Текст книги "Самые большие неудачники в истории"

Император Хирохито. Середина октября – смерти лучшая пора

15 августа 1945 года Япония капитулировала, и Вторая мировая закончилась. Но все могло быть иначе. В последнюю ночь войны, когда император Хирохито уже записал радиообращение к японскому народу с сообщением о капитуляции, группа офицеров под руководством военного министра генерала Корэтики Анами решила все остановить. Уничтожить рескрипт о капитуляции, получить подпись императора и приложить его печать к другому приказу вооруженным силам – сражаться до победного конца!

Если бы эта затея увенчалась успехом, война на Тихом океане и в Азии продолжилась. Камикадзе – японские смертники – обрушили бы свой смертоносный груз на силы союзников, что привело бы к большим жертвам. В ответ авиация Соединенных Штатов сбросила бы третью атомную бомбу на Токио. И сколько бы еще времени продолжалась война? Японские солдаты в плен не сдавались.

Все зависело от одного человека – японского императора Хирохито, потомка богини солнца Аматэрасу. Наверное, к тому времени он оставался единственным в мире императором, который все еще обладал реальной и полной властью над своей страной.

Нам только кажется, что мы хорошо знаем события августа 1945 года, когда на Японию были сброшены две первые атомные бомбы, когда в войну вступил Советский Союз и империя капитулировала. На самом деле многое в тех августовских событиях по-прежнему остается загадкой. Главное – решения, которые принимал Хирохито.

Его отец император Тайсё страдал от множества заболеваний. В юности переболел менингитом и вел себя странно. На открытии сессии имперского парламента в 1913 году-один из тех редких случаев, когда императора видели на публике, – он свернул подготовленную ему речь и рассматривал депутатов, как в подзорную трубу.

Он не мог исполнять свои обязанности, поэтому Хирохито в двадцать лет стал регентом, фактически заменил отца. А в декабре 1926 года, после смерти отца, занял императорский трон. Началась эпоха Сёва, в переводе на русский – «Просвещенный мир».

Его дважды пытались убить. 27 декабря 1923 года в него стрелял коммунист Дайсукэ Намба. А 9 января 1932 года у ворот императорского дворца в него бросил ручную гранату Ли Бонг-Чанг, борец за независимость Кореи, которую японцы превратили в свою колонию. Так что Хирохито исходил из того, что врагов нужно уничтожать.

После Второй мировой одни станут изображать его как бессильную фигуру, чья роль была чисто ритуальной. Другие уверены: Хирохито виновен в зверствах, совершенных имперскими войсками во время войны в Китае и на Тихом океане.

В 1989 году мэр Нагасаки Хитоси Мотосима сказал: Хирохито несет ответственность за Вторую мировую, и Хиросима с Нагасаки остались бы целы, если бы император раньше прекратил войну. В ответ мэр получил пулю от члена ультранационалистической группы с экстравагантным названием Сэйкидзюку («Школа здравомыслия»).

Созданный в стране миф изображает императора мудрым дипломатом, который всегда стремился к миру, да милитаристы засели в правительстве и привели Японию к войне… Иностранные аналитики полагали, что император «обеспокоен скатыванием Японии к войне», но считали Хирохито «слишком слабым, чтобы изменить ход событий». Если бы он противился военным, его бы убили и заменили другим членом императорской семьи, более покладистым.

А как все обстояло в реальности?

В конституции, принятой 11 февраля 1889 года, сказано:

Статья 1. Японская империя управляется непрерывной на вечные времена императорской династией…

Статья 3. Особа императора священна.

Статья 4. Император – глава государства, он обладает верховной властью…

Статья 11. Император является верховным командующим армией и флотом.

Иначе говоря, он обладал полной властью над страной. Определял ее политику. И он решал: война или мир.

Хирохито предупреждал своих генералов:

– Если начал войну, ее на середине не остановишь. Поэтому следует быть осторожным. Но если решился, нужно идти до конца.

Зачем Япония вообще ввязалась во Вторую мировую? На Японию со времен Хубилая, китайского богдыхана из монгольской династии (XIII век), никто не нападал. Так что это была захватническая война.

Население Японии за полвека увеличилось вдвое. Примитивное сельское хозяйство не могло прокормить страну. Идея территориальных приобретений становилась все популярнее в Токио. Начали с того, что Корею превратили в колонию.

Когда в России вспыхнула Гражданская война, японские войска высадились на Дальнем Востоке. Оккупировали огромную территорию, но осенью 1922 года пришлось уйти. На севере Сахалина японцы задержались до 1925 года, а Южный Сахалин вернули только в сорок пятом…

В тридцатые годы Китай оказался очевидной целью – огромная и плохо управляемая территория.

18 сентября 1931 года японцы устроили взрыв на железной дороге, обвинив в этом китайцев. Это стало формальным поводом для захвата Маньчжурии, которая была в 1932 году превращена в марионеточное государство Маньчжоу-Го.

На трон японцы посадили юного Пу И, последнего императора из маньчжурской династии. Оккупация севера страны обострила национальные чувства. В Шанхае толпа напала на пятерых японских буддистских священников, одного убили. В ответ японская армия обстреляла Шанхай, погибли тысячи мирных жителей.

7 июля 1937 года японцы развязали полномасштабную войну с Китаем, в которой не соблюдались никакие правила.

Хирохито одобрил тактику выжженной земли: императорская армия сжигала целые деревни, если командование считало, что там укрылись партизаны. Так погибли миллионы мирных жителей.

Армейский командир объяснил брату императора принцу Микасе, который отправился в Китай, чтобы посмотреть, как героически сражается японская армия:

– Наш принцип таков: сжигать каждый дом врага, на который натыкается наш авангард. Поэтому мы всегда знаем, где находятся наши части. Если бы нам запретили это делать, мы бы даже не смогли определить местонахождение передовых частей.

С разрешения императора взятых в плен китайцев не считали военнопленными, их не кормили, их просто убивали. Хирохито особым распоряжением санкционировал применение химического оружия против китайцев.

Приказ о создании химического оружия был отдан еще в 1919 году, когда японские войска высадились на российском Дальнем Востоке. В годы Второй мировой войны Япония была единственной страной, которая в нарушение Женевского протокола от 17 июня 1925 года «О запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств», применяла химическое оружие в боевых действиях.

Боевыми отравляющими веществами заряжали авиабомбы, артиллерийские снаряды, мины и канистры – для распыления с воздуха. В 1933 году, сразу после прихода нацистов к власти, Япония тайно закупила у Германии оборудование для производства иприта и производила газ в префектуре Хиросима.

На вооружении японской армии находились десять видов боевых отравляющих веществ – фосген, иприт и другие. Только японские ученые присвоили им свои наименования: «голубой N 1», «желтый N 1 А», «белый N 1»…

Боевые отравляющие вещества испытывались в Китае на военнопленных и просто на китайских крестьянах, которых отлавливала жандармерия. На полигоне их привязывали к деревянным столбам, взрывали химические снаряды и наблюдали за тем, с какой скоростью умрут «подопытные кролики». Людей, на которых испытывали химическое и биологическое оружие, японцы именовали «бревнами».

Почему офицеры императорской армии участвовали в этих преступлениях? Они преданно служили режиму, который проводил преступную политику. Это был режим неукоснительного бюрократического порядка и опустошающей жестокости. В такой системе исполнитель приказов предпочтительнее человека, имеющего собственное мнение.

На поле боя императорская армия легко брала верх над китайцами, которых вовсе не готовили к службе в армии. Китай гордился тем, что никого не завоевывал и избегал вооруженных конфликтов. Когда японские самолеты появлялись над городом, испуганные китайцы разбегались.

Офицеры китайской армии нередко переходили вместе со своими частями к японцам и даже воевали на их стороне. Это поражало американцев, которые приезжали в Китай, чтобы помочь правительству Чан Кайши:

«Командиры и солдаты не способны выстоять против японских войск и не имеют никакого желания продолжать безнадежную (лично для них) борьбу. Если они рекруты, то взяты в армию насильно. Если добровольцы, то вступили в армию потому, что не способны заработать себе на жизнь иным способом. Или же они бандиты по натуре.

Если командир считает, что терпит поражение, он переходит на сторону противника вместе со своими войсками. Когда достигнута приемлемая договоренность, происходит смена хозяина. Они же по сути наемники. Почему китайская армия не капитулирует? Японцам не нужна капитуляция! Зачем им масса праздных и бесполезных военнопленных…»

Молодая японка, прожившая несколько лет в Маньчжурии, вернулась на родину. Она поразилась тем, что у нее на родине японцы сами подметают улицы и собирают мусор. Она-то привыкла к тому, что такую работу делают люди второго сорта – китайцы.

Полицейская инструкция гласила:

«Чем вежливее обращаешься с китайцами, тем они требовательнее и наглее. Поэтому никакого великодушия и милосердия. Сократить рацион тех, кто работает неэффективно. Высота потолка в бараке должна лишь позволять сидеть, а не стоять. В бане необходимости нет».

В те годы в японских школах говорили только о «храбрых японцах и трусливых китайцах».

Учителя натравливали учеников на китайцев, как щенков на кость:

«Китайцы падают, как мухи, подстреленные нашими ружьями или срубленные мечами. Наши войска неумолимо идут вперед. Мы размажем китайскую армию вдоль Великой стены. Китайцы испуганы, они убегают со словами: «Мы не можем победить императорскую армию». Китайцы терпят поражение, потому что они испуганы».

Японские феодалы ненавидели Запад. Но чтобы победить его, нужно было научиться всему, что умеют западные варвары. Самураи охотно пользовались чужими достижениями; им нравилось, что иностранцы сами готовят погибель собственным странам.

В оснащении боевой техникой Япония сильно отставала от ведущих военных держав. Поэтому военное строительство осуществлялось под лозунгом «Догнать и перегнать развитые страны Европы». Для императорской армии копировали образцы европейского оружия. Правда, к бронетехнике относились с большим сомнением. В танки не верили и танкистов к самостоятельным действиям на поле боя не готовили.

Японские военные атташе исправно сообщали в Токио о появлении новых самолетов в европейских странах; из министерства следовал приказ – купить и представить образец в распоряжение императорской армии. Здесь машину разбирали на части и внимательно изучали. Затем на ее основе пытались создать собственную. Авиапромышленники саркастически замечали, что надеются дождаться того дня, когда японцы купят не один, а сразу два самолета. Японцев воспринимали как жалких имитаторов.

Появился – с помощью немецкой компании «Юнкере» – двухмоторный штурмовик «Мицубиси-96», оснащенный радиопередатчиком и способный преодолевать большие расстояния в неблагоприятных погодных условиях. В 1937 году эти машины нанесли удар по китайским аэродромам, а в 1941 году потопили гордость британского флота – линкор «Принц Уэльский».

Затем началось производство истребителя «Дзэро». Его создание приурочили к пышно отмечавшемуся в стране 2600-летию восшествия на престол императора Дзимму.

Все виды вооружений в Японии обозначались номерами, по которым можно было определить год их выпуска. Скажем, номера образцов до 44-го следовало прибавлять к 1867 году, после 87-го – к 1840 году.

Британские дипломаты докладывали в Лондон:

«По характеру и темпераменту Хирохито плохо подходит для роли, отведенной ему судьбой. В Токио жаждали видеть на троне харизматичного воина. Вместо этого императором оказался погруженный в себя молодой человек, который чувствовал себя как дома в научной лаборатории, а не на военном плацу».

Британцы ошибались. Император внимательно следил за ходом боевых действий и вмешивался в ход военных операций.

Распекал начальника генштаба сухопутной армии генерала Хадзимэ Сугияму:

– Армия обещала мне, что в Китае мы можем добиться мира сразу после нанесения им одного удара тремя дивизиями. Но вы никак не можете победить Чан Кайши!

Начальник генерального штаба военно-морского флота адмирал Осами Нагано вспоминал:

«Я никогда не видел, чтобы император делал нам выговор таким образом, его лицо покраснело, и он повысил голос».

Разрешая убивать, причем самыми варварскими способами – с помощью отравляющих газов, император Японии, похоже, смотрел на живых людей, как на водоросли, которые в свободное время изучал в своей лаборатории.

Самураи и бусидо

Важно заметить: японцам не только других не было жалко, но и самих себя. Пожертвовавших собственной жизнью во имя победы во Вторую мировую было немало. Но только в Японии камикадзе, летчики-самоубийцы, стали массовым явлением.

Ни в одной армии мира никогда не создавались специальные отряды смертников. Ни одна армия не отнимала у своих солдат надежды выжить. Кроме японской. Готовность пожертвовать собой японские генералы считали проявлением силы духа, превосходства японцев над другими народами.

Отчего эти люди с такой легкостью шли на смерть? Что это: фанатизм? сумасшествие? величайший патриотизм? И вообще: почему именно японцы дали миру солдат-самоубийц? Все дело в традициях, воспитании, государственной идеологии?

С середины XIX века, когда Японии пришлось открыть двери перед чужеземцами, в рассказах и преданиях неизменно фигурирует образ отчаянного храбреца, презирающего смерть и бесконечно преданного своему господину. Так родился миф о самураях.

Самурай в переводе с японского – «тот, кто служит». Каста профессиональных воинов сложилась в период феодальной раздробленности страны, когда враждовавшие между собой местные вожди обзаводились личными армиями. За службу самураи щедро вознаграждались рисовым пайком. Рис в Японии, которой хронически не хватало продовольствия, – главное богатство.

Иного способа прокормиться они не знали. Так сформировалась идеология самурайства, получившая название «бусидо» – «путь воина». У буддийской школы «дзэн» самурайский кодекс чести позаимствовал готовность к смерти, у конфуцианства, пришедшего в Японию из Китая, – преданность хозяину.

Жизнь самурая проходила не только в физических упражнениях и овладении боевыми искусствами, но и в изучении бусидо. В средневековом сочинении «Хагакурэ», где изложены принципы самурайской этики, сказано: «Путь самурая – это смерть». По существу, от самурая требовалось одно: без сожаления и колебаний в любую минуту отдать жизнь за своего хозяина.

В самурайском духе и воспитывали молодежь. Во Вторую мировую императорская армия вторглась в Индию, но после удара британских войск покатилась назад. Тысячи японцев, раненых, заболевших, голодных, умирали. Они не смели испустить дух посредине дороги, а отползали на обочину, чтобы не мешать движению армейского транспорта. По обе стороны от дороги валялись скелеты в обрывках императорской военной формы. Умирающие ложились поближе к тем, кто уже покинул этот мир.

Солдаты императорской армии боялись, что их ранят и они не смогут сражаться. На поле боя господствовал один принцип: «Не будь обузой для других». Раненым либо предлагали покончить с собой, либо их приканчивали товарищи по оружию.

Главный девиз бусидо: в любую минуту быть готовым к смерти за императора. И смерть надо воспринимать спокойно. «Середина октября – смерти лучшая пора» – говорили в японских деревнях. Осенью, когда снят урожай, в доме достаточно риса, чтобы устроить достойные поминки.

Во время о-бон, праздника поминовения умерших, японцы подносят своим божествам рис и саке и участвуют в традиционных танцах и песнопениях, призванных ублажить души предков. По японским верованиям, мир духов находится совсем рядом с нашим человеческим миром. С духами надо обращаться уважительно, стоит позволить им неприкаянно болтаться между небом и землей, и они натворят много бед…

Впрочем, возможна иная точка зрения. Японцы – пленники национальной этической системы. Они вынуждены были подчиняться принципам бусидо и потому демонстрировали такую жестокость. В императорской армии солдат постоянно унижали собственные офицеры. Откуда же в них возьмется сочувствие к пленникам?

Они с презрением смотрели на людей, которые претендовали на господствующее положение белой расы и пытались править всем миром, а попав в плен, выглядели жалкими и беспомощными. Японцы не собирались править всем миром – только Юго-Восточной Азией. Их амбиции были скромнее, чем амбиции их пленников.

Японцы сами голодали и не сочувствовали голодающим пленным. Не очень грамотные японские крестьяне, одетые в военную форму, не испытывали христианского великодушия к людям, которые ни в грош не ставили синто, японскую религию.

Географическая удаленность, несколько столетий почти полной изоляции от остального мира не могли не отразиться на отношении японцев к тому, что происходит за пределами Японских островов.

Изучая сложившиеся в Японии традиции, исследователи отмечают характерное противопоставление – «мы» и «они». «Мы, японцы» противостоим другим народам.

Учителя объясняли школьникам: сама логика развития событий закономерно привела Японию к войне. У народов Азии есть только один заступник – Япония, которая обязана дать отпор белым колонизаторам. Империя протягивает руку помощи всем азиатским государствам, которые только под ее защитой смогут полноценно развиваться. Японцы не сомневались, что вправе управлять Дальним Востоком и Юго-Восточной Азией, хотя высокомерно относились к другим азиатам, особенно к китайцам и корейцам.

Союзники – Германия и Италия

В Токио искали союзников для большой войны. И нашли – в Берлине. В ноябре 1936 года нацистская Германия и императорская Япония подписали «Антикоминтерновский пакт». Официальное название документа: «Японо-германское соглашение по обороне от коммунизма».

Берлин и Токио договорились «взаимно информировать друг друга относительно деятельности Коммунистического интернационала, консультироваться по вопросу о принятии необходимых оборонительных мер и поддерживать тесное сотрудничество в деле осуществления этих мер».

К этому пакту присоединились: фашистская Италия, Венгрия, созданное японцами на оккупированной китайской территории марионеточное государство Маньчжоу-Го, Испания, которой управлял каудильо Франко, союзники немцев – Финляндия, Румыния, Болгария и профашистские Хорватия и Словакия.

Видя успехи вермахта в Европе, император согласился на подписание 27 сентября 1940 года тройственного пакта с Германией и Италией – о военной взаимопомощи и разделе мира.

В Токио тогда прикидывали: не напасть ли на Советский Союз вместе с Германией? Генералы мечтали расквитаться за поражение на Халхин-Голе, где в 1939 году Красная армия разгромила японские войска.

Но флотское командование не хотело ввязываться в войну с Советским Союзом. Япония нуждалась в ресурсах, в топливе, в черных металлах. Все это можно было получить в странах Юго-Восточной Азии, а не в Сибири.

Весной 1941 года командование военно-морского флота, которое по традиции наравне с армией имело право доклада императору, потребовало начала решительных действий. «Сейчас или никогда» – таково было мнение морского генерального штаба. Запасы нефти катастрофически таяли, а вместе с ними уменьшались возможности флота проводить крупные операции. И если сухопутные войска могли ждать, выбирая более удобное время и место нанесения удара, то флот ждать не мог.

26 июля 1941 года президент США Франклин Делано Рузвельт наложил эмбарго на поставки Японии американской нефти и нефтепродуктов. Флот потребовал нанести удар по Америке. В Токио считали, что нельзя сосредоточиться только на операции в Пёрл-Харборе. Сразу же после начала войны необходимо двинуться на юг, чтобы захватить нефтеносные районы. Япония нуждалась в пяти с половиной миллионах тонн нефти в год. Из них два миллиона тонн шли морскому флоту.

И Германия, и Япония не имели собственной нефти. Они вынуждены были подчинять военную стратегию необходимости добраться до энергоресурсов. И потерпели поражение. Военные всего мира извлекли урок: без нефти победа невозможна. Нефть сама по себе – мощнейшее оружие в любой битве.

Лорд-хранитель печати Кончи Кидо говорил в своем кругу о Хирохито:

«Иногда мне приходится останавливать его. Решимость императора, похоже, зашла слишком далеко».

Хирохито поставил во главе правительства генерала Хидэки Тодзё. Генерал воспринимался как патриот, вынужденный вступить в войну во имя защиты родины и освобождения Азии от западных варваров. Он занимал одновременно посты премьер-министра, военного министра и министра внутренних дел. После войны его повесят по приговору Международного военного трибунала для Дальнего Востока (процесс проходил в Токио с мая 1946 по ноябрь 1948 года). Но генерал Тодзё не мог принимать решения самостоятельно. Все действия вооруженных сил – только с санкции императора.

5 ноября 1941 года начальник главного штаба флота Осами Нагано от имени императора издал «Приказ № 1 императорской штаб-квартиры военно-морских сил»:

«В интересах самообороны и выживания империя должна начать войну против США, Англии и Голландии в первую декаду декабря».

1 декабря император санкционировал объявление войны Соединенным Штатам, Англии и Голландии (ныне Нидерланды). Сама по себе Голландия Японию не интересовала. Нужны были природные богатства ее колонии – Голландской Ост-Индии (ныне это Индонезия), где было много нефти и других полезных ископаемых.

Премьер-министр Хидэки Тодзё вспоминал разговор с императором накануне атаки на американскую военно-морскую базу в Пёрл-Харборе:

– Император спокоен и непоколебим, он принял решение. Учитывая нынешнюю ситуацию, я могу сказать, что мы практически уже победили.

Если бы Хирохито сказал тогда «нет», войны бы не было.

О том, что японские торпедоносцы обрушили смертоносный груз на американские корабли, стоявшие на базе в Пёрл-Харборе, руководитель пресс-службы германского правительства рейхсляйтер Отто Дитрих услышал по английскому радио. Остальным немцам слушать иностранное радио запрещалось, это было уголовно наказуемое деяние.

Отто Дитрих помчался к Гитлеру. Тот пребывал в дурном расположении духа – плохие новости с Восточного фронта: Красная армия перешла в контрнаступление.

Но когда Дитрих зачитал сообщение о японской атаке на Пёрл-Харбор, Гитлер расцвел:

– Эта новость правдива?

И он бросился в бункер верховного командования, чтобы лично сообщить своим генералам радостную новость. По словам начальника верховного командования вермахта (личного штаба фюрера) генерала Вильгельма Кейтеля, Гитлер был в восторге.

Первый год войны казался триумфальным. Сообщения о победах следовали одно за другим, японские войска взяли Манилу, Сингапур, Гонконг. Несмотря на увеличивающийся рабочий день, оскудение рациона – карточки на рис появились еще в апреле 1941 года – и завывание сирен системы противовоздушной обороны, японцев не покидало радостное настроение. После каждой победной реляции во всех городах и деревнях устраивались праздничные шествия. Кинотеатры были забиты желающими посмотреть военную хронику, начинавшуюся кадрами победоносной атаки на Пёрл-Харбор.

Японские газеты сурово критиковали тех, кто, не понимая трудностей, переживаемых родиной, проводит время в безделье. Поздно ночью можно было натолкнуться на армейский патруль – с подозрением относились к тем, кто продолжал веселиться.

Школьники вступали в «Детский морской корпус». Учились грести, изучали корабельное хозяйство и мечтали о боевых походах в Южных морях: «Сто миллионов сердец, бьющихся как одно…» Началась кампания по очищению японского языка от иностранных слов. Западную музыку, даже классическую, запретили.

Всех школьников обязали принять участие в сборе ценного металлолома. Военное производство нуждалось в сырье. Каждый, кто внес лепту в укрепление мощи императорской армии, получал письменную благодарность.

Пароходы с пополнением, отправлявшиеся в район боевых действий, провожали торжественно. Когда пароход медленно отходил от пристани, одна за другой рвались разноцветные бумажные ленточки, связывавшие солдат с провожавшими.

Перед отправкой на фронт родители готовили им любимые кушанья: гречневую лапшу, суп из соевого творога, соленые бобы и вареный рис с фасолью – роскошь по военным временам. Солдаты ели и думали, что в следующий раз им не скоро удастся так угоститься.

Летом 1942 года японское наступление было остановлено морским сражением у атолла Мидуэй и высадкой американских войск на острове Гуадалканал (в архипелаге Соломоновы острова). Это был переломный момент в войне на Тихом океане.

Император играл все более важную роль в боевых действиях. Он обнаружил в себе полководческие таланты. Заставил командование ускорить нападение на Филиппины. Потребовал начать новое наступление на острове Новая Гвинея, которое захлебнулось. Раздраженный неудачами флота, распорядился повсюду атаковать американские корабли. Но сражения на Тихом океане оборачивались для японских моряков катастрофами.

Впрочем, отступления и поражения скрывались от собственного народа. Средства массовой информации твердили об успехах и сулили «верную победу». Правда, начиная с середины 1944 года массированные налеты американской авиации на крупные города Японии превратили в насмешку рассказы о невероятных победах.

В последний военный Новый год император Японии отказался отмечать праздник как обычно. В полдень 1 января 1945 года военный адъютант подал императору белую деревянную тарелку с чашкой риса и красной фасолью, кусочком жареного морского леща и фляжкой саке.

Ситуация радикально изменилась после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки и объявления войны Советским Союзом.

6 августа 1945 года, в полдень, в Токио поступило сообщение информационного агентства Домэй о бомбардировке Хиросимы. В Токио не могли понять, каким образом несколько американских бомбардировщиков, прорвавшихся к Хиросиме, смогли почти полностью уничтожить город. Только на следующий день начальник второго (разведывательного) управления генерального штаба сухопутных сил генерал-лейтенант Сэйдзо Арисуэ получил сообщение о том, что город на самом деле разрушен одной-единственной бомбой.

В Хиросиму на армейском самолете отправили группу физиков.

Еще в 1942 году через посольство в Мадриде японская военная разведка получила агентурное сообщение о том, что Соединенные Штаты работают над созданием атомной бомбы. В январе 1943 года премьер-министр генерал Тодзё приказал подполковнику Тораносукэ Кавасиме заняться аналогичным проектом в Японии.

Японский атомный проект возглавил Ёсио Нисина, выдающийся физик. В 1921–1928 годах он жил за границей, работал под руководством лауреатов Нобелевской премии Эрнеста Резерфорда и Нильса Бора. Вернувшись в Японию, занялся вопросами ядерной энергетики. В 1937 году под его руководством началось строительство циклотрона; когда он был закончен в 1944-м, это был самый большой циклотрон в мире.

Императорская армия имела свою ядерную программу, флот – свою. До конца войны японские физики так и не смогли определить, какое количество расщепляющихся материалов необходимо для взрывного устройства. Но будущему лауреату Нобелевской премии Ёсио Нисине было достаточно бросить взгляд на панораму Хиросимы, чтобы убедиться: американцы взорвали над городом атомную бомбу.

По сей день не прекращаются споры о том, оправданно ли было применение ядерного оружия в августе 1945 года. Было ли это решение вынужденным, продиктованным желанием поскорее закончить войну и сократить число жертв среди американцев? Или же это было продиктовано желанием показать всему миру, и прежде всего Советскому Союзу, что Соединенные Штаты превратились в военную державу номер один, которая будет властвовать в послевоенном мире?

На своей первой в истории пресс-конференции в Токио в 1975 году, когда его спросили о ядерных бомбардировках, император ответил:

– Очень жаль, что были сброшены ядерные бомбы, и мне жаль жителей Хиросимы, но была война.

И дальше он произнес фразу: «сиката га най» – «ничего не поделаешь».

Это не так! Именно он и мог спасти своих людей. Он благословил захватническую и преступную войну. И прекрасно знал, что его войска совершают преступления.