Текст книги "Тайны Реннвинда. Темный принц"

Глава 11

Раньше отец запирал подвал на щеколду, и этого было достаточно, чтобы дверь не открывалась, и в прихожую не тянуло сыростью. Что же изменилось теперь?

Майя подошла ближе и осторожно протянула руку, но в этот момент раздался голос Хассе:

– Не трогай!

Она вздрогнула, затем испуганно прижала руку к груди и вопросительно посмотрела на отца.

Доктор, сам от себя не ожидавший такой резкости, застыл с открытым ртом.

– Э… Туда нельзя. – После глубокого вдоха, наконец, сообщил он. – Черная плесень. Она чрезвычайно токсична. – Хассе подхватил рюкзак дочери, затем взял ее за руку и потянул за собой в гостиную. – Я провел в подвале обработку, поэтому пока туда нельзя спускаться. Поняла? Нельзя, ни в коем случае.

– Хорошо. – Ответила Майя, про себя отметив, что отец не смотрит на нее. Он всегда так делает, когда пытается что-то утаить. – Хорошо, пап.

Хассе отпустил ее руку, и Майя потерла запястье. Но он, кажется, даже не заметил, что причинил ей боль. Отец выглядел смятенным и задумчивым, он будто никак не мог собраться с мыслями.

– Как погуляла? – Спросил, оглядывая гостиную.

– Хорошо. – Ответила она. – Мы посидели в баре у Хьюго, помогли с уборкой, затем он отвез нас с Биби домой.

– Отлично. – Он взял со столика свой мобильный и что-то проверил. – Ты голодна?

– А ты что-то приготовил?

– Я не… я… – Хассе почесал затылок. – Нет.

– Я приготовлю. – Улыбнулась Майя.

Отец был очень заботливым и внимательным, но иногда, как и положено ученым, слишком углублялся в свои научные эксперименты и оттого терялся в реальности. В такие моменты он становился рассеянным, неуклюжим и больше походил на ребенка, чем на мужчину.

– Посмотри пока телевизор, отдохни.

– Да. – Пробормотал Хассе, бросив взгляд на телефон.

Через полчаса они ужинали в гнетущей тишине. Отец думал о чем-то своем, и Майя решила не беспокоить его вопросами: вдруг он так увлечен очередным исследованием, что пустая болтовня может сбить его с мысли? Вдруг он в очередной раз что-то высчитывает и прикидывает в уме? Что, если ее отец находится на пороге создания уникального лекарства, которому суждено спасти тысячи жизней?

– Господи! – Воскликнул Хассе от неожиданности, когда кот спрыгнул с подоконника, задев хвостом стопку газет.

Он отодвинул стул и положил ладонь на грудь, пытаясь отдышаться. Майя заметила капли пота, выступившие у него на лбу. Неужели, Готтфрид мог так напугать отца внезапным прыжком?

– Я соберу. – Тихо сказала она. Поднялась из-за стола и принялась собирать газеты.

Хассе тяжело вздохнул и спрятал лицо в ладонях. Отдышавшись, он выпрямился и натянул на лицо беззаботное выражение лица, но Майю было не провести: тревожность, которой был охвачен ее отец, буквально трещала электричеством в воздухе.

– Чаю? – Спросила она.

– Что? – Он поднял на нее задумчивый взгляд.

«Все ясно. Происходит что-то очень плохое».

– Налью тебе чай.

– А. Хорошо. – Несколько раз кивнул доктор.

Поставив чайник, Майя включила телевизор и сделала громче. В новостях говорили о происшествии в клинике, но не называли, что конкретно произошло, и сколько пострадавших. «По данным, полученным от полиции, – с серьезным видом сообщила ведущая, – основной версией в расследовании стало действие неизвестной секты, осуществляющей ритуальные убийства в Гримдале».

– Выключи. – Попросил Хассе.

Майя вопросительно посмотрела на него.

– Выключи, я прошу! – Сорвался он.

Она не стала дожидаться, когда отец окончательно выйдет из себя, и нажала на кнопку. Экран телевизора погас.

– Ты из-за этого такой взвинченный? – Осторожно поинтересовалась Майя. – Из-за того, что случилось в клинике?

– Взвинченный? – Хассе попытался изобразить удивление, но дочь ни капли ему не поверила. – Со мной все в порядке.

– Настолько в порядке, что ты держишь вилку не тем концом и двадцать минут не знаешь, с какой стороны подступиться к курице?

Хассе опустил взгляд на свои руки. Он отложил вилку, затем собрался сказать что-то, не передумал и затих.

– Это как-то связано с нами, папа? – Спросила Майя, опускаясь на стул рядом с ним. – Что происходит?

– Я не знаю. – Шумно выдохнул доктор и пристально посмотрел на дочь.

– Что произошло в клинике?

Он попытался сглотнуть, но в горле пересохло.

– Кто-то убивает таких, как мы. – Почти шепотом ответил Хассе. – Пока это все, что я знаю точно.

– Кто-то из людей узнал о нас?

– Нет. Убийца обладает силами. – Он сжал кулаки. – Трое погибших – Тени.

– Их у нас не любят.

– Убийства действительно ритуальные.

– Но… – Она едва не потеряла дар речи.

– Знаю. – Кивнул Хассе. – Поэтому думаю, тут замешаны чужаки.

В следующую секунду раздался звонок в дверь.

– Сиди здесь. – Строго приказал он ей.

Майя кивнула.

Хассе направился в прихожую, еще через мгновение заскрежетал замок, и раздались голоса. Девушка на цыпочках прокралась в коридор.

– Вы не ответили на звонок. – Прозвенел холодный металлический голос.

– Я был занят.

– Совет ждет отчета.

– Давайте, выйдем на улицу. – Примирительно сказал Хаберг. – Сведения, которые я собираюсь сообщить, не предназначены для ушей моего ребенка.

«Ребенка» – Майя закатила глаза.

Когда щелкнул замок, она метнулась в прихожую и прислонилась ухом к двери.

– Тот, кто сделал это, использовал заклинания, не доступные нашему этту. – Послышался приглушенный голос Хассе. – Поэтому Карл с Линдой оказались в клинике. Я полагаю, никто не приносил туда их трупы, они были подняты из земли могущественной темной энергией.

– Из чего вы сделали такие выводы?

– Системные методы науки – вот чему я доверяю. Эти двое были живы перед тем, как их разорвали на куски в коридоре морга. Я заявляю это как доктор, как ученый. Их организмы каким-то образом функционировали до вчерашнего вечера, и если это не дело рук Совета…

– Да как ты смеешь!

– Я хочу сказать, что, если никто из наших не причастен, значит, этт подвергся атаке извне. Совету следует принять меры. Для начала – уничтожить труп Тунберга, который выдадут завтра его семье. У меня есть основания полагать, что именно за ним явились Тени вчера вечером. Петтера ждала такая же участь, но… что-то им помешало.

– Вы отдаете отчет своим словам, Хаберг? – Голос незнакомца приобрел истеричные нотки. – Как я передам Совету ваши бредни?

– Вам нужны были данные, которых нет у полиции, я их раздобыл. При всей моей нелюбви к Совету, я в полной мере осознаю, что в их распоряжении больше рычагов и средств для решения сложившейся ситуации. Наша община в опасности, и угроза более, чем реальна.

– Хаберг…

– Я знал, что мои слова посчитают бредом, но вы сами просили правду.

– Так что мне им сказать?

– Скажите, что кто-то убивает ведьм, чтобы затем поднять их из могилы воскрешающим проклятьем и подчинить себе их волю.

– Для чего?

– А это не по моей части. Как вы помните, я всего лишь ученый. Без каких-либо способностей. И если бы не нездоровый интерес к моей дочери со стороны главенствующего рода, то моя семья была бы абсолютно бесполезна для этта. Мы – просто люди, и лишь формально участвуем в жизни клана.

– Вы знаете правила, Хаберг. Ведьмы никогда не будут просто людьми, как бы вам этого не хотелось. Совет верит в то, что однажды магия вернется, и тогда все мы получим силы – даже те, кто утратил их поколения назад.

– Ах, да. Придет темный наследник, и все дела. Помнится, когда-то мы верили в то, что это Максимильян Эрлинг, а до него – в то, что это его дед, а до него… Да чего я вам тут рассказываю. Александр мнит, что в старой сказочке речь идет именно о нем, и кто же подарит ему великую мощь? Дайте угадаю – моя дочь. А что будет, когда пророчество не исполнится? Он будет упиваться своей властью и тщеславием, а кровь моей Майи на его руках ни сколь его не смутит, правда?

– Заткнитесь, Хаберг. Я сделаю вам большое одолжение – не стану передавать ваши слова Совету. Считайте это милостью.

– Наверное, куча отцов до меня говорили то же самое, пытаясь защитить своих невинных дочерей?

– Довольно. Последнее предупреждение!

– Эй, Тень! Тот, кто это сделал, не остановится!

Послышались шаги, затем рычание мотора и шелест шин.

– И уничтожит вас всех. – Тихо вздохнул Хассе. – Надеюсь на это.

Майя на цыпочках вернулась в кухню.

– Папа, – сказала она, когда ее отец вошел в дом и запер дверь на замок.

– Я знаю, что ты подслушивала. – Произнес он устало. – А теперь иди спать, Майя.

– Но…

– Никаких вопросов. По крайней мере, сегодня. Я еще пытаюсь уложить это в своей голове.

* * *

Она слушала «Demons» группы «Imagine Dragons» и наблюдала, как черные тени ползут по грязному снегу, облепившему края дороги. Это ветви деревьев плясали на ветру. Майя даже сквозь музыку слышала, как скрипит крыша, а солист надрывался: «Когда почувствуешь мой жар, посмотри мне в глаза: там таятся мои демоны, таятся мои демоны. Не подходи ближе! Здесь слишком темно! Здесь таятся мои демоны…»

Левой рукой Майя коснулась крестика на груди, что подарила ей мать, а правую ладонь положила на стекло окна – его холод пронизывал буквально до костей, заставляя руку неметь. Также холодно было сейчас и ее сердцу без материнской ласки. Она скучала. Ей очень не хватало ее нежной, доброй и мудрой мамы.

От Биби пришло сообщение. Майя взглянула на экран телефона.

– Беру свои слова обратно. – Писала подруга.

– Какие именно?

– Что Хьюго втрескался в тебя.

– Ха-ха. Почему?

– Он спрашивал меня про школьную вечеринку в честь «Приветствия весны». Кажется, собирается меня пригласить.

– А ты?

– Не стала навязываться, включила дурочку. – Биби добавила кучу разных эмодзи к сообщению. – Похоже, Хьюго нужно набраться смелости, чтобы произнести это вслух.

Майя бросила взгляд на темную улицу, затем снова посмотрела на экран и, немного подумав, написала:

– Рада за тебя!

И следом отправила несколько реакций, чтобы сообщение казалось эмоциональным. На самом деле, мысли о Хьюго были вытеснены из ее головы последними событиями. Зная отца, она чувствовала, что он многого не договаривает, и переживала, как бы он не вляпался в неприятности. Внимание к их семье со стороны Совета тоже лишь добавляло тревоги.

Майя легла в постель, и тут же к ней запрыгнул черный кот. Она похлопала по одеялу рядом с собой, и тот, словно послушный пес, разлегся возле нее.

– Хороший мальчик. – Она потрепала его шею, почесала лоб и за ушами, затем погладила спинку. – Мой красавчик.

Он затарахтел, и под эту мелодию Майю начало клонить в сон.

Глава 12

Микке смотрел на оковы на своей правой руке. Такие не удержат вампира, если он захочет освободиться – нужны лишь силы, а это – чья-то кровь и чья-то жизнь.

– Давай, малыш, – зазвенел в голове противный голос древней вампирши, – возьми своё, съешь этого жалкого человечишку!

Микаэль зажмурился, слушая, как она хохочет. Это было невыносимо. Возможно, он болен, его разум отравлен и медленно погибает. Он так устал от этого, устал от мучений, от голода, который, приходя, истязает все тело. Такой ли вечной жизни он хотел, когда решил стать вампиром? Таких ли сил просил у Адельгейд? Сил, что оборачиваются проклятьем для всего живого, что оказывается рядом в моменты его слабости.

Возможно, поэтому он решил остаться здесь еще ненадолго. И поэтому доверился этому чудаку Хабергу, который, как ему кажется, скрывает не меньше него самого.

Послышался скрежет ключа в замке, затем скрипнула дверь. Микке приподнялся и сел. На лестнице раздались шаги, затем щелкнул выключатель, но свет не загорелся.

– Черт. – Пробормотал Хассе. – Лампочка перегорела.

Она и так мигала – то светила, то гасла. Видимо, закончился ее ресурс.

– Сейчас.

Микке слышал, как мужчина дышит, как бьется его сердце. Он ощущал запах мыла и зубной пасты, исходящие от него, но было и что-то такое, что-то непривычное, ягодное, сладкое, чем тянуло сверху, что немало смутило вампира.

– Так лучше. – Прошептал Хассе, включив фонарик и направив луч вниз. Заперев дверь изнутри, он стал медленно спускаться. – Как тебя? Микке?

– Я здесь. – Усмехнулся парень.

– Ты согрелся?

– Да. Твой плед помог. – Ответил он, глядя на свет. – Хоть, и воняет кошатиной.

– О, прости. Это, наверное, Готтфрид на нем полежал.

– Твой кот?

– Да. – Хассе остановился в трех метрах от него и опустился на стул. – Слушай, я хочу осмотреть твои раны, но мне в голову пришла вот какая штука.

– Какая же?

Хаберг сделал глубокий вдох.

– Ну, же. – Поторопил Микаэль. – Я чувствую, как растет твое волнение.

– Я хотел сказать. – Доктор поежился, все-таки, в подвале было прохладно.

– Говори.

– Все слишком просто. – Выдохнул он, поправив очки. – Ты слишком просто отреагировал, когда очнулся и обнаружил себя в кандалах. Я имею в виду… ты слишком спокойно отреагировал на то, то стал моим пленником. Собираешься убить меня, как только я подойду ближе?

– Для начала перестань светить мне в глаза. – После паузы сказал Микке. И после того, как Хассе опустил фонарик, продолжил. – Так-то лучше.

– Прости.

– Не извиняйся. – Сев удобнее, сказал вампир. – Во-первых, док, я и так знаю, что у тебя поджилки трясутся. Ты меня боишься. Во-вторых, я чувствую, что твое любопытство намного сильнее твоего страха, и это мне нравится. Я для чего-то нужен тебе, и, будем честны – ты меня спас. Хотя, мог и не делать этого. А я никогда не был неблагодарным.

– Так, значит…

– Я не договорил. – Парень остановил его движением головы. – Итак. Ты прав – я могу сожрать тебя, если дотянусь. Разорву шею, и ты очень быстро потеряешь сознание от потери крови. И для этого мне даже не нужно будет избавляться от оков. А, выпив всю твою кровь до последней капли, я смогу разорвать эти оковы так легко, будто это тонкие нити.

– «Но». – Подсказал Хаберг хрипло.

– Но ты мне действительно нравишься. – Пожал плечами Микке. – И мне нравится твоя идея насчет моей крови. Я хочу, чтобы ты помог мне разобраться, как контролировать одержимость. Я действительно хочу остановить это и не зависеть от приступов.

– Значит, я могу взять у тебя сегодня немного крови?

– Взамен на твою. Или на чью-то еще, которую ты добудешь мне в клинике.

– Я… попробую что-нибудь придумать. Раздобуду допуск в банк крови, ну, или… могу взять немного мертвой крови. Это… у покойников. Знаешь, ее активно используют для переливаний, просто это не афишируется, так как звучит не очень. Кровь из яремной вены трупа в первые шесть часов после смерти сохраняет все структурно-функциональные свойства своих клеточных элементов.

– Только свежая и желательно горячая. – Поморщился Микке.

– Понял.

– А теперь ты можешь посмотреть мои раны. – Он отогнул плед и скинул с плеч плащ, которым укрывался.

– Сейчас. Возьму инструменты. – Хассе поднялся, взял свой пластиковый ящик.

Микаэль почувствовал, что мужчина разволновался сильнее, и стиснул челюсти. Ему приходилось отчаянно сопротивляться своей природе, чтобы не наброситься на него, но после дневной дозы крови это было намного легче делать.

– Ну, как? – Сжал кулаки, вампир.

Доктор опустился на колени, чтобы осмотреть его шею и грудь. В этой позе он был так уязвим, что все мысли вампира принялись крутиться вокруг возможной атаки на него. А еще эти вены на шее – они были так близко ко рту Микаэля, когда Хассе наклонялся, что у него от голода закружилась голова.

– Это потрясающе. – Произнес доктор. – Я никогда такого не видел. Позволишь?

– Угу.

И он коснулся краев самой глубокой раны, что почти затянулась.

– Удивительно. – Прошептал он, подсвечивая фонариком места ран на коже. – Человеческому организму понадобились бы месяцы на такое.

– А у меня даже шрамов не останется.

– Можно спросить? – Хассе посмотрел на него.

– Вопрос за вопрос.

– Что это за татуировка?

– Саамский знак «Солнце в ночи». Таким отмечают шаманов.

– Ты саам?

– Да.

Хассе заметил, как у парня дернулся кадык.

– И у тебя есть шаманский дар?

– Был. – Горько усмехнулся Микке. – С тех пор, как стал вампиром, я не чувствую его, и не слышу духов рода.

– Понятно.

– А ты был жив, когда тебя обратили?

– Да.

– Но я не вижу ран.

Микаэль опустил на него недовольный взгляд.

– Мне это нужно для исследования. Для понимания процессов.

– Она мне подсадила что-то. Эта древняя вампирша. – Он скривился. – Влила мне в рот какую-то белую гадость, которую изрыгнула из себя.

Хаберг уставился на него в изумлении.

– Ты исчерпал свой лимит по вопросам, доктор. – Напомнил Микаэль. – Теперь моя очередь.

– Спрашивай. – Он принялся обрабатывать его раны.

– Кто там у тебя? Наверху.

Хассе замер. Он сделал вдох, затем продолжил обработку.

– В смысле, в доме?

– Да.

– Никого.

– Неправда. Я слышал голоса, ты с кем-то разговаривал.

Хаберг шумно выдохнул.

– Это соседи заходили.

– Когда ты лжешь, у тебя пульс зашкаливает.

– Но я не вру. – Нахмурился доктор.

– Боишься, что я съем его? Того, кто тебе дорог.

– А теперь я возьму немного твоей крови. Самый минимум, который нужен для первичных исследований.

– Твоя жена? – Вытянул руку Микаэль.

– Дочь. – Нехотя ответил Хассе.

– Она знает, что ты держишь вампира в подвале?

– Нет. Но она умная. Догадается.

– Познакомишь нас?

– Даже не думай к ней приближаться.

– Я интересуюсь девушками исключительно в качестве еды. – Усмехнулся он. – О, пардон. – Кашлянул Микке. – Ты это и имел в виду, да?

– Будет больно. – Глухо произнес Хаберг, вводя иглу.

– Не так больно, как человеку. – Улыбнулся вампир. – У нас с этим проще.

– Я рад.

– Так она красивая?

– Забудь.

* * *

Майя проснулась от какого-то шороха. Она точно не поняла, что это было. Открыла глаза, в комнате было темно. Закрыла их, и тут ей показалось, что она слышит чье-то дыхание в противоположном углу комнаты. Размеренное, но тяжелое: вдох-выдох, вдох-выдох. Словно ужаленная, девушка подскочила и включила ночник. Спальню озарил слабый свет, его было достаточно для того, чтобы убедиться – в комнате пусто.

– Готтфрид? – Позвала она.

Но кота нигде не было видно, и дверь осталась приоткрыта – значит, это он издавал шум, покидая ее спальню.

Майя посмотрела на часы: половина пятого утра. Затем выключила ночник, откинулась на подушки и закрыла глаза.

* * *

Утром девушка проснулась от звонка будильника. Отключив звук, с трудом поднялась с постели.

Зевнула, потянулась и в недоумении уставилась на ковер, лежащий на полу. Один его край – тот, что возле кресла в углу, был отогнут. Поправив его ногой, Майя отправилась в душ. Выйдя из спальни, девушка заметила, что в коридоре как-то прохладно. И действительно: створка окна, которое выходило в сад, была опущена не до конца.

Майя открыла его и высунулась наружу. Она и сама не знала, что хотела там увидеть – может, оставленные кем-то следы, но талый снег, кашей растекшийся под старым деревом, вряд ли, выдал бы ей свои секреты – грязные снежные разводы облюбовали вороны, ищущие, чем бы поживиться. Один из них клевал ягоду рябины, оставшуюся с прошлой осени, а другие наперебой кричали, требуя, видимо, с ними поделиться.

Майя закрыла окно и поплелась в ванную комнату, но оттуда уже слышался шум воды – отец встал раньше и успел занять ее первым.

– Да, блин. – Простонала она.

Обернулась, и ее взгляд упал на спальню Хассе, куда дверь была приоткрыта. Возле изголовья кровати, на тумбочке, лежал большой ключ, которого в доме она раньше не видела. «От подвала» – догадалась Майя. Взглянула на дверь ванной комнаты, затем на ключ, затем снова на дверь ванной, откуда все еще доносился шум воды. Затем решительно шагнула в спальню отца, взяла ключ и устремилась вниз по лестнице.

– Мяу. – Словно хотев ее предупредить, подал голос кот, сидевший на нижней ступеньке.

– Не путайся в ногах, дружок. – Прошептала Майя.

Обошла его и направилась прямиком в прихожую, где за выступом таилась дверь. «Много времени не понадобится, я только взгляну, что он там прячет. Одним глазком». Майя не знала, что ожидает там увидеть, она слушала голос своей интуиции, а та подсказывала: Хассе хранит в подвале что-то важное. Что-то, что нельзя показывать никому.

Ключ подошел. Мягко повернув его до щелчка, она сняла замок и приоткрыла дверь. Из темноты подвала потянуло сыростью. Вниз уходила каменная лестница, ступив на которую, Майя попыталась нащупать на стене выключатель. Ничего не обнаружив, она открыла дверь шире, но света из прихожей не было достаточно, чтобы осветить все пространство внизу под темным сводом, поддерживаемым большим количеством массивных деревянных балок.

«Ничего не выйдет», – подумала Майя и метнулась в кладовку, что тоже располагалась в прихожей.

Прихватив оттуда старый фонарь, она вернулась на лестницу, зажгла его и стала спускаться. Майя двигалась медленно, под ногами хрустел песок. Она осторожно светила себе под ноги и периодически поднимала фонарь, чтобы осветить густую темноту, но не могла ничего разглядеть, кроме старой мебели, нагроможденной вдоль стен и мешков со строительными материалами, что остались от ремонта, который Хассе начал еще прошлой весной, но забросил, так и не окончив.

Спустившись с лестницы, Майя остановилась и стала осматриваться. Наконец, свет выхватил из темноты очертания матраса на полу, а на нем что-то странное, черное. Ее сердце будто взметнулось куда-то к горлу и больно толкнулось, а в ушах зазвенело от осознания: перед ней что-то живое. И вдруг оно стало расти, подниматься, обретать силуэт.

«Беги!» – подсказало сознание. Но было поздно.

Она не успела бы даже сделать шаг. Что-то зазвенело, и тень вытянулась перед ней в полный рост. «Смерть», – промелькнуло в ее мыслях. Он и был ею – высокий, в темном плаще, скрывающем пол-лица, и с пугающей ухмылкой на пухлых губах, на которых бесстыдно алела капля засохшей крови.

Майя выронила фонарь, и тут же рука незнакомца больно сомкнулась на ее шее. Он наклонился к лицу Майи, и в этот момент она увидела то, что поразило ее больше всего. Глаза, в которых схлестнулись в схватке лёд и огонь. Две бездонных черных пропасти. Угрюмое пристанище мрака, средоточие ужаса. Бесконечная тьма.