Текст книги "Моссад. Тайная война"

Его не допрашивали и вообще не проявляли к нему никакого интереса, только глаз с него не спускали, а потом отпустили без объяснений.

Мариссель не знал, что израильская контрразведка на свой лад постаралась помочь его оперативной группе. Палестинского юриста взяли в заложники на тот случай, если операция провалится и кого-то из израильтян схватят. Палестинца отпустили после того, как все участники операции благополучно вернулись домой.

Почему в заложники взяли именно его? Потому что мишенью операции был его двоюродный брат, который называл себя Абу Джихад – «отец священной войны».

Абу Джихад был самым умным, если не сказать – гениальным, террористом. Он вместе с Ясиром Арафатом учился в школе в Египте. Доверие Арафата и очевидные организаторские способности сделали его человеком номер два в палестинском движении: он руководил всеми военными и разведывательными операциями.

В общей сложности, в его подчинении было одиннадцать тысяч человек. И он же контролировал финансовую империю палестинцев, которая распоряжалась более чем миллиардом долларов.

Он единственный знал детали всех финансовых операций палестинцев, которые владели пакетами акций, газетными компаниями, пароходными линиями, фермами и успешно занимались операциями по отмыванию денег. Найденные в сейфах Абу Джихада документы открыли израильтянам тайные источники финансирования палестинских боевых операций.

Абу Джихада собирались похоронить в Иордании, поближе к его родным местам. Но иорданский король Хусейн не хотел, чтобы похороны привели к манифестациям среди палестинцев, которые составляют две трети населения Иордании. Тогда решили, что Абу Джихад будет похоронен в Сирии, поскольку его родители жили в Дамаске.

Гроб с его телом обернули в палестинский флаг и погрузили на грузовик, украшенный увеличенной фотографией Абу Джихада и цветами. Выстроилась целая кавалькада машин, но потом гроб сняли с машины, и палестинцы несли гроб на руках до самого «кладбища мучеников».

Когда гроб опустили в могилу, палестинцы в красных беретах выпустили в небо залп из автоматов. Мужчины кричали:

– Мы отомстим за твою кровь, наш мученик!

Палестинские женщины плакали:

– Мы будем вскармливать наших младенцев молоком ненависти.

…Через неделю в центре Иерусалима взорвалась бомба. Худшие предположения Шимона Переса оправдывались.

Глава седьмая
Премьер-министр говорит «да»

Письмо, отправленное в штаб-квартиру палестинцев в Тунисе из Австралии, опоздало. Пока конверт везли через полмира, Абу Джихада убили.

После нападения на его виллу были приняты драконовские меры безопасности. Видных руководителей палестинского движения переселили в новые дома, их охраняли круглые сутки. Палестинская контрразведка искала в своих рядах предателей, которые помогли израильтянам выследить Абу Джихада.

Палестинцам в Тунисе было не до странного еврея, который бежал из Израиля в Австралию. Все знают, что у Израиля есть ядерное оружие, а доказательств нет ни у кого. Какой толк может быть от этого полоумного техника?

Зато обосновавшийся в Тунисе агент израильской разведки, у которого был служебный роман с девушкой, работавшей в штаб-квартире палестинцев, сообщил в Моссад, что палестинцы вступили в контакт с неизвестным израильтянином.

Ничего определенного агент разузнать не смог, но, по его сведениям, сбежавший из страны израильтянин обитал в Австралии и что-то знал о ядерном оружии.

…В Сиднее Вануну снял дешевую комнату, нашел себе работу – мыть посуду в греческом ресторане и стал готовиться в водители такси.

Однажды вечером, прогуливаясь по Кросс-стрит, улице развлечений, Вануну увидел кафе при англиканской церкви. Огни горели, двери были гостеприимно открыты. Он вошел. Была пятница, вечер. Он подошел к священнику Джону МакНайту и рассказал, что он из Израиля и интересуется христианством.

МакНайт, польщенный интересом чужестранца, предложил Вануну присесть и поговорить. Вануну стал часто приходить в кафе. Ему нравилась классическая музыка и люди, собиравшиеся в кафе. МакНайт подыскал ему новое жилье – напротив церкви. Вануну был с ним необыкновенно откровенен. Он даже признался, что все еще девственник.

Через два месяца попросил его крестить. Вануну стал наравне с другими участвовать в дискуссиях о христианской морали, и тогда-то он впервые поведал новым друзьям о том, что участвовал в создании ядерного оружия. Он показывал посетителям кафе слайды, снятые в Димоне, но тамошняя публика не очень понимала, что все это такое.

В церковной группе оказался ушлый колумбийский журналист Оскар Эдмондо Гуэро. Он давно покинул родину и перебрался в Европу, но там у него были неприятности с законом. Он-то сразу оценил историю Вануну и почувствовал запах денег. Гуэро переживал трудные времена. Вот и подумал, что на фотографиях, сделанных Вануну, можно заработать.

Прежде всего уговорил Вануну проявить, наконец, пленки. Когда же увидел фотографии, начал действовать.

Сначала Гуэро пошел в местную газету «Сидней морнинг геральд» и показал австралийцам фотографии, но он сам выглядел так подозрительно, что ему дали от ворот поворот. Тогда Гуэро решил, что дело иметь можно только с европейцами или американцами. Сиднейский корреспондент журнала «Ньюсуик», далекий от ближневосточных дел, проявил мало интереса к истории об израильской атомной бомбе.

Тогда Оскар Гуэро решил заработать, вернув украденный секрет тем, кому он принадлежит. Позвонил в израильское консульство в Сиднее. Когда пояснил, какой информацией располагает, его соединили с дипломатом, который в реальности представлял Моссад. Тот не воспринял слова Гуэро всерьез, тем не менее, отправил в штаб-квартиру сообщение о Вануну и ксерокопию его паспорта.

Из центра ответили, что Вануну действительно работал в Димоне, но простым техником и ничего знать не может.

Тогда Гуэро рассказал о фотографиях. Это сообщение насторожило Моссад. Человек в Сиднее получил указание присматривать за беглецом и выяснить его намерения.

Корреспондент британской газеты «Санди таймс» в Мадриде Тим Браун был в высшей степени скептически настроенным молодым человеком. Колумбийский журналист Оскар Гуэро с первого взгляда вызвал у него неприязнь. Англичанин не поверил ни единому слову Гуэро, когда тот в деталях рассказывал фантастическую историю о том, как в одиночку, обманув знаменитый Моссад, вывез из Израиля крупнейшего физика, отца атомной бомбы, и укрыл его в Австралии.

Колумбиец намеревался продать эту историю за большие деньги, но англичанин ничего не хотел платить, тем более за явную липу.

Лишенный комплексов Гуэро не терял надежды. Он приходил вновь и вновь, с латиноамериканским темпераментом рассказывая все новые детали, стараясь убедить англичанина, что тот должен, как минимум, оплатить его, Гуэро, поездку в Лондон. Гуэро верил, что руководители газеты сразу поймут, какую сенсацию он предлагает «Санди таймс».

Англичанин разговаривал с колумбийцем все более пренебрежительно, пока тот однажды не принес несколько цветных фотографий. На фотографиях были изображены модели ядерных бомб и какое-то здание.

Гуэро утверждал, что израильтянин сделал эти снимки в самом центре ядерных исследований. Чтобы избавиться, наконец, от надоедливого колумбийца, корреспондент отправил фотографии скоростной почтой в Лондон. Израиль, ядерное оружие, беглый физик – такие истории в «Санди таймс» обожали.

Журналисты показали фотографии профессору атомной физики в Лондонском университете. Через несколько дней Тиму Брауну позвонил взволнованный редактор отдела расследований.

– Две фотографии из тех, что ты нам прислал, возможно, подлинные, – сказал он. – Что это за таинственный израильтянин и как бы до него побыстрее добраться?

Отчеты Тимоти Уоллеса из сиднейского отделения австралийской контрразведки были доставлены в Канберру, в центральный аппарат. Поскольку речь шла об израильском физике, то есть иностранном гражданине, то оповестили разведывательные службы союзников – Англии и Соединенных Штатов, а в более коротком виде с этой информацией ознакомили разведки всех стран – членов НАТО.

Постепенно информация об израильском физике добралась до ближневосточного отдела директората разведки ЦРУ. Дежурный аналитик прочитал ее безо всякого интереса и отправил в архив. Разговоры о том, что Израиль создает или уже создал собственное ядерное оружие, велись с незапамятных времен. Аналитик исходил из того, что так оно, скорее всего, и есть. Но его заинтересовали бы только какие-нибудь факты, а не фантастические истории нищего колумбийского журналиста.

В ЦРУ точно знали, что ни один израильский физик, предположительно работавший над ядерным проектом, из страны не уезжал.

…В службе информации НАТО работал агент советской разведки. Он был немцем, завербованным еще тогда, когда служил в бундесвере. Он собирал по крупицам все, что могло бы заинтересовать советских друзей, которые платили ему регулярно и щедро. Еще несколько лет работы, думал он, и мысль о пенсии перестанет казаться ужасной.

Среди вороха другой информации он принес на очередную встречу со своим куратором из советской разведки и сообщение об израильском физике.

– Отправь это в Москву, – равнодушно сказал заместитель советского резидента в Брюсселе, возглавлявший линию политической разведки и оценивавший материалы, полученные от нелегальной агентуры. – Скорее всего, это пустой номер, но вдруг кому-то пригодится.

В Москве, в здании советской разведки, куратор натовского направления, который расписывал по отделам шифровки, поступавшие от резидентуры в Брюсселе, передал сообщение об израильском физике в управление «А».

Так называлась служба «активных мероприятий»: ее задача состояла в том, чтобы распространять в мировых средствах массовой информации всякого рода дезинформацию. Израильская ядерная бомба была хорошей темой для пропагандистской кампании против агрессивного сионистского режима и его американских покровителей.

Оперативной ценности сообщение об израильском физике не представляло. Никто в КГБ не верил в то, что сообщение может быть подлинным. Когда-то советская разведка помогла своим ученым создать ядерное оружие, и она знала, что атомные секреты на дороге не валяются.

История бегства атомщика из Израиля и журналистам в британской газете «Санди таймс» показалась фальшивкой. Особенно портил дело неизвестно откуда появившийся колумбиец Оскар Гуэро. Он и сам по себе производил какое-то ненадежное впечатление, а уж его красочный рассказ о том, как он похитил физика и вывез из Израиля, окончательно портил дело.

На большинстве полученных от него фотографий были изображены ядерные бомбы, но специалисты сразу сказали, что это всего лишь макеты, которые изготавливают для военных музеев или специальных учебных заведений.

Но несколько фотографий производили впечатление подлинных. Журналисты из «Санди таймс» показали снимки физикам, побывавшим в Израиле, и те сказали, что это действительно израильский ядерный центр, расположенный неподалеку от города Димона. Но снимки сделаны с необычно близкого ракурса, не с дороги, а с территории самого центра. Как минимум, это означало, что снимавший находился внутри центра.

Фотографии – весомый аргумент. В газете были заинтригованы. Кем бы ни оказался снимавший, с ним стоило поговорить.

Газета отправила репортера из отдела расследований Питера Ноула, который в студенческие годы изучал физику, в Австралию поговорить с загадочным израильтянином. Билет в Австралию стоил дорого, но, если получится интересный материал, расходы оправдаются.

Когда английский репортер нашел израильтянина в Сиднее, все встало на свои места. Вануну честно сказал, что он не ученый, что не бежал из Израиля, а с Гуэро познакомился в Сиднее, где искал себе работу. Но действительно работал в ядерном центре в Димоне и твердо стоял на этом.

Воспользовавшись халатностью охраны, он сделал множество снимков, в том числе сфотографировал различные модели ядерного оружия, которые обнаружил в подвале.

Он вывез с собой и другие снимки ядерного центра, всего около шестидесяти, сказал Вануну. Готов отдать их английской газете и все рассказать, если то, что он расскажет, будет опубликовано.

Знакомство состоялось в доме Гуэро. Вануну встретил англичанина испуганный и взволнованный. Не знал, можно ли доверять журналисту, не агент ли он Моссад?

С тех пор как Мордехай Вануну стал рассказывать о Димоне, в его сердце поселился страх. Он боялся, что им может заинтересоваться Моссад. Как и абсолютному большинству израильтян, ему мало что было известно о Моссад. А то, что он знал, было мифами и преданиями.

Вануну и не подозревал, что Моссад давно вмешалась в его судьбу – в тот момент, когда родители привезли маленького Мотти в Израиль. Если бы не Моссад, Вануну так и остался бы в Марокко. Но тогда он находился под защитой Моссад. Теперь Моссад стала его врагом.

С Питером они быстро поладили. Вануну многое рассказал о Димоне и показал не только фотографии, но и двадцать с лишним слайдов, которые сделал внутри объекта.

Питер Ноул сразу понял, что Гуэро хотел просто заработать денег на этой истории. А Вануну говорил, что желает рассказать правду из политических соображений. Особенно тяжело на него подействовало вторжение израильской армии в Ливан в 1982 году. Это был поворотный момент. Он разочаровался в Израиле.

Именно тогда Вануну занялся политикой. Участвовал в движении, которое помогало солдатам, отказавшимся служить в Ливане. Тогда же Вануну задумался и над тем, что он сам-то участвует в создании оружия массового уничтожения.

За два года до увольнения из ядерного центра стал участвовать в политических дискуссиях и демонстрациях, часто общался с палестинскими студентами с оккупированного Западного берега реки Иордан. И принял их точку зрения.

Его новые политические интересы не остались незамеченными на работе. Его пригласили на профилактическую беседу в местное отделение службы безопасности Шин-Бет.

– Вы посещали штаб-квартиру компартии в Беэр-Шеве? – спросили его.

– Да, – подтвердил Вануну. – Но я не вступал в партию. Я просто взял кое-какие книги.

– Вы участвовали в демонстрациях вместе с палестинцами? – последовал новый вопрос.

Отрицать не было смысла.

– Вы знаете, что студенты-арабы, с которыми вы ходите на демонстрации, состоят в Организации освобождения Палестины?

– Знаю, – ответил Вануну, – но я с ними эти темы не обсуждаю. Мы говорим только об учебе и о студенческих делах.

– Вы понимаете, что подвергаете свою жизнь опасности? – спросил сотрудник Шин-Бет. – Они вас могут убить.

– Я буду осторожен, – обещал Вануну.

Беседа окончилась рекомендацией держаться подальше от радикально настроенных палестинцев.

Когда администрация в Димоне объявила, что предстоят сокращения и по финансовым соображениям нужно уволить сто восемьдесят человек, Вануну увидел свою фамилию в списке тех, с кем контракт не продлят. Он пришел к выводу, что стал жертвой дискриминации и обратился за помощью в профсоюз.

Его не уволили, но перевели в другой цех. Это его тоже обидело. Он решил, что отомстит неблагодарному начальству.

Питер Ноул с изумлением услышал рассказ о том, как Вануну пронес на тщательно охраняемый объект фотокамеру и в свободную минуту снимал, что происходило внутри. За две ночи он отснял пятьдесят семь кадров в самых секретных отсеках Димоны. Никто не обратил на него внимание.

После этого Вануну согласился на увольнение.

Его уволили, выплатив компенсацию в семь с половиной тысяч долларов. Он зарегистрировался на бирже труда. Сначала решил поработать натурщиком в художественной школе, но ему сказали, что он слишком нервничает.

Вануну продал квартиру, снял с банковского счета сбережения и в январе 1986 года отправился за границу. Взял с собой немного одежды, четыре тысячи долларов наличными и две кассеты с непроявленными пленками – теми, на которые снимал в Димоне.

Он рассказал англичанину о своих поездках в Таиланд и Непал, где перешел в буддизм и несколько недель провел в буддийском монастыре. Не скрыл, что в Катманду он ходил в советское посольство и предлагал фотографии русским. Но русские ему не поверили. Через несколько дней Вануну уехал из Катманду и отправился в Австралию.

На вопросы, которые его мучили, он не нашел ответа ни у буддийских монахов в Непале, ни в христианской общине Сиднея. Он не мог найти себе места на земле и одновременно желал помогать всему человечеству, только не знал как. Вануну был беженцем и одновременно пилигримом. Слишком наивен и прямодушен – довольно необычное сочетание для человека, который намерен раскрыть миру высший государственный секрет своей страны, подумал тогда англичанин.

Питер Ноул вернулся из Сиднея обнадеженным. Возможно, им в руки сама шла настоящая сенсация, только ее следовало хорошенько подготовить. Редактор отдела расследований «Санди таймс» сразу же отрядил его еще и в Израиль, чтобы побольше узнать о Вануну. Прежде всего, надо было проверить, действительно ли он тот, за кого себя выдает.

…В кабинете начальника израильской службы безопасности Шин-Бет было тихо и светло. Но никто из присутствовавших на совещании не радовался ни тишине, ни хорошей погоде. Грозовые облака уже сгустились, и они ждали, когда сверкнет молния и грянет гром.

Докладная записка старого Зеева была первым штормовым предупреждением. Главные неприятности их ожидали впереди.

Никому не известный Мордехай Вануну, который работал в ядерном центре в Димоне рядовым техником, уехал за границу, конечно же, не для того, чтобы путешествовать и отдыхать. Он намеревался торговать ядерными секретами Израиля.

Когда Шин-Бет стало известно, что прилетевший из Англии журналист разыскивает родственников и друзей бывшего сотрудника центра ядерных исследований в Димоне, руководители службы безопасности поняли, что им придется ответить за прокол с Вануну.

Раз беглецом заинтересовались иностранные журналисты, значит, скоро начнется громкий скандал. Накануне выборов такой скандал – лучший подарок для оппозиции, поэтому правительство жестоко посчитается с теми, кто подпортил шансы правящей партии на победу.

Сотрудники Шин-Бет навестили брата Вануну – Альберта, который торговал в Беэр-Шеве коврами.

– Где твой брат? – спросили они.

Альберт ответил, что не знает:

– Родители получили от Мотти несколько открыток, но без обратного адреса.

Он настороженно смотрел на сотрудников службы безопасности.

– Слушай, – сказал один из агентов. – Твой брат рассказывает иностранным журналистам о своей работе в Димоне. Ты должен с ним связаться и объяснить, что это добром не кончится. Понял?

Альберт кивнул и повторил:

– Но я же не знаю, где он.

У агентов не было оснований сомневаться в его словах:

– Если он с тобой свяжется, скажи, что он в большой беде. Ладно?

Начальник Шин-Бет отправился с докладом к премьер-министру. Его подчиненные опасались, что, возможно, он вернется из канцелярии главы правительства уже не руководителем контрразведки, а простым пенсионером, соберет свои вещи и навсегда покинет это здание. Но обошлось.

После начальника Шин-Бет к премьер-министру вызвали директора Моссад, но он чувствовал себя значительно увереннее: разведка в этом деле невиновна.

Начальник разведки сам составил для премьер-министра подробную справку о том, как Шин-Бет прошляпила отъезд некоего Мордехая Вануну из страны и как бывший техник, в конечном счете, связался с британскими журналистами. Приятно признавать провалы коллег.

Но начальник разведки не знал, каким будет решение премьер-министра.

Глава правительства Израиля Шимон Перес был умницей. Возможно, он был самым умным человеком на этом посту за всю историю страны. Но на выборах ему не везло. Как шутили его друзья, за интеллигентных и либеральных евреев не голосуют даже в Израиле. Переса считали нерешительным и недостаточно жестким. Возможно, именно поэтому иногда Перес принимал слишком жесткие решения. Он словно хотел всем доказать, что способен и на такое.

Немалую часть своей взрослой жизни Шимон Перес проработал в министерстве обороны, но при этом он оставался сугубо штатским человеком. Отсутствие погон ему здорово вредило.

Почти все его политические враги и соперники были отставными военными, участниками борьбы за независимость, синайской кампании, Шестидневной или Йом-Кипурской войн. Героический ореол помогал им побеждать на выборах. А Переса неизменно упрекали в том, что он сам никогда не воевал.

У него было много противников. Бывший заместитель премьер-министра Игал Аллон не упускал случая язвительно пройтись по адресу Переса:

– Наш замечательный Перес всегда так занят, что во время освободительной войны мне ни разу не удалось его увидеть ни в окопах, ни на поле боя.

Перес злился, но вынужден был молчать. Игал Аллон взялся за оружие тогда, когда еще не было Израиля. Он учился военному делу в подпольных боевых отрядах Хаганы, отличился в Первой арабо-израильской войне 1948 года, быстро стал генералом и командовал южным военным округом.

Шимон Перес втайне считал, что принес стране много больше пользы, чем Игал Аллон, но военной формы он действительно никогда не носил, о чем часто сожалел. Военное прошлое позволяло другим политикам принимать любые, самые непопулярные решения: им все прощалось. А либеральная линия Переса вызывала у многих сомнения.

Шимон Перес родился в Польше. Семья эмигрировала в Палестину в 1934 году. Шимон стал работать в кибуце Алумот. Он рано увлекся политикой, в восемнадцать лет уже занял заметный пост в движении «Трудящаяся молодежь». В двадцать три года его избрали делегатом на сионистский конгресс в Базеле. Это было очень почетно и сыграло роль стартовой площадки в будущей карьере.

Когда Государство Израиль было создано, будущего премьер-министра страны Леви Эшколя назначили генеральным директором Министерства обороны: в маленькой стране все толковые и образованные люди были наперечет, каждому находилась работа. Леви Эшколь вспомнил об организационных талантах молодого партийного работника и сделал Шимона Переса своим помощником.

Когда Перес попал в министерство, на него обратил внимание сам первый премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион, который по совместительству исполнял и обязанности министра обороны. Он послал двадцатисемилетнего Шимона Переса в Америку покупать оружие. Перес достойно справился с задачей.

В 1952 году, вернувшись из Соединенных Штатов, он занял место Эшколя, который уже покинул военное ведомство. Фактически Перес стал человеком номер два в министерстве обороны. В армии Израиля военные отделены от гражданских. Начальник Генерального штаба командовал армией, а генеральный директор занимался вооружением и снабжением армии. Оба они подчинялись министру обороны, которым был сам Бен-Гурион, и не лезли в дела друг друга.

Именно Шимон Перес и создавал военно-промышленный комплекс Израиля. Перес распределял больше половины расходной части бюджета, и к нему прислушивалась вся промышленность Израиля, которая получала оборонные заказы.

Он создавал предприятия, в которых половина акций принадлежала государству, а половина частному капиталу. Это позволяло акционерам хорошо зарабатывать, а государству держать военную промышленность под контролем. Смешанные компании первыми стали разрабатывать в интересах армии новейшие технологии.

На первых порах главной задачей Переса была закупка вооружений за рубежом. Но необходимость полагаться на импорт приводила к неприятным сюрпризам, если иностранный продавец вдруг отказывался отгружать уже оплаченное оружие или оговаривал продолжение поставок политическими условиями.

Шимон Перес считал, что Израиль должен взять за образец Швецию, которая обзавелась военной промышленностью, полностью обеспечивающей ее потребности. Под давлением Переса израильское правительство стало тратить половину своего военного бюджета на разработку, производство и покупку оружия.

Перес был счастлив, что Израиль начал движение по шведскому пути. Произошло это в середине 50-х годов, когда израильская промышленность выпустила свой первый реактивный самолет. Это был не боевой, а всего лишь учебный самолет, но и он состоял из двадцати семи тысяч деталей (для справки: боевой реактивный самолет состоит из восьмидесяти тысяч деталей), которые производились израильской промышленностью.

Заслуги Переса не остались незамеченными. Его избрали депутатом кнессета и повысили – назначили заместителем министра обороны. Обязанности остались прежними, но название должности было приятнее: заместитель министра звучит лучше, чем генеральный секретарь министерства.

– Что тебе известно об этом человеке? – спокойно спросил Шимон Перес у директора Моссад. В Израиле почти все обращаются друг к другу на «ты».

Директор Моссад говорил по-военному коротко:

– Его зовут Мордехай Вануну. Родился в Марокко. Вырос в ортодоксальной семье. Высшего образования не получил. Работал в Димоне. Не женат. Говорят, человек со странностями. Вступил в коммунистическую партию, высказывался в защиту прав палестинцев и считал, что они должны получить свое государство. Видимо, ему удалось пронести на территорию центра в Димоне фотоаппарат и сделать несколько снимков. В прошлом ноябре он попал под сокращение. Уехал за границу. В настоящее время находится в Австралии.

Начальник разведки замолчал и выжидающе уставился на премьер-министра.

– Что он собирается делать, как ты полагаешь? – произнес Перес.

– В Шин-Бет считают, что Вануну пойдет к русским или к арабам. Но я полагаю, что он постарается продать свою историю в газеты. Думает, что ему хорошо заплатят.

Премьер-министр знал, что задавать вопросы о будущем самое пустое дело. Перес любил повторять слова своего наставника Бен-Гуриона: «Все специалисты являются специалистами в том, что уже было. Нет специалистов в том, что будет».

– Если мы попытаемся его остановить, – сказал Перес, – все решат, что у нас, конечно же, есть ядерное оружие, поэтому мы пытаемся заткнуть рот этому Вануну.

– Но ты же понимаешь, что нельзя позволить ему говорить все это, – осторожно промолвил начальник разведки. – Во-первых, болтовня о Димоне нанесет нам ущерб в мировом общественном мнении. Во-вторых, если Вануну это сойдет с рук, то и другие решат, что можно безнаказанно нарушать закон. Он предатель.

– Мы не убиваем евреев, – ответил Перес.

После короткой паузы начальник разведки добавил:

– Самое разумное – предупредить появление интервью с ним. Мы можем это сделать.

Начальника разведки никто не тянул за язык. Но он понимал, что премьер-министр вызвал его не для того, чтобы просто обменяться мнениями. Для пустой болтовни у Переса полно советников с профессорскими степенями, которые сами мало чего умеют, зато неустанно поучают других. От начальника разведки премьер-министр вправе ожидать деловых предложений.

Перес понял, что имеет в виду начальник разведки. Если правительство примет решение, что этот человек представляет особую опасность для государства, специальные службы что-то предпримут. Так уже не раз поступали с главарями террористических групп, которые отличались особой кровожадностью.

– Если с ним что-то случится, – заметил Перес, – это будет лучшим подтверждением правоты его обвинений.

– А если мы позволим ему говорить, все решат, что мы слабы, – откликнулся начальник разведки. – Мы не можем проявлять слабость. Нас просто заклюют.

Начальник политической разведки в молодости служил в десантных частях особого назначения. Он принадлежал к военному истеблишменту, который пристально наблюдал за всеми действиями слишком уж либерального Переса. Если премьер-министр не отдаст приказа относительно Вануну, это припомнят Пересу на выборах.

Премьер-министр Шимон Перес был очень умен, но старался не пугать этим собеседников. Всем было известно, что он спокоен, выдержан, владеет собой и почти всегда умудряется добиваться своего.

Перес вспомнил еще одно любимое изречение покойного Бен-Гуриона: «Важно то, что ты делаешь, а не то, что ты говоришь». Если он сейчас не прикажет действовать, это произведет плохое впечатление на страну. Перес не может себе такого позволить. Нельзя пренебрегать мнением военных. Но отдавать приказ о ликвидации Мордехая Вануну премьер-министр не хотел.

– Ты прав, – задумчиво сказал Перес. – Если этот человек раскроет секреты, к которым был допущен, то он должен предстать перед израильским судом. Он дал подписку о неразглашении секретных материалов. Если он нарушит ее, он совершит тяжкое преступление. Тогда его надо будет наказать по закону.

Начальник разведки, конечно же, прекрасно понял своего премьер-министра. Перес фактически запретил ликвидацию Вануну. Но ведь невозможно сделать так, чтобы Вануну предстал перед израильским судом.

По своей воле Вануну никогда не вернется в Израиль. Может быть, он и человек со странностями, но не такой же идиот, чтобы добровольно сунуть голову в петлю. А украсть человека, о котором вот-вот заговорит весь мир, и насильно вернуть в Израиль – это затея, заведомо обреченная на неудачу. Как только в западных газетах появится первое интервью с Вануну, австралийская полиция с него глаз не спустит.

«Премьер-министр поставил Моссад в дурацкое положение, – думал начальник разведки. – А все из-за того, что Шимон Перес терпеть не может специальные службы».

Приказ премьер-министра, тем не менее, должен быть исполнен, хотя непонятно, как именно. Директор Моссад решил, что он все-таки будет готовить ликвидацию Вануну. Может быть, ближе к выборам премьер-министр станет решительнее.

Директор Моссад задумался над тем, кому же поручить эту операцию. Людей мало, и все заняты.

…После смерти Люсиль ее подруга Черил Бен-Тов находилась в ужасном состоянии. Психиатр посоветовал ей отдохнуть и сменить обстановку. Она поселилась в маленькой гостинице у Мертвого моря, регулярно ходила на прописанные врачом процедуры. Легче ей не становилось.

О Черил вспомнил Мариссель, когда после разговора с директором Моссад стал подбирать себе группу.

По его мнению, красивая блондинка Черил была самым подходящим человеком для новой операции. Мариссель показал ее фотографии начальнику отдела Дову Тайберу. Тот согласился: по внешним данным она подходила идеально. Но способна ли она работать на разведку, тем более в таком состоянии?

Дов Тайбер посоветовал Марисселю, пока не поздно, поискать кого-нибудь другого. Черил, сказал он, разумнее отправить домой, в Соединенные Штаты. Пусть вернется к родителям и поживет нормально хотя бы год-другой. Если потом захочет вернуться, дело ей найдется.

Но Мариссель, один из самых уважаемых оперативных офицеров Моссад, уговорил его не торопиться.