Текст книги "Пламя"

Леонард Коэн
Пламя

© Немцов М., перевод на русский язык, 2020

© Нугатов В., перевод на русский язык, 2020

© Сен-Сеньков А., перевод на русский язык, 2020

© Мартынова Ш., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Предисловие

Перевод М. Немцова

В томике этом – последние поэтические произведения моего отца. Жаль, что он не увидел результата, – дело не в том, что в его руках эта книга стала бы лучше, воплощенней, щедрее и изящнее или точнее напоминала бы его самого и ту форму, какую он замыслил для этого подношения своим читателям, – а из-за того, что он оставался жить для того, чтобы ее сделать: в конце она была его единственной причиной дышать. В то трудное время, пока ее составлял, он рассылал электронные письма «не беспокоить» тем немногим из нас, кто регулярно к нему заглядывал. Он возобновил свою приверженность строгой практике медитации для того, чтобы сосредоточить ум вопреки острой боли множества компрессионных переломов и слабости его тела. Часто говорил мне, что во всех стратегиях искусства и житья, какие он применял в своей богатой и сложной жизни, жалел об одном: что не был крепче верен признанию того, что писать – единственное его утешение, его истиннейшая цель в жизни.

Прежде всего прочего отец мой был поэтом. Он относился к своему призванию, как сам записывает это в блокнотах, как к некоему «заданию Б-га». (Дефис здесь указывает на его почтение к божеству, его нежелание писать божественное имя даже по-английски – это старый еврейский обычай и еще одно свидетельство той верности, какую он примешивал к своей свободе.) «Религия, учителя, женщины, наркотики, дорога, слава, деньги… ничто не приносит мне такого кайфа и не предлагает такой передышки от мук, как чернение страниц, как письмо». Этот манифест утверждал еще и сожаленье: Леонард предлагал свою литературную жертву как объяснение тому, что, как ему казалось, было скверным отцовством, неудавшимися отношениями и небрежностью к финансам и здоровью. На память мне приходит одна из его менее известных песен (и одна из моих любимейших): «Я многое забросил – шел вдаль за красотой»[1]1
  Пер. Шаши Мартыновой. – Здесь и далее примечания переводчиков.


[Закрыть]. Но, видимо, не слишком далеко: по его мнению, забросил он недостаточно. И он знал: эта книга должна была стать его последним даром.

В детстве, если я просил у папы денег на сласти из лавки на углу, он частенько советовал мне пошарить по карманам его спортивного пиджака, не завалялись ли в нем купюры или мелочь. Забравшись туда, я неизменно находил какой-нибудь блокнот. Когда, повзрослев, спрашивал, нет ли у него зажигалки или спичек, я выдвигал ящики стола и обнаруживал там тетрадки и записные книжки. Однажды я поинтересовался, нет ли у него текилы, и меня отправили к холодильнику, где я нашел обындевевший забытый блокнот. И впрямь – если кто-то знал моего отца, знал он (среди множества другого чудесного) человека с бумагами, тетрадками и коктейльными салфетками – все исписаны его узнаваемым почерком, – разбросанными (опрятно) повсюду. Они возникали из гостиничных тумбочек или из магазинчиков, где всё по 99 центов; теми, что были позолочены, переплетены в кожу, причудливы или как-то иначе важно выглядели, не пользовались никогда. Отец мой предпочитал сосуды поскромнее. К началу 1990-х годов целые складские шкафчики уже были наполнены коробками с его блокнотами – и в блокнотах этих содержалась целая жизнь, посвященная тому, что превыше прочего определяло этого человека. Писать было его причиной жить. То был огонь, который он поддерживал, самое значительное пламя, что он подкармливал. Оно так и не погасло.

Есть множество тем и слов, повторяющихся в произведениях моего отца: замерзший, сломанный, нагой, пламя и огонь. На задней стороне конверта первого альбома (эту фразу он вставил в более позднюю песню) – «шел по пятам огонь за Жанной д’Арк». «Кто у огня?» – как известно, спрашивал он в песне о судьбе, где изощренно использована еврейская молитва. «Зеленую тонкую свечку поднес я под ревность твою»[2]2
  Пер. Шаши Мартыновой.


[Закрыть]. Та свеча была лишь первой из множества растепленных. Во всех его произведениях есть огни и языки пламени, для творенья и разрушенья, для жара и света, для жажды и ее утоления. Он возжигал огни и прилежно их поддерживал. Он изучал и записывал их последствия. Его бодрила их опасность – он часто говорил о том, что в искусстве других недостаточно «опасности», и восхвалял «восторг мысли, что горит в огне».

Эта его увлеченность огнем длилась до самого конца. «Хочешь темнее – пламя убьем», – произносил он в своем последнем альбоме, прощальном. Умер он 7 ноября 2016 года. Теперь все ощущается темнее, но пламя не убито. Каждая страница, что он зачернил, – неугасающее свидетельство горящей души.

Эдам Коэн, февраль 2018 года

Заметка редакторов

Перевод М. Немцова

В последние месяцы жизни, невзирая на несколько физических ограничений, Леонард Коэн подбирал тексты для того, что станет последним томиком его поэзии. «Пламя» представляет эту работу в том формате, какой, полагают его редакторы профессора Роберт Фэгген и Александра Плешояно и его давний канадский издатель, отражает намерения Леонарда на основе той рукописи, что он составил, и в качестве руководства пользуясь теми стилистическими предпочтениями, какие он выражал в предыдущих книгах. Роберт Фэгген начал этот проект в тесном сотрудничестве с Леонардом, а Александра Плешояно присоединилась, чтобы помочь и довести редактуру до конца, в апреле 2017 года. Название предложил сын Леонарда Эдам Коэн.

Леонард предоставил ясные указания, как обустроить эту книгу: она должна была содержать письменные работы и щедрую россыпь его рисунков и автопортретов. Он представлял себе три раздела. В первом – шестьдесят три стихотворения, которые Леонард тщательно выбрал из сокровищницы неопубликованных произведений, которой не один десяток лет. Известно, что Леонард годами работал над своими стихами – иногда десятилетиями, – прежде чем они оказывались опубликованными; эти шестьдесят три стихотворения он считал произведениями законченными.

Второй раздел содержит те стихи, что стали песнями в последних четырех его альбомах. Все тексты песен Леонарда начинались как стихи, и потому их можно расценивать как полноправные стихотворения в большей мере, нежели у большинства авторов песен. Стоит отметить, что некоторые тексты Леонард перед выходом альбома, в который песни эти были включены, публиковал в журнале «Нью-Йоркер». В последнее время это касалось «Правь свой путь», а ранее – «Улицы», «Почти как блюз» и «Домой». Представляя здесь тексты песен с альбома Анжанэ Томас «Синий код» (2006), спродюсированного Леонардом, и с собственных его пластинок «Старые замыслы» (2012), «Ходовые хлопоты» (2014) и «Хочешь темнее» (2016), мы следовали тому форматированию, каким Леонард пользовался в книге избранных стихов и песен «Музыка чужака» (1993), куда было включено множество текстов песен. Внимательные читатели отметят различия между тем, как стихи эти напечатаны в «Пламени», и тем, как они представлены на альбомах.

Третий раздел книги представляет собой выборку записей из блокнотов Леонарда, которые он вел с ранней юности до последнего дня своей жизни. Расшифровкой более трех тысяч страниц блокнотов, охватывающих шесть десятков лет, заведовал Роберт Фэгген. Хоть Леонард и участвовал в отборе заметок из записных книжек для «Пламени», окончательного их порядка он так и не обозначил. Проблематично было бы – если и вовсе не невозможно – блюсти хронологический порядок, потому что Леонард зачастую писал в одних и тех же блокнотах по многу лет, внося разные записи чернилами разных цветов. Он нумеровал свои записные книжки согласно системе, которую мы не понимаем. При всем при этом мы предпочли следовать порядку записных книжек по их нумерации, пусть порядок этот и не везде хронологический. В выборке этих заметок из записных книжек присутствует россыпь куплетов и строк – то, что Леонард однажды назвал «клочками», – и читателям, знакомым с произведениями Леонарда, зачастую будут попадаться записи, с виду похожие на рабочие черновики стихов и текстов песен. Никаких попыток слепить определенное повествование из этих записных книжек не делалось, и записи воспроизведены здесь как можно ближе к тому, как они выглядят в самих блокнотах: мы не делали никаких попыток менять пунктуацию или разбивку на строки. При транскрипции заметок из записных книжек мы соблюдали определенные условности, поэтому при воспроизведении этих заметок употребляются следующие символы: {} обозначают слово или фразу, написанные выше или ниже строки, [?] указывает на неразборчивое слово или фразу, а * * * отмечает отбивку между записями в блокноте.

Помимо этих трех разделов книги, Леонард хотел опубликовать свою благодарственную речь при награждении его Премией принца Астурийского в Испании 21 октября 2011 года. Также мы включили в эту книгу – благодаря любезности Питера Скотта, друга и коллеги Леонарда, – одно из последних электронных писем его, отправленных меньше чем за сутки до его кончины.

Леонард предлагал напечатать некоторые его автопортреты и рисунки – эту практику он начал в «Книге томления» (2006). Поскольку возможности рассортировать этот материал у самого Леонарда не было, Александра Плешояно выбрала из всего корпуса его художественных работ почти семьдесят автопортретов вместе с двадцатью четырьмя рисунками. Также Леонард согласился на то, чтобы мы воспроизвели некоторые страницы его блокнотов как иллюстрации: в книгу включены двадцать таких изображений.

Наконец, несколько замечаний об отдельных стихотворениях. «Полная занятость» – по сути, более длинный вариант стихотворения «Б-г желает свою песнь». Также следует отметить сходство между стихотворениями «Удачный вечер» и «Много пил». «Откат волны» был выпущен как песня на альбоме Леонарда «Дорогая Хизер» (2004). Стихотворение «Никогда не бедокурил» также вышло как песня на концертном альбоме Леонарда «Не могу забыть: воспоминание о Большом Турне» (2015). Стихотворения «Улица» и «Спасибо за танец» в несколько отличных вариантах представлены как тексты песен во второй части книги. Те, кто знаком с веб-сайтом «Досье Леонарда Коэна», которым занимается Яркко Арьятсало, узнают несколько стихотворений, автопортретов и рисунков, которые размещены там с разрешения Леонарда.

Роберт Фэгген и Александра Плешояно, июль 2018 года

Стихи

Бывает у сердец

Перевод М. Немцова

 
Я стихи работал честно
Но искусством их не звал
С Иисусом мне уныло
Да и Маркса я читал
Пламя гаснуть не просил я
Искра – ярче под конец
Так ступай скажи мессии
Как бывает у сердец
 
 
Дымка летних поцелуев
Где второй я занял ряд
Женщины за все в ответе
Где соперники бузят
Дело, в общем, пустяково
Но оставило рубец
И пришел я вновь проверить
Как бывает у сердец
 
 
Одевался я шикарно
Ставил цену просфоре
У меня на кухне киска
И пантера во дворе
Мне в застенке одаренных
Дружбу предлагал стрелец
Чтоб не нужно было знать мне
Как бывает у сердец
 
 
Следовало все предвидеть —
Словно карту звезд я знал
И не стоило глядеть мне
Первый взгляд – уже пропал
Парой были мы что надо
Но уж лучше без колец
Некрасиво, неизящно
Как бывает у сердец
 
 
Ангел обзавелся скрипкой
А на лире – черт игрун
Души – мелкая рыбешка
И акула – каждый ум
Я открыл все окна в доме
Да темно, темно везде
Просто сдайся – станет проще
Что бывает у сердец
 
 
Свою честную работу
Я искусством не считал —
Там рабы уже трудились
Жар певцов жал и сжирал
Правосудие прогнулось
И калеки прут в нужде
Все спустил я, защищая
Что бывает у сердец
 
 
Я учился вместе с нищим
Ему драли кожу с плеч
Когти очень многих женщин
Кем не смог он пренебречь
Нет урока, нет морали
Не поет в листве скворец
Нищий лишь благословляет
Что бывает у сердец
 
 
Я всегда работал честно
Но искусством не считал
То, что мог поднять, не тужась
Профбилет свой потерял
Из отцовского обреза
С детства я умел стрелять
Мы сражались за идею
Не за право восставать
 
 
Пламя гаснуть не просил я
Искра – ярче под конец
Так ступай скажи мессии
Как бывает у сердец
 

24 июня 2016 года

Люблю

Перевод М. Немцова

 
Люблю тебя я, Мэри
Как словом не сказать
А если б мог сказать я
Нас бы пришли вязать
 
 
Арестовали нас бы
И выбросили ключ
Мир нас не любит, Мэри
Он мстителен и злющ
 
 
У нас минутка, Мэри
А после нам – кранты
40 секунд от силы
Так мало, знаешь ты
 
 
30 секунд, малышка
Осталось нам любить
Услышат, как смеемся мы
И нас примчатся бить
 
 
Люблю тебя я, Мэри
Как словом не сказать
А если б и сказал я
Пришли бы нас вязать
 
 
Нас заперли бы в карцер
И выбросили ключ
Мир нас не любит, Мэри
Он мерзок и колюч
 

Каре ягненка

Перевод М. Немцова

 
вспоминаю каре ягненка
на днях у Мойши
 
 
все мы вкусные друг для друга
всякая плоть съедобна
даже рептилии и насекомые
 
 
даже ядовитый норвежский лютефиск
зарытый в землю за тысячу лет перед подачей
даже ядовитую японскую рыбу фугу
можно приготовить так
чтобы гарантировать разумный риск
за столом
 
 
я слышал по радио
счастливый кролик на кроличьей ферме
крольчихе-экстрасенсу
 
 
не грусти
здесь классно
все такие добрые
 
 
мы не одни такие
сказал кролик
успокаивая ее
 
 
всех нас захавают
как сказал кролик
крольчихе-экстрасенсу
 

2006

Поздно менять

Перевод М. Немцова

 
Поздно менять
Свой взгляд в былом
Ушел в тираж
Мой милый том
 
 
Поздно стыдить
Им нипочем:
Игра людей
С нагим огнем
 
 
Поздно на меч
Себя бросать
Сейчас ведь год
20—05
 
 
Не важно, чем
Накрыт мне стол
Ты опоздал
Мой милый том
 
 
Весь смысл стихов
Не в болтовне
Они – о них
Не обо мне
 

Я не знал

Перевод М. Немцова

 
Я знаю, что я слаб
Я знаю – ты сильна
И мне не место здесь
Колена преклонять
 
 
А если б я рукой
Твою красу мог взять
Пошли бы кровь и гной
Могу это понять
 
 
Колени развела
Сиротство показав
И сорвалось с цепей
То сердце без родства
 
 
Ты, от натуги ослабев
На душу мне легла
Отверг ум душу, но с тобой
Будет она цела
 
 
Чтобы я мог твою красу
Любить издалека
Пока в мой безразличный мир
Не вступишь ты, близка
 
 
Порой так одиноко
Что рушить не с руки
На баш тебя я б обменял
Весь свой запас тоски
 
 
Ведь я не знал
Не знал
Не знал
Как нужен я тебе
 

Я так больше не могу

Перевод М. Немцова

 
О плод мира, нас венчали
вовсе не на кожуре
в нас швыряли не лузгу
я так больше не могу
 
 
должен быть предел у жирных
и надежда, чтобы нищий
жил себе, ей-ей, не лгу
я так больше не могу
 
 
сколько врак у них про Б-га
гнут и гонят на бегу
всяк – хозяин на торгу
я так больше не могу
 

Откат волны

Перевод Шаши Мартыновой и М. Немцова

 
Я выплыл в отлив
Ночь была без луны
И знаки на небе
Совсем не ясны
Там меня поджидал
Откат волны
 
 
Швырнул на песок
Что морю чужой
С дитем на руках
И со стылой душой
И с сердцем моим
В форме плошки пустой
 

В редких случаях

Перевод В. Нугатова

 
В редких случаях
меня наделяли способностью
гнать волны эмоций
по всему миру.
Это объективные события,
на которыми я был не властен.
Я поднялся на открытую сцену,
когда солнце только садилось за Башней Толидо,
и меня не отпускали
до полуночи.
Все мы,
музыканты и публика,
растеклись в благодарности.
Не было ничего, кроме
звездной темноты,
запаха скошенного сена,
и ветер поглаживал
каждого по лбу.
Я даже мелодии не помню.
Все шептали вокруг в унисон,
а я ничего не понимал.
Уходя со сцены,
спросил импресарио,
что они там говорили.
Он сказал, что они скандировали:
то-ре-ро, то-ре-ро.
В отель меня отвезла молодая девушка,
краса всей нации.
Все окна были опущены.
Поездка без сучка и задоринки.
Я не чувствовал дороги
и притяженья конечного пункта.
Мы не разговаривали,
и не могло быть и речи,
чтобы она зашла в фойе
или поднялась в мой номер.
Лишь недавно
вспомнил эту давнюю езду,
и с тех пор
хочется быть невесомым,
да никогда не выходит.
 

Мой адвокат

Перевод М. Немцова

 
Мой адвокат говорит, не волнуйся
Мол, революцию сгубила наркота
Подводит к окну пентхауса
Рассказывает о планах
Подделать луну
 

1978

Не взломать мне код

Перевод Шаши Мартыновой и М. Немцова

 
Не взломать мне код
Льда нашей любви
Поздно понимать
Какой тут был пароль
 
 
К былому тянусь
И достану вот-вот
Но мне всё вокруг
Как последний оплот
 
 
Квиты мы во всем
Что там вспоминать
Но слышу я посулы
Тебе свои опять
 
 
Растранжирили мы
Свою правду почти
Но мы стелем постель
Подметаем полы
 
 
Если мир фальшив
Этот мир – не мой
Если кликнет тьма —
Двинусь за тобой
 
 
В пору срамоты
В страшную Беду
Позовут тебя —
Я с тобой уйду
 

Я гляжу на флаг

Перевод М. Немцова

 
Я гляжу на флаг
На сердце руку положил весь строй
Ах вот бы победить еще
В какой-нибудь из наших войн
 

Удачный вечер!!!!! Воскресенье, 7 марта 2004 года

Перевод М. Немцова

 
Скажем, в тот удачный вечер
я знал, что дом в порядке
и смог незримо ускользнуть
хоть и горел желаньем
 
 
По тайной лестнице сбежав
в лесу я оказался
хоть ночь темна, спокоен я
дом у меня в порядке
 
 
Удача или мастерство —
никто меня не видел
слепа и скрытна эта ночь
маяк мне – только сердце
 
 
И бакен этот на мой путь
вернее солнца светит
там ждет меня Она Одна
из всех, кто есть на свете
 
 
А ночь затем велит мне встать —
ее уже раздела
и тем, кем стал Адам, Ей стать
как Еве до раздела
 
 
Чтоб Ей сумел я показать
что для Нее таится
то, что оставила Любовь
прежде, чем мир родится
 
 
Ее сосцы в руке Моей
ее персты – Мне чудо
лес возопил, из мертвых встав
и аромат повсюду
 
 
А кроткий ветер со стены
в сговорчивом тумане
разит меня у губ Ее
и Нас так нежно ранит
 
 
И привязавшись, сдавшись Ей —
влюбленной и Любови
мы тонем лилиями с Ней
всегда и вечно внове
 

Грозится нас убить он

Перевод М. Немцова

 
грозится нас убить он
так часто и так чисто
скажи, что его любишь
и он чуть-чуть смягчится
 
 
давай слегка помедлим
давай придем позднее
враг набирает силу
пусть станет он сильнее
 

Роси сказал

Перевод М. Немцова

 
1.
 
 
Роси сказал:
 
 
Дзикан-сан, ты должен кое-что знать
 
 
да, Роси
 
 
ты худший мой ученик за все время
 
 
2.
 
 
Я исчез лет на десять.
Когда вернулся в Лос-Анджелес,
Роси пригласил на ужин.
После ужина он захотел остаться со мной наедине.
 
 
Роси сказал:
 
 
Когда ты уехал, половина меня умерла.
 
 
Я сказал:
 
 
Не верю.
 
 
Роси сказал:
 
 
Хороший ответ.
 
 
3.
Во время сексуального скандала с Роси (ему было уже 105)
в газетных репортажах часто упоминалось
о моей связи с ним.
 
 
Роси сказал:
 
 
Я доставляю тебе кучу хлопот.
 
 
Я сказал:
 
 
Да, Роси, ты доставляешь мне кучу хлопот.
 
 
Роси сказал:
 
 
Я должен умереть.
 
 
Я сказал:
 
 
Не поможет.
 
 
Роси не рассмеялся.
 

Если б не было картин

Перевод В. Нугатова

 
Если б не было в мире картин,
Мои были бы очень важны.
С песнями та же беда.
Раз уж это не так, поскорей станем в ряд,
Где-нибудь поближе к концу.
Порой я видел, как пошлым техницветом
Унижали женщину в журнале.
Я пытался ее воссоздать
В лучшей обстановке.
Порой мужчина.
Порой мне позировали живые люди.
Можно им повторить?
Спасибо, что пришли.
Еще обожал на столе предметы —
Подсвечники, там, или пепельницы,
Да и сам стол.
С зеркала на бюро
Спозаранку
Срисовал
Сотни автопортретов,
Напоминавших о том да сем.
Куратор назвал эту выставку
«Рисунки словами».
А я называю свои работы
«Годные украшения».
 

15 января 2007 года, кафе на Сицилии

Перевод М. Немцова

 
На коленях стою
Своих лет на краю
Дай мне в зеркало страсти упасть
 
 
А все, что я знал
Прочь уносит пусть шквал
В горнем свете мне жизнь свою прясть
 
 
Не найду я в нем тень
Но есть ночь, но есть день
И в объятиях – истины дрожь
 
 
Там есть то, что утратишь
И то, что найдешь
Что напишешь, а что и сотрешь
 
 
И тогда мое сердце вскроется
И хлынет любви океан
В несказанную схему страдания
Где давно уничтожен сам план
 

Оставшись

Перевод В. Нугатова

 
Оставшись без Сахары
я осмотрелся в комнате
и высмотрел ее сумочку
у ножки стула
просмотрел все записи
карандашом для бровей
в маленьком блокноте
нашел те самые стихи
что вы сейчас прочтете —
буквы размазались
но вот слово в слово:
«Выпрямись, маленький воин, – кончались они, —
ты не растратил жизнь понапрасну
на любовь ко мне».
 

Масштабы любви

Перевод В. Нугатова

 
Слышу порой как ты резко встанешь
и развернувшись
идешь ко мне
слышу будто бы шорох
Сердце скачет навстречу тебе
в воздухе
чтоб отвезти домой
и снова долго жить вместе
Потом вспоминаю
о непреодолимых масштабах любви
и готовлюсь к последствиям
воспоминаний и грусти
но воспоминания с перечнем лет
вежливо отворачиваются
а грусть как теленок
опускается на колени
в солому изумления
и на минуту пока еще
твоя смерть жива
мы отдыхаем
в вечных объятьях друг друга
 

Полная занятость

Посвящается В. Р. (1978–2000)

Перевод М. Немцова

 
Ванесса позвонила
аж из Торонто.
Сказала, что я
могу на нее полагаться,
если узнаю, почем фунт лиха.
Повесив трубку,
я поиграл
на свирели с шестью отверстиями,
которую она мне вручила
по случаю нашей разлуки.
Я ощупью понял пальцовку
и играл лучше,
чем когда бы то ни было.
Из глаз у меня лились слезы
из-за звучания
и воспоминания
о ее необычайной красе,
какой никому не избегнуть,
и потому что она сказала,
что песня пропала,
а меня избрали
из всех безработных,
меня выбрали
ее вернуть.
 
 
Тебя вижу я в окнах
открытых – смотри:
ничего нет за ними
ничего нет внутри.
 
 
Ты снимаешь сандалии
гривой бурю устрой,
опала краса твоя
износилась листвой
 
 
Письмо запечатано,
дописана повесть.
Ты вручила мне лилию —
а теперь это поле.