Текст книги "Семь причин, чтобы жить"

Семь причин, чтобы жить
Автор: Лена Савченко

Пролог

– Там что, принесло кого-то?

С первого этажа отчётливо послышался хлопок входной двери, а затем дом снова поглотила тишина.

– Да не…

– А что? Шиза? – хихикнул женский голос. – Годи, сходи проверь.

Одна из семи пар светящихся в темноте глаз на мгновение исчезла, послышался усталый вздох, и Годи отправилась выполнять просьбу. Сквозь закрытую дверь просто просочилась бесплотной тенью, пронеслась по не особо длинному коридору и застыла перед лестницей.

– Народ! – тут же крикнул она, а в призрачных, красных глазах, сверкнуло удивление. – Тут смертный!

Смертный стоял у входной двери, сжимая лямку рюкзака на плече. В чёрно-белом мире он выглядел особенно мелким.

– Да вы гоните! – простонал детский голос, а странной расцветки глаза закатились. – Твою мать, и тут в покое оставить не могут!

Девочка лет тринадцати поджала губы. Чёрный и белый глаза неприязненно пощурились.

– Ой, не он первый, не он последний, прекрати.

Из темноты выступила эффектная дама, посмотрела вниз, приподняв аккуратную бровь. Чёрные волны волос, лиловые глаза и острые черты лица – дама была бесспорно красива, но чем-то её красота пугала. В Средние века такую называли бы Дьявольской – и были бы абсолютно правы.

– Мне уже наскучила эта несчастная ведьма, что живёт за три квартала, – вздохнула она же и губы, подведённые тёмной помадой, украсила хитрая ухмылочка. – Будет хоть новая игрушка.

– Тебе лишь бы играть, – за талию её к себе поближе притянул статный, широкоплечий мужчина в очках с тонкой оправой, сверкающий из-за них синевой глаз.

А смертный тем временем выдохнул, уронив голову, стащил капюшон с взъерошенных, тёмных волос и открыл дверь, пропуская в дом тёплый свет с улицы. Оставил открытой и прошёл, не разуваясь, в глубь с целью то ли осмотреться, то ли просто пройти. В любом случае из поля зрения компании был потерян, зато появились несколько мужчин, затаскивающих коробки и сумки. Они ставили их у прохода, уходили за остальными и всё это напоминало какой-то жутковатый, бесконечный конвейер.

– Это что получается, нам с этим жить? – девчонка, выглядящая как подросток с секущимися, блёклыми волосами и одетая в кигуруми кролика уселась прямо на пол подперев подбородок рукой. – Серьёзно?

– Недолго, – хмыкнул крайне жуткий на вид тип – худой, высокий, но умудряющийся выглядеть эффектно. – Этот дом на время наш и на это время я не потерплю здесь кого-либо ещё.

– Только сами его кошмарьте, – отмахнулась красноглазая девушка. Теперь и её можно было смутно разглядеть – среднего телосложения, одетая в мешковатую толстовку и джинсы. – Не хочу.

– Кто бы сомневался, – фыркнула дама, ещё раз сверкнула глазами в сторону только что закрывшейся окончательно двери. – Пойдёмте в комнату.

А смертный тем временем особой активности не проявлял. Залез в одну из коробок, подписанную размашистым почерком – «Школа», выгреб из неё книги, тетради, что-то ещё. На несколько секунд вновь завис, встряхнулся и продолжил разбирать вещи уже более активно. Содержимое «школы» оказалось сложено стопкой на обеденном столе, потом зашумел чайник. Из другой коробки смертный достал кружку, банку с чем-то рассыпчатым, ещё посуды и ушёл ближе к двери, принявшись за остальные коробки.

Мужчина в строгом костюме наблюдал за ним, прислонившись спиной к стене. Горящие синие глаза цепко выхватывали всё: каждый жест, каждый шаг. Они изучали. Он даже очки снял, силясь залезть в душонку к смертному поглубже, но пока толком ничего не замечал. Может, просто не его профиль?  Мужчина не видел тех ниточек, за которые мог обычно дёрнуть, и даже заинтересовался. Слишком слабые, хоть и имелись, но были практически бесполезны. Прошлый жилец уехал из этого дома в мигающей красно-синими огнями машине, устроив лютый погром и чуть не прикончив собственную жену, а на этого явно влиять не ему.

Через какое-то время тишину разорвал звонок телефона.

– Да, мам, – ответил смертный усталым голосом. – Да, приехал… Загрузили… Уже? Мне ещё вещи разбирать, я же… Хорошо. Я понял. Пока.

Сбросил, кажется, не дожидаясь ответа. Мужчина заинтересованно склонил голову, наблюдая за реакцией.

– Гнев? Ты куда пропал? – дама возникла рядом незаметно, так же подпирая стену.

– Да вот… – спустя несколько секунд отозвался мужчина. – Наблюдаю… Странный он. Раньше другие приезжали.

– Не бери в голову, – тонкая рука легла на широкую грудь, поправила плотно сидящий галстук, и лиловые глаза сощурились. – Идём наверх.

Гнев ещё раз взглянул на смертного, едва заметно поморщился и последовал за девушкой. Играть в кости душами всяко интереснее, чем торчать тут.

Глава 1

Нику эта идея не нравилась изначально. Разумеется, цель понятна – отчим захотел сплавить подальше, мать особо против не была. Всё равно старший сын доставлял одни сплошные проблемы: начиная бесконечными звонками учителей и заканчивая разбитой посуды. У матери был объект обожания – младшенькая Сьюзен. Девочка была ни в чём не виновата, но всё равно предки увидели в ней восходящую звезду и забили на старшего, наградив ярлыком “потрачено”.

Он уже знал, что в новой школе, наверное, будет посмешищем, да и быть кем-то другим не стремился. Поиск друзей парнишку не интересовал ни капли – хватило в своё время, теперь в целях значилось только поскорее окончить школу и найти работу, чтобы позволить себе плюнуть отчиму в лицо и уйти в свободное плавание никчёмного существования. Или несуществования. Как пойдёт. У Николаса даже толком увлечений не было, кроме как пялиться в потолок по вечерам, провожать взглядом снег под фонарями зимой и глазеть в магазинах на витрины с дорогой компьютерной техникой. Зачем и нахера – сам не знал, но ему нравилось представлять, как он подзывает консультанта и просит завернуть тот или иной агрегат, расплачивается собственной карточкой и отправляется в собственную квартиру, где всё так, как хочет он, а не семья. Нет, не так. “Семья”.

Мать тем вечером позвонила ещё раз. Зачем-то убедилась в том, что он поел хотя бы что-то – пришлось врать, что заказывал пиццу, а потом и правда её заказывать, расплатившись кредиткой отчима. Ещё через полчаса решился закурить прямо дома.

Сидел на кухне, в компании единственной горящей лампы. Она свисала с потолка на длинном проводе и придавала даже какой-то атмосферы этому одиночеству. Ник думал, что всё не так уж и плохо, если пораскинуть мозгами. Пусть даже у него в телефоне загружена программа гео-слежки родительского контроля, все расходы тоже будут мониториться, зато он может включать музыку, когда и какую хочет, ложиться спать в любое время, и одежда тоже перестанет быть камнем преткновения. Если ему прикольно походить стилем на гранжеров восьмидесятых, он будет на них походить и перестанет ежедневно влезать в белую рубашку и тёмные джинсы. Курт Кобейн – это же легенда хотя бы потому, что плевал всегда на общественное мнение, вынес себе мозги в двадцать семь и песни у него были хорошие.

Тишина даже умиротворяла, тикающие часы, уже повешенные на стену, не раздражали, и Николас затушил сигарету прямо в тарелке из-под пиццы, забросил остатки последней в холодильник, подхватил сумку с подушками, одеялом и отправился на второй этаж.

Дом был для него совершенно новым. Парень даже не видел фотографий – только внешний фасад почти случайно.

– Вот здесь ты будешь жить, парень, – сказал три дня назад отчим. – Мы подали документы в школу, так что приедешь на всё готовое.

– Класс, – вытравив из фразы сарказм, отметил Ник и даже кивнул. – Спасибо.

А может и правда стоило быть благодарным? По крайней мере, не придётся каждый день видеть его рожу за завтраком.

Николас хмыкнул, толкнув ногой первую попавшуюся дверь на втором этаже. Мрак первое время казался непроглядным, но быстро рассеялся фонариком телефона, а затем и благодаря найденному переключателю света. Лампа тут тоже свисала на проводе, не прикрытая никаким абажуром – свет ударил по глазам, парень поморщился. В комнате ещё обнаружились диван, платяной шкаф с полками, и Ник решил, что эта ему подойдёт. Быстро скинув сумку, он отправился дальше.

На этом же этаже обнаружилось ещё три комнаты, одна из которых – санузел. По размеру небольшие, но ему однозначно хватит. Грандиозных вечеринок закатывать он не планировал.

Эти были ещё пустые, но он помнил, что список той мебели, которая нужна, если она нужна, нужно будет послать отчиму, и он всё сделает. Пока Николас прикинул, что ему совершенно точно нужен стол и стул в ставшую своей комнату, а остальную дребедень он докупит сам. Как там делают подростки, съезжающие от родни? Обвешивают стены плакатами, гирляндами, фотографиями и прочей хренатенью, чтобы сделать обстановку милой до блевотины? Вроде бы. Значит – надо сделать так же. Он ведь нормальный подросток?

– Не приведи грёбанный Иисус, чтобы родня заявилась проверить состояние воочию, а не по фейс тайму, как обещали сделать, – пробормотал он, дёрнув молнию сумки.

В дальней комнате что-то грохнулось, Николас заинтересованно вытянул шею. Ему помнилось, что кроме пыльного, но мягкого ковра там ничего не было. По началу хотел сходить проверить, но махнул рукой – ну его к чёрту. Если маньяк, пусть не промахивается.

В царство Морфея Ник отправился за полночь, чуть не забыв выставить будильники. Опаздывать в первый день как-то не очень хорошо.

***

– Да вы серьёзно..? – он стоял неподалёку от парковки, наблюдая за студентами. Почему-то картина солнечного утра, окутанного прохладой второй половины сентября, нагоняла на Николаса тоску. Там кто-то с кем-то обнимался, смеялся, подростки болтали на газоне. Даже какой-то парень с гитарой сидел, ловко переставляя пальцы на грифе.

Мир казался отстранённым и здание из красного кирпича, выглядящее вполне прилично – тоже. Почему-то он упорно представлял провинцию себе совершенно по-иному. Более… приземисто, что ли? Мрачно? Ладно, стоит вообще начать с того, что Николас воспринимал эту поездку как ссылку, но это отдельная тема не радужных размышлений.

Подавив тревогу, некоторую долю стеснения, он резко выдохнул и направился к новому месту учёбы. Прошёл мимо надписи “ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СТАРШУЮ ШКОЛУ ЮРИКИ”, внутренне надеясь, что за дверьми не дорога в преисподнюю, а обыкновенная реальность.

Вообще, сам город выглядел дерьмово. Тут уж фантазия не подкачала. Холмы, частные дома – всё это нагоняло неимоверную тоску, которой было и без того в его жизни пруд пруди. Никаких высотных домов, а тишина казалась совершенно непривычной. На улицах не гудели машины, а гомона толпы тут, кажется, вообще не могло существовать.

А школа оказалась серой. Ровно такой же, как предыдущая, и отличалась только коридорами, лицами. На входе его почти сразу перехватила женщина, представилась как зам директора, миссис Норт, и велела следовать за ней. Пока Ник следовал – удивлялся почему она миссис и как нужно себя не любить, чтобы взять эту женщину, походящую на хуманизацию худого бобра, в жёны.

Потом Николаса представили классу, попросили сказать пару слов о себе, которые он про себя репетировал чуть ли не с самого утра.

– Меня зовут Ник, и я приехал из Солт-Лейк-Сити. Буду рад новым знакомствам, спасибо.

На самом деле в аудитории не сидело ни одной приятной рожи, но он обычный подросток. Ник уже подметил, кто здесь за что отвечает и прикинул, какая сволочь будет спускать его тетради в унитаз. Но было всё равно, фотографии всех конспектов он хранил на облаке. Жаль, чистоту волос туда не загрузить или лицо – мало ли, вдруг кому-то покажется интересным заменить тетради на него самого.

На следующей перемене пришлось переться к директору, получать список своих предметов и удивляться – надо же, даже учли его пожелания. Дополнительная история, литература, право и ещё различного социального говна, которое он зачем-то изучал, хотя всегда знал, что вряд ли станет работать в социуме. Да и, если быть честным до конца – Николас вообще понятия не имел кем будет работать.

– Надеюсь, Вы приживётесь в нашей школе, – сказал средних лет человек, выглядящий, как и подобает директору – аккуратно, в меру по-деловому и в меру сурово. – У Вас были проблемы в предыдущем учебном заведении, мистер.

– Я тоже надеюсь, – вздохнул Ник. – Новое место, новая жизнь, знаете?

Мистер Коулман только вежливо улыбнулся и Ник свалил в шумный коридор, спешно затыкая шум наушниками. Отыскал шкафчик, сгрузил в него всё, что мог и опять подвис на несколько секунд, прикрыв глаза.

Такие свои состояния парень называл перезагрузкой системы. Нужно было найти смысл, чтобы сделать хотя бы ещё шаг или даже вдох, или открыть глаза. Обычно получалось благодаря принципу “на зло”. Лицо отчима не хило так отрезвляло, раз за разом вытаскивая из вынужденного анабиоза.

– Так ты из большого города?

Ник снова вынужденно прикрыл глаза. Ну как же без этого.

– Да, – он закрыл шкафчик, одновременно разворачиваясь на двух парней чуть выше его ростом. – И у меня нет денег, а ещё я не горю желанием ввязываться в школьные передряги. Просто не трогайте меня. Хорошо?

Майк и Дэйв, как их звали, ещё какое-то время пытались докопаться до него, но спас Николаса звонок. Подтянув рюкзак на плече, он прошмыгнул мимо и быстро унёсся в бесконечные неизвестные коридоры искать класс математики.

За день к нему пытались подходить ещё несколько раз – просто познакомиться или зарваться. На удивление количество первых перевешивало, что однозначно порадовало. Кажется, никто не собирался смывать тетради в унитаз и можно было выдохнуть – пока что. Может быть, они просто прощупывают почву под ногами, узнавая кто он. Зачем-то ведь интересовались родителями? Ник не стал говорить, что отчим – шишка в городском парламенте и это являлось основной причиной их столь долгого брака с матерью. Николас отказывался верить в то, что можно терпеть такого козла по иной причине, чем деньги.

Пара тупых диалогов там, ещё пара – здесь и постоянные игры в гляделки с часами в аудиториях. Преподы особо его не трогали, только хмыкали и отмечали, что рады новому ученику, просили не зевать на уроках и вливаться в новый коллектив как можно скорее. Ведь социализация – это так увлекательно!

В конце учебного дня, минут через пятнадцать после звонка, проявила себя мать.

– Как первый день? – вместо приветствия. Николас подавил раздражённый вздох, порадовался, что уже отошёл подальше от школы и закурил, старательно прикрывая свободной рукой микрофон наушников от чирканья зажигалки.

– Всё нормально. Не хамил учителям и не устраивал драк, если ты об этом. Привет, мам.

– Ой, – недовольно произнесла женщина. – Перестань. Отложи свой вечный сарказм для друзей.

“А они у меня есть?” – лениво спросил про себя парень.

– Хорошо. У меня всё отлично, спасибо, что подобрали нормальные предметы. Вещи буду разбирать, завтра-послезавтра вышлю список с нужным. Тут есть диван, так что спать есть где и делать домашку – тоже.

– Рада за тебя. Хорошо, я позвоню тебе ещё вечером.

“Не делай вид, что тебе не всё равно. Почему бы тебе просто не забыть о моём существовании?” – осталось несказанным.

Возвращаться в совершенно пустой дом без еды, к обществу коробок, было не привычно. Он опять закурил – уже гораздо увереннее, чем в прошлый раз. Рассчитывал превратить это в некий ритуал. Визиты учителей не светили, одноклассников тоже – разве что заставят делать вместе какой проект, но Ник надеялся, в таком случае, либо проводить время в школьной библиотеке, либо набиваться к теоретическому партнёру домой. Пускать кого-то в свою – надо же – обитель не хотелось, раз такая возможность есть.

Взбежал на второй этаж, закидывая в комнату рюкзак и отправился вниз продолжать разбирать вещи. Занятие весёлым назвать было нельзя никак, но музыка спасала. Так он и бродил от одного угла к другому, перекладывая, вытаскивая и тихо радуясь, что никто не жужжит над ухом. Серым дом с действительно серыми стенами, сплошная прагматичность в дизайне. Пусть кухня и выглядела эстетично, перетекала в пустое пространство, призванное, наверное, быть гостиной, но ей оно никогда не станет.

Изредка он прерывался, чтобы залезть в телефон, найти ноль входящих сообщений, полистать ленту новостей и принимался за дело заново.

Утомляло. Всё это напоминало его жизнь как таковую – не самую интересную, монотонную и паршивую. Одиночество, как оно есть. Призвание, что ли?

– Да он шизик, точно вам говорю! – возмущался молодой парень, парящий прямо за его спиной в позе лотоса. – Сколько он уже так бродит? Час? Два?

– Три часа и пятнадцать минут, – отозвался мужчина с худым лицом. – Прекращай уже ныть.

Парень застонал, с силой проводя ладонями по лицу. Для него такой образ жизни был слишком отвратительным. Желтоглазый, поджарый, разодетый то ли в тряпки, то ли просто в порванную местами одежду – от него дышало непонятным ощущением, явно этому смертному не доступным.

– Хорошо, у меня есть план! – хлопнул он в ладоши, вскидывая голову. – Пойду в его школу, прикинусь кем-нибудь, затащу на ближайшую вечеринку и опозорю как следует! Может поймёт, что быть овощем – хреновая идея.

– Тебе действительно хочется выбираться и контактировать с этими букашками? – презрительно фыркнула девочка с разноцветными глазами, накручивая на палец чёрный локон волос с правой стороны головы. Соседняя была белой – любая палата в больнице позавидует. – Ты странный, Праздность, я не устану тебе это повторять.

– А ты мне предлагаешь с нечистью тусить? – он фыркнул, стащив с короткого, взлохмаченного ёжика русых, выгоревших волос солнцезащитные очки и, спустив их на нос, произнёс – Не дождёшься! Да ладно вам ребят, давайте! Смертные классные!

– Они не умеют веселиться, – вставил своё слово синеглазый.

– Гнев, твоё веселье – это читать книжки у камина и пить винцо эдак тысячелетней выдержки. – сморщился Праздность. – Это не круто, понимаешь? Чувак, на дворе грёбанный двадцать первый век, и это только по летоисчислениям смертных! Да и вино давно вышло из моды.

– И кто здесь ещё шизик? – выгнул одну бровь Гнев. – Вон, глянь. Смертный читает – хоть какое-то проявление умственной активности, в отличии от тебя.

– Это не книга, а учебник по физике, – сообщила Лень – подросток в кигуруми, замерев за плечом парня. – И на лице у него написано одно из моих имён.

– Урыла, – рассмеялась дама, разглядывая смертного. – Но я всё же поддерживаю Рандо. Почему бы и нет?

– Похоть, и ты туда же? – Гнев глянул на неё крайне неодобрительно. – Не уподобляйся.

– И не произноси имя своего Господа своего всуе, – закатила глаза демоница. – Расслабься.

– Только оргию не устройте… – проворчал худой, выполняя замысловатый пас рукой и исчезая в сером тумане.

У него, впрочем, вечно были какие-то дела. Гнев ворчал, что Жадность слишком много времени проводит с обычными людьми. Мужчина любил пить эспрессо в одной из забегаловок на окраине Нью-Джерси за много миль отсюда. Он находил в этом нечто особенное и сам даже не до конца понимал, что именно, но демону нравилось сидеть за одним из столиков у окна и наблюдать за смертными. Их желания в таких местах все как на ладони и едва ли не каждое второе было глупее предыдущего. Людской род являлся совершенным творением именно потому, что совершенным отнюдь не был. Жадности нравились эти изъяны, как и каждому из них. Когда суждено проживать тысячелетие за тысячелетием не так-то просто найти себе развлечение, а смертные в этом деле были лучшими. Их распри – та ещё забава.

Но философские мысли одолевающие мужчину, в корне отличались от той атмосферы, что царила в доме с остальной компанией. Пока смертный предпочёл всё же физику и сигареты разбору успевших доконать вещей, шестеро сущностей собрались в кружок и изредка на него поглядывали.

–Я не буду опять играть роль воображаемого друга! – возмущалась Лень. – Ещё чего! Да и слишком взрослый он для таких вещей…

– Все смертные – дети, – фыркнула двуликая Зависть. – Годом больше или меньше – без разницы. Меня и “взрослые” нормально воспринимали.

– Ага, бухие в хлам, – проворчал Гнев.

Девочка надулась.

– Так, хрен с вами, – принял наконец вертикальное положение Праздность. – Вы – как хотите, а я отправляюсь пудрить мозги местной школоте и директору. Тут на соседней улице живёт один мажористый тип, который явно будет рад неожиданному потомству.

– В виде тебя? – усмехнулась Похоть. – Мне кажется, лучше сдохнуть.

В какой момент понимаешь, что всё идёт не так?

Ведь раньше было достаточно посмотреть мотивационный ролик, аниме или ещё что-то, чтобы воспрять духом, а сейчас?

Не хватает.

Примерно тогда Ник и решил, что проще, наверное, сдохнуть, чем пытаться жить эту долбанную жизнь. На самом деле проще – в любом случае тебя ничего уже не коснётся, но каждый раз это вот самое “но” вгрызалось зубами в существование. Злостью и желанием плюнуть в лицо. Не то, чтобы Николас причислял себя к Тому-Самому-Классу-Подростков, с которыми было всегда стрёмно общаться по заверениям большинства родителей, но пустота его преследовала постоянно, иногда сменяя бессонницу и желание проспать целые сутки. Всего хватало, в общем.

Невесть как приспособился к подобному образу жизни. Даже вот, физику читал, перепрыгивая с предложения на предложение. В какой-то момент решил, что это лучше, чем разбирать коробки. Всё равно эти вещи ему вряд ли действительно пригодятся. Что там? Одежда, посуда – если её будет меньше, так, может, получится не копить её в раковине.

В нём томилось угольком желание постараться начать новую жизнь. Сбросить с себя эти оковы уныния, в который сам себя заковал и… просто постараться именно жить. Ведь те несколько ребят из школы казались действительно добрыми, а значит – шанс есть. Вот только когда этот порыв приземлённого вдохновения закончится – непонятно. Возможно, прямо сейчас.

Английский первым – это совершенно не то, что поможет проснуться, но учителей никогда не волнуют подобные мелочи. Как и то, что в половину девятого утра до одури хочется спать, а не морщиться от школьного звонка.

Николас занял третью парту с краю и делал вид, что сосредоточенно разглядывает ещё пустую доску. На самом деле частью сознания парень до сих пор находился в кровати, из которой поднялся слишком поздно и даже позавтракать не успел. Хотя и хотелось не очень – по дороге одну сигарету, ровно в половину пути пешком, и хватило, до обеда протянет. Если совсем прижмёт, то найдёт автомат с едой.

Ещё вчера он снял немного налички, что, разумеется, сопровождалось звонком бдительного отчима. Ник надеялся, что со временем мужчина обороты сбавит, а ещё лучше – забудет про его существование и отключит оповещения о денежных операциях, чтоб не докучали. Сказка, чёрт возьми.

– Доброе утро.

Он вздрогнул, моментально переводя взгляд к двери и запнулся обо что-то невидимое, как и явно все в аудитории.

“Переехал, блин, в провинцию…” – сдавленно подумалось ему, пока крайне эффектного вида дама шла до стола и складывала на него папки с бумагами.

– Я временно заменяю вашего учителя, – слащавым голосом начала она. – Моё имя – миссис  Дэвин. А теперь давайте проведём небольшую перекличку, чтобы я понимала, кто из вас – кто, а затем – начнём учиться.

“Чему, твою бабушку налево, учиться…?”

Пока одноклассники подбирали по очереди с пола челюсти, называя свои имена, а миссис Дэвин  сверялась со списком, Ник её заинтересованно разглядывал. Нет, она приковывала внимание не юбкой в пол, обтягивающей бёдра и не белой рубашкой, с не застёгнутой парочкой верхних пуговиц. Нет. Больше Николаса интересовали необычного цвета глаза, даже волосы казались неестественными.  Не могут они быть настолько идеальными – длинные, волнистые локоны не разлетались во все стороны, а мерно покачивались в такт движениям головы.

– Что-то много новеньких привалило… – услышал от тихий голос позади. – Эй, пс, парень.

Убедившись, что учительница не смотрит на него, Ник обернулся.

– Ты её часом не знаешь? Мало ли, – поинтересовался кареглазый парень, смахнув чёлку с глаз. – Ещё видел одного – клоун какой-то, ты хоть выглядишь нормально… Я Джеймс, – неожиданно представился он, быстро зыркнул Нику за спину и наклонился ещё ближе к парте. – Так что?

– Понятия не имею, кто они, – пожал плечами Николас. – Дэвин вижу первый раз, а “клоуна” даже не видел…

– Мистер Бэкорт? У вас какие-то дела с мистером Льёером?

– Нет, мэм, – Ник тут же развернулся обратно примерным учеником, принимая нормальное положение, – Простите.

Миссис Дэвин многозначительно хмыкнула, приподнимая аккуратную бровь и продолжила что-то говорить. Николас будто не слышал и внезапно начал задаваться вопросом – разве она спросила, что его имя, что Джеймса? Он совершенно точно был уверен, что нет.

Но мысли эти из головы пришлось гнать прочь, как и бесячие рожи особей мужского пола. Отдельные личности откровенно раздевали училку взглядом, а та, вроде, и против не была. Ходила между рядов, затирая о каком-то тупом писателе, покачивала бёдрами, то и дело томно вздыхая. И будь Ник проклят, если ему не показался бугор в штанах одного парня, что отпросился в туалет.

Немного мерзко, но ничего противоестественного. Николас едва заметно сморщился, утыкаясь в конспект и принимаясь вновь строчить лекцию до того момента, пока в поле зрения не попалось чёрное пятно. Парень скосил взгляд.

На край парты примостилась мисс Дэвин. Не отметить её формы при такой непосредственной близости было невозможно – Ник нервно сглотнул, пытаясь вернуться к занятию, но мысли в голове всё равно путались. Вместо биографии скучного писателя в голове, даже если зажмуриться, мелькал образ филейной части девушки. Чёрт бы побрал этих лаборанток! Правы были те ребята, чей разговор он как-то подслушал в коридоре – сразу после колледжа, а эта явно из таких, они только и умеют, что сводить с ума внешним видом и ничего кроме. Эта, вроде, рассказывала неплохо, но… Но долбанное “но”.

На прогудевший звонок Николас готов был молиться. Быстро скидал всё в рюкзак, хотел по обыкновению пулей вылететь из класса, но мисс Дэвин его остановила.

– Задержись, пожалуйста, – она сидела нога на ногу в учительском кресле и разглядывала его не менее пошло, чем недавно разглядывали её. – Я хочу кое-что уточнить у тебя.

Ник вновь сглотнул, кивнул и переминался с ноги на ногу поближе к выходу, дожидаясь, пока весь народ свалит. Наконец дверь закрылась, а девушка слащаво улыбнулась.

– Ник, почему же ты такой нерешительный?

Каким-то образом он оказался рядом, едва ли не прижат к столу, а сама дамочка нависала над ним. Это так чувствуют себя все те девушки из соц. постов про изнасилования? Николас судорожно соображал, что делать, пытался понять какого хрена вообще творит она, а Дэвин тем временем наклонилась совсем близко. Дыхание у неё было будто бы мятным. За губами, крашенными в тёмную помаду, проглядывали небольшие, но острые на вид клычки.

– Ну-у-у же, – протянула она, острым ноготком проводя по щеке. – Чего ждёшь?

И сверкала глазами хитро так, насмешливо, что хотелось не залезть к ней между ног, а забиться в истерике.

– Я… Я…

Звонок. Ник дёрнулся, а дама с хохотом исчезла, оставляя парня в темноте. Нет, это не звонок. Это чёртов будильник!