Текст книги "Моссад. Тайная война"
Автор книги: Леонид Млечин
Жанр: Военное дело; спецслужбы, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 37 страниц)
Глава пятая
Нападение на школу
Ночью заградительная система сработала сразу в пяти местах. Для оперативной группы израильской армии, которая прикрывала границу, это означало только одно: в страну прорвалось сразу несколько групп палестинских боевиков. Мобильные группы прибыли к точкам пересечения границы через несколько минут и начали преследование.
Террористы были хорошо подготовлены. Шли быстро, укрываясь среди скал – спешили затемно дойти до большого арабского села, предполагая укрыться в нем. Потом следы разделились и вдруг вовсе исчезли. Мобильная группа израильской армии доложила в штаб, что потеряла след. Террористы словно растворились в ночном мраке.
Вскоре они объявились. И совсем не там, где их ждали и приготовились встретить. А в Кирьят-Шмоне – городе неподалеку от ливанской границы. В нем примерно пятнадцать тысяч населения. Он появился на месте временного лагеря для новых поселенцев, построенного здесь в 1949 году.
Название Кирьят-Шмона означает «город восьми». Его наименовали так в честь выходца из России, героя Русско-японской войны однорукого Иосифа Трумпельдора и его семи товарищей, которые погибли здесь в 1920 году, защищая от погромщиков кибуц Тель-Хая. Трумпельдор прошел всю Русско-японскую войну в 76-м Кубанском, затем в 27-м Восточно-Сибирском стрелковом полку и был трижды награжден крестом Георгия Победоносца.
Трижды Георгиевский кавалер Иосиф Трумпельдор лишился руки при обороне Порт-Артура и был за мужество произведен в прапорщики. После революции он уехал из России в Палестину и попытался организовать оборону еврейских поселений.
Иосиф Трумпельдор был родом из Пятигорска. Его потомки живут там и поныне. Летом 2003 года с разрешения городских властей на месте, где он когда-то жил, установили мемориальную доску. Его слова «Как славно умереть за нашу страну!» вошли в израильские учебники…
Утром ликующий диктор сирийской радиостанции сообщил, что группа палестинских смертников захватила в городе Кирьят-Шмона школу и удерживает в ней заложников. Сирийское радио предупредило, что попытка освободить заложников силой приведет к смерти детей, поэтому сионистам придется вступить в переговоры с палестинскими патриотами и выполнить все их справедливые требования.
В Дамаске не подозревали, что, когда сирийское радио сообщало эту новость, все трое террористов были уже мертвы.
В семь утра они действительно проникли в школу, но никого там не нашли – было слишком рано и детей не успели привезти. Тогда террористы перебрались в соседний жилой дом. Они врывались в одну квартиру за другой, бросали в безоружных жильцов ручные гранаты и расстреливали из автоматов. Соседи, увидев, что происходит, вызвали силы безопасности. Когда прибыли войска, палестинцы забаррикадировались на верхнем этаже.
Переговоров не начинали.
Жителей соседних домов эвакуировали из опасной зоны, чтобы никто не пострадал. Затем войска ворвались в дом. Все трое террористов были уничтожены. Они успели убить шестнадцать мирных жителей, восемь из них были дети.
Офицеры контрразведки быстро и профессионально осмотрели трупы. Убитые палестинцы были молоды, аккуратно одеты, тщательно выбриты, хорошо пострижены. На улице никто бы и не заподозрил в них террористов. По-видимому, молодые люди считали, что стрелять в женщин и детей – это героический поступок, которым можно гордиться.
На теле одного из террористов нашли взрывчатку. Но взорвать себя никто из троих не решился. Одно дело – говорить о своей самоубийственной миссии, другое – действительно покончить с собой, когда акция провалилась.
Второй группе палестинских боевиков повезло больше. Они проникли в небольшой поселок, основанный в 1957 году из двух лагерей для переселенцев, в основном из стран Северной Африки. В поселке жило несколько тысяч человек.
Под утро боевики обстреляли машину, в которой группа женщин возвращалась с завода домой после ночной смены. Одна женщина была убита, десять человек ранены. Но в полицию сообщили слишком поздно, и боевики успели добраться до поселка, вошли в первый попавшийся дом и расстреляли спавшую семью.
Затем они ворвались в здание школы, где спали сто школьников и четыре учителя. Ребята приехали из другого города: они совершали экскурсию по Галилее. Одного учителя и нескольких школьников палестинцы отпустили с письменным ультиматумом, который несколько раз повторили и по громкоговорителю.
Они требовали освободить двадцать палестинцев, которые отбывали различные сроки в израильских тюрьмах, и отправить их в Сирию. Когда сирийское радио сообщит об их прибытии, заложников освободят. В противном случае палестинцы обещали взорвать школу вместе со школьниками.
Когда израильские военные окружили школу, главным был вопрос: действительно ли школа заминирована?
Прежде боевики оставляли себе пути отхода: минировали тропинку, по которой собирались отойти к границе. На сей раз они об этом не позаботились. Значит, были уверены, что спокойно улетят в Дамаск вместе с заложниками.
Эта группа боевиков принадлежала к числу самых непримиримых и жестоких отрядов палестинского движения, который организовал большинство угонов самолетов.
Когда израильтяне поняли, что произошло и с кем они имеют дело, возникли две проблемы: подчиняться ли шантажу террористов? И как осуществлять военную операцию, если террористы прикрываются детьми?
В первый раз израильское правительство столкнулось с захватом заложников в июле 1968 года, когда палестинцы захватили «Боинг-707», принадлежащий израильской авиакомпании, который летел из Рима в Тель-Авив. И посадили его в Алжире.
Мир не был готов к угонам самолетов. Еще не существовали системы безопасности в аэропортах, которые помогали бы обнаруживать оружие и взрывчатку в багаже пассажиров.
Два-три террориста превращали сто с лишним пассажиров захваченного самолета в заложников, за освобождение которых можно было требовать все, что угодно.
Угонщики хотели, чтобы правительство Израиля освободило из тюрем их осужденных товарищей. Министр обороны одноглазый Моше Даян был против того, чтобы выполнять их требования. Но премьер-министр Леви Эшколь, мягкий по характеру, к нему не прислушался. Террористы получили то, чего они хотели.
Через год террористы похитили из американского самолета двоих израильтян, их держали в Дамаске. И опять израильское правительство согласилось обменять заложников на двух сбитых сирийских военных летчиков.
Но больше Израиль на уступки не шел.
Когда в следующий раз палестинцы захватили самолет авиакомпании «Сабена» и потребовали освободить триста заключенных из израильских тюрем, ответом стала военная операция.
Она продолжалась всего несколько минут. Двое террористов – мужчины – были убиты, две террористки схвачены. Во время боя погибла одна пассажирка.
Выбор был сделан раз и навсегда: не соглашаться на требования террористов, а уничтожать их. Но здесь, в поселке, был особый случай: в заложники взяли детей.
Министр обороны прибыл в поселок вместе с начальником Генерального штаба Армии обороны Израиля и доложил оттуда о ситуации премьер-министру. В Иерусалиме непрерывно заседал кабинет министров. После короткого обмена мнениями с членами правительства премьер-министр связался с министром обороны:
– Я согласен освободить палестинских заключенных в обмен на захваченных террористами детей, но только если обмен произойдет одновременно. Ты понял меня?
Правительство не хотело оставлять детей на милость боевиков: оно ни на грош не верило их обещанию освободить детей, когда их товарищи уже вернутся в Дамаск.
Французского и румынского послов попросили быть посредниками в переговорах с боевиками. Но переговоры не получались. А время шло быстро, истекал срок ультиматума: в шесть часов вечера террористы обещали взорвать здание вместе со школьниками.
Премьер-министр нервничал. Министр обороны и начальник Генерального штаба требовали не ждать, а действовать. Правительство колебалось. Когда до шести вечера оставалось всего ничего, правительство внезапно разрешило провести военную операцию. Это было ошибочное решение.
Операция была обречена на неуспех именно потому, что ее провели буквально в последние минуты. Утром вполне можно было улучить момент, когда расслабившиеся террористы не ожидали нападения, но около шести часов они были настороже.
Вторая роковая ошибка была совершена уже в ходе операции. Солдаты бросились на третий этаж и, только увидев, что он пуст, спустились на второй, где находились дети.
Да еще один из солдат бросил дымовую фосфорную гранату. Дым мешал самим израильтянам видеть, что происходит. Они потеряли несколько драгоценных минут. Этого времени террористам с лихвой хватило на то, чтобы убить шестнадцать детей и ранить шестьдесят восемь.
Когда все закончилось, картина была страшной. На залитом кровью полулежали убитые дети. Раненые кричали. Всех троих террористов застрелили. Но смерть преступников была слабым утешением. Гибель детей переживала вся страна.
Сотрудники контрразведки, которые осматривали школу, ожидая опасных сюрпризов, обнаружили пять упаковок взрывчатки: две на лестнице, две в классах, куда согнали детей, одну в коридоре. Взрывчатка приводилась в действие электродетонаторами. Батареи у террористов были, и у них оставалось время взорвать себя и школу, но они этого не сделали. Они не собирались умирать.
Вместе с детьми погибла учительница из Германии Люсиль Эдер, одна из двух работавших в школе иностранок: второй была Черил Бен-Тов из Соединенных Штатов. Черил – американская еврейка, она в семнадцать лет приехала в Израиль, чтобы помочь родине своих предков. Люсиль Эдер немка по национальности – прибыла в Израиль по туристической визе и сразу же предложила еврейскому государству свои услуги, потому что хотела искупить вину немцев перед евреями.
Во время ожесточенного боя на втором этаже пуля попала Люсиль в голову. Она умерла мгновенно. Никто не решался сказать Черил, что ее ближайшая подруга умерла. Но Черил, оттолкнув офицера, подбежала к автобусу, в который грузили трупы, и увидела Люсиль с пробитой головой.
…Пока Европа наслаждалась летом, в Австралии началась зима. Впрочем, что такое снег и холод, здесь знали только те, кто ездил за границу. Тимоти Уоллес к этим счастливчикам не принадлежал.
Каждый понедельник Тимоти Уоллес встречался со своим осведомителем по кличке Жук, который в обычной жизни был неудачливым газетным репортером. Единственное профессиональное достоинство Жука состояло в том, что он знал всех и вся. Но надо еще уметь изложить то, что узнал, на бумаге. С этим у Жука было плохо. Его с трудом терпели в отделе новостей сиднейской вечерней газеты. Редактор отдела, морщась, переписывал даже самую маленькую его заметку.
Зарабатывал Жук мало, чувствовал себя отвратительно и поэтому несколько лет назад принял важное для себя решение. Он сказал «да», когда руководитель местного отделения контрразведки предложил ему потрудиться на благо родины.
Тимоти Уоллес пятнадцать лет служил в Австралийской службе безопасности и разведки, которая занималась в основном контрразведкой. Он приметил Жука в одном из сиднейских баров. Жуликоватый парень без семьи и близких друзей идеально подходил на роль дешевого информатора.
Уоллес, который представлялся менеджером посреднической фирмы, познакомился с Жуком и однажды поил его весь вечер.
На следующий день он пригласил Жука в приличный ресторан, где днем бывает совсем мало людей, объяснил, где работает на самом деле, и предложил сотрудничать.
С тех пор Жук исправно снабжал его всеми новостями, сплетнями и слухами, известными журналистской публике в Сиднее. Никакой сенсационной информации Жук не приносил, но это была не его вина: ведь ничего особо важного в Сиднее и не происходило, свет не видел более спокойной страны, чем Австралия.
Каждый понедельник они ужинали вдвоем, и Жук рассказывал все, что знал. Тимоти Уоллес внимательно слушал, а утром писал отчет. Письменный отчет был необходим даже в тех случаях, когда информации совсем не было. Отчет подтверждал целесообразность оплаты услуг агента-осведомителя и еженедельных ужинов в хороших ресторанах – удовольствия, которым Тимоти Уоллес весьма дорожил.
– Я тут встретился с латиноамериканским журналистом по имени Гуэро, – рассказывал Жук за ужином. – Полное имя Оскар Гуэро. Он откуда-то из Колумбии, но сбежал из дома. Обосновался у нас. Прохиндей и деляга. Я бы такому и доллара не доверил: украдет, поэтому не уверен, стоит ли его слушать.
– Давай-давай, – подбодрил его Тимоти, внимательно и с удовольствием изучая меню.
Они уже приняли по два стаканчика виски, потому что худой Жук больше уважал хорошую выпивку, чем обильную закуску.
– Гуэро говорит, что привез в Австралию крупного физика из Израиля. Вроде бы этого физика из страны не выпускали, но Гуэро его каким-то образом вытащил. Врет, наверное… И этот физик может рассказать о том, что Израиль создает собственное ядерное оружие. Гуэро ищет газету, которая купит эту историю, и надеется заработать большие деньги.
– А чего они к нам в Австралию приехали? – спросил Тимоти Уоллес. – Нас эти ближневосточные дела не интересуют.
Жук поманил официанта, чтобы заказать третью порцию виски. Пока у него есть что рассказать, он может беспрепятственно заказывать виски. Когда он истощится, Уоллес заставит его перейти на минеральную воду.
– Гуэро говорит, что увез этого физика подальше от Моссад, потому что израильтянину грозит тюрьма.
– Ты думаешь, он действительно кого-то привез? – поинтересовался Тимоти Уоллес.
– Сомневаюсь, – Жук состроил скептическую мину. – Очень ненадежный парень. Никто его всерьез не принимает.
– Но ты все же поинтересуйся, – велел Тимоти. – А то начнутся все эти проблемы: израильтяне, палестинцы, взрывы, угоны самолетов… Нам не надо, чтобы они друг друга на нашей территории убивали. Пусть делают это у себя дома.
Жук хихикнул и перешел к другим новостям.
В следующий понедельник он вновь стал рассказывать о колумбийце Оскаре Гуэро.
– Какой-то парень действительно приехал из Израиля, и Гуэро его вроде как опекает, – сообщил Жук. – Говорят, что на большого ученого парень не похож, но он точно из Израиля и вроде как скрывается. А сам Гуэро улетел в Испанию. Где-то раздобыл деньги на билет…
Тимоти Уоллес старательно занес рассказ о странном израильтянине в еженедельный отчет, не сомневаясь, что эту бумагу с грифом «секретно» ждет судьба всех остальных документов такого рода: ее пробежит глазами начальник отделения и спишет в архив.
Так бы оно, вероятно, и произошло, но один из младших сотрудников Австралийской службы безопасности и разведки искренне симпатизировал палестинцам. В студенческие годы он принадлежал к леворадикальной группе. Ничего особенно он не делал, читал размноженные на ксероксе рукописи, ожесточенно спорил с друзьями, ходил на семинары, на которых выступали левые философы из Европы.
Потом он от всех этих «удовольствий» отказался, чтобы не портить себе карьеру, но сохранил сочувствие к палестинцам как жертвам империалистического заговора. Прочитав отчет Тимоти Уоллеса, он понял, что может оказать палестинцам большую услугу. Если они первыми доберутся до этого физика, который расскажет, что Израиль создает собственное ядерное оружие, это будет большим успехом в пропагандистской войне.
Он знал представителя Организации освобождения Палестины в Австралии и время от времени с ним встречался. Палестинец тоже не очень поверил в израильского физика, но все равно был благодарен за сообщение и тут же написал письмо в Тунис самому Абу Джихаду, второму человеку в Организации освобождения Палестины. Но письмо пришло слишком поздно.
Глава шестая
Смерть Абу Джихада
На заседании правительства Израиля министр внутренних дел доложил, что на оккупированных территориях начались столкновения палестинцев с полицией. По агентурным данным, палестинцы исполняли приказ Абу Джихада (настоящее имя – Халиль Ибрагим Махмуд аль-Вазир), второго человека в Организации освобождения Палестины.
– Арабы думают, что мы уже не те, что были, что мы стали слабее и глупее, – резко сказал министр обороны. – Пора доказать им, что они сильно ошибаются.
Министр без портфеля Эзер Вейцман вскинул голову:
– Попытка убрать кого-то из лидеров палестинцев только повредит нам, – с нажимом сказал он. – Она не поможет борьбе с терроризмом, а лишь отдалит приближение мира, усилит враждебность палестинцев и сделает нашу позицию более уязвимой в глазах мирового сообщества.
Эзер Вейцман был боевым летчиком и никого не боялся. Он обвел глазами своих коллег по кабинету министров и мрачно добавил:
– Одного Абу можно ликвидировать, от другого можно избавиться, но палестинскую проблему так не решишь.
Генерал-майор Амнон Липкин-Шахак, начальник военной разведки, боевой офицер, отмеченный многими наградами, резко возразил Вейцману:
– Каждый, кто задумывает и проводит против нас террористические операции, делает себя мишенью для ответного удара. Таковы законы войны.
Премьер-министр Шимон Перес мрачно наблюдал за этой дискуссией. Военные давно требовали остановить Абу Джихада, который организовывал один теракт за другим. Перес был слишком опытен, чтобы не понимать: смерть второго человека в Организации освобождения Палестины будет, как это всегда случается на Ближнем Востоке, иметь самые неожиданные и неприятные последствия.
Ликвидация Абу Джихада, конечно же, не остановит террор против Израиля. Абу двадцать лет неустанно создавал свою сеть на Кипре, в Европе и в странах Персидского залива. Эта сеть, обладая деньгами и связями по всему миру, подпитывает палестинское восстание.
Зато смерть Абу Джихада, вполне возможно, укрепит позиции радикалов внутри палестинского национального движения, воспитает новых палестинских бойцов, которые окажутся еще опаснее, чем покойный Абу Джихад.
Словом, эта операция, возможно, породит значительно больше проблем, чем решит. Но Абу Джихад виновен в смерти детей. Любой суд, выслушав все «за» и «против», приговорил бы его к смерти.
Поэтому сказать «нет», когда генералы и разведчики пришли к нему с планом операции по уничтожению Абу Джихада, премьер-министр не мог. В этом состояло безумие ситуации.
…Целую неделю Мариссель провел в открытом море. Вместе со своей группой он изучал морское дело. Выходить в эфир им запретили, а слушать радио было некогда. Флотские инструкторы гоняли их и день и ночь. Марисселю доставалось больше других. Он был почти в два раза старше своих солдат. В двадцать лет все дается легко, а он чуть не валился с ног от усталости. Никто не делал скидки на его возраст. На катере он был старше всех по званию, но и это не имело никакого значения: он должен был делать то же, что и другие. И лучше других.
Когда тренировки закончились, катер доставил их назад в Хайфу. Они сошли или, точнее сказать, сползли на берег. Мариссель сразу обратил внимание на траурное лицо встречавшего их офицера.
О смерти Люсиль ему сообщил сам директор Моссад, которого никто не называл по имени. Директор – и все. Имя начальника разведки было государственной тайной, печатать его фотографии газетам было строго-настрого запрещено. Директор пригласил Марисселя к себе, велел никого не пускать, сел напротив и рассказал, как погибла Люсиль.
Высокий и крепкий офицер сидел прямо и смотрел куда-то сквозь своего начальника. На глазах у него были слезы. Мариссель плакал, не стесняясь. Они с Люсиль собирались пожениться. Теперь он останется один. Возможно, навсегда. При его профессии трудно встретить женщину, с которой можно связать свою жизнь.
Директор Моссад молчал очень долго. Он дал Марисселю время прийти в себя. Когда один из лучших его офицеров взял себя в руки, директор вернулся за свой письменный стол и напомнил ему о делах:
– Ты можешь приступать к делу. Через неделю-другую это предстоит сделать.
Мариссель кивнул. После нападения на школу правительство Израиля наконец-то решилось нанести ответный удар. С точки зрения Марисселя, это было более чем справедливо.
Человек, который придумал и подготовил обе кровавые операции, был им хорошо известен. Он называл себя Абу Джихад, что в переводе с арабского означало «отец священной войны». Он жил в Тунисе, где после эвакуации из Бейрута обосновалось руководство палестинских боевых отрядов. «Отец священной войны» должен был ответить за смерть детей.
Передовая группа прибыла в Тунис заранее. В пятницу три человека, которые выглядели типичными арабами, предъявив прекрасно сделанные ливанские паспорта, взяли в туристическом агентстве напрокат два микроавтобуса «фольксваген» и машину «пежо-305». Они весело шутили и довольно улыбались в предвкушении приятного отдыха на средиземноморском побережье.
Рассевшись по машинам, они двинулись в сторону моря. Через несколько часов прибыли в фешенебельный пригород столицы, где обитало высшее общество, подогнали машины к условленному месту и приготовились ждать.
Ждать им пришлось долго – до самой ночи.
С берега ничего не было видно, но экипаж внезапно появившегося над морем «Боинга-707» точно знал, что происходит внизу. Оснащенный безумно дорогой аппаратурой, самолет видел много больше того, что способен разглядеть человеческий глаз.
Когда окончательно стемнело, ракетный катер без опознавательных знаков спустил на воду одну за другой пять легких моторных лодок. На них разместились тридцать хорошо вооруженных бойцов. Все они были одеты в камуфляжную форму, похожую на ту, что носят солдаты тунисской армии. От тунисцев их отличала слаженность действий и молчаливость. Моторы приглушенно взревели, и лодки понеслись к пустынному берегу.
Бойцы прибыли раньше назначенного времени. Расположились на песке и, достав сухой паек, наскоро перекусили. Ели молча. Они столько раз проделывали эту операцию в тренировочном лагере, что обсуждать им было нечего.
В назначенный час расселись по микроавтобусам, Мариссель, командовавший группой, сел в «пежо», и все три машины двинулись в сторону города, проехали всего несколько километров и остановились. Машины сразу отогнали в темное место.
Командир группы приник к прибору ночного видения. Он сотни раз разглядывал фотографии этой виллы и мог бы с закрытыми глазами описать здание во всех деталях. Он даже мог предположить, что именно происходит сейчас в этом белом двухэтажном доме, окруженном садом и высокой стеной.
Операция готовилась долго.
Моссад следила за Абу Джихадом пять лет, знала каждое его движение. Сведения о его доме, его привычках, его слугах и системе охраны раздобыть оказалось совсем нетрудно. Израильтяне были поражены, в какой степени этот мастер тайной войны был беспечен и уверен в своей безопасности. Видимо, полагал, что, пока находится на территории Туниса, ему ничто не угрожает. А ведь ему, как никому другому, следовало знать, с кем он затеял войну.
Даже известный всему миру лидер палестинцев, необыкновенно осторожный, избежавший десятки покушений на его жизнь, побывав в гостях у своего заместителя, сказал, что ему следует сменить квартиру – здесь небезопасно. Но Абу Джихад отказался покидать столь приятные места. Он только что заплатил за аренду виллы на три месяца вперед и не хотел терять деньги.
После полуночи несколько бойцов Марисселя выскользнули из микроавтобуса и перерезали все телефонные линии. Остальные по-прежнему терпеливо сидели в «фольксвагенах».
Где-то высоко над ними в ночном небе кружил «Боинг-707». Этот самолет никогда не возил пассажиров. Он был набит сложной электронной аппаратурой и мог подавить любые радиопереговоры в радиусе ста с лишним километров. Пока что его экипаж, составленный из радиооператоров высшего класса, напряженно прослушивал все разговоры, которые велись на земле. Операторы владели арабским, как родным.
В случае возникновения непредвиденных обстоятельств они должны были подать сигнал и предупредить боевую группу, чтоб она отошла в безопасное место.
Стояла жаркая и душная ночь. Ровно в час ночи у ворот виллы, построенной в испанском стиле, остановился автомобиль. телохранитель, выскочив из него, внимательно огляделся и только потом распахнул заднюю дверцу. Из машины вышел высокий человек в белом костюме и, не оглядываясь, стремительно вошел в дом. Это был Абу Джихад. Водитель, который исполнял обязанности телохранителя, выключил двигатель, но остался в машине.
Когда Абу Джихад вошел в дом, операция началась. Из обоих «фольксвагенов» бесшумно высыпали двадцать человек.
Восемь бойцов, среди них одна женщина – симпатичная блондинка, которая, вместо автомата, держала в руке видеокамеру, проскользнули на территорию виллы. Остальные рассредоточились вокруг забора. Оба «фольксвагена» и «пежо» с двух сторон блокировали улицу.
Двое бойцов подбежали к машине Абу Джихада и застрелили шофера, который даже не успел схватиться за оружие. Второго телохранителя убили возле дверей. Путь в дом был свободен. Слуга, который столкнулся в холле с незваными гостями, тоже получил пулю и рухнул на пол. Четверо бойцов, не теряя времени, бросились по лестнице на второй этаж.
Нападавшие были вооружены автоматами с глушителем, но убивать, совсем не издавая шума, люди еще не научились.
Хозяин дома сидел в своем кабинете на втором этаже. Днем ему принесли видеокассету с записью митинга палестинцев на оккупированных территориях. Ему не терпелось просмотреть ее. Сейчас он разглядывал места, где он не был сорок лет, и людей, которые восстали для того, чтобы он мог вернуться на родину.
Главное, что Абу Джихад пронес через всю жизнь, это ненависть к Израилю.
В 1948 году, после Первой арабо-израильской войны, его семья покинула город Хайфу, в котором он родился.
Родители не захотели жить под властью еврейского правительства.
Горечь, обида, ненависть к евреям – эти чувства издавна культивировались в его семье. Во дворе дома, где они жили, найдя приют в Ливане, росло апельсиновое дерево, увешанное спелыми плодами. Как-то раз дети пытались сорвать себе по апельсину. Вдруг к ним подошла мать и очень серьезно сказала:
– Это не ваши апельсины. Ваши апельсины остались в Палестине. Здесь нам ничего не принадлежит.
С тех пор Абу Джихад никогда не ел апельсинов. Когда он просил купить ему новую одежду, мать всегда говорила, что они не могут себе этого позволить:
– У нас нет никаких прав, у нас нет ничего, потому что нашу страну захватили чужие люди.
Материнские слова определили всю его жизнь.
Теперь Абу Джихад воспитывал в том же духе своих детей, надеясь, что они продолжат его дело. Если дочь или сын просили новую игрушку, он говорил им, что все красивые игрушки остались в Палестине. Если они хотели сорвать цветок, он говорил, что их цветы растут в Палестине…
Утром Абу Джихад вернулся из Ливии. Он участвовал в секретном пятидневном совещании, которое проводил у себя лидер ливийской революции Муаммар Каддафи. Своевольный и капризный Каддафи неожиданно пообещал палестинцам деньги для продолжения борьбы на оккупированных территориях.
Каддафи дал не только деньги, но и выделил места в своих тренировочных лагерях. Абу Джихад обещал собрать около двухсот молодых людей, которые могли бы немедленно приступить к занятиям. Это будет целая армия бойцов, способных нанести тяжелый удар сионистам, с гордостью думал Абу Джихад.
И в это мгновение он услышал необычный шум на лестнице. Он не колебался ни секунды – слишком хорошо понимал, какие гости могут так шуметь среди ночи, хотя и не верил, что они когда-нибудь посмеют сюда явиться. Он бросился в спальню за своим пистолетом.
Его жена спала вместе с их двухлетним сыном. Она проснулась, когда муж прибежал за оружием. Он даже успел один раз выстрелить, прежде чем бойцы израильского спецназа ворвались в спальню и обрушили на него град пуль.
Когда он рухнул, жена стала кричать, чтобы ее тоже убили. Один из бойцов направил на нее оружие, но не выстрелил.
– Ты нам не нужна, – сказал он на чистейшем арабском языке.
Проснулась и служанка. Они обе плакали, пока симпатичная блондинка хладнокровно снимала все происходящее на видеопленку.
Бойцы обшарили весь дом и обнаружили в одной из комнат девочку-подростка – дочь убитого хозяина.
– Ступай наверх, к матери, – услышала она слова по-арабски, обращенные к ней.
Бойцы вошли в кабинет хозяина, вывернули ящики письменного стола, вскрыли сейфы, набитые бумагами, собрали все документы, которые нашли в доме, и исчезли.
На улице они погрузились в ожидавшие их микроавтобусы и помчались к берегу. Там, бросив взятые напрокат машины, пересели на катера, которые доставили их на корабль. Было ровно четыре часа утра, как и предусматривалось планом.
По злой иронии судьбы за три года до этого сам Абу Джихад планировал аналогичную операцию: он хотел высадить ударную группу палестинцев с алжирского корабля, чтобы они проникли в Израиль и нанесли удар изнутри.
Но ему не повезло: израильский ракетный катер перехватил палестинцев еще в море.
Жена убитого Абу Джихада тщетно пыталась дозвониться до полиции, кричала в трубку, стучала по аппарату, но телефонные линии бездействовали. Тогда она схватила пистолет своего мужа и выбежала на улицу. Она стреляла в воздух и кричала срывающимся голосом:
– Помогите!
К тому времени, когда полиция подъехала к вилле, бойцы израильского спецназа были далеко от тунисского побережья. Ракетный катер военно-морских сил Израиля на полной скорости шел в сторону Хайфы.
Передав в Генеральный штаб Армии обороны Израиля шифрованную телеграмму о благополучном окончании операции, загадочный «Боинг-707» растаял в ночном небе. Самолет радиоэлектронной разведки военно-воздушных сил Израиля не только прикрывал оперативную группу, но и обеспечивал связь между самой группой, подразделением поддержки, которое ожидало бойцов на побережье, ракетным катером и Генеральным штабом.
Разрешение уничтожить Абу Джихада мог дать только премьер-министр. Он, сколько мог, откладывал решение из опасения, что убийство Абу Джихада повлечет за собой ответную акцию против израильтян и, кроме того, повредит репутации Израиля. Остальные члены кабинета министров узнали о предстоящей операции только за несколько часов до ее осуществления. Кабинет одобрил совместный замысел разведки и военных.
Командовал операцией Мариссель. В день операции ему самому исполнилось сорок лет. Крепкий, тренированный, он легко перенес напряжение, от которого другие седеют и стареют на глазах.
Когда ракетный катер с оперативной группой подходил к Хайфе, из полицейского участка в секторе Газа отпустили одного палестинца. Его выпустили так же неожиданно, как и арестовали.
Он был известным юристом и весьма уважаемым человеком, который старался не конфликтовать с оккупационными властями. Израильтяне ничего против него не имели. И тем не менее накануне вечером в его дом вошел наряд полиции. Его посадили в машину и увезли.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.