Текст книги "Одиночество дипломата"

Геттисберг

Рождество 1862 года было счастливым для всего Юга. Несмотря на смерти и лишения, которыми был отмечен почти каждый дом, несмотря на удушающую петлю блокады, Конфедерация по-прежнему выглядела несокрушимой. Раз за разом немногочисленные и плохо вооруженные войска Дикси отбивали атаки превосходящих сил Севера. В условиях смертельного кризиса выявился дух самопожертвования южан, нередко подлинного героизма простых людей. Подавляющее большинство белых на Юге не были владельцами рабов и не имели прямых интересов защиты рабовладения. Однако тысячи и тысячи ушли на войну, защищать от агрессора свой дом и очаг. Фермерские сыновья в серых мундирах Конфедерации, часто без обуви и с мушкетами времен Вашингтона, уходили умирать за традиционные ценности Дикси: свой уклад жизни, право на самоуправление и независимость и против, как считалось на Юге, угрозы бунтов, грабежей и убийств.

В декабре 1862 года Роберт Э. Ли вновь заставил мир говорить о себе. Стодвадцатитысячная федеральная армия, которую после отставки Макклелана возглавил генерал А. Бернсайд, снова вторглась в Вирджинию. Основной удар был направлен на ключевой транспортный узел Фридриксбург на полпути от Вашингтона до Ричмонда. 13 декабря Бернсайд штурмовал позиции конфедератов на девятимильном фронте. В тот день южане отразили четырнадцать яростных атак. Лишь отсутствие резервов не позволило Роберту Ли преследовать противника и довершить военный разгром Севера. Потери Бернсайда при Фридриксбурге составили двенадцать тысяч солдат. Ли потерял вполовину меньше.

Север, обладавший практически неисчерпаемыми людскими и материальными резервами, мог в очередной раз пережить подобные поражения. Для Конфедерации даже столь блистательные победы отзывались горечью потерь. Второй год аграрный Юг, ограниченный в ресурсах, вел изнурительную борьбу с индустриальным гигантом.

В ту зиму Бенджамин повел очередное наступление в Европе. Зарубежные кредиты были так же остро необходимы Дикси, как и поставки товаров и военного снаряжения. Иуда начал переговоры о займе с крупнейшим во Франции банкирским домом Эрлангеров. В Ричмонд с конфиденциальной миссией прибыл барон Фредерик-Эмиль Эрлангер, доверенное финансовое лицо Наполеона III. Переговоры с глазу на глаз на французском проходили в обстановке повышенной секретности. Зная, как отчаянно нуждался Юг в твердой валюте, парижский банкир выставил крайне тяжелые условия сделки. Иуде удалось выторговать более приемлемые кондиции, и вскоре на биржах Парижа, Франкфурта, Амстердама, Лондона и Ливерпуля появились ценные бумаги Конфедерации. Их будущим покрытием служило все то же «белое золото» Дикси.

В то же время один из посланцев Конфедерации Джеймс Буллок (дядя будущего президента США Теодора Рузвельта) подписал на ливерпульских верфях контракты на строительство боевых фрегатов для Юга. Корабли строили через подставные фирмы, а вооружали за пределами страны (британские верфи и порты были наводнены информаторами Севера). Построенные в Англии фрегаты «Алабама», «Флорида» и «Шенандоа» уничтожили сотни кораблей Севера и ослабили блокаду Дикси. Президент Линкольн даже вынужден был объявить действия этих морских рейдеров пиратскими, и отрядил для охоты за ними целую флотилию.

Одним из самых устойчивых стереотипов в отношении Юга стал миф о том, что Конфедерация была детищем крупных плантаторов-рабовладельцев. В действительности большинство членов кабинета Дэвиса отнюдь не принадлежало к плантаторской аристократии. Сам Джефферсон Дэвис, как и его ровесник, Авраам Линкольн, родился в фермерской семье в штате Кентукки. Бревенчатые хижины будущих президентов находились всего в ста милях друг от друга. Вице-президент Конфедерации Стивенс в юности зарабатывал на жизнь уборкой кукурузы. Министр финансов Меммингер, как и Бенджамин, был выходцем из самых низов Чарльстона и провел детство в сиротском приюте. Морской министр Мэллори, сын коннектикутского янки, помогал своей овдовевшей матери содержать таверну для моряков. Министр почты Рейган был сыном дубильщика кожи.

Из рыхлой коалиции одиннадцати «суверенных штатов» администрация Дэвиса создала жизнеспособное национальное государство. По своим размерам – 750 тысяч квадратных миль – Конфедерация была равна территории России к западу от Москвы и вдвое превышала площадь первых тринадцати американских штатов. Лидеры Дикси взяли на себя труднейшую миссию – руководство не интегрированной экономикой, централизовали ее и в предельно короткие сроки сделали самодостаточной для военного производства. Вероятно, самый известный комплимент в адрес Конфедерации прозвучал из уст первого канцлера казначейства Великобритании лорда Гладстона: «Джефферсон Дэвис и другие лидеры Юга сформировали армию, и сейчас они, как мы видим, строят флот. Но они сделали гораздо больше – они создали нацию».

В октябре 1862 года пришла неожиданная новость из Брюсселя. Бельгийский король Леопольд I выступил с инициативой заключения шестимесячного перемирия между воюющими сторонами со снятием морской блокады на этот же срок. Предложения короля о совместном посредничестве в конфликте Севера и Юга были направлены в Лондон, Париж и Санкт-Петербург. Наполеон III согласился участвовать в дипломатических переговорах. Ждали ответа от России.

Леопольд I был идеальной фигурой для переговоров. Когда-то он служил полковником в Измайловском полку, состоял в родстве с русским императорским домом и даже был в свите Александра I. Тем не менее, Россия, только что проигравшая Британии и Франции Крымскую войну, видела в президенте Линкольне союзника против новой англо-французской коалиции, и отклонила брюссельское послание. Король Леопольд I был также членом британской палаты лордов и приходился дядей английской королеве Виктории. В Вестминстере все настойчивее раздавались голоса о признании Конфедерации независимым государством и вмешательстве в конфликт. Но и здесь верный себе лорд Пальмерстон не спешил с окончательным решением. Было очевидно, что военная компания весны и лета 1863 года станет решающей в судьбе Юга.

После разгрома при Фридриксбурге Бернсайд был отправлен в отставку, а место командующего на восточном театре военных действий занял генерал Джозеф Хукер. Одновременно Линкольн, несмотря на возражения многих, вернул Гранта к командованию на Западе. Улисса Гранта считали безнадежным алкоголиком. Линкольн в ответ сказал: «Я не могу пожертвовать этим человеком. Он сражается». В течение нескольких месяцев генерал Грант безуспешно пытался взять штурмом город Виксбург – сильно укрепленный опорный центр Конфедерации в среднем течении Миссисипи. «Виксбург – это гвоздь, скрепляющий две половины Юга», – говорил Джефферсон Дэвис. Атаки Гранта вновь и вновь разбивались об оборонительные укрепления Виксбурга, прозванного «Гибралтаром Миссисипи».

На Потомакском фронте Джозеф Хукер развернул бурную реорганизацию армии. «Мои планы совершенны, и Ли может рассчитывать лишь на милость Божью», – заявлял самоуверенный генерал, считавший, что разгром Юга – дело нескольких недель. В апреле 1863 года стотридцатитысячная федеральная армия перешла в новое наступление. Ей противостояли слабо экипированные войска Дикси, едва насчитывавшие шестьдесят тысяч солдат. В складывавшейся драматической ситуации Роберт Ли принял единственно верное решение. Разделив свои войска и блестящим маневром обманув Хукера, генерал Ли нанес неожиданный контрудар. Это, по сути, была попытка маленькой армии окружить большую.

2 мая 1863 года началось сражение у местечка Чанселорсвиль, вошедшее в военную историю как «Шедевр Ли». Войска Конфедерации, застав северян врасплох, опрокинули их правый фланг. Джозеф Хукер был обескуражен и утратил контроль над ходом боя. К вечеру 4 мая все было кончено. Потеряв убитыми и ранеными более семнадцати тысяч солдат, деморализованная федеральная армия в беспорядке отступила за пограничную реку Потомак. Но триумф южан был омрачен трагической новостью: смертельное ранение получил Томас Джексон «Каменная Стена», один из лучших генералов Дикси. Ему было 38 лет.

После побед при Фридриксбурге и Чанселорсвиле стоимость акций Конфедерации в Европе подскочила от первоначальных 15 миллионов долларов до 80. В ответ Уильям Сюард наводнил европейские газеты заказными статьями о финансовой несостоятельности Ричмонда. Спешно фабриковались документы о неудачных финансовых вложениях самого Дэвиса в бытность его сенатором от Миссисипи. Интересно, что координатором акций по срыву кредитно-финансовых связей Конфедерации с Европой был другой бывший сенатор из Миссисипи Роберт Уокер. Когда-то он спекулировал в Техасе землей и рабами. Затем, в качестве министра финансов США, Уокер запомнился рядом сомнительных внешнеторговых сделок. Именно такой изворотливый и беспринципный бизнесмен потребовался Северу для закулисной войны в Европе.

Иуда Бенджамин вел тяжелую политическую игру, в который было слишком много шулеров и слишком мало козырей. Никогда ранее за всю американскую историю не выезжало за границу так много представителей Нового Света. Госсекретарь использовал любую возможность для пропаганды идей Юга. Среди посланных на Британские острова конфедератов был ученый с мировым именем М. Ф. Мори, занимавшийся морским перевооружением Дикси. Участник первого американского кругосветного плавания, Мэтью Фонтен Мори был основоположником современной океанографии и метеорологии, почетным членом ряда европейских академий (в том числе Петербургской академии наук). В интеллектуальной элите Старого Света произошел глубокий раскол в отношении «дела Юга». Среди британцев, высказывавших симпатии воюющей Конфедерации были Т. Карлейль, Ч. Дарвин, А. Теннисон, У. Теккерей. Томас Хаксли говорил, что разумом он за Север, хотя сердце его принадлежит Югу.

Правительство Линкольна в европейских интригах делало ставку на своего агента У. Эспинволла – крупнейшего американского бизнесмена, владельца судов, осуществлявших трансатлантические перевозки. После того, как в Калифорнии нашли золото, Эспинволл построил Панамскую железную дорогу, установив здесь монополию на все перевозки. Ловкому и циничному дельцу поручили перекупать в Англии корабли, строившиеся для Конфедерации, если не удастся легальным путем добиться прекращения их строительства. Одновременно федеральное казначейство выделило Эспинволлу 10 миллионов долларов для спекуляций на европейских биржах. При этом эмиссар Вашингтона получил карт-бланш и на собственные финансовые операции.

В сложной дипломатической партитуре на стороне Севера была вся его экономическая и военная мощь. На стороне Дикси остались лишь абстрактные политические идеи, да гипотетический хлопковый «урожай будущего года». Тем не менее, Иуда Бенджамин сделал для Конфедерации гораздо больше, чем любой другой на его месте. Благодаря его усилиям Ричмонд получал из Европы кредиты и товары, оружие и боевые корабли. Президент Дэвис в своих мемуарах высказался о Бенджамине кратко: «Самый выдающийся государственный деятель из всех, кого я когда-либо знал». Но все же и на полях сражений, и на дипломатическом фронте Конфедерация добивалась лишь тактических успехов, которые не приводили к решающей победе. Стратегическая инициатива по-прежнему оставалась за северным гигантом.

Английский военный наблюдатель полковник Фримантл провел первые месяцы 1863 года на Юге и Севере, встречаясь со многими американскими политиками и военными. В беседе с государственным секретарем Конфедерации он задал вопрос, на каких условиях Юг мог бы заключить мир. Иуда Бенджамин взял лист бумаги и написал одно слово: «Самоуправление». При этом он добавил, что янки могут заполнить остальную часть бумаги на свое усмотрение.

«Правительство Ее Королевского Величества намерено ждать», – таков был очередной высокомерный ответ английского министра иностранных дел лорда Рассела на дипломатические маневры посланника Дикси Мэйсона. Нейтралитет был выгоден Британии. Боевые фрегаты Конфедерации существенно подорвали торговое судоходство США, а это принесло еще большие доходы английскому мореплаванию. К тому же европейский сценарий вскоре получил совсем неожиданное развитие.

В январе 1863 года вспыхнуло вооруженное восстание за независимость Польши. Сорокалетний мир, установившийся в Европе после краха Наполеона Бонапарта, уже был нарушен рядом локальных вооруженных конфликтов. Шла война за объединение Италии, где вновь столкнулись интересы Франции и Австрии, начались раздоры из-за датского королевства, все более агрессивная Пруссия под властью Бисмарка стремилась к объединению германских земель. Польское восстание внесло резкие изменения в европейский политический кроссворд. 17 апреля 1863 года английский и французский послы в Санкт-Петербурге вручили правительству Александра II ноты по польскому вопросу. Вскоре их примеру последовали еще девять европейских держав. Россию, занявшую жесткую позицию, поддержала Пруссия. Польский кризис мог стать началом крупной европейской войны. Теперь Старый Свет еще в меньшей степени интересовала судьба Ричмонда и затянувшийся конфликт за три тысячи миль от берегов Сены и Темзы.

В мае 1863 года генерал Грант предпринял два мощных штурма Виксбурга, но оба раза был отброшен от стен города. За неимением других побед газеты Севера обсуждали захват усадьбы Джефферсона Дэвиса. Между тем Улисс Грант перешел к затяжной осаде «Гибралтара Конфедерации». Джон Пембертон, уроженец Севера, командовавший осажденными войсками южан, был окружен одиннадцатикилометровым кольцом траншей. Более двухсот орудий Гранта с берегов Миссисипи и федеральных кораблей день и ночь бомбардировали город. Население Виксбурга жило в подвалах и отрытых пещерах. Северяне прозвали крепость «городом хорьков». В июне в осажденном Виксбурге съели последнего мула. Пембертон перешел на собак, крыс, стебли тростника и древесную кору, но продолжал оборонять город.

Чтобы ослабить давление на Виксбург и перехватить стратегическую инициативу, Роберт Ли вновь решился вторгнуться на территорию Севера. И генералы, и политики Юга прекрасно осознавали, что теперь Конфедерация может завоевать независимость и международное признание только силой оружия. В стране Дикси продолжали жить надеждой, что «еще одна победа заставит янки говорить о мире».

Роберт Эдвард Ли двинул через Потомак свои полки в сером, состоявшие из плохо накормленных, оборванных и полубосых солдат, которые, как убедился весь мир, умели хорошо сражаться. Пройдя штат Мэриленд почти без боев, конфедераты вторглись в Пенсильванию. Новый командующий федеральной армией генерал Мид на какое-то время потерял Ли из виду.

1 июля 1863 года в захолустном пенсильванском городке Геттисберге произошло столкновение передовых частей Севера и Юга. Американские историки с полным правом могут утверждать, что крупнейшее в Западном полушарии сражение началось из-за сапог: южане искали в Геттисберге запасы обуви и седел – по слухам в городке располагался армейский склад. В тот день конфедераты выбили северян из городка. Такого сонный Геттисберг, знакомый лишь с богословскими баталиями в местной семинарии, еще не видел: Север и Юг срочно стягивали сюда все имевшиеся у них войсковые соединения.

Новый день, 2 июля, не принес решающего перевеса ни одной из сторон. Южанам, несмотря на несколько отчаянных фланговых атак, не удалось выбить федеральные войска с занятых ими позиций. Генерал Ли, понимая, что его летнее наступление грозит захлебнуться, принял одно из самых роковых в американской военной истории решений – нанести на следующий день главный удар по хорошо укрепленному центру армии Мида.

Судьба Конфедерации решилась 3 июля 1863 года на травянистых склонах пенсильванских холмов. Один из самых известных в истории США дней был увековечен во многих произведениях, вошел в американский фольклор. Уильям Фолкнер в романе «Осквернитель праха» так описывает этот легендарный день: «Для каждого мальчишки-южанина не однажды, а когда бы он ни пожелал, наступает минута, когда еще не пробило два часа в тот июльский день 1863 года: дивизии за оградой наготове, пушки, укрытые в лесу, наведены, свернутые знамена распущены, чтобы сразу взвиться… в эту минуту даже четырнадцатилетний подросток, не задумываясь, скажет: вот сейчас. Быть может, как раз сейчас, – когда можно столько потерять или столько выиграть – Пенсильванию, Мэриленд, весь мир, и золотой купол самого Вашингтона увенчает безумную, немыслимую победу, отчаянную игру на ставку двухлетней давности».

Перед началом последней, как рассчитывал генерал Ли, атаки конфедераты начали мощный обстрел позиций северян из 159 орудий. Когда заговорила вся артиллерия южан, показалось, что они сметут с лица земли и укрепления Мида, и все его резервы. Но спустя сорок минут орудия смолкли: запасы снарядов иссякали и их надо было беречь. В атаку пошла ударная 15-тысячная группировка Конфедерации. Ровно и четко, под барабанную дробь, как на учебном плацу, полки Дикси шли по открытому полю шириной в милю. Картечь федеральной артиллерии нещадно опустошала ряды наступавших, но они упрямо двигались вперед. Южане понесли огромные потери, но сумели ворваться на позиции Севера. Генерал-конфедерат Армистед, в числе первых достигший укреплений федеральных войск, был убит на бруствере в упор. Очевидцы описывали кульминацию этой атаки как леденящую сердце бойню. Северяне ввели в сражение все свои резервы, что и решило исход битвы. Вымотавшиеся, ослабленные наступлением под шквалом огня, конфедераты дрогнули и повернули назад.

Кладбищенский хребет, где стояли насмерть солдаты-северяне, оправдал в тот день свое мрачное название, став могилой для тысяч солдат обеих армий. Половина наступавших южан была убита или взята в плен. Все пятнадцать командиров полков, участвовавших в атаке, были ранены или погибли. Полк из Миссисипи, составленный из студентов университета штата, оказался полностью уничтожен. Из девятисот шестидесяти солдат 14-го Теннессийского полка, ушедших на фронт в начале войны, до Геттисберга дошло лишь триста шестьдесят пять, и только трое уцелели после Геттисберга. Потери с обеих сторон в трехдневном сражении превысили пятьдесят тысяч человек. Санитарный обоз отступавшего в Вирджинию генерала Ли растянулся на семнадцать миль.

На следующий день, 4 июля 1863 года, в День независимости США, капитулировал Виксбург. Теперь вся река Миссисипи, главная торговая артерия Юга, была под федеральным контролем. В те дни Роберт Эдвард Ли подал прошение об отставке. «Я уверен, что нужен более молодой и способный командующий», – написал он президенту Дэвису. Джефферсон Дэвис не принял отставку.

Пролитая кровь солдат Севера и Юга определяла и изменение стоимости акций займа Эрлангера на европейских биржах. После Геттисберга биржевые тузы с большой выгодой стали играть на понижение курса акций. Спасая финансовую репутацию, правительство Конфедерации потратило через своих агентов около 8 миллионов долларов для покупки собственных акций и поддержания их стоимости. Но все усилия пропали втуне. Ходили слухи, что сам Наполеон III погрел руки на удачных биржевых спекуляциях.

Уильям Сюард точно уловил момент, и заговорил с правящими кругами Великобритании другим тоном. Посол США в Лондоне Ч. Ф. Адамс вручил ноту правительства Линкольна по поводу строительства военных кораблей для мятежной Конфедерации. В ноте подчеркивалось, что, если строящиеся для Юга паровые таранные суда выйдут в море, это будет означать начало войны между США и Великобританией. Сент-Джеймский двор весьма серьезно отнесся и к заявлению Сюарда, что Канада представляет собой «созревший плод, готовый упасть к нам в руки». Циркулировали также слухи о формировании в США ирландского повстанческого центра, готового возглавить войну за независимость на Британских островах. В этих условиях кабинет Пальмерстона посчитал целесообразным выкупить боевые корабли для нужд английского флота.

В сентябре 1863 года представитель Конфедерации Мэйсон получил приказ Бенджамина покинуть Лондон. Одновременно всем английским консулам, «действующим от имени британского посольства в Вашингтоне», было предложено покинуть территорию Конфедерации. Впрочем, столь резкий демарш Бенджамина лишь констатировал очевидное: в этой жестокой войне Юг мог рассчитывать только на свои силы. Правительству Дэвиса осталось лишь использовать последний и малоэффективный экономический аргумент – спровоцировать мировой хлопковый кризис. По всему Югу заполыхали огромные костры: Конфедерация жгла свое национальное достояние.