Текст книги "Мультиверсум"

Глава 13

«Я должен ее найти… – Быстрым, размашистым шагом Алекс устремился дальше по улице. – Если Марко прав и жизнь Дженни в параллельном измерении не так уж и отличается от нашей, возможно, в этой реальности она живет в том же доме».

Мысли путались и не давали возможности успокоиться.

Алекс был на другом конце света, один. На встречу никто не пришел, но он не хотел терять надежду на свидание с Дженни. Она была частью его прошлого, он знал ее в детстве.

«Если, конечно, и это воспоминание не галлюцинация», – думал Алекс, пока зашнуровывал ботинок, поставив ногу на парапет, отделяющий тротуар от пляжа.

Нет, не может быть. Дженни должна существовать, и он будет искать ее по всему городу, не жалея сил. О том, где переночует, он подумает позже.

Идя по Эспланаде, он начал останавливать людей и спрашивать, не знают ли они случайно семью Грейвер. Ничего лучшего ему в голову не пришло, к тому же он надеялся, что если будет до вечера расспрашивать всех прохожих, то по закону вероятности обязательно раздобудет какие-нибудь ценные сведения.

Сначала Алекс попытал продавца хот-догов, но о Дженни ничего не узнал, – только зря купил хот-дог, чтобы получить какие-нибудь полезные или хотя бы понятные ответы от этого парня из Азии.

«Большое спасибо…» – сказал он про себя, отходя от ларька и не зная, куда девать недоеденную сосиску в тесте. Через несколько минут на пути ему попалась женщина, гулявшая с таксой на поводке. Алекс задал ей свой обычный вопрос, но из-за ее сильного австралийского акцента не понял ответ. После нескольких неуклюжих попыток объясниться жестами он сдался и пошел дальше по Эспланаде.

Три девушки примерно его возраста, кажется, в ответ лишь передразнили на сленге; служащий в костюме и галстуке отмахнулся и поспешил своей дорогой; мужчина и женщина лет тридцати подумали, что понимают, о ком спрашивает Алекс, а потом поняли, что перепутали Грейверов с Брейверами; наконец, его самого остановила женщина с листовками, которая ничего не знала о семье Дженни, но охотно поведала о «Церкви Иисуса» и пригласила Алекса на собрания секты.

Около пяти вечера Алекс без сил упал на скамейку.

«Где же ты, Дженни?..» – произнеся про себя этот вопрос, он сразу почувствовал дрожь, его глаза закрылись, а ум сосредоточился на самом себе. Мысли плыли в тишине, оторванные от окружающей действительности.

«Ты меня слышишь?» – подумал Алекс. Его слова эхом отозвались в пустоте.

Тишина.

«Дженни, где ты? Ты меня слышишь?»

Абсолютная тишина. И вдруг – крик.

Алекс в ужасе открыл глаза. Это была она! Дженни, зажав фломастер в зубах, подперев голову рукой, сидела за письменным столом перед раскрытыми книгами. Она отчетливо услышала мысль Алекса, но отогнала ее от себя.

Дженни сосредоточилась, стараясь ни о чем не думать. Это было очень трудно. Она парила в пустоте, с этим состоянием невозможно бороться. «Хватит!» – крикнула Дженни и побежала в ванную, где быстро скинула одежду и встала под горячую струю, пытаясь сосредоточиться только на звуке воды.

Алекс испуганно подпрыгнул на скамейке. Крик еще несколько мгновений эхом отдавался в его черепной коробке. Затем телепатический мост рухнул.

– Какого черта?! – громко воскликнул он, оглядываясь по сторонам. – Что происходит? Зачем она так делает?

Алекс с трудом поднялся со скамейки. От долгой ходьбы у него болели ноги, а попытка установить контакт с Дженни лишила его последних сил. Алекс побрел к центру города, свернув в один из переулков, ведущих в сердце района Альтона. Океан остался за спиной.

«Ради тебя я пролетел через полмира, Дженни… Я тебя найду».

«Этот мне подойдет», – решил Алекс, увидев на одной из улиц сияющую вывеску отеля St. James с тремя звездами. Он вошел в автоматические двери и оказался в холле. Немецкая пара пыталась объясниться с чернокожим портье на ресепшен. Их фигуры расплывались в уставших глазах Алекса. Справа, подальше от входа, он увидел диванчики, расставленные полукругом перед плазмой Samsung, и решил подождать там. Сев на диванчик, Алекс с облегчением сбросил с плеча рюкзак, теперь казавшийся очень тяжелым. По телевизору шли новости.

«Все мы в большая опасность… Ты важный».

Ему на ум вдруг пришли слова малайзийского гадальщика, который как будто снова оказался рядом со своей загадочной улыбкой и картами в руках.

Алекс повертел головой по сторонам, словно проверяя, не стоит ли этот чудик за его спиной, не следует ли он за ним безмолвной тенью. Нет, все было в порядке. Он посмотрел на свою правую руку. Она подрагивала.

Наконец немецкая пара отошла от стойки регистрации и направилась к выходу. Настала его очередь.

«Спокойно, Алекс, спокойно», – повторял он себе под нос, пока шел на ресепшен спросить, найдется ли для него одноместный номер. То ли из-за юного возраста гостя, то ли потому что тот был иностранцем, портье посмотрел на Алекса с недоверием, а потом попросил у него паспорт и кредитную карту. Проверив данные, он вручил карту-ключ от номера и показал, где лифты.

Дженни закрыла учебник в 19:15. Недавно домой вернулись родители. Клара накрывала на стол, а Роджер был в ванной. Девушка вышла из своей комнаты с гудящей головой после стольких часов, проведенных за логарифмами, и спустилась на первый этаж. Лишь на секунду она задержалась перед фотографией в рамке, висевшей на середине стены. На снимке были ее бабушка с дедушкой, которые смеялись, обняв друг друга. Дедушка положил свою руку на руку бабушки. Прекрасное фото, Дженни его обожала. Ей больше нравилось разговаривать с ними здесь, стоя на лестнице перед фото, чем преклоняя колени на гравии кладбища Сент-Килда.

– Дорогая, ты мне не поможешь? Все уже почти готово! – крикнула Клара из кухни.

– Приду через десять минут! – ответила Дженни, зайдя в гостиную и плюхнувшись на диван. Она чувствовала себя очень усталой и отдала бы все, чтобы поесть в гостиной, удобно устроившись с тарелкой на коленях.

– Через десять минут я уже сама все сделаю! Ты не могла бы прийти сейчас?

– О’кей, о’кей, иду.

Дженни уперлась руками в диван, чтобы оттолкнуться и встать, и почувствовала, какие они тяжелые и онемевшие. Ей бы поспать, хотя бы пять минут. Веки как будто налились свинцом. В одно мгновение в ее глазах все потемнело, а когда Дженни открыла глаза, то не могла бы сказать, спала ли она, и если да, то как долго.

Она вскочила, готовая услышать мамины упреки. Из гостиной было видно, что на кухне никого нет. Может, родители решили дать ей поспать и поэтому не позвали к ужину?

Дженни медленно пошла на кухню, но ее внимание привлекла картина, висевшая на стене рядом с диваном. На ней был изображен мужчина в костюме и галстуке, сидящий в черном кожаном кресле. Самодовольное лицо, жесткий взгляд, аккуратно зачесанные волосы. Мама, наверное, совсем недавно купила этот портрет.

– Кто этот чел? – спросил она вслух. – Мама, ты где?

Звук открывающейся входной двери отвлек ее от созерцания портрета, который загадочным образом оказался в их гостиной. Через секунду дверь открылась, и в прихожую вошла ее мама.

– Вот и я, – сказала Клара, ставя на пол сумки с покупками.

– Но, мама… – Дженни пристально посмотрела на маму, у которой была другая прическа. – Сколько я спала?

– Не знаю. А ты спала? Я ведь только что вошла. Все в порядке?

– А ужин, ты ведь… – растерянно пробормотала Дженни. – А когда вы успели повесить этого? Он ужасный. – Дженни кивнула на портрет.

– Ты про портрет Коннора? Надо же, странные вопросы ты мне задаешь. Мы повесили его в прошлое Рождество. Ты же мне помогала. Скажи, ты, случайно, не пила?

Дженни огляделась, не отвечая, так как ее внимание привлекли другие детали. Двухметровая напольная лампа, белая мебель, занимавшая всю стену напротив входной двери, а еще персидский ковер и черный офисный телефон-факс, почему-то заменивший ее любимый лиловый радиотелефон. Все изменилось за то время, пока она спала на диване. Чертовщина какая-то!

– А где папа?

Клара положила сумочку на диван и подошла к дочери. Погладила ее по лицу, положила руки ей на плечи.

– Дорогая, что с тобой?

– Со мной все нормально, – сказала Дженни, чувствуя, что ей становится не по себе. – Так где папа?

Клара прижала руку к губам, словно пытаясь скрыть внезапное волнение.

– Папы больше нет. Милая, ты же знаешь.

– Извини, что знаю?

– Ох, Дженни, ну зачем ты так со мной? Мне ведь тоже тяжело. Но мы должны с этим смириться, хотя до сих пор не верится, что это произошло. Бывают дни, когда я тоже вижу его повсюду.

Дженни с комом в горле несколько секунд стояла неподвижно, захваченная в плен материнских объятий. Потом она резко отстранилась, повернулась спиной к Кларе и пошла к лестнице. Шагая через ступени, поднялась наверх, зашла в свою комнату и захлопнула за собой дверь. Прежде чем в отчаянии броситься лицом вниз на кровать, она увидел ее – фотографию Роджера, стоящего на верхней ступеньке пьедестала после победы в соревнованиях по плаванию. Внизу красной ручкой было написано: «Папа, я по тебе очень скучаю. Дженни».

Когда Дженни открыла глаза, она снова была на диване.

– Ну ты идешь ужинать или нет? – крикнула Клара из кухни.

Дженни вскочила с дивана, тяжело дыша. Она огляделась. «Мой лиловый телефон…» Образы из только что приснившегося сна застыли в ее памяти, как фотографии, беспорядочно разбросанные по столу. Дженни поискала глазами портрет того таинственного мужчины в костюме и галстуке. На стене у дивана его не было. На своем месте мирно висел постер «Игр разума», одного из их любимых фильмов. Дженни пошла на кухню.

– Папа! – воскликнула она, увидев Роджера, как обычно, сидящего во главе стола. Подбежав к отцу, она обняла его и поцеловала в щеку.

– Эй, что такое? Тебе нужны деньги? – пошутил отец.

– Мне приснился кошмар, – ответила она задумчиво, – ты…

– Что я, Дженни?

Роджера, похоже, забавляло странное поведение дочери.

– Да нет, ничего. Это был просто сон. Хоть и очень реальный…

Алекс вышел из душа, лег на кровать и включил телевизор. Он впервые в жизни самостоятельно снял для себя номер в гостинице и сейчас чувствовал себя хозяином мира.

Обсохнув, Алекс оделся за считаные минуты, решив поскорее найти место, где можно было бы перекусить. Он вышел из номера около восьми часов вечера, спустился на цокольный этаж и поискал ресторан. Обнаружив его в конце длинного коридора, увешанного портретами великих джазменов прошлого, он увидел, что там почти никого нет. Одинокий официант нес дымящееся блюдо пожилому господину, сидевшему за столиком в глубине зала.

Алекс сел и начал изучать меню в ожидании официанта. Тишину зала нарушал лишь второй посетитель, шумно потягивающий с ложки горячий бульон.

«Попытка не пытка», – сказал себе Алекс, прежде чем встать и подойти к его столику.

– I’m sorry, sir[6]6
  Извините, сэр (англ.).


[Закрыть], – начал он смущенно. – Do you know a family… – Алекс судорожно вспоминал нужные слова, – called Graver?[7]7
  Вы знаете семью… именуемую Грейвер? (искаж. англ.)


[Закрыть]

Пожилой господин поднял глаза от тарелки и нахмурил лоб, отчего Алекс на мгновение смутился. Затем мужчина заговорил, отчетливо произнося слова на изысканном английском без диалектных интонаций.

Он сказал, что в последние годы мало что слышал об этой семье, но хорошо помнит славного Роджера Грейвера, который три года подряд становился чемпионом городского турнира по шахматам. Он посещал клуб, членом которого был Грейвер. Если память ему не изменяет, они жили на Блайт-стрит, в доме номер 21 или 23, возможно, где-то рядом. Он был в этом уверен, потому что несколько раз лично доставлял Грейверу приглашения на различные национальные турниры. Также он вспомнил еще одну подробность: у Грейверов была маленькая дочка.

– Спасибо! – Алекс сиял, он так обрадовался, что сбился на родной итальянский язык. Он сделал полупоклон, неуклюже прощаясь с этим солидным господином, который сообщил ему ценнейшую информацию. Алекс опросил половину района и потерял целый день, не получив никакого результата, но достаточно было войти в этот отель, чтобы наткнуться на нужного человека.

Сомнений больше не было: завтра он поговорит с Дженни.

Глава 14

Алекс провел ночь без сновидений. А если и видел сны, то от усталости не мог вспомнить их, проснувшись. В десять часов утра он вернулся на улицу, по которой пришел вчера и, свернув за угол, попал с Пиерс на Блайт-стрит. Карта города, взятая в отеле, не обманула: нужная ему улица была очень близко к Эспланаде.

Когда Алекс поравнялся с домом 23, сердце у него в груди забилось быстрее. Он вытянул шею, заглядывая во двор поверх калитки, когда услышал где-то за домом треньканье велосипедного звонка. Он уже собирался позвонить в калитку, как вдруг появилась девушка с длинными рыжеватыми волосами и остановилась перед входом в дом. Друг от друга их отделяла только короткая дорожка за калиткой.

– Она моего возраста… Боже, это она, – прошептал Алекс, робко поднимая руку, чтобы обратить на себя внимание.

Девушка обернулась, увидела его и нахмурилась. Алекс в смущении отвернулся. Несколько секунд он стоял, повернувшись спиной к дому, с закрытыми глазами.

«Что со мной? Ведь я прилетел с другого конца света ради этого момента…»

Он медленно развернулся обратно. Девушка в этот момент слезала с велосипеда.

– Джен… – начал Алекс, но имя застряло в горле, из него вылетел хриплый звук, похожий на кашель. Девушка снова посмотрела на Алекса, потом достала из кармана джинсов ключик и вставила его в замок на цепочке. Ее взгляд был встревоженным, как у беззащитного человека, который заметил за собой слежку и чувствует угрозу.

«Черт, я похож на маньяка!» – подумал Алекс и стал смотреть в сторону. Краем глаза он наблюдал за тем, как девушка, попятившись, прислоняет велосипед к стене.

– Мама! – робко позвала она, глядя в маленькое окошко, выходившее во двор. Внезапно дверь дома открылась, и вышла женщина в желтом фартуке.

– Сьюзан, ну наконец-то ты вернулась! – воскликнула она.

Девушка бросила на Алекса недоверчивый взгляд и быстро скрылась за дверью.

Только тогда разочарованный Алекс обратил внимание на почтовый ящик.

– «Веллер», – прочел он тихо и подумал: «Я опять промахнулся».

Пожилой мужчина в ресторане был уверен в названии улицы, но запамятовал номер дома. Алекс прошел несколько шагов в сторону дома 21. Коттеджи стояли в ряд, как в американских жилых кварталах, которые часто показывают в голливудских фильмах.

– «Томпсон», – прочитал он вслух, оказавшись перед почтовым ящиком. «Значит, здесь живут Томпсоны. Черт… опять не тот дом!» Подумав так, Алекс все-таки решил, что можно было бы попробовать разузнать у этих Томпсонов какую-нибудь информацию. В конце концов, не приснилось же все это старику, и если кто и мог что-то знать о Грейверах, то это, конечно, люди, жившие с ними на одной улице.

Калитка была открыта настежь. Алекс сделал несколько неуверенных шагов по дорожке, которая пересекала небольшую лужайку, почти такую же, как у соседнего дома. Поднялся по ступенькам крыльца и нажал на кнопку звонка у белой деревянной двери.

«Грейверы могли переехать, – подумал он. – Это вполне возможно».

В мире существует бесконечное количество возможностей, как и измерений, если вспомнить слова Марко. Алекс покачал головой, отгоняя эту мысль, чтобы сосредоточиться на более конкретных явлениях действительности: на улице и номере дома.

Дверь открыла женщина лет пятидесяти с вьющимися рыжими волосами, невысокая и довольно пышная.

– Who are you, little boy?[8]8
  Кто ты, мальчик? (англ.)


[Закрыть]

– I’m sorry, madam, – ответил Алекс, от волнения не справившись с дрожью в голосе. – I guess this is the wrong address[9]9
  Извините, мадам… Думаю, я ошибся адресом (искаж. англ.).


[Закрыть].

Алекс старался получше выговаривать английские слова, но акцент все равно выдавал его итальянское происхождение. Женщина спросила, кого он ищет, и Алекс обошел препятствие, на ходу придумав легенду: он старый школьный друг девушки по имени Дженни Грейвер, которая раньше жила вроде бы в этом доме, но он мог перепутать адрес. Он надеется ее здесь найти. Сам он переехал в Италию в возрасте восьми лет и давно ее не видел. Это самое простое, что он мог придумать, чтобы раздобыть какую-нибудь информацию.

Все время, пока Алекс говорил, рыжеволосая женщина скользила по нему подозрительным взглядом.

– Я немного говорю по-итальянски, – сказала она с сильным англосаксонским акцентом, впиваясь в Алекса пытливыми глазами. – Почему бы тебе не зайти на минутку?

Приглашение женщины его напугало. Алекс, казалось, вдруг потерял смелость, которая привела его сюда.

– Не хочу вас беспокоить… я… – Он сделал шаг назад.

Женщина пригвоздила его к крыльцу решительным взглядом.

– И все же я думаю, будет лучше, если ты войдешь.

Фраза миссис Томпсон прозвучала совсем не как приглашение. Это был приказ.

Несколько озадаченный, Алекс кивнул. Он не был уверен, что поступает правильно. Женщина повернулась к нему спиной и вошла в дом, подразумевая, что невольный гость последует за ней.

– Меня зовут Мэри Томпсон, проходи в гостиную, – сказала женщина, как только Алекс переступил порог.

Стены большого холла были сплошь покрыты картинами в толстых золотистых рамах. Алекс взглядом задержался на холсте, изображающем планету Земля, видимую с Луны. Лунная поверхность была похожа на широкую ухабистую дорогу, уходящую в пустоту, в то время как вдали вырисовывался контур огромной и прекрасной Земли, освещенной на три четверти Солнцем.

– Садись-садись, мальчик, – снова сказала женщина.

Алекс прошел в гостиную, но остался стоять у дверного косяка.

– Как тебя зовут?

– Алекс. Алессандро.

– И сколько ты жил… здесь, в Австралии? – спросила она тоном строгого дознавателя.

– Всю жизнь, пока мне не исполнилось восемь.

– Я приготовлю чашку чая. Ты любишь чай?

– Да. Спасибо, не беспокойтесь…

– Никакого беспокойства, little boy. Я давно хотела вернуться к практике итальянского языка… Я just… только что положила пакетик в чайник, и ты позвонил в дверь. Ты как будто специально пришел.

– Какое совпадение… – сказал Алекс нарочито дружеским тоном, хоть и был сбит с толку поведением женщины, которая чередовала добрые улыбки с испытующими взглядами, прямо как его учительница латыни на контрольных.

– Совпадений не бывает! Есть числа и знаки, – твердо сказала миссис Томпсон.

На вопрос в глазах Алекса она ответила с улыбкой:

– Я астролог. Для меня небо – открытая книга. Я провожу ночи на крыше, наблюдаю… У меня есть мощный телескоп, представляешь?

Алекс смущенно кивнул. Он не знал, как поддержать этот разговор.

– Но обратимся к нам. – Тон женщины резко изменился, ее взгляд стал серьезным. – Ты помнишь, как выглядела эта твоя подруга Дженни?

«Ну вот. Я влип».

– Прошло много лет, я уже не очень хорошо помню ее лицо. Она была очень смышленая и симпатичная… Захотелось снова с ней встретиться, раз уж я здесь, в Австралии, на каникулах с родителями. Но если она здесь больше не живет, то значит, переехала.

– Она была очень умной девочкой, это верно. И очень милой.

– Вы ее знали?

– Конечно.

Все тело Алекса вдруг напряглось. Он забегал глазами по комнате, будто бы ища выход. Женщина наблюдала за ним с ледяным выражением на лице.

– Понимаю… – пробормотал Алекс.

Мэри промокнула губы вышитой салфеткой, не сводя глаз с гостя.

– Я была ее няней.

«Прекрасно… Теперь я точно влип».

– Серьезно? Тогда, может быть, вы мне скажете…

– Ну хватит, – сухо перебила Мэри Томпсон. – Stop! Лучше ты скажи, почему ты здесь.

Алекс был у нее на крючке. А ведь он сразу почуял, что она не поверила в его легенду. Наверное, сейчас лучше было бы рассказать все как есть.

– Мэм, я пришел поздороваться с Дженни… Я думал…

– Даю тебе последнюю возможность перестать водить меня за нос, мальчик. Воспользуешься ею или предпочтешь продолжать это шоу?

Алекс уже собрался все ей рассказать, но потом подумал, что это не лучшая идея.

– Простите, мадам Томпсон. Я не хотел вас рассердить, просто я действительно плохо помню то время, когда нам было семь-восемь лет. Может, я ошибаюсь и…

– Дженнифер Грейвер умерла в шесть лет, – сказала женщина.

Ее слова оглушили Алекса. Дженни умерла? Как она могла умереть?

Растерянность на лице юноши лишь утвердила Мэри Томпсон в ее подозрениях.

– Я нянчила Дженни с рождения. Грейверы выбрали меня, потому что я знала итальянский.

Глаза Мэри Томпсон покраснели. Она вытащила из кармана блузки носовой платок и поймала скатившуюся по щеке слезу.

– Грейверы прожили здесь еще год, – продолжала она взволнованным голосом, – потом переехали в Брисбен, а дом оставили мне. Дженни была очень милой девочкой. Милой и ласковой. Всегда улыбалась. Она умерла у меня на глазах. В один миг. Помогала печь печенье, а уже через секунду лежала на полу с открытыми глазами. А теперь скажи мне, откуда у тебя этот адрес, кто ты такой, и перестань говорить, что в восемь лет вы вместе ходили в школу. Дженни не дожила до восьми лет.

Алекс как парализованный слушал слова женщины.

Дженни умерла. Значит, Дженни существовала или, вернее, когда-то существовала. Тогда с кем он разговаривал? Тот голос не мог принадлежать призраку. В сотый раз с тех пор как решил отправиться в Мельбурн, Алекс подумал, что он точно сошел с ума.

Мэри допила чай, постепенно к ней возвращалось самообладание. Алекс молчал, опустив голову и уткнув лицо в ладони.

– Теперь ты должен сказать все. Правду, this time[10]10
  На этот раз (англ.).


[Закрыть].

– Я…

– Как, черт возьми, ты оказался у моего дома?

– Благодаря Дженни, – ответил Алекс. Слова сами собой сорвались с его губ, он не мог ничего с этим поделать. Если Дженни умерла, не имело смысла что-либо скрывать, да и ситуация казалась теперь совершенно абсурдной. – Я никогда ее не видел и никогда не был ее другом. Я всю жизнь жил в Милане и в Австралию приехал впервые, я не отдыхаю с родителями. Я здесь один. Прилетел сюда с двумя пересадками: в Париже и Куала-Лумпуре. Сразу отправился на пирс Альтона, чтобы встретиться с Дженни. Она ждала меня там…

– Это какая-то бессмыслица! – воскликнула женщина. Теперь она действительно была в ярости.

– Я знаю.

– Тогда попробуй сказать что-нибудь толковое! Ты обманываешь меня с момента, как я открыла тебе дверь! А я не терплю никакой лжи, если речь идет о моей маленькой девочке. Она – самое дорогое, что у меня было на свете. Грейверы были моей семьей, я была ее частью. Все закончилось, когда Дженни умерла. Они уехали, и с тех пор я живу в одиночестве. Объясни мне, как такое возможно: ты являешься сюда и говоришь, что должен встретиться с Дженни на пристани в две тысячи четырнадцатом году, а она умерла в две тысячи четвертом?

Алекс глубоко вздохнул, набираясь смелости. Он чувствовал себя животным, запертым в тесной клетке. Он бросил взгляд в окно и успел заметить, как по тротуару стрелой промчался велосипедист. Наконец, почувствовав уверенность, он снова посмотрел в глаза Мэри Томпсон.

– Я с ней разговариваю, – признался Алекс.

Женщина поставила на столик пустую чашку, которую до сих пор держала в руке.

– Ты разговариваешь… с Дженни?

– Да.

– Ты медиум или экстрасенс? – Мэри повысила голос.

– Понятия не имею! – Алекс вскочил с кресла. – Не знаю, кто я такой и почему все это со мной происходит. Я тоже в шоке. У меня нет ответов. Я их ищу! Вот почему я позвонил к вам в дверь.

Мэри недоуменно смотрела на Алекса, который принялся не без любопытства разглядывать фотографии на полке. На каких-то снимках мадам Томпсон была запечатлена молодой, некоторые были сделаны совсем недавно. Другие, черно-белые, казались старинными. Однако на полке не было ни одной фотографии шестилетней девочки.

– Мне надо идти, – наконец сказал Алекс. Ему не хватало воздуха, ему казалось, что он стал пленником кошмара, из которого невозможно выбраться. Алекс поднял рюкзак с пола и прямиком направился к входной двери.