Текст книги "Возвращение Ленина в Россию в 1917 году. Почти детективная история"

Интересы России… любовь к родине..? Да пропади они пропадом, если прибыли нет!

Поэтому есть логика в том, что представители правящего класса склонялись в отношении монархии к тому же самому, что и Ленин со своими соратниками. Правда, следует признать, что прослойка сторонников войны «до победного конца» была среди буржуазии и холуйской интеллигенции, не говоря о черносотенных «патриётах», наиболее крикливой и наиболее тесно связанной с англо-французским капиталом.

Дальновидные иностранные деятели тоже пытались достучаться до власть предержащих в своих странах. Но и они были не в состоянии изменить губительную политику. По словам французского генконсула в Москве Ф. Гренара, «союзники были ослеплены в своём желании продлить любой ценой военное сотрудничество с Россией. Они совершенно не видели, что возможно, а что нет. Таким образом, они играли на руку Ленину и отчуждали Керенского от народа».

То, что предшествовало этим безотрадным выводам, отражено в соответствующем высказывании военного министра А. А. Поливанова. Ещё в августе 1915 года на заседании Совета министров он сокрушался: «На театре военных действий беспросветно. Отступление не прекращается… Деморализация, сдача в плен, дезертирство принимают грандиозные размеры… Сплошная картина разгрома и растерянности».

Военные цензоры, перлюстрируя сотни тысяч солдатских писем (прекрасный барометр настроений нижних чинов), в конце 1916-го доносили по начальству, что солдаты и матросы пишут: «больше не боимся ни бога, ни чёрта». Цензоры, чувствовалось, были в замешательстве: «Два с половиной года войны, по-видимому, произвели своё действие, озлобив всех».

Озлобление мужиков в шинелях, на глазах которых произошло обесценивание человеческой жизни, было направлено на тех, кто обрёк их семьи, их самих на страдания и лишения во имя совершенно непонятных целей. Это было адресное озлобление против «столпов» общества – владельцев земель и предприятий, против купечества и духовенства, офицерства и чиновничества. Солдатам и матросам был безразличен германский кайзер. Они и своего царя ни в грош не ставили, всё нетерпеливее мечтая разнести в пух и прах состоявшую из «столпов» пирамиду власти, на вершине которой в слепоте и глухоте пребывал он: Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсониса Таврического, Царь Грузинский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая.

Это – всего-навсего установленная законом для некоторых случаев сокращённая форма обозначения государя. Официальный полный титул Николая Второго состоял из 113 слов. Чем бы царь-батюшка не тешился… ничего не помогало. Трескучая и лживая «патриотическая» пропаганда теперь действовала лишь на безусых юнцов и экзальтированных девиц.

Скоро братание солдат на русско-германском фронте превратилось в массовое явление. К октябрю 1917-го двадцать русских дивизий заключили перемирие с немецкими войсками в письменной форме. Из 125 русских дивизий, находившихся на передовой, большая часть придерживались устного соглашения с противником о прекращении огня. Перестрелку вело незначительное количество подразделений.

Нелирическое отступление.

Когда спрашивают, почему Первая мировая война в Советском Союзе обсуждалась гораздо меньше, чем Вторая и чем революция, то на «демократов» нападает нечто вроде обвинительной диареи. Самое лёгкое проявление её: якобы наследникам Ленина-Сталина стыдно, что их вожди выступали за поражение собственной страны в той войне. Отсюда как бы сам собой напрашивался вывод: верхушка партии продалась немцам, вот и желала им победы, для чего-де устроила революцию.

Первое.

Стыдно пусть будет тем, кто развязал преступную бойню народов. А также тем, кто призывал и заставлял мужиков проливать кровь за власть царя, помещиков и торгашей, за интересы беспощадной Антанты. Это не было пацифизмом – явлением чуждым для коммунистов. Это было отражением марксистско-ленинского взгляда на войны, их деление на справедливые и несправедливые. К тому же приходится в который раз обращаться к законам психологии. Существует естественное, объективное явление под названием: большое событие поглощает малое. То есть подвиг советского народа во время Великой Отечественной войны, всё, связанное с нашествием на страну гитлеровцев, не могли не затмить, не отодвинуть на задний план события Первой мировой – как в жизни простого человека, так и в историографии. Не каждый помнит, когда он в первый раз в детстве взобрался на дерево. А вот когда, где, как, с кем покорил горную вершину – запомнится обязательно. Грандиозная духовно-физическая вершина под названием «революция» не может быть насыпана как одинокий курган в степи. Она есть вздыбившийся и временно спящий вулкан (социальный, конечно, а не геологический), долго формировавшийся над скрытым до поры до времени разломом основы-коры государства.

Второе.

Вышесказанное не значит, что большевики желали победы Центральному блоку и оккупации России. Их обзывали пораженцами. Но Германия с её сателлитами была для них такой же враждебной, алчной и жестокой, как Антанта. Истина в том, что целью коммунистов-ленинцев никогда не был сепаратный сговор с Германией. В отличие от правых социал-демократов, продавшихся национальным буржуазиям, они выступали за превращение смертоубийства между ни в чём неповинными народами в революцию, которая привела бы к свержению капиталистических порядков в КАЖДОЙ стране участнице войны. Открыто призывали солдат ВСЕХ армий повернуть штыки против собственных правящих режимов. В тех условиях, учитывая ненасытность буржуазии и безжалостное подавление ею народных выступлений, это трагическим, но естественным образом вело к гражданской войне. Расслоение общества на богатых и бедных в России было умопомрачительным, что неотвратимо вело к революции, непроизвольно придавая ей насильственный характер. Но только она способна ликвидировать капиталистический строй – перманентную основу всех войн.

Третье.

Наше понимание революции имеет мало общего с ныне распространённым. Взять выражение «дореволюционная Россия» Нелепо соотносить его с низвержением монархии и учреждением республики в феврале-марте 1917 г. Ведь как был в России капитализм, так и остался. Зато в октябре 1917 года состоялась не простая смена власти, а настоящая революция (хотя первоначально большевики тоже использовали термин «переворот».) Она затмила всё похожее, что было в мире раньше, и установила точку отсчёта послереволюционной истории России. Недопустимо, чтобы не сказать идиотично, именовать революциями падения режимов на любом капиталистическом пространстве, даже если они сопровождаются массовыми митингами, пальбой и прочим социальным шумом. Революция является одной из высших форм классовой борьбы – чаще силовой, реже мирной экспроприацией экспроприаторов с установлением диктатуры пролетариата. Проще и понятнее – это контролируемый и направляемый процесс ограбления крупных частных собственников-эксплуататоров в интересах бывших эксплуатируемых с предшествующим либо последующим приходом последних к власти. Революция – скачок на фоне эволюции, не столь количественный, сколь качественный. Она знаменует коренной разворот всего движения социальных субстратов – «государства», «общества», «цивилизации», радикальную смену политического, умственного, нравственного состояния целых наций. Она не абстрактна, а конкретна, представляя собой исключительно АНТИКАПИТАЛИСТИЧЕСКОЕ действие. В противном случае речь идёт о контрреволюции, ибо противоестественно считать революцией откат с высшей формы общественного строя (социализма) к низшей (капитализму).

Давно назрело терминологическое обновление нашего отношения к так называемым «буржуазным революциям». После них, несмотря на переход от феодализма к формально более высокой ступени общественного бытия – капитализму, институт частной собственности на средства производства лишь укреплялся. А это плохо согласуется с социальным прогрессом человечества. Данный вопрос требует, однако, отдельного обсуждения.

Доктор исторических наук В. Т. Логинов, ведущий исследователь биографии Ленина в нашей стране, не единственный, кто разложил проблему по полочкам. Но, выделив её существенные нюансы, сделал это в форме, наиболее неуязвимой для критиков того сорта, коих на Руси окрестили дёгтемазами:

«В нашей нынешней «исторической публицистике» довольно часто (иногда по незнанию, но, как правило, по умыслу) подменяют «поражение своего правительства» – «поражением России». Между тем, «поражение правительства», а проще – его свержение означает совершенно иное».

Хотя знаменитое сталинское предостережение о том, что «пойдёшь налево – придёшь направо», было применено в другое время и в совершенно другой ситуации, вождь высмеивал являющийся хроническим признак левачества, зорко подмеченный ещё Лениным. С началом войны обширные группы деятелей российского левого лагеря самым удивительным образом нашли вдруг общий язык с правыми оппонентами. Речь идёт об «оборонцах», которые придерживались социал-шовинизма, выдвигали беспорочный с виду лозунг «обороны отечества» и переполняли ряды эсеров и меньшевиков.[10]10
  Эсеры  – члены партии СР (социалистов-революционеров). Организационно оформившаяся в 1902 г., она была самой многочисленной немарксистской соцпартией. Прославилась нашумевшими терактами против крупных деятелей режима. Испытала свои расколы. Правые эсеры входили в состав Временного правительства, позднее сотрудничали с белогвардейцами и интервентами. Левые эсеры поначалу были представлены в высших органах советской власти, но и они скатились на позицию борьбы с ней, в т. ч. вооружённой. В середине 20-х гг. их партия на территории СССР была разгромлена. Остатки эсеровских организаций за рубежом использовались западными шпионскими ведомствами.


[Закрыть] Тех, кто вместе с Лениным видели именно порочность лозунга, лившего воду на мельницу правящих империалистических кругов, способствовавшего дезориентации революционеров, называли «пораженцами». Острые полемические и организационные столкновения между ними высекали искру коренных разногласий в стане оппозиции.

По сути дела, разъяснял Ленин, чем и подкрепил свои доводы Логинов, поражение правительства олицетворяет не сдачу России, а отстранение от власти всех, для кого узкогрупповые интересы важнее общенародных – стало быть, её спасение. Кроме того, большевистский вождь настаивал на том, что если, к примеру, вопрос встанет о сопротивлении инонациональному, чужеземному игу, то воевать надо непременно.

«Если во время войны, – заключил Ленин в одном из писем в декабре 1916 г., – речь идёт о защите демократии или о борьбе против ига, угнетающего нацию, я нисколько не против такой войны и не боюсь слов «защита отечества», когда они относятся к этого рода войне или восстанию». В том же году, немного раньше, он без обиняков заявил в письме к ещё одному колеблющемуся члену партии: «Мы против защиты отечества и обороны в ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ войне (выделено Лениным. – Л.Г.)… Но в империалистическую эпоху могут быть и справедливые, оборонительные, революционные войны…».

Кажется, яснее ясного. Эти и другие подобные мысли вождя обнародованы во всех пяти изданиях его сочинений, которые выходили в Советском Союзе огромными тиражами, переведены и опубликованы на десятках языков СССР и иностранных. А враги по-прежнему наводят тень на плетень, приписывая ленинцам то, на что способны исключительно носители буржуазной идеологии.

Рассматривать деятеля, придерживающегося таких взглядов и ведущего такую практическую работу, в качестве объекта для вербовочных подходов – верх опрометчивости для любой разведки, а для вышколенной немецкой подавно. Она могла иметь контакты с большевиками, могла осуществлять зондаж и прощупывание, искать некие точки соприкосновения. Но по большому счёту не имела никаких шансов рассчитывать ни на заурядный шпионаж Ленина, ни на репутационно более продвинутую функцию его как агента влияния.

После Октября большевики натолкнулись на угрозы и неприкрытую злобу со стороны англо-франко-американских капиталистов, потому что для защиты революционных завоеваний и выполнения обещаний народу они издали Декрет о мире, подписали Брестский договор с Германией. К чему изощряться в ругательных эпитетах по поводу этого поступка. Сам Ленин называл Брестский мир «похабным». Если империалисты Антанты и их подголоски хотели по-прежнему использовать дешёвое русское пушечное мясо, то ленинцы предпочли пойти на тяжелейшие уступки германскому империализму, лишь бы спасти только-только родившуюся, ещё слабую рабоче-крестьянскую власть.

Их действия были не актом предательства, но актом народосохранения, торжеством жизнесберегающей политики. Та становилась краеугольным камнем государственного устройства впервые в истории землян, переживших, как подсчитали учёные, за последние шесть тысяч лет 15 000 войн. Рабовладельцев, феодалов и буржуа на протяжении этого нескончаемого срока заботило, что угодно, кроме судьбы рядовых тружеников.

Как показало будущее, «предательско-шпионский» поступок большевиков стал залогом отпора всем империалистам, предпосылкой создания Союза Советских Социалистических Республик – колыбели божественно-превосходной земной цивилизации, сужденному будущему человечества, о чьих свойствах и значении мы погодя скажем.

Большевизм был выстрадан Россией, как выразился Ленин. Большевизация и советизация российской власти предопределила скорейшее окончание Первой мировой войны, чего требовали народы, но чего, повторяю, категорически не хотела наживавшаяся на военных заказах международная буржуазия. Между прочим, то же самое относится к продолжительности Второй мировой войны, которую начали между собой капиталисты, но конец которой положили коммунисты. Словом, несмотря на чудовищное противодействие, большевики сделали распад России обратимым, подняли разорённую экономику, дали трудящимся и мир, и землю, и свободу.

Они побеждали не деньгами, а идеями, хотя, как умные, предусмотрительные государственники, никогда не сбрасывали со счетов фактор номер два – материальные средства.

На том же самом проиграли белые. Откровенно сказано честным врагом – главой военного духовенства врангелевской армии митрополитом Вениамином (в миру И. А. Федченков): «…Мы были глубоко бедны идейно. …Здесь лежала одна из главнейших причин провала всего белого движения – в его безыдейности».

Тотальное большинство народа поддержало диктатуру красных и отвергло диктатуру белых по причине противоположности этих явлений, имевших отдалённое внешнее сходство. Это большинство состояло не только из рабочих, безземельных и малоземельных крестьян. Даже если люди не нуждались в земле, которую безвозмездно раздавали большевики (например, в Сибири её без всякой большевизации было вдоволь), они нуждались в свободе. Нуждались в чувстве человеческого достоинства, оскорбляемом капитализмом в любом его виде: монархическом и республиканском, феодальном и буржуазном.

Эту свободу, это чувство и принесла им советская власть.

«Их благородия» могли ударить простолюдина лишь за то, что тот не уступил дорогу. Разве не станет родной диктатура, которая в этом случае не даст в обиду, скажет: не сметь! Как не полюбить диктатуру, которая ликвидировала гнусные сословные перегородки, задала перцу горстке грабителей-миллионеров и возвысила до уровня гегемона самые обездоленные, многомиллионные слои народа. Она перевела стрелки пути замершей, было, социальной эволюции на магистраль прогресса. Развитие общества получило самое мощное за историю человечества ускорение.

Недаром по Марксу революции – это локомотив истории. Президент США Дж. Кеннеди, сам того не подозревая, тоже высказался однажды в марксистском духе: «Те, кто делают мирную революцию невозможной, делают, насильственную революцию неизбежной».

Ржавая государственная машина царской империи, скрипя и застревая, но худо-бедно функционировала. Февральский переворот развинтил её гайки, и машина рассыпалась. Октябрьская революция собрала обломки, взялась за гаечные ключи и, оснастив машину могучим социалистическим мотором, свинтила её заново по ленинским чертежам.

Ленинизм положил начало спасению страны, сталинизм закрепил её спасение. А нам хотят внушить, что и ленинизм, и сталинизм были резидентурами Запада. Для осознания первого и отбрасывания второго не нужно корпеть над диссертациями, заканчивать академии и университеты. Даже пространная опровергающая статья с детализированным изложением темы не особенно-то и нужна. Ведь развенчивает этот шизофренический постулат один-единственный факт: ещё до сталинских пятилеток, которые вывели СССР в число мировых держав, мы стали первой в истории страной, не имевшей ни колоний, ни иных вассалов, но при этом обладавшей абсолютным СУВЕРЕНИТЕТОМ.

Немного о партийных тайнах

Если хочешь сохранить тайну от врагов, сохрани её и от друзей.

Восточная мудрость

В деятельности всех политических (но не только) организаций наряду с десятками, сотнями и тысячами различий будет непременно присутствовать единая константа: материальное обеспечение функционирования организации. Это одно из ведущих условий её существования, а во время становления, возможно, самое ведущее.

В понятие партийной тайны почти всегда и везде неизменно входят источники финансирования. Особенно это касается партий, находящихся на нелегальном положении. Однако и легальные политические организации, включая правящие, крайне неохотно раскрывают свою бухгалтерию, при малейшей возможности прячут свои финансовые концы, распутать которые лишь в единичных случаях удаётся налоговикам или спецслужбам. Потуги конкурентов, а также историков и журналистов докопаться до истины, бывает, увенчиваются успехом. Но очень часто эти поиски заказываются сильными мира сего для маскировки подлинных фактов, для перевода исследований на ложный путь, для подталкивания общественного мнения в нужном направлении, для сведения политических счетов, для оправдания тех или иных способов захвата власти угодными группировками.

Беря примеры из новейшей истории «супердемократических» государств Запада, мы наталкиваемся на горы суперскандальных политических документов. Западные масс-медиа регулярно угощают нас пикантными подробностями о незаконных способах госбюджетного финансирования партий и кампаний, о ворованных частных средствах, поступающих в фонды кандидатов в президенты и в премьер-министры, о подкупе лидеров фракций, о «грязных» капиталах, отмываемых через партийную кассу и вкладываемых туда же как в доходное предприятие… Причём, дело касается, как правило, так называемых солидных, добропорядочных, буржуазных институтов.

Пусть какая-то часть этих разоблачений носит заказной характер и даже сфальсифицирована. Истина, которую ни обойти, ни объехать, такова, что в мире частной собственности, где всё продаётся и покупается, лидер партии, часть партии или даже вся она с потрохами, есть ТОВАР. Несколько необычный товар, который, тем не менее, подчиняется спросу и предложению, а также другим законам капиталистического хозяйства. Это относится, если следовать мифотворческому лексикону, как к «светочам свободы и цивилизации», так и к «недоразвитым демократиям третьего мира». Все они формируют единое поле куплепродажного политиканства. Поэтому ворошить не переворошить грязного партийного белья в политпрачечных США, Канады, Гондураса, Франции, Великобритании, Италии, Польши, Японии, Южной Кореи, Кении, Австралии и даже Папуа-Новой Гвинеи, где папуасы узнали слово «партия» только вчера.

Правда, повисает вопрос о людях и партиях, выступающих под знаменем ликвидации частной собственности на средства производства, за бестоварную экономику, за общество свободное от эксплуатации человека человеком и от… денег. Как они вписываются в систему товарно-рыночных отношений?

Были и есть в истории национально-освободительного, рабочего и особенно коммунистического движения примеры поразительной идейности и революционной чистоты. В то же время, когда идеологические установки партии размыты и в них мало, что от научного коммунизма, зачастую возникало и возникает оправдание связей такой партии с отечественной буржуазией «патриотического и прогрессивного» толка.

Мир финансов взаимосвязан, и денежные потоки причудливым образом перекрещиваются в различных сегментах отдельного государства и всего мира. В современной многопартийной жизни это приводит к удивительным трансформациям желаемого и действительного. Выступая против финансирования из-за границы, влекущего за собой подчинение иностранному капиталу, тот или иной левый политик подпадает под соблазн стать защитником интересов капитала отечественного. Ведь если его партия не располагает необходимыми средствами, не умеет их накопить, то она сможет добиться реальных успехов лишь при её финансировании отечественными толстосумами. Однако фокус в том, что национальный капитал, даже если не принимать во внимание эксплуатацию им наёмных работников, славно обогащается путём прямых или косвенных операций всё с той же заграницей. Выходит, что во многих отношениях национальная буржуазия ничем не лучше иностранной, филиалом которой она, по сути, является.

Отвлечённо рассуждая, принимать помощь со стороны (из-за границы в том числе) никому не возбраняется. Принципиально важно для моральной оценки политической организации и отдельно взятого политика следующее: действует ли в связке с источником финансирования правило «кто платит, тот и заказывает музыку»? Способен ли пляшущий под такую музыку осознать ненормальность, а то и низость своего положения? Способен ли и намерен ли он вырвать из чужих рук дирижёрскую палочку?

Чисто психологически понятно, что, зная собственную натуру, впитав устои капитализма, как говорится, с молоком матери, антикоммунистические деятели переносят мотивы своего поведения и собственные повадки на идейно противоположные организации. Буржуазия, обманывая общественность, а иногда и саму себя, приписывает коммунистам помыслы, исходя из собственных морально-этических норм. В первом случае – это преступление, во втором – роковая ошибка. Но как бы то ни было, речь идёт о полярных взглядах, концепциях, практиках коммунистов и антикоммунистов. Подходить к ним с единой оценочной меркой недопустимо.

Я хочу рассказать о некоторых партийных тайнах известной мне лично коммунистической организации, с которой довелось сотрудничать. Ничего секретного выдавать, конечно, не собираюсь, даже названия организации не приведу, однако опишу схему обеспечения её жизнедеятельности. Она в целом совпадает с той, что существовала в дореволюционной РСДРП(б), хотя отличия, безусловно, есть.

По данной схеме в мире действует немало организаций. Та, которую я имею в виду, запрещена, ибо ведёт борьбу в государстве с жёстким антикоммунистическим режимом. Её кадровый костяк состоит из пары сотен членов – профессиональных революционеров, опирающихся на многотысячный актив. Многие активисты даже формальными членами партии не являются.

Она возникла в постсоветское время, никакой зарубежной финансовой подпитки не имела и не имеет. Единственный вид «опоры» на заграницу – это проживание ряда её членов и активистов в сопредельных или дальних странах. Организация обладает небольшими, но многофункциональными сетями транспорта, связи, пропаганды, владеет методами подпольного прикрытия. Её воздействие на массы увеличивалось даже в девяностые годы, несмотря на развал мирового лагеря социализма и тотальное империалистическое наступление на свободу народов. Она относится к радикальным и отличается высокой сознательностью и дисциплиной. Программно-идейный настрой, как кадров, так и актива – совмещение политической борьбы с вооружённой. Поэтому власти боятся её как огня и всячески преследуют вплоть до арестов, пыток и бессудных убийств.

Как успешно действовать в столь неблагоприятных условиях? Ведь понятно, что на деньги от партвзносов и от реализации пропагандистской литературы не выживешь.

Часть кадровых революционеров получила от партии главное поручение: не листовки по ночам расклеивать, не тайники с оружием закладывать, а заняться коммерцией. Мужчины и женщины, юноши и девушки, наступив на горло собственной революционной песне, создали внутри своей страны и за её пределами автомастерские, кафе, магазины, гостиницы, врачебные кабинеты, парикмахерские, типографии и т. д. Их немного, но они работают с полной отдачей. В этих типографиях не печатаются материалы организации, в этих гостиницах не проводятся её собрания, хотя для внутренних нужд опосредовано и в любой момент могут быть задействованы все эти точки вместе с обслуживающими их автомеханиками, медиками, компьютерщиками, другими специалистами. Конспирация полнейшая, ибо ответственным за функционирование сего бизнеса не разрешено появляться даже на мирных демонстрациях или митингах, не считая запрета участвовать в вооружённых вылазках.

Это можно считать личной трагедией каждого убеждённого революционера, которому не терпится идти тропами городского или сельского партизанства, а ему приказали обслуживать клиентов, получать зарплату и считать прибыль. Высочайший уровень ответственности этих людей напомнил мне убеждённость джеклондонского героя-мексиканца. Тот хотел служить революции не менее страстно, чем бывалые бойцы, но если для этого надо было поступиться гордостью и мыть полы, он мыл полы. Я бы так и назвал данный психологический феномен – «принципом мексиканца», беззаветным и благородным. Упомянутая организация действовала и действует именно по этому принципу.

Коммерция – основной, но не единственный источник её дохода. Не только в «третьем мире», но даже в Европе важная часть бюджета сопротивленческих организаций состоит из финансовых пожертвований лиц, находящихся в открытой или скрытой оппозиции режиму. Аналогично обстоит дело и тут.

Кроме того, организация в полном соответствии с грабительской сущностью установленного на её родине античеловеческого режима периодически грабит его структуры. По-научному это называется экспроприацией экспроприаторов – наиболее ненавистное и опасное явление для буржуазии всех мастей, оболганное её холуями. Отождествление данного способа с уголовщиной не выдерживает критики уже потому, что все деньги, добытые легальным либо нелегальным образом, идут на удовлетворение не личных, а общественных, партийных нужд, на борьбу с политическим строем и его владыками. Последних в нашем случае смело можно отнести к преступникам худшего уголовного пошиба. Дискредитирована экспроприация лишь в глазах чистоплюев от политики, каковые на поверку оказываются частенько ханжами, чьи карманы полны ворованных денег, а руки в крови измордованных трудящихся.

Наконец, организация обкладывает революционным налогом предпринимателей, поддерживающих правительственный режим. Те знают, что полиция не в силах обеспечить охрану каждого из них и чаще всего подчиняются требованиям подпольщиков. Это весьма опасная часть работы, потому что обложенные налогом эксплуататоры-капиталисты могут при малейшей возможности сильно навредить организации. Правда, затем они поплатятся и довольно сурово… Ничего не попишешь, борьба против зла во всех его обличьях – мировом, региональном, локальном – это не прогулка по Невскому проспекту, как говаривал классик.

О других сторонах практического бизнеса, необходимого для реализации политических задач в свете скупо описанной борьбы конкретного коллектива единомышленников, пока ещё не время сказать.

Во всех советских и во многих иностранных книгах, статьях и учебниках, где описывалась история большевизма, указывалось, что после учредительного съезда РСДРП в 1898 г. встала задача организационного оформления и идейного сплочения партии. Говорилось о том, что В. И. Ленин верно определил, что центром теоретического и практического объединения разрозненных социал-демократических сил должна стать общероссийская газета, и начал именно с этого шага.

Спору нет, выехав в 1900 году в Швейцарию и установив связь с русскими марксистами-эмигрантами, Ленин приступил к созданию знаменитой «Искры». Однако ПЕРВЫМ шагом Ленина, да и вообще любого другого руководителя должно было стать и стало добывание денежных средств на партийную печать. Только в этом случае издание «Искры», пока ещё невозможное в России, становилось реальным в Европе, где, однако, никто бы не напечатал бесплатно ни строчки. Большие деньги были нужны для формирования каналов по заброске «Искры» в Россию и сети по её распространению, для последующего создания разнообразных партийных структур, включая вооружённые.

Ни коммунистические, ни антикоммунистические историки не приводят никаких сведений на этот счёт, обходя данный вопрос стороной. Вероятно, по причине отсутствия каких-либо документов, на которые можно полностью положиться. Это отсутствие закономерно, поскольку, вне всякого сомнения, первичное финансирование «Искры» и последующих структур, являлось партийной тайной. А имеющиеся фальшивки, повествующие об этой странице истории большевизма, давно скомпрометированы в глазах серьёзных исследователей.

Давайте не будем уподобляться иным конспирологам и отыскивать в приводимом факте какой-нибудь экзотический (типа масонского) или подлый (типа жандармского) след. В сущности, такими следами испещрено всё пространство прошлой и сегодняшней политической жизни большинства стран. Но, во-первых, экзотика в политике с незапамятных времён вытеснена прагматизмом и оставлена на потребу исключительно профанам. Во-вторых, подлость, как уже подчёркивалось, присуща скорее контрреволюционерам, чем наоборот; причём, она не зависит от национальности поражённых ею индивидов и групп, от их образованности, имущественного ценза, конфессиональной принадлежности и прочего.

К тому же целый ряд финансовых источников РСДРП уже после революции стал довольно широко известен. Общее представление о том, как пополнялась касса большевиков даёт моё предыдущее описание партийных тайн. Частные виды материального обеспечения даны ниже. Повторяю, что не имею в виду партвзносы, которые более служили для укрепления дисциплины членов партии, а не её финансовых ресурсов. Итак, назовём самые значимые виды доходов социал-демократов большевистского направления.

Это, к примеру, пожертвования, делавшиеся Саввой Тимофеевичем Морозовым. Предприниматель-миллионер был одним из тех, кто финансировал издание газеты «Искра». На его средства учреждены также первые большевистские легальные газеты «Новая жизнь» и «Борьба». Он тайком завозил на свои предприятия запрещённую литературу и типографские шрифты, а в 1905 году прятал от полиции одного из лидеров большевиков – Н. Э. Баумана. Дружил с Максимом Горьким, через которого передавал большевикам крупные суммы.

Жизнь его сложилась трагично. Из-за антинародного царского террора и конфликтов с родственниками, не одобрявших его связь с революционерами, Морозов сильно переживал. Поэтому, когда в 1905 г. был найден в гостинице в Каннах с простреленной грудью, власти поспешили признать его смерть самоубийством. В эту версию не поверил почти никто. Тогда стали нести чушь о том, что Морозова убили… большевики. Наиболее компетентным является свидетельство М. Горького, которому Морозов сообщал о неоднократных угрозах в его адрес со стороны черносотенцев. Ну а то, что черносотенцы охотно выполняли задания тайной полиции, никогда не было секретом.