

На лице Раймонда отразилось удивление. Он никогда не думал, что у Патриции есть профессия и что она способна зарабатывать приличные деньги, особенно посредством преподавания. Но самым странным казалось ему ее заявление о желании отказаться от материальной поддержки Бейнзов.

– Ничего не понимаю, – протянул он задумчиво. – Ты долго отказывалась от этой поездки и согласилась на нее только после того, как я пригрозил, что перестану перечислять вам деньги… А теперь заявляешь, что собираешься стать независимой от них. Зачем же тогда вы вообще приехали?

Патриция вновь вздохнула.

– Понимаешь, на протяжении еще пары месяцев без тех денег, которые вы нам присылаете, нам будет не обойтись… – пробормотала она, краснея от стыда. – А потом я уверена, что смогу встать на ноги…

– Ты считаешь, что найдешь такую работу, за которую тебе ежемесячно станут платить столько, сколько присылали мы? – спросил Раймонд.

– Нет, конечно нет, – ответила Патриция. – Но через некоторое время значительно сократится и сумма наших ежемесячных затрат…

К ее горлу подступил удушающий ком, но она сдержалась и не заплакала. Думать о скорой смерти бабушки было невыносимо. Бабушки, которая когда-то заменила ей родителей, а позднее приняла ее, сбежавшую от мужа с двумя малышами на руках…

Как только она умрет, сразу же отпадет необходимость платить врачам баснословные суммы, подумала Патриция, на мгновение замирая от ужаса.

– Ты говоришь загадками, – сказал Раймонд. – Может, объяснишь, почему ваши затраты значительно сократятся?

– Не могу… – пробормотала Патриция. Она боялась, что Раймонд придет в ярость, если узнает, на что уходит большая часть тех денег, которые их великий род присылает для своих потомков.

– Как это, не можешь? Речь идет о деньгах Бейнзов, поэтому я имею право знать, на что ты их тратишь, – заявил он.

Патриция сжала пальцы в кулаки и на протяжении некоторого времени молчала, заставляя себя успокоиться. Потом медленно произнесла:

– Раз уж на то пошло, давай договоримся, что я возьму у тебя эти деньги в долг. Я обязательно верну их, только, если позволишь, частями…

Она чувствовала себя униженной, но не обратиться к Раймонду с этой просьбой не могла. Бабушка должна была находиться под постоянным присмотром медработников, и Патриция твердо знала, что обязана помочь ей всем, что в ее силах.

Раймонд так и не ответил. В восемь в дверь постучали и сообщили, что в столовой их ждет ужин.

Патриция смотрела на изысканные ароматные блюда в серебряной посуде и чувствовала, что не сможет съесть ни кусочка. Неопределенность будущего, страх за бабушку, переживания за детей действовали на нее настолько угнетающе, что у нее абсолютно не было аппетита.

Когда Раймонд уже закончил ужинать, ее еда все еще лежала на тарелке нетронутой.

– Поесть тебе не помешало бы, – заметил он. – После путешествия ты должна набраться сил.

– Нам необходимо продолжить начатый разговор, – несколько поспешно ответила Патриция.

– Пожалуйста, – согласился Раймонд. – Ты так и не объяснила мне, почему считаешь, что через пару месяцев будешь в состоянии жить вместе с детьми без тех семи тысяч долларов, которые мы высылаем вам ежемесячно.

Патриция чувствовала, что к ее щекам приливает краска, и не понимала, что с ней происходит. За несколько лет жизни с Малькольмом она научилась так ловко маскировать свои эмоции, что никто из окружающих не мог догадаться о том, что творится в ее душе. В последнее же время, а точнее, с того дня, как две недели назад они впервые поговорили с Раймондом по телефону, с ней начали происходить странные вещи.