Текст книги "Под северным небом. Книга 1. Волк"

Вот теперь его слова встретили живой отклик. Легаты беспокойно зашевелились. Асгер издал громкий неодобрительный возглас.

– Ты не согласен, Асгер? – спросил у него Роупер.

Асгер мгновенно вскочил с места.

– Очередная трусость второсортного вождишки, еще более доказывающая его нежелание приступать к военным действиям! – провозгласил он с важным видом. Беспокойный вид собравшихся у костра показывал, что он не одинок в своем мнении. – Считаю, у тебя кишка тонка, Роупер!

– Вне зависимости от твоего мнения ты обязан называть меня «лорд», – ответил Роупер. – Твое замечание услышано, Асгер.

– Вы предлагаете отступить, лорд? – раздался раздраженный голос Скаллагрима, легата Гилламуров – одного из пяти вспомогательных легионов, усиливших их армию.

– Нет, я предлагаю использовать все преимущества нашей страны для того, чтобы ослабить их прежде, чем встретиться в генеральном сражении. – Роупер сделал паузу и позволил себе печально улыбнуться. – Надеюсь, каждый из здесь присутствующих понимает, что отступать нам некуда. Для нашей армии ворота Хиндранна закрыты.

– Вздор! – воскликнул Асгер.

Роупер немного подождал, чтобы этот заслуживающий внимания комментарий дошел до всех.

– Меня всегда интересовало, как ты дослужился до лейтенанта Гвардии, Асгер, – произнес он наконец. – Сам я этого не видел, но мне неоднократно рассказывали, что твоих боевых способностей было маловато даже для того, чтобы стать простым гвардейцем. Не говоря уже о том, чтобы занять должность лейтенанта.

Асгер густо покраснел, но ответить не осмелился. Сидевший рядом Прайс слегка передвинулся и оказался прямо напротив него. Роупер продолжил медленно выговаривать слова, намеренно выводя Асгера из себя:

– Нашлись и те, кто сомневается даже в том, что ты достоин Легиона Рамнея, но я не склонен верить в любую историю о трусости, достигающую моих ушей. Как бы то ни было, твое стремительное восхождение по служебной лестнице состоялось только после того, как твой друг детства Уворен был назначен капитаном Гвардии.

Подобная оценка, высказанная столь молодым человеком прямо в лицо гордецу Асгеру, прозвучала как гром среди ясного неба. Несколько легатов с трудом пытались сдержать улыбки. Откровенный карьерист Асгер мало у кого вызывал симпатию.

– Принимая все это во внимание, а также учитывая слишком часто проявляемую тобой дерзость, я лишаю тебя звания лейтенанта. Отныне твои обязанности возьмет на себя Грей.

– Закончил, Роупер? – прошипел Асгер, красный от гнева.

– Пожалуй, да, – ответил Роупер. – Надеюсь, что и ты тоже.

Прайс и Текоа фыркнули от смеха, несколько легатов злорадно зааплодировали. Кипящий от злобы Асгер поднялся, взглянул на Прайса, все еще смотревшего на него цепким взглядом, и стремительно зашагал прочь.

– Итак, как я уже сказал, – продолжил Роупер как ни в чем не бывало, – мы ослабим сатрианцев, прежде чем вступим с ними в бой.

– Но каким образом? – снова спросил Скаллагрим.

– Атакой, – ответил Роупер. – Но истинной ее целью станет провиант, а не воины. Мы проведем диверсионный рейд: осуществим отвлекающее нападение, и в тот момент, когда они бросятся на нас, кавалерия разорвет их обоз на куски.

– Вы противостоите огромной армии, лорд, – сказал Скаллагрим. – Если что-то пойдет не так, мы будем окружены в самом неудобном для нас месте и полностью уничтожены.

– Потому-то нам и нельзя допустить окружения. Но его и не будет. Эта раздутая армия не сможет двигаться по нашей территории с той же скоростью, что и мы.

Воцарилось скептическое молчание.

– Это довольно банальный трюк, – возразил другой легат, по имени Стурла Карсон, командовавший Собственным Легионом Рамнея, – к тому же грозящий большой бедой. Мы и так значительно уступает им в численности. Если еще более раздробим свои силы, то, боюсь, катастрофа станет неминуема.

Совет согласно зашумел. Роупер повернулся к легату.

– Верное замечание, легат. Но поставьте себя на место сатрианцев. С самого младенчества матери рассказывали им о нашей варварской и безжалостной расе. Теперь они увидели наши земли, наши горы и нашу природу, и, с их точки зрения, все это выглядит жутко. Мы для них – нечестивое воинство с непробиваемыми доспехами, сокрытыми под кожей, и с оружием ужасающей мощи. Они здесь только потому, что их гонит вперед страх и религиозность, но вместе с одержимостью приходит и безрассудство. Причиной их гибели станет их же настрой. Если они увидят наших солдат, то не станут долго гадать, почему мы здесь. Они не будут оценивать бой так же спокойно и рационально, как в первый раз. Чтобы побороть свой страх, на любое наше нападение они отреагируют со всей возможной яростью.

Да, они одержали победу в предыдущей битве. Но уверяю вас – они не считают вторжение легким делом и не склонны переоценивать свои силы. Единственной победы недостаточно для того, чтобы переосмыслить все, чему их учили с детства. Они все еще боятся нас. Они будут бросаться в атаку, как собака, увидевшая угрозу для своих щенков. Они станут думать только о нас, но не о своем обозе.

Воины, сидящие вокруг костра, все еще сомневались, но Роупер знал, что он прав.

– Я понимаю этих людей, – повторил он. – Самое худшее, что может случиться, – они не клюнут на нашу приманку. Тогда мы оторвемся от них во время отступления и повторим еще раз. Но думаю, этого не произойдет. Разве внезапное нападение на рассвете не грозное оружие само по себе? Когда часовые впадают в панику, разве можно реагировать как-то иначе, чем попыткой немедленного устранения видимой угрозы?

Первым тишину нарушил Грей.

– Это сильный план, – заявил он решительно.

Текоа хмыкнул в знак согласия сквозь стинутые зубы.

Тем не менее многозначительное молчание затягивалось. Роупер опасался, что сейчас кто-нибудь заговорит и не оставит от идеи камня на камне.

Но вдруг, к немалому его удивлению, заговорил Прайс.

– Поддерживаю лорда, – коротко сказал он.

После его слов чаша весов сразу же склонилась в пользу Роупера. Никто не стал бы спорить с триумвиратом Прайса, Грея и Текоа.

– Так и какие будут приказания, лорд? – нерешительно спросил Скаллагрим, и Роупер изложил свой план.

На следующий день они вышли на север.

Глава 7
Из тумана

Белламус с трудом просыпался по утрам. Поэтому он придумал для своих слуг игру: каждое утро они должны были будить его разными способами, за исключением ведра с водой. Один из слуг, по имени Рауэн, проявил себя в этой игре как настоящий профессионал. Например, в это утро он завел в палатку пони из вещевого обоза и рассыпал по груди хозяина овес. Очнувшись после одного из тех удивительных снов, которые преследовали его на севере, Белламус обнаружил над собой морду животного, нежно обсасывавшую шерстяное одеяло.

– С тобой не соскучишься, Рауэн, – мрачно сказал Белламус слуге, стоявшему у входа. Рауэн сохранял невозмутимое выражение лица. – Способ с беконом мне понравился больше, разрешаю его повторить.

В прошлый раз Рауэн разбудил его, выманив из палатки с помощью тарелки с дымящимся беконом.

Белламус нырнул под парусиновый полог палатки и выбрался на пронзительно холодный утренний воздух. Облака за ночь рассеялись, и все тепло, которое еще держалось в промокшей земле, улетучилось. Грязь замерзла и отвердела. Лужи сковало коркой льда толщиной в дюйм. Даже края широкой речки, змеившейся по центру долины, покрылись льдинами цвета мрамора. Впрочем, узкий поток темной воды по-прежнему осторожно протекал меж двух замерзших берегов. К утру на долину опустился настолько густой туман, что очертания шатра лорда Нортвикского, стоявшего в каких-то двадцати ярдах[13]13
  Примерно 18 метров (прим. пер.).


[Закрыть] от Белламуса, стали едва видны. Тем не менее там его ожидал обещанный завтрак.

Белламус вошел в шатер к лорду Нортвикскому, обнаружив (как всегда в это время суток) его давно проснувшимся. Лорд сидел у тяжелого дубового стола. На нем были кожаные штаны и шелковая сорочка с накинутым на плечи шерстяным одеялом. Обеими руками он держал кружку, из которой валил горячий пар. Поскольку глаза лорда Нортвикского уже не годились для чтения, в углу шатра стоял слуга и читал вслух какую-то книгу по классической истории.

– Белламус! – раскатисто поприветствал его лорд и стукнул пальцами по столу рядом с собой.

Белламус сел за стол, повернулся и подмигнул слуге, стоявшему за спиной. Слуга осклабился и вышел, но почти сразу же вернулся обратно с ломтем черствого хлеба и чашей разбавленного до розового цвета вина. Белламус горячо поблагодарил его.

Лорд Норвикский, вымачивавший в кружке с горячей водой сосновые иглы, взглянул на завтрак Белламуса с неодобрением.

– Для человека, чей отец был пикинером, ты ведешь чрезмерно декадентский образ жизни, Белламус, – заметил он.

– Это слишком сильное сравнение, милорд, – ответил Белламус, вынимая истекающий вином хлеб из чаши и откусывая кусочек.

– Надеюсь, в это утро слуги тебя не разочаровали?

– Рауэн – веселый парень, – сказал Белламус с набитым ртом. – Вы видели пони?

– Ага, – ответил лорд Нортвикский, хохотнув. – По-моему, они уже совсем распоясались.

– Не вижу необходимости изображать тирана, – спокойно ответил Белламус. На секунду повисла пауза. – Холодно у вас. Пожалуй, больше не буду жаловаться на свое жилище.

– Не стоило затевать кампанию в такое время года, но… его величество невозможно переубедить. Пожалуй, стоит восстановить крыши домов следующей деревни и, пока не уйдем, использовать их как убежище, – сказал лорд Нортвикский, отхлебнув свое варево. – Впрочем, анакимские дома едва ли удобнее, чем этот шатер.

– Они суровая раса, – согласился Белламус. – Но, когда живешь пару сотен лет и когда ни одно здание не выстаивает столько, сколько длится твоя жизнь, то поневоле откажешься от регулярных ремонтов.

– Просто эти земли очень бедные, – пренебрежительно бросил лорд Нортвикский.

– Хиндранн бы вас впечатлил. К тому же, как говорят, на севере деревни куда прочнее. Если бы нам удалось найти такую, мы смогли бы разбить там долговременный лагерь и даже перезимовать.

Лорд Нортвикский кивнул:

– Не хочу упустить ничего из того, что мы уже успели захватить. Хвала Господу, что Его Величество передумал нас отзывать. Но теперь, возможно, нам придется строить свой собственный форт. Чтобы удержать эти бесплодные земли, поднадобится много людей. Надо приложить все усилия, чтобы уговорить фюрд остаться.

Фюрд представлял собой род народного ополчения, собранного из страха перед анакимами и ведомого вперед обещаниями богатства. Ополченцы фюрда не обладали военной подготовкой и были плохо экипированы, но благодаря им возникал ощутимый численный перевес.

– Иногда… – начал говорить Белламус, но осекся.

Лорд Нортвикский ворчливо потребовал продолжения.

– Дело в том, что анакимы не ведут себя так, как мы.

– И что с того?

Белламус задумался, стоит ли рассказывать все подробности человеку таких строгих правил, каким был лорд Нортвикский.

– Они сами определяют своих лидеров. А лидеры спят в точно таких же условиях, как остальные, едят точно такую же пищу, точно так же таскают тяжести…

– Значит, анакимские командиры придут на бой уставшими, – заметил его светлость. – У нас будет преимущество.

– Возможно, – согласился Белламус. – Но, я думаю, анакимские правители просто вдохновляют солдат своим личным примером. А солдаты с радостью следуют за Черным Лордом – потому что он лучше их. Он больше работает и меньше отдыхает. В итоге под его взглядом они дерутся куда более яростно.

С минуту лорд Нортвикский подозрительно изучал Белламуса своими слезящимися глазами. Но потом, кажется, расслабился.

– Как ты выразился, они – суровая раса. Наверное, непросто заслужить уважение такого народа, не совершая героические поступки. Должно быть, они просто не верят в слова.

– Интересная мысль, – заметил Белламус, подняв брови.

Все-таки вести дела с лордом Нортвикским было гораздо проще, чем с графом Уиллемом.

– Я не предлагаю брать с них пример, – пояснил Белламус. – Просто ко многим вещам они относятся совсем не так, как мы. Следует это учитывать.

– Во всем, что касается анакимов, я доверяю твоему мнению, – ответил его светлость, сделав еще один глоток из дымящейся кружки.

– Когда закончим дело здесь, думаю, приступлю к изучению анхерийцев.

Анхерийцы представляли собой еще одну расу людей, обитавшую в Альбионе. Эти огромные люди (огромные даже по сравнению с анакимами) населяли холмы и долины на западе острова. Они были абсолютно дикими и славились безудержной свирепостью. По слухам, правил ими легендарный король-великан Гогмагог – старый, как сам Альбион.

– Для того чтобы изучить, нужно сначала суметь среди них выжить, – заметил лорд Нортвикский.

– Будет проще, если предварительно выучить их язык, – ответил Белламус рассудительно, – но я думаю…

О чем думал Белламус, осталось невысказанным, поскольку он вдруг резко замолк.

До них донесся звук горна.

В тумане он прозвучал басовито и глухо. После первого звука последовал второй. Затем третий.

– На нас напали, – пробормотал Белламус.

Лорд Нортвикский сразу же вскочил на ноги и проревел приказания слугам. Те немедленно бросились вон из шатра, чтобы принести его доспехи, оседлать коня, узнать, насколько далеко и в каком направлении враг, а также выполнить еще полдюжины разных приказов.

Белламус осушил чашу до дна и выскочил вслед за слугами. В лагере царил хаос. Мужчины, увешанные оружием и кольчугой, ныряли в туман и выныривали из него, приводя себя в порядок. Каким-то образом из обоза вырвалось целое стадо коз, которое металось теперь по всему лагерю, сердито блея. Кто-то пробежал прямо через костер, опрокинув котелок. Вверх взметнулся столб из искр и пара.

– Какие новости? – спросил Белламус, не обращаясь ни к кому конкретно, пока пробирался к своей палатке через толпу воинов.

– Анакимы, лорд! – прокричал юный Рауэн, чуть ли не подпрыгивая от волнения. – Их армия наступает через устье долины!

Рауэн принялся тыкать пальцем в сторону густого поднимающегося облака, хорошо различимого даже сквозь утренний туман на фоне занимающейся зари. Это был явно пар от дыхания тысяч воинов.

– Боже… – Белламус посмотрел туда, куда указывал Рауэн. Чтобы оценить ситуацию, ему понадобилось всего одно мгновение. – Моего рысака, быстро!

Военное снаряжение Белламуса было уже на нем. Он никогда не лез в гущу боя, предпочитая отдавать приказы с позиции, имеющей хороший обзор. Поэтому носил всего два слоя толстой кожи с кольчугой между ними – для защиты от случайно долетевших стрел.

К нему подвели коня, он вскочил на него и обернулся к Рауэну.

– Скажи лорду Нортвикскому, что я попробую их сдержать. И я буду очень обязан, если он подойдет и покончит с ними раньше, чем они покончат со мной.

Он пнул коня пятками и устремился в туман. Наиболее быстрые на подъем члены его отряда взобрались в седла и присоединились к нему, и вскоре за спиной Белламуса ехали уже полдюжины одетых в кольчугу воинов, стуча копытами в непроглядном молоке.

Палатка Белламуса стояла в центре долины, а анакимы наступали с юга. Из-за огромного размера армии до места нападения оставалось несколько миль. Кажется, слишком далеко, но решительность на войне позволяет получить огромную выгоду. В этот момент в голове Белламуса крутилась лишь одна мысль: они подверглись атаке. Напав на не готовых к битве солдат, анакимы получили преимущество. Сопротивление сатрианцев будет быстро подавлено, боевой дух сломлен. Но если Белламусу удастся собрать прочный заслон, то появится шанс их остановить. А если он их задержит, лорд Нортвикский сможет подойти с подкреплениями и опрокинуть наседающие легионы.

Белламус сомневался, что впереди вся анакимская армия. Полный призыв никак не мог подойти к ним незамеченным. Кроме того, шпионы докладывали, что в Хиндранне разразился кризис власти. Казалось крайне маловероятным, чтобы одному полководцу удалось получить контроль над всей армией. Должно быть, это какое-то отколовшееся войско. Да, скорее всего, именно так. А значит, вдвоем с лордом Нортвикским они смогут обернуть это неожиданное нападение в свою пользу. Но для этого необходимо действовать быстро и решительно…

Белламус не слышал звуков битвы. И не мог разглядеть никого в тумане. В морозном воздухе даже не чувствовалось запахов дыма. Но выше и впереди – хорошо различимое на фоне неба, – по-прежнему висело зловещее облако. Снова донесся ослабленный туманом звук горна: враг атакует!

Анакимы где-то близко…

Рядом с ним находились уже два десятка всадников – больше дюжины примкнули по дороге. Растерянные воины старались держаться поближе к решительному лорду с густой черной бородой.

– Сюда! – орал Белламус, заставляя идти людей вперед. – За мной! Все, кто здесь – конные или пешие, – вставайте в строй и защищайте лагерь!

Со всех сторон к нему стали стекаться солдаты, формируя боевую линию. Кто-то подбегал без доспехов, но с обнаженным мечом в руке и яростно стиснутыми зубами. Другие, испуганно глядя на растущий отряд, торопливо хватали щиты и нахлобучивали шлемы на взъерошенные со сна головы. И вот уже вокруг Белламуса шестьдесят, затем девяносто, наконец, сто пятьдесят человек: мечники, всадники, пикинеры, лучники с длинными луками – все в едином плотном строю. Враг мог выскочить из тумана в любой момент, но к воинам постепенно возвращалась уверенность – это было единое побуждение людей, уже готовых оказывать сопротивление.

Белламус напрягал глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то в этом белом молоке, затопившем все, кроме журчащей слева реки. Но что это?.. Стук копыт, или ему показалось?.. Но вот тот же звук раздался снова и стал постепенно нарастать. В тумане впереди стали вырисовываться огромные фигуры. Их рой приближался к его пестрому отряду. Белламус грязно выругался – при нем не было никакого оружия, кроме собственных ногтей. Один из его людей протянул ему древко копья, и Белламус принял его с лихорадочно-благодарным кивком.

– Оружие к бою! – закричал он, и отряд дрогнул. – Остановим их здесь!

Но материализующиеся из тумана фигуры стали замедляться и шарахаться из стороны в сторону. Белламусу показалось, что они хотят избежать столкновения. С изумлением он смотрел на них, не опуская копья. Понадобилось несколько ударов сердца и вся острота зрения, прежде чем он понял: это сатрианцы – его же люди, спасающиеся бегством от наступающих анакимов.

– Стоять! Вставайте в строй! Назад, назад! – И он замахал рукой за спину, побуждая их пройти через боевые порядки.

Хаотично бегущие солдаты, большинство из которых были безоружны, останавливались и замирали в нерешительности, увидев перед собой невесть откуда взявшийся боевой отряд, затем втягивались в организованный Белламусом строй. Они снова пошли вперед. Из палаток со всех сторон выбегали и присоединялись к ним новые солдаты, раздавая запасное оружие тем, у кого его не было.

По мере того как они, позвякивая железом, поднимались вверх по долине, атмосфера становилась все более угнетающей. Взбудораженный предстоящим боем отряд постепенно затихал. В воздухе стала разливаться такая мощная энергия, что Белламусу показалось, что между толстых колец, надетых на пальцы и туго обвитых кожаными вожжами, проскакивают искры. Теперь рядом с ним находились уже сотни солдат. Никто ничего не говорил – люди просто шагали, тяжело дыша.

Откуда-то справа сверху раздался сильный шум. Белламус так резко повернулся на звук, что почти развернул лошадь. Несмотря на то что туман висел низко, плотно припав к земле, он никого не мог разглядеть на крутых склонах долины. Внезапно со склона скатилась небольшая лавина камней.

– Продолжаем идти вперед! – крикнул он.

Если они попали в окружение, то уже ничего нельзя будет исправить. Но одно Белламус знал твердо: каков бы ни был первоначальный план, следует придерживаться его до конца со всей возможной решительностью.

Белламус навострил уши, и ему показалось, что он услышал наконец врага. В неподвижном тумане звуки разносились удивительно далеко, и первый шум, который достиг его ушей, был не очень громким, но хорошо слышимым в белом молоке. Это был слабый звон – обманчиво нежный, хоть и нестройный. Похожий на воду, журчащую на камнях. Или на серебряную музыку, наполнявшую сны Белламуса – словно от легчайшего прикосновения звякали маленькие колокольчики.

И вдруг его ушей стали достигать совсем другие звуки: резкие вскрики боли и шум падающих тел; внезапные вопли, полные ужаса; тяжелые вздохи, больше похожие на стон; мучительный кашель, словно на воинов вдруг упала огромная тяжесть. Звуки сражения со стороны воспринимаешь более пугающими, чем находясь в его гуще, и бой этот, кажется, кипел совсем рядом. Белламус был уверен, что вот-вот – еще один удар сердца – и они наткнутся на него, но туман обманчив, и они продолжали продвигаться в пустоту. Повсюду попадались натянутые палатки, поток отступающих им навстречу людей не иссякал. Многие присоединялись к отряду Белламуса, усиливая его численно, но привнося вместе с собой тошнотворный ползучий ужас.

– Мы должны быть там! – кричал Белламус поверх голов окружавших его людей. – Вам не поможет никто, кроме вас самих! Обуздайте свой страх, сцепите зубы и покажите анакимам, на что способны воины с юга! Отбросьте их назад! Пусть они испытают то, что, как им кажется, они сделали с нами! Обескуражьте их! Не дайте им продвинуться! Нортвикский уже идет на помощь!

Наконец они увидели первые признаки недавних боевых действий. Тела, полуприкрытые обрывками разрушенных палаток, были разбросаны тут и там по дну долины. Мелькнули огоньки горящих баррикад, едва видимые за плотным туманом. Многие солдаты были еще живы, но сильно изранены – они ползли на руках и коленях к краям долины или пытались спрятаться под повозками. Звуки битвы почему-то постепенно затихали, и Белламус задумался – не начали ли анакимы отступление?

– Быстрее! – проревел он. – Они убегают! Быстрее!

Они дошли до склона долины и стали подниматься выше. Белламус не мог понять, почему они еще не наткнулись ни на одного анакима. Вообще никого. Только еще больше мертвых тел сатрианцев, больше горящих костров, гуще проклятый туман. Он изо всех сил напрягал зрение.

Никого.

Вдруг три темных пятна выскочили из молока перед ним и пропали. Он немного ускорил лошадь, слегка оторвался от строя и принялся вглядывать вперед, задержав дыхание. Очертания трех всадников снова показались в тумане. Они были настолько огромны, что в них безошибочно можно было узнать врагов.

– Туда! За ними!

И он ринулся вперед, покрепче сжав копье. Всадники его личного отряда пришпорили коней, устремившись следом. К ним присоединились еще несколько. Если анакимы отступают, он заставит их заплатить за содеянное. Конный отряд поскакал вперед галопом, оставив строй пехотинцев за спиной. Они пытались нагнать три фигуры, которые опять растворились в тумане. И вот три всадника показались вновь. Но было не очень понятно – то ли они действительно к ним приблизились, то ли, поднимаясь вверх, достигли менее плотных слоев тумана.

И вдруг удушливая мгла пропала вовсе. Внезапно перед ними развернулась вся долина, залитая холодными лучами осеннего солнца и покрытая кое-где пятнами изморози.

И она буквально кишела анакимами. Тысячи огромных воинов, поднимавшихся по склону, сверкали в начищенных стальных доспехах так ярко, словно были омыты росой. Они взбирались вверх, направляясь к разорванному краю долины – узкой седловине, зажатой между двумя мощными скалами.

– Тпру!

Белламус резко натянул поводья, заставив лошадь остановиться. Окружающие его всадники сделали то же самое и молча замерли, не спуская глаз с трех огромных фигур. Анакимы, которых они только что преследовали, стояли в пятидесяти ярдах[14]14
  45 м (прим. пер.).


[Закрыть] выше по склону. Они спокойно и пристально разглядывали три сотни всадников Белламуса. Кони их будто вросли копытами в землю и практически не шевелились.

Всадник в центре был огромен даже для анакима. Он, словно башня, возвышался над двумя своими спутниками. Хотя, возможно, это только казалось, поскольку восседал он на самом огромного боевом коне, какого Белламусу когда-либо доводилось видеть – на светло-сером чудовище с мощными мышцами и копытами со среднего размера бочонки. На покрытые стальными пластинами плечи воина был накинут черный плащ. Голову украшал хорошо знакомый Белламусу шлем.

Черный Лорд.

Перед Белламусом стоял его самый главный враг – спокойный, хладнокровный и внимательный.

«Он хочет увидеть нашу реакцию», – догадался Белламус.

Он поднял глаза повыше и посмотрел на седловину: около двух миль[15]15
  3,2 км (прим. пер.).


[Закрыть] шириной, с двухсотфутовыми[16]16
  Примерно 60 м (прим. пер.).


[Закрыть] узловатыми скалами, нависающими с обеих сторон. Довольно грозная оборонительная позиция, к тому же с крутым подъемом. И в ней уже выстраивались в шеренги первые достигшие седловины анакимы. На фоне неба позади них реяли сотни флагов.

– Я чую подвох, – сказал Белламус. – Тут что-то не так. Они явно что-то задумали.

– Что задумали? – спросил один из его воинов.

Белламус покачал головой:

– Не знаю. Но у них есть какой-то план, я уверен. – Белламус посмотрел на человека, с которым разговаривал, и вдруг подмигнул. – Снимай рубаху. Поедем, спросим у них лично.

Никто, кроме Белламуса, не обладает нужной подготовкой, чтобы суметь разгадать планы анакимов. К тому же здесь все равно никого больше нет. В чем бы ни состояла хитрость, Белламус обязан в ней разобраться. Он обернулся к еще одному своему воину.

– Спустись обратно в долину и останови наш маленький отряд. Не будем пока демонстрировать свои силы.

Воин поскакал обратно в туман. Тем временем Белламус прикрепил поданную ему грязную рубаху к наконечнику копья, поднял повыше импровизированное знамя и с двумя сопровождающими поехал прямо к Черному Лорду.

Три анакимских всадника спокойно ждали. Белламус и его спутники приблизились и остановились перед ними. Тот, что был в центре – Черный Лорд, – поднял глаза на жалкий флаг Белламуса и заговорил по-анакимски:

– Видимо, это следует понимать, как белый флаг, Белламус?

– Вы сами знаете, что это, милорд. Как я слышал, вы – благородный человек и не станете нарушать перемирие, – ответил Белламус.

Он немного помолчал, пытаясь разглядеть изображение герба Дома. Оно подсказало бы ему, Роупер или Уворен скрывается под шлемом. Но тщетно.

– Вижу, вы получили шлем, который я вам прислал?

Огромная фигура застыла. Оба спутника Черного Лорда взглянули на него с опаской, и Белламус подумал, не перегнул ли он палку. Он нисколько не сомневался в исходе схватки, если анакимы вдруг решат отвергнуть его хилый флаг.

– Получил, – ответил наконец военный вождь. – Хотя тело моего отца я предпочел бы забрать целиком.

Роупер.

– У вас не очень много людей, лорд Роупер, – заметил Белламус, оглядев склон. – Достаточно для неожиданного нападения, но мало, чтобы противостоять нашим войскам. Если это все, что у вас есть, то, полагаю, мы вас сокрушим – даже несмотря на вашу отличную позицию.

– Людей нам хватит, – ответил Роупер, как бы удивившись словам Белламуса. – Где лорд Нортвикский?

– Внизу, вместе с армией. Убив меня, вы немногого добьетесь.

Суровый панцирь будто треснул, когда Роупер разразился хохотом, бросив взгляд на напряженно сидящих в седлах телохранителей Белламуса. Те не понимали ничего из тех взрывных звуков, которыми переговорщики обменивались друг с другом.

– Я в этом не уверен. Слышал, лорд Нортвикский – талантливый полководец, но как насчет тебя? Ты же не слишком ему уступаешь, верно?

– Разве что немного, милорд, – оветил Белламус скромно.

Роупер все еще улыбался, и Белламус неожиданно для себя почувствовал к нему симпатию.

– Хорошо, Белламус, мы тебя не убьем. По крайней мере, не здесь. Не под белым флагом. Но я хотел бы знать, куда ты дел меч моего отца?

– Сверкающий Удар, если не ошибаюсь? – спросил Белламус. Роупер не ответил. – Я нашел ему хорошее применение.

Белламус заметил, что глаза Роупера внимательно обшаривают его фигуру в поисках клинка, и рассмеялся.

– Забудьте о нем, милорд. Вы его не вернете. Тем не менее передайте вашим кузнецам мои поздравления – они проделали великолепную работу.

Роупер хмыкнул:

– Затрудняюсь представить себе сатрианца, способного орудовать клинком из Злого Серебра. Что ж, Белламус, есть ли у тебя еще темы для обсуждения? Вынужден предупредить: у нас имеется четкое представление о том, что вскоре случится.

– А что случится? – быстро спросил Белламус.

Черный Лорд рассмеялся вновь.

– Атакуй нас, Белламус, – ответил он. – И узнаешь…

Он кивнул Белламусу, развернул чудовищного коня и вместе со своими спутниками стал подниматься к седловине. Белламус смотрел им вслед несколько мгновений, затем повернул обратно к туману.

– Полководец ездит на боевом коне? – удивился один из телохранителей, как только они отъехали на безопасное расстояние. – На сколько его хватит? Ярдов на четыреста?[17]17
  Примерно 360 м (прим. пер.).


[Закрыть]

– Странный выбор, – согласился Белламус.

Рысак был бы более удачным вариантом: быстрее, легче и намного удобнее для командования в гуще битвы. Боевой же конь – огромное мускулистое животное, наводящее страх и предназначенное для проламывания строя, – под весом полководца устает очень быстро. Но все же Белламус восхищался Роупером, сумевшим быстро вжиться в новую роль, несмотря на очевидно тяжелые обстоятельства.

Они собрали остальных всадников, ждавших внизу, и поехали обратно в туман. Белламус молчал, морща лоб. Углубившись в белую мглу, он быстро доехал до ждущей его обеспокоенной пехоты. Лорд Нортвикский был уже там. Он пробирался на коне к передней линии в сопровождении знаменосца с огромным стягом, на котором был изображен черный медведь на белом фоне.

– Ты видел их? – спросил он.

– Я с ними говорил, – ответил Белламус, останавливая коня рядом с лордом Нортвикским. – Командует Роупер. Сидит на коне – огромном, как гиппопотам.

– Как кто?

– Забудьте.

– Сколько их?

– Тысяч тридцать, – ответил Белламус. – Они заняли седловину выше долины.

Лорд Нортвикский нахмурился:

– Но зачем? Они надеются с нами сразиться?

– Сомневаюсь. Тут что-то другое. У них есть какой-то план.

Туман стал рассеиваться под лучами солнца, проникавшего в долину. Иней, покрывавший траву, постепенно таял. Тысячи воинов стали собираться вокруг Белламуса и лорда Нортвикского. На флангах показались рыцари, с ног до головы закованные в пластинчатые доспехи.

– Что ж, теперь мы знаем, где находится значительная часть их армии, – сказал Нортвикский. – Давай просто ее уничтожим.

– Да, да. Но что же мы упускаем? – ответил Белламус рассеянно.

Нортвикский поднял бровь, как бы демонстрируя, что это не имеет значения. Он отвернулся и стал расставлять солдат по местам: рявкать на стоящих как попало лучников с длинными луками, перегонять в переднюю линию тех, у кого оказались с собой щиты, и отодвигать рыцарей в резерв.