Текст книги "Под северным небом. Книга 1. Волк"

Подкупом, лестью и угрозами Белламусу удалось создать то, о чем не могла даже помыслить сатдольская знать – надежную шпионскую сеть прямо внутри Черной Страны. Во время всех предыдущих вторжений на север знания сатрианцев о тактике врага были прискорбно скудны. Белламус заставил уважать себя благодаря тому, что знал больше, чем другие, а заодно продемонстрировал почти невероятные командирские способности.

– О Роупере всегда говорили, как о многообещающем юноше, – ответил он лорду Нортвикскому. – Но доводилось ли ему когда-нибудь управлять войском – не очень понятно. Мне рассказывали, что старший офицер этой страны – воин по имени Уворен, заранее принял меры к тому, чтобы принять командование в случае гибели Кинортаса. Мы, кстати, его видели, – добавил он, мельком взглянув на лорда Нортвикского. – Тот самый, с боевым молотом, находившийся слева от Кинортаса. На его нагруднике был выгравирован дикий кот.

– Кинортас, напугавший бедного графа Уиллема, находился в середине, – сказал лорд Нортвикский, поморщившись, и закрыл глаза в попытке вспомнить. – Ув… Увора?

– Уворен, – поправил Белламус.

– Уворен с боевым молотом слева. Здоровый парень Роупер – справа. А кто был четвертым?

– Не знаю, – признался Белламус. – Какой-то Священный Гвардеец, судя по доспехам.

Некоторое время они ехали в тишине. Белламус молчал, любуясь на залитый водой пейзаж и наслаждаясь запахом дождя.

– Я не уверен, что нам удастся закончить эту кампанию, – произнес наконец лорд Нортвикский.

Белламус посмотрел на него с удивлением.

– Милорд?

– Ради всего святого, Белламус! – досадливо воскликнул Нортвикский. – Если то, что я сказал, для тебя является новостью, то ты меня сильно разочаруешь.

Белламус рассмеялся.

С юга дошли вести о том, что теперь – после того, как графа Уиллема не стало, – король Осберт подумывает о том, чтобы отвести армию назад. Его Величество панически боялся анакимов, и на север потекли письма, повествующие о высказываниях короля, в которых он делился мыслями о том, что для усмирения Гнева Господнего он сделал уже вполне достаточно и что теперь они должны забрать то, что успели захватить, и отойти. По мнению Его Величества, лорд Нортвикский, несмотря на все свое влияние, был недостаточно благороден для того, чтобы управлять армией к северу от Абуса. Зима быстро приближалась, и первая битва сложилась удачнее, чем кто-либо мог ожидать. Доходили слухи, что король Осберт рассматривает возможность прекращения кампании, поскольку считает ее уже успешно состоявшейся. Но такое решение может только все испортить.

Если оно будет принято, это станет катастрофой для честолюбивых планов Белламуса. Он вложил все, что у него было – все свое влияние и богатство, – в этот рывок на север. Если война закончится преждевременно или если придется иметь дело с другим графом, которого король может прислать на замену графу Уиллему, то рухнет все, что он так тщательно выстраивал.

Но Белламус не испытывал по этому поводу особого беспокойства. Как только стали известны планы короля, он первым делом послал на юг самого быстрого всадника с письмом к королеве Арамилле, в котором просил вмешаться от своего имени. А королева его еще ни разу не подводила.

– Уверен, что Его Величество проявит здравый смысл, – ответил Белламус спустя некоторое время. – Было бы безумием прерывать кампанию в такой момент. Мы получили уникальный шанс, который вряд ли представится еще раз.

Лорд Нортвикский кивнул.

– И все-таки – кто убил графа Уиллема? – угрюмо спросил он.

– Я могу только предположить… но есть один человек, который очень хорошо подходит по описанию, – задумчиво произнес Белламус. – Это гвардеец, очень известный, по имени Прайс Рубенсон, знаменитый спринтер. Говорят, он может бежать быстрее всадника на лошади, причем на любое расстояние и на любой местности. Многие считают, что он самый отважный воин на севере.

– Выясни точно, он это или нет, – сказал Нортвикский. – …И заставь заплатить.

– Как прикажете, – ответил Белламус.

– Ты полезный человек, Белламус.

– Вы знаете, как извлечь из меня максимум пользы, лорд.

Лорд Нортвикский хмыкнул:

– Разумеется… Давай делай то, что считаешь нужным.

* * *

Черная Страна подвергалась опустошению. Поражение в пойме – унизительное настолько, что ни у кого язык бы не повернулся назвать его битвой – впервые за столетия открыло сатрианцам путь на север. Казалось, что каждый солдат сатрианской армии ждал этого момента лично: с такой яростью они приступили к грабежам и поджогам.

Особенно к поджогам.

Предавать огню деревни и амбары, мимо которых идешь, – обычное дело на войне. Это ослабляет боевой дух врага, снижает его способность к сопротивлению и демонстрирует уязвимость захваченных территорий.

Однако то, что происходило в эти дни к востоку от Хиндранна, невозможно было передать словами. Со всех высоких гранитных стен, со всех башен, окружающих Главную Цитадель, было видно огромное черное облако дыма, поглотившее восток. Оно перекрывало собой небесный свод и окрашивало все восходы луны и солнца в бордово-красный цвет. Дым видел каждый солдат Хиндранна. Казалось, само небо затапливали черные остатки того, что когда-то составляло жизнь их страны. Многочисленные посланные на восток разведчики докладывали: пожар бушует такой силы, что совершенно невозможно к нему приблизиться. Стена огня, следующая за армией сатрианцев, опустошала все земли дочиста.

И чем дальше, тем более ужасные приходили вести.

Анакимы всегда уступали сатрианцам по численности, но их военизированное общество и зловещая репутация заставляли дважды подумать любого, кто планировал вторгнуться на их территорию. Теперь же, после вестей о том, что сатрианцы одержали великую победу, из Сатдола на север потоком хлынули добровольцы, желающие пополнить ряды армии, которой командовал лорд Нортвикский. Он управлял ею очень умело, этот лорд не пытался взять Хиндранн, но предпочитал опустошать окружающие земли для того, чтобы вынудить рассерженные легионы выползти из их гнезда.

Но у Уворена были свои соображения. Каждый день в Государственной Палате он встречался с военным советом, собиравшимся в полном составе. За огромным дубовым столом не было свободного места: здесь присутствовали все четырнадцать легатов, представители Великих Домов, главы государственных служб, Главная Хранительница Истории и ее Помощница, а также главы нескольких поселений, нашедшие убежище в Хиндранне от наступающей сатрианской орды. Роупер тоже был здесь, слушал одни и те же голоса, вновь и вновь требовавшие к себе внимания, вновь и вновь повторявшие свои точки зрения. В зале непрерывно шумел или гул согласия, или ропот неодобрения. Впрочем, большинство из тех, кто здесь присутствовал, разделяли мысли Уворена.

Легионы должны оставаться в крепости. Конечно, прискорбно, что окружающие земли гибнут в пламени, но теперь надо учитывать более далекую перспективу. Находясь внутри Хиндранна, они смогут отразить любую атаку. До тех пор пока будет в безопасности настоящая ценность Черной Страны – ее легионы, – у них есть шанс вернуть назад все отнятое.

Главная Хранительница Истории, отличавшаяся непреклонной прямолинейностью, была одной из тех, кто высказывался против такой стратегии. Роль этой женщины с волосами цвета стали и угловатыми чертами лица заключалась в том, чтобы обрисовывать перспективу сложившейся ситуации и привлекать внимание совета к историческим прецедентам.

– Вы все должны понимать – это, наверное, первый раз, когда Хиндранн уходит в настолько глухую оборону. Его строили как осиное гнездо, а не закрытый ящик. Во время всех предыдущих вторжений советники приходили к выводу, что мы не сможем выжить без постоянного снабжения, поступающего со всех концов государства, поэтому мы всегда встречали наших врагов на поле боя. А теперь за пределами этих стен вся Черная Страна охвачена пожаром.

– Мы и есть Черная Страна! – зло рычал в ответ Уворен.

После этого немногие продолжали ему перечить – было уже ясно, в какую сторону дует ветер.

Таким образом, легионы оставались внутри Хиндранна. И ждали.

Когда собрался первый общий военный совет, Роупер, выпрямив спину, прошагал прямо к Каменному Трону, изо всех сил стараясь не хромать. Сев на Трон, он холодно встретил многочисленные недоуменные взгляды, но в этот раз, в присутствии столь представительного собрания, Уворен не отважился повторить ложь о трех днях траура.

Но, кроме этой, других идей у Роупера пока не было. Конечно, он пытался говорить на совете, но Уворен всякий раз делал ему сердитые замечания, вызывавшие одобрительные возгласы. После такого ничего не оставалось, кроме как молчать. Это и стало его обычным состоянием. Молчание.

Они просидели здесь уже пять полных дней с тех пор, как легионы вернулись в Хиндранн. Второй совет закончился тем, что было решено переждать бурю за гранитными стенами. На следующем решили закрыть ворота от толп беженцев, прибывавших в крепость. Уворен, ссылаясь на проблемы санитарии, настоял на том, чтобы они оставались за пределами города. Но беженцы все шли и шли, пока у ворот крепости не образовалась огромная беспокойная толпа. В конце концов, Роупер стал подозревать, что и это решение припишут ему.

Роупер встал с Каменного Трона, когда члены совета стали покидать зал. Он увидел, как Главная Хранительница остановила одного из выходящих людей, положив руку ему на плечо, и что-то зашептала в ухо. Человек этот, которого, как уже знал Роупер, звали Джокул, застыл на месте и стал слушать, все еще глядя на дверь. Остальные советники, раздосадованные и разочарованные, желали как можно быстрее покинуть Палату. Поток членов совета огибал эту пару, вытекая из зала. Вдруг Джокул обернулся и посмотрел прямо на Роупера – глаза в глаза. Главная Хранительница продолжала шептать ему в ухо, пока Роупер и Джокул изучали друг друга. Наконец Джокул кивнул, не проронив ни слова. В опустевшей Палате остались только они втроем. Джокул и Главная Хранительница теперь вместе разглядывали Роупера.

Уворен, выходивший за дверь последним, бросил взгляд через плечо и фыркнул. Он крикнул что-то шедшему впереди потнолицему гвардейцу Асгеру. Тот оглушительно захохотал и попытался вернуться, чтобы еще раз взглянуть на «мальчика Роупера», но не успел – Уворен захлопнул за собой дверь.

Роупер знал, кто такая Главная Хранительница, а за Джокулом наблюдал уже в течение нескольких дней. Этот человек был одним из немногих, кто выступал против решения закрыться в Хиндранне. Но самым странным было то, что по отношению к его словам Уворен и его приспешники не проявляли своего обычного пренебрежения, а даже осторожно обсуждали предлагаемые этим человеком аргументы.

Переубеждали его так деликатно, словно имели дело с ядовитой змеей, – вроде тех, что однажды оказались на торговых кораблях, приплывших к ним из-за моря, и которых даже Уворен предпочитал не злить.

Роупер терялся в догадках. Человек этот не имел славы, приобретенной в битвах, он не принадлежал ни к одному из известных Роуперу Великих Домов и, по всей видимости, не являлся хорошим оратором. Но если он начинал говорить, то казалось, из зала утекала энергия.

– Мы можем поговорить с вами, лорд? – спросила историк.

– Конечно, – ответил Роупер, тяжело присаживаясь обратно. Ногу и плечо все еще прошивало болью. Главная Хранительница Истории решительно подошла поближе, Джокул последовал за ней бесшумной походкой. Оба сели по левую руку от Роупера.

– Вы знаете, кто мы, лорд? – спросила историк ровным голосом.

– Вы Главная Хранительница Истории, – ответил Роупер, – Фратти Акисдоттир. И я знаю ваше имя, – добавил он, повернувшись к Джокулу, – но не вашу должность.

– Да, – согласился Джокул тихим, но твердым голосом. – Мой титул – Мастер Криптея.

Вот теперь все стало ясно.

Роупер смотрел на Джокула несколько секунд, испытывая головокружение. Он перевел взгляд на старую Хранительницу, та твердо посмотрела на него в ответ. Историк нетерпеливо постучала пальцем по столу, словно желая ускорить темп разговора. Роупер снова взглянул на Джокула и, пересилив себя, произнес:

– И что дальше?

Вопрос прозвучал несколько агрессивно.

– Ты знаешь о Криптее, но суть нашей деятельности намеренно скрыта. К тому же я не стал бы убивать Черного Лорда в присутствии самого надежного свидетеля страны.

Джокул кивнул в сторону Хранительницы.

Роупер облизнул губы:

– Тогда зачем вы здесь?

Джокул сидел в одном из тисовых кресел, расслабленно откинувшись на спинку и положив ногу на ногу. Он был чрезмерно худ. Если бы не сплетение вен на руках, его можно было бы принять за труп.

Роупер припомнил слова Уворена, сказанные несколько дней тому назад:

«…когда он выходит на улицу, над ним начинают кружить грифы».

Джокул играл с какой-то серебряной монетой, вращая ее между большим и указательным пальцами.

– Мы держим Черную Страну в равновесии, – ответил Джокул. – В самом деле, в давние времена это проявлялось иногда в том, что мы убивали членов твоей семьи – когда они уж слишком сильно увлекались своей властью. Но сейчас-то у тебя нет никакой власти, да?

– Никакой, – согласился Роупер. – Никакой…

– В таком случае стране ты ничем не угрожаешь.

– Вы заинтересованы в стабильности, – выпалил Роупер. – Многим стало бы проще жить, если бы я умер, а командование получил Уворен.

– У нас другое мнение, – ответила Хранительница.

Джокул, не переставая играть с монетой, внимательно смотрел на Роупера. Он слегка сдвинулся в кресле – словно примериваясь, насколько мало места может занять в нем его худое тело.

Роупер перевел взгляд на Главную Хранительницу, но от этого не стало легче. Женщина производила жесткое впечатление. Если Джокул своим внешним видом напоминал сплетение ивовой лозы, то она была похожа на дубовую плаху. Посмотрев на нее, Роуперу пришлось выдержать встречный непоколебимый взгляд бледно-голубых глаз.

– Мы оба наблюдали за тобой, пока ты рос, – продолжила она говорить голосом более мягким, нежели ее взгляд. – Мы надеялись, что однажды ты станешь вождем. Не правителем. Вождем. Тем, кто сможет добиваться любви легионов так же умело, как твой отец добивался их уважения. К сожалению, он погиб до того, как успел тебя подготовить. Конечно, Кинортас рассчитывал на то, что у него будет больше времени, но времени недостаточно уже для всех нас. Что ты знаешь о сатрианцах? – неожиданно спросила она, наклонившись поближе, чтобы хорошо расслышать его ответ.

– Они маленькие, – ответил Роупер, пожимая плечами.

– Что? Маленькие? – Хранительница села прямо, всем видом показывая, что ответ Роупера не заслуживает внимания. – Самая важная вещь, которую следует знать о них – это то, что они живут меньше века. Вот почему они такие прожорливые. У них мало времени, поэтому они вынуждены жадно потреблять. Каждый из них мечтает, чтобы изменения к лучшему происходили в течение их коротких жизней. Мы же считаем, что достаточно подождать, и изменения произойдут неизбежно.

– Я ничего о них не знаю, – признался Роупер.

– Как и все… кроме Академии, – ответила Хранительница, имея в виду сестринскую общину, которую возглавляла, – …и Криптея. – Историк указала рукой на Джокула, скрипнувшего креслом. – И нас это беспокоит: война с сатрианцами ведется уже тысячи лет, но никто из воюющих так и не удосужился разобраться в ее причинах.

Но в этот момент Роупера мало интересовали сатрианцы. Он бросил взгляд на Джокула.

– Значит, вы будете просто сидеть на месте и ничего не делать, пока будет длиться наше соперничество с Увореном?

– Вмешательство Криптея требуется крайне редко, – ответил бледный человек. – Обычно наша задача состоит в том, чтобы собирать информацию. А в последнее время сатрианцы стали представлять куда большую угрозу для стабильности в наших землях, чем твоя семья. Нам нет никакой нужды вставать между Волком и Диким Котом, – добавил он, сузив глаза.

Джокул упомянул тотемных животных, изображавшихся на гербах Домов Роупера и Уворена.

– И вы не можете заставить нас выступить против сатрианцев? – спросил Роупер.

– С моей стороны это стало бы злоупотреблением, – ответил Джокул. – Криптей существует не для того, чтобы править. Мы здесь, чтобы быть уверенными в том, что правят те, кто достоин…

– Должен править я…

– Разве? – перебил его Джокул, вскинув седые брови. – Уж точно не при таком отношении Черной Страны, когда большинство считают тебя трусом.

– Я принял правильное решение, – тихо ответил Роупер.

Но теперь в нем не было прежней уверенности.

– Меня там не было, – сказал Джокул, как бы намекая: о том, что случилось с Роупером, ему известно гораздо больше.

«Конечно, тебя там не было», – подумал про себя Роупер. Он никогда еще не встречал более не приспособленного к войне человека.

– Нас обоих там не было, – отрезала историк. – Но мы оба не хотим, чтобы Уворен стал преемником твоего отца. Он обладает многими талантами. Он владеет искусством войны, у него много сторонников, и за ним поддержка Лотброков. – Хранительница упомянула Дом Уворена. – Но у него дурной характер, который создает проблемы. Он лишен мудрости и действует только в собственных интересах. Мне очень не хочется, чтобы он управлял Черной Страной. Ты понимаешь, зачем он тянет время?

– Собственный интерес, – ответил Роупер горько. – Он не станет рисковать чем-то ради других.

Джокул неодобрительно вздохнул.

– Не следует принижать Уворена, – произнес он. – Ненависть – плохой советчик.

– Не надо меня воспитывать! – перебил его Роупер.

То, что Джокул не доверял сильным чувствам, его не удивило.

Историк протестующе махнула рукой Джокулу, как бы прося не вмешиваться.

– Не огрызайся, – сказала она Роуперу спокойным тоном. – Просто подумай. Уворен остается в крепости, потому что знает: за то, что Черная Страна объята пламенем, проклинать станут тебя. Формально лорд сейчас ты, и он ждет, когда разочарование достигнет апогея. Он ждет, лорд Роупер, ждет момента, когда сможет узурпировать твою власть так, что все воспримут это с облегчением. Время работает против тебя, следовательно, ты должен начать действовать первым.

– Если бы меня хоть кто-то поддерживал… – ответил Роупер. – Была бы такая возможность, я бы лучше повел армию в атаку.

Историк подняла брови.

– И что тебе для этого не хватает? – спросила она, внимательно следя за тем, как Роупер отреагирует на ее вопрос. Очевидно, это была проверка, и Роупер, загнанный этими двумя людьми в угол, не нашелся, что ответить. – Мы не собираемся обеспечивать тебя Каменным Троном, – продолжила она, преодолевая его внутреннее сопротивление. – У нас нет на это власти. Но нам хотелось бы увидеть, как ты сделаешь это сам. Уворен обладает влиянием, богатством, репутацией и союзниками. Если хочешь бросить ему вызов, придется раздобыть все это и тебе.

– Прежде всего, союзников, – ответил Роупер. – Мой Дом не настолько силен, чтобы противостоять Лотброкам.

– Твой отец был сильным правителем, – сказала историк. – Сильные правители не нуждаются в том, чтобы возвышать членов своей семьи над другими, но из-за такой политики твой трон стал шатким. Даже те из Дома Йормунрекуров, кто уже добился высоких постов и статусов, поддержат тебя неохотно – скорее, присоединятся к другим, уже сложившимся группировкам, или предпочтут остаться в стороне. Тем не менее у Уворена много врагов. Пока власть в его руках, они затихли, опасаясь обнаружить себя. Но ты должен разбудить их и заставить действовать в открытую.

– И кто эти враги?

Историк слегка пожала плечами, прежде чем ответить.

– Найти их – твоя задача. Твоя проверка. Хоть ты и думал, что трон достанется тебе по праву рождения, но его еще надо заслужить. Вот и посмотрим, хватит ли твоих способностей на то, чтобы справиться с Увореном. – Тон ее голоса был спокойным, но взгляд выбивал Роупера из колеи. – Если у тебя получится, то ты станешь самым уважаемым Черным Лордом за многие столетия, поскольку для достижения этой цели тебе понадобится задействовать все, что у тебя есть. Буквально все, в прямом смысле слова, и даже этого, скорее всего, окажется недостаточно: все твое обаяние, все твои стратегические способности, всю твою удачу. Он исключительно могучий воин, но только величайшие могут сражаться на любой арене.

На этих словах Джокул прекратил наконец вертеть монету и кинул ее на древний дубовый стол.

«Что ж, тогда начнем», – подумал Роупер.

– Он могучий воин, его опыт в несколько раз обширнее моего, и он знает об этой «арене» безмерно больше, чем я. Это даже нельзя назвать состязанием, но… я брошу ему вызов. С чего мне следует начать?

Джокул, который, казалось, был против того, чтобы оказывать ему помощь, продолжал хранить молчание.

Снова ответила Хранительница:

– С гвардейца по имени Грей Конратсон, – сказала она. – Когда-то он соперничал с Увореном за звание капитана гвардии и был абсолютно уверен в том, что одержит над ним победу. Правда, за ним не стоит никакого могущественного Дома, и он не обладает никакой властью, даже формальной. Но он самый непримиримый конкурент Уворена и пользуется всеобщим уважением. Склони на свою сторону Грея – и ты приобретешь сразу двух значимых союзников.

– Двух?

– У Грея есть протеже – ликтор по имени Прайс Рубенсон.

– Прайс? – повторил Роупер тупо. Не так давно в этом самом зале он старался запомнить и это имя, и лицо человека, которому оно принадлежало. – Но он член военного совета Уворена. И мне не кажется, что он захочет помогать мне.

– Я тоже сомневаюсь, – согласилась Хранительница, приподняв бровь. – Но он входит в военный совет Уворена только потому, что является самым популярным человеком в Черной Стране. Уворен хочет склонить его на свою сторону. Народ боготворит Прайса, о чем Уворен может только мечтать. А Прайс прислушивается только к одному человеку. Следовательно, надо завоевать расположение Грея. Займись этим первым делом.

Роупер пробежался пальцами по каменным подлокотникам.

– Но это может привести только к одному, – сказал он.

– К гражданской войне, – закончила за него Хранительница.

– …причем в тот момент, когда мы подверглись вторжению. Мой отец всегда считал, что это может стать величайшей бедой для страны. И это случится во время моего правления…

Роупер повернул голову и уныло посмотрел на огонь.

– Это промах твоего отца, – ответила женщина. Своей суровой решительностью она напоминала Роуперу Кинортаса. – Ты попал в очень тяжелое положение. Собственно, только поэтому мы тебе помогаем. Уворен ясно показал, что готов даже спалить всю страну дотла, лишь бы выдернуть из-под тебя это кресло. – Она указала на Каменный Трон. – Потому-то тебе и нужны союзники. И гласные союзы в том числе.

– Женитьба? – спросил Роупер.

– Женитьба, – подтвердила она, слегка кивнув. – Реши, с кем именно.

Она поднялась, и Роупер с удивлением заметил уже находящегося за ее спиной Джокула. Присутствие бледного человека было настолько призрачным, что Роупер даже не увидел, в какой момент тот встал. Роупер с усилием поднялся вслед за ними, и в этот момент заговорил сам Джокул.

– Первое, что ты должен сделать, – это найти себе надежного телохранителя. Уворен видел, что мы общались. И теперь тебе угрожает опасность бо́льшая, чем когда бы то ни было. У тебя есть воин, который мог бы тебе помогать?

Роупер глубоко задумался:

– Возможно.

Джокул кивнул:

– Задействуй его. Но помни: информаторы у Уворена повсюду.

Джокул сложился в талии, изобразив поклон, и пошел к двери. Историк не сдвинулась с места, продолжая смотреть на Роупера.

– Не разочаруй меня, лорд, – сказала она. – Я верю в то, что ты нам еще понадобишься.

Она развернулась и пошла к двери, придерживаемой для нее Джокулом. После того как она вышла, Джокул повернулся и посмотрел на Роупера, не отпуская дверную ручку.

– Ты, безусловно, в своем праве, лорд, но… Стабильность страны только укрепится от твоей смерти. Так или иначе, но в грядущие времена нам понадобится жесткий правитель. Поэтому делай то, что обязан, милорд. Или свои обязанности исполнит Криптей.