Текст книги "Часики"

Война

И покупатели мгновенно налетели, словно коршуны на добычу.

Земеля не забыл за Николая. Вписал его в штат своего тральщика мотористом.

– Правда, жарковато в машинном отделении. Но я вижу, ты парень крепкий. Выдержишь, – сказал он.

«Тральщик так тральщик». Подумал Николай.

*****

Одесса.

Морская база.

Специальность моторист тральщика №31.

С этого времени Николая никто не тревожил, чтобы проверить, вложится он в эти 45 секунд или нет. Теперь весь экипаж тральщика просыпался от ночных налётов авиации противника одновременно. Никого не нужно было поторапливать, занять штатные места по корабельному расписанию. Хотя команда ничем не могла помочь городу, чтобы отразить атаки противника с воздуха. Вооружение на тральщике только начали устанавливать.

День и ночь шло переоснащение гражданского судна, превращая его в военный корабль.

Наладочные работы, в которых участвовали не только военные, но и гражданские специалисты. Каждый специалист в своей отрасли.

Но тральщик – теперь корабль так будет именоваться, когда на нём поднимут флаг ВМФ должен стать в строй в самый короткий срок.

На ночь на корабле оставалась вахта. Остальной экипаж расходился по квартирам или шли на дежурство в патруль по городу. Больше всех доставалось самым молодым членам экипажа, в том числе и Николаю.

Но в один день всё в жизни Николая изменилось. Его приметила одна из женщин, которая участвовала в наладке дизеля. Она буквально разжёвывала всё непонятное для Николая в работе машины тральщика. И он своими руками практически перебирал мотор и все агрегаты на совесть. Теперь, если случится какая поломка, он может сам ликвидировать её…

Уходя вечером со смены, женщина сумела договориться с капитаном, чтобы тот отпустил Николая с ней домой.

– Он у тебя способный. Дай ему отдохнуть. Завтра он будет на службе цел и невредим.

– Фёдоров!

– Я!

– В наряд по кораблю не заступаешь?

– Ни как нет, товарищ капитан-лейтенант.

– Тогда забирай его, только с одним условием:

– Завтра Фёдоров, как штык, должен утром быть на корабле.

Капитан загадочно улыбнулся:

– Смотри, матрос. Флот не опозорь.

– Капитан. Да не подведёт матрос тебя. Завтра мы продолжим наладку дизеля. Пусть немного отойдёт от службы в домашней обстановке.

– Фёдоров! У дежурного отметься и возьми увольнительную до утра. Но в восемь часов, чтобы был на корабле.

– Иди переоденься и приведи себя в порядок.

– Есть, товарищ капитан-лейтенант.

– Пошли, Тамара Михайловна, к дежурному по кораблю. Я подпишу Фёдорову увольнительную.

Николай снял с себя рабочую робу. Привёл себя в порядок и появился на палубе, где его ожидала в окружении кавалеров женщина. Она, увидев его, направилась к нему. Взяла его под руку и уверенно направилась к трапу корабля.

Кавалеры с завистью присвистнули.

Один из них, Виктор Фомин, сказал:

– Повезло тебе, салага. Смотри, не упусти момент.

– Не упустит. Не переживайте. Да, Коля?

Николай утвердительно кивнул и сказал:

– Угу.

Хотя сам мало представлял, что это за момент, который он не должен упустить.

Сбежав по трапу, Тамара, так звали женщину, снова взяла Николая под руку и сказала:

– Давай поспешим, пока наш трамвай не ушёл…

Они успели.

На остановке все с нетерпением ждут трамвай, хотя он уже давно должен прийти.

Уставшие после работы люди начинают нервничать. Наконец одна из пассажирок не выдерживает и громко заявляет:

– Что, наш трамвай когда хочет, тогда и появляется. Ходила бы я так на работу. Давно начальник попросил меня посетить его кабинет для неприятного разговору.

– По вас видно, что вы никогда не опаздываете. Но даже если вы и опоздали бы, то он вас пригласил, чтобы вы написали заявление на расчёт.

– Хам какой! Что, я плохо выгляжу? Ну, а если и так, то это потому, что я устала после работы. Вы бы лучше взяли и пригласили меня в *каширную забегаловку. И сразу бы поменяли ко мне своё отношение.

– Так что, вы и сегодня можете составить мне кампанию?

– А что вы приглашаете? Тогда чего мы ждём. Идёмте поскорее. Я знаю, тут рядом есть хорошее заведение.

И эти двое, не дожидаясь трамвая, удалились, о чём то оживлённо разговаривая. Где и усталость у женщины делась.

Трамвай, сигналя своим перезвоном, предупреждая прохожих, перебегавших трамвайные пути, а также извозчиков, спешивших проскочить перед самым трамваем, об опасности, которым они подвергают себя и своих пассажиров. Появился из-за поворота улицы.

Очередь оживилась. Заволновалась.

Взяв за руку Николая, Тамара притянула его ближе к себе и сказала:

– Заходим без выпендрежу. А то ты через чур правильный такой. Начнёшь дам пропускать. Приклейся ко мне, иначе придётся тебе возвращаться на корабль. Шаг в шаг заходим в трамвай. Стесняться потом будешь. Понял?

– Понял.

В трамвае людей битком. Душно. Открытые окна трамвая не устраняют духоту.

– Терпи. Три остановки и мы дома.

Давка сумасшедшая. Даже в магазине очереди за дефицитом такой давки нет.

Наконец трамвай, не вместив всех желающих, дребезжа и подпрыгивая на стыках трамвайный путей, набрал ход.

Пассажиры все неудобства молча терпят.

Трамвай подходит к следующей остановке.

– Девушка, вы выходите – спрашивает молодой человек.

– Выходят замуж. Понятно?

– Понятно.

– Тогда вы сейчас сходите?

– Мужчина. Сходят с ума, ясно?

– Тогда пропустите меня вперёд. Это моя остановка.

И, не ожидая очередных шедевров от впереди стоящей женщины, поднатужившись, продвинул впереди стоящих людей на выход.

– *Ой. Люди добрі. Що ж це робиться. Мєні ще одну зупинку їхати.

– Продвигаемся вперёд. Мы на следующей выходим, – предупредила Тамара Николая.

Женщину, которую вытолкнули на остановке, успевает вскочить на подножку трамвая, прежде чем трамвай трогается с места.

Завыли сирены. Впереди что-то сильно загрохотало. Трамвай остановился.

– Граждане пассажиры, срочно покиньте трамвай. Воздушная тревога! – объявил кондуктор.

Тамара потянула Николая за рукав фланельки.

– Давай сваливаем. Через парк доберёмся домой. Быстро за мной. Не отставай.

Споткнувшись о чьи-то ноги, Николай чертыхнулся, но устоял на ногах.

Выскочив из дверей трамвая, Николай не выпускал из виду свою спутницу. Тамара, знающая здесь все входы, выходы, прошмыгнула в парк. Николай помчался за ней.

Отвратительный свист падающей с высоты бомбы нагнал на него страху. Он с разгону повалился под дерево.

Взрыв был такой силы, что Николай оглох. Осколками посекло ветки деревьев, и они посыпались на головы людей, сумевших спрятаться в парке от взрыва бомбы.

Когда бомбёжка прекратилась, Тамара окликнула Николая:

– Коля! Ты цел?

– Кажись, да.

– Вот и хорошо. Тогда хватит валяться. Пошли дальше пешком. Здесь уже близко.

Они вышли на дорогу, где должен стоять трамвай. Но от трамвая осталась только догорающая рама. Из кабины трамвая вывалился на асфальт водитель и ещё поблизости лежало несколько пострадавших пассажиров. Одним уже помощь не нужна была. Одну женщину усаживали в карету рядом оказавшегося с трамваем извозчика.

– Ужас.

Тамара перекрестилась. Хотя до этого случая считала себя атеисткой.

– Пошли, – тихо сказала она…

Вот и старый район города.

Они вошли в проём ворот, верх которых напоминал когда-то полукруглую арку из красного кирпича. На арке даже дата постройки сохранилась, искусно выложенная автором. «1887».

Самих ворот не было. Со временем ворота, сделанные из какой-то породы дерева, сгнили и их просто на просто прибрали от греха подальше, боясь травмировать невнимательного прохожего, проходившего мимо или входившего во двор.

Этот двор напомнил Николаю вход, где располагалась контора колхоза имени «Сталина» в его родном селе. Такая же арка. Только этой арке не хватает массивных кованых ворот и такой же калитки.

Размышление Николая прервала Тамара:

– Поднимайся за мной по этой лестнице. Если что, у тебя будут спрашивать любопытные соседи. Притворись глухо немым. Я за тебя отвечу.

И правда. Не успел Николай посчитать пятую ступеньку на лестнице при подъёме наверх террасы, как тут же открылось одно из многочисленных окон, выходящих во двор, и голос коренного одессита спросил:

– Молодой человек, вы случайно ни *к мине в гости направляетесь? Так я мигом стол накрою.

– Дядя Сёма. Этот молодой человек – мой гость. Так что попрошу не приставать к нему с вопросами.

– А он что, сам не *могёт ответить.

– Нет, дядя Сёма. Он глухонемой.

– Ну, это другое дело.

Когда Николай оказался в небольшой, даже не в однокомнатной, плохо освещённой комнате, он спросил:

– Тамара. И как ты здесь живёшь?

– А что не так?

– У меня дома коридорчик побольше будет. А тут маленький столик, кровать, даже стул негде поставить.

– Я рада и этому углу. Здесь можно отдохнуть после работы.

– А где ты себе кушать готовишь?

– Во дворе.

– Вытаскивай примус из-под стола. Пойдём сейчас на ужин что-то приготовим. Помогать будешь?

– А чего бы не помочь.

Тамара, не обращая на Николая, начала переодеваться. Он, как заворожённый, не мог оторвать взгляд от стройной фигуры женщины.

– Что. Нравлюсь?

Николай, ничего не ответив, покраснев, опустил глаза.

«Мальчик», – подумала Тамара.

Быстро накинула на себя домашний халат.

– Бери примус. Пошли. У меня здесь вчерашний борщ есть. Так что мы с голоду не пропадём.

Они вышли на террасу, на которой стоял длинный стол. Бери стулья, я сейчас.

Она вернулась в комнату, открыла окно, через которое подала Николаю кастрюлю с борщом.

– Разжигать примус умеешь?

– Умею.

– Вот и займись. А я всё остальное приготовлю.

Не успели Тамара с Николаем подогреть борщ, открылись почти все окна, выходящие на террасу, и соседи решили тоже поужинать.

– Можно, молодые люди, мы вам компанию составим. Не переживайте, у нас харчи свои. Вас не объедим.

Через десять минут за столом организовалось большое застолье. Столовая под открытым небом и клуб по интересам. Здесь все друг о друге знают. Всю подноготную каждой семьи и даже больше, чем сама семья о себе. И с удовольствием с вами подискутируют, обменяются новостями, которые приключились в городе и мире. Побалуют чем-нибудь вкусненьким и даже наливочной собственного приготовления.

Из каждого окна тянется веревка, и на ней трепещут на ветру не только полотенца, простыни, штаны, но кое-что похлеще. А чего стесняться. Кругом свои.

Ну что удивляться, если тут один общий туалет во дворе и по утрам скапливается большая очередь, чтобы справить нужду.

Умывальник тоже во дворе. Так что к этим условиям постороннему человеку нужно приноровиться. Если не можешь привыкнуть, ставишь ведро для туалета в доме, а утром выносишь его содержимое в общий туалет. Но это если тебе приспичит ночью.

– Ну а вы, молодой человек, надолго к нам?

Николай не успел открыть рот. А Тамара уже за него отчиталась:

– Не переживай, дядя Сёма, мы утром уйдём на работу. Переоборудуем гражданский корабль в военный.

– И что это за корыто такое, если его у нас можно запросто переоборудовать под военный корабль?

– Это будет тральщик. На той недели уже у них первый выход в море. Вон сколько мин немчура накидала в акваторию моря. Хорошо, что *боновые ограждения защищают вход в порт.

– Да, сегодня городу досталось. Много домов разрушили. Говорят, и Дворец моряков разбомбили, – сокрушался дядя Сёма.

– Дядя Сёма. Да вот у нас тут трамвай сгорел, Мы еле успели выскочить.

– Пойду завтра в военкомат, пускай и мине винтовку дают. А что я буду ждать, пока сюда прилетит.

Николай проголодался. Его сердобольные хозяйки угощали то вкусными рёбрышками, то хорошо приготовленной рыбкой. После выпитой наливки еда шла как по маслу.

– Всё, я больше не могу, – сказал Николай.

– Вот видите, от нашей наливки даже слабослышащий гость заговорил. Мы его исцелили, – сказал дядя Сёма.

Все весело рассмеялись.

Вечернее заседание окончилось. Соседи потихоньку начали расходиться по своим комнатам.

Тамара прибрала примус.

– Коля. Помоги мне посуду вымыть.

– Давай.

Они спустились по узкому лестничному трапу во двор.

– А туалет у вас где?

– А вот ближе к выходу. Иди, сходи. Чтобы ночью не подниматься.

Когда терраса опустела, слышно было, как дядя Сёма уговаривал свою жену Маню сделать ему «хорошо как она умеет, и он заснёт».

– Тамара. А где я буду спать?

– Вот ещё. Ты что, ещё мальчик?

– Со мной будешь спать. Или я зря тебя выпрашивала у твоего командира. Я же ведь женщина. Мне тоже хотя бы иногда хочется ласки. На грубость я часто нарываюсь.

– А муж твой где?

– Муж? – переспросила Тамара.

– Муж был, да сплыл. Так что я давно живу одна. Детей не завела себе. Живу, как тая стрекоза, в своё удовольствие. Может, я, конечно, пожалею об этом. Но это будет потом. В жёны я тебе не набиваюсь. Да ты не бойся, я тебя не покусаю. Всё произойдёт. Ты даже не сообразишь, что это было. Природа для этого создала мужчину и женщину…

Ночь промчала, словно её и не было. Давно Николай так себя блаженно не ощущал, как этой ночью.

– Коленька. Вставай. Доброе утро. Нам пора. Если пешком, то далековато топать, а задерживаться и подводить командира не хочется. Согласен?

– Угу.

Не осознавая, что с ним. Ответил Николай.

– Можно я ещё немножечко посплю. Я так устал.

Тамара обняла Николая. Нежно поцеловала его и сказала:

– Коленька. Ты найдёшь себе хорошую жену. Вот у неё и выспишься. А сейчас нам пора.

– А как же ты?

– Мне не привыкать. А для тебя я испорченный фрукт.

– А мне ты понравилась.

– Я для тебя старуха.

– Тебе сколько стукнуло?

– В конце месяца будет 21.

– Сколько, сколько – удивлённо спросила Тамара.

– Двадцать один год.

– Неужели. Ты такой ещё молоденький. А может, потому так выглядишь, что тебя девки не испортили.

– А мне тоже 21. Только уже исполнилось.

– Так какая же ты старушка. Можно я чаще к тебе буду приходить в гости?

– Да я не против. Но ты моряк, Коля, а это значит, что нечасто будешь появляться в порту. Тем более война на дворе. И ни ты, ни я не ведаем, что с нами завтра будет.

– Но я в любую свободную минуту попытаюсь приходить к тебе. И Николай впервые сам поцеловал Тамару…

Когда Тамара открыла глаза, настенные часы показывали семь часов.

– Коля. А, Коля. Бегом поднимайся.

– Ну ты даёшь. Мы теперь точно опоздаем. Тебе будет взбучка.

– Побежали скорее.

На их удивление, сразу же удалось поймать свободного извозчика.

– Давай, гони, – сказала Тамара.

– С увольнения матросик опаздывает?

– Это не твоё дело. Гони, давай, а не занимайся расспросами.

– Но родимая!

Извозчик с пониманием отнёсся к проблеме молодых людей. И кобылка проворно понеслась по городу, лавируя среди движущихся таких, как и его экипаж, по своим неотложным делам…

– Тпру, милая! Слава тебе Господи. Приехали, – произнёс самодовольно кучер.

– Коля. Ты поспеши на корабль, а я разберусь с оплатой за проезд и сейчас подойду.

Извозчики были прекрасными психологами и на глаз определяли, сколько можно запросить с того или иного пассажира. При этом учитывалось всё, а особенно то, как и во что пассажир одет. С дамой он или один. Спешит, или просто таким способом решил отдохнуть.

Тамара достала свой кошелек, извлекла из него червонец и протянула извозчику.

– Мадам. Это за одного человека. А вас ведь было двое.

– Бери. А то и этого не получишь.

Извозчик понял, что больше не получит, молча взял оплату. Тамара, спрятав кошелёк, смешалась с основной массой людей, идущих на работу в порт.

«Ишь. В трамвае прокатиться три копейки стоит, а ему, видите ли, червонца мало», рассуждала Тамара, поднимаясь по трапу на корабль.

– Добрый день, Тамара Михайловна.

– Добрый.

– А где же мой подчинённы, которого Вы у меня вчера выпросили?

– Так он уже на корабле.

– Ну, ну. Пойдём посмотрим.

– Идёмте.

– Фёдоров!

– Я товарищ капитан-лейтенант!

– На месте. А почему у дежурного не отметился? А то самоволку тебе засчитают.

– Маликов!

– Я товарищ командир!

– Отметь Фёдорова в журнале. Что он вовремя прибыл на корабль.

– Есть.

– Так пусть увольнительную отметит.

– Фёдоров! Ты долго там копаться будешь?

– Та не найду бумажку. Может, как под бомбёжку вчера попали. Потерялась.

– Давай, Только не сочиняй.

– Да, товарищ капитан-лейтенант. Я не вру. Еле с трамвая успели выскочить. Трамвай сгорел. Одна рама осталась.

– Он не врёт, – подтвердила Тамара Михайловна.

– Ладно, поверю вам. В следующий раз будьте аккуратны.

– Постараемся, если ещё такой случай подвернётся, – улыбнулась Тамара Михайловна.

– Дежурный! Приступить к работам на корабле согласно внутреннего распорядка дня.

– Есть! Товарищ капитан-лейтенант!

Николай спустился в машинное отделение. Не успел переодеться в робу. А за ним следом спустилась и Тамара.

– О! Какое у тебя мускулистое тело. На городского ты не похож.

– А я родился в селе. И не стесняюсь этого.

– А что это у тебя за талисман такой?

– Да. Это мне женщина на базаре продала.

Тамара взяла талисман в руки и удивлённо сказала:

– Ничего себе талисман. Так это же фирменные немецкие часы. Им цены на чёрном рынке нет. Откуда у тебя такие деньги?

– Сто двадцать рублей большие деньги?

– Да не ври ты. Кто бы тебе за такие деньги их продал.

– Я же говорю, тётка Эльза, немка по национальности, продала на базаре. Ей есть нечего было. Так я у неё пару раз успел побывать дома. Приносил еду. Жаль. Но она умерла. Царство ей небесное. Хорошая тётка была. У неё там этого добра было пруд пруди. А книжная галерея какая была. Наверное, всё растянули. А может, книги в библиотеку определили.

– Тебе повезло. Вещь очень ценная. Храни часы и смотри, чтобы тебя за эту вещь шпана не завалила.

– Да я их на себе ношу и стараюсь, чтобы их никто не видел. Эти часы служат мне талисманом.

– Вот, смотри. На крышке часов выгравирована моя фамилия и адрес.

С каждым днём налёты на город становились всё чаще и чаще. Машинное отделение подготовлено к работе, и можно хоть сейчас выходить в море.

– Ну вот и всё, Николай. Завтра наша бригада уже не прибудет на корабль. А ты будешь в городе. Заходи в гости. Я всегда тебе буду рада. Я буду за тебя молиться. Хороший ты парень, – сказала, прощаясь, Тамара.

– Я постараюсь.

Николай взял бумагу. Написал свой адрес, где он родился. Все данные о себе. Может, когда вспомнишь, напиши.

Тамара оставила свои данные.

– Вот, возьми. Может и ты меня вспомнишь не злым тихим словом.

Они нежно обнялись. Чувствовали, наверное, что расстаются на долго, а может и навсегда. Всё-таки война на дворе.

– Товарищ лейтенант, – обратился Фёдоров к дежурному по кораблю.

– Можно я провожу женщину до КПП.

– Что зацепила? Не питай сильных иллюзий. Жизнь не предсказуема, но мечту в сердце нужно сохранить. Знакомая в городе – это хорошо. Можно снять стресс.

– На вот, черкни в журнале свой автограф и долго не задерживайся. Хотя дальше КПП тебя всё равно не выпустят без увольнительной…

Через два дня на корабле установили вооружение.

Экипаж корабля увеличился согласно штатного расписания по обслуживанию установленного вооружения. Появился и новый офицер, лет за сорок ему. Занял должность командира БЧ-2.

Вечером завезли боеприпасы к ним. Вся команда корабля была задействована в приёмке боеприпасов. Обещают и матросам оружие раздать.

Корабль почти полностью готов к выходу в море.

Днём команда БЧ-2 проводит учения по отражению атаки с воздуха. Другие команды отрабатывают до автоматизма вводные, которые поступают от своих командиров боевых частей.

Из гражданских осталась одна бригада. Как только она закончит свою работу, заправляемся и в море. Будем выполнять поставленную перед тральщиком повседневные работы.

Откуда-то об этом узнала Тамара.

Для Николая появление её возле трапа корабля было большим сюрпризом.

Николай по восходящей лестнице корабельного устава начал выпрашивать себе непредвиденную отлучку с корабля.

Наконец увольнение разрешили.

Но есть одно условие:

– К отбою быть на корабле.

– Понял.

Боевая служба

Среди ночи сыграли на корабле «Боевую тревогу».

– Корабль к бою и походу приготовить.

Все зашевелились. Забегали. Боевая тревога. Это значит серьёзно.

Команда заняла свои боевые места.

Фёдоров накануне получил очередное звание – Старшина II статьи. Не обошлось без обмывания *«лычек». Грамм по сто водки всем досталось.

Так что по прибытии в машинное отделение последовал чёткий доклад:

– Пятый пост пост к бою и походу готов.

– Машине приготовиться.

– Есть машине приготовиться.

На автомате запустил дизеля.

Машины работают, словно новенькие часики.

А часики – талисман показывают 4 часа по утру.

Экипаж Выходит в море. Закончилась вольная житуха. В море, да ещё во время военных действий. Гав не лови, иначе экипаж будет скормлен рыбкам. А этого никто не хочет.

– По местам стоять! С якоря и швартовы сниматься.

– Обе машины «Самый малый вперёд».

– Есть обе машины «Самый малый вперёд».

– Малый Вперёд!

– Есть обе машины «Малый вперёд».

– Обе машины «Средний вперёд».

– Есть обе машины «Средний вперёд».

Слышно, как о борт корабля бьётся волна.

Каждый сидит в своём посту и думает:

«Какая задача поставлена перед тральщиком. Может, будем разминировать фарватер. Поставить мины мы не можем, у нас их попросту нет на корабле.

Значить, будем чистить фарватер. Начальству видней».

В машинное отделение спустился начальник БЧ-5 старший лейтенант Шеховцов.

– Куда идём, товарищ старший лейтенант?

– Идём принимать мины.

– Ясно.

– Как машины работают?

– Отлично. Каждый болтик сам перебрал.

– Посмотрим. Море проверит твою работу. Как ты за юбку женскую держался или машину ремонтировал.

– Обижаешь, товарищ старший лейтенант. Я личное со службой не путаю.

– Посмотрим.

– Малый, вперёд.

– Есть! Малый вперёд.

– Самый малый вперёд.

– Есть! Самый малый вперёд…

– Корабль прикоснулся к пирсу.

– Стоп, машины!

– Есть! Стоп машины.

– Самый малый назад.

– Есть! Самый малый назад.

– Стоп, машины.

– Есть! Стоп машины.

– Команде приготовиться принимать мины.

– Машины больше не нужны.

– Есть! Машины больше не нужны.

– Фёдоров. Проверить, чтобы нигде подтекания масла не было. Не мне тебя учить.

Старлей поднялся на палубу, где началась на борт тральщика приёмка мин.

Недалеко пришвартовался ещё один тральщик. Значит, в паре выйдем в море для постановки мин.

Погрузка мин заняла немного времени. Моряки умело перекатывали по рельсам минные тележки и расставляли их вдоль бортов. При этом каждую тележку закрепляли по– походному.

Погрузка прошла без происшествий. И в определённое время, согласованное со Штабом флота, корабль вышел в море.

Качка – не больше трёх балов. Но с непривычки Николай чувствует себя неуютно. При опускании кормы вниз что-то подкатывается к горлу. Делаешь глоток воды, вроде полегче становится. Но потом всё повторяется сначала.

Из машинного отделения не видно, что творится на верхней палубе.

Все люки задраены по – штормовому. Лишь бы облачность была низкой, а значит, не будет возможности, чтобы тральщик обнаружила авиация противника.

Наша коробка движется с максимальной скоростью восемь узлов в час. Далеко не разгонишься.

Как говорит командир:

– Тише едешь, дальше будешь.

Дай Бог, чтобы так и было. Главное, чтобы погода ещё сильней не ухудшилась.

Николай добавил масла в автоматическую подачу смазки подшипников валов. Всё остальное работает как часики.

От качки появилась какая-то усталость. А тут ещё жара. Снял робу и повесил её на самодельную вешалку, закреплённую к переборке. Набрал в *кандейку воды и вылил её на своё разгорячённое тело.

– Уф! Хорошо то как.

«Как он раньше не догадался окатить себя водой. Ничего. Всё приобретается с опытом».

Но на душе тревожно. Ведь на палубе столько взрывчатки. А ты сидишь здесь, словно сельдь, закупоренная в бочке, и отсюда ничего не видно и не слышно, что там делается на палубе.

Часы показывают девять часов вечера.

Хотя вот. Задвигались тележки с минами. Зацокали о палубу матросы своими прогарами, подошва которых подбита железными набойками, двигающие эти тележки.

– Самый малый вперёд! – послышалось в переговорном.

От неожиданности Николай вздрогнул. Но тут же, взяв себя в руки. Подойдя к переговорному, сказал:

– Есть! Самый малый вперёд.

Фёдоров приоткрыл люк машинного отделения и глотнул свежего воздуха.

– Уф! Хорошо то как.

Надвинувшиеся сумерки, а за ней и густая темень лишила всякого обзора моря.

По глухим командам работающих на палубе матросов можно догадаться, что мы уже подходим в район постановки мин.

– Товарищ командир, мины к постановке готовы!

– Через минуту будем в заданной точке.

– Самый малый вперёд.

– Есть! Самый малый вперёд.

– Молодец, Фёдоров.

Снова закрыв люк Николай погрузился в южные тропики. Хотя в машинном отделении и работала вентиляция. Всё равно здесь очень жарко. А если люки не задраить, то при выходе корабля в открытое море брызги воды, возникающая при сбрасывании мин, зальют низко сидящую над водой палубу юта, попадут и в машинное отделение. Это очередные хлопоты.

– Минёрам. Начать постановку мин!

Теперь успех дела зависит от уверенных и собранных действий минеров, ну и слаженности всей команды корабля, конечно.

Мины с равными интервалами времени падают в воду, поднимая брызги, которые с помощью ветра попадают на палубу.

По грохоту, доносящемуся с верхней палубы, Фёдоров определяет, что это минёры одна за другой подкатывают тележки с минами к корме.

Оттуда доносятся команды:

– Правая!

– Левая!

– Правая!

– Левая!

Но вот грохот прекратился.

«Наверное, все мины удачно сброшены в море», – подумал Николай.

«Слава Богу».

Проходит несколько минут.

– Машины. Малый вперёд!

– Есть! Малый вперёд.

Слышно, как корабль накренился влево. Значит, ложимся на обратный курс. Идём на базу.

Напряжение не спадает. Корабль выравнивается.

– Самый полный вперед.

– Есть! Самый полный вперёд.

Присев на *банку, Николай тихонько запел:

– По морям, по волнам. Нынче здесь, завтра там. По морям, морям, морям, морям. Эх, Нынче здесь, а завтра там…

Жара в машинном чувствуется очень сильно. Не помогает и включенная вентиляция. Снова выручает холодная вода. Люки нельзя открывать. Волна может захлестнуть через борт и попадёт в машинное отделение…

К утру корабль уже швартуется в базе.

Выход в море прошёл без ЧП.

Командир корабля, построив личный состав на юте, объявил:

– Задание выполнено на отлично. Действия личного состава заслуживают самой высокой похвалы. Молодцы!

– Служим Советскому Союзу!

– Приводим свои боевые посты в порядок и отдыхаем.

– Разойдись.

– А в увольнение можно?

– Это кто там такой шустрый. Боевая тревога может прозвучать в любую минуту. А вы в увольнение. Лафа кончилась.

Не успели все разойтись по боевым постам, как над портом завыли сирены.

– Воздушная тревога! Всем постам приготовиться к отражению атаки противника с воздуха!

Если крейсера и эсминцы имели в своём расположении более мощное зенитные установки, то *ПВО тральщика могло только отпугнуть самолёты противника.

Знал об этом и враг. Поэтому самолёты противника делали ставку на повреждение объектов береговой обороны и нанесение ущерба крейсерам и эсминцам, находившимся в это время в базе, которые своими главными калибрами орудий поддерживали сухопутные войска, удерживающие натиск противника на подступах к Одессе.

Общими усилиями обороняющихся базы два самолёта противника были сбиты, остальные, сбросив бомбы на акваторию порта, удалились туда, откуда и появились.

Горел на берегу склад ГСМ. Получил незначительное повреждение какой-то из крейсеров.

Положение на фронте с каждым днём ухудшалось.

База со стороны моря заблокирована минами. Поэтому тральщикам было много работы. Расслабляться личному составу некогда было.

В штат, в машинное отделение добавились ещё дизелисты. Заботы Фёдорову прибавилось. Физически сутками не спать – человек долго не может выдержать.

Теперь задача старшины II статьи Фёдорова, командира отделения машинистов – дизелистов, натаскать своего сменщика и сделать из него себе равноценную замену.

Вот и сегодня сменщик притащил с камбуза прямо в машинное отделение еду. Только приступили к завтраку. Звучит «Боевая тревога».

Фёдоров доложил о готовности.

И снова выход в море.

Заправка.

Задачу экипажу ставит *КЭП по внутренней связи корабля:

– Сделать коридор для безопасного прохода каравана кораблей с продовольствием, техникой, боеприпасами и живой силой в осаждённую Одессу.

Боевое траление

На траление акватории моря вышли в паре с другим тральщиком.

Всё началось весьма благополучно. Протралили и выставили вехи, указывающие на то, что здесь относительно безопасный район для судоходства. Но в один момент за кормой прогремел мощный взрыв. В машинном отделении взрыв ощущается совсем по другому, чем когда человек находиться на верхней палубе корабля.

Но что это. За первым взрывом последовал следующий взрыв. Он прогремел с такой силой и близко от кормы, словно по пустой бочке ударили молотом. А как раз в этой бочке и оказался Николай. В ушах зазвенело.

– Машинное отделение. У вас всё в порядке?

– Так точно. Машины работают слаженно.

– Пробоины нет в корпусе?

– Никак нет.

– Это хорошо.

«Что хорошего. Ещё раз так рванёт, и глухим останешься».

Николай уселся на поблизости стоящую *банку.

Почему-то ему пришёл в голову отрывок из стихотворения «сказка о царе Салтане» А. С. Пушкина, которое он учил ещё в школе и получил за это «Пятёрку»:

 
В синем небе звезды блещут, В синем море волны хлещут; Туча по небу идет, Бочка по морю плывет.
 

Сказка о царе Салтане.

«Каково им там было. Но всё завершилось для них хорошо» – подумал Николай.

В этот момент прогремел ещё один взрыв, но он был тише, чем перед этим.

«а может, он оглох».

Машины работают слаженно. Взрывов больше не слышно.

– Полный вперёд.

– Есть, Полный вперёд.

– Наша задача выполнена. Возвращаемся на базу.

И тут снова что-то пошло не так.

– Воздушная тревога!

– Отразить атаку противника с воздуха.

По пикирующим самолётам противника на тральщике заработали зенитные орудия и пулемёты.

В ответ получили пулемётную очередь по борту тральщика с самолёта противника. За очередью последовала серия взрывов бомб. Один из осколков взорвавшейся бомбы повредил борт. Через рваное отверстие вода заструилась внутрь машинного отделения. Корму тральщика подбросило вверх, а потом повалило на правый борт. Вода прекратила поступать через рваное отверстие в машинное отделение, но когда корма снова опустилась в воду, с новой силой хлынула в трюм.

От взрывной волны авиационной бомбы старшина II статьи Фёдоров больно ударился ногой и плечом о что-то острое.

Поднялся, превозмогая боль.

Доложил на мостик:

– Товарищ командир, в машинном отделении пробоина.

– Приступить к заделыванию пробоины.

– Есть.

Попробуем вспомогательными средствами заделать пробоину.

Так как все действия за живучесть корабля отработаны были при учебных тревогах, то рваное отверстие удалось заделать. Струбцину закрепили так, что вода просачивалась, но особой опасности не представляла.