Текст книги "Инвестком"
Автор книги: Леонид Подольский
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
– Мой папа работал в советской торговле, – рассказывала Игорю Ирина Зейналова год спустя по дороге с инвесткомовского торжественного собрания, – у папы имелся в подчинении небольшой, но хороший продовольственный магазин. На витринах было почти пусто, но в подсобках всего полно. Продавцы каждый месяц приносили папе деньги: кто сто рублей, кто двести, смотря какое место. Папа брал свою долю, остальное раскладывал по конвертам и нёс наверх, каждый месяц от тысячи до полутора – начальству, поставщикам дефицита, разным нужным людям. Когда я училась в институте, он иногда посылал меня с этими конвертиками. Время было смутное, так было безопаснее. У папы кормились начальник ОБХСС, прокурор, секретари райкома – этим всем сверх денег папа посылал продуктовые наборы. Так и у нас в «Инвесткоме»: что-то вроде того. Малышев делится с Барзани, скорее она сама с него берёт. Ирина Шотаевна, положим, ещё как-то отрабатывает свои деньги. Она несёт Разбойскому, я сама как-то видела конверт с долларами; Разбойский несёт Кулику, тот своим начальникам, вплоть до Козлецкого. Они ведь свои деньги крутят рядом с инвесткомовскими. Только с инвесткомовских денег платят копеечные налоги, а со своих – ни копейки. Я уверена, что из «Инвесткома» вот так же, в конвертиках, как в советское время, носят в налоговую инспекцию и в органы. Параллельная система кормления.
– У вашего папы был государственный магазин, а тут частная фирма. Зачем это Козлецкому? Что двойная бухгалтерия – в это я верю.
– Вы думаете, в частных компаниях не воруют? – удивилась Зейналова. – Верите в Чубайсовы сказки? Представьте, Абрамович заграбастал миллиарды, я думаю, что не очень честным путём, а менеджеры под ним не будут воровать? Он же за всеми не уследит. У него яхта, Даша Жукова, «Челси», живёт в Лондоне, ещё и губернатор-заочник. В государственном секторе, конечно, воруют больше, но не так уж намного. У меня бывший муж работал в милиции. Он рассказывал: в Красноборске у олигарха Дерибасова – слышали, связан с Кремлём, чуть ли не родственник Ельцина – обнаружили, что один крупный менеджер сильно ворует. Его связали и бросили в бассейн. Следствие пришло к выводу: суицид на почве неудовлетворённых амбиций.
Саму Ирину Зейналову, вторую среди победителей, Игорь неплохо знал по своему «Мегаполису» – стерва. У Полтавского она проработала с год. Агентом Ирина Магомедовна была исключительно сильным, клиентов забивала, заговаривала, а может, и гипнотизировала. Да что клиентов, и самого Полтавского тоже. Перед самым закрытием фирмы Ирина как-то позвонила и попросила Игоря прийти на закладку денег в банк, чтобы оплатить ячейку из полученного аванса. Полтавского это очень удивило, потому что, по его расчётам (он много раз перед тем пересчитывал), Зейналова должна была ему ещё пятьсот долларов. Но звонок оказался внезапным, чуть ли не в полночь, Игорь растерялся и не решился ничего возразить. И потом, при клиентах, выяснять отношения тоже казалось неудобно, а потому Игорь оплатил ячейку и стал ожидать, пока они заложат деньги. Когда наконец Ирина освободилась и они остались одни, на напоминание Игоря про пятьсот долларов Зейналова внезапно взорвалась:
– Какой долг, вы пересчитайте, Игорь Григорьевич, я ничего вам не должна. – Она сказала это так резко, так решительно и уверенно, что в ту же секунду в голове у Игоря произошло замыкание, он мгновенно всё забыл, запутался и ничего не смог подсчитать, будто Ирина в одну секунду загипнотизировала его своим криком. Но вот что странно, он и позже, никогда потом не мог вспомнить, будто в голове случился внезапный обрыв. Игорь твёрдо знал, что она осталась должна, но так и не смог восстановить свои прежние расчёты. Со временем он начал забывать детали и стал думать, что, может, Ирина в самом деле была права. Но… это произошло года через два после того, как Разбойский впервые вручил Игорю грамоту. К тому времени Зейналова разругалась с подругой – она вообще со многими ругалась и портила отношения, не умела долго работать на одном месте, и в «Инвесткоме» тоже, всё время переходила из отдела в отдел, – так вот, её бывшая подруга, не менее колючая, чем она, и такая же стерва, напомнила Игорю:
– Вы знаете Ирину не хуже меня. Помните, как она обвела вас вокруг пальца в Линк-банке? Она ведь должна была вам пятьсот долларов. Она сама рассказывала. Зейналова гипнотизирует лучше, чем цыгане. Сколько раз обманывала клиентов…
В другой раз, за несколько месяцев до этого случая, Игорь позвонил в «Мегаполис» из Кардиоцентра, где он ожидал операцию шунтирования. Телефонную трубку сняла Ирина. Не поздоровавшись и не поинтересовавшись здоровьем, она принялась выяснять отношения – ей отчего-то показалось, что бухгалтер хочет ей недоплатить.
– Вы же сами бывший врач, вы знаете, что я звоню из Кардиоцентра и что мне нельзя волноваться, а вы о деньгах. Хотя бы для приличия поинтересовались моим самочувствием, – возмутился Игорь.
– Это вам. Это у вас здоровье. А мне нужны деньги. Мало ли какие у меня дела, – она не обратила ни малейшего внимания на его слова. Между тем Зейналова знала, что он мог умереть. В тот раз Игорь в ярости бросил телефонную трубку.
Однако Ирина на этом не успокоилась. На следующий же день прислала в Кардиоцентр менеджера утрясать вопрос о деньгах. Позже Игорь старался не напоминать Зейналовой об этом эпизоде, и она вроде вела себя прилично, но есть вещи, которые забыть невозможно, – она напоминала Игорю змею, которая всегда жалит внезапно.
…Так вот, в тот день в Арбатском Разбойский вручал грамоты и подарки с размахом подвыпившего Кисы Воробьянинова и одновременно с жадностью Шейлока: Малышеву большую коробку с оргтехникой, Ирине – дорогие духи (позже злоязыкая рассказывала, что духи совершенно точно куплены были на рынке, почти без запаха, лёгкая сладковатая вонь, не Кристиан Диор, а made in в подпольном цехе в Подмосковье), Игорю – паркеровскую ручку и водку. Ручку Игорь года два проносил в портфеле, а когда открыл изящную коробочку, оказалось, что ручка не пишет. Водку он отдал Димону с Михаилом – те определили: самопал. Между тем домой Игорь унёс грамоту, – похвастаться.
Обычно свои грамоты вставляли в рамки и развешивали на стенах в отделе. Это производило впечатление на клиентов, к тому же и бахвалились друг перед другом, но Игорь свою первую грамоту оставил дома на память. Поступок оказался неожиданно прозорливым – через несколько лет грамота станет важным вещдоком.
Между тем торжественное вручение грамот и подарков перетекло в театрализованное действо. Открылась потайная дверь, и в зал (действо происходило в старом помещении театра Et cetera в высотке на Новом Арбате) под торжественный марш Мендельсона юрист Боря, секретарша Разбойского Лена, офис-менеджер, она же кассирша, Наташа и неразлучные Прошкин с Бельским внесли бело-голубое, с фирменным логотипом «Инвесткома» знамя и торжественно водрузили перед трибуной.
– Внимание, граждане! – торжественно обратился к собранию Разбойский. Казалось, что в этот замечательный момент он чувствовал себя по меньшей мере Робеспьером. – В прошедшем году наше отделение победило в соревновании во всех главных номинациях! Во-первых, первое место в «Инвесткоме» у всего отделения (вероятно, это было мистификацией, которые так любил Разбойский; в течение последующих двух месяцев Игорь обнаружил такие же знамёна победы сразу в двух других отделениях: в Новых Черёмушках и на проспекте Мира, между тем как на Арбате знамя вскоре исчезло), во-вторых, отдел Ирины Шотаевны Барзани признан лучшим в «Инвесткоме», а наш Малышев – чемпионом! Лучшим экспертом, Человеком года!
Разбойский попытался выпятить грудь, но из-за огромного живота это не очень получилось, тогда он принялся аплодировать. И снова были поздравления, и снова Разбойский вручал подарки – повторно Малышеву и Барзани, затем он же, как в театре одного актёра, начал поздравительную речь, плавно перетекшую в его обычное словоблудие. Впрочем, временами Разбойский говорил действительно интересные вещи:
– Почему я решил стать риэлтором? Потому что риэлторы по уровню доходов стоят на втором месте после финансистов. Ну, пусть на третьем. После деятелей искусства и нефтяных королей. Естественно, не все. Только образцовые. У нас в отделении, я считаю, образцовый риэлтор – Ирина Магомедовна Зейналова.
– А Малышев? – спросил кто-то с места.
– Малышев – не в счёт. Малышев – самородок. А Ирина Зейналова – именно образцовый риэлтор… Всё при ней: характер, целеустремлённость, психологический подход. Классный риэлтор видит насквозь слабые места своего противника, то есть клиента, читает у него в душе, как в открытой книге, и поэтому побеждает… Есть риэлторы, у которых своя система, определённый контингент – у Полтавского, Тараканова – это тоже хорошо… А у Ирины Зейналовой – психология. Ей по силам любой клиент!..
Когда мы с Прошкиным работали в отделении у брата, на Октябрьском Поле… Мой брат, Генрих Исаевич, кстати, доктор психологии, профессор, преподаёт в университете. Среди прочего он изучает психологию толпы. Охлос – толпа… Не слышали такое слово – «охлократия»? Власть толпы. Охлология – это ключик к пониманию революций, может быть, не хуже, чем теория Маркса. Подсознание у нас чёрное. Человек произошёл от обезьяны. И в духовном смысле остаётся обезьяной. Только сверху наше чёрное подсознание, наша подкорка, покрыто интеллектом и разными табу, которые в просторечии зовут совестью. Толпа – освобождает от табу. Тоталитарные секты – освобождают от табу… Партия большевиков – это ведь тоталитарная секта. Сталинские репрессии, террор – их изучают историки; иногда говорят – шизофрения. Нет – это самая обыкновенная тоталитарная психология. Методы тоталитарной секты. Вот недавняя революция девяносто первого года, или как там это, либеральный переворот, распад Союза. Хотели как лучше. Вроде светлые западные идеи. Но светлые идеи – это всегда в теории… А сам человек – существо корыстное. Жадное. Сильнее тот, в ком крепче инстинкт власти. В любой революции вперёд всегда вылезают самые жестокие и решительные, люди без табу… Не только в революции, но и в бизнесе…
Карл Маркс в своё время придумал очень интересную теорию. Будто всё дело в собственности, и будто все должны быть равны. Он много чего учёл, подсчитал, кроме самого главного – человека. Всю жизнь воевал с идеализмом, а сам оказался неисправимый идеалист… А вот Ленин – практик, он хитро воспользовался теорией. Ленин вывел новую породу людей: большевиков. Он понял, что теория Маркса – это отличная отмычка. Ленин – выдающийся политический рейдер. Одни в него верят, как в икону… даже как в Бога… ну, это совсем глупо…
Знаете, почему коммунисты так боролись с религией? Потому что коммунизм – это религия. Со своими богами, божками, со своей церковью. Для них старый Бог был самый опасный конкурент… Религия – это большой бизнес. Очень большой – на миллиарды долларов. Древние жрецы очень истово веровали, потому что им перепадали драгоценные жертвоприношения и лучшие куски жертвенных животных. В Средние века торговали индульгенциями… Марксизм у нас – это тоже был способ ухватить лучший кусок. Преподаватели философии, секретари обкомов – это те же жрецы… Ленин-Сталин – это великие рейдеры, величайшие в истории… Сталин люто ненавидел Троцкого, потому что тот его двойник, вернее, Сталин был двойником Троцкого. Но оказался хитрее и удачливее. Это как два сильных самца в стаде…
Возьмите историю. Ельцин – настоящий рейдер. Он буквально выгрызал Россию у Горбачёва. Гайдар, Чубайс, олигархи – все рейдеры, наша приватизация – это сплошное рейдерство. Владимир Владимирович и его друзья – тоже… Вся история человечества. Александр Македонский… Если вы знаете Библию: великий еврейский царь Давид – рейдер, захвативший трон у законного царя Саула…
Новый русский капитализм – это величайшее рейдерство. Наш капитализм – монстр, хуже него может быть только русский социализм и германский нацизм…
Вот такая головоломка: что возникло раньше – яйцо или курица? А что первично: человек или система? Мы извратили социализм, а вот шведы построили. Наш капитализм – сплошное рейдерство, это что, из-за наших людей? Или совсем наоборот, у нас люди недобрые, завистливые, жестокие друг к другу оттого, что у нас был сталинский тюремный социализм, а если капитализм, то обязательно дикий? У нас дьявольщина растянулась на целый век. У нас государство против людей. С этим ничего нельзя сделать…
Человек произошёл от обезьяны. У обезьян в стаде есть главарь. Когда он становится старым, его свергают. Новый главарь забирает себе самок. Вечное рейдерство. У людей всё как у обезьян. Вот вам и прогресс. Материальный прогресс – да, идёт постоянно по нарастающей. Каменный век, бронзовый, железный, приручение лошади, изобретение колеса, век пара, век электричества, век атома, век компьютерных технологий. Всё быстрей и быстрей. Время сжимается. А вот духовный прогресс, социальный – он отстаёт чрезвычайно. Человек почти не изменился со времени Древнего Египта. Наша цивилизация у порога. Даже у бездны… Человечество рискует погибнуть от собственного могущества.
Разбойский остановился, замолчал. Затуманенный, мечтательный взгляд в мгновение стал жёстким, он словно очнулся.
– Да, о чём это я?.. История человечества – рейдерство. Древний Рим величайший, может быть, рейдер в истории. И человек всё ещё обезьяна, только с интеллектом… Кто-то ляпнул про национальную идею, и вот все кинулись искать, будто её можно найти под ближайшим кустом… Будто её можно выдумать. Каков ты, такова и твоя национальная идея. Если она вообще существует. Когда бедные ненавидят богатых, а богатые – бедных, необразованные – образованных и наоборот, когда все против всех – идея одна: деньги. Деньги, деньги, деньги. Деньги нужны всем. Вот наша национальная идея: деньги. И рейдерство.
У истории есть оптическое искажение. Смотришь издалека – герои, личности: Александр Невский, Суворов, Столыпин, маршал Жуков. А вблизи – нет. У нашего времени нет героев, одна мелкота. Нам досталось очень мелкое время, без героев. Разве что Абрамович с Потаниным… Ну, ещё шоумены и киллеры…
Если люди – стадо, то и маркетинг соответствующий… Мы с Прошкиным работали на книжной ярмарке. Книги – товар специфический, не водка. Брали плохо. В наше время писателей больше, чем читателей. Другие бы руки опустили, а мы придумали создать очередь. Маркетинг. Прошкин и ещё несколько ребят подходят, как бы покупают, толкаются… создают ажиотаж… и вот народ… думает, что, значит, что-то стоящее… отбоя не было. Вот что значит психология толпы. У нас народ особенный, ещё не забыл про очереди… помните: колбасные электрички, карточки, до мордобоя… молодые не помнят, а у старшего поколения сидит в генах… Можно сказать, историческая память… Люди смотрят друг на друга, очередь – это особая форма поведения… На следующий день мы стали продавать книги дороже. Всё равно у нас была очередь… Представьте, у нас было дороже и очередь, а где-то недалеко те же книги продавали дешевле, но их не брали…
Или бренды. Люди платят за бренд, за наклейку… Товар-то ничем не лучше. Потребитель – это обезьяна с деньгами.
Теперь, кто такой идеальный риэлтор, – продолжал Разбойский. – Семь пядей во лбу, кристальная честность – это миф. Вся наша жизнь, вся история человечества состоят из мифов. Идеальный риэлтор – это человек без комплексов, рейдер. У нас курсы в «Инвесткоме». Там, например, такое упражнение: все идут в сауну. Мужчины и женщины вместе. Как Адамы и Евы. Не ради секса. Секс – это личное дело каждого. Корпорацию секс не интересует. Задача: избавиться от комплексов. Бизнес – дело не святое. Особенно у нас. Мы, можно сказать, азиаты…
– Тоже мне, пророк Иона. Тот проповедовал Бога, а этот царство Мамоны, на уме только деньги, – громко произнесла Элеонора Ивановна.
– Тише, – шепнул Игорь, – могут услышать.
– Пусть слушают, – сердито сказала Элеонора Ивановна. – Надоело всё это. Действительно мелкое время.
Между тем Разбойский продолжал:
– …Мы с Прошкиным, когда работали на Октябрьском Поле, ни одну квартиру не продавали без аукциона. Это вроде той же очереди на книжной ярмарке. Надо уметь показывать квартиры. Всегда можно что-нибудь придумать: насчёт соседей, будто рядом живёт кто-то знаменитый, или дом совминовский, или где-то близко святой источник, святая Матрона, да мало ли что. Чем грандиозней вымысел, тем люди охотнее верят. Лучше всего вымысел перемешивать с правдой. У нас на курсах есть специальные упражнения по впичиванию. Главное, чувствовать клиента. Вы бы посмотрели, как работает Ирина Зейналова: мастер-класс, гипноз. Надо учиться, а большинство из вас ленится. Я вас уверяю, на купле-продаже любой квартиры эконом-класса я или Ирина Зейналова можем заработать больше многих экспертов, почти всех, тысяч на пять долларов.
58
Игорю ясно было, что Разбойский – хитрец и плут, циник, расчётливый делец, отчасти даже мизантроп – он и не скрывал этого, скорее даже выпячивал – и при этом слыл обаятельнейшим человеком. Иона Исаевич приезжал на работу всегда после двенадцати, целыми днями сидел в кабинете с приятелями, Прошкиным и Бельским, иногда к ним присоединялся ещё кто-то из ближнего круга, чаще всего Тараканов. Тухес, почти не глядя, подписывал бумаги, дела передоверял заведующим отделами, интересовался в основном футболом, регулярно ездил за границу, там, говорили, он содержал любовницу и, однако, всё знал, был в курсе всего, и дела в отделении шли очень даже успешно. По слухам, у этого внешне легкомысленного человека с большим животом и огромной задницей имелись обширные тёмные связи и множество специфических приятелей. Так, в один из первых дней своего пребывания в «Инвесткоме» Игорь перед кабинетом Разбойского встретил Николая, чёрного маклера, у которого несколько месяцев назад покупал квартиру для Сергея, фиктивного мужа Мананы.
– Разбойский – это бренд, пророк Иона – исключительно авторитетный товарищ, – похвалил Николай, – мы с ним давно приятели, ещё с начала девяностых. Как там наш общий знакомый… Сергей, кажется? Давно его не видели?
Игорю показалось, что Николай спросил неспроста, однако в этот момент он был занят и оттого вопрос Николая пропустил мимо ушей. Вспомнил он про Сергея лишь значительно позже…
В другой раз там же Игорь встретил Филиппа Островского. С Филиппом он познакомился лет за шесть до того в «Жилкомплексе», когда Островский покупал комнату. Вначале Игорь принял Филиппа за неудачливого разведенца, оставшегося без жилья, и смотрел на него с лёгким высокомерием. Но, когда нужно было получать ордер и Островский предложил отвезти Игоря в «Мосжилсервис», оказалось, что у Филиппа новенький «БМВ». По дороге он разоткровенничался.
– Комната хорошая, могли бы и подороже продать, а главное, соседи: мама с дочкой. Я с ними уже познакомился. Получу ордер, поживу месяца два-три, потрахаюсь с дочкой, а может, и с обеими, и будем расселяться.
– Вы уверены? А если не захотят? – самоуверенность Филиппа покоробила Игоря.
– Да я их насквозь вижу, – осклабился жиголо. – Ещё как захотят.
– А если всё-таки откажутся?
– Захотят, не сомневайтесь. Это моя профессия. А если что… объясню популярно: напьюсь, побью стёкла в первом попавшемся киоске и сяду на пятнадцать суток. Стопроцентное алиби. Пока буду сидеть, они, считай, трупы.
– И что, приходилось? – полюбопытствовал Игорь. Даже сидеть с Филиппом в одном автомобиле стало неуютно.
– Нет, – усмехнулся Островский, – у баб нюх на сильных мужиков. Я изучаю натуру заранее, без промаха.
Через год примерно Филипп появился снова, опять покупать комнату.
– А в тот раз как, успешно? – полюбопытствовал Игорь.
– Из комнаты сделал квартиру. Пришлось приватизировать через фиктивный брак. Бабы оказались что надо.
На сей раз Филипп Островский приветствовал Игоря как старого знакомого.
– Подались к пророку Ионе?
– Это что, мафиозная кликуха? – поинтересовался Игорь.
– Почти. Можно сказать, друг детства.
– Чем сейчас занимаетесь? Комнат стало мало.
– Я теперь больше работаю по долям, – сообщил Островский, – сами знаете, это чаще всего родные. Никто так друг друга не ненавидит, как родственники. У них суды, скандалы, а я человек нейтральный, устанавливаю отношения, договариваюсь. Вот и пророк Иона просил решить вопрос. У вас тут есть одна бригада. Дуболомы. Сразу принялись бить.
– Что за квартира?
– Два брата. Пророк Иона купил долю. Можно сказать, забесплатно. А братик упёрся…
– Ну и как вы? Вы же вроде специалист по женщинам.
– А мы брательнику бабу и подсунули. Отработанная технология… – Островский засмеялся. – А потом под суд. Или… ну, сам понимаешь, – Островский перешёл на «ты».
В этот момент появился Разбойский. Он обнял Островского за плечи и потащил в кабинет.
59
Что за бригада дуболомов, Игорь узнал через несколько месяцев. Через знакомых к нему обратилась пожилая женщина, бывшая пианистка – когда-то она купила однокомнатную кооперативную квартиру сыну, тот женился и развёлся, суд разделил квартиру на равные доли ему и бывшей жене. Но это на бумаге, а в жизни, понятное дело, однокомнатная квартира не делится. Бывшая жена договорилась с местными хулиганами и милицией и не пускала отставного супруга на порог. Инвесткомовский юрист Боря, к которому Игорь обратился за советом, только рассмеялся:
– Эта ситуация правовыми методами не решается. Обратитесь к Лене Таджиковой, у неё есть бригада. Только они берут очень дорого.
Цена в самом деле оказалась неподъёмной. Лена Таджикова, которую Игорь знал смутно, только то, что она вечно торчит с сигаретой на лестничной площадке и разговаривает с матерком, предложила выкупить долю за двадцать процентов от стоимости квартиры.
– Сам понимаешь, – объяснила она, – работа нелёгкая, с риском, мокрая, притом ещё надо прилично отстегнуть ментам.
– И что, находятся желающие продавать на таких условиях? – Игорю стало любопытно.
– Ещё сколько. Лучше клок с паршивой овцы, чем пустой хрен.
Игорь решил в это дело не ввязываться.
60
В числе давних приятелей Разбойского состоял и Валера. Он вроде бы числился в отделе у Барзани, но Игорь за несколько месяцев видел его лишь один раз, когда Валера устроил прощальную гулянку. За пару лет перед тем Валеру судили за мошенничество, но он сумел избежать срока и теперь уезжал к бывшей жене в Аргентину. Та несколькими годами раньше повторно вышла замуж и уехала в Латинскую Америку, а теперь развелась и была свободна.
– Вот он уезжает начинать новую жизнь, – не без зависти говорила Игорю разомлевшая после нескольких рюмок коньяка Барзани, слегка прижимаясь, от неё приторно пахло «Шанелью», – а мне тут за него отдуваться. Надоело это всё, Игорь Григорьевич. Я бы тоже уехала. Хоть на край света…
– Он что, не закончил сделку? – тупо спросил Игорь.
– Да нет, тут совсем другие дела, – Барзани опомнилась, отодвинулась и передумала откровенничать.
Расспрашивать Ирину Шотаевну было неловко. Лишь несколько месяцев спустя Игорь случайно узнал (спьяну проболтался Димон), что идёт суд и было заведено уголовное дело, но тут же и прекращено ввиду отсутствия фигуранта. Валера подделал согласие от супруги, и неверный муж, очередной знакомый Разбойского и к тому же мошенник, продал квартиру Валере, а тот перепродал через подставную фирму, от которой по доверенности действовала Барзани. Ирину Шотаевну приглашали в суд в качестве свидетеля, но вместо неё ходил инвесткомовский юрист Боря. Игорь не был посвящён в детали, он мысленно реконструировал ситуацию, и у него получилось, что «Инвестком» формально никак не задействован, хотя, судя по всему, план сделки разработал именно Разбойский. Неясно только было, откуда покупатели и обманутая супруга могли узнать, что Барзани работает в Арбатском отделении. Между тем фишка, как выразился Димон, состояла в том, что они ходили жаловаться на Барзани к пророку Ионе. «Прямо детский сад, – смеялся пьяный Димон, – Валера в Аргентине, а мужик сбежал. Он уже в который раз бегает».
61
Сделка на Коломенской улице ещё не закончилась, когда Игорь случайно встретил Любовь Михайловну на шестнадцатом этаже. Она, очевидно, явилась прямо к Барзани, подтвердив наихудшие опасения Полтавского. Обе клятвенно уверяли, что не собирались его обойти, но верилось в это с трудом. Игорь больше подозревал Барзани – Ирина Шотаевна могла отдать сделку кому-нибудь из любимчиков и разделить с этим любимчиком деньги. Ирония ситуации, однако, состояла в том, что Игорь в это самое время сумел обойти Любовь Михайловну: обменялся телефонными номерами с Ритой, и теперь у него имелся прямой выход на цыганское семейство.
Вариант, который принесла Любовь Михайловна, с самого начала показался Игорю очень сомнительным. Некий алкаш якобы хочет продать неприватизированную однушку на Домодедовской улице, у старой мошенницы есть от него доверенность. Но – вместе с алкашом в квартире зарегистрирована и пятилетняя девочка. Любовь Михайловна уверяла, что за деньги мать готова выписать девочку к себе.
– Игорь Григорьевич, поезжайте, посмотрите квартиру, поговорите со всеми на месте, – предложила Барзани, – а если не хотите, я могу отдать квартиру Алексею.
Алексей Гаврилов состоял в любимчиках у Ирины Шотаевны. У него, единственного в отделе, не считая Волосевича, имелась своя машина, и Барзани постоянно с ним разъезжала. Одна ли машина их связывала, Игорь мог только догадываться. В любом случае Любовь Михайловну нельзя было отдавать Гаврилову – этот прощелыга никогда её не вернёт, – а потому следовало ехать смотреть квартиру.
Вопреки ожиданиям, квартира оказалась уютная и чистенькая, с цветными занавесками на окнах, с симпатичными обоями – ничто не говорило о том, что в ней живёт запущенный алкоголик. Его самого дома не было, вместо алкаша в квартире оказались совсем посторонние люди: восточная женщина Рая, лет пятидесяти, с золотыми коронками, в цветастом халате и в косынке, и два её вроде бы сына. Все с виду не цыгане, скорее из Поволжья.
– Это жильцы. Скоро уедут, – объяснила Любовь Михайловна.
– А сам алкаш где?
– У сожительницы.
Игорь уже знал немного цыган. Они почти никогда не оставляли жертву в квартире. Забирали к себе и поили, кормили, частенько соблазняли женщинами, пока окончательно зомбированный алкоголик не соглашался на всё.
– А жена, мать девочки? Я хотел бы её видеть.
– Она боится. Не хочет встречаться без денег. Только через меня. Да вы не волнуйтесь, она согласна, деньги пойдут ей. Ирина Шотаевна сказала, что у неё есть человек, на кого переоформить квартиру. Мы вам верим, это вы нас боитесь. Вы лучше готовьте документы от этого человека, а по квартире я всё соберу сама.
Что же, риска пока вроде бы не было, кроме денег на оформление подставной площади. Главное, что беспокоило Игоря, – не допустить сюда Гаврилова.
– Этого Сашу я в любой день приведу к вам на договор, – пообещала Любовь Михайловна. – Вы только поделитесь с Ириной Шотаевной. Очень хорошая женщина.
Так вот, значит, заговор всё-таки имел место. Барзани постеснялась сказать прямо и решила использовать эту пройдоху. Ну что ж…
Игорь отвёл Любовь Михайловну в «Мосжилсервис» и отнёс со своей стороны документы. Квартиру Ирина Шотаевна решила оформить на стажёрку, та ещё не использовала своё право на приватизацию.
– Тут ребёнок, – сказала инспектор, просмотрев документы, – потребуется согласие опеки. Без этого я при всём желании не смогу отдать на комиссию.
– Я принесу, – пообещала Любовь Михайловна.
– Комиссия во вторник, – напомнила инспектор.
В тот же день в коридоре Игорь лицом к лицу столкнулся с Разбойским.
– Слышал, у вас ещё одна квартира от маргиналов, – весело приветствовал тот, протянув для пожатия жирную, влажную руку. – Отлично, отлично. Не хотите ли вложить свои кровные в чистку Москвы? Под очень хороший процент. Дела так пошли – не у вас одного, – что у корпорации может не хватить ресурсов.
– Нет, – Полтавский напрягся. Он вовсе не миллионер, чтобы рисковать кровными. Игорь ни на йоту не доверял корпорации. Оформят обязательно тяп-ляп, не поймёшь: по недомыслию, по всегдашней безалаберности, из-за чёрной бухгалтерии, чтобы избежать налогов, или намеренно, а потом не найдёшь концов.
– Ну ладно, подумайте, мы не неволим, – благосклонно сказал Разбойский. – А мне такое ростовщичество нравится. Люблю поиграть с адреналином. – Тряся животом и слегка раскачиваясь на кривых ногах, Шейлок поплыл в направлении кабинета.
За день до комиссии Игорь зашёл в «Мосжилсервис» узнать, всё ли в порядке по его варианту. Возмущённая инспектор принялась выговаривать:
– Эта ваша пожилая женщина принесла липовое разрешение из опеки. Не могли даже грамотно составить, с грамматическими ошибками, с фальшивой печатью – это сразу видно, всучила мне и стала совать деньги, будто я могу отдать такой документ на комиссию. Они думают, что за деньги можно всё. Стыдно так себя вести в её возрасте. Если бы не её годы, я бы передала это дело в милицию.
– К сожалению, всё ясно, – согласился Игорь. – Я тут совершенно не причастен. Она ведь не только вас, она и нас, и меня подставляла. Тут глаз да глаз за такими, как она.
– Да уж, – засмеялась инспектор, – ваш «Инвестком» всё у них выкупает. Не боится. Будто в первый раз.
На том, собственно, вариант и закончился. Любовь Михайловна, выслушав Игоря, принялась выкручиваться:
– Очень серьёзные люди обещали договориться в опеке. Вот так всегда: веришь людям, как себе самой, а тебя подставляют. Если вы нам не доверяете, продадим квартиру в другом месте. Я вам честно скажу, там всё действительно чисто. Люди на самом деле хотят продать…
Но Игорь знал: глухой вариант. Знал, с кем имеет дело.
62
Вскоре Полтавский был вознаграждён за несостоявшийся вариант. На сей раз позвонила цыганка Рита – продавалась точно такая же квартира, как у Веры, на той же Коломенской улице, только дом девять. Бывший афганец Хряпа, родители которого недавно умерли от палёной водки, безработный выпивоха, огромный, могучий, но совершенно зомбированный и грязный, собирался жениться на цыганке и по её наущению продавал квартиру, чтобы переехать в деревню.
С Хряпой всё прошло на удивление спокойно. Жених самолично подписал договор, Игорь приватизировал квартиру, Кулик выделил деньги, Разбойский радостно потирал руки, квартиру переоформили на ООО «Реглан», зарегистрированное в Сибири, и почти сразу продали.
Хряпу из Москвы вывезли цыгане, за погрузкой вещей наблюдал Спартак, глава цыганского семейства, хозяин, он же Николай Николаевич. Листок прибытия вскоре пришёл из Владимирской области, но куда на самом деле убыл бывший афганец, можно было только догадываться. Поначалу Игорь опасался, что как только Хряпу бросит невеста, тот вернётся в Москву и начнёт оспаривать сделку, но Хряпа никогда не вернулся. Лишь один Бог знал, что сталось и куда занесла судьба слабодушного влюбчивого гиганта, да и была ли судьба?..
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?