Текст книги "Третья жена"

Часть вторая

15

Июль 2010 г.

От слишком яркого солнечного света, лившегося в окно гостиной, экран ее ноутбука превращался в черное зеркало. Майя развернула его и пересела в кресло. Билли взглянула на нее, не очень довольная сменой диспозиции, но потом опять принялась вылизывать свою заднюю лапу.

Майя искала коттедж для аренды на короткие октябрьские каникулы. Просьба заняться этим поступила от Эдриана, все равно Майя на этой неделе не работала. Задача оказалась непростой. Пять, а лучше шесть спален, паб в шаговой доступности, чтобы не пришлось загружаться в три автомобиля всякий раз, когда придет охота пообедать в пабе, близость железнодорожной станции, чтобы Кэт могла ходить туда и обратно, приезжая на выходные. Немаленький сад для детей и собак, желательно с батутом или качелями, но без опасных водоемов, как можно больше ванных комнат, да еще «разумный стандарт декора»…

Года полтора назад Майя не сообразила бы, что такое «разумный стандарт декора», но теперь, когда позади было уже три таких семейных выезда, она знала, что следует избегать ковров в спальнях, металлических жалюзи, фальшивых витражей, грязных занавесок в ванных, прихожих с пауками, закапанных свечным воском покрывал: все это вызывало у разных членов обширного семейства Вольф приступы недовольства разной интенсивности. От нее также требовали избегать «дешевого модерна»: хрома, красной кожи, брезента в саду. Таково было настоятельное пожелание Кэролайн. Кэролайн Майе нравилась. Нет, серьезно. Но как главная по «свободной визуальной выкладке товара» в «Либерти», она была помешана на эстетике. То ли дело Сьюзи с ее излюбленной фразой: «Какая разница, лишь бы хорошо пахло!» Сьюзи не переставала улыбаться, твердя: «Мне все равно, а вы как хотите». Но, приехав, сразу находила изъян: «Обидно, что солнце так рано прячется за теми деревьями». Или того хуже: «Господи, чем набиты эти матрасы? В них грибной суп?»

Поэтому Майя знала, что должна будет проторчать в Интернете как минимум день, ничего не упуская, разворачивая каждую фотографию и вглядываясь во все детали, чтобы найти недостатки, читая и перечитывая описания, чтобы отлавливать ловушки, вроде «вход в четвертую спальню только из кухни» или «дружелюбный владелец живет тут же и всегда готов помочь и подсказать, куда отправиться на экскурсию». Только после такого предварительного отсева она осмеливалась отправлять линки остальным.

Два года назад, впервые увидев волочащего ноги неряху Эдриана Вольфа в «Эдриан Вольф Ассошэйтс», она подумать не могла, что выйдет за него замуж. В то время она трудилась неполный день, подрабатывая летом после педагогического колледжа. Ее пригласили на неделю секретаршей. Тогда в бюро Эдриана, расположенном в комнате над пабом в Тафнелл-парк, работало семь человек и все сидели друг у друга на головах. Временную низкооплачиваемую сотрудницу, перебиравшую бумажки, невозможно было не заметить. В итоге она задержалась там на целый месяц и успела несколько раз посетить с сотрудниками паб и поболтать с ними о жизни в кухонном уголке, за чашкой чая, так что стала вполне своей. Однажды они провели в пабе целых два часа, после чего Эдриан схватил ее за руку, когда она передавала ему выпивку, и спросил: «Куда ты пойдешь потом? Позволь в знак благодарности угостить тебя ужином».

К тому времени Майя знала, конечно, что у Эдриана две семьи и что его жизнь смахивает на башенку «Дженга», готовую вот-вот рухнуть. Она слышала его поздние звонки Кэролайн с объяснениями, что он опять будет дома поздно, и ответные вздохи Кэролайн в трубке. Однажды Майя встретилась с Кэролайн и испугалась ее так, как не пугалась еще ни одной женщины. Высокая, натуральная блондинка, неулыбчивая. Майе было трудно понять, как они с Эдрианом ладят. Но, через несколько месяцев после начала собственных отношений с Эдрианом познакомившись со Сьюзи, она все поняла. Оказалось, что Кэролайн – противоположность его первой жене. Майя старалась гнать из головы выводы на свой счет.

Первые два месяца своей тайной от остальных связи с Майей Эдриан убеждал ее, что между ним и Кэролайн все кончено; что они уже почти не разговаривают; что Кэролайн от него отдалилась, что «совершенно его разлюбила». Исходя из того, как изящно и мирно Кэролайн отпустила мужа, как с первой же встречи доброжелательно приняла Майю и как мало потревожила эта новая связь спокойные воды семьи, Майя пришла к выводу, что он ее не обманывал.

Прошло два года, и вот они не только живут вместе, а даже женаты. У нее прекрасная работа: она учительница второго класса в привилегированной школе для девочек в Хайгейте. Дела у Эдриана пошли в гору, и он перебрался в большую мастерскую в Фаррингдоне, нанял три десятка сотрудников, и они выполняют всю работу, так что по пятницам он может устраивать себе выходной.

Кэролайн ей симпатизировала, Сьюзи и подавно. Майя отлично ладила со всеми детьми. Все уверяли, что с ее появлением в жизни Эдриана дела заметно пошли на лад. Все было превосходно, грех жаловаться.

Не считая мейла.

Он упал в ее почтовый ящик вчера.

Надо было выбежать из комнаты, едва увидев его, как от дурного запаха, от которого необходимо спасаться. Она схватилась за сердце, потом за кухонную стойку. Но через несколько мгновений все-таки вернулась к письму. Убрала «мышкой» заставку на экране и прочла:

«Дорогая Стерва,

не могу поверить, что прошло уже два года с тех пор, как ты украла чужого мужа. Не думала, что ты и Большой Папаша проведете вместе больше двух месяцев. Но ты почему-то по-прежнему здесь! Неужели до тебя не доходит? Тебя не хотят. Все делают вид, что ужасно тебя любят, но это не так. Они тебя ненавидят. Почему бы тебе не взять и не уйти? Перестань корчить из себя милую женушку, живи своей жизнью, не губи чужие».

Письмо пришло с адреса [email protected].

Читая это, Майя непроизвольно смеялась.

Это был нервный смех.

Потом ее затошнило. The Lone Voice[5]5
  Одинокий голос (англ).


[Закрыть].

Как ни изображал автор объективного наблюдателя, письмо выдавало оскорбленные чувства. Она сразу поняла и потом ни разу не усомнилась, что это кто-то из них, из Вольфов. Либо кто-то из детей, либо одна из жен. Кто-то из людей, сладко ей улыбающихся, обнимающих ее при встрече и целующих при расставании, убеждающих ее, как она осчастливила Эдриана, хвалящих ее стряпню, восхищающихся ее туфлями, гладящих ее волосы, сидящих у нее на коленях, пьющих заваренный ею чай, проводящих отпуск в заказанных ею домах. Признающихся ей в любви. Сначала ей было тошно. Потом из глаз брызнули слезы.

Перед мысленным взором прошли, как на полицейском опознании, лица всего семейства. Никого из них она не могла заподозрить в этом предательстве.

Она уже собралась переслать письмо на рабочую почту Эдриана, но передумала. Это вывело бы его из себя, а она не хотела его нервировать, не хотела беспокоить. Никому, кто бы это ни был, она не желала неприятностей. Она пометила письмо как спам и проследила, как оно отправляется в другую папку, где не будет попадаться ей на глаза всякий раз, когда она проверяет электронную почту.

В школе ей долгих четыре года не давали житья девчонки-блондинки с волосами, завязанными в хвостики: у нее-то были рыжие волосы до пояса и руки в веснушках. Каждый день превращался в кошмар. Они прозвали ее «рыжим пугалом», спрашивали про цвет волос на лобке, забрасывали мерзкими письмами, зажимали в угол на игровой площадке, терроризировали как могли. Все кончилось, только когда она в шестнадцать лет ушла из школы. Это не выковало в ней железного характера, а только научило унимать врагов и молить их о пощаде.

Поэтому роман с Эдрианом был совершенно не в ее характере. Не в ее стиле было причинять людям боль, бесить их, внушать им неприязнь. Даже сейчас Майя содрогалась от мысли, как близко подошла к своему личному апокалипсису.

Она еще раз проверила свою электронную почту, ненадолго отвлекшись от фермерского дома в Фоуи, который всем был хорош, не считая опасного для детских жизней пруда с утками в саду. После получения ужасного письма прошло уже больше суток. Шли минуты, второго письма все не было, и Майя успокаивалась, все больше убеждаясь, что происшедшее можно считать одиночным выстрелом мимо цели.

Она отправила хозяину фермерского дома в Фоуи письмо с вопросом, нельзя ли чем-то накрыть пруд, потом налила себе чаю. Раздался сигнал, оповещающий о новом входящем послании, и она села в кресло. Она ждала, что это будет ответ из Фоуи, но ошиблась.

«Дорогая Стерва,

учти, это будет происходить снова и снова, пока ты не смекнешь, что к чему, и не уберешься из их жизни. Так что привыкай. Или убирайся».

Майя почувствовала, что у нее темнеет в глазах, в голове загудело. Надо было правильно, глубоко дышать, но нет, было уже поздно. Она опять оказалась на игровой площадке, во власти своих мучительниц. Ее охватила паника, и все погрузилось в темноту.

16

Июнь 2012 г.

Эдриан сидел на жестком пластмассовом стуле в комнате ожидания полицейского участка Кентиш Таун. Он записался к инспектору уголовной полиции Йену Миклсону на 10.15, а было уже 10.25. В руках Эдриан держал ноутбук в прорезиненном чехле на молнии и распечатки мейлов, с которыми в субботу вечером примчался в дом Кэролайн перепуганный Люк.

Эдриан не знал, чего может добиться. Уголовное расследование по факту смерти Майи не велось – хватило вердикта коронера, показаний двух свидетелей и отчета токсиколога. Смерть от несчастного случая. Она перебрала спиртного и попала под автобус. Бывает.

Наконец инспектор Йен Миклсон вырос в дверях. Он был таким же высоким, как Эдриан, молодым, с удивительно приятной внешностью. Он повинился за опоздание, пожал Эдриану руку и отвел его в маленькую переговорную. Еще более молодому полицейскому в штатском было приказано принести им чаю.

– Итак, – начал инспектор, глядя в свой блокнот, – речь об интернет-угрозах?

– Да, вроде того. Майя, моя жена, погибла в прошлом апреле. Ее сбил ночной автобус на Чаринг-Кросс-роуд.

– Печально это слышать.

– Благодарю за сочувствие. Обстоятельства ее смерти вопиющим образом не соответствуют ее характеру. Начнем с того, что она была пьяна. Приняла восемь доз крепкого алкоголя – само это могло бы ее убить. Она была миниатюрная. Да еще напилась одна. Во всяком случае, так и не нашлось никого из ее знакомых, кто признался бы, что был с ней. Поэтому приходится предположить… – Эдриан сбился с мысли, вообразив невероятную сцену: Майя, в одиночестве опрокидывающая водку стопку за стопкой. – Неважно. Майя умерла, мы ее похоронили, пытались жить дальше – и тут ко мне приезжает на неделю сын. В субботу он, похоже, воспользовался ноутбуком. В нем, где-то в недрах моего жесткого диска, он нашел папку, а в ней много страниц вот этого…

Он передал инспектору свои бумаги, тот подвинул их к себе кончиками толстых пальцев и откашлялся. Эдриан молча наблюдал за ним, ожидая, что увидит потрясение или негодование.

Вскоре инспектор Миклсон отодвинул листы на дюйм-два и откинулся в кресле. Выпустив сквозь зубы воздух, он проговорил:

– Как неприятно! В высшей степени неприятно.

– Что вы обо всем этом думаете? – спросил Эдриан. – Можно что-нибудь предпринять?

– Попробуем. Насколько я понимаю, вы располагаете оригиналами мейлов? – Он указал кивком на ноутбук Эдриана.

– Увы, нет, – ответил Эдриан. – Майя все их стерла. Я не очень разбираюсь в таких вещах, но покопался и не нашел оригиналов. Только эти копии. Но связь налицо. Посмотрите! – Он указал на последнее письмо. – Восемнадцатое апреля, канун ее смерти. Больше писем с этого адреса не было. После смерти Майи я заглядывал в ее электронную почту, искал ниточки… Эта «Дорогая Стерва» больше не появлялась. Ясно, что она как-то связана с гибелью Майи.

Инспектор Миклсон провел пальцем по пуговице на белой рубашке поло.

– Ничуть не сомневаюсь, что связь должна существовать. Но я просмотрел файлы, мистер Вольф, и, насколько я вижу, непосредственные виновники гибели вашей супруги отсутствуют. Двое незнакомых друг с другом людей видели, как она упала перед автобусом. Дело было в половине четвертого утра, на совершенно пустой улице. Если бы рядом с ней был еще кто-то, очевидцы его заметили бы. Водитель тоже заметил бы. Хоть кто-то! Я, конечно, могу пойти вам навстречу и заняться этим, завести дело и попробовать найти автора писем, но не уверен, что удастся начать расследование гибели вашей жены. Тут могла бы идти речь об отдельном преступлении. И то при условии, – он выразительно посмотрел на Эдриана, – что в вашем компьютере найдется нечто, что приведет нас к этому человеку. Пока же, за неимением улик, – со вздохом заключил полицейский, – это было бы просто упражнением по сочинительству.

От этих его слов Эдриан поморщился.

– Оставьте это мне. – Инспектор Миклсон прикоснулся к ноутбуку, давая понять, что беседа подошла к естественному завершению. – За ближайшие сутки кто-нибудь в него заглянет. Можете прийти за ним завтра. Мы вам позвоним.

– Хорошо, – сказал Эдриан, тяжело вставая.

– Нам потребуется ваш пароль, если не возражаете.

– Да, разумеется. – Он продиктовал инспектору пароль доступа, и тот записал его в блокнот. – Уж если вам не доверять пароли, то нас ничего не спасет.

Йен Миклсон посмотрел на него и кривовато усмехнулся.

– Да уж.

Выйдя из участка, Эдриан почувствовал, что в Кентиш-таун заметно потеплело. Его охватила непрошеная эйфория. События 19 апреля 2011 года приобретали хоть какую-то форму. До сих пор он воспринимал их как идиотскую шутку, спазм в пространственно-временном континууме. Майя упала под автобус, перепившись в буквальном смысле до смерти, когда ей полагалось лежать рядом с ним в постели. Полное выпадение из контекста! Такого не должно было произойти, и точка. И вот теперь забрезжил шанс уловить смысл, начать хоть что-то понимать.

И он знал – знал, и все, – что с этим как-то связана прекрасная, мерцающая, исчезающая Джейн.

17

Сразу после встречи с инспектором уголовной полиции Миклсоном Эдриан отправился на работу. Он проигнорировал мейлы в своем почтовом ящике, уведомления на экране, аккуратную стопку бумаг в прозрачном контейнере с запиской: «Для встречи с «Брент». Просьба прочесть и подписать. Срочно!» Первым делом он, отхлебнув обжигающе горячий чай, напечатал в поисковой строке: «Бакстер энд Кросс Экшн», набрал номер телефона с сайта агентства недвижимости и попросил менеджера. Тот отсутствовал, и Эдриан спросил ответившего на звонок мужчину:

– Вы давно здесь работаете?

– Восемь лет.

– Тем лучше! Вы помните сотрудницу по имени Тиффи? Или Тиффани?

– Как же, помню.

– Дело в том, что она… Простите, я не представился: Эдриан Вольф. Некоторое время назад одна женщина оставила у меня в квартире телефон. Она за ним не вернулась, но я выяснил, что он принадлежал вашей бывшей коллеге Тиффани Мартин. По ее словам, она пользовалась телефоном, когда работала у вас в агентстве. Говорит, что телефон должны были передать сотруднику, который ее заменил. Тем временем выяснилось, что женщина, забывшая у меня дома телефон, может быть осведомлена о… – Он осекся. – Простите, как вас зовут?

– Абдулла.

– Отлично. Благодарю вас. Прошу простить меня за путаницу, Абдулла. Кажется, она может что-то знать о смерти моей жены год назад. Это была смерть от несчастного случая, об убийстве речь не идет. Но все-таки совершенно необъяснимая смерть. Видите ли, все очень странно, я никак не могу разглядеть в происшедшем хоть какой-то смысл. Так что, сами понимаете, я готов разматывать любую, даже самую тоненькую ниточку. Если существует хоть какая-то связь между вашим агентством и этой женщиной, то я… Я хватаюсь за последнюю соломинку. Я в полном отчаянии. Ну и…

На том конце долго молчали. Эдриан гадал, за него это молчание или против.

– Хорошо, – промолвил, наконец, Абдулла. – Вы все это серьезно?

– Да, боюсь, очень серьезно.

– Тут такое дело. Босса сейчас нет, и я не знаю, насколько я вправе делиться информацией, но уверен, что телефон Тифф попал к Долли.

– К Долли?

– Ага. Но сперва мне надо поговорить с боссом. Мне хочется вам помочь, но неприятности мне ни к чему. Сами понимаете, как ценится в наши дни приватность и все такое прочее, никогда не знаешь, где граница. Чувствуешь себя как в осаде.

– Это точно, – сказал Эдриан, не сомневаясь, что Абдулла продиктовал бы ему размер лифчика Долли, если бы заподозрил в нем потенциального покупателя недвижимости.

– Оставьте мне ваш номер телефона. Обещаю позвонить вам, как только все выясню. Хорошо?

– Хорошо, – сказал Эдриан. – Спасибо.

Вместо того, чтобы готовиться к совещанию с «Брент Каунсел», проверять последние предложения по расширению пентхауса на Голдхерст, расписывать бюджет последнего квартала и заглянуть к Дереку, который письменно умолял «заглянуть, когда придешь», Эдриан читал письма «Дорогой Стервы». В который раз. С субботы как минимум в шестой, все три страницы. Он ждал, что в глаза бросится какой-то узнаваемый оборот речи, фактическая особенность – и все встанет на свои места.

Фразы плясали перед глазами; он столько раз их перечитывал, что они начинали распадаться. Но самые хлесткие он выучил наизусть:

жалкая неудачница

разрушительница семьи

эгоистка до мозга костей

худшая в стране учительница

думаешь, все они тебя очень любят, но ты ошибаешься, понятно?

даже твои собственные родители тебя ненавидят

не знаю, что он в тебе нашел, ты совсем другая.

Особенно его ранило последнее высказывание. Милая Майя! Она ни капельки не была уверена в собственной привлекательности. «Во мне нет ничего особенного», – повторяла она, виновато пожимая плечами, как будто сожалела, что подводит других своей недостаточной красотой. Она стерла из его телефона девять своих отличных фотографий и со вздохом сожаления провожала взглядом женщин, якобы превосходивших ее совершенством лица, волос и ягодиц. Эдриан вспоминал, как она поглядывала на Кэролайн, когда все собирались вместе, как будто хотела подсмотреть секрет ее красоты. И пытался представить, как она читала все эти слова, делавшие ее еще уязвимее. От одной мысли, что, умирая, она считала себя некрасивой, ему хотелось рыдать.

Он взял ручку и стал записывать свои соображения.

Знает, что у нее двое родителей

Знает, что она учительница

Знает, что она моя третья жена

Знает, когда она дома

Знает, какая она с виду

Знает членов ее семьи по именам

«Думаешь, они тебя любят? Это не так» – предполагает кого-то на периферии семьи.

Упоминание внешности выдает стервозность. Похоже, писала женщина.

Он прервался и поднял глаза. Могла ли «Джейн» знать о Майе так много? Конечно, не могла. Эдриан знал всех людей в жизни Майи: школьную директрису, лучшую подругу – особу со странностями, кузенов из Мейдстоуна, двух подруг по педагогическому колледжу, новую подругу из элитной школы – как ее зовут? Холли. Холли Пэтч. Фамилию и то вспомнил. Со всеми знаком – точно, со всеми. Вокруг Майи было немного людей, разборчивостью она походила на него. Если это не Джейн, то кто? Кто так много знал о его жене? Одна из бывших жен? Невозможно. Немыслимо. Исключено. Сьюзи и Кэролайн слишком умны, слишком уверены в себе, слишком заняты собственной жизнью, чтобы слать отравленные электронные письма. Кэт? Перл? Неужели они? Неужели это дело рук одной из его дочерей?

Неужели?!

– Нет! – сказал он вслух, как будто хотел, чтобы приговор отпечатался в его подсознании. – Нет.

Невыносимая мысль! Его девочки. Его ангелочки.

Звонок мобильного телефона. Он со вздохом отложил блокнот и ручку.

– Слушаю.

– Эдриан Вольф?

– Он самый.

– Здравствуйте, я Долли Пател. Только что со мной говорил мой коллега Абдулла, это насчет вашей проблемы с телефоном. Не уверена, что смогу быть вам полезной. Но мало ли что…

– Замечательно. Спасибо. – Эдриан сел поудобнее и опять взял бумагу и ручку.

– У меня украли сумочку. Дело было в холле дома, который я показывала клиентам. Я оставила дверь незапертой, потому что ждала следующих клиентов. В сумочке был телефон. Так я думаю. Я тогда им не пользовалась, мне дали смартфон. Нет, я уверена, что телефон был в сумочке. На той улице часто совершают такие преступления. Сумочку нашли под кустом за углом, но ни телефона, ни кошелька в ней уже не было. Так что…

– Что? – Эдриан, затаив дыхание, занес ручку над блокнотом.

– Это все. С тех пор прошло месяца два. Телефон не нашли. Полиция пыталась отследить сим-карту, но ей просто не пользовались.

– У полиции был номер сим-карты?

– Да, но что толку, если вор ею не воспользовался.

– Это мы поглядим… – Эдриан порылся на столе и нашел номер телефона инспектора Миклсона. – Хорошо. Очень вам признателен, Долли. Вы мне действительно помогли. Надеюсь, что помогли. Огромное вам спасибо!

– Удачи! – ответила она. – Мне так жаль, что вы потеряли жену.

– Мне тоже, – сказал Эдриан.

…Не прошло и минуты после разговора с Долли Пател, как позвонила Кэролайн.

– Привет… – рассеянно сказал Эдриан.

– Послушай, Эдриан, мне позвонили из школы. Из школы Отиса. Его там нет. На звонки он не отвечает. – Ее голос дрогнул. – Я очень встревожена.

Эдриан бросил на стол блокнот и схватился за сердце.

– Что?! Давно не отвечает?

– Не знаю. Они позвонили около часа назад. С тех пор я и трезвоню. Я подумала, может, он просто прогуливает? Я послала ему сообщение: мол, если вернешься в школу, тебе ничего не будет. С тех пор прошло полчаса. Ответа все нет. В школе Отиса тоже нет. Я напугана. Что мне делать? Что делать?

– Скоро обед, – недоверчиво сказал Эдриан. – Выходит, он где-то болтается с самого утра.

– Знаю. У меня была… Я была на встрече. Выключала телефон. Ему ведь и раньше случалось прогуливать уроки.

– Вот как?

– Случалось. Нечасто, всего пару раз, год назад. После смерти Майи. Сам понимаешь… Я думала, он просто ленится. Но сейчас… Господи, он такой красавчик. И такой скрытный. Не вылезает из Интернета. Мало ли с кем он болтает! А если он с кем-то встретился? Представляешь? Кто-то выдал себя за четырнадцатилетнюю красотку, а сам… Я с ума схожу от страха!

– Ты где?

– Дома! Я дома! – Вместо ее обычного спокойного баритона в трубке раздался почти визг.

– Оставайся на месте. Я сейчас приеду. Я мигом!