Текст книги "Крупицы памяти. Живые рассказы"

Крупицы памяти
Живые рассказы
Ленуш Сердана

Иллюстратор Елена Вячеславовна Сереберцева

© Ленуш Сердана, 2024

© Елена Вячеславовна Сереберцева, иллюстрации, 2024

ISBN 978-5-0062-7898-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

глава 1

Шорох листьев под ногами сильно успокаивал и спугивал навязчивые мысли. Да и красотой такой, казалось, невозможно налюбоваться. Яркие огромные резные кленовые листья стольких оттенков: от темно-зеленого, фисташкового, цвета лайм переходящего в желтый, охровых, бежевых, уже коричневатых, с красными прожилками и совсем багряных, радовали глаз. Такое чудо! Будто в небесной канцелярии начинающих художников урок по тёплым осенним оттенкам, и каждый там старается выделится разнообразием и яркостью гаммы. Вот березка одна стояла мелированная, а рядом уже совсем желтая, даже в рыжину. Ненавязчивый теплый ветерок колыхал листочки, заставляя их перешёптываться и редким экземплярам срываться, кружась вниз, в разномастную тусовку листьев, доживающих под ногами редких прохожих. Возможно, они стремились напоследок нашептать им что-то крайне важное. И, внимательный человек, различивший их посыл, мог бы узнать тайну мироздания…

глава 2

А мне бы просто вспомнить то, что заблокировала от меня память. Меня мобилизовали, я получил ранение, контузию и провал в памяти около пяти лет. Доктор после госпиталя сказал, чтобы быстрее шло восстановление пробелов, лучше побыть в тех местах, где разворачивались забытые события. Вот я и приехал сюда. И сразу пошел по «местам силы», в которых всегда черпал вдохновение, покой и умиротворение. Отчего-то, увидев смерть, я научился ценить жизнь и радоваться простым вещам. Даже воспоминания стали восприниматься мною по-особенному, как-то добрее. Теперь я выделял каждому из них личный кармашек в моей вассермановой жилетке непотерянного багажа. Вот и сейчас, проходя мимо школы, где учился, потянул за показавшуюся ниточку, вспомнив случай: Это было в начале мая, я учился в восьмом классе во вторую смену. Подойдя к школе, я увидел скорую и спросил у одноклассников, что же случилось. Оказалось, что Толька Шапарев из 9в сидел на окне и балдел в лучах весеннего солнца. Тут забежал из коридора его одноклассник и резко спросил: «Спорнём, Толян, тебе слабо спрыгнуть?» Толик крикнул: " Спорим! " – и прыгнул. Этаж был третий, кустики самортизировали немного, в общем руку и ногу лишь сломал. На экзамены не все попал, еле выпустился. Ни на что так и не поспорил… Да, вот что у подростков голове?! Каша-пуберташа.

глава 3

А вот бывший кинотеатр, давно переделанный в ТЦ. Ах, сколько же в нем схоронилось эмоций! Я даже застал игровые автоматы там по 15 копеек «Морской бой», " Гонки», «Тир» – такой праздник это был! Козинаки из воздушного риса брали с собой на сеанс. Я помню, как на индийском фильме» Жажда мести», мне отчаянно хотелось в голос реветь, как стойко я держался, чтобы перед пацанами не упасть лицом в грязь, и как мне хотелось на часик стать девчонкой, чтобы беспалевно прореветься, до суха, выплакать боль назревающего развода родителей, смерти любимого дедушки, какого-то ощущения тотального одиночества, выкинуть из груди тот огромный магнит, тянущий меня вниз… Но, мальчик должен быть невозмутим, сдержан, не быть бабой. Я и не был. Скорее я был хулиганист: Во дворе школы, у пришкольного участка, стояла небольшая производственная мастерская, там иногда проходили уроки труда у мальчиков и стоял садовый инвентарь. Однажды нас с пацанчиком из класса оставили там утеплять окна ватой на зиму. Мы, на домашнем опыте, махом затыкали и заскучали. Ваты было много и мы мудро решили, что если мы ее накидаем между стекол и подожжем, будет весело. Так и сделали. Скуку и впрямь сняло как рукой. Окно зловонно задымилось. Мы для приличия побегали с воплями в произвольных направлениях по классу, потом нашли ведро для мытья полов, побежали набирать воду и залили окно…

Вечером я приобрел еще один бесценный опыт – ремнем по заднице по настоящему. А на следующий день – опыт сидения на уроках не касаясь пятой точкой стула. В детстве опыт на каждом шагу. Полезный, запоминающийся.

глава 4

Помню нескончаемые очереди за хлебом. Того гляди упадешь в обморок от голода. Но потом мама начала выделять 5 копеек на бублик. Появился стимул прозябать в толкучке. Хлебом пахло одуряюще. Свежий и хрустящий, он лежал на прилавках без пакетов. Сейчас нет такого. Даже за очень дорого. Один из ингредиентов канул в Лета: Любовь. И замес шёл руками. Женщины– пекари тех времен мучались варикозом на руках, как и доярки немашинного доения. Там такая силища в них была, так мышцы забивались, а дома еще семеро по лавкам ждали и полный двор скотины. Тяжелая жизнь была, как и выживали? Тихой сапой: " Пятилетку в четыре года» и мечтами о светлом будущем. Но умельцы всё ж были во все времена. Я навадился в столовку местную ходить. Родители разводились, дома было невыносимо, а там макарошки с подливой копейки стоили. А бутылки сдам – богач! 15 копеек за чебурашку. И вот я там всё перепробовал, особенно пироженки любил: картошку, грибочки, паутинку…

И вот один раз свои любимые котлетки взял, ем, вилочкой отрезаю, а там внутри жопка другой котлеты! Я её вытащил, держу на вилке, а на этом куске даже укус видно. Того, первого хозяина. А может уже и он не первый… Матрешка. Меня кинуло в пот, когда я поднял глаза на соседа, а там сидел слюнявый старик с кусочками черных зубов по всему рту и всеми ими и улыбался. Я живо представил, что именно после него доедал всё это время котлеты и резко выбежал из столовки. Меня рвало на ходу. Больше я туда не ходил.

глава 5

Парк. Старый заброшенный. Раньше здесь мероприятия разные проводились: Масленица, День молодежи, детские праздники летом. Теперь же на лыжах катаются местные секции и те, кто на спорте, да алкаши в кустах распивают. Жаль…

Вдруг солнышко пробилось сквозь красоту нарядных листьев и затрепетали тени на моем лице. Скрипнула старая ржавая качель. Точнее то, что от неё осталось – огромная страшная гнилая загогулина, которая раньше, с идентичной напарницей, держала сидение громоздкого аттракциона. Действительно громадина. Давно всё и попроще то запрещено, уж как этот чермет оставили тут, похожий на декорации к фильму ужасов, просто удивительно. А в моем детстве на нее была очередь. Мне очень нравилась девочка из параллели. Такая неземная: худенькая, кожа белая, прозрачная, аж с синевой от венок, большие умные серые глаза, ресницы пушистые. Она была в редколлегии и рисовала невероятные стенгазеты, которые выделяли из всех классов нашей школы. Год я себя не проявлял, только вздыхал и заглядывался. А когда пришли в восьмой класс, на праздничной линейке, она предстала с прической Авророй каскадом, вместо скучной косички, с повзрослевшей фигурой и подкрашенная. Моё сердце рухнуло, казалось, в траву стадиона, где происходил сбор на линейку. Придя домой первого же сентября, я решительно взялся за себя, чтобы подкатить к своей Мечте. Сгонял с знакомой тётеньке, которая, стригла, она мне сделала самую модную прическу. Нашел темно-синюю рубашку, что мне очень шла, записался проколоть бровь и зачем-то побрил Там. Старым опасным станком, который не выбросили после ухода отца. Вот тут начался кошмар. Я не мог сидеть на уроках, у меня всё страшно зудело, чесалось, при чем до такой степени, что я несколько раз отпрашивался в туалет и весь класс мне поставил диагноз: диарея, и орали об этом в рекреации, а я страшно боялся, что Она услышит и будет конфуз. Потом была череда моих тупых подкатов. Чтобы купить ей незатейливых вкусняшек и ароматизированную ручку, я ездил к знакомой моей бабушки в деревню, красить наличники на целом доме, устал, ничего в школу сделать не успел и вдруг, как гром среди ясного неба узнаю, что у нее есть парень! Они провстречались уже всё лето. А я как дурак с этой ручкой, леденцами, стиморолом с новым вкусом… И чешущийся. Таким дибилоидом я себя ещё никогда не чувствовал. Я даже заболел, хотя это со мной бывало так редко. И вот, наконец-таки выбрался погулять, именно в этот парк, не помню кто позвал меня и я в растрепанных чувствах, еще не проболевший душой увидел её с чуваком на той самой качели. Он ее слегка раскачивал, а она улыбалась и иногда радостно смеялась. Вдруг у меня что-то переклинило, и я разбежался, резко растолкал всех, вскочил на качель к ней лицом и яростно оттолкнулся. Она, хоть и оторопела, но успела подняться и вцепиться обеими руками в качель, чтобы удержаться а я начал сильно раскачиваться. К такой страхолюдине, огромной ржавой тяжеленной, сильно то никто и не рискнул подойти, чтобы остановить, поэтому все столпились зеваками, как и её никчемный парень. А я раскачивался и смотрел ей в глаза, ни на секунду не отводя взгляда. И во мне не зрело в тот момент каких-то стройных мыслей, претензий к ней или обиды. Я любовался. Моё сердце билось, как сумасшедшее, я как-будто был с ней вдвоём в нашем личном вакууме. Потеряв счёт времени и связь с действительностью, я вдруг услышал абсолютно спокойно, даже ласково сказанное мне: – Я всё поняла. Прости…

Оторопев, я попытался затормозить, но не тут то было, сдувшись, я сел на деревянное сиденье качели и докачался, когда можно было спрыгнуть. Думал, меня отдубасят, но услышал тихое: – Не трогайте его. Пожалуйста, ребят.-

И я, покачиваясь, ушел восвояси. Такая вот первая любовь.

глава 6

Дискотеки когда-то были жизненно необходимы, и пропустить их было тоскливой смерти подобно. Рядом с нами была в одно время небольшая местная дискотека, там можно было принести свою кассету или диск, по-домашнему, по-братски было. Только У одного диск-жокея были ключи, а он хорошо прикладывался к бутылочке, особенно после основной работы в пятницу, когда нам и надо было плясать. Сколько раз мы его расталкивали, однажды тащили на себе и подоткнув уже к дверям, оказалось, что он забыл ключи. Раз он их потерял по дороге, но такая толпа живо нашла. А самый легендарный раз был, когда его везли на железном тазу, снег разлетался, прохожие все расступались круче чем перед мерсом. И ржали. Однажды местный алказавр Сидор Артемьич пришел в пинжаке, кто-то видать заплатил за него, и он брал от ситуации всё. Так залихватски танцевал, я просто обалдел! Играют» the prodigy», он кайфует, я подошел поближе, а он, прикрыв блаженно глаза, перекрикивал музыку, напевая: " тюпитюп– питюп– питюп, тюпитюп… «…

На дискотеку надо было хоть немного, но выпить, иначе не по приколу. Тогда появилась водка с дозатором и у мамки, после посиделки с подружаней, осталась нычка. Я её обнаружил, выпил стопку для дискача, что-то так хорошо пошла с сальцом, я еще рюмашку, и так мне норм стало, я на посошок глотнул, смотрю, а там ну уж очень заметно убыло. Блин и воды не долить никак. Но где наша не пропадала. Спокойно сел, мозганул, взял в аптечке шприц и аккуратно, высунув кончик языка, адреналиново потея, с одного бока можно было найти где водичка вливалась. Я так кропотливил, что протрезвел, воды залил, как надо. Сходил на дискач, а там только и переживал, не заметила ли мамка. На следующий день оказалось, что они пришли с подружкой, разлили водочку и балдели, приговаривая: «как все-таки хорошая марка легко и приятно пьется, и опьянение мягкое» (какой я молодец, что залил ключевую воду!).

глава 7

У одного дружбанчика отец ранее сидел и вдруг рассказал, как по-топорному им наколки делали: накаляли иглу, ниткой перематывали её, чтобы сильно глубоко не колоть, брали обычные чернила и…

Мой кореш услышал звон и, запыхавшийся румяный, как шарлотка, прибежал ко мне с пузырьком чернил. Нам было лет по двенадцать, тот возраст, когда не думают особо, поэтому мы всё сделали по описанию, даже нашли у меня фиолетовые красивые чернила, а не те, что он принёс индиговские и, высунув языки, принялись пробовать на боковой стороне запястья, идя в большому пальцу бить ё-мое, тату. Тыкали, как чеканили. Мы так увлеклись процессом, что было слышно лишь сопливое сопение, а то как же – ноябрь. Заканчивая процесс, а мы решили его минимизировать для пробы, стало интересно, кто что сделал. Я был уверен, что это у него будет маленький красивый рисунок, дружбан здорово рисовал. Но он протянул мне гордо руку, на которой, к моему кромешному, глазовываливающемуся удивлению было написано то же слово, что и у меня: «sex». Мы молча смотрели друг на друга, потом взаимообвиняли в плагиате. А потом до нас дошло! И мы побежали яростно смывать. Терли всеми моющими средствами, даже тёрли железной щеткой для сковородок, но не тут то было, надписи оставались так же отвязны и ярки. Мы вымученно уселись и помолчали какое то время, сосредоточенно думая о последствиях. Далее я сказал: – будем носить длинный рукав, когда не обойтись без короткого – что-то нарисуем ручкой. Можно попросить девочек Фенечки сплести. Чтобы дома нас не убили, будем всегда на чеку, а в 18 лет уже никто ничего нам не скажет, я хоть на лбу вон напишу и пойду на работу. – Ага! Что же это будет у тебя за работа такая? – и мы первый раз за сегодня заржали, обстановка разрядилась, мир заиграл красками. Лишь кореш добавил: – Ведь это навсегда? – Конечно. Сам знаешь. Надо было думать.– и мы опять горестно вздохнули, замолчав. Я начал придумывать историю для будущей жены, откуда у меня эта надпись. В сознании мелькало, что у меня была девушка, которая, обалдев от моего совершенства в постели, не выдержала и под покровом бурной ночи наколола мне этот злосчастный «sex»…

Надпись сошла через 3 месяца, а может и раньше, мы ее просто перестали замечать.

глава 8

В старших классах я подружился с Рыжим. Мало того, что выделяющаяся внешность у пацана, у него еще и непревзойдённый талант нарываться постоянно. Но я понял, что за это я к нему и прикипел, прикольный он, с ним ходишь по лезвию ножа. Ржа. Сидим, к примеру на химии в конце девятого класса, а он выбешивает Радмилу Палну– очень худую старенькую, всегда недовольную учительницу, у нее уже зрачки круги нарезают, аж страшно. Подошла она к нему и шипит: – Ты не перейдёшь в 10 класс! Вылетишь! Я костьми лягу! – Нууу (он выразительно крутанул зрачками по кругу, обведя сухонький силуэт химички), чем же ещё. Только не представляю, зачем вообще вам ложится? Может вам громыхнуть на линейке, вместо барабанщиков?..-

И она уже колошматила его и указкой и журналом, что попалось под руки. При том, он был обаяшка, юморной, харизматичный. Им можно было» заткнуть щели». Но на постоянно его никуда не брали – он жутко раздражал. Как-то, к примеру, завуч, вместо заболевшей Светочки, выцепила Рыжего и заставила мигом учить стих: какие-то спонсоры или типа того приехали в школу и надо было широко лизнуть их златовласые задницы какой-то рифмованной хвалебностью. Рыжий сразу принялся учить, ведь ему наобещали, если всё пройдет отлично, закрыть все пропуски французского языка. Завуч сто раз повторила, зная, что он выучит: – Только не матернись, не смотри им прямо в глаза своими наглющими зеньками. Встань, четко скажи и уйди!…

Рыжий нервничал, мы сбежали покурить, и, чтобы не спалила завуч, зажевали жевачки. И, вдруг его резко выпнули на сцену. Он сразу сориентировался, начал читать стих, но от неожиданности своего выпиха, стал излишне жестикулировать, вошёл в раж, внутри успокоившись, что выучил всё чётко, вдруг резко и очень смачно чавкнул жвачкой, поймал убийственный взгляд завуча, оступился, резко взмахнул руками… Раздался грохот, всё зафонило– Рыжий снёс гигантскую колонку на первый ряд, где сидела эта комиссия, упал на бок усилка, съехал спиной задрав ноги и со всей дури их закинул главной председательнице на плечи, смяв еще и высокую прическу. Мертвая тишина. Где-то на полу жалобно фонит микрофон. «Le fin» – по французски– «полный абзац».

глава 9

Летом после восьмого класса, я попал в гараж на подработку к клевому дядьке. Игорище все его звали. Огромный татуированный волосатый байкер, даже в самую жару обтянутый кожей.

Голос у него был бархатный, очень приятный, он будто его доставал из глубин себя. Страшноватый на вид, он был очень добродушен и невозмутим в любой ситуации, а главная фишка его была – он коверкал пословицы, поговорки, сленговые словечки. А смешнее было оттого, что исправлять его речь было как-то стрёмно и ржать при нем страшновато, вот и пухнешь сидишь тихонько со смеху.

В день, когда я пришел знакомиться, по наводке соседа– мотоциклиста, Игорище сказал:

– Давай, я прокачу тебя на своей ласточке! На вот шлемак, да губы, чтоб не потрескались намажь генетической помадой, что ли. И, – он заржал, – панцырь надень, если боишься! А то от страха наложишь в штаны…

Поездка была незабываемая. Это трудно сравнивать со скоростью в машине. Тут ты как птица, не сдержан рамками салона. Вольный ветер, шум мотора, ночной город с его огнями – всё поднимало в груди подвижный пузырь кайфа, который, то подступал комом к горлу, то перемещался в грудь и падал в живот. Я молчал и мечтал повзрослеть и купить себе такой же байк и ехать на нём всю жизнь…

А вместо этого со следующего дня начались гаражные трудо-выебудни.

Спасали лишь смешины Игорища.

Пришёл его друг с раскуроченным байком, помятым, поцарапанным. Игорище глянул:

– Братишка, что случилось?

– Да и сам не знаю! Оставил, как часто делаю, у дома, сроду все норм было, а тут…

– О! Это тогда» Шурши ля фам». Какой– то мадаме не угодил. И теперь всё: «поздняк имитации», с девчонки не спросишь. Гараж прикупи, гулять то ты не прекратишь, а так дорогое удовольствие получится… Или уж завози ко мне, жалко твоего жука.

– Спасибо, Игорище! Мы с ребятами собрались тебе пристройку подсобить доделать, надеюсь, все срастётся с материалами у Стылого и Бешеный вырвется.

– Ой, «твои слова, как Богу уши!»…

…Почти месяц я проработал у Игорища, мне, хоть и было тяжело, очень нравилось, да и платил он хорошо. Как-то он сказал:

– Давай-ка пораньше закончим, что-то «сонит в клон»

И больше я его не увидел. По дороге его подвела реакция и он под мостом врезался в сваю. Мне так его было жаль!!!

А мамка сказала, что для байкеров он долгожитель, так как у мотоциклистов, как и у пещерных людей очень маленький средний возраст жизни.

Я передумал покупать байк.

глава 10

Первый поцелуй у меня случился тоже летом после восьмого класса. Это было незабываемо. Как-то мы гуляли на днюхе у одноклассника, были на «зелёной», погода выдалась на славу, мы напились, накупались, где-то бродили, разожгли костер. Все вели себя странно, совсем непривычные к алкоголю. Именинник внезапно начал хватать горящие поленья из костра, крутиться и орать: – «На кого Бог пошлёт!» – и отпускать. Это было страшно, усмирить его не получалось, он был самый здоровый и спортивный из нас, поэтому, мы вытолкали девчонок и смылись сами. Я очутился у дома Культуры, где проводились концерты, работали кружки и бывали дискотеки. Откуда-то взялась пьяная девчонка незнакомая не из нашей компашки и предложила залезть по пожарной лестнице на крышу трехэтажного ДК, чтобы там покурить. В тот момент мне показалось это вполне логичным и я с трудом подтянулся к лестнице, находящейся прилично от земли и постарался успеть за юркой, как обезьянка девчонкой. На крыше было прикольно, там где мы оказались было мягко, покрыто рубероидом. Мы молча покурили и вдруг она показала на странный лаз внутрь здания. Он был закрыт фанерой, девчуля знаючи сдвинула ее и я заглянул внутрь. Это был верх занавеса сцены, какая-то конструкция, на которую можно было залезть (пьяному подростку) и было видно всё, что происходит внизу. А там стоял рояль на сцене и, по звукам, шла репетиция концерта. Пели незнакомую песню про любовь в несколько голосов, очень красиво. В сознании пронеслось: «надо же, какие таланты есть в нашем городе…» и меня резко затянули в сумасшедший поцелуй. Моё тело сразу кинуло в жар, хотя я сначала даже не понял что делать, потом начал потихоньку отвечать. Её бесцеремонный язык у меня во рту поднял во мне такую волну возбуждения, что я перестал вообще что либо соображать. По телу прокатывались волны сладкого жара и мурашек. Она умело стянула с меня шорты почти до колена, я ахнул и в этот момент из кармана вывалилась пачка сигарет с зажигалкой внутри и с громким звуком упала на рояль. Музыка резко затихла. Пианист и девочек около шести, наверно, одновременно подняли на нас головы… Этот момент я отчетливо помню и воображение каждый раз рисует картину, как они нас увидели. Девчонка почти была закрыта мной, зато моя голая задница, выпяленные на них глаза и рот раскрытый в форме буквы «О»… Немая сцена. Я резко дернулся и мы начали быстро выбираться. От страха действовали почти как нинзя, вовремя смылись, как тут же подоспели примчавшиеся артисты и руководители к пожарной лестнице, так как смекнули, как туда можно попасть…

Мы разбежались по своим сторонам и больше я эту девочку никогда не встречал. А может просто потом и не вспомнил. Вот тебе и первый поцелуй. С ниндзей.