Текст книги "Нич Ниднибай"

* * *

 
Страшного Взрыва несчастные дети
Ранят и ранят меня.
Вновь ухожу,
Ухожу в неизвестность
Синего дня.
 

Израиль – Аккерман, могилы – Израиль – Барселона, Сограда Фамилия – Израиль…

 

Ноль-холестерин

В нашем доме есть диета, и змея одна
Очень верит, очень хочет похудетьона.
 
 
Съел я ноль холестерина и доволен в прах:
Не застрянет сволочь-бляшка
у меня в жилах.
 
 
Не застрянет в моём сердце —
буду жить века.
Кровь струится в моих жилах —
не Яркон-река.
 
 
Не застрянет, не заманит, не затянет в ночь.
Только и всего проблема:
голод превозмочь.
 
 
Эх, голодный! Вах, голодный!
Прямо нету слов.
Максимум, пойду в харчевню —
съем «кусочек плов».
 
 
Ну а если будет мало – не моя вина.
Минимум, приду домой я, – покормит она.
 

Вновь Аккеман и глухая безысходность могил…

* * *

 
Лишь только чёрная строфа
коснётся моего пера,
Я знаю: уходить пора,
Но жжёт сомнения искра:
 
 
К чему трясти седую грушу?
Клубок времён я не нарушу.
 

* * *

 
Кончились прохладные денёчки,
Наступает мерзкая жара.
Маечку надела моя дочка,
Одеяло спрятала «жена».
 
 
Сколько жарких дней уже прожилось?
Я встаю таким же дураком…
Почему в прохладе мне не жилось?
Отчего покинул отчий дом?
 
 
—
 
 
Жёлтый парус разлуки,
Усталая длань корабля.
Почерневший от муки,
Не однажды я вспомню тебя.
 

Санкт-Петербург…

Ездили к Игорёхе, на могилу.

Я устал «дружить с тоской» этого холодного слова…

«Мы будем счастливы (благодаренье…)» Б-гу!

У Анюли начинается новый круг.

Пусть он будет кругом Счастья!

К свадьбе дочки

Вольный перевод песни на стихи Булата Окуджавы

(вольный, в том числе и в связи с ошибками)

Оригинал (с небольшим изменением и отрывочно):

 
И вот уже сшит твой наряд подвенечный,
И хор в вашу честь уж поёт,
А время торопит, возница беспечный,
И просятся кони в полёт.
 
 
Святая наука – расслышать друг друга,
Сквозь ветер, на все времена…
Ах, только бы тройка не сбилась бы с круга…
Глаза бы глядели в глаза.
 

Перевод:

Транскрипция:

 
Вэ квар мухана симлатех… Хатуна…
Шом’им эт hангина ликводхем,
Ах зманмемаhер, кемо неhаг шаанан,
Сусим квар афим бадаркем.
 
 
Мад’а шель кдошим – леhаазин,
леhавин, Негед руах леколь hазманим…
Бадерех шеракло ит’у hасусим…
Эйнаим шеир’у эйнаим.
 

21.04.2004

«Фотограф щёлкает, и птичка вылетает».

Господи, пусть Анюля будет здорова и счастлива вместе со своим мужем и потомством! И, если Ты всё же должен кого-то за что-то наказывать, пусть основная тяжесть наказания ляжет на одного меня. Только это, я Тебя больше ни о чём не буду просить: остальное Ты и Сам знаешь.

Мама, Мишутка, папа, – простите… Если можете.

Вначале были могилы… Потом была Германия…

Или наоборот?.. В истории – наоборот. В моём пространственно-временном континууме – нет…

Довольно чисто, торжественно и неуютно-интересно. «Новые» немцы ходят вперемежку со старыми. Или наоборот?.. Слышу их речь, знакомую со школы и по фильмам о войне, и просится наружу мой скромный идиш: «Мах зих ништ нарес!».

 

Плагиат-дополнение

Нас ненавидят – мы ненавидим.
Нас обижают – мы тоже обидим.
Часто жестокое кажется добрым.
Чёрное – белым. Серое – чёрным.
 

* * *

 
Издёрган путник странною дорогой,
Зовущей в рай, но приводящей в ад.
Как нежно струны памяти не трогай,
Они звенят, – они болят.
 
 
Надежды парус в море неудачи,
Ошибок рифы, – океан скорбей.
Могло бы быть, однако, всё иначе…
Увы! Не наяву – лишь в голове моей.
 

* * *

 
Кто-то прошёл по дорогам…
Кто-то прошёл по дорогам…
Сбитые, грязные ноги…
Плачущий странник убогий,
А на устах только Бог…
Это Пророк.
Это Пророк.
Это прошёл по дорогам Пророк.
 

* * *

 
Лучей распластанная птица
Из лампы в прищур глаз струится,
Холодный вечер за стеклом
Уже давно пробрался в дом…
 
 
Душа устала, увязает,
В бреду событий утопает…
 
 
Я слышу детский смех и крики,
Я вижу фармашинных блики,
И таю в жизни перезвоне,
Как снег, согретый на ладони,
 
 
Что был на ней искрист и свеж,
Но, ставпрозрачным, – вдруг исчез.
 

2 декабря 2006 года. Родилась внученька.

Элья, Эльюш, Эльчуня, Эльчушка, Эльчуха, Элечка.

И стала повелевать и она сердцем моим, и умудрила его.

Эльчуня подросла, и наступила счастливая эпоха, когда мне доверяют «сидеть» с ней: кормить, играться, гулять, играться, укладывать спать, играться, носить на руках, играться, играться, играться…

 

Метаморфозы

Осень дохнула в лицо неживым,
Мысли опутала вязь непогод…
В прошлое канул «отечества дым»,
Зрелость увязла в дёгте невзгод…
 
 
Осень взмахнула серпом ветряным,
Сердце укрыла опавшей листвой…
Пусть волос под краской остался седым,
Но маленькой девочки голос живой
 
 
Осень-палитру заставит сиять,
Душу окутав нежным теплом…
Это зиме не удастся отнять…
Даже зиме… Той, что будет потом…
 

* * *

 
Здравствуй, грустный человек!
Что же ты невесел?
Посмотри-ка ты на всех:
Пляски, звуки песен.
 
 
Жлобоватый наш народ
Любит веселиться…
Отработал – и вперёд:
Можно и забыться.
 
 
Среди белых всех ворон
Чёрной ты смотришься…
Пей вино – не слушай стон, —
Опьянев, – смиришься…
 
 
Нет, Гоморра и Содом,
Хоть поёте сладко —
Обернусь на вас – потом…
Глядь – я столбик гладкий…
 

07.11.07

Я поссорился с Анюхой!.. Я «хлопнул дверью»…

Мою кровиночку отдают в садик!..

Конечно, Эльчуньке нужны дети, а с ними игры, разговоры, дружба, раздоры… Но ведь она ещё кашляет сильно!..

Я просил подождать: хоть до годика её, хоть две недели, хоть неделю…

Нет – упёрлись…

Я сказал, что ухожу и больше не приду. Эльчуша сделала мне ручкой «до свидания», и я чуть не расплакался…

Мне кажется – они просто ревнуют, что малышка привязалась ко мне, что я больше времени с ней, чем они.

О язык мой – монстр мой! Я ругался. Я угрожал. Ничего не помогло…

Как теперь всё будет?! Как Эльчуня без меня?! Как я без неё?!

Она же кашляет!..

Господи, помоги мне убедить их!

* * *

 
Враг нанесёт удар – смертельно, —
но не больно:
Расчёт силён, но исполнитель клят.
Когда же ранит друг
(пускай непроизвольно),
И боль уже страшна, и страшен результат.
 

…Теперь я молчу: я не разговариваю с ними. Может быть, это их убедит?..

Как я живу вдали от Элиньки?!

Как я ещё жив?!

…Не убедило: Элечка ходит в садик…

И кашляет…

 

Дочке

Наши раздоры, дочка,
Грустны, как Йешуа глаза…
Вот и опять надвинулась
Чёрная полоса.
 
 
Что ж, нелегки дороги
(Помнишь – тебе сказал?)…
Где бы ни шёл я, всюду
Ходит за мной шакал…
 
 
А «персияночке» нашей
Минул уже годок.
Ах, пожалейте, прошу вас,
Рыжий её волосок.
 
 
Не уроните пушинку,
Не растопчите свечу.
Ладно, не буду больше…
«Зеу»[3]3
  Всё (иврит).


[Закрыть], молчу, молчу…
 
 
P. S.
А обо мне не печалься:
Я только «странник в миру»…
Может, когда-то прочтёшь ты
То, что доверил «перу».
 

16.12.2007

* * *

 
Осколочек феи храню и лелею,
Как хрупкое жизни стекло.
Малышка толкнула, взлетела чтоб фея,
А фея разбила крыло.
 
 
«Плохая примета, осколки не прячьте», —
Так люди мне говорят.
По мне ж, факт приметой коварней
назначьте,
Что феи частей не хранят.
 

16.12.2007

…Я не вижусь с крохой-Эльчушкой, и время взбесилось: миг стал равен вечности…

Что думает Эльчуха?.. Что она подумала бы, увидев меня?..

 

Не печалься!

А внученька-малышка
Думает: «Ой ве авой![4]4
  Ой ве авой! – беда! (иврит).


[Закрыть]
Как человек-то этот,
Исчезнув, сидит со мной».
 
 
В малой её головке
Варится мыслей бульон:
«Вроде бы это саба…[5]5
  Саба – дедушка (иврит).


[Закрыть]
Что же печален он?
 
 
Может быть, фею жалеет?
А может, игрушек нет?
Попробую улыбнуться —
Повеселеет дед».
 

16.12.2007

…Помирился с Анюхой… Но теперь я паяц, – и меня уже можно не принимать всерьёз…

Помню, как мама с папой рассказывали, что, когда мне было несколько месяцев, я заболел дизентерией. Был уже совсем синий, и врачи сказали:

– Не жилец.

Папа с мамой от отчаянья пошли к какой-то «бабке». Та покатала по моему животу яйцо и что-то пошептала… На следующий день я выздоровел…

Теперь я думаю – зря они это сделали. Надо было дать событиям идти своим чередом… А может быть, это и был «свой черёд»… Но зачем Мирозданию я нужен был?! Это же нарушение естественного отбора. Или просто пустая случайность? И почему-то перед глазами картина: я, невысокий, неруссконосый, некрасивый взбесившийся еврей, бью кулаком в скулу высокого, смуглого русского красавца Джона, которого обожал весь женский пол.

Вероятно, так же как существует минимальная модель настоящего мужчины-отца, существует минимальная модель настоящей женщины-матери. Особа женского пола, не щадящая себя ради своих детей, незлобность, неподлость, неглупость – это необходимый и достаточный, с моей точки зрения, комплект свойств такой женщины-матери. И неважно – умеет она или не умеет «из ничего сделать шляпку, салат и трагедию». Она может самое главное: из ничего сделать счастье.

Настоящей матерью-женой может быть только настоящая женщина-мать, как и настоящим отцом-мужем – только настоящий мужчина-отец.

Тогда Десять Заповедей можно толковать так: будь настоящей женщиной-матерью или будь настоящим мужчиной-отцом.

Вчера «жена» проговорилась, и я вдруг понял, почему погиб мой папа…

Что это было? Глупость или расчёт?.. Зачем тёще и ей надо было унижать папу: разбалтывать то, что может его убить?.. Я вспомнил тяжёлую реакцию папы на отношение к нему некоторых там, на свадьбе родственников «моей жены»…

Страшное утро 16-го марта

Папа, прости, что понял тебя слишком поздно.

 
Мокрых дорог потемневшая кожа…
«Я ухожу в бесконечность назад.
Больше уже мне никто не поможет,
Не прояснит затуманенный взгляд.
 
 
И уж не будет дождей: их печальные песни
Ведь не застанут меня…
Я ухожу, ухожу в неизвестность
Сквозь одиночество дня.
 
 
Мне хорошо: отступают все боли,
Легче душе, утомлённой житьём…
Дети мои, такова моя доля:
Горестно жить, умирать под снежьём.
 
 
Влага сокроет все ваши слезинки,
Жить продолжать возвращайтесь домой.
Нет на лице моём даже кровинки —
Вечный покой, только вечный покой».
 

* * *

 
«Я хочу, чтоб был, как прежде», —
И слеза дрожит.
 Нет, «женулечка»-гадюля,
Жизнь рысцой бежит.
 
 
Била в сердце, грызла душу —
Мало было ей.
Разломалсяя, смирился:
Знать, Ему видней.
 
 
Что ж, пусть канут все обиды
В Леты глубине:
«Персиянка»-крохотуля
Улыбнётся мне.
 

22.12.2007

«Жена» старается не пропустить ни одной пьянки, особенно в своём «творческом коллективе». Предпочитаетбез меня.

* * *

 
Укоры жалости и гнев ироний
И слышат, и глушат надежды стоны.
Но нервный зверь непониманья
Закрался Фрейдом в подсознанье,
Уже прельщает похоть-суку
И затевает нам разлуку.
 

Ездить стало и душевно, и физически труднее.

Перезахоронить в Израиле?.. Или не делать этого?.. Имею ли право? И моральное, и юридическое?.. Хватит ли денег?.. И страшна сама процедура эксгумации…

Но тело и душа стареют, и надо торопиться…

Сердце и разум подписывают перемирие: поехать, но ненадолго, и начать процедуру перезахоронения…

Еду… На этот раз зима в Аккермане, как зима: на кладбище холодно. Долго не простоишь…

Опять расставание с могилами, обещание вернуться и даже, может быть, забрать их в Израиль. Если позволит рок. Нет, не «тяжёлый», – а безысходный.

* * *

 
Дай Бог, чтобы Бог был:
В пустыне горя и материй,
В лесу жестокости неверий
Я заблудился без него,
Не понимая ничего.
 
 
Дай же Бог, чтобы Бог был.
Дай же Он, чтобы Он плыл
Над уставшей моей душой
И вселял ей покой, Покой.
 

09.03.08

Элиньке – два годика…

О Длительность, остановись! Ну хотя бы не торопись…

Дошло, наконец: вектор (то есть тензор типа (1,0) или, иначе говоря, контравариантный тензор первого ранга) напряжённости электрического поля равен минус ковектору (то есть тензору типа (0,1) или, иначе говоря, ковариантному тензору первого ранга) градиента потенциала того же поля только в декартовой ортонормированной системе координат, поскольку в этой системе векторы не отличаются от ковекторов.

Снова зимнее аккерманское кладбище…

Похоронная контора. Человек с побеждённой Пушкиным фамилией оформил мне важные бумаги и был приятного обхождения.

От этого мне было не радостнее, но страшнее и спокойнее. Страшнее опять же потому, что страшно такое делать. А спокойнее потому, что делаю что-то… Вроде бы…

 

Новый Израиль

Здесь ли был Божий Дом?..
Нет, я вижу Содом.
Здесь ли был Божий Храм?..
Нет, я вижу бедлам.
 
 
А «народ книги»
Скрутил фиги
И смеётся над Тобой
И собой.
 

Переехали в другой город… Поближе к детям.

* * *

 
Не сочинить ни стиха и ни прозы,
Сколько мозгами не вороши:
Смерти зловонный ужас мороза
 В лёд превращает крылья души.
 
 
А за окном молодые семиты
Жлобства флюиды сливают опять…
Множество раз, вроде, были уж биты,
Ну почему не дают мне поспать?
 
 
Шины визжат лихачей-идиотов…
Зря поменял я дурдом на дурдом:
Там проживал чужаком средь кого-то —
Здесь среди прочих живу чужаком.
 
 
Но в утешенье нашёл ярешенье:
Правит в миру преисподней закон,
Где издевательство – есть наслажденье…
Для издевательств и создан был он.
 

14.11.09

 

Сезон дождей

Готовы ль Вы в электрожёлтый вечер
Печально помолчать со мною в унисон
О том, что мы и этот мир не вечны,
Что «всё пройдёт», словно дождей сезон?
 
 
О если да, – устройтесь поудобней
В двух метрах от дождя, у мокрого окна.
За стёклами его бесится зверь огромный…
Но мы молчим: молчанье – истина.
 

Лапушке-Эльчушке исполнилось три годика. Она прелестна иуморительно-смешная…

Мне хорошо только, когда я с ней…

Тяжёлая поездка: Израиль – Аккерман – Киев – Аккерман – Израиль… Исчезновение человека приятного обхождения со знаменитой фамилией… Настоящая помощь хороших людей в Аккермане. «Звёзды, плацкарты, мосты…». Советский сервис «снговских» поездов… Снобы и лживый блат в киевской синагоге (в попытке ускорить перевозку захоронений)…

Сомнение… Решимость и – опять сомнение…

* * *

 
Велосипед со сломанным рулём
К столбу привязан, весь в земле…
Он был моим, я был уверен в нём,
Не зная, что дефект в руле…
 
 
Я, как и ты: со сломанным рулём.
Я еду, а куда – не знаю.
Считал, что понимаю, как живём,
Но был дефект – дефект сознанья.
 

Что ж она?.. За похоть старушечью предала не только меня, но и мёртвого сына… Да и дочку с внучатами тоже: разрушила веру в родительский дом, семью, незыблемую опору, надёжное и уютное убежище от мерзостей жизни… Малыши подрастают, задают вопросы, и мне стыдно смотреть им в глаза: дед – неудачник, бабка – подлец…

Я давно понимал, что не принадлежу к кланам шикарных, сексапильных, симпатичных и даже хороших. Однако думал, что внешне и характерами мы дополняем один другого. Мне этого было достаточно, хотя и приходилось преодолевать в себе врождённую брезгливость. А для неё оказалось мало: даже ей я не подошёл… Но ведь могла сначала уйти… Без обмана…

Так подло и больно опозорен и унижен на старости лет… Глумились… Оргазм от издевательства надо мной – персональный духовный садизм?.. И зачем теперь поливает грязью меня? Оправдывается?.. Ибо во многом извращает истину… И про секс – тоже: от неё больше зависело. Сочетание брезгливости, запахов и обоюдной несексапильности сделало своё дело…

Не хотел работать?.. Работал, как мог. Через все унижения прошёл, чтобы оставалось время детям помочь, делать кое-что из задуманного и ездить на могилы. Забыла, о чём договаривались перед отъездом в Израиль?.. «У меня специальность хорошая – я устроюсь, а ты, – как получится. Не пропадём». Забыла и про могилы. Забыла и то, что я месяцы потратил (будучи сам неустроен) в поездках и переписке-перезвонке с израильской бюрократией, чтобы она разрешение нормальное получила на работу. До сих пор бы задницы подтирала… Хорошо, что по соглашению, которое утвердили полусонные и безразличные ко всему, за исключением формальностей, денег и должностей, «смотрители душ» раввинатского суда, оговорил себе меньшую долю (да и от той беру меньшую часть, оставляя на её совести отдать остальное дочке), иначе трубила бы об этом везде…

Я только ругался, а она гадила и в самом деле…

Мешал?.. Давнее дело, видно… И спланированное… Надеялись, что я сделаю, как папа?.. Или просто играли на мне?.. Неужели я проще гамлетовой флейты?.. Многие персонажи этой жизни и книг были милосерднее: они сначала предупреждали или… убивали. Лучше смертельный выстрел в спину, чем такая подлость от того, кого считал другом. Деградация личности?.. Или сразу была такой, а я не заметил?.. По сути дела, личность – понятие мгновенное: «я» сейчас и «я» через мгновение – это два разных человека.

Ну да ладно: это ведь та самая «горькая правда земли», которую один поэт и один философ-психолог «подсмотрели ребяческим оком» в соотношениях полов и их характеров…

Вновь я растоптан… Стонет моя душа… Как долго ещё это будет тянуться?.. Будет ли покой?..

Пусть так, но дней душевного счастья, когда я нянчил Эльчушу, и сознания, что я дал ей лучшую возможность окрепнуть, у меня уже никто не отнимет…

* * *

 
Строил по крупинке – не подходит сорт,
Что не хочет ведьма, то не хочет
чёрт.
 
 
Не могу я каяться, видно, слишком горд,
Что разрушит ведьма, то разрушит
чёрт.
 
 
Честь ли испоганена, жизнь ли вся за борт,
Что растопчет «женщина», то растопчет
чёрт.
 
 
Не унижусь кровью, хоть к стене припёрт,
Что не хочет «женщина», то захочет
чёрт.
 

* * *

 
Искариота мерзость в её устах
Опасней зуда, смертней, чем прах.
 
 
Мне говорили: «Инстинкт – не тронь!» —
Не слушал, дурень – повисла вонь.
 
 
Старухи похоть – позор в семье:
Она блудила, а всё в дерьме.
 

 

Мона Кыся

Да, неудачно водил я кисть
И лоб интеллектом хмурил:
Вместо «Джоконды» смотрит «кысь»
С блудливой усмешкой шкуры.
 

* * *

 
Я думал: «Евреи… еврейка…», —
Но всё оказалось не так.
Такая же самка-копейка:
Продала за сущий пустяк.
 
 
В оргазме старухи убогом,
За Искариота слюну,
Забыла так подло и много…
И тех, что уже не вернуть.
 
 
Уж лучше б та, русская баба,
Красавица, ей не чета,
Любила меня для забавы,
А после ушла б от жида.
 

* * *

 
Скотом во блуд вовлечена,
Смерди, карга, маразмом этим.
Даже в красавице говна,
Что в непромытом туалете.
В чудовище ж, как ты (прости
За столь высокопарный стиль),
Что в упомянутых шести.
 
 
Я не забит, как Пастернак,
Слезоточивой «женской долей»,
Сегодня всё совсем не так:
Свои лелеют «органоны».
 
 
Но не для спермоисторженья
Ломал ребро нескучный Бог —
Хотел узреть чудо рожденья,
Услышать детский голосок.
 
 
И может быть, мечтал всего,
Что дедом назовут его,
Что, несмотря на все зверинства,
Огромно счастье материнства.
 

* * *

 
Животное то, что чучмеком звалось,
(С кипой ли на лысенькой жопе?..)
Срало, издевалось, удачно е…лось,
Жрало, изменяло; иудина кость
Гнездилась на роже холопа.
 
 
Роскошный подонок, он всё извонял,
Воруя-торгуя… В «Бутырку»?..
Была б моя воля – обратно б загнал
Я выродка в мамину дырку.
 
 
Вы спросите: «Кто?». Отвечаю: «Говно.
И быть человеком таким не дано».
 

* * *

 
Надо мной посмеялась всласть,
Но и я ведь смеялся тоже:
Как в театре, разыгрывал страсть
И мечтал о другой, пригожей.
 
 
Ну а, если не только мечтал, —
Это вовсе моё уж дело:
С кем я спалили, может, не спал…
Я не пойман, а ты «загудела».
 

* * *

 
Не любите – не жалейте:
Мукою доброты
Подменять не смейте
Ваши секс-мечты.
 
 
Так сухое дерево
Ветвями вразмах
Грудью в небо тянется,
А корнями в прах.
 
 
Лучше одиночество,
Чем семья-мираж,
Нелюбови зодчество
И сердечных краж.
 

 

Врагу

Мой смертный враг, не радуйся ещё,
Злорадной «негою томимый»:
Наказан будешь палачом,
Не пролетит тебя он мимо.
 
 
Испепелит он в прах тебя,
И уничтожит вражье племя…
С ним хорошо знаком и я…
Страшусь… Ведь имя ему – Время.
 

 

Монолог с Иосифом Бродским

Иосиф Александрович, жуть со стыдом!
Сразу видно – из «тунеядцев».
Не удосужились, видно, том
Анри Бергсона в руки взять-то.
 
 
Знал это всяк трудовик и повеса,
Каждая бл…дь это подтверждала:
Длительность ценна, а не словеса —
Вам же поэзия всё дополняла.
 
 
Я, дурачина, тоже Вам верил,
Но (правда, здорово опоздавши)
Кликнул на Бергсона в интернете —
И обомлел, чуть его почитавши.
 

«Жид, жид, жид

По верёвочке бежит…»

Кому это они пели?.. Этому рыжему пацану, Мишке, кажется. Из частного дома в начале (или в конце?) улицы. Улица имени летчика… Мне они такого не пели. Они называли меня «рабочий жид», так как я, в отличие от того рыжего, был из бедняков. Классовая солидарность… Жлобья… Но я тоже бежал по верёвочке… И сейчас бегу.

Интересно, что я вообще помню с самого раннего возраста?..

Какие-то серо-коричневые эпизоды и глухие звуки…

Вот мама плачет на базаре, и – голос в репродукторе: «…виссарионович…»

Беспричинная моя злоба, кирпич у меня в руке, кровь из головы высокого мальчика…

Навозная тачка и я в ней, нагоняй и купание…

Маленькая злобная собака, вечно бросавшаяся на меня, когда я шёл из школы домой…

Вот я закапываю в землю свой блокнотик с двойкой по поведению…

Вот гонится за мной Милька, которого подговорили пацаны с улицы имени лётчика…

Всё плохое. Из хорошего – только шелковица и зелёные (несозревшие) абрикосы.

Да, вот ещё что. Очень любил созерцать. Например, сидеть под нежарким солнцем во дворе дома и наблюдать за суетящимся муравьём. Просто наблюдать. Не мешая ему.

Надо что-то решать. Смешно, но у меня, также как и у Гамлета, есть всего два варианта: один – быть, другой – не быть. «Не быть» избавляет от всех мук: и душевных и телесных. Но…

Мысль, что я не увижу больше никогда мою Эльчуню, а она, может быть, будет ждать меня, надеяться на мой приход – невыносима…

И враги мои будут рады: добьются наиболее желаемого…

Да и почитав в интернете о самодельных способах покидания этого мира, я пришёл в ужас от их болезненности и уродливости. Не столько страшно небытие, как сам переход от жизни к нему…

Мой бедный папа, он был храбрый человек…

Остаётся эвтаназия. Однако опять же из интернета выяснилось, что она недостижима, так как слишком много нужно условий (в том числе денег), чтобы её сделали. Даже, например, в Нидерландах. Конечно, если подумать хорошо, можно придумать что-то наподобие самодельной эвтаназии…

Но Элечка моя?!

Был у психотерапевта. Расспрашивал меня подробно. Даже адреса родственников. Можно подумать – это поможет. Назначил мне ещё встречу…

Веду я эти записи уже давно. Что меня заставляет это делать – не знаю. И на дневник не похоже: просто фиксация мыслей и чувств, даже в стихах иногда. Для записей использую всё: блокноты, тетради, листы и кусочки бумаги или картона. Теперь этого бумажного добра накопилось довольно много. Буду «сводить» в один файл.

Опять «радионяня»: «Карфаген должен быть разрушен. Карфаген должен быть разрушен. Карфаген должен быть разрушен…» Сколько можно кодировать?! Давно надо было разбомбить эти иранские центрифуги… Хотя это не так-то просто… Можно только вспомнить, что Катон умер, так и не увидев желаемого…

Тоска хамсинная…

 

Истерическое подражание доисторической песне

Ктан-ктана[6]6
  Очень маленькая (иврит)


[Закрыть] страна моя другая,
Мало в ней лесов полей и рек.
Я другой такой страны не знаю,
Где так плохо ездит человек.
 
 
Над страной опять хамсин[7]7
  Сухой, жаркий, пыльный ветер (араб.).


[Закрыть] завеет,
С каждым днём всё гадостнее жить,
И никто на свете не умеет
Лучше нас соседям насолить.
Но сурово брови мы насупим,
Если враг захочет Русалим.
Какневесту, мы его голубим —
Отберут – носами засопим.
 

Нечто странное произошло недавно… Что это было?.. Вот посмотрю на фотографии сынули, закрою глаза и вспомню… Белая дорога уходящая ввысь… А потом до меня дошло, что вовсе и не дорога это, – а свет. Точнее, луч света. Такой густоты, что, казалось, можно было ступить на него и дойти до неба… Да-да… Потом луч вдруг заговорил:

– Мы – бозонная цивилизация. Ваша – на низком уровне. Хотим вам помочь…

«Сериалы» мне показывали.

В одном из них был Моше… Он ещё остановился, от неизвестно откуда взявшейся белой дороги, и упал, поскользнувшись на финике… Белая дорога-луч уходящая ввысь… Потом Моше поскользнулся и упал второй раз, когда этот луч ещё и начал говорить:

– Я Бог отца твоего…

Тот придурочный фараон сидел с выпученными от удивления глазами, когда Моше гулким от напряжения голосом повторял слова, нашептанные ему белым лучом… Видел я, как Моше плачет, разбив скрижали, и тащится опять наверх, как пытается объяснить лучу, что всё это бесполезно, и идёт вниз с новыми скрижалями. Видел пустыню, грязь, кровь, голод, разврат, опять луч и Моше. Как вновь он плачет и говорит, что всё тщетно… Как вышли к реке… Увидел, что остался Моше один-одинёшенек и по появившейся сверху луч дороге уходит в подмигивающие небеса…

В другом «сериале» был Иешуа… Ученики… Пилат… Искариотовщина… Распятие… Магдалина… Потом Иешуа один и луч-дорога белая, по которой и он уходит во всё также подмигивающие небеса… И опять луч обращался ко мне:

– Думаем, что, возможно, так задумано Мирозданием. Зачем – не знаем. Но перейти с низшего нравственного уровня на высший можно только через страдания. Поэтому всё тщетно… Вербуем спасателей… На всякий случай. Предлагаем тебе тоже.

* * *

 
– Что же ты плачешь,
Моше Рабейну?
Долг перед Господом
Выполнил верно:
Десять Законов
Передал священных.
– Плачу, что тщетно…
Плачу, что тщетно.
 
 
– Что же ты грустен,
Раби Иешуа?
Истину Божью
Вещал ты простую:
Честность, Добро и Любовь —
Путь к спасенью.
– Ибо не внемлют,
И нет им прощенья.
 
 
Сонмы пророков
Твердили всё то же:
Что справедливо и гоже,
Что грешно…
Но всё напрасно,
Всё безуспешно.
 
 
– Что же ты зол,
Бородатый мыслитель?
Суть буржуазную
Насквозь ты видел.
Призрак бродил по Европе
Прекрасный…
– Но превратился в строй он
Ужасный… Зол, что напрасно.
 
 
Хриплый Высотно,
Дрожащий Булатно
Кричали, молили…
Напрасно, напрасно.
 
 
Физик лохматый
И физик картавый
Верили всё же,
Что есть что-то свято,
Предупреждали,
Мыслили здраво,
Но жлобство всесильно
(«типа конкретно»)…
Тщетно.
 
 
Долина Веро —
Ника в печали:
Грусть в её песнях
Ведь изначальна.
Не от того ли,
Что всё беспросветно?..
(Даже с мелодией)…
Тщетно всё, тщетно.
 

Вопрос не только в том – «быть или не быть». Если бы этот вопрос задали моей душе перед моим зарождением, и она бы уже знала, «что случится на её веку», то ответ её был бы однозначен: «Не быть».

Но тогда меня никто не спрашивал, а если бы и спросил, – я ещё не ведал, что меня ожидает… Впрочем, нет: только появившись на свет, я же кричал, плакал… Но кто меня слушал? Некоторые даже почему-то радовались. Да и что уже можно было сделать?.. «Процесс пошёл…»

Сегодня же, оставив, как есть, первый вопрос, я задаю второй, от которого очень зависит теперь ответ на первый: «На хрена всё это?». «Вот в чём вопрос» – второй…

Даже в данную минуту, будучи уже старым умудрённым дураком, я не перестаю удивляться: «Ну на хрена?!». Неужели ни для чего?! Просто: так есть, и всё.

Мне вспоминается эпизод из «странствий» по работам.

Мы должны были ремонтировать одну квартиру, в которой недавно умер её жилец. Когда мы зашли в неё, я увидел страшную картину. На полу валялась никому не нужная часть жизни этого человека: письма, фотографии, книги… По ним долго и беспощадно топтались ногами, а потом выбросили их в мусорный ящик…

Снова во всём окружающем начинают проступать жуткие черты монстра: монстра несуществования ни Души, ни Б-га, а значит, и отсутствия надежды на какую-то личную и всечеловеческую неуничтожимость, на высший смысл, высшую нравственность и Чудо в вечном Мироздании. Это он, проклятый монстр, и управляет мною иногда, с помощью отчаяния ожесточения открывая клапан ярости…

Как тогда, с Мишуткой… И с папой…

Мне кажется, и они, высокоразвитые бедолаги, тоже всё время задают себе подобный вопрос. И тоже боятся этого чудовища…

 

Лёнячий вальс

Опишу размышленья строкою изящной…
Может быть, мы пришли в этот мир
не напрасно?
Может, в том состоит наше предназначенье,
Чтоб пройти вереницу ужасных мучений?
 
 
Опишу возмущенье строкою усталой…
Что ни сделаю я, – всё равно будет мало.
Может, путь наш Им был лишь
слегка обозначен —
 Захотим – и протопаем как-то иначе?..
 

Шмакодявке-Эльчухе четыре годика…

Встречался с ней в парке… Игрались… Было, как всегда, когда я с ней: хорошо…

По их предложению рассылаю по телефону и интернету, кому только можно, по всему миру, сообщения (через SMS, мейл, фейсбук, твиттер, ит. п.) с указанием пунктов эвакуации. Ну, опять же, на всякий случай: от Мироздания и нашей, «высоконравственной», цивилизации всего можно ожидать.

Сказали, что при необходимости, летательные аппараты будут ждать в этих пунктах. Самый большой пункт возле Армагеддона.

Кстати, их канал связи с людьми почему-то может работать только над определёнными районами Земли. И совершать какие-то действия они могут тоже только в пределах этих районов.

Детям с внучатами сообщение не посылаю: мне они всё равно не поверят. По привычке. Когда дерево долго и много поливают, оно сохнет. И сколько уже ни трепыхает листьями, в ветер никто не верит. Особенно, если поливают грязью… Им другие спасатели отошлют.

Сегодня они «жаловались» мне, что кто-то из спасателей воспользовался интернетом для того, чтобы собирались на площадях: устроили балаган в арабских странах. Предупредили, что таких спасателей будут «увольнять», то есть стирать из их памяти всю информацию о них. Я им «в ответном слове» нагло вякнул:

– Вы, ребята, со своей нравственностью, как запад с демократией. Не из бозонов же мы одних, как вы. А фермионы иногда и протухнуть могут. И запах потом нехороший.

23 января 2011 года. С разницей в одну минуту родились внучата: Таль и Итай (девочка и мальчик).

Я уже придумал им «очень оригинальные» вариации имён: Тальчуха и Итайчонок.

И стали повелевать и они сердцем моим, и умудрили его.

* * *

 
Грубо ругается гром-интриган
С ливнями этой зимы —
Я себя чувствую, как арестант,
Вышедший в срок из тюрьмы.
 
 
Или свобода мне не нужна,
Или не нужен я ей?..
Странна грохочущая тишина
Нынешней жизни моей.
 
 
О Мирозданье, тебе одному
Ведомы эти пути…
Но не забудь, что я должен во тьму
На полустанке сойти.
 

17.02.11

Эльчуня сказала, что боится дракона из компьютерной игры. Я ответил, что не надо бояться его, так как он не такой уж страшный. Это просто выдумка-игра. И добавил, что страшнее всех на свете – НиДниБай.

Эльчушка посмотрела на меня глазами полными «страхатулек», прижалась ко мне и спросила, кто это.

О язык мой – враг мой! Как я сумею объяснить ребёнку, что нет ничего страшнее, чем – ни Души, ни Б-га?!

* * *

 
Крылатый дракон, о исчадие ада,
Зачем напугал крохотульку мою?
Прекрасно ведь знаешь, что прозвище гада
Не так уж подходит тебе… И пою
 
 
Теперь невесёлуюпесню малышке
О грозном чудовище НиДниБай,
Что знаю о нём только лишь понаслышке,
Что, мол, без Души он, без Бога…
«Ну дай!»[8]8
  Ну хватит! (иврит).


[Закрыть], —
 
 
Сказала внучонка такие слова.
И тут я подумал: «Она ведь права…»
 

29.03.11

* * *

 
Оно лезет, не спросясь,
Рифмами бурля… в желудке,
«Огнем» в «лысине» крутясь, —
Нет покоя ни минутки.
 
 
Записать – и отдохнуть,
Чтобы не свела мышленья
Чёрно-розовая муть:
«Дуновенье – вдохновенья!»
 

29.03.11

* * *

 
Я вновь влюблён… Весна крепчает,
Меняя слякоти узор
И словно бы не замечая
Набухший почками позор…
 
 
Как подойти, как ей открыться?
Она тревожно холодна…
Но стоит только ей влюбиться —
За гробом будет мне верна…
 
 
Вуалью туч прикрылось солнце,
Весны густая круговерть…
И я решил… Открыл оконце
И крикнул: «Я люблю Вас, Смерть!».
 

29.03.11

* * *

 
Всюду мука со мною ходила,
Но когда разыгрался тот снег, —
Заснежилась и отбелилась,
Как в лесу заметаемый след.
 
 
И теперь, вспоминая то чудо,
Напрягая прищуром глаза,
Разобрать не сумею сквозь вьюгу
Я Причину и что Ей сказал…
 
 
На белесые брови деревьев
Упадает снежинка смеясь…
Исчезает…
Хамсины веют…
Без Причины…
И всюду грязь.
 

29.03.11

Максиму Горькому

(или «баллада» о Большом взрыве)

 
Алексей Максимович, – я нашёл!
Вы искали Его – я встретил.
Он сюда просто так зашёл,
Ну а я Его заприметил.
 
 
Во вселенчатых пузырьках,
Удивительно моложавый,
Все галактики нараспах
И звезду зазвездой рожает.
 
 
Я Ему говорю: «Привет!
Тут Тебя уже все обыскались…» —
Он мне «чем-то мигнул в ответ»:
«Извините, – мол, – ошибались…»
 
 
…Вот теперь, покумекав немало,
Понял я, что не тот «гостёк»:
Этот, – как шантрапа, разудалый,
А Вам нужен, практически, Бог.
 
 
Чтоб единой Душою и Мыслью
Обнимал Мироздания свет…
Ну, короче, я так себе мыслю:
Был бы «круче», чем сам Интернет…
 
 
Шутки в сторону: с Вами тоже
Я готов искать до крови
То, что душам уставшим поможет
Отдохнуть от земной «се ля ви».
 

29.03.11