Текст книги "Семь причин, чтобы жить"

Глава 2

Он подорвался, судорожно дыша, бросился к телефону и познал одну из высших форм паники – проспал. Доходила половина девятого.

– Дерьмо!

На ходу застёгивая ремень брюк, Ник пытался одновременно отдышаться от кошмара и придумать отмазку поприличнее для учителей. Впрочем, он переехал один, разбирал до ночи вещи… может быть, поймут? Тем более, это даже правдой являлось. Подхватив рюкзак, парень сбежал с лестницы и замер, рассеяно глядя перед собой.

Накатила сонливость. Обычно, если подрываешься вот так, то весь сон как рукой снимает и в голове одно – какую из смертных казней за такое применят предки в этот раз, а здесь перезагрузка выходила долгой и ленивой. Моргнул. Потряс головой. Залепил себе затрещину, отложил психические штучки на потом и выскочил на улицу. Едва дверь не забыл закрыть.

К школе бежал и молился, что не получит по башке слишком сильно.

– Простите, я…

– Бэкорт, так понимаю? – на него смотрел мужчина средних лет. – Проходи и потрудись впредь не опаздывать.

Внутренне выдохнув, Николас благодарно кивнул и вихрем пронёсся на свободное место, уже роясь в поисках тетради и учебника по истории.

– Ну даёшь, – протянул позади насмешливый шёпоток. – Я б скорее добровольно в гроб лёг, чем к этому опаздывать.

Спина ещё сильнее взмокла. Ник застыл, медленно развернулся и наткнулся на карие глаза.

– Тебя Джеймс зовут? – осторожно спросил он, чуть пригибаясь.

– Откуда знаешь? – удивился одноклассник. – Экстрасенс что ли?

– Вроде того…– рассеяно пробормотал Николас, усилием воли заставляя себя не думать о сне, а погрузится в урок. К чёрту такие штучки, так и до дурки недалеко. Славы шизофреника не хватало.

– Я пошутил, расслабься, – где-то через минут пять вновь подал голос Джеймс. – Есть пара учителей, которых лучше не злить, но этот динозавр к ним не относится.

Не то, чтобы ему стало легче после таких слов – всё равно в целом-то он опоздал, но небольшое утешение было кстати.

– Ага. Буду знать.

В конспекте было больше смысла жизни, чем в нём самом. Николас внезапно завис, продолжая механически что-то отмечать. Грёбаная пустота, из которой себя пришлось силком вытаскивать, откладывать на потом. Дома можно и полежать, глядя в белый потолок, да и просто послоняться без дела…

В коридорах шумно. В противовес той тишине, что царит в сознании. Ник повертел головой, пытаясь сориентироваться куда идти, заметил скопление школьников справа и пошёл в другую сторону, роясь по карманам в поисках наушников.

– Тебя хоть как звать? – снова нарисовался голос Джеймса рядом. Парень головы даже не повернул.

– Ник.

– Чего такой хмурый, Ник? – улыбнулся он.

– Нормальный я. Проспал, убитый немного. Скоро приду в норму, не парься. И вообще, разве нам по пути?

– У тебя сейчас биология?

Он кивнул.

– Вот, значит по пути. Пошли.

Николас уныло вздохнул, просто потащившись за Джеймсом. Всё лучше, чем слоняться от аудитории к аудитории, приглядываясь к номерам.

– А вообще ты многое пропустил, – заговорил парень. – У нас сменился учитель английского. Какая-то аспирантка форменная, как с мемов Pornhub сошла.

У Ника волосы на голове зашевелились, но ошибки своей повторять он не стал. Напустив побольше безразличия, спросил:

– Правда? И как выглядит?

– Ноги от ушей, – улыбнулся Джей, – волосы длинные и на глазах линзы. Классная, в общем. Завтра увидишь.

Пришлось делать вид, что он удивлён, потому что на самом деле Николас балансировал где-то между шоком, страхом и паранойей. С каких это пор ему снятся такие сны? В семье никогда не водилось всех этих стереотипных бабок, которые видят что-то, чего не могут зреть остальные, да и вообще чудиков не было. В свою очередь Ник был странным скептиком – не отрицал до конца, но и верить не сильно спешил. Господь, Дьявол, Джа, Аллах – да к чёрту их, где эти ребята были, когда его менталка катилась в тартарары?

Мазки серого и спешного. Мир был неестественным, словно растягивающаяся нуга и одновременно гоночная машина, несущаяся первой к финишу. Ник потому понимать мир и не спешил, не старался искать ответа на кой чёрт всё живое существует, но иногда всё же задумывался. Просто ради статистики всех этих школьных опросов, которые иногда интересовались подобными темами. Зачем – не понятно. Возможно, системе образования было бы занимательно узнать сколько дебилов-философов находится под их крылом.

Подобные размышления никогда не заканчивались ничем хорошим. Куда только себя Ник не загонял ими раньше, в какие дебри сознания не забирался и с тех пор боялся углубляться. Существует ли тот, кого люди называют Богом, а если да, то почему находится в столь длительном отпуске? Или ему просто насрать?

С Джеймсом оказалось всего три общих предмета – история, биология и злосчастный английский. Хорошо это или плохо? Ник решил, что разберётся потом. Парень этот не то, чтобы раздражал, но слишком уж рожа у него была довольно-просветлённая и болтал много, громко. Таких людей Николас называл “ураганами” и старался обходить стороной. Сам же предпочитал ассоциировать себя со хмурым штилем – когда ветер нагнал на море облака, но потом забил и оставил монолитное одеяло на месте. И всё равно ветру, что внизу корабль, а на корабле люди, которым страшно до усрачки…

Позади кто-то свистнул, вырывая его из паутины размышлений. Николас обернулся и ровно в этот момент осознал – этот день решил либо просто выбиться из серой массы, либо его окончательно доканать. Прямо сейчас разноцветное нечто направлялось в коридоре чётко к нему. Даже без своего внезапного провожатого, которого рядом не оказалось, каким-то шестым чувством Ник понял, что этот тот самый клоун. Шатен был не особо высок ростом, а расхлябанности, чувствовавшейся в каждом движении, позавидовали бы самые отбитые хулиганы прошлого учебного заведения. Одет он был странно – вроде вот белая рубашка, спущенный разноцветный галстук, а вот рукава пиджака явно оборваны насильственным путём. Да и тёмные джинсы тоже жизнь потрепала.

– В честь перевода закатываю праздник, приходи, – широко улыбнувшись, клоун протянул Николасу листовку. – Всё бесплатно.

“Они тут все с ума что ли посходили?” – недоумённо подумалось Нику.

Не нравился ему что этот парень, что этот сон с учителем.

– Ну что? – чудик спустил солнцезащитные очки на кончик носа, глянув на него с притворной строгостью. – Давай, не парься. Это захолустье точно ничего круче в этом веке не увидит… Эй! Э-э-эй! Мисс Очарование, я к вам обращаюсь!

И унёсся с такой же стремительностью, с какой и подошёл к какой-то симпатичной девчонке и её подруге. Ник проводил его взглядом, хмыкнул и сунул листовку в карман, даже не разглядывая. Не пойдёт он никуда. Больно надо.

А эта парочка смогла поставить на уши всю школу. К чьим бы разговорам Николас ни прислушивался, то и дело слышал либо про “ту сексуальную училку”, либо про “богатого придурка, с которым нужно бы побрататься”. Даже учителя что-то такое обсуждали. Но он лишь фыркал, в итоге забил и погружался на коротких переменах в музыку. Если половина старшей школы завтра не явится на занятия, мучаясь от похмелья, то он даже удивлён не будет – просто было интересно насколько всё действительно окажется плохо.

Домой возвращался под дождём, промокнув до нитки. Противное ощущение прилипающей одежды и хлюпающей воды в кроссовках преследовало его вплоть до душа, пока он не скинул с себя всё и не забрался в кабину.

День оставлял после себя стрёмное ощущение “чего-то-не-так” и домашку, которую совершенно не хотелось делать.

Вечер прошёл уже более приземисто – периодические загрузки, провалы в рассуждения, экран ноутбука в темноте комнаты и вздохи о тупом существовании. Мать ещё звонила, интересовалась как дела – зачем не понятно, потому что, как только услышала “нормально”, принялась тараторить о том, что он теперь самостоятельный и это влечёт за собой большую ответственность. И вообще она надеялась, что он к ней готов, ведь всегда был ужасно несамостоятельным. Ник кивал, прикрыв глаза и просто соглашался. В принципе, женщина была права – так всегда было проще, чем выводить её на спор и истерику.

– Где он?! Где эта недобитая крыса?! – сверкая бешенными глазами спрашивал Праздность, припирая Похоть к стенке. – Какого чёрта он не явился?!

– А я знаю? – огрызалась девушка, стараясь отпихнуть от себя друга. – Пусти, извращенец, я хилых не люблю!

А Рандо не унимался. Он был действительно в бешенстве. Какого чёрта этот смертный вытворяет?! Как он вообще посмел проигнорировать его, одного из высших демонов, предложение?! Да он в жизни не увидит ничего круче, чем эта вечеринка! Огромный дом, толпа весёлых и поддатых, кажется, на него молиться была готова, но на хрен ему всё это сдалось! Единственная причина почему Праздность сделал всё это – смертный! Разумеется, можно было просто выжить его из дома кошмарами, ведениями и всеми признаками полтергейста, но это слишком скучно! В кои-то веки Гнев сменил себя на милость и разрешил приняться за дело именно ему, так какого хрена всё идёт не так?!

– Пусти, сказала! – повысив голос до зычного, прикрикнула девушка, оттолкнув от себя Рандо. Немного переусердствовала – тот улетел в стену напротив. – Уймись! Мне тоже несладко пришлось....

– Ой ли! – прищурился демон, стряхивая с цветастого пиджака невидимую пыль. – Подумаешь…

– Меня отвергли! – взвизгнула она. – Меня! Он фригидный по всем параметрам!

– Гневу пожалуйся. Утешит.

Помолчали. Праздность уселся на край широкой кровати, затем и вовсе рухнул спиной в объятия пушистого пледа с длинным ворсом. Похоть так и осталась стоять у стены, тревожно хмурясь и смотря будто бы вдаль.

– Он будет недоволен, – поджав губы, произнесла она.

– А то я не знаю, – поморщился Рандо. – Но хрен с ним, что-нибудь придумаем. В школе он никуда от меня денется.

– А знаешь… – Лень сидела на полу, подобрав под себя ноги и подперев рукой щёку. – Мне кажется, он и сам неплохо справляется с самоуничтожением. Может, просто не будем мешать? Вздёрнется недели через две, как пить дать, если я поднажму…

В комнате царил бы уже абсолютный мрак, если бы не свет фонаря, проникающий с улицы через окно. Жёлтая тень его плотно закрепилась на стене и потолке, не тронув смертного, сидящего на кровати. Он сливался с местностью – в чёрной футболке, понурив голову, его можно было и вовсе не заметить. Он не ощущался как живой, а стал интерьером мебели, глядя бессмысленным взглядом на белую простынь, укрывающую худые ноги.

– Да брось, – Гнев шевельнул желваками. – Не настолько человеческий род обмельчал… Разве это мужчина? Посмотри. Он сейчас заплачет.

– Не-а, – девушка прищурилась. – Я думаю, он на это не способен. Истинный мой адепт! Горжусь!

– Тьфу, – демон сплюнул, сделал шаг вперёд. – Ладно, посмотрим на что он там не способен.

Чтобы ступить в полноценную реальность, Гневу нужно было лишь небольшое усилие, но, к сожалению или к счастью, этот мужчина слишком любил пафос, чтобы просто так возникнуть из ниоткуда перед смертным.

Воздух заискрил синими всполохами, в комнату непонятно откуда ворвался ветер. Парень поднял вверх усталый взгляд, наблюдая исподлобья, как постепенно в воздухе материализуется не маленьких габаритов мужчина с длинными волосами цвета вороньего крыла. Всё тот же деловой костюм, вот только сам Гнев несколько изменился – черты лица стали более агрессивными, очки пропали и всем своим видом тот напоминал типичного такого военного из ЛитРПГ книжек, дорвавшегося до могущественной магии. Даже выправка имелась солдатская и сталь в глазах – такой глянет, поседеешь моментально.

– О, смертный! – взревел демон, поднимая руки. – Трепещи, ибо явился тебе демон из глубин Ада по твою душу!

– Не прокатит, – сквозь зубы пробормотала Лень, пряча лицо.

– Глюки… Класс, – вымучено выдал смертный, равнодушно глядя на чистую машину для убийств.

Гнев перестал пылать, выгнул одну бровь и опустился на ноги, складывая руки на груди. Продолжал смотреть на парнишку, а тот – смотреть на него. Оба явно не понимали, что здесь забыли и испытывали забавную форму неловкости.

– Я для тебя шутка какая-то? – поинтересовался демон, склоняя голову на бок.

Смертный только плечами пожал, потянувшись к мобильнику. Гнев наблюдал, как он втыкает штекер наушников, а затем просто… вставляет их в уши. Он даже злиться нормально не мог. Настолько безразлично к нему не относился ни один из тех, к кому мужчина являлся.

Лень же слабо, придурковато улыбалась.

– Он… Он это серьёзно?

– А-а-абсолютно, – подтвердила демоница. – Вряд ли он воспримет тебя как нечто реальное.

– Эй, смертный, – хрипло позвал Гнев. – Ты вообще понимаешь, кто я?

Смертный не слышал. В данный момент Джерард Уэй рассказывал, как отец водил его на Чёрный парад.

–Ты понимаешь, кто я?! – начиная распаляться, мужчина замахнулся.

Лень с писком провалилась под пол, в руке у демона возник шар искрящей энергии, а следом полетел в парнишку. Цели не достиг, просто разбился рядом, оставляя обугленное пятно на стене и небольшие языки пламени на кровати. Теперь на демона даже соизволили обратить внимание – смертный подорвался, тупо уставившись на последствия магии. Пожара не последовало, постепенно огоньки затухли, а вот видимые последствия остались.

– Ты… Ты мне диван спалил, придурок! – воскликнул парень. – Какого…

В этот момент до Ника и дошло – что-то не так. Глюки так не умеют.

С воплем Николас отшатнулся назад, с закрытому окну, упёрся в подоконник и судорожно дышал, с ужасом глядя на плотоядную улыбку этого Нечто. Чего бы оно ни хотело добиться, но ужас из души поднять ему удалось на все сто процентов.

– Что ты, нахрен, такое? – дрожащим голосом спросил Ник, приподнимая подбородок.

– Я уже сказал… – начал было демон, но замолчал, к чему-то прислушиваясь. Николас раздумывал, насколько быстро сможет открыть окно и сигануть прочь из дома. Второй этаж, ничего сломать не должен, да и вообще – уж лучше перелом, чем сдохнуть явно не самой приятной смертью. Запоздало он вспомнил свои мысли о том, что так и начинаются все эти ужастики – кто-то одинокий переезжает в не менее одинокий дом, а потом из всех углов лезут чудовища, желающие обглодать до костей. Интересно, отчим специально подешевле выбирал, чтоб наверняка? Не прогадал же, скотина!

– Я тебя пришью сейчас, маленький гадёныш! – сначала это был просто гулкий, ещё один голос, затем – искра, а потом и силуэт, превратившийся в клоуна из школы. Клоун налетел на него, Ник успел заметить, как что-то сверкнуло прежде, чем смог видеть только два горящих янтарных глаза напротив и слышать тяжёлое дыхание.

– Праздность, успокойся! – женский голос, смутно знакомый, попытался вразумить, но не вышло.

– Пошла ты! – рыкнул парень. – Вон, даже Гнев здесь! Иди поплачься, а этот – мой!

Схватил Ника за футболку, мощным движением дёрнул на себя и припечатал уже к стенке, продолжая держать нечто холодное у шеи. Николасу даже додумывать не хотелось, что именно. Какая-то грань сознания, до сих пор остающаяся более или менее спокойной, пыталась убедить его, что это всего лишь холодные руки. Мало ли, может, у клоуна вегетососудистая – все мы не без греха.

– Да отце-е-епись ты от него! – кто-то отдёрнул парня прочь и Ник уставился на девчонку, выглядящую, мягко сказать, странно.

Хотя, для начала, стоило осознать, что девушка отбросила от него взрослого парня… Нет, он не был сексистом, не имел и иной формы рака мозга, но как-то сложилось, что обычно девочки на такое не способны.

Девчонка была как будто двуликая. Даже в этом полумраке Николас мог различить, что одна её половина – чёрная, а вторая белая. Нет, не кожа, но глаза, подсвечивающие ещё и зелёным, волосы разительно отличались и выглядело это жутковато. Даже более жутко, чем это клоун, застывший и тяжело дышащий, сжимающий в руках тонкий нож, мужик посреди комнаты и… училка из сна, занявшая место у двери. Нику мучительно хотелось проснуться от будильника и понять, что это всего лишь сон во сне. Грёбаный подзатянувшийся кошмар.

– Ладно, – мужик страдальчески вздохнул, потирая переносицу. – Вылазьте все, чего уж.

Вроде раньше ему говорила мать – если кошмар, и ты понимаешь, что происходящее лишь сон, то пробуй причинять себе боль и тогда повышаешь риск проснуться как можно скорее. Так что для начала Николас ущипнул себя раз, два – уже сильнее и, наконец, на третий с силой впился ногтями в руку. Не помогало.

Постепенно в комнате нарисовались ещё три рожи, одна из которых напомнила ему крайне раздражающего прошлого соседа. Сухой мужчина средних лет, он казался вовсе скелетом, обтянутым кожей. Про слово “мышцы” в его случае матушка природа явно подзабыла, оставив только серость, даже в темноте кажущуюся пугающей и неестественной.

Девчонка с багровыми патлами, косящая прикидом то ли под эморя, то ли под черлидершу, стояла рядом с синеглазым и тоже пугала, но горящими красными глазами. Лёд и пламень, чёрт бы их побрал.

И, вишенкой на тортике, совсем не вписывающейся в эту странную компанию – подросток в кигуруми, вроде бы, кенгуру.

– Мы же сказали, что справимся, – недовольно произнесла училка. – Почему ты полез?

– Я прям вижу результат, – язвительно отозвался мужик, продолжая разглядывать Николаса. – Парень, ты почему дома остался?

– Вечеринки не люблю, – хрипло выдавил в конец запутавшийся Ник.

Не возникало вопроса что они забыли в его доме. Как-то само сложилось, что это он пришёл в их дом и они явно этому не рады. Интересовало парня другое – что с ним сейчас будет? Выпустят кишки наружу или выберут более гуманный способ убийства?

– Та-а-ак, понятно, – протянула двуликая. – Вы опять гребёте всех смертных под одну гребёнку.

– Да он фригидный просто! – вновь взвился Праздность.

– Заткнись! – рыкнул мужик, разворачиваясь на него корпусом. – Перестань давить на нервы!

– Хва-а-а-атит, – протянула подросток в кигуруми, роняя голову в ладони.

Сухой мужчина закатил глаза, отходя ближе к стене. Училка тоже начинала что-то говорить, а кукуха Николаса прощально махала крылышком. Голова гудела.

– Да кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?! – отчаянно выкрикнул он, не менее отчаянно борясь желанием выйти в окно. Просто чтобы наверняка избежать выпущенных внутренностей и кровавой бани.

Сущности тем временем принялись вовсе ожесточённо спорить меж собой, совершенно про него то ли забыв, то ли отложив расправу на время. Он ничего не понимал – вот вроде на него кидаются со вполне понятными намерениями, а вот…

– Да идите вы, ненормальные… – прошипел Ник себе под нос, резко разворачиваясь и дёргая ручку окна на себя. Даже успел открыть и вскочить на подоконник.

– Куда-а-а-а собрался?! – тут же обратил на него внимание клоун, за шиворот стаскивая на пол. – Я же сказал, что мы с тобой поговорим!

Глава 3

– Да отвали ты от меня, псих! – заорал парень, спешно припоминая все жалкие приёмы самообороны, которые он знал, но псих был явно сильнее, да и сам Николас слишком паниковал.

В комнате вспыхнул свет. Он зажмурился, а когда разлепил глаза смог различить всех собравшихся более детально.

– Так, – поднял руку с прямой ладонью синеглазый, – Довольно бессмысленной грызни. У нас тут, как минимум, смертный, который нас видит и даже повышает голос.

Ник, до которого только сейчас всё дошло окончательно, сглотнул. Какой, к чёртовой бабушке, смертный…? И вообще, разве не сам мужик к нему “явился прямиком из глубин Ада” или что он там прокряхтел?

– Господа маньяки, я, конечно, ни на что не намекаю, но можно я хоть оденусь, а? – страдальчески попросил Николас.

То ли у него напрочь отбился инстинкт самосохранения, то ли что, но просьба эта внезапно показалась ему довольно объективной. Как-то… неловко он себя ощущал в одной футболке, да боксёрках.

– А, по-моему, итак, не плохо, – училка улыбнулась.

– Одевайся, – махнул рукой синеглазый.

Николас бросился к джинсам, спешно натянул и опасливо уселся на диван, оглядывая сборище. Глаз постепенно начинал дёргаться, но мысль о сне была решительно отринута. Нет, всё вполне реально. И не будет же он позориться, как все те герои тупых ужастиков? Вроде эти ребята не стремятся его линчевать. Может, шанс пережить ночь и есть? На клоуна он, всё же, до сих поглядывал с опасением.

– Хорошо. Парень, расклад такой, – ровным тоном начал сухой. – Этот дом наш на время, так что лучше найди себе другое место на время. Всего несколько лет и можешь вернуться.

– Видишь ли, мы тут отдыхаем, – подхватила дамочка. – Поэтому мешать нам не стоит.

Николас нервно рассмеялся. Замечательно.

Вот в жизни ему этого хватало этого! Выжали из дома, а теперь ещё недели не прошло – пытаются выпнуть отсюда. Прелесть просто. И почему он не чувствует никакого страха, а только безразличие вперемешку с горечью? А ведь почти поверил, что в Юрико его не будет донимать ничего, кроме звонков. Даже понадеялся попробовать пожить. Нахрена спрашивается?

Эти, как мужик тот выразился, демоны, конечно, выглядят куда более грозно, чем предки и если решат настоять, то действительно придётся решать проблему с жильём. Или не придётся…? Мысль внезапно показалась ему крайне притягательной своей безрассудностью. Не за ней ли он проводил ночи в компании потолка?

– Окей, – он поджал губы, хлопнув по коленям руками и откинулся на спинку. – А если откажусь – убьёте?

Девушка в кигуруми заинтересовано склонила голову, остальные переглянулись.

– Я тут для кого распинался? – поинтересовался клоун. – Ты так и не объяснился.

– Прости, что не явился. Может там и было круто, но шумные вечеринки – не моё, правда… Вы ж эти, демоны? Можете просто и во сне убить? Тогда давайте быстро. Что б без боли, а?

Маска сарказма треснула. Николас отчётливо почувствовал это, когда голос дрогнул, а в горле застрял чёртов ком. Пусть кто из них окажется милосердным и согласится. Не сможет он объяснить предкам почему покинул дом, а скажет правду – упекут в комнату с мягкими стенами. Жить на улице? Хрен с ним летом, а зима? Холодно ведь будет.

В комнате повисло неловкое молчание, а девочка продолжала пристально на него смотреть.

– Ты на слабо что ли взять пытаешься? – подала голос красноволосая. – Не прокатит ведь.

Ник только головой устало покачал. Адреналин схлынул, оставив место усталости и желанию спать. Он и до появления синеглазого был близок отрубиться, а теперь глаза совсем закрывались. По губам скользнула кривая, совсем не юношеская улыбка – вдруг уже не проснётся?

Разглядывал свои руки и молча ждал вердикта. Вот она – точка невозврата. Впервые он признал, что хотел бы. Боль ведь штука не из приятных, так что многие варианты сразу отпадают. Не хотелось думать в последние свои мгновения матом как ему больно. А так, Николас просто уснёт и не проснётся. Потом, наверное, в Ад – прямиком в ближайший свободный котёл, раз эти существуют. И Господь тоже, просто действительно в отпуске…

Но когда поднял голову – никого не обнаружил. Комната была пуста, с открытого окна задувал холодный ночной воздух и даже свет снова выключился. Только жёлтая тень фонаря въедалась в пол и часть стены, обходя его стороной. Ник вздохнул. И как это понимать? Молчание – знак согласия?

– Даже сдохнуть нормально не могу, – проронил всё ещё надтреснутым голосом, но уже чувствовал – маска занимает привычное место не-осознания.

Джинсы снимать не стал. Найдут холодным, так хоть не с голой задницей. И засыпал с мыслью какого-то странного предвкушения. Странно себя чувствовал. Вроде тревожно, а вроде в кои-то веки безмятежно и спокойно. Что бы там не было, его это уже волновать не будет. Может, Ад не самое приятное место, но зато отчима и вынужденности социализироваться с себе подобными там не будет.

Но на утро он проснулся вполне живым. Так и не выключенная музыка в наушниках механически что-то проигрывала, а белый потолок встречал осознанием – не прокатило. Со вздохом Николас поднялся, держась за голову и долго ещё сидел так, закрыв глаза. Переваривал то ли происходящее ночью, то ли своё существование. Почему не выполнили угрозы?

Какого. Чёрта. Случилось.

Если он всё верно понял – семь демонов побывали прямо в этой комнате, а один вовсе чуть не сжёг его диван. Да что побывали – возможно, до сих пор где-то здесь… Ник поёжился, сполз с кровати и отправился на встречу новому дню. Дню, которого не должно было случиться.

Странное ощущение. Обычно люди, пережившие смертельную опасность, осознают ценность человеческой жизни и больше никогда не рискуют. Начинают вести блог, заниматься саморазвитием и брать от жизни всё, потому что она так прекрасна! Часто начинают с чистого листа. А Николас пёрся на уроки, накинув на голову капюшон толстовки и курил, глядя себе под ноги. Мир казался не обновлённым, а всё таким же серым и поганым.

Утро выходило солнечным, несколько прохладным, с едва заметным ветром. Лучи даже пытались его греть, а заодно согревать холмы, от вида которых по любому скоро будет тошнить. Редко встречались на дороге люди, но не замечали – да и кому он нужен, если так задуматься? Кто действительно спохватится, если Ника вдруг не станет? Сьюзен разве что. Он никогда не ненавидел сестру, даже не завидовал, а только жалел. Ярлык “звезды” был той ещё занозой в заднице, парень знал – в детстве успел и на нём повисеть. Где его только ни пытались пропихнуть, куда ни порывались записать. Николас до сих пор сносно играл на пианино, хотя сесть на шпагат точно не сможет. На последние занятия гимнастикой его просто притаскивали за шиворот, ведь “за что-то же мы платим деньги!” Ник молчал. Возражать в духе “Я не просил” было бессмысленно. Что сделаешь в девять лет против матери, которую на самом деле очень жаль?

В тот период ушёл отец и женщина была сама не своя. Уже потом, повзрослев, до него дошло, что срываться на детей нехорошо, неправильно и, в теории, преследуется законодательством. Но в момент озарения Николас слишком сильно закопался в себя, чтобы вытаскивать голову из песка и спорить. Как и было сказано – проще согласиться чем точно удастся избежать истерики и выноса остатков мозга.

А если это всё же был сон – иногда задавал себе вопрос. Разумеется, имелись свидетельства обратного, но Ник упорно хотел думать, что обгоревшее пятно на диване ему привиделось спросонья. Так бывает – кошмар накладывается на реальность и видишь то, чего не может быть или же продолжаешь говорить на темы из сна.

Английский стоял в расписании третьим. Ник до последнего надеялся, что обнаружит в аудитории незнакомое лицо, которому будет рад больше всего в своей жизни, но увидел ту самую училку. Вздохнул, с каменным лицом проходя в класс, уткнулся в книгу ещё до начала урока. Даже смотреть в её сторону не хотелось.

Дэвин, или как её там по-настоящему звали, вела себя в этот раз не так вызывающе. Была на вид самой простой аспиранткой, бросающей редкие лукавые взгляды на некоторых парней, а вот на самого Ника старалась не смотреть и вообще, кажется, игнорировала его существование. Николаса такая политика устраивала целиком и полностью, он даже позволил себе полностью отвлечься от урока, зависнув и уперев взгляд в парту.

Как много в мире философского, но такого простого, если подумать. Даже эту одноместную парту можно было приплести к рассуждениям о философии жизни и одиночества. Тебя с детства перемешивают с разными людьми, стремясь научить общению, а на деле ты всё равно сидишь один и уныло щёлкаешь ручкой о парту. Ну, это так, в порядке бреда. Николас проморгался.

Но любопытство сжирало его изнутри даже сильнее безразличия или страха. Так что после урока он предпочёл потерять пару минут, но всё же остаться вновь с этой дамочкой наедине. Они ещё несколько мгновений смотрели друг на друга, прежде чем девушка картинно махнула рукой и вопрошающе кивнула – мол, чего надо?

– Почему? – только тихо спросил Ник, успешно давя ком нерешительности и слабого страха в горле. – Ведь угрожали.

Но она лишь неопределённо пожала плечами, делая вид, что уткнулась в бумажки и парню пришлось всё же свалить, оставив себя без ответов. Он уже предчувствовал, что этот вопрос долгое время от него не отлипнет. И не столь потому, что Николаса интересовали мотивы этой семёрки, сколь по причине непонимания себя же. Он ведь в действительности сказал – убейте меня.

Что с ним не так?

– Опять кислая мина?

Идущий до того в наушниках, парень вздрогнул, дёрнулся в сторону и недовольно сощурился на знакомые карие глаза.

– Что тебе нужно? – он даже остановился, второй наушник и оказываясь в полноценном океане звуков социализации.

– Просто поинтересовался, – Джеймс широко улыбнулся. – Не люблю кислые мины.

Николас вздохнул. На кой хрен он к нему прицепился? В совпадения Ник не верил, но как-то подсознательно всё же Джея побаивался. В том сне он один с ним контактировал.

Всё постепенно вставало на свои места. Сновидение на него наслала Дэвин – либо по приколу, либо напугать. Она же наверняка и проспать заставила, стерва. И всё в том сне было не просто так, не могло. Выходит, Джеймс с ними, возможно, связан. Походило на паранойю, но Ник вполне охотно признавал свою ненормальность. Гораздо охотнее, чем тот факт, что им заинтересовались.

– Слушай, – пришлось выдавливать из себя честность. – Я не люблю чьё-то общество кроме себя и не особо стремлюсь заводить тут знакомства, хорошо? Я тебе буду чертовски благодарен, если перестанешь набиваться в друзья.

Но ураган не собирался униматься. Мелькнула уже мысль про ту-не-ту ориентацию, но Ник погнал её прочь. Не могло ж ему настолько не повезти? Нет, он не имел ничего против, но сама мысль показалась ужасно странной.

– Я не набиваюсь тебе в друзья, – довольно мягко пояснил Джеймс, поправляя лямку сумки на плече. – Но ты кажешься интересным. Давай… давай будем считать, что я тот самый странный парень, который вводит новенького в курс дела?

– И ты согласен быть просто фоном? – Ник скептически выгнул бровь и решил всё же добавить немного грубости. – Я не настроен общаться.

– Согласен, – хмыкнул он.

Вот так всегда. Кто-то находится, пытаясь остаться, но конечный итог будет один – куча обвинений во всех смертных грехах, выставление посмешищем и полным психом. Николас просто снова пошёл дальше, отметив, что Джеймс поравнялся и не стал вставлять один из наушников обратно. Какая-то доля вежливости в нём всё же затесалась.

Парень действительно был просто фоном. Болтал о какой-то херне, рассказывал про город и куда можно сходить отдохнуть. Пытался шутить и утверждал, что это конечно не Соулт-Лейк, но тоже неплохо. В тишине и покое вполне можно найти своеобразную радость умиротворения. На обеде Николасу начало казаться, что он попал на какую-то проповедь и хорошую, ведь не вслушиваться в слова было практически невозможно. В тот момент, когда Джей завёл шарманку о жизни и маленьких её радостях, его глаза нездорово блестели. Какая-то мания – решил Ник и потому терпеливо ждал нового урока, на котором новоиспечённого собеседника уже не будет.