Текст книги "Скандинавская мифодрама. Обретение целостности"

Асгард – Нифльхейм – Асгард

Асгард – Нифльхейм – Мидгард – Хель

С точки зрения современной нам психологии первый путь можно представить себе так: подростковый бунт, следующая за ним депрессия и покорное возвращение под родительское крыло. Второй путь предполагает возможность «встать на собственные ноги» (попадание в Мидгард), но карой за такое самоуправство является отлучение от родительской опеки, как правило, сопровождающееся страхом смерти.

В психотерапии такая альтернатива встречается часто: интериоризированная родительская фигура обещает либо послушание и вечное блаженство, либо смерть за непослушание. Внутренний ребенок в ответ на это давление жертвует собственными желаниями (отправляет их в Хель). В мифе, как и в жизни, такое поведение родителя вызвано собственным страхом смерти: Один, набирая эйнхериев в свое войско, пытается оттянуть неизбежный конец созданной им «империи». Эта экзистенциальная проблема. В психотерапии она разрешается путем выхода за пределы семейной системы. Например, в психодраме мы ищем момент, когда родительская угроза была реальна и изменяем ситуацию с помощью введения других, «лучших» родителей; в семейных расстановку по Берту Хеллингеру клиенту внушают, что долги он будет отдавать не родителям, а детям и т. д. В только что созданном Одином мире такая проблема неразрешима. Мы вернемся к ней, когда будем рассматривать миф Последней Битве (глава 9).

Творение миров завершается созданием пары оппозиционных миров – Альвхейма и Свартальвхейма.

Обитатели Свартальвхейма («дома темных альвов») – цверги или карлики, – участвуют в приключениях, описанных в нескольких мифах, где они достаточно хорошо охарактеризованы. Вот история их появления:

Затем сели боги на своих престолах и держали совет и вспомнили о карликах, что завелись в почве и глубоко в земле, подобно червям в мертвом теле. Карлики зародились сначала в теле Имира, были они и вправду червями. Но по воле богов они обрели человеческий разум и приняли облик людей. Живут они, однако ж, в земле и в камнях. Был старший Модсогнир («Высасывающий силы»), а второй – Дурин.

В мифах цверги выступают в качестве искусных ремесленников (они изготавливают атрибуты главных богов), они владеют магией, которая понадобилась им, например, для изготовления пут, сдерживающих чудовищного волка Фенрира. В некоторых мифах («Сага о Вёльсунгах») они выступают так же как хранители сокровищ. Жить они могут только под землей, при солнечном свете они превращаются в камень, чем однажды воспользовался Тор, не желающий выдавать свою любимую дочь замуж за карлика.

В отличие от цвергов, альвы не участвуют ни в одном мифологическом повествовании, поэтому их характер и функции можно доверить фантазии участников группы. О них известно следующее:

Тогда спросил Ганглери: «Много чудесного можешь ты поведать о небе. Что там еще есть замечательного, кроме источника?». Высокий отвечает: «Немало там великолепных обиталищ. Есть среди них одно – Альвхейм. Там обитают существа, называемые светлыми альвами. Темные альвы живут в земле, у них иной облик и совсем иная природа. Светлые альвы обликом своим прекраснее солнца, а темные – чернее смолы. <…>

На южном краю неба есть чертог, что прекраснее всех и светлее самого солнца, зовется он Гимле. Он устоит и тогда, когда обрушится небо и погибнет земля, и во все времена будут жить в том чертоге хорошие и праведные люди. <…> Тогда спросил Ганглери: «Что же будет защитой этому чертогу, когда пламя Сурта сожжет небеса и землю?». Высокий отвечает: «Говорят, будто к югу над нашим небом есть еще другое небо, и зовется то небо Андланг, и есть над ним и третье небо – Видблаин, и, верно, на том небе и стоит этот чертог. Но ныне обитают в нем, как мы думаем, одни лишь светлые альвы»

Об Альвхейме известно также, что он был отдан богами во владение Фрейру. Кеннинг (поэтическое описание) солнца «Сияние альвов» позволяет предположить, что альвы были божествами солярными.

Инсценизация и психотерапевтическое применение

Действующие лица

До убийства Имира:

Имир

Аудумла

Камни

Бури

Великаны (двое мужчин и женщина)

Бор

Бестла

Один, Вили, Вё

После убийства Имира:

Один, Вили, Вё

Великаны

Плоть Имира = земля

Череп Имира = небо

Мозг Имира = облака

Кровь Имира = океан

Кости Имира = горы

Веки Имира = ограда Мидгарда

Асы

Ваны

Люди (минимум двое)

Хель

Альвы

Карлики

Пространство действия: миры Иггдрасиля согласно схеме (глава 1).

Первое взаимодействие – Аудумла кормит родившегося Имира и вылизывает соленые камни. Из камней в течение трех дней появляется Бури. Динамика этой сцены в значительной степени зависит от доверия участников друг к другу, поскольку речь в ней идет о довольно интимных вещах. Ведущему может узнать, насколько комфортно чувствует себя Имир в роли новорожденного, Аудумла – в роли кормилицы, как Аудумла относится к Бури, каковы взаимоотношения между Бури и Имиром. Иногда эта сцена актуализирует у участников темы защищенности, безопасности и братско-сестринской конкуренции.

Несколько раз я сталкивался с ситуацией, когда Аудумла отказывалась кормить Имира. Как правило, ситуацию можно исправить, поменяв Имира и Аудумлу ролями, однако, если у участника, играющего роль Аудумлы, были в детстве серьезные нарушения в ролевом взаимодействии «кормящая мать – кормящийся ребенок», обмен ролями может и не сработать.

Вспоминается случай, когда участница, играющая роль Аудумлы, категорически отказывалась кормить Имира, говоря, что боится его и он ей противен. В роли Имира ее поведение приобретало черты независимости («Я – великан»), она говорила, что проживет и без Аудумлы. Наконец, под давлением общественности («Соленых камней»), которые заявили ей, что без молока Имир умрет, и она будет его убийцей, она согласилась кормить Имира, но со слезами сказала, что любить его все равно не сможет. (К слову сказать, именно такое отношение Аудумлы к Имиру («кормить должна, но любить не обязана») объяснило бы его «злобность»). На шеринге она рассказала, что таким было в детстве отношение ее матери к ней и таково же ее отношение к детям. Молодая мать в фантазиях видела красивое и ласковое дитя, а на деле оказалось, что за ребенком надо ухаживать, менять ему вонючие пеленки, да к тому же со временем он начал больно кусать ее за сосок во время кормления. Все это вызывало у матери участницы чувство брезгливости и страха с одной стороны, и вины за то, что она плохая мать – другой. Такое отношение к детям мать передала и участнице группы, которая в настоящий момент по возрасту «должна» бы уже родить, но мысль о том, что за ребенком придется ухаживать, ей противна. Обратная связь от рожавших участниц группы, рассказавших о похожих переживаниях после родов, была для исполнительницы роли Аудумлы большим облегчением.

Затем Имир и Бури входят в генеративный период своей жизни и порождают, соответственно, великанов и Бора. Великаны (мужчина и женщина) рождаются у Имира под мышкой во время сна, и одна нога с другою зачинает сына – эту информацию нужно напомнить участникам. Что касается Бури, в тексте не оговаривается его способ размножение, поэтому я оставляю постановку этой сцены на усмотрение участника, играющего роль Бури: он может либо дождаться появления великанши, которую можно взять в жены, либо так же как Имир оказаться андрогином и изобрести собственный способ размножения. Затем у Бора и Бестлы рождаются Один, Вили и Вё (Если группа малочисленна, приходится обходиться одним Одином, что верно с психологической точки зрения, но не верно с точки зрения мифологической) и некоторое время живут с великанами – этот период обязательно нужно выделить.

В этих сценах много рождений. Если позволяют условия (достаточно времени и в помещении можно шуметь), имеет смысл инсценировать их как психодраматические роды: группа образует тесный коридор, символизирующий родовой канал, по которому должен пройти рождающийся. В конце коридора его ожидает «повитуха», обеспечивающая безопасность рождения. Канал мешает прохождению, повитуха – помогает. Поскольку рождение происходит в контексте мифа, коридор и повитуха должны ему соответствовать. Например, в случае Бури это будут камни и Аудумла, в случае великанов – подмышка Имира и та же Аудумла и т. д.

Перед убийством Имира происходит смена ролей, часть участников или вся группа выбирают себе новые роли. Имир теперь представляет собой составную фигуру (скульптуру), состоящую из костей, черепа, мозга, плоти, крови и век.

Метафора человеческого тела – широко распространенная социодраматическая техника, используемая, например, при диагностике организаций. Она дает возможность диагностировать жизнеспособность группы, определить основные проблемы, связанные со структурной патологией и внести соответствующие изменения. Таким же образом ее можно использовать и в психотерапии. Ведущему имеет смысл довести скульптуру до совершенства, то есть перестанавливать участников до тех пора, пока каждый не почувствует себя в роли комфортно, никто не должен мешать другому.

В индивидуальной терапии клиенту можно предложить отвести пространство для каждой части тела, отметить их предметами и побывать в каждой из ролей.

Убийство Имира – это жертва во имя будущего мироздания, поэтому в сцене убийства важно чтобы разрушители (Один, Вили и Вё) осознавали всю меру ответственности, которая на них ложится. У ведущего есть как минимум два пути, чтобы выполнить эту задачу. Во-первых, нужно спровоцировать конфликт с великанами, потомками Имира. В этом случае Один, Вили и Вё будут понимать, что приобретают себе вечных врагов, то есть несут в создаваемый ими мир семена его гибели. Второй путь связан с применением известной психодраматической техники «Волшебный магазин» (15, стр. 189), основанной на принесении жертвы. Основной вопрос к Одину и братьям: «Что вы хотите получить, убивая Имира и чем вы готовы пожертвовать ради этого?». Ответы братьев могут разниться.

Сцену убийства можно поставить следующим образом: перед скульптурной композицией ставится стул, по которому Один, Вили и Вё наносят удары поролоновыми палками. Имира и сыновей Бора нужно спросить о чувствах. Нужно узнать, готов ли Имир принести себя в жертву ради создания более совершенного мира, будет ли он оказывать сопротивление. Обычно участники, зная о дальнейшем перевоплощении, сопротивления не оказывают. Если же таковое возникает, можно дать возможность участникам потолкаться, тогда «убийством» считается отделение одного из «органов» от целостной скульптуры.

После расчленения Имира сыновья Бора приступают к строительству мироздания, сводящееся к трансформации органов Имира в небо, землю, океан и проч. Новая конфигурация должна, с одной стороны, быть выстроена под руководством Одина и его братьев, а с другой стороны, учитывать пожелания участников, исполняющих роли частей мира.

Для заселения миров ведущий должен разметить пространство согласно схеме. Основным терапевтическим инструментом становятся короткие сценки, которые называются виньетки: создание людей и карлов, строительство Мидгарда и возведение стены вокруг него, строительство Асгарда, низвержение Хель. Особого внимания ведущего требует сцена одухотворения людей: сначала исполнители роли играют деревья, а Один, Вили и Вё их одаривают, соответственно, жизнью и душой, разумом и движеньем, обликом, речью, слухом и зрением. Дарителей нужно спросить о смысле их дара, есть ли у богов условия, требуют ли они чего-нибудь взамен; у рождающихся людей – о том, принимают ли они дары богов, согласны ли выполнять их условия. Такая же метаморфоза происходит с карликами: боги одаривают червей человеческой формой и разумом. Создаваемых существ нужно размещать в соответствующих им мирах.

Поскольку о светлых альвах в мифе сказано очень мало, участникам, играющим их роли можно предложить спонтанно образовать сообщество и рассказать о себе: какие мы, как относимся к обитателям других миров и т. д.

Если ведущий не планирует постановки полного мифодраматического цикла, сцену низвержения Хель в преисподнюю я рекомендую провести в виде короткой виньетки, не акцентируя внимания участников на конфликте Одина и Хель, Асгарда и мира Хель. В рамках цикла конфликт имеет смысл развернуть.

Строительство Асгарда можно выделить в отдельную мифодраму, используя описание Асгарда из «Младшей Эдды». Если мифодрама ограничивается только созданием миров, можно провести структурированное упражнение «тинг асов».

Подытожим сказанное. Миф о рождении мира в скандинавской мифологии развивается, проходя следующие этапы:

Заполнение пустоты. Цель – получение энергии для того, чтобы была возможность действовать.

Осознание пустоты (Гинунгангап; в психологическом плане – нехватка чего-то, дыра в душе, в первую очередь, депрессия)

Выявление противоположностей (Муспелльхейм и Нифльхейм; конфликт мотивов, актуальное состояние)

Взаимодействие (иней; разделение правды и лжи с помощью разума и эмоциональное принятие правды каждой из сторон в конфликте)

Рождение недифференцированной первичной материи, заполняющей бездну (Имир; бинт на рану)

Жертва – принятие ответственности за разрушение и творение.

Разделение на противоположности (Имир и Бури), период ассимиляции ресурсов обоими. Конфликта нет

Размножение (оба племени плодятся, слияние (Бестла), рождается Один (Эго). Конфликта нет).

Жертва (убийство Имира) и принятие всех вытекающих отсюда последствий. Первичная сепарация, убийство родителей. Конфликт

Расчленение (создание материала для собственного творения. Родительские интроекты анализируются и берутся как строительный материал).

Творение – создание собственного мира

Создание пространства и времени (небо-земля, четыре карлика, звезды)

Разметка пространства (Асгард+Мидард против Утгарда – построение психологических защит, отделение сознания от бессознательного, культурное строительство)

Заселение пространства (люди, асы, карлы – берутся под контроль влечения, осознаются способности).

Осознание собственной смертности (окончание золотого века, создание Хель – принятие роли Всеотца для богов и людей; необходимость нести ответственность за свою жизнь)

Глава 3. Мифодрама «Иггдрасиль. Жертвоприношения Одина»: приобретение знания

Приведенное выше описание Иггдрасиля реконструировано современными последователями древних верований. Существует и другое описание Мирового Древа, которое я использую для мифодрамы о жертвоприношениях Одина. В эддическом описании, как и в большинстве описаний Мирового Древа, существуют три уровня – небесный, земной и подземный. Все три уровня заселены, между ними есть сообщение.

Содержание первоисточников

Тогда спросил Ганглери: «Что же еще можно поведать о том ясене?». Высокий говорит: «Многое можно о нем сказать. В ветвях ясеня живет орел, обладающий великой мудростью. А меж глаз у него сидит ястреб Ведрфёльнир. («Полинявший от непогоды»).Белка по имени Грызозуб снует вверх и вниз по ясеню и переносит бранные слова, которыми осыпают друг друга орел и дракон Нидхёгг. Четыре оленя бегают среди ветвей ясеня и объедают его листву. Их зовут Даин, Двалин, Дунейр, Дуратрор. И нет числа змеям, что живут в потоке Кипящий Котел вместе с Нидхёггом

Таким образом, верхний мир представляют орел и ястреб. Орла можно назвать символом верхнего мира, в орла часто превращается Один. Средний мир представлен оленями, нижний – драконом Нидхеггом и змеями.

Корни Иггдрасиля, источники (мл. Эдда)

Равновысокий отвечает: «Тот ясень больше и прекраснее всех деревьев. Сучья его простерты над миром и поднимаются выше неба. Три корня поддерживают дерево, и далеко расходятся эти корни. Один корень – у асов, другой – у инеистых великанов, там, где прежде была Мировая Бездна. Третий же тянется к Нифльхейму, и под этим корнем-поток Кипящий Котел, и снизу подгрызает этот корень дракон Нидхёгг. А под тем корнем, что протянулся к инеистым великанам, – источник Мимира, в котором сокрыты знание и мудрость. Мимиром зовут владетеля этого источника. Он исполнен мудрости, оттого что пьет воду этого источника из рога Гьяллархорн.

Под тем корнем ясеня, что на небе, течет источник, почитаемый за самый священный, имя ему Урд. Там место судбища богов. Каждый день съезжаются туда асы по мосту Биврёст. Этот мост называют еще Мостом Асов.

Норны (мл. Эдда)

Под тем ясенем у источника стоит прекрасный чертог, и из него выходят три девы. Зовут их Урд, Верданди и Скульд. Эти девы судят людям судьбы, мы называем их норнами. Есть еще и другие норны, те, что приходят ко всякому младенцу, родившемуся на свет, и наделяют его судьбою. Некоторые из них ведут свой род от богов, другие – от альвов и третьи – от карлов. Так здесь об этом сказано:

Различны рожденьем

норны, я знаю —

их род не единый:

одни от асов,

от альвов иные,

другие от Двалина.

Молвил тогда Ганглери: «Если норны раздают судьбы, то очень неравно они их делят: у одних жизнь в довольстве да почете, а у других – ни доли, ни воли; у одних жизнь долга, у других – коротка». Высокий отвечает: «Добрые норны и славного рода наделяют доброю судьбою. Если же человеку выпали на долю несчастья, так судили злые норны».

И рассказывают, что норны, живущие у источника Урд, каждый день черпают из него воду вместе с той грязью, что покрывает его берега, и поливают ясень, чтоб не засохли и не зачахли его ветви. И так священна эта вода, что все, что ни попадает в источник, становится белым, словно пленка, лежащая под скорлупой яйца.

Росу, выпадающую при этом на землю, люди называют медвяной, и ею кормятся пчелы. Две птицы живут в источнике Урд, их называют лебедями, и отсюда пошла вся порода птиц, что так называется.

Один и Мимир

Пришел туда раз Всеотец и попросил дать ему напиться из источника, но не получил он ни капли, пока не отдал в залог свой глаз. Так сказано о том в «Прорицании вёльвы:

Знаю я, Один,

где глаз твой спрятан:

скрыт он в источнике

славном Мимира!

Каждое утро

Мимир пьет мед

с залога Владыки,

довольно ль вам этого?»

Один на Иггдрасиле («Речи высокого»)

Знаю, висел я

в ветвях на ветру

девять долгих ночей,

пронзенный копьем,

посвященный Одину,

в жертву себе же,

на дереве том,

чьи корни сокрыты

в недрах неведомых.

Никто не питал,

никто не поил меня,

взирал я на землю,

поднял я руны,

стеная их поднял —

и с древа рухнул.

Психологическая интерпретация

Образ дерева в психологии и психотерапии интерпретируют в основном психоаналитики и психоаналитически ориентированные терапевты. Наиболее подробно его символика разработана в работах Юнга и его последователей.

Юнг понимал дерево в первую очередь как материнский образ, символ Великой Матери в различных ее ипостасях, затем – как символ мужской, фаллический. Обе точки зрения обосновываются обилием исторического и этнографического материала. Существует и объединяющая противоположности интерпретация Мирового Древа: «Алхимик видел союз противоположностей в символе дерева, и поэтому неудивительно, что бессознательный человек настоящего, который больше не чувствует свой мир своим домом и не может основать свое существование ни на прошлом, которое уже было, ни на будущем, которое еще должно быть, должен вернуться к исходному символу космического дерева, укорененного в этом мире и растущего к небу, – дерева, также являющегося человеком. В истории символов это дерево описывается как сам путь жизни, как врастание в то, что вечно и неизменно; то, что появляется» (26, с. 83).

Известный проективный тест «Дом. Дерево. Человек» (14) в той части, где речь идет о дереве, также основан на юнгианском символизме. Корни дерева понимаются как коллективное бессознательное, ствол – как личное бессознательное, ветви интерпретируются с точки зрения экстраверсии/интроверсии.

Так или иначе, как и любое нормальное дерево, Иггдрасиль должен получать питательные вещества, поэтому его корни тянутся к источникам, расположенным на трех разных уровнях – один в Нифльхейм к Кипящему Котлу, другой – в Ётунхейм к источнику Мимира, третий – в Асгард к источнику Урд.

Образ источника активно эксплуатируется в «психоанализе образами» – имаготерапии: «бьющий из лона „матери-земли“ чистый, освежающий и прохладный источник символизирует оральное материнское обеспечение, а тем самым также и материнскую грудь… С диагностической точки зрения, характер источника отражает отношения между ребенком и матерью на первом году жизни, продолжительность и качество грудного вскармливания, эмоциональную близость между ребенком и матерью и т. д.» (3, с 164). С этой точки зрения, наиболее благоприятен, разумеется, источник Урд, который может символизировать близкие, полноценные отношения с матерью. Источник Мимира можно рассматривать как символ отстраненной, шизоидной матери, обеспечивающей ребенку питание, но не испытывающей к нему эмоциональной привязанности. Кипящий Котел в психоаналитической интерпретации окажется полон отравленного молока, а его предпочтение другим источникам – признаком серьезных нарушений ранних симбиотических отношений мать – ребенок, депривации витальных потребностей ребенка.

Безусловно, такое понимание значения источников полезно в психотерапевтической работе. Мне, однако, кажется, что Иггдрасиль недаром питается из всех трех источников, парадоксальным образом протянув свои корни под землю, на землю и к небу.

О Кипящем Котле мы уже говорили, когда речь шла о заполнении Мировой Бездны. Как во времена первотворения, так и сейчас, этот источник дает начало всем рекам, что текут в Асгарде, Мидгарде и преисподней. В нем обитает дракон Нидхёгг и змеи, которые грызут протянутый к ним корень. Что касается дракона, можно вновь обратиться за объяснениями к Юнгу: «Дракон и змея, особенно с характерным для них нагромождением страшных атрибутов, являются символическими представителями страха; страх же ничто иное как вытесненное кровосмесительное желание. Поэтому вполне понятно, что мы постоянно встречаем дерево со змей (в раю змея даже соблазняет на грех); змея или дракон имеет особенное значение как хранитель и защитник драгоценного клада. Что дракон имеет одновременно фаллическое и женское значение, указывает на то, что перед нами снова символ, сексуально нейтральной или бисексуальной libido, а именно символ libido, находящейся в состоянии противления… Итак, символ дерева, обвитого змеею, следует толковать в смысле матери, защищаемой благодаря противлению против инцеста» (26, с. 231).

Даже если отбросить психоаналитические интерпретации раннего Юнга, вполне можно согласиться с тем, что змеи представляют собой страх – это страх перед мощью надличностной энергии, которая существовала до появления любой психической структуры и будет существовать после ее разрушения. В горизонтальной модели мира Кипящему Котлу соответствует океан с плавающим в нем Ёрмунгандом – символ коллективного бессознательного. В период жизненных кризисов, когда происходит переоценка ценностей, которые казались человеку основополагающими, Кипящий Котел может остаться единственным источником витальной энергии. Именно поэтому мирозданию, символизируемому Иггдрасилем, важно сохранять связь с этим источником.

Источник Мимира обычно считают источником мудрости, видимо, потому, что Мимир «исполнен мудрости, оттого что пьет воду этого источника». Однако само имя Мимира и местоположение источника позволяют нам рассуждать о природе этой мудрости. Имя великана, охраняющего источник, означает «память», а ётуны – это первые обитатели мира, обладающие знанием о его происхождении. В скандинавских мифах сюжет о получении от великанов знаний о прошлом очень устойчив – Один справляется о нем у Вафтруднира и вёльвы, Фрейя приводит к великанше своего любовника, чтобы он узнал свою родословную и смог доказать свое право на обладание золотом. Таким образом, мудрость источника Мимира можно соотнести с памятью предков.

Ради того, чтобы получить возможность пить из этого источника, Один жертвует своим глазом. Может показаться странным, что Всеотец, когда-то живший вместе с великанами и создавший мироздание, нуждается в том, чтобы освежить память. Но попробуйте и вы вспомнить свои самые ранние годы, когда, по мнению психологов, закладывался фундамент вашей психической жизни – без освежающего память напитка вам не обойтись (таким «напитком» может быть, в частности, разработанная мною психодраматическая техника «В поисках утраченного времени», способствующая восстановлению воспоминаний детства).

Для того, чтобы энергия детских переживаний стала доступна, нужно на время отказаться от «взрослого» взгляда на мир с его склонностью к причинно-следственному объяснению событий. В этом и состоит жертва Одина. Поскольку источник Мимира соотносится со стволом Мирового Древа, можно сказать, что отказ от рациональности дает чувствительность к энергии влечений «личного бессознательного» в терминологии Юнга.

В связи с этим жертвоприношением Одина на одной из групп у нас родилась терапевтическая техника. Роль Одина исполняла очень рациональная женщина, утверждавшая, между прочим, что она никогда не видит снов и ей трудно визуализировать события. В знак жертвы мы завязали ей один глаз платком, и в таком положении она провела остаток мифодрамы, то есть более полутора часов. На шеринге она рассказала, что сначала завязанный глаз очень ее раздражал, но затем она стала переключать внимание с одного глаза на другой, и вдруг увидела завязанным глазом очень яркие цветные образы, по содержанию никак не соответствующие тому, что происходило на сцене. Её чувствами были удивление и радость, однако она никак не соотносила происходящее с собой и своей жизнью. Я заинтересовался происходящим, и после драмы мы с ней проанализировали ее видения. Как и следовало ожидать, ее образы, подобно сновидениям, восходили к детству, и нам удалось установить ассоциативные связи с событиями мифодрамы, которые она видела правым (открытым) глазом.

Позже я поставил эксперимент на себе – завязал левый глаз и сел смотреть кулинарную программу по телевизору. Завязанным глазом никаких картинок мне увидеть не удалось, я видел только цветные пятна, переливающиеся как в калейдоскопе, однако такая игра с переключением внимания с одного глаза на другой давала мне ощущение двухмерности происходящего, личностной вовлеченности в события, казалось бы не имеющие ко мне никакого отношения.

Третий источник, источник Судьбы, расположенный у асов, примечателен тем, что сюда съезжаются асы на ежедневное совещание – тинг, а так же тем, что здесь обитают норны.

Норны – это божества, определяющие при рождении человека его судьбу. Судьба определялась с помощью вырезания рун:

Урд имя первой,

вторая Верданди, —

резали руны, —

Скульд имя третьей;

судьбы судили,

жизнь выбирали

детям людей,

жребий готовят.

Решение об окончании жизненного пути воина принимали валькирии, которые, вместе с норнами, образуют класс низших божеств – дис. Младшая из норн, Скульд, выполняет функции валькирии:

Гунн, и Рота, и младшая норна по имени Скульд всякий раз скачут на поле брани и выбирают, кому пасть в битве, и решают ее исход.

Вообще, норн много, и происхождением они разнятся – некоторые из них ведут свою родословную от асов, другие – от альвов, третьи – от цвергов. Добрые норны дают счастливую, злые – несчастливую. Три главных норны, родом, по-видимому, из великанов, определяют судьбы мира. Их имена – Урд, Верданди и Скульд – означают, соответственно, «Судьба», «Становление» и «Долг». В гадательной практике трех норн соотносят с прошлым, настоящим и будущим. Появление этих норн, а, следовательно, и символизируемого ими времени, среди асов знаменовало окончание Золотого Века.

Функции каждой отдельной норны в Эддах не определены, здесь остается простор для фантазии. В моем понимании Урд символизирует рок, обстоятельства, которые не могут быть изменены. Если мы говорим о рождении ребенка, то сюда можно отнести время и место рождения, историю рода, семейную ситуацию, социальный и имущественный статус семьи и т. д. Ситуативно Урд также проявляет себя как прошлое в значении заданности, это то влияние прошлых событий, которое определяет актуальное положение вещей.

Однако, каковы бы ни были неизменные обстоятельства прошлого, в настоящем они могут проявиться по-разному. Если я родился в Советском Союзе, я уже точно не стану президентом Соединенных Штатов, тем не менее у меня есть масса возможностей реализовать себя и в отпущенных мне пределах. Вероятность того или иного выбора определяет Верданди, имя которой означает «Становление».

Скульд, как и валькирии, решающая, кому жить, а кому отправляться в Вальгаллу, определяет ценность каждого действия. Критерием ценности воина для валькирии является воля Одина; критерием ценности выбора современного человека – эффективность и отдаленные во времени последствия его действий.

В целом, об источнике Урд можно сказать, что он определяет судьбу людей и богов, а Мировое Дерево делает Древом Жизни.

Три источника, из которых питается Иггдрасиль, фигурируют и в русской народной сказке «Конек-горбунок», переложенной на стихи П. П. Ершовым. В оригинальном варианте сказки котлы, в которые ныряет Ванюшка, заполнены смолой, молоком и водой: «Ванюшка перекстился – бултых в смолу! Весь, как головяшка, оттоль вынырнул черный! Как в молочко нырнул – побелее стал, а водой обмылся – стал добрый молодец: ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать!». Эти подвиги становятся возможны только благодаря помощи Конька-горбунка, символизирующего, по-видимому, сам Иггдрасиль (Иггдрасиль в переводе означает «конь Игга», то есть Одина).

Прежде чем перейти к обсуждению жертвы Одина, благодаря которой Иггдрасиль получил свое имя, обобщим то, что мы о нем знаем.

Иггдрасиль – это, во-первых, Мировая Ось, одновременно объединяющая и разграничивающая небесное, земное и подземное царства. Небо символизируется орлом, земля – оленями, преисподняя – Нидхёггом, медиацию осуществляет белка. Далее, Иггдрасиль – это Древо Познания (благодаря источнику Мимира) и Древо Жизни (благодаря источнику норн).

С юнгианской точки зрения, жертва Одина – это инцест с матерью: «В Галлии друиды имели право взбираться на священный дуб для срезывания ритуальной омелы лишь с торжественными церемониями и после жертвоприношения. Это ничто иное как ритуально ограниченный и организованный инцест. То, что растет на дереве, есть дитя, которое человеку хотелось бы иметь от своей матери, ибо это дитя – он сам, обновленный, снова юный; но именно этого-то и нельзя по причине кровосмесительного запрета. По кельтическому обычаю такое священнодействие дозволено только жрецу при условии соблюдения известных священных церемоний. Но бог-герой и искупитель мира совершает недозволенное, сверхчеловеческое и тем обретает бессмертие». Вхождение в мать имеет символическое значение погружения «в собственный внутренний мир или источник libido» (26, с. 158). Смысл действий Одина состоит в том, чтобы слиться с Мировым Древом. Искупляющие инцест страдания позволяют Одину обрести целостность, интегрировать мужское и женское начала и объединить в себе небесные и подземные миры. Символом этой интеграции и инструментом управления становятся полученные Одином руны.