Текст книги "Академия Шекли (сборник)"

11

– Прррэлестно, кэптэн, прррэлестно… – задумчиво скворчал своей древней трубкой фон Суслофф, из-под мохнатых бровей разглядывая стоящего перед ним Шоербезена. У фон Суслоффа были широкие брови, заросшие торчащими в разные стороны жёсткими седыми волосами. Колонэл за бровями совершенно не ухаживал: не причёсывал, не выщипывал, подобно Куйбергу, вообще махнул на брови рукой и не притрагивался, пока не начинали мешать смотреть. Только тогда фон Суслофф проводил по провинившейся брови пальцем, устраняя помеху. При этом колонэл был лыс, как коленка, брил бороду и усы и в общем и целом выглядел бы комично, если бы не стеклянные пронзительные глаза, приковывавшие внимание собеседника полностью. – Вам, я вижу, крупно повезло. Не то что вашим легионерам. А?

Голос фон Суслоффа не предвещал ничего хорошего. Но Ларс особенной вины за собой не чувствовал, да и за плечом надёжным эшелоном поддержки привычно застыла Эв. И потому Дракон промолчал.

– Офицер без солдат… – Суслофф совершил в кресле полуоборот, вынул трубку изо рта и принялся выколачивать её в толстый стакан. – Вы-то сами как оцениваете ситуацию?

– Ситуация была нештатная, колонэл, сэр! – отрапортовал Шоербезен, вылупившись на информационный экран над командирским креслом: на экране яркой точкой было обозначено положение спешно уходившего от Д-1560 «Назгула». В глаза фон Суслоффу Ларс лишний раз предпочитал не заглядывать: в таких случаях Дракона охватывали неконтролируемые эмоции, которые могли существенно повредить карьере. – Не было никаких сведений…

– Как это верно! – перебил командир Чёрного легиона, бурой подушечкой большого пальца утаптывая в жерле трубки новую порцию табака. – Нештатная ситуация. Надо же. Не было сведений. Конечно. У меня создается безусловно неправильное впечатление, что я взял себе в капитаны полного думкопфа. Или – это правильное впечатление?

– Колонэл, сэр…

– Вы знаете, кэптэн, кто мы? – Суслофф резко поднялся на ноги и перехватил взгляд Шоербезена. – К вашему сведению, мы называемся Чёрный легион. Это я так, на всякий случай. Вдруг вы не в курсе. Мы – элита. Нет. Мы – элита элиты. У нас не бывает штатных ситуаций. Это вам не тренажёр. Расслабься, девочка, – велел колонэл напрягшейся Эв и опять уселся. – К вашему же сведению, Шоербезен, приказы существуют для того, чтобы их выполнять. А не играть в мясника. Вместо того чтобы руководить людьми. Это я тоже так, на всякий случай. Чтобы ликвидировать досадные пробелы в вашем образовании.

Ларс вытянулся в струнку. Возразить ему было нечего: действительно, следовало оставить пару легионеров потравить газом спрятавшихся в подземелье китайцев, а самому поспешить наверх. Быть может, тогда бы и не случилось того, что случилось. Быть может…

Но как же приятно было жечь этих жалких уродов! Ларс вспомнил, как лопались их дурацкие, никчёмные головы – будто мыльные пузыри – и непроизвольно сглотнул. Это было… это было почти как с Эв. Иногда. Когда Дракон привязывал её к кровати и изо всех сил стегал форменным чёрным ремнем, а она лежала молча и покорно, лишь еле слышно постанывала, а потом – как же здорово бывало потом перевернуть её на живот и…

Самое печальное, что фон Суслофф не повысил голос ни на полтона.

Ничего хорошего это не предвещало.

Шоербезен внезапно понял, что если колонэл решит выстрелить им в открытый космос, то никто ровным счётом не узнает, где могилка его, никто не обеспокоится и не раструбит в кибере о незавидной и несправедливой судьбе, постигшей одного из лучших солдат Чёрного легиона. Не говоря уж о том, чтобы помешать колонэлу близко познакомить Ларса с вакуумом. Суслофф будет в своём праве, ибо каждый на «Назгуле» – в его власти. Безраздельно. Ведь их всех на самом деле давно нет. Не существует. А есть набитый фантомами суперкрейсер-призрак под командованием матёрого привидения по фамилии фон Суслофф.

Дракон, например, несколько лет назад погиб в катастрофе недалеко от Сан-Шантарска – такой ответ давали все поисковики в кибере, он проверял. Что по этому поводу думал Шоербезен-старший, Ларсу ведомо не было. И фак с ним, с папашей.

Ферфлюхт.

Матёрое привидение между тем раскурило свою вонючую трубку, уселось на место и изучающе уставилось на Дракона.

– Что же мне с вами делать, Шоербезен?..

И этот вопрос повис в воздухе. Фон Суслофф и не ждал ответа. Колонэл, похоже, разговаривал со своей трубкой.

– Все ваши люди испарились. Последняя директива не выполнена. А вы стоите передо мной. Целенький и цветущий. Везение, да?

– Это случай, колонэл, – неожиданно для себя вмешался в диалог с трубкой Дракон. – Сэр!

– Не смешно, Шоербезен, – покачал головой фон Суслофф. – Итожу прожитое. По вашей вине сорвана важнейшая операция. Вы промедлили с выполнением своей части задания. Вы резали китайцев, вместо того чтобы захватить объект «а». Вы, в конце концов, остались живы. Знаете, – колонэл подался вперед и опять, даже сидя, умудрился захватить взгляд Дракона, – бывают такие случаи, когда лучше погибнуть. Геройской смертью.

Ларс совершенно не собирался погибать хоть геройской, хоть какой иной смертью. Честно сказать, ему пока ещё не приходили в голову мысли о смерти. Да и смерть на поле боя – это было не в его стиле.

– Вопросы есть? – непереносимым голосом поинтересовался фон Суслофф, глядя Дракону куда-то в переносицу.

Шоербезен безмолвствовал.

– Прекрасно. Не люблю вопросов… Итак! До возвращения на базу вы побудете под арестом в своей каюте. А там посмотрим. Сдайте оружие. И девице своей скажите, чтобы оставила сабельку. Впрочем, понимающий человек всегда найдёт, на чём повеситься или чем зарезаться. А, Шоербезен?

12

Эв внимательно смотрела на маленький экран личного компа: светлая комната, яркое солнце, зеркало, а в зеркале она – лёгкая, красивая, беззаботная, с гребнем в одной руке и с баллончиком в другой. Звук Эв выключила полностью – господин совсем недавно забылся беспокойным сном, и тогда она сумела незаметно выскользнуть из-под его тяжёлой горячей руки, прокралась неслышно в узкий пенал санузла и теперь, сидя на полу рядом с низким корытцем стойки ионного душа, наблюдала разворачивающееся у зеркала действо, пыталась осмыслить запись, сделанную мнемодатчиком вчерашней ночью.

Вот она провела гребнем по волосам, намечая линию будущего пробора. Вот улыбнулась своему отражению, мимолетно оглянулась…

Что происходит?

Да я ли это?!

Я?..

Эв пристально вглядывалась в своё лицо – такое привычное и такое удивительно незнакомое, – она видела, как глаза её двойника слегка расширились в лёгком испуге, но тут же веки успокоенно смежились: Эв-отражение блаженно щурилась в неге невидимых прикосновений, тело её мягко извивалось вослед незримым рукам – Эв ясно помнила эти руки, горячие, точь-в-точь как у господина, сильные и властные, – вот она, глядя на себя самоё в упор, медленно нагибается вперёд, а по лицу её блуждает счастливая, почти идиотическая улыбка…

Эв не могла оторваться от экрана: у зеркала была она – несомненно, и в то же время – не она. Кто-то, как две капли на Эв похожий, – нет, нет, никогда в жизни она не вела себя так, никогда не была она в этой комнате, никогда не причёсывалась перед этим зеркалом, никогда не…

Тонкие белые трусики сами собой поползли вниз – рывками, упали вниз, и Эв-отражение переступила с ноги на ногу, окончательно освобождаясь от призрачной одёжки; теперь лицо её было прямо перед зеркалом, колодцы зрачков смотрели сами в себя – внезапно зрачки сильно расширились, словно от нежданной боли, да, да, именно от боли, Эв помнила эту боль, сладкую боль в паху, куда медленно, ласково, но настойчиво проникало нечто большое и тоже горячее…

Эв машинально поднесла руку ко лбу – отёрла капельки пота и, внезапно осознав этот пот, несколько мгновений недоумённо смотрела на ладонь: влажные пальцы едва заметно подрагивали, а на экране – на экране компа Эв-отражение равномерно колыхалась взад и вперёд, то ближе к зеркалу, то дальше, смуглые руки цепко держались за раму зеркала, чёрные волосы то закрывали лицо, то отступали волнами, и эта улыбка, эта блаженная улыбка!..

Откуда это?

Почему?!

Заворожённо глядя, как её двойник закусил губу, не будучи в состоянии выдержать нарастающую сладостную муку, Эв пыталась овладеть бешеным хаосом мыслей, набиравшим скорость вослед нарастающему ритму движений на экране; Эв старалась установить хотя бы подобие контроля над страшным торнадо, раздиравшим её хорошенькую головку, – безумие, о котором Эв ведать не ведала, было, казалось, в одном-двух шагах…

Это всё было с ней! И – не было!

Она – в неведомой комнате, у зеркала, одна.

И – не одна.

Кто? Кто?!

Невыносимо…

Дрожащим пальцем Эв коснулась сенсора.

Экран померк.

С трудом поднявшись на ноги, она пустила воду тонкой струйкой и, подождав, пока не наполнится ковшик ладоней, плеснула воду в лицо – потом ещё и ещё раз. Тщательно, с силой, чуть не сдирая кожу, растёрла лицо мохнатым полотенцем.

Я не в порядке.

Со мной всё плохо. Очень плохо.

Я сошла с ума.

Я – синт, и я сошла с ума.

Я – синт…

Это я во всем виновата.

Эв с силой надавила на виски.

Конечно, всё дело в ней. Если бы она была в порядке, не случилось бы всё то, что случилось на этой планете, и господина не поместили бы под арест. Она бы уберегла господина от неприятностей. Не мешкала бы, а помогла принять верное решение. Прорвалась бы сквозь ряды обороняющихся и не дала бы чинам взорвать эти чёртовы бомбы. И – приказ был бы выполнен. Господин стал бы героем. А теперь…

Ещё неизвестно, чем дело кончится, когда «Назгул» прибудет на базу. Может быть всё, что угодно. Командир легиона – отвратительный человек, он терпеть не может господина и не упустит случая ему нагадить. Или ещё хуже.

И во всём виновата она, Эв.

Эвелин ван дер Хаас.

Грёбаный синт из пробирки.

Ни на что не годный.

Она медленно потянула из крепления автоматическую зубную щетку, невидяще глядя на тонкую, слегка заострённую её рукоятку: вот выход. Простой и надёжный. Наказание за всё. Да, она должна быть наказана. Она не справилась.

Нет. Слишком просто.

Эв рывком вставила щётку обратно.

Глупости. Кто же тогда позаботится о господине?

Она во всём виновата – она и должна всё исправить. Таков её долг.

Эв выпрямилась перед узким зеркалом, вгляделась в своё отражение – настоящее: сумасшедшие глаза, раздувающиеся ноздри, упрямо, до белизны сжатые губы. Потом быстрыми точными движениями собрала волосы в экономный пучок на затылке.

Да.

Вывести господина из-под удара. Спасти.

Потом рассказать ему, что с ней происходит – а что, что с ней происходит? что?! – и пусть господин решает, как быть с Эв.

Она полностью в его власти.

13

– Р-р-ричардоннер-р-р-р… – Ларс фон Шоербезен с трудом разлепил тяжёлые, непослушные веки. Язык, странно толстый и неповоротливый, ворочался во рту еле-еле. В голове плавал мутный туман: Ларс балансировал на грани беспамятства. Он не мог пошевелиться, а его замечательный командный голос, от грома которого приседали даже видавшие виды легионеры, превратился в полузадушенное, еле слышное (если вообще слышное, Дракон не был уверен) сипение. – Эв… – позвал Дракон, позвал, как ему показалось, внятно и достаточно громко, но сам себя не услышал. – Мамац-ц-цао…

Перед глазами рябило, плавали кривые цветные пятна, взгляд как следует не фокусировался, и тем не менее, собрав все оставшиеся силы, Ларс сумел разглядеть неподалёку смутно знакомую спину в вакуумной броне – тонкая талия, узкие плечи, чёрные ножны наискось.

Эв?!

Дракон напрягся, зашарил в сусеках памяти – где он? почему? что это вообще всё такое?.. Память отзывалась вяло, еле-еле, выбрасывая какие-то смутные, сумбурные образы: тёмный ночной бокс, скомканная подушка, комариный укус в шею, грохот – тихий, далёкий, как сквозь толстый слой ваты, ослепительный яркий свет, потом опять грохот, нет – скорее гул, знакомый гул… двигателей? Да, двигателей. Определённо. Значит, он, Ларс фон Шоербезен, на корабле?

Мамацао, да ведь он и был на корабле – а как же, на «Назгуле», красе и славе инженерно-технической мысли яйцеголовых, из которых ни один не выжил, на мега-крейсере Чёрного легиона, мчащемся сквозь пространство к постоянной базе…

Нет, нет.

Уж кто-кто, а кэптэн Шоербезен наизусть знает все звуки, которые издает «Назгул» – когда неуловимой тенью скользит между звезд; когда тупо висит, затаившись, на дальней орбите какой-нибудь очередной планеты, где возникла чрезвычайная ситуация, требующая немедленного хирургического вмешательства; когда, открыв шлюзы, равномерно выплёвывает десантные боты…

Десантные боты.

Вот чьи двигатели издают такой гул.

И потом ещё Эв… При чём тут Эв? Но её лицо ясно стояло перед внутренним взором Дракона: прямо перед глазами, низко-низко, губы неслышно шевелятся, словно извиняясь…

Ферфлюхт.

Да что происходит?!

– Эв… – вновь зашевелил губами Шоербезен, и вновь ничего толком не получилось: его могучее тренированное тело не желало слушаться хозяина.

Дракон напрягся, изо всех сил попытался пошевелить пальцами – и внезапно ему это удалось. Так неожиданно, что Ларс опешил. И одновременно воспрянул духом: значит, ещё поживём, поживём! Быть может, даже вечно. Прекрасно это – жить вечно.

Он сосредоточил взгляд на маячившей прямо по курсу знакомой спине и принялся равномерно дышать – вдох-выдох, вдох-выдох, – успокаивая сознание, отрешаясь от окружающего мира, мысленно сжимаясь до крохотного зёрнышка, свободно плывущего по волнам мироздания, чтобы потом пробиться во всеоружии в действительность. По телу побежала тёплая волна: сработали вживлённые драйв-капсулы – руки и ноги налились железной силой. Дракон знал – когда хотел, он был прилежный ученик, – что прибегать к этой методике можно лишь в крайних обстоятельствах, ибо форсаж организма сжигает его заживо, но сейчас, по мнению Шоербезена, был именно такой случай: неизвестность, ватная башка… или «Назгул» захватили альены? Но тогда откуда тут Эв? Может, мы единственные, кто спасся?

Ларс сызнова напрягся, что-то громко щёлкнуло, ломаясь, – и он, вывалившись из кресла, всем весом грохнулся на квазититановый пол.

– Господин… – Эв стремительно метнулась к нему, наклонилась. Она всегда, всегда, сколько Дракон помнил и слышал, звала его «господин» и никогда иначе, нет, не «любимый», «милый», не «хани», «кабачочек мой» или модное «бэйба», нет, только «господин», и Ларсу это нравилось, это его вдохновляло и наполняло величием. Ларс считал это в порядке вещей. Потому что так было правильно. – Господин…

– Чёртова кукла… – прохрипел фон Шоербезен и наконец-то услышал собственный голос, и то, что он услышал, Дракону не понравилось: какой-то чужой был голос. – Что?..

– Вы в безопасности, – Эв смотрела нежно. Да, она всегда называла его на «вы». Даже тогда, когда нормальные люди издают визги и прочие стоны страсти, и это тоже было нормально, правильно. Ларс очень удивился бы, услышь он от Эв «хани» и «ты». Даже, пожалуй, примерно наказал бы её. Выдрал. – Теперь всё будет хорошо.

– Помоги… – выговорил Дракон, с трудом поднимая непослушную руку и цепляясь за её плечо.

– Да, господин, – ласково прошелестела Эв, легко подняла его огромное тело и водворила обратно на кресло. – Сейчас! – Она метнулась в сторону и снова возникла в поле зрения Ларса, со шприц-тюбиком в руке. – Потерпите… – В шею кольнуло, и Дракон дернулся: очень знакомое, совсем недавнее ощущение. Доннерветтер, отчего он ни черта не помнит?!

Дракон лежал в кресле и чувствовал, как другая волна тепла охватывает его – с шеи распространяется по груди и ниже; дрогнуло, оживая, Ларсово любимое достоинство, предмет его гордости и постоянных упражнений, закололо в пятках. Шоербезен на пробу поднял руку, и это удалось ему – уже без труда. Он сел.

– Докладывай.

– Господин! – Эв вытянулась в струнку. – В настоящее время все внешние источники опасности устранены. Вы в безопасности. Мы следуем в подпространстве, выполняя серию хаотических прыжков с целью сбить возможных преследователей со следа.

– Как?! – Ларс медленно поднялся: преследователи?! – Что произошло?

– Господин, – Эв смотрела прямо, не отводя глаз. – Осмелюсь доложить, во всем виновата я одна.

– Ты. Можешь. Объяснить. Толком? – схватив её за плечо, навис над Эв Шоербезен. – Какие, мамацао, преследователи? Какая опасность? И что, джаляб, мы делаем в подпространстве? И кто надел на меня вакуумную броню?! Говори!!!

– Это я, господин, – не моргнув, отвечала Эв. – Из-за меня сложилась критическая ситуация с непрогнозируемым исходом. Мой долг – оберегать вас, и я предприняла все возможные меры…

– Чёртова кукла!!! – заорал, тряся её, Дракон, и на сей раз у него вышло по-настоящему, но Эв даже не дрогнула от его рёва. – Да о чём ты толкуешь, дрянь?!!

– Осмелюсь доложить, пока вы спали, господин, я позволила себе ввести вам фриз-фиксатор, после чего захватила десантный бот номер сорок пять, погрузила вас и покинула «Назгул». Жертвы минимальные. Погоня отстала, – в глазах Эв была мольба.

От неожиданности Ларс даже отпустил её.

– Ты – что?.. Ты…

– Вы были в критическом положении, господин, – торопливо продолжала Эв. – Ваша судьба, жизнь и благополучие находились под существенной угрозой, и всё это произошло оттого, что я не смогла должным образом помочь вам выполнить приказ колонэла фон Суслоффа. Во всём виновата только я. Я не в порядке.

– Ферфлюхт!!! – роняя слюни, громовым голосом заорал Дракон, мощным ударом отбросив Эв в сторону, рванул к панели управления, плюхнулся в командное кресло. – Ты! Ты!!!.. – Пальцы его забегали по сенсорам: может, ещё не всё так плохо? Может, что-то можно изменить?

Нет. Долбаный синт был прав: десантный бот уже выполнил шесть подпространственных прыжков, сейчас находился в седьмом – чёрт знает где, – и, судя по показаниям приборов, этот прыжок должен стать последним. Топливо на исходе. Даже если Шоербезену приспичит развернуться обратно, к «Назгулу» и к привычной жизни, – десантный бот физически не сможет этого сделать. Бот вообще не рассчитан на подобные глупости – на все эти прыжки, – и данная функция, нештатная, кстати, придана ему механиками «Назгула». На всякий случай. Всё, на что будет способен кораблик после выхода в нормальный космос, – это медленно тащиться на нормальной тяге. Да и то не долго.

Ещё бы знать, куда стараниями этой идиотки нас занесло… Но определить координаты станет возможным, лишь выйдя из прыжка.

Да чтоб ты сдохла!!!

Это же конец всему.

Всему.

Конец.

Дракон вскочил и, рыча, кинулся к Эв, изрыгая проклятия, принялся колотить её руками и ногами – девушка стояла молча, не сопротивляясь, только голова её моталась от ударов. Дракон сбил её с ног.

Лишь превратив лицо Эв в кровавую маску, Шоербезен перевёл дух, пнул напоследок лежащую и, тяжело дыша от отчаяния, вернулся к пульту управления. Кровь бессильной ярости стучала в висках.

Убью бешеную суку.

Пристрелю.

Сдеру скафандр и выкину в вакуум.

Но сначала…

Дракон снова опустил руки на сенсоры.

– Это… небезопасно… – донесся до него прерывающийся голос Эв. Шоербезен проигнорировал замечание, загерметизировал броню и, не жалея сенсоров, продолжил барабанить по ним, вводя команды на экстренный выход из подпространства. – Господин… молю вас… Мы можем врезаться в какой-нибудь… объект… Позвольте мне… Господин…

– Заткнись! – рявкнул Ларс, не отрываясь от пульта. – Все зубы выбью.

Эв заткнулась. Лишь тихо зашипела её броня, тоже герметизируясь.

Сейчас!

Дракон последний раз ткнул пальцем в нужную кнопку, выбив её из панели, и ухватился за подлокотники: на лобовом экране непроглядная чернота прорезалась серией концентрических белых кругов, несколько раз ослепительно вспыхнула – странно так вспыхнула, Ларс, далеко не новичок в подпространственных прыжках, видел подобные вспышки впервые, – и десантный бот, дрожа, как жертва панэнурезной лихорадки в последней стадии спонтанного выпадения прямой кишки, на полной скорости вывалился в обычный космос.

Прямо по курсу возникла сверкающая кристаллами наростов туша стремительно надвигающегося астероида. Увернуться времени не оставалось, и бот от души, всей массой в астероид врезался. Хряпнулся бортом о бездушную, раз в десять его больше глыбу – хорошо, не носом, – после чего развалился на множество мелких частей, и части эти шустренько разлетелись в стороны. Когда-нибудь вполне осмысленный кусок десантного бота номер сорок пять свалится на голову ничего не подозревающим, но удивительным формам жизни на далёкой-далёкой планете, и местные яйцеголовые – или какой там формы головы у местных умников? кто знает! – будут прыгать от радости, узнав наконец, что они не одни во Вселенной. Редкое счастье, что и говорить.

– Эв! – рявкнул в коммуникатор фон Шоербезен. – Эв! Ко мне!

Он основательно приложился головой при столкновении, и из носа пошла кровь, но с сознанием не расстался – успел отскочить в глубь командного салона, сгруппировался, даже штатный карабин с полным боекомплектом пальцем зацепил, и тут грохнуло. Бот был сконструирован не далёкими от устрашающих жизненных коллизий гражданскими даунами, а знающими своё дело военными с практическим устройством головного мозга, и потому при столкновении ничто на его борту не сдетонировало, не взорвалось, двигатели автоматически отстрелились и с хорошим ускорением скрылись в пустоте, где через некоторое время сверкнула яркая вспышка, а Дракон, отмахиваясь от мелких обломков, увернулся от стремительно мчащегося на него искорёженного десантного отсека, вылетел в вакуум и выпустил титановую стрелку в сторону причины аварии.

И теперь, болтаясь в великом Ничто рядом с астероидом – на привязи, среди осколков кристаллов и камней побольше, торопливо оглядывался: искал Эв. Одному загорать в пустынном уголке космоса совершенно не светило.

– Да, господин, – послышался её голос. – Я здесь. Дайте пеленг.

Она здесь.

Ччччё-ё-ё-ёрт!

Ларс коснулся нужного сенсора на левом плече, перекинул ремень карабина через другое, отпихнул вывернувшийся откуда-то справа искалеченный при столкновении санузел и принялся ждать – через полминуты, аккуратно, экономно маневрируя мини-движками в ботинках, к нему поддрейфовала Эв.

Теперь их снова было двое.

– Тупой синт, – с показным спокойствием приветствовал её Шоербезен. – Из-за тебя я в полной жопе. – И врезал Эв ногой, изо всей силы. Та отлетела к астероиду, мячиком отскочила от него и устремилась куда-то в пространство, а получивший обратное ускорение Дракон затрепетал на конце полимерного шнура. – Долбаная сука!!! – заорал ей вслед Ларс. – Немедленно вернись, и я с тобой такое сделаю!..

Бессильная ярость переполняла его.