Текст книги "Самые большие неудачники в истории"

Чужих не пускать!

Изоляционизм брал верх в послевоенной Америке, от чужих бед хотелось отгородиться. И конечно же, не пускать в страну «чужих»!

А мировая война породила массовую миграцию; люди бежали из зоны боевых действий или их насильственно выселяли. Всего в результате войны число беженцев достигло семи с половиной миллионов человек.

Примерно четырнадцать с половиной миллионов-большинство из них католики и евреи из Южной и Восточной Европы – прибыли в Соединенные Штаты начиная с 1900 года. Они внесли немалый вклад в экономическое развитие страны. Но наплыв мигрантов пугал. «Чужие» забирали работу. Многие американцы ощущали себя крайне неуверенно в быстро развивающейся стране, где шла индустриализация и урбанизация.

Лига ограничения иммиграции, возглавляемая богатыми бостонскими бизнесменами, требовала: «чужих» в страну не пускать. Приток новых американцев совпал по времени с появлением псевдонаучного расизма. А расисты возмущались: Соединенные Штаты созданы британцами, немцами и скандинавами, поэтому они свободны, энергичны и прогрессивны. Но теперь страну захватывают славяне, евреи и азиаты…

Ректор знаменитого Массачусетского технологического института презрительно заметил, что пришельцы из Восточной и Южной Европы «живут как свиньи». В редакционной статье газеты «Вашингтон пост» говорилось: девяносто процентов итальянцев, прибывших в Соединенные Штаты, – «азиатские выродки». Предотвращение «упадка американской расы» требует контроля над иммиграцией. Обществу угрожают не подозрительные личности, а целые этнические группы…

Расисты требовали воздвигнуть высокую стену вокруг страны, чтобы не пустить нежелательных мигрантов и сохранить чистоту крови. Не хотели пускать азиатов, уроженцев Восточной и Южной Европы, ждали только британцев, скандинавов и других северян.

Закон 1882 года, запретивший китайцам въезд в страну, был откровенно расистским. Затем Верховный суд постановил, что мигранты из Индии могут быть высланы из страны исключительно по расовым мотивам.

И Вудро Вильсон все это поддерживал!

Он писал в 1912 году:

«В вопросе иммиграции китайских и японских кули (дешевой рабочей силы. – Авт.) я выступаю за политику ограничения иммиграции. Вопрос заключается в ассимиляции различных рас. Мы не сможем создать однородное население из людей, которые не смешиваются с европеоидной расой».

Вильсон был расистом. Он привнес в Белый дом настроения южан. При нем в федеральном правительстве процветала расовая сегрегация. Он придерживался ярых ксенофобских убеждений. Именно Вильсон показал в Белом доме трехчасовой немой фильм «Рождение нации», который романтизировал ку-клукс-клан и немало способствовал его возрождению.

Но Вильсон не поддерживал прекращение всей иммиграции, если речь шла о европейцах. Президент наложил вето на антииммигрантский законопроект, но конгресс преодолел его вето.

Сразу после ухода Вудро Вильсона из Белого дома, в 1921 году новый президент Уоррен Хардинг подписал «Чрезвычайный закон о квотах», резко сокративший число иммигрантов, которым разрешалось въезжать в страну. Этот закон был следствием разжигания в стране расовой и религиозной ненависти, обращенной и против мигрантов, и против темнокожих американцев.

Миграция афроамериканцев из южной сельской местности в северные города, где нужны были рабочие руки, и расцвет черной культуры – прежде всего джаза и блюза – страшили многих белых американцев.

В двадцатых годах миллионы людей присоединились к ку-клукс-клану, тайному обществу, которое утверждало расовое превосходство белых и требовало не предоставлять равные права афроамериканцам. Причем многие верили, что ку-клукс-клан представляет собой возврат к подлинным американским ценностям.

Как и отказ от спиртного! Столетие назад пьянство символизировало все то, что сельской Америке не нравилось в современном городе.

Восемнадцатая поправка к конституции, ратифицированная в 1919 году, запрещала производство, транспортировку и продажу «одурманивающих напитков». В полночь 16 января 1920 года в Соединенных Штатах закрылись все таверны, бары и салуны.

Это загнало торговлю спиртным в подполье. Желающие выпить вместо обычных баров посещали нелегальные заведения, которые контролировалась организованной преступностью. Самая известная фигура времен сухого закона – чикагский гангстер Аль Капоне. У него на зарплате состояла тысяча боевиков и половина местной полиции.

Сухой закон почти уничтожил алкогольную промышленность. Но помог новому бизнесу – производству мороженого. Мужчины искали альтернативу выпивке, и многие соблазнялись мороженым. Начался расцвет этой индустрии. Появилось мороженое, покрытое тонким слоем шоколада, эскимо на палочке.

Некоторые владельцы аптек – а в Америке в аптеке можно и закусить – проявили невероятную изобретательность. Они предлагали коктейль из мороженого с добавлением виски – закон позволял аптекам продавать алкоголь в медицинских целях.

К счастью для себя, Америка пыталась отгородиться от остального мира только в политике. Не в экономике.

Ревущие двадцатые

Первая мировая разрушила то, что смело можно было назвать общим рынком. После войны империи одна за другой развалились на национальные государства, которые сильно не любили друг друга. И экономический распад тоже оказался болезненным. Пограничные столбы разделили традиционных торговых партнеров. Богемский картофель и венгерская говядина остались по разные стороны новых границ.

Замер поток капитала, людей и товаров. Закончилась эпоха экономического подъема, которая началась в конце XIX века: это было время относительно свободной торговли, снятия ограничений на миграцию, и еще не возникло никакого регулирования потоков капитала.

Во второй половине XIX века Европа и Северная Америка боролись с нехваткой продовольствия. Они начали снимать ограничения, чтобы разрешить импорт более дешевых продуктов из-за рубежа. Снижение торговых барьеров сопровождалось ростом миграции, рабочие руки переезжали туда, где они были нужнее. Благодаря конкуренции и снижению транспортных расходов цены снижались.

В конце XIX века мир вступил в эпоху устойчивого и быстрого развития. Новое поколение обнаруживало, что живет в мире, отличающемся от мира родителей.

Главные технологические достижения двадцатых годов XX века – электрификация домов и фабрик, внедрение бытовой техники, такой как холодильники и стиральные машины, быстрое распространение автомобилей – все это разрабатывалось еще до Первой мировой. Люди начали принимать прогресс как должное. Это была эпоха, когда мир в целом оптимистично относился к тому, как идут дела. Но в 1914 году все рухнуло, эпоха оптимизма сгорела в огне Первой мировой.

Война разрушила международный порядок. Правда, Северная Америка была исключением. Годы Первой мировой для Соединенных Штатов – время экономического бума, поскольку федеральное правительство вкладывало огромные деньги в промышленность. Еще недавно страна-должник, Америка вышла из войны в качестве главного кредитора. Ее экономика превратилась в сильную и динамичную.

Правда, аналитики предсказывали послевоенный крах, поскольку огромные заказы для военных заводов прекратились после подписания перемирия осенью 1918 года. А тут еще испанка, эпидемия гриппа, которая с осени 1918 по весну 1919 года унесла жизни 675 тысяч американцев и закрыла промышленные предприятия по всей стране.

Но в целом мрачные прогнозы не сбылись. Соединенные Штаты не только быстро восстановились, но и вступили в десятилетие беспрецедентного роста и процветания.

Послевоенная депрессия оказалась короткой. Она привела к тому, что цены упали, и покупать американские товары стало выгодно. Как писали тогда, «страна выставлена на продажу». Европейская экономика пребывала в бедственном положении, и Старый Свет экспортировал из Америки товаров на восемь миллиардов долларов. Иностранные инвесторы завалили Соединенные Штаты золотом, и этот капитал стимулировал экономику страны. Богатство Америки более чем удвоилось.

И американские потребители, которые патриотично экономили во время войны, пошли по магазинам, чтобы наконец порадовать себя. Скупали не только одежду, но и бытовую технику, прежде всего новинки – электрические холодильники, пылесосы, радиоприемники. Первая коммерческая радиостанция в Соединенных Штатах вышла в эфир в 1920 году; три года спустя в стране насчитывалось полтысячи радиостанций.

Самый важный товар – автомобиль. Низкие цены и щедрые кредиты превратили автомобиль в доступную роскошь; вскоре машины стали практически предметом первой необходимости. К концу двадцатых на каждые пять американцев приходилось по одной машине. По всей стране строились заправки, станции технического обслуживания и мотели – для путешествующих на автомобиле.

Америка превращалась в общество потребления. Люди покупали одни и те же товары – благодаря общенациональной рекламе и распространению сетевых магазинов, слушали одну и ту же музыку, танцевали одни и те же танцы! Это были ревущие двадцатые! Люди оценили кинематограф – к концу двадцатых три четверти американцев посещали кинотеатр каждую неделю.

Но большая часть стремительно растущего богатства двадцатых годов была построена на шатком фундаменте дешевых кредитов и азарте биржевой игры. Философия невмешательства в экономические дела, которая оказалась правильной в 1921 году, не смогла предотвратить крах фондового рынка в 1929-м и банкротство американских банков.

Уже успевшие забыть о войне и жестокой пандемии гриппа, американцы столкнулись с Великой депрессией. И растерялись. В поисках веры многие обратились к коммунизму; дружно читали «Коммунистический манифест» Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Обладатели партбилетов и беспартийные попутчики дружно ходили на вечеринки по сбору средств, на митинги и демонстрации. Вечерами за кухонным столом пили чай, ели черный хлеб с селедкой и горячо обсуждали мировые проблемы.

Тысячи рабочих вступили в коммунистическую партию, потому что испытывали классовую ненависть к капиталистам-эксплуататорам. Но и многие тысячи образованных представителей среднего класса, интеллигенции – учителя, ученые, писатели – присоединились к коммунистам, для них партия также обладала моральным авторитетом и олицетворяла борьбу против социальной несправедливости.

Большинство коммунистов никогда не бывали в штаб-квартире партии, не видели ни одного члена Центрального комитета. Но все знали: партийные активисты помогали рабочим отстаивать их права, партийные юристы защищали темнокожих на Юге; партийные организаторы жили, работали, а иногда и умирали вместе с шахтерами в Аппалачах, с сельскохозяйственными рабочими в Калифорнии, с металлургами в Питтсбурге.

Ощущение всемирной солидарности, воплощенное коммунистической партией, рождало чувство собственного достоинства, делало жизнь значимой и важной. Именно это превращало коммунистов в истинно верующих. И многие говорят: Америке повезло, что в стране были искренне верующие коммунисты. Они подталкивали страну к тому, чтобы она стала настоящей демократией.

Все рухнуло много позже, когда в феврале 1956 года на XX партийном съезде первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев рассказал о сталинской эпохе. Сбитые с толку и убитые горем американские коммунисты плакали или молчали. В течение нескольких недель тридцать тысяч человек вышли из компартии, и она стала такой, какой была в начале 1919 года: маленькой сектой, почти незаметной на политической карте Америки.

Но это произошло, когда Вудро Вильсон уже ушел в мир иной.

Любовная записка президента

2 октября 1919 года президент Вильсон перенес инсульт. Он ездил по стране и выступал. Напряженный график – он проехал восемь тысяч миль за три недели – стоил ему здоровья. Его мучили постоянные головные боли. В Пуэбло, штат Колорадо, он упал в обморок от истощения.

Президент сказал врачу, что не может дышать.

– Кажется, я рассыпаюсь на кусочки, – прошептал он.

Поезд взял курс на Вашингтон. Через неделю в Белом доме его сразил удар – инсульт. 2 октября он был на волосок от смерти. Президент лежал, левую сторону парализовало, он лишился дара речи.

Но он не хотел признавать, что болен. Его даже не отправили в больницу. А за инсультом последовала опасная для жизни инфекция, которая сделала Вильсона физически слабым, эмоционально хрупким и неспособным к здравым политическим суждениям.

Белый дом по указанию первой леди публиковал оптимистические сообщения о том, что президент страдает от «нервного истощения» и скоро поправится. Пока президент лежал в постели – не в силах даже говорить, – Эдит Вильсон читала все поступавшие в овальный кабинет документы, а в некоторых случаях подписывалась за него.

Вудро Вильсону повезло с женами. Они обе его очень любили. И он отвечал им взаимностью.

Он написал сотни пылких писем своей первой жене Эллен – на протяжении всего их 29-летнего брака. «Моя дорогая, – писал он, – я даже не в силах передать тебе, насколько я полностью принадлежу тебе. Я и сам не сознавал, как сильно люблю тебя, пока не узнал, что ты любишь меня».

Но Эллен умерла в 1914 году, оставив Вильсона потерянным и подавленным. Он воспрял духом, когда в феврале 1915 года приметил Эдит, богатую вдову владельца ювелирного магазина. Охранявший его агент секретной службы вспоминал, что президент вел себя с ней, как «школьник на первом свидании».

Он посылал Эдит столь же страстные записки, которые помогли завоевать ее расположение:

«Пожалуйста, прокатись с нами этим вечером, моя драгоценная маленькая девочка, чтобы я мог прошептать тебе что-нибудь на ухо, что-нибудь о моем счастье и любви, и прими это как частичку моего сердца, которое отныне принадлежит тебе».

18 декабря 1915 года президент Вудро Вильсон вновь женился. Эдит, темпераментная и веселая, играла в гольф и обожала ходить по магазинам. Ханжи пришли к выводу, что платья новой первой леди слишком обтягивающие, вырез непозволительно глубокий, а юбки чересчур коротки.

Вудро Вильсон родился в Вирджинии и в определенном смысле оставался южанином – в отношении к темнокожим и к женщинам. Но он сознавал, что роль женщин меняется. В войну они во многом заменили в экономике мужчин, призванных в армию.

Одна из самых «женских» профессий того времени – телефонистка. Тогда владелец аппарата звонил на станцию, ему отвечал оператор коммутатора. Звонивший сообщал имя человека, с которым хотел поговорить, и оператор их соединял.

Оказалось, что мужчины в телефонисты не годятся. Они постоянно отвлекались, не отвечали на звонки, а то и сквернословили. Так что телефонные компании начали нанимать девушек. А в Первую мировую подразделение Корпуса связи, известное как «Привет, девочки», отправили на фронт. Задача – наладить связь между американскими, британскими и французскими войсками, так что им приходилось еще и переводить своих абонентов.

В двадцатые годы XX столетия появился новый тип женщин – самостоятельные и эмансипированные. На танцевальной площадке они наслаждались своим новым, независимым положением. Газета «Нью-Йорк таймс» неодобрительно писала: «Американки подняли юбки выше самых откровенных ожиданий». Женщины курили, не отказывались от горячительных напитков и уединялись с мужчинами на задних сиденьях автомобилей…

Это были женщины короткой эпохи между великой войной и великой депрессией. Но они внесли немалый вклад в развитие моды и культуры. Они должны были полагаться на самих себя. Они работали, зарабатывали и тратили деньги так, как считали нужным. Им нравилась их новая роль, и они уже не желали покоряться мужчинам.

После Первой мировой женщины смогли получать высшее образование. Они успешно завоевывали себе место в тех сферах, где прежде единолично доминировали мужчины – в журналистике, науке, финансах, политике. Президент Вильсон делал все, чтобы американки получили право голосовать.

Он говорил в сенате:

– Мы сделали женщин партнерами в войне. Должны ли мы допустить их только к партнерству страданий, жертв и тяжелого труда, а не к партнерству привилегий и прав?

Эдит постоянно была со своим мужем. Ее присутствие раздражало и злило его советников. А президент наслаждался тем, что она рядом с ним в овальном кабинете. В 1921 году Вудро Вильсон покинул Белый дом. Он скончался три года спустя.

Эдит пережила его почти на четыре десятилетия. Она умерла в 1961 году в возрасте восьмидесяти девяти лет. Президентом был Джон Фицджеральд Кеннеди, который появился на свет в тот момент, когда Америка волей Вудро Вильсона вступила в Первую мировую войну.

Генерал Курт фон Шляйхер. Почему Гитлер его убил?

Однажды американский президент Дональд Трамп возмущенно сказал руководителю аппарата Белого дома Джону Келли:

– Почему вы, чертовы генералы, не можете быть такими же преданными, как немецкие?

– Какие генералы? – переспросил Келли, прежде служивший в морской пехоте.

– Немецкие генералы, которые вели Вторую мировую войну, – ответил Трамп.

– А вы не знаете, что они пытались убить Гитлера и им это почти удалось? – удивился Джон Келли.

Американский президент этого не знал и знать не хотел.

– Нет, нет, они были полностью преданы Гитлеру, – не без зависти произнес Дональд Трамп.

В реальности они оба неправы – и президент Трамп, и генерал Келли.

История взаимоотношений генеральского корпуса и Адольфа Гитлера значительно сложнее. Первого немецкого генерала Гитлер приказал расстрелять уже через год после прихода к власти. Это был недавний военный министр и имперский канцлер генерал пехоты Курт фон Шляйхер. Но он вовсе не был противником нацистов. Напротив, приложил все силы для того, чтобы они пришли к власти.

Потомственный офицер Курт фон Шляйхер боевой опыт обрел в Первую мировую. В 1917 году служил начальником штаба 237-й дивизии на Восточном фронте, когда русская армия в последний раз наступала, исполняя приказ тогдашнего военного министра Временного правительства Александра Федоровича Керенского.

Но карьеру Шляйхер сделал не на поле боя, а в политике. После поражения кайзеровской империи осенью 1918 года он стал главным связующим звеном между армией и правительством.

Новые власти в Берлине больше всего боялись левых радикалов и коммунистов. Хотели, чтобы армия подавляла восстания. Но возвращавшиеся с фронта войска не желали исполнять приказы. Курт фон Шляйхер предложил поискать среди вчерашних солдат и офицеров тех, кто готов стрелять в толпу. Из них сформировали «Фрайкорс», добровольческие корпуса.

Вербовали солдат, которые не хотели возвращаться к мирной жизни и не спешили разоружаться, оставшихся без дела и озлобленных офицеров, вчерашних студентов крайне правых убеждений. Со временем вчерашние «добровольцы» начнут вступать в штурмовые отряды Адольфа Гитлера. Они принесут с собой боевой опыт безжалостного разгона демонстраций, пыток арестованных и расстрелов без суда и следствия.

Шляйхер участвовал и в формировании так называемого Черного рейхсвера; это были тайные боевые отряды, созданные в нарушение условий мирного договора, который ограничил вооруженные силы Германии десятью дивизиями.

Победившие в войне страны Антанты образовали Контрольную комиссию – наблюдать за соблюдением Германией условий Версальского мира. Но немцев, которые помогали союзникам, Черный рейхсвер объявлял предателями, на тайном суде их приговаривали к смертной казни и ликвидировали.

Правые националисты развязали настоящий террор. С января 1919 по июнь 1922 года они совершили триста пятьдесят четыре политических убийства. Целью номер один стал министр финансов Матиас Эрцбергер, который 11 ноября 1918 года от имени немецкой делегации подписал перемирие с Антантой. Матиаса Эрцбергера травили как предателя и 26 августа 1921 года убили.

Через год, 4 июня 1922 года, пытались убить президента страны Филиппа Шейдемана за то, что в ноябре 1918 года он провозгласил республику. Но покушение на президента не удалось. Тогда 24 июня 1922 года застрелили министра иностранных дел Вальтера Ратенау. За два месяца до этого он заключил Рапалльский договор с Россией. Но главным образом националисты ненавидели его за то, что он был евреем.

Генерал Курт фон Шляйхер презирал демократию и был убежден, что только диктатура превратит Германию в великую державу, которая одержит победу в грядущей войне. И Шляйхер наладил тайные контакты с соратником Гитлера Эрнстом Рёмом, командиром штурмовых отрядов. Вскоре они станут лучшими друзьями.

Штурмовые отряды, СА, появились 3 августа 1921 года. Первоначально аббревиатура СА расшифровывалась как Sportabteilung – отдел спорта. Но уже в ноябре СА именовали не Sportabteilung, a Sturmabteilung – штурмовые отряды.

Когда еще никто не слышал о ефрейторе Адольфе Гитлере, капитан кайзеровской армии Эрнст Рём уже пользовался широкой известностью. Он был солдатом до мозга костей, прямолинейным и грубым. Прошел войну, был тяжело ранен. Поражение Германии в Первой мировой поставило крест на его военной карьере. Он не мог с этим смириться и собирал вокруг себя единомышленников.

Маленькая тайна его соратников состояла в том, что их объединяли не только политические интересы. Окружение Эрнста Рёма придерживалось нетрадиционной сексуальной ориентации.

2 января 1931 года генерал Курт фон Шляйхер, чтобы сделать приятное Эрнсту Рёму и нацистам, изменил правила и разрешил национальным социалистам служить в армии. В принципе военнослужащим запрещалось вступать в политические партии, поскольку предполагалось, что вооруженные силы вне политики. Для нацистов Шляйхер сделал исключение.

Себя Шляйхер видел будущим канцлером Германии и хотел сделать Гитлера союзником. Несколько раз они встречались. Нацисты впервые были вовлечены в закулисные переговоры о формировании нового правительства. Германия встала на путь, который меньше чем через год приведет Гитлера к власти.

В 1932 году имперским канцлером стал Франц фон Папен, однокашник Шляйхера по военной академии. Он назначил генерала пехоты Шляйхера военным министром. И снял запрет на деятельность штурмовых отрядов Эрнста Рёма и охранных отрядов, которыми командовал рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Тем самым нацистов поощряли к насилию.

20 июля 1932 года Шляйхер объявил военное положение и приказал армии свергнуть социал-демократическое правительство Пруссии. Веймарская республика состояла из союзных государств, земель и вольных городов. Центральное правительство занималось внешней политикой и военными делами. Семнадцать земельных правительств ведали юстицией, правоохранительными органами, образованием, здравоохранением и вообще повседневной жизнью граждан. Самой крупной административной единицей была Пруссия – там жили две трети населения Германии. Теперь главой Пруссии станет ближайший соратник фюрера Герман Геринг.

Но правительство Франца фон Папена не получило поддержки в рейхстаге, ушло в отставку, и новый кабинет сформировал уже Курт фон Шляйхер. А Франц фон Папен смертельно на него обиделся…

Пост вице-канцлера Шляйхер предложил одному из вождей национальных социалистов Грегору Штрассеру.

Умелый оратор, он был избран в рейхстаг и руководил фракцией национальных социалистов.

Штрассер был яростным националистом и говорил:

– Все народы земли сплотились против Германии, мировой капитал вооружает одну страну за другой против нашего маленького народа. Если Германия намерена выжить, каждый немец должен осознать, что значит быть немцем, и обязан защищать свою немецкость ценой собственной жизни.

Грегор Штрассер принял предложение генерала фон Шляйхера войти в правительство. В ту пору популярность нацистской партии шла на убыль. Видные нацисты полагали, что надо хватать предложенные посты, пока партия не потеряла все.

Но Адольф Гитлер ненавидел Грегора Штрассера, считая его опасным соперником, и не позволил ему занять пост в правительстве. Штрассер не решился поднять мятеж против фюрера. Он капитулировал и ушел из политики. Грегора Штрассера, как и Эрнста Рёма, и Курта фон Шляйхера, расстреляют в «ночь длинных ножей».