Текст книги "Амулет. Подземелья украденных сердец"

7

Грей, в старомодном твидовом костюме – пиджачке и шортах, которые носили в тридцатых годах прошлого века, – вышел из ворот заброшенного элеватора на мост, переброшенный через реку. Свою одежду он получил у Индрика перед выходом и был очень доволен, что наконец-то сменил свою робу на человеческий костюм. Он достал из кармана кепку, надел её на голову, убрав длинные седые волосы назад, покрепче завязал шнурки на высоких коричневых ботинках и зашагал по мосту, перепрыгивая через прорехи в старых досках.

На середине моста он остановился и оглянулся по сторонам.

Было тихо, не по-осеннему тепло, и птицы радостно голосили вокруг.

Грей жадно вдохнул свежий утренний воздух. На этот раз он показался ему ещё слаще.

Это был первый день его свободы.

Ему никогда не позволяли покидать Тёмный Мир одному, а сейчас он мог идти куда угодно. Никто не указывал ему, в какую сторону двигаться и что нужно делать, чтобы найти потерянный Амулет. Он всё решал сам.

Амулет был ключом к его свободе И даже сейчас, ещё не найдя заветного артефакта, он уже мог наслаждаться ею. Когда же он отыщет нужную Владыке вещь, вся его жизнь раз и навсегда изменится.

Грей мечтал разыскать свою семью, с которой был разлучён много лет назад. Он был совсем маленьким, когда слуги Морока похитили его и утащили в Тёмный Мир. Мальчик провёл в подземельях долгие годы, сосчитать которые было невозможно, ведь там даже не всегда можно было определить, день сейчас или ночь.

Грей совершенно не помнил своих родителей. Все воспоминания о его семье и о том, откуда он, забрал Морок, и даже в дальних закоулках памяти практически ничего не осталось. Он не мог представить, как выглядят его отец и мать. Не помнил, были ли у него братья и сёстры. Он часто напрягал все силы, стараясь оживить хотя бы одну чёрточку родных лиц, но ни единого образа не всплывало перед ним.

Единственное, что осталось в его воспоминаниях, – это тепло материнских рук и её далёкий голос, напевающий ему колыбельную.

И не было на свете ничего более прекрасного, чем память об этом.

А ещё каким-то чудесным образом он сумел сохранить кольцо своей матери. Он вынул его из кармана, чтобы проверить, там ли оно ещё.

Кольцо было серебряным. С большим овальным камнем зелёного цвета. Ему было несколько сотен лет, не меньше. Но как оно досталось его маме и как он сумел сохранить его, а главное, почему из всех вещей его семьи сохранилось именно оно, он даже представить не мог.

Он поцеловал кольцо и положил его обратно в карман.

На душе было тепло.

«Стоит мне найти Амулет, – думал он, – Морок исполнит своё обещание, возвратит мне воспоминания. И я отправлюсь туда, где когда-то жил. И найду родных. Только и всего!»

Вдруг моголь показался над рекой. Грей инстинктивно нырнул и исчез в деревянном настиле моста, прежде чем его могли заметить.

На моголе летели Чурр, Бурр и Дурр, сидя друг за дружкой. Чурр сосредоточенно смотрел вперёд, Бурр опасливо поглядывал на солнце, а Дурра всё ещё трясло.

– Да-и. Мне-и. Мою-я. Ворону, – бормотал он. – Ворона. Моя-я. Мне-я. Нужна-я.

– Цыц, – флегматично ответил ему Чурр.

– Да-и. Цыц! – повернулся к нему Бурр. – Дырка-Дурр!

И они полетели в сторону города.

Когда они исчезли из виду, Грей вновь выскочил на поверхность моста и зашагал по направлению к городским кварталам, виднеющимся вдали.

Глава 4

1

Застенчивое солнце показалось из-за верхушек деревьев. Его тёплые, дружелюбные лучи раскрасили оранжевыми и золотыми оттенками заросший, неухоженный дворик перед домом, где теперь жила Уна.

Высокие заросли сухой травы с разноцветными вкраплениями ещё не увядших цветов покачивались от нежных прикосновений ветра. На скамейках, почти исчезнувших за ветвями разросшихся кустов и деревьев, и на выложенных камнями дорожках быстро высыхала роса.

День обещал быть хорошим.

Какому-нибудь одержимому порядком садовнику этот заросший дворик мог показаться примером безответственности и упадка, но для любого ребёнка он бы стал целым миром, пригодным для игр и приключений.

Заросли кустов и деревьев с длинными ветвями, почти касающимися земли, – идеальное место для постройки укрытия. Поросшая репейником свалка доисторического мусора у покосившегося забора – целый полигон для поиска древних сокровищ. На толстых ветках деревьев можно было оборудовать отличный наблюдательный пункт.

Уне бы понравилось здесь, будь у неё время, чтобы обнаружить это место, полное маленьких чудес.

Что-то ярко блеснуло среди сосновых лап.

Это Амулет, зацепившийся цепочкой за одну из ветвей, неспешно покручивался, подставляя солнцу то одну сторону магического кристалла, то другую. И когда солнечный луч пронзал его, яркая россыпь света разлеталась по пушистой хвое.

Птицы радостно щебетали. Улицы ещё не успели наполниться шумом машин и гомоном людей – было слишком рано.

Здание, в котором находилась квартира Уны, стояло на отшибе, вдали от дорог и густонаселённых кварталов. Поэтому обычно здесь даже днём было тихо, а в этот час особенно.

И именно в таких укромных местах бурлила невидимая, скрытая от человеческого глаза жизнь. Среди всех этих буйных зарослей десятки этворов – крошечных диковинных существ – начинали свой день.

Малюсенький человечек с щёткой густых травянистых волос на голове и в коротких моховых штанишках только что обнаружил пластиковую вилку под одной из скамеек. Это был травничек – безобиднейшее и весёлое существо, совершенно безопасное для людей и окружающих этворов. Он поднял вилку, осмотрел со всех сторон, поскрёб ею, словно граблями, землю и явно остался доволен. Закинув находку на плечо, он отправился дальше, по одному ему ведомому маршруту.

По пути он поприветствовал симпатичную травничку в юбочке из сухой травы, выгуливавшую под кустом крыжовника сороконожку на поводке.

Под одним из подоконников на первом этаже здания сидело другое странное существо – длиннорук. Он чем-то напоминал синекожего осьминога, только вместо щупалец у него было двенадцать гладких тонких рук. Длиннорук попеременно протягивал их вниз к земле, где его ожидала беспокойная мышка в чёрном платье и белом чепчике. Тревожно озираясь по сторонам, мышка подала длинноруку огрызок яблока, и его рука немедленно утянула его вверх. Вслед за первой рукой вниз опустилась другая – мышка вложила в неё сморщенную гнилую грушу.

Тут же из трещины в асфальте выскочило пятнистое грибовидное существо с бегающими глазками – глотт. Существо огляделось по сторонам и, заметив неподалёку в траве потерянный кем-то теннисный шарик, стремительно атаковало его, вытянув в струну своё тело, и заглотило шарик целиком. Тело глотта изменило свои пропорции, существо икнуло и юркнуло обратно в трещину.

Ещё один маленький этвор, ростом не выше кошки, в грубой куртке, сотканной из кокосового волокна, в таких же кокосовых штанах, опоясанный собачьим ошейником и в сапогах из мягкой кожи, шёл в густых зарослях травы. На его щеках росли длинные бакенбарды, на голове сидела шапочка, сделанная из половинки резинового мяча.

Таких существ называли побрякушечниками.

Через плечо у него был перекинут заштопанный человеческий носок, в котором позвякивала всякая всячина, найденная им на свалках и помойках. Побрякушечники любили собирать ключи, гвозди, часы, порванные цепочки, всевозможные стёклышки и пробки от бутылок.

На природе они жили под землёй, в корнях деревьев, а в городе – в трубах или перекрытиях между этажами. Иногда они прорывали ходы под зданиями, совсем как гномы.

Звали этого побрякушечника Минка.

Минка мурлыкал себе под нос развесёлую песенку, которую сам только что и придумал. Он был в прекрасном настроении, потому что с самого утра нашёл много интересных вещиц, которые можно было выгодно продать на ярмарке, куда он собирался отправиться вскоре.

Вдруг он перестал петь и поднял голову.

Высоко на дереве среди ветвей что-то блеснуло. Этвор пригляделся. На сосновой ветке висела красивая блестящая штука – тот самый Амулет, что потеряли слуги Морока.

Минка моргнул, раздумывая над тем, как достать красивую вещь. Он поглядел на ствол сосны и улыбнулся, обнажив редкие мелкие зубки.

Побрякушечник спрятал свой мешок под корягу и спешно направился к дереву. Нужно было достать эту симпатичную штуку как можно быстрее, пока никто её не заметил. Тот же совятник, живший в хатке, сооружённой из лапника на вершине соседней сосны, мог бы быстрее него до неё добраться. Он сейчас, должно быть, спит, иначе давно бы уже утащил эту блестяшку к себе. Да, за такую вещь Минка много чего мог бы прикупить.

Он миновал двух молодых лопоухов, мелких мохнатых существ с огромными ушами, стрелявших спорами высохших дождевиков в нос бродячей рыжей собаки. Собака стала чихать, лопоухи радостно захихикали и убежали под соседний куст.

Минка прошёл мимо. Ему было некогда обращать на окружающих внимание. Он добрался до сосны и, пыхтя, стал карабкаться по стволу, периодически поглядывая вверх.

Амулет оказался больше, чем он ожидал. Но он так красиво переливался на солнце, что Минка всё больше и больше укреплялся в мысли, что вещь эта дорогая и за неё можно получить как минимум большой мешок лесных орехов. А может быть, даже два.

Хорошая находка!

Погружённый в приятные мысли, он не заметил, как попал в паутину, которая моментально обволокла всё его тело. Он зафыркал, стряхивая с себя гирлянды высушенных мух, и продолжил ползти по ветке по направлению к Амулету. Ветка становилась всё тоньше и тоньше и сильно раскачивалась под весом его маленького тела. Минка действовал осторожно. Он совсем не хотел свалиться с такой высоты.

Вдруг ветка хрустнула.

Минка вытянул руку, пытаясь достать Амулет с того места, на котором он остановился, но дотянуться не смог.

Входная дверь здания отворилась. Этот звук был прекрасно знаком обитателям двора. Все этворы мгновенно попрятались, и никто и никогда не подумал бы, какое множество существ только что сновало среди травы и кустов.

Минка застыл на ветке, боясь пошевелиться.

Из здания вышла Уна в сопровождении своего отца. В школьной форме, с рюкзаком за плечами, она выглядела очень мило. Девочка стала прыгать по ступеням. Стивен держал её за руку.

– Давай, прыгай со мной! – прокричала Уна.

Стивен рассмеялся и замотал головой:

– Я же большой и неуклюжий. Упаду и разорву штаны на попе. И все на работе будут надо мной смеяться.

Уна залилась звонким смехом.

– Рада, что пойдёшь в новую школу? – спросил отец.

Уна остановилась. Она и думать забыла о том, что ей предстоит увидеть новых детей и учителей – всё то, что так пугало её до этого. Только-только она начала радоваться хорошему ясному дню.

– Не знаю… – Она с кислым видом посмотрела на Стивена.

Комар, возможно самый последний комар во всём городе, непонятно каким образом доживший до глубокой осени, стал кружить вокруг носа побрякушечника. Маленькая назойливая бестия вызвала такую сильную щекотку в его носу, что у Минки заслезились глаза. И именно в тот момент, когда он должен быть невидим для всего мира.

Минка мотнул головой. Но комар отчаянно жаждал его крови и никуда не собирался улетать, пока не получит своего.

Едва удерживаясь на трясущейся ветке, Минка попытался отогнать надоедливое насекомое.

– Ты им понравишься, я уверен, – попытался успокоить дочку Стивен.

Им навстречу вышла рыжая дворняга.

– Смотри! Собачка! Ты голодная? – Уна погладила её по голове.

– Уна! Уна! – попытался остановить её отец. – Мы опоздаем.

Девочка быстро сняла свой рюкзак и достала из него коробку с сэндвичами, которую собрала ей мама. Вытащила из одного из них кусок ветчины и поделилась с собакой. Дворняга с жадностью стала уплетать угощение.

– Умничка! Пап, давай возьмём её себе. Я назову её Рыжуня.

– Теперь у тебя руки грязные.

Рыжуня стала облизывать её пальцы.

– Уже чистые. Видишь? – Девочка продемонстрировала ему свои ладошки. – Давай возьмём её.

Стивен достал свой сотовый.

– Наш Вася не вынесет такой конкуренции.

– Они подружатся.

Вдруг небо нахмурилось, порыв ледяного ветра ударил в лицо. Снежинки закружили вокруг. Уна поймала одну на рукав.

– Ничего себе! – поёжился Стивен.

– Смотри! Снежинка! – Она показала её отцу.

– А ведь ещё даже не ноябрь. – Он посмотрел на небо и тут же глянул на свои часы. – Так, Уна. Мы опаздываем. Быстро в машину. Не хватало ещё прийти позже всех в первый день.

Они впрыгнули в его машину, припаркованную здесь же, у подъезда, и умчались в сторону выезда на шоссе.

2

Стоило им отъехать, как комар беспощадно вонзил своё жало в нос Минки.

– Ай! – закричал тот, ветка под ним хрустнула, и побрякушечник вместе с Амулетом грохнулся на землю.

Минка, словно мячик, пропрыгал по усыпанной сосновыми иголками земле и нырнул в заросли травы. Там он поднялся, растирая ушибленный бок и костеря про себя кровопийцу, который чуть не угробил его. Но, вспомнив про Амулет, тут же забыл о боли и бросился обратно в заросли травы, чтобы отыскать драгоценную находку.

Пара камешков, пивная пробка, обёртка от конфеты.

Ничего больше!

Он стал отчаянно шуршать в траве, разгребая стебли и листья. Кружил по одному и тому же месту, топал и ворчал, выискивая своё сокровище.

Наконец он нашёл его.

Его лицо с широкой, счастливой улыбкой до ушей появилось в переплетении стеблей. Он вышел из зарослей, прижимая Амулет к груди, и наконец смог рассмотреть его.

– Вещь! – Он провёл по кристаллу рукой и стал разглядывать хитрое плетение золотой цепочки.

Вдруг он обнаружил, что оправа Амулета не цельная, её можно было вращать, держась за крохотную ручку, увенчанную бриллиантом.

Побрякушечник почесал затылок в раздумьях и решил покрутить оправу туда-сюда. Это у него не очень получилось – Амулет был для Минки слишком большим.

Он поставил его на землю и, взявшись за ручку, сделал один большой оборот оправы.

Тут же большой чёрный джип, припаркованный у здания, подпрыгнул, перевернулся в воздухе и, приземлившись на асфальт, превратился в отделанную золотом колесницу с парой гнедых лошадей в упряжке. Лошади зафыркали и стали щипать траву на газоне.

Глаза побрякушечника округлились. Он вернул оправу в прежнее положение.

Колесница снова подпрыгнула и, перевернувшись в воздухе, превратилась в бульдозер, который бухнулся на дорогу с тяжёлым металлическим лязгом.

Минка нахмурился. Он крутанул оправу ещё один раз. Бульдозер подлетел в воздух и превратился на этот раз в пожарную машину. Мигалки на ней заработали, и начала гудеть сирена. Это был самый ужасный звук на свете, он приводил всех этворов в животный ужас. Минка съёжился от страха и быстро крутанул оправу Амулета назад.

Пожарная машина тут же превратилась в гоночный болид.

Минка потряс головой. Схватился за ручку – поворот.

Гоночная машина обернулась в танк.

Танк – в машину для сбора мусора, настоящую сокровищницу: столько полезных и нужных вещей можно было найти в ней!

Но Минка хотел вернуть джип на своё место, чтобы не вызвать ни проблем, ни подозрений. Поэтому он крутанул оправу Амулета снова.

Грянул гром. Молния пронзила мусорную машину и превратила её в кучу пепла. Пот выступил у этвора на лбу. Минка посмотрел по сторонам. Никто не видел, что это сделал именно он.

Но оставлять дело так было никак нельзя. Он взялся за ручку оправы Амулета и с силой повернул её против часовой стрелки. И вот кучка пепла превратилась в джип. Тот самый, что стоял перед зданием всего минуту назад. Правда, на этот раз он стал розовым и был раскрашен со всех сторон крупными красными яблоками.

Минка облегчённо выдохнул. Опасность миновала.

Он нашёл свой мешок, сделанный из носка, положил в него Амулет и, довольно бормоча, удалился восвояси.

В эту же секунду из здания вышел владелец машины. Увидев новый дизайн своего драгоценного автомобиля, он замер от ужаса. А оправившись от первого шока, стал бегать вокруг машины кругами. Изо рта мужчины вылетали нечленораздельные, беспомощные звуки. Он чуть не плакал.

Но Минка не мог этого видеть. Он был уже далеко отсюда.

3

Школа Уны была украшена перед Хэллоуином. Это было старинное красивое здание, построенное из бурого кирпича.

Сотни школьников со всех сторон направлялись к парадному входу, приветствуя друг друга.

Уна и Стивен припарковались напротив. Отец помог Уне выйти из машины и повёл её за руку ко входу. Мэриэнн оказалась права. Вся храбрость Уны улетучилась, как только она покинула дом, и сейчас она чувствовала себя очень неуверенно.

– Ты мне помашешь? – спросила она отца так, будто они расстаются навечно.

– Конечно. – Он ответил автоматически, даже не глядя на неё.

Девочка видела, что отец нервничает не меньше её. Но почему?

Стивен заметил директора школы, который стоял у дверей, приветствуя школьников. Это был невысокий лысый господин с короткими чёрными усами и острыми глазами. Мисс Батори, худая высокая женщина в длинном платье, с седыми волосами, собранными в тугой узел, стояла позади него и критически оглядывала каждого ребёнка, как будто это был не школьник, а террорист.

– Уна, – сказал Стивен дочери, когда они поднялись на крыльцо, – поздоровайся с господином Фурнье.

Директор школы был совершенно неулыбчивым типом. По крайней мере, для Стивена и его дочери.

– Доброе утро, господин Пьяр, – поздоровался он сухо.

– Как ваши дела? – Стивен обращался к нему с таким благоговением, будто сам учился здесь.

Директор осмотрел его с головы до ног и только потом ответил:

– Должен ли я напоминать вам, господин Пьяр, что делаю вам большое одолжение? Обычно мы не зачисляем детей в середине учебного года. Я делаю это только потому, что ваш начальник очень помогает нашей школе. В противном случае мы бы даже не стали это обсуждать с вами. Прошу вас помнить об этом.

Он проговорил это так, будто Стивен был самым последним двоечником в его школе.

И отец Уны кивал ему в ответ так, словно признавал все свои провинности и глубоко раскаивался в содеянном.

– Как я уже упоминал ранее, – продолжил Фурнье, – наша школа сильно отличается от остальных. Мы не сюсюкаемся с учениками. Никаких глупостей вроде наклеек и звёздочек. Мы ожидаем от учеников старания и превосходной успеваемости. Предельной концентрации внимания и послушания.

Директор строго посмотрел на Уну. Ей сразу же захотелось убежать. Слова «концентрация внимания» и «послушание» звенели холодным металлом в её ушах.

– Мы очень серьёзно относимся к нашим правилам, господин Пьяр, – вновь заговорил директор. – Именно поэтому мы входим в тройку лучших школ страны.

Уна взглянула на мисс Батори, губы которой были плотно сомкнуты, даже когда она приветственно кивала ученикам.

«Наверное, в этой школе вообще нельзя улыбаться?» – подумала Уна.

– Здесь учатся лучшие из лучших. Если ваша дочь не будет успевать, если наши правила будут чересчур строгими для неё, то вам нужно будет подумать о поиске нового учебного заведения. И чем раньше, тем лучше.

Уна сжала руку Стивена.

– Да, да, – пробормотал тот. – Я всё понимаю. Не думаю, что с нашей дочерью у вас будут какие-то проблемы. Она у нас умница, да? – Он с натужной улыбкой посмотрел на дочь.

– Посмотрим. – Директор школы бросил в сторону Уны короткий взгляд, от которого она аж съёжилась.

Отец подвёл Уну к дверям и присел перед ней:

– Не обращай внимания. Он так, скорее всего, говорит каждому новичку. Всё будет хорошо.

Уна попыталась улыбнуться, но у неё это плохо получилось. Директор школы сумел её порядочно напугать, а голос отца звучал совсем неубедительно.

– Ну что, ты готова?

– Я не знаю.

Она не хотела, чтобы он уходил.

Мисс Батори повернула к ним свой острый нос:

– Не загораживайте проход.

– Ладно. Мне надо бежать. Мама заберёт тебя после школы.

Уна обняла его и пошла к двери. Она остановилась прямо перед тем, как зайти внутрь, и обернулась. Она посмотрела на отца, ожидая, что он помашет ей. Но он уже снова говорил по телефону. Явно нервничал и жестикулировал.

«Опять что-то случилось», – вздохнула Уна и зашла в школу.

4

Грей шёл по улице города, думая о своём задании. Его брови были сдвинуты, лицо серьёзно. Он пытался найти решение проблемы, с которой столкнулся, как только достиг оживлённых кварталов Мидбурга.

Ни одна из улиц не была ему знакома, хотя он родился в этом городе. По крайней мере, он думал, что это было так.

Он никак не ожидал, что город окажется настолько громадным. Его размеры просто потрясли мальчика.

И всё вокруг было другим. Непривычным и странным.

В памяти Грея всплывали размытые картинки с массивными домами, мощёными улочками и неспешно прогуливающимися по ним нарядными людьми, но то, что он видел сейчас, совершенно не походило на эти крошечные обрывки воспоминаний.

Здания были намного выше, автомобилей на улицах было больше, чем пешеходов, и выглядели эти машины совершенно по-разному, но в большинстве своём очень и очень пугающе. От них было столько шума, что можно было оглохнуть.

Магазины стали огромными, в них даже страшно было заходить.

Люди, их чудная одежда и причёски вызывали оторопь. Мужчины по большей части не носили головных уборов, а женщины либо ходили полуголыми, либо одевались как мужчины.

– Никакой солидности, – пробормотал Грей, поправляя на своей голове кепку.

Но что было особенно интересно, все вокруг – и мужчины, и женщины, и даже дети – производили какие-то бессмысленные манипуляции. Часто они разговаривали сами с собой. При этом делали это или отрешённо посматривая по сторонам, или приложив к уху какую-то плоскую дощечку. А иногда они смотрели на такие дощечки, будто те им что-то показывали.

Многие люди были обмотаны проводами. Кто-то прикрывал уши заглушками с проводами и без, хотя на улице не было холодно.

Иногда люди передвигались по улице на каких-то странных приспособлениях. У кого-то ботинки были с колёсами, и они катились на них по улице, как на коньках, а кто-то перемещался на коротких досках с колёсиками. Причём так быстро, что Грей вряд ли смог бы угнаться за ними.

Мальчик проходил мимо окон ресторанов и кофеен и с удивлением смотрел на женщин и даже мужчин, которые сосредоточенно барабанили пальцами по серебристым подставкам на столах, словно были машинистками. Грей специально понаблюдал за такими людьми и решил, что, возможно, серебристые подставки – это такие пишущие машинки, хоть и очень необычные. Но если это пишущие машинки, то почему все эти люди печатают в ресторанах, а не в конторах? Это никак не укладывалось в его голове.

Многие из этих необъяснимых вещей, которыми пользовались люди, встречались ему в Тёмном Мире, но обитатели подземелий применяли их совсем по другому назначению. Потому что знать не знали, для чего они нужны.

Только гномы, единственные из всех этворов, не говоря уж про хелионов, хорошо разбирались, как действует большинство человеческих приспособлений. И стоило только появиться в Тёмном Мире той или иной диковине из города, как тут же объявлялся какой-нибудь важный гном, внимательно её осматривал и, если она ему нравилась, покупал, изрядно поторговавшись перед этим.

Гномы испокон веков селились отдельно, прорубая штольни в породе и обустраивая там свои городки. Большинство из них жили в дальних краях, а те гномы, что обитали неподалёку от Мидбурга, платили Мороку дань.

Вообще, гномы были самыми независимыми из всех нелюдей.

Говорят, они даже не боялись выходить в город и контактировать с людьми. Чаще всего те принимали их за своих. Поэтому гномы переняли и некоторые обычаи людей.

Другими словами, будь Грей представителем этого уважаемого племени, он бы, возможно, не так удивлялся всему, что увидел сегодня, и чувствовал бы себя гораздо увереннее.

Мальчик продолжил свои наблюдения за людьми.

Кое-кто из них ходил в рваной одежде – настолько рваной, что коленки вываливались из штанин. Особенно странно было видеть таких персонажей, когда они, вместо того чтобы купить себе новые брюки, покупали одежду для своих собак и одевали их, словно те были детьми.

А ещё мужчины носили украшения, как женщины, а некоторые женщины были очень коротко острижены, но не потому, что у них были вши или они перенесли какую-то болезнь, – похоже, они специально избавлялись от волос.

«Может быть, им жаль денег на мыло? Для чего иначе человек может быть обрит налысо?» – недоумевал мальчик.

Ещё одна загадка, которую Грей никак не мог себе объяснить: очень многие люди, имея прекрасное зрение, носили чёрные очки, словно слепые. Но ходили без тросточек. Зачем они это делали, он совершенно не понимал.

И вообще, большинство людей в городе вели себя так, как будто не имели никакого понятия о приличиях. Кричали, размахивали руками, громко смеялись.

Ничего подобного Грей прежде не видел.

Прожив много лет в Тёмном Мире, населённом всевозможными тварями, многие из которых очень жестоки и опасны, Грей тем не менее в подземельях чувствовал себя гораздо комфортнее.

И надо сказать, мальчик считал себя гораздо нормальнее всех тех людей, что окружали его на улице, но прохожие, в особенности дети, наоборот, с удивлением разглядывали его, будто это он был странным, а не они.

Грей старался делать вид, что не замечает этого внимания, и просто проходил мимо.

Над улицей с шумом пролетела невиданная машина, над крышей которой свирепствовал вихрь. Грохотало так, что загудели стены домов. Пешеходы же не обратили на это никакого внимания, только Грей вздрогнул и присел от неожиданности. Кто-то из прохожих засмеялся, увидев его реакцию. В него тыкали пальцами. Он покраснел и поспешил свернуть с улицы, скрываясь во дворах от насмешливых взглядов.

Он видел прежде воздушные шары, дирижабли и даже самолёты, но с такой штуковиной столкнулся впервые.

«Они смотрят на меня как на сумасшедшего», – думал он, сворачивая в очередной безлюдный проулок.

Когда Грей обещал Мороку, что поможет найти Амулет, он рассчитывал, что они с Пустом поделят город на две части и каждый будет заниматься поисками в отведённом ему районе. Грей был уверен, что эти поиски займут не более одного дня. Как же он ошибался! Уже после первых часов, проведённых в разведке, он понял, что ему даже месяца не хватит на то, чтобы отыскать Амулет в бесчисленных городских кварталах.

Он мог надеяться только на удачу. Может быть, кто-то видел Амулет или хотя бы слышал о нём.

Грей исследовал переулок за зданием, где когда-то размещался маленький ресторан. Мальчик бегло осмотрел его, быстро определил, что никто из подданных Морока здесь не живёт, и уже было собрался возвращаться на улицу, как вдруг позади него поднялся ветер.

Грей оглянулся. Небольшой вихрь закрутил пыль и мусор, сформировав голову Индрика, главного министра Морока.

Грей тотчас же поклонился:

– Ваше сиятельство.

– Есть какие-нибудь новости? – недовольно спросил Индрик.

– Пока нет, – честно ответил Грей.

– Торопись!

– Слушаюсь, ваше сиятельство.

Вихрь исчез, мусор разлетелся по проулку, пыль быстро осела. Грей подумал, что, несмотря на то что он получил некоторую свободу, он постоянно находится под наблюдением и, если будет нужно, Морок его найдёт в любую минуту.

Он продолжил поиски.

У мусорного контейнера за магазинчиком он разговорился с одной вороной. Все вороны – птицы умные, некоторые из них даже знают человеческий язык, хоть и скрывают это. Таких ворон можно определить по насмешливому взгляду и отсутствию страха перед человеком. Эта ворона была именно такой.

Грей знал определённые слова, после которых любая птица вступала с ним в разговор. Но эта ворона заговорила сама.

– Ш-што смотр-ришь? – Она стукнула клювом по крышке мусорного контейнера и оглядела его с головы до ног.

– Я Грей, слуга Морока, – поклонился Грей.

– Многих лет Владыке. Я Сильва. Ш-што ты делаешь в гор-роде?

– Я ищу золотой медальон с большим голубым кристаллом на золотой цепочке, – сказал Грей. – Это невероятно ценная вещь. Морок обещал щедрую награду тому, кто его найдёт.

– Ценн-ная, говор-ришь? – Сильва задумалась.

Вороны, сороки и галки любили собирать блестящие вещи. Но ещё больше они любили хвастаться своими находками друг перед другом. Грей рассудил, что если кто-то из пернатых раздобудет такую красивую штукенцию, то каждая ворона в городе будет об этом знать.

– А ш-што даёт Мор-рок в нагр-раду?

– Золотые монеты, бусы и копчёных крыс, – тут же соврал Грей.

– Много?

– Очень. Амулет ему подарила бабушка, ради него он не пожалеет ни бус, ни монет.

– Кар-рашо. Спрош-шу, – кивнула ворона.

Возвратившись на улицу, Грей вдруг попал под ураганный порыв ветра, опрокинувший нескольких прохожих и сорвавший крышу с одного из зданий. Жестяная кровля стала биться на ветру, издавая демонические звуки. Припаркованные у обочин автомобили истошно заверещали, задвигались и, казалось, вот-вот должны были перевернуться.

Порыв ветра сорвал его кепку. Она поскакала по улице и быстро исчезла среди туч мусора и пыли, которые поднял этот внезапный ураган. Грей погнался было за ней, но поймать её было уже совершенно невозможно.

Ветер стал яростно плеваться дождём и снегом. Он мгновенно пронизывал до нитки и сбивал с ног. Грей схватился за ближайший фонарь, чтобы его не унесло. Улица посерела от поднявшейся пыли. Казалось, тучи опустились до самого асфальта. Ветер выл, словно обезумел от ярости. В глаза летел песок и колкий снег. Грей зажмурился.

Ураган продолжался буквально несколько секунд. Вдруг ветер стих, небо посветлело, и снова засияло солнце.

Грей открыл глаза и огляделся по сторонам. Облака над головой быстро расступались. Он поёжился, застегнул пиджак и, не надеясь уже отыскать свою кепку, отправился на обследование очередного проулка.

Здесь он решил проверить, как работает кусочек цепочки от Амулета. Он достал его из кармана и положил на ладонь. Ничего не произошло. Обрывок золотой цепи лежал не шелохнувшись.

– Хорошо, – сам себе сказал Грей и продолжил своё путешествие.