Текст книги "Игра в ненависть"

Глава 17

Такси притормозило у дома.

– Куда это мы приехали? – Приклеился к окну Алекс.

– В наше любовное гнездышко, – с нежностью произнесла я.

– Ты уверена?…

– Ну, конечно. – Тронула его за плечо, и он вздрогнул. – Ты чего, Саш?

Алекс недоверчиво покосился на меня.

– Ничего. – Нервно качнул головой. – Просто кажется, что все это сон какой-то…

– Доктор предупреждал об этом. – Понимающе кивнула я.

– И вещи эти… – Он опустил взгляд на спортивный костюм, который я заставила его надеть в больнице. – Как будто не мои.

– Твой любимый костюм. – Как ни в чем не бывало, улыбнулась я. – Ты буквально не вылезал из него! Дома – в нем, на улицу – в нем, даже спал в нем иногда! Видишь, какой мятый? – Я потрепала его по плечу. – Не удивительно, что он был на тебе и во время несчастного случая, после которого ты потерял память!

Алекс нехотя кивнул: ему выдали этот костюм в больнице. Подменить те вещи, в которых он поступил в отделение, на заношенную тренировочную форму Сапожникова стоило мне пару тысяч. Да и то благодаря тому, что гардеробщица оказалась сговорчивой.

– Ну, идем же! – Радостно воскликнула я.

Выскочила из машины, открыла для Алекса дверь и жестом показала, чтобы он выматывался наружу.

– А… – Задумчиво протянул он, выбираясь. Вытянулся во весь рост, расправил плечи и с сомнением уставился на дом. – А почему мы живем здесь?

– Как это почему? – Нервно хихикнула я, захлопнув за ним дверь. И когда такси отъехало, продолжила. – Ну… во-первых, потому, что нам теперь нужно копить деньги на квартиру.

– А почему мы не можем ее снять?

– А во-вторых, ты обожаешь мою родню! Наверное, это из-за того, что ты – сирота. Такое бывает. Дух семейственности – то, чего ты был лишен с пятнадцати лет, а теперь обрел. – Самозабвенно врала я. – Мне даже приходилось тебя уговаривать: «Саш, давай снимем себе уголок на окраине города, переедем, заживем вдвоем, тихо», но ты уперся: «Нет, ни за что! Мы с твоим дедом – кореша, я эту квартиру обожаю, из центра никуда переезжать не хочу, да и после пожара в моей съемной квартире, где сгорели все мои вещи, нам нужно экономить, Люб!»

– Пожара? – Наморщил лоб Алекс.

Я сглотнула.

– Ну, да… а куда ты, думаешь, делись остальные твои вещи? Костюмы из прошлой обеспеченной жизни, коллекция кожаных туфель, шерстяные пиджаки для выходов в свет. Телевизор, холодильник, стерео-система, приставка! Даже наличка сгорела! А ведь я столько раз говорила тебе, чтобы ты не хранил сбережения под матрасом!

– Что? – Его лицо вытянулось.

– Пиджаки для выходов в свет… – Тихо повторила я. – Такие модные дизайнерские вещи, чтобы поддерживать имидж успешного писателя… Сейчас они тебе, конечно, не по карману.

– Нет! – Алекс потряс головой. – Я не про это.

– Про наличку под матрасом? Это те суммы, с которых ты не хотел платить налоги. Бог дал – бог взял…

– Да подожди ты! – Зажмурился на секунду Алекс. – Ты сказала «пожар»! Что за пожар?

– Несчастный случай. – Вздохнула я.

– Еще один? – Оторопел он.

– Ты пытался сжечь собственные рукописи, и что-то пошло не так.

– Я что, жег их посреди комнаты?!

– В ведре! – Ляпнула я, припомнив пожар в гостинице, который учинила Морозова не так давно.

– Зачем мне было жечь рукописи в ведре?

Он впился в меня таким пронизывающим, пытливым взглядом, что я окончательно растерялась. Тумак на моем месте отвел бы взгляд и уставился в пустоту, типа он не при чем, но с Алексом такой прием вряд ли бы сработал. Поэтому я напустила на себя самый серьезный, даже трагический вид, и печально произнесла:

– Наркотики.

– Чего?! – Отшатнулся Алекс.

Я облизнула пересохшие губы.

– Ну да. – Сделала шаг и коснулась его плеча. – Прости, дорогой, но это часть твоего прошлого. Деньги испортили тебя, и неудивительно, что ты довел себя до ручки. Нарколог из рехаба, где ты лежал зимой, даже предположил, что ты бессознательно пытался избавиться от них таким способом, ведь где-то глубоко в душе осознавал их пагубное влияние.

– Я что, еще и наркоман? – Побледнел он.

– Не переживай, я с тобой. – Сказала я, поглаживая его по предплечью. – Я обещала, что мы пройдем через это вместе, и я до сих пор с тобой. Мы справимся, Сашка.

– Меня точно так зовут? – Поморщился Алекс.

– Ты же видел свой паспорт.

– Ах, да. – Его скрутило так, будто он съел лимон.

– А сейчас возьми себя в руки, нам нужно войти в дом. Там все тебе знакомо, и ты быстрее все вспомнишь. К тому же, мама с дедом уже заждались нас. – Я потянула его за собой.

– А они… – Смутился Алекс, не давая сдвинуть себя с места.

– Что?

– Они в курсе, что я… что…

– Про алкоголь – да. К сожалению. – Я кашлянула. – А про наркотики – нет. И давай, не будем им говорить, они – люди старой закалки, и все такое. Понимаешь?

– Похоже, я – конченый неудачник. – Еще раз оглянув дом, вздохнул мой спутник.

– Идем скорее, они ужасно по тебе соскучились! – Улыбнулась я.

Глава 18

Молчание.

«Вот я влипла!»

Квартира встретила нас гробовой тишиной. Мать стояла в прихожей, заламывая руки, а дед подозрительно оглядывал вошедшего Алекса из кресла в гостиной.

– Та-да-да-ам! – Радостно вскрикнула я, взмахнув руками. – Кто это тут вернулся домой?

Мой возглас вызвал реакцию только у придурочного Тумака, который сорвался с дивана и бросился в прихожую с истеричным лаем.

– Ох, ё…! – Вжался спиной в дверь Алекс.

– Как же он рад тебя видеть! – Захлопала в ладоши я. – Смотри, лезет целоваться! Как мило!

Тумак продолжал заходиться остервенелым лаем.

– Кто это?! – В ужасе пробормотал Алекс.

– Твой любимый пёс. – Сообщила я. – Тумак!

Отсутствие отпора со стороны гостя возбуждало Тумака как будто бы еще сильнее, и он разошелся настолько, что попробовал тяпнуть Алекса за ногу.

– Ай! – Вскрикнул тот. – Фу! Фу!

– Ну, конечно. – Догадалась я. – От тебя пахнет больницей!

– По-моему, он меня тоже не узнал. – Проговорил Алекс.

– Нет. – Отмахнулась я, поднимая пса на руки. Тот сразу зарычал на меня. – Смотри, он со всеми так. Проявляет свою любовь. – Чмокнула воздух рядом с головой пса, и тот сделал молниеносный выпад, едва не укусив меня за губу. – Видишь? Наш пупсеныш! Это он так здоровается. Не бойся, погладь его. – Протянула пса Алексу. – Ну же!

– Что-то не хочется. – Замотал головой он. – Кажется, оно злится.

– Ерунда! – Заверила я. – Вы с ним часто так общались: рычали друг на друга, даже лаяли. Уверяю, вы с Тумаком были неразлучны!

Пес продолжал скалить зубы и смотрел на Алекса, точно серийный маньяк-шизофреник.

– Давай потом. – Проблеял Алекс, с опаской глядя в пораженный бельмом глаз животного.

– Тогда иди, поздоровайся с мамой. – Отшвырнув пса в сторону, я подтолкнула гостя вперед.

– Здрасьте. – Споткнулся и замер Алекс.

Мама еще раз, молча, оглядела его с головы до ног.

В этом спортивном костюме с чужого плеча и с фингалом под глазом мой спутник мало напоминал известного писателя, чье фото я накануне показывала родным. Теперь он был той самой простушкой, которой я постоянно ощущала себя рядом с ним.

– Это моя мама, Ольга Семеновна. – Подсказала я. – У вас непростые отношения, но ты всегда старался ей понравиться. Помогал по дому, и все такое. Помнишь?

– Не-а. – Отозвался Алекс обреченно.

– Ну, же, иди, обними будущую тещеньку. – Ткнула его я.

– Я… – Замялся он, сделав шаг.

– Сашенька! – Вдруг взорвалась возгласом моя мать. – Ка-а-ак же исхудал! – Она подошла и буквально стиснула его в своих объятиях. – Санька! Мы так переживали! Ну? – Мама разомкнула объятия и заглянула ему в лицо. – А фонарь откуда?

– Не… – Алекс растерянно пожал плечами. – Не знаю.

– Опять вляпался в какое-то дерьмо? – Она сокрушенно покачала головой. – Непутевый ты наш. Горемыка!

– Я… – Он так и остался стоять с открытым ртом, глядя на нее в попытке вспомнить хоть что-то.

– Ну, ничего! – Хлопнула она его по плечу. – Память вернется. Надеюсь, как шпаклевать и красить не забыл? А то вот. – Мама указала куда-то за спину. – Ремонт начал, а закончить не успел! Но ты не переживай: руки все помнят. Стоит только начать!

Я проследила за ее рукой. У стены стояли здоровенные банки с красками, мешки со шпаклевкой, рядом валялся инструмент.

«Подготовилась…»

– Ремонт? Я? – Поник Алекс.

Мы с мамой переглянулись, и я испытала гордость за нее. Вот, в кого я такая находчивая – маман тоже своего в жизни не упустит.

– А это дедуля. – Решила я отвлечь Алекса от грустных мыслей. – Семен Аркадьевич, помнишь его?

И потянула его в гостиную, где на кресле восседал самый уважаемый член нашей семьи, чьи волосы жизнь окрасила в идеальный платиновый блонд, которому позавидовала бы любая клиентка салона красоты.

– Здравствуйте. – Замялся Алекс.

И, подумав, протянул деду руку.

Решив воспользоваться тем, что гость нагнулся, Тумак подпрыгнул и едва не ухватил зубами его за ладонь, но вовремя был перехвачен мной.

– Ай-ай, как же малыш соскучился по папочке! – Притянув рычащего пса к груди, хихикнула я. – Ну, потерпи чуть-чуть.

– Ргхр-р-ррр!

– Здравствуйте. – Повторил Алекс, протягивая деду ладонь.

Тот продолжал молчать, хмуро разглядывая его. Момент неловкости затянулся, и я начала переживать, что дед передумал нам подыгрывать, как вдруг он вздохнул и громко произнес:

– Явился, не запылился, сучонок!

Мать закашлялась. У Алекса отвалилась челюсть.

– Говорила же: вы обожаете друг друга! Ха-ха! – Засмеялась я. – Деда, Сашка ведь ничего не помнит, не пугай ты его так!

– На войне за дезертирство расстреливали. – Проворчал он, глядя на гостя из-под седых бровей. – Эх, пропойца!

– Я сделаю чай. – Сказала мама и убежала на кухню.

Алекс убрал руку в карман спортивных брюк.

– Ты сядь пока, – предложила я ему. И когда Алекс попятился к дивану, добавила громко: – Только не на диван!

Он вздрогнул и замер, непонимающе глядя на меня.

– Там бабка моя сидит. – Хмуро заметил дед.

Алекс уставился на пустой диван. Затем испуганно посмотрел на меня, затем снова на диван.

– Поэтому ты его и обожаешь! – Рассмеялась я. – Деда такой шутник!

И бросила на дедулю угрожающий взгляд.

– Я не шутил. – Буркнул он, едва Алекс собрался примостить свою задницу с краешка.

– А-ха-ха! – Разразилась я. – Он шутит, шутит. А на диван действительно лучше не садись, это территория Тумака. – Я отогнула подушку, и из-под нее показались истерзанные лица старых кукол. – Здесь он развлекается со своими подружками.

Пес, оттолкнувшись, прыгнул с моих рук на диван и стал кружить, обнюхивая своих резиновых любовниц.

– Как… как из фильма ужасов… – прошептал Алекс.

– Точно! – Обрадовалась я. – Видишь? Ты помнишь про фильмы! Это хорошо. А, значит, вспомнишь и остальное.

– Надеюсь.

– Осторожно! – Предупредила я. – Не наступай на эту половицу! Она проваливается.

Я помогла Алексу добраться до свободного кресла, усадила и включила телевизор. Дед все еще буравил взглядом моего «жениха», а тот боязливо ерзал на месте под его взглядом.

– Я что, вот так и жил? – Спросил он шепотом, оглядывая обшарпанные стены, старенькую мебель и прогнившие местами половые доски.

Тумак в это время перекладывал с места на место своих подружек.

– И был тут счастлив, – улыбнулась я, усаживаясь на подлокотник кресла рядом с ним. – Ты говорил, что никогда не был так счастлив, как здесь.

Он покосился на деда.

– Что-то я сомневаюсь…

– Он сердится, что ты опять сорвался. – Понизив голос, объяснила я. – Но не переживай, дед у нас отходчивый. Если сразу не прибил, значит, прощает.

Алекс громко сглотнул.

– А вот и чай! – Мама принесла поднос, поставила на столик и подала ему одну из кружек – старую, алюминиевую, с изогнутой ручкой.

– Твоя любимая кружка. – Восхищенно улыбнулась я. – Ты сохранил ее еще со своей первой отсидки.

– Моей что? – Обомлел Алекс.

– Отсидки. – Принимая кружку и подавая ее ему, с улыбкой пояснила я. – По малолетке. С тех пор ты хранишь ее как талисман.

– Так романтично. – Всхлипнула мама, с умилением глядя на Алекса.

– «Шу-рик». – Прочитал он выцарапанную на кружке надпись. И уставился на нас. – Шурик?!

Его ресницы трепетали, губы дрожали.

– Заварила тебе покрепче, – ласково добавила мама, – как ты любишь.

– Четыре ложки сахара? – Уточнила я.

– Как всегда. – Кивнула мама.

Алекс продолжал хлопать глазами, разглядывая надпись.

– Давай, не щелкай. – Приказал дед. – Бери «весло» и мешай сахар.

Я протянула ему ложечку.

На Алекса было больно смотреть.

Больно и… приятно.

Глава 18

– О чем ты думаешь? – Спросила я осторожно, едва мы остались на кухне одни.

Алекс смотрел в окно на пробивающееся пятнами сквозь ветки солнце.

– Твой дед меня ненавидит. – Тихо ответил он.

– Ерунда. – Я убрала кружки в раковину и включила воду. – Вы же с ним лучшие друзья. Просто он злится, что ты снова напился и потерял на той вечеринке контроль. Ты ведь обещал ему, что больше ни-ни.

– Что вообще за вечеринка? – Обернулся Алекс.

У меня дыхание застряло в горле. «Как же так вышло, что я снова ляпнула лишнего?»

– Корпоратив в журнале «Manner», где я работаю. Ничего особенного, раз в пару месяцев мы отрываемся с сослуживцами в честь сдачи номера или отмечаем какие-нибудь праздники. – Сказала, опуская кружку под струю холодной воды. – Просто дружеские посиделки.

– А я там что делал? Составлял тебе компанию? – Предположил Алекс.

– Ты иногда пишешь для них заметки. – Пришлось сознаться мне. – Когда не пьешь.

– Заметки? О чем? – Он подошел ближе и опустился на стул.

– Не знаю. О всяком. Ну, о женщинах… – Я бросила на него короткий взгляд. – В основном, делаешь вид, что разбираешься в женской психологии.

– Делаю вид?

– Ага. Обычно мы с тобой обсуждаем, что бы такого написать, обмениваемся идеями, мнениями, а затем ты пишешь.

– Я хотел бы почитать их. – Решительно сказал Алекс. – И вообще – все мои книги. Где их взять?

Я сглотнула.

– Стоят в нашей комнате на полке.

– Не верится, что я писал книги!

– Но ты писал. – Тут я не врала.

– И о чем я писал?

– О жизни. О любви. О всяких глупостях.

– Нужно почитать. Наверное, так я лучше себя узнаю!

– Ты не всегда писал о том, в чем хорошо разбираешься. – Поспешила заметить я. – Твой книжный образ Казановы – скорее просто образ. – Убрав кружки на сушилку, я выключила воду, сделала глубокий вдох и обернулась. – Только я одна знала тебя настоящего. Моей задачей было тебя вдохновлять.

– Правда? – Недоверчиво поинтересовался Алекс.

– Разве я тебя когда-то обманывала?

– Н-нет. – Ответил он неуверенно.

– Вот видишь.

– Хм. Понятно. – В его голосе прозвучала горечь.

– Не переживай. – Опустившись на стул напротив, нежно сказала я. – Когда-нибудь ты снова встанешь на ноги и опять начнешь зарабатывать. А сейчас нужно просто жить. Делать привычные дела, чтобы быстрее вспомнить. Перед тем, как угодить в больницу и потерять память, ты отвлекался от зависимостей домашними делами: готовкой, стиркой, уборкой – все было на тебе, и, надо сказать, это неплохо помогало.

– Я это все делал? – Алекс округлил глаза.

– Да, тебе доктор рекомендовал. – Стараясь выглядеть как можно искреннее, ответила я.

– Какой доктор?

– Нарколог.

На секунду он завис, точно старый процессор, а затем, прочистив горло, решил уточнить:

– Я что, только сидел дома, занимался уборкой и всеми этими делами и писал книги?

– Ты интроверт, вообще-то. – Улыбнулась я. – И еще какой. Махровый.

– Я?!

– Ну да. – Потрепала его по щеке. – Мой домосед!

– Домосед… – Повторил Алекс задумчиво.

– Ага. Вытащить тебя из дома было целым приключением! Чего только не приходилось выдумывать! Единственное, что ты делал с удовольствием – это гулял во дворе с Тумаком.

Он медленно перевел взгляд на пса, который сидел возле своей миски рядом с холодильником, и тот тут же зарычал.

– Переживает, как бы ты не съел его еду. – Усмехнулась я.

– Ха-ха. – Нервно выдохнул Алекс. – А что, такое возможно? – И натолкнувшись на мой взгляд, перестал улыбаться. – Чего? Что ты так смотришь на меня?

– Ты был пьян…

– Боже! – Воскликнул он, хватаясь за голову. – Да что я за чудовище такое?!

Я пожала плечами и улыбнулась про себя.

Раньше мне доводилось представлять, как этот мужчина взрывается – в прямом смысле слова. Как ему отрывает руки и ноги. Как он долго агонизирует. Но жалеть его – надо признать, это было еще приятнее.

– Хочешь помыться? – Ласково предложила я.

– Да. – Закивал Алекс. – Покажешь, где тут ванная? А то я… я забыл…

– Конечно. – Я погладила его по плечу и заметила, как он наблюдает за каждым моим движением и прикосновением, так, словно вообще ни капли не доверяет. – Только нужно сначала нагреть воду.

– Нагреть?

– Да. Горячую еще две недели назад отключили.

– На-греть. – Медленно повторил он.

– Совершенно верно, – расплылась в улыбке я.

Наполнила кастрюлю водой и поставила на огонь.

– И как это… как…

– Ты и это забыл. – Ухмыльнулась я. – Элементарно. Ковшичком, ковшичком, и готово! Главное начать, а там вспомнишь!

– Похоже на средневековую пытку. Неужели, я так и мылся?

– Вообще-то, ты не жаловался. – Сделала вид, что надулась я.

Глава 19

– Твое полотенце. – Я протянула Алексу розовое полотенце с вышивкой. – Халат и тапочки на стиральной машине.

– Спасибо. – Печально протянул он, осматриваясь в совмещенном санузле. – А это…

– Туалетная бумага. – Подсказала я, вытягивая за кончик рулон, висящий на стене. – Надеюсь, не забыл, как его используют?

– Она серая. – Поморщился он.

– Заднице без разницы! – Подбодрила его я. – Ты сам всегда так говорил.

– Хм. Ясно. – Сонно отозвался Алекс и почесал затылок.

– Твоя щетка. – Указала на стаканчик на раковине.

– Дай угадаю, – хмуро произнес он, – я люблю все розовое?

– Еще сиреневое. – Положила на стиралку чистые боксеры, купленные вчера в универмаге. – Да не вздыхай ты так.

– Просто… – Алекс замотал головой.

Мы одновременно попытались развернуться в тесном помещении и почти прижались друг к другу. Я видела, как дернулся его кадык от этой нечаянной близости.

– Ничего. – Тихо сказал он и прочистил горло.

– Вот ковшичек. – Вежливо подсказала я и поспешила протиснуться к выходу. – И долго не возись, а то замерзнешь!

Захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Дышать стало трудно, к щекам прилил жар.

– Что? – Хмыкнула мать, выглядывая из кухни. – Не так легко, как ты себе представляла?

– Все в порядке. – Ответила я, выпрямляясь. Сдула прядь с лица. – Наслаждаюсь процессом.

– Этот парень здесь также к месту, как здоровенный джип в нищенском квартале! – Покачала головой она. – Очень скоро он поймет, что его дурят.

– Если ты не будешь орать, то этого не случится! – Шикнула на нее я.

И, проходя мимо, «зашила» себе рот воображаемыми нитками.

– Зато теперь я понимаю, чего ты в него вцепилась.

Мне пришлось остановиться.

– Чего это?

– Ты влюблена в него, как дикая кошка. – Хмыкнула мать.

– Я? Да я ненавижу его!

– Угу. Сделаю вид, что поверила.

Она закинула полотенце на плечо и скрылась в кухне.

Я, прорычав под нос ругательство, отправилась к себе.

Через час я начала переживать.

Алекс все еще не выходил из ванной, и я боялась, как бы он не наложил на себя руки. Ненадолго мне даже стало стыдно: мой розыгрыш мог зайти слишком далеко. Каким бы козлом ни был Пипкен, он не заслуживал того, чтобы лишиться жизни по моей вине. Мало ли, как могла отреагировать его психика после травмы?

Все, что я делала, все больше тянуло на внушительный срок.

– Почему Тумак? – Сказал он, входя в спальню.

Я аж подпрыгнула.

– Ух! Не слышала, как ты вошел… – Призналась, положив руку на сердце.

– Прости, что напугал.

Я застыла, разглядывая его. На Алексе был несуразный узкий халат, который я приобрела для него вчера, но даже эта дешевая тряпка не могла испортить его крепкую фигуру. И сильные красивые ноги – изуродовать их было не под силу даже розовым тапкам.

– Что с тобой? – Спросил Алекс, подходя ближе.

Он поправил ворот халата, и я вдруг вспомнила, как еще совсем недавно этот мужчина меня не стеснялся – ходил по дому нагишом, сверкая своей упругой загорелой задницей. А теперь вот. Весь мой. Уязвимый. Потерянный. В нелепом халате, и еще говорит мне «прости» – слово, которого он прежде не знал.

– Ты что-то спросил? – Хрипло произнесла я.

– Да. – Кивнул Алекс. – Почему Тумак? Зачем мы так назвали собаку?

– Ах, это. – Я прочистила горло. – Это не мы. Пес появился у нас еще до тебя, год назад. Брат притащил. Сказал, что отбил его у какого-то живодера. Тот не кормил его и постоянно колотил. Ну, Тумак. – Улыбнулась я. – Пощечина, затрещина, подзатыльник. Сечешь?

– А… О-о!

– Ага.

– У тебя есть брат? – Взгляд его темных глаз пронзал меня насквозь.

– Да, Елисей. Он живет отдельно.

– Мы с ним знакомы?

– Еще нет.

Алекс подошел еще ближе. У меня пересохло в горле. Он разглядывал меня так пристально, что я запереживала, вдруг он вспомнил чего-нибудь.

– Я купила тебе телефон. – Выпалила я, срываясь с места.

Достала из тумбочки мобильник и вручила Алексу.

– Новый? А у меня был другой?

– Был, конечно. – Я пожала плечами. – Ума не приложу, куда делся. Наверное, выпал, пока тебя грузили в скорую. Я звонила на тот номер, уже недоступен. Взяла пока новый аппарат и сим-карту.

Алекс покрутил в руке телефон.

– Не нравится? – Спросила я.

– Не знаю. – Задумчиво проговорил он. – У меня ощущение, что я актер на съемках какого-то фильма. Меня снимают, но я не знаю ни сценария, ни роли. Вот моя реплика, и я должен что-то сказать, и все смотрят, ждут, а я… у меня ничего не выходит.

– Амнезия – коварная штука. – Понимающе кивнула я. – Может, твои вещи помогут тебе вспомнить? – Подошла к шкафу, открыла дверцы. – Тут одежда, твои документы, парфюм.

– Ты. – Негромко произнес Алекс.

Я обернулась. Мое сердце забилось быстрее.

– Что?

Он подошел почти вплотную.

– Кроме твоего лица мне ничто не кажется здесь знакомым. – Его брови напряженно сомкнулись на лбу.

– Ты… узнаешь мое лицо? – Спросила я, глядя на него снизу вверх.

Мои плечи задрожали.

– Я не знаю. – Признался Алекс. – Оно… как будто успокаивает меня. Как будто я точно знаю, что видел его раньше. И мой мозг… он словно цепляется за это.

– Надо же. – Прошептала я.

– Но все остальное – хоть убей, не помню. – Решительно заявил Алекс. – И мне не верится, что я жил в этой ветхой, плохо обставленной дыре! И что носил эти вещи! – Он брезгливо вцепился в полы халата. – Это все как будто не мое! Не привычное!

– Саш.

– Вот! Я даже имя свое не узнаю! – Взбесился Алекс.

– А лицо? – Примирительно тронув его за плечо, спросила я. – Лицо свое узнаешь?

Он коснулся пальцами щек и замер.

– Да. Я точно знаю, что я это я. Но кто – не знаю.

– Понимаю, как тебе тяжело. – Я похлопала его по плечу.

– И этот фингал… – Всхлипнул Алекс. – Не может быть, чтобы я действительно был… вот таким!

– А ты и не такой.

– Я пью! – Истерично выкрикнул он.

– Пил. – Поправила я. – Уверена, теперь это в прошлом.

– У меня фингал… – Алекс обреченно сгорбился.

– Тебя не портит. – Сказала я честно.

Конечно, исчезла его прежняя самоуверенность, но Алекс был по-прежнему чрезвычайно хорош собой.

– Может, я ничего не помню потому, что много пил? И мой мозг, мои чувства были просто затуманены алкоголем? – Продолжал терзаться он.

Признаться, меня уже утомили разговоры. Так активно копаясь в себе, он мог быстро докопаться до правды.

– Давай спать. – Предложила я. – Утро вечера мудренее.

– Давай. – Согласился Алекс. – Что это?

Он посмотрел на то, как я достаю из шкафа надувной матрас.

– Нужно надуть эту бандуру, и можно ложиться.

– Хочешь, чтобы я спал отдельно? – Вдруг возмутился он.

Я снова растерялась.

– Так ты… Ты же вроде как не узнаешь меня, и я подумала, тебе будет некомфортно…

– Ты же моя невеста! – Серьезно заявил он. Подошел, забрал у меня коробку с матрасом и сунул обратно в шкаф. – Я и так, судя по твоим рассказам, тебя изводил. Так что отправляться спать отдельно – было бы еще одним неоднозначным поступком. Я не могу так поступить с тобой.

– О… – Протянула я.

Ненавидеть его становилось труднее. Все-таки ощущение рядом с собой в кровати крепкого мужского тела значительно усложняло приведение в действие моего коварного плана.

– Завтра же с утра начну вспоминать, кто я такой. – Скинув халат, пообещал Алекс.

Я сглотнула.

Видимо, слишком громко – потому, что он обернулся.

– Ты чего не раздеваешься?

«Ах, ну, да. Как же я могла подумать, что он забудет о своей привычке оголяться и начнет стесняться других?»

– Уже раздеваюсь. – Проблеяла я, расстегивая спортивную кофту.

Сняла ее, повесила на стул.

– Это ты не снимешь? – Спросил Алекс, указывая на футболку и шорты.

– Боюсь замерзнуть ночью. – Хрипло ответила я.

Он лег на постель в одних боксерах. Я выключила свет, прилегла рядом, смущенно забралась под одеяло.

– На потолке трещина. – Сказал Алекс.

– Да, – отозвалась я. – В детстве я, засыпая, смотрела, как по потолку ходят тараканы, и боялась, что один из них упадет на меня. Ты знал, что тараканы ходят по одной траектории? По каким-то своим невидимым линиям. Я поняла это, долго наблюдая за ними.

– Мне кажется, я видел много тараканов в детстве.

– Ты вспомнил это?

– Не знаю. Такое ощущение. Мне кажется, я вообще ничего больше точно не знаю. – Он вздохнул, поворочался немного. – Как будто я не на своем месте. И… будто чего-то не хватает.

– Выпивки? – Съязвила я.

– Может быть. – Спокойно ответил он. – Может, я действительно хочу выпить? Нужно чем-то отвлечься. Как я отвлекался раньше?

Я почувствовала, как от него пахнет шампунем, мыльной свежестью и ощутила возбуждение.

– Ты считал про себя до ста и засыпал.

– А днем?

– Просто считал до ста. А если не помогало, считал снова.

– Хм.

– Давай уже спать. – Прошептала я и отвернулась. – Спокойной ночи, Писуля.

– Как? – Опешил он. – Как ты меня назвала?

– Писуля. – Усмехнулась я. – Ты же пишешь, значит – писуля. Раньше тебе нравилось.

Он молчал с полминуты, а затем спросил:

– А как я тебя называл?

– Кисуля. – Ответила я.

– Это не мог быть я.

– Однако же.

Алекс заворочался, потянул одеяло, отодвинулся к краю. Затем закопошился, поправил подушку и, наконец, психанув, отбросил ее от себя. И через минуту затих.