Текст книги "Воспитание без воспитания. Как вырастить ребенка счастливым человеком"

Пока мы маленькие…

Все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит.

Антуан де Сент-Экзюпери.

Маленький принц

Ребенок – понятие не статическое. Дети меняются. Впрочем, как и взрослые. Только в детском возрасте эти перемены более выраженные и быстрые. Поэтому считаю необходимым остановиться на некоторых особенностях свободного воспитания в каждый период жизни ребенка.

И прежде всего рассмотрим младенчество. А именно период от рождения до первых сознательных слов малыша.

Я специально не ставлю ограничение по возрасту: ведь дети начинают разговаривать не строго по «графику». Кто-то лепечет уже в годик, у кого-то и к двум слова не вытянешь. Поэтому конец этого условного периода я определяю не по годам, а по тому, стал ли ребенок сознательно произносить слова либо нет. Сознательно – значит, связывая их с реальностью. То есть при виде мамы он произносит «мама», при виде папы – «папа» и так далее. Кстати, именно тут мы сдаем первые «экзамены» на готовность к свободному воспитанию. Когда, к примеру, перестаем метаться от одного «знатока» к другому в поисках ответа на вечный материнский вопрос: почему те, другие, уже (пошли, заговорили, начали кушать с ложечки), а мой еще нет…

Когда понимаем, что двух одинаковых детей не бывает и всему свое время. В этот момент стоит вспомнить правило номер четыре. Не оценивать. Не сравнивать с другими.

Он не «другой». И даже не ваш. Он свой. И только свой.

Вот первый урок свободного воспитания: не торопить природу. Ожидать терпеливо, со смирением и верой.

Пока не произнес ни слова? А у Маши из соседнего подъезда (рожали вместе) вовсю щебечет «папа-мама-дай»? Все может быть.

А тот родился уже с волосиками. А этот грудь взял только на вторые сутки. А за стенкой младенец орет круглосуточно. А нашему все нипочем: спит – хоть стреляй под ухом. Разные дети! Не научилась мать-природа собирать их по одному шаблону.

Это только у врачей есть средние показатели. Поищите ребенка с идеальными средними – и вы его не найдете. Потому что он существует только в отчетах статистики. Этот «средний», который должен набирать столько-то граммов каждый месяц и начать говорить в такое-то время – на самом деле «сборная команда» статистических данных. Для нас же, родителей, эти показатели интересны разве что своими рамками. От и до. Если именно ваш ребенок не растет по графику – это не значит ровным счетом ничего. Не набрал «нужный» вес? Так не поросенок же, не за килограммы мяса его ценят. Кому этот вес нужен? Вам? Ребенку? Или участковому педиатру, который должен поставить галочку в карточке?

А если и правда болен? Не исключено. Так ведь это можно проверить. Спит хорошо? Как кушает? С аппетитом или вяло, без удовольствия? Глазки подвижны, любопытны или застывают, он смотрит в одну точку? Чаще стал капризничать? Внезапно вскрикивает, морщится, плачет? И не нужно искать в Интернете симптомы: вы не найдете там мелочей, которые видит чуткое родительское око. Оно усмотрит то, чего не увидит «пятиминутный» доктор. Мама чувствует свое дитя. Иногда не может оформить свою тревогу, переживание, беспокойство. Но доктор увидит заболевание только тогда, когда появятся симптомы. То есть когда болезнь будет уже в разгаре. Вы же имеете все шансы сработать на опережение. Если, конечно, поверите себе, а не врачу.

Вот тут как раз сравнение необходимо. Только не с другими детьми, а с ним же – с вашим ребенком. Как было раньше – и как теперь. Если изменений вы не видите, то, скорее всего, для вашего малыша именно вот это – норма. Его норма. Она может не совпадать с медицинской. Ибо там указаны нормы других детей. «Средних». Тех, которых в природе не бывает. Не верите себе – сходите к доктору. Пусть посмотрит ушки, глазки, пощупает животик. Ничего не нашел?

Открою небольшой секрет. Вы знаете гораздо больше врача. Он лучше разбирается в болезнях, а вы – в своем ребенке. У него на одного карапуза есть две-три минуты, у вас – сутки, месяцы, годы. Для него ваш ребенок – одна из сотен «историй болезни», которые лежат на полочке, для вас он Единственный и Неповторимый. Опытный родитель не ждет откровений от педиатра, но лишь консультируется с ним, как со знатоком болезней и фармацевтики. А опыт вам не подарит никакой врач. Его нужно нарабатывать самим.

Прошу не ловить меня на несовпадении «официально признанного» периода младенчества, хронологические рамки которого устанавливают врачи, с рассматриваемым мною этапом жизни ребенка. Я выделяю последний именно как период воспитания, когда коммуникация с ребенком происходит не на вербальном, то есть словесном, уровне, а на уровне прикосновений, когда главное – внимание, уход, создание условий. «Воспитывать» ребенка в общепринятом смысле слова мы пока не можем.

Тем не менее этот период очень важен, и упустить его было бы по крайней мере нерационально. И если ваш ребеночек недавно появился на свет, думаю, эта глава будет вам особенно интересна.

Впрочем, равно как и тем, кто только планирует стать родителем. Я не собираюсь давать советы по каждодневному уходу или кормлению – их достаточно в книгах педиатрической направленности. Мои советы – исключительно воспитательного характера. Если они помогут кому-то и в бытовом плане – прекрасно. В чем же заключается свободное воспитание в младенческом возрасте? В принципе, в том же, в чем и в более старшем.

В предоставлении свободы выбора.

Пикантность ситуации лишь в том, чтобы каким-то образом выяснить, что на самом деле хочет малыш. Ведь если у ребенка постарше можно спросить, то в младенческом возрасте этот способ не поможет. Поэтому наша первая задача – научиться «читать» сигналы младенца, которыми он пользуется, чтобы привлечь внимание взрослого.

Итак, рассмотрим разные реакции.

Ребенок улыбается.

Наверное, самый распространенный и простой знак «мне нравится». Впрочем, не только у младенца, но и у человека любого возраста. Если вы видите улыбку на устах младенца, вывод напрашивается сам собой: он доволен вашими действиями.

Ребенок смеется.

Младенческий смех отличается от смеха более взрослого ребенка. Тем не менее не нужно обладать специальными знаниями, чтобы понять, что младенец смеется. Это реакция одобрения и удовольствия. Основное значение – ребенку весело. Или щекотно. Ребенок спокоен.

Если ребенок спокоен, наблюдает за окружающим и двигает ручками – это хороший знак. Он изучает, он внимателен. Окружающее его скорее устраивает, чем нет. Спокойствие же в сочетании с неподвижностью глаз и тела – знак очень тревожный и он указывает, как правило, на сильный испуг на грани ужаса.

Ребенок активно «гугукает» и двигает ручками и ножками.

Знак хороший. Вполне адекватная реакция здорового ребенка на доброжелательность внешнего мира.

Спокойно засыпает.

Не учитывая различные клинические случаи, связанные с заболеваниями, можно сказать, что это знак положительный. Его можно расшифровать как «мне хорошо и уютно, я чувствую себя в безопасности». Беспокойный сон либо сон после длительного плача хорошим знаком не является и говорит лишь о том, что ребенок устал от переживаний и пытается спастить от них во сне.

Плачет.

Порой единственный знак, по которому родители безошибочно определяют: ребенку плохо, он недоволен ситуацией. Опытный педиатр или внимательная мать по типу плача легко определяют, что беспокоит малыша. Для нас же важно, что плачем ребенок высказывает свое неодобрение.

Кривится, краснеет.

Тоже выражение недовольства. Пусть не такое отчетливое, как плач. Что-то не нравится, не устраивает. Если родители не устранят причину, следующим этапом будет плач.

Кричит.

Короткие отчетливые выкрики, как правило, являются выражением восторга или притворного испуга. В таких случаях крики сопровождаются улыбкой либо смехом. Вскрики во сне указывают на испытываемую тревогу либо говорят о том, что ребенка что-то беспокоит. В сочетании с неподвижным «сердитым» взглядом крик может выражать злость либо недовольство. Хватает ручками предложенный предмет, тянет в рот. Проявляет интерес, изучает. Предложенный предмет не пугает, не вызывает недовольства, воспринимается положительно. Если он его бросает, это не обязательно означает, что вещь не нравится ребенку, – просто у младенцев быстро переключается внимание, не задерживается надолго на чем-то конкретном. Резко дергает ручками и ножками, отворачивается.

Что-то не нравится, раздражает. Возможно, предложенный предмет (или пища) чем-то не устраивают или пугают.

Такой вот краткий «переводчик» с младенческого языка жестов на наш взрослый язык поможет на первых порах яснее разобраться в том, что испытывает наш ребенок, что он пытается сказать нам, его родителям.

С опытом потребность в каких-либо «переводчиках» отпадет, ибо любая мама за несколько бессонных месяцев около кроватки своего дитяти узнает его лучше, чем великие ученые умы педиатрии. Мы же, вооружившись начальными знаниями, двинемся дальше, непосредственно к воспитательным моментам.

Или, вернее, к воспитанию без воспитания. Ибо в младенчестве о воспитании и в самом деле говорить как-то неловко.

Свобода ребенка начинается с уважительного отношения к его желаниям.

Но как узнать, чего хочет младенец? Сказать он ничего пока не может, движения его ограниченны, жесты неопределенны.

Но, собственно, и желания маленького человечка не столь разнообразны, как у взрослого. В первые месяцы жизни он нуждается:

• в пище;

• во сне;

• в тепле;

• в сухости.

Такой вот скромный набор. И, тем не менее, даже в этом небогатом ассортименте есть вариации, которые требуют выбора. Достаточно простого, и все же: в пище: нравится – не нравится; во сне: хочется – не хочется; в тепле: жарко – нормально – холодно; в сухости: уютно – неуютно.

В качестве примера могу привести хотя бы обычное пеленание. Конечно, сегодня многие родители вовсе не пеленают ребенка. Или же применяют «широкое пеленание», которое дает младенцу гораздо больший простор для движений. Но, как ни странно, существует немалое количество малышей, которые с трудом засыпают без пеленания.

Можно ли как-то выяснить, нравится ребенку быть спеленутым или он предпочитает свободу? Как это сделать?

Есть такой замечательный научный метод – эксперимент. В народе его называют методом научного тыка.

А вы попробуйте понаблюдать, как ведет себя ребенок в пеленках и без них.

Это ведь несложно выяснить: если в пеленках ребенок извивается, недовольно кряхтит, морщит личико, краснеет и, что красноречивее любых иных признаков, плачет, все понятно: они ему не нравятся. Ваш малыш любит свободу.

Если же, наоборот, малыш засыпает только тогда, когда его ручки удерживает пеленка, радостно гугукает, когда вы его пеленаете, и спит долго и спокойно, значит, так тому и быть. Со временем, конечно, пеленки не понадобятся. И, в принципе, неплохо было бы и вовсе не пеленать младенцев. Но смысл в том, что ребенок имеет право выбирать – и даже из этого весьма незамысловатого выбора постепенно выковывается его самостоятельность.

Не сложнее ситуация и с питанием. Конечно, на первых порах выбор у младенца невелик: материнское молоко либо смесь из бутылочки. Но вот время кормления он вполне может установить сам. И, наверное, это будет далеко не самый худший вариант.

Кстати, понять, что ребенок хочет есть, не так уж трудно. Для этого вовсе не обязательно тыкать в него бутылочкой или грудью каждые полчаса. Достаточно делать это тогда, когда вы заметите признаки беспокойства: недовольные движения головой, причмокивание губами, плач.

В педиатрии это называется кормлением по требованию, в отличие от кормления по часам. Последнее, впрочем, удобнее для родителей, ибо позволяет планировать время. Впрочем, и ребенок обычно привыкает питаться по часам и даже неплохо набирает вес, привыкая к расписанию. Но если мы хотим воспитывать индивидуальность и самостоятельность с малых лет – все же предпочтительнее, на мой взгляд, кормление по требованию.

В аналогичных ситуациях действуем по той же схеме.

Думаю, нет нужды подробно разбирать такие ситуации. Тут важнее определить, правильно ли мы поняли ребенка. Тот же плач может указывать не только на то, что ему не нравится предложенное вами в данный момент, но и на совершенно другие вещи. Так, можно сколько угодно менять смеси, попрекая ребенка тем, что ему не угодить, в то время как ему может быть просто не до еды. Проверьте подгузник – возможно, тот переполнен. Возьмите дитя на ручки – не исключено, что он просто отлежал спинку. Или у него болит животик. У младенцев это нередкая хворь.

А уж после, когда мы выяснили, чего же он желает (сильное слово – «выяснили»; правильнее сказать – «предполагаем»), следующий шаг – дать ему это.

Или не дать, если на самом деле «нельзя». В этом как раз и состоит наша родительская ответственность: не мешать, не ограничивать, но открывать и страховать.

Хочу также обратить внимание читателя на важное право младенца – право ломать. Оно редко одобряется родителями. Действительно, у малышей зачастую наблюдается настоящая мания разрушения. Что бы ни попало в руки, они пробуют на прочность. Гибкое гнется, хрупкое ломается, непрочное рвется. Не иначе, растет будущий разрушитель!

Однако опытные родители понимают: это не совсем так. Ребенку нужно познавать мир. Вот акула, к примеру, познает то, что находится перед ней, с помощью челюстей. Укус – и сразу ясно, съедобный предмет либо нет. А большего ей и знать не надо. Примерно так же действует младенец. Только роль анализатора играет не только ротик, но и ручки.

Так как же поступать нам, родителям, когда ребенок начинает ломать и рвать буквально все, до чего дотягивается?

В раннем младенчестве как-то проще: ребенок практически не может передвигаться сам, а то, до чего он добирается, как правило, тщательно отобрано нами. Крупные погремушки, пледик, прутья колыбельки.

Ситуация осложняется, когда он начинает передвигаться сам. Сначала ползать, потом ходить на четвереньках, а уж к годику, глядишь, и на ножки встанет. Вот тогда – только держись. Дотянуться ребенок может до массы интересных предметов. Многие из которых мы желали бы видеть в исправном и неповрежденном состоянии.

Как поступать?

Можно, конечно, постараться ограничить свободу действий ребенка. Например, запирать его в детской, держать подальше от ценных и опасных предметов.

Другой вариант – постараться убрать такие предметы в недоступные для дитяти места. Например, на высокие полки. Или под ключ в секции шкафа.

А еще можно ничего не прятать и никого не ограничивать. Пусть себе познает мир – почему бы и нет? А если чего и сломает – пережить можно.

Между прочим, этот последний вариант неплохо вписывается в концепцию свободного воспитания. Прямо скажем – вариант похвальный, но… Нужно обязательно учитывать два момента.

Первый. В таком случае оставлять ребенка без присмотра не стоит. А это уже наше время и внимание.

Второй. Надо иметь хорошую реакцию, чтобы вовремя выудить из шаловливых ручек малыша предметы потенциально опасные. Скажем, тонкостенный стеклянный стакан. Или электрическую лампочку. Или, упаси Боже, какие-нибудь таблетки. Замечательно, если мы сможем обеспечить выполнение двух этих условий. Тогда лично мой вариант – именно третий.

И что-то мне подсказывает, что он понравится и самому младенцу.

Однако если времени у нас в обрез (а это скорее правило, чем исключение) и постоянно следить за ребенком нет ни сил, ни возможности (да, чего греха таить, зачастую и желания), видимо, стоит задуматься о варианте втором. То есть убрать все подальше и повыше, от греха подальше.

Первый вариант, несмотря на всю его простоту и привлекательность, все же в рамках данной книги рекомендовать не могу. Не потому, что он исключительно плох и нанесет нашему дитяте некие тяжкие психологические травмы. А просто потому, что в рассматриваемую здесь концепцию воспитания ограничение свободы как-то не вписывается.

Решить проблему уничтожения ребенком ценного имущества можно и другими способами. Поэтому дерзайте, родитель! Вот в этом творческом порыве будет заключаться уже ваша свобода.

Возраст «почемучек»

Ребенок, который сперва радостно скользит по поверхности жизни, не зная мрачных ее глубин…. вдруг пробуждается от голубого полусна и с остановившимся взглядом, затаив дыхание, шепчет дрожащими губами в страхе:

– Что это, почему, зачем?

Януш Корчак.

Как любить ребенка

Но вот самый кошмарный первый годик позади, как-то легче прошел второй… Наш ребенок начинает ходить и, самое главное, говорить.

Настоящий праздник для родителей – первые слова. Особенно сначала. Потом умиление, с которым наблюдаешь за юным существом, старательно выговаривающим осмысленные фразы, понемножку проходит. Становится не таким ярким. Стирается обыденностью.

Правда, открытия будут каждый день. Первые слова складываются в первые фразы. Затем – в первые предложения. А годикам к трем ребенок уже не просто говорит. Он спрашивает. Это уже не примитивное «дай» двухлетки. Это вербальное познание мира. Инструмент взрослых, который детишки только пробуют осваивать.

Возраст вопросов, который начинается где-то к трем годам, для родителя – серьезное испытание. Однако эпидемия «почему» нарастает постепенно. Мы радуемся, что ребенок начал спрашивать. Обычно радость эта длится недолго. Месяц, два. Может быть, полгода. Потому что выдержать неиссякаемый поток вопросов со стороны подрастающего поколения нелегко.

На что обратить внимание именно в этом возрасте? Какие особенности имеет свободное воспитание в период от трех до пяти лет? Вот эти вопросы я попробую рассмотреть в данной главе.

И прежде всего хотелось бы разобраться с первым и самым главным, на мой взгляд, препятствием на пути развития равноправных и дружественных отношений с ребенком именно этого возраста. Ибо без них какие-либо воспитательные мероприятия (опять какой-то неживой, суконный язык) не принесут нужного эффекта. Проще говоря, ничего не получится.

А главное препятствие для равноправных отношений – обида на ребенка и страх перед ним.

Возмущены? Неправда? Как так можно – обижаться на собственное дитя? Да в своем ли уме автор: бояться ребенка?

Да ладно, давайте начистоту. И по порядку.

Вот родился ваш малыш – вы на самом деле его ждали? Как сейчас модно говорить, планировали? Не ворвался ли он в вашу размеренную жизнь потому, что где-то недосмотрели, в чем-то поспешили, не убереглись?

А может быть, и планировали, но как-то позже? Или, наоборот, раньше? А он взял – и теперь!

Да и можно ли планировать ребенка?

Хорошо. Предположим, родился он желанным, в удачное время, не нарушил ничьих планов, не поломал карьеру, не «испортил» фигуру. Такое бывает, хотя и не часто. И вот вы – счастливая мама (или папа, или папа с мамой и родней) – приносите Его (Ее) домой. Вы в полном восторге – у вас ведь Ребенок!

И понеслось. Начались бессонные ночи. Их не избежать, просто со «спокойными» младенцами их будет меньше. И если раньше вы любили поспать (а есть такие, кому не обязательно высыпаться?)… А менять пеленки или подгузники, причем по многу раз в сутки? Не верьте рекламе про «сухие попки», эти «супер-пупер» подгузники также придется часто менять, и занятие это не шибко приятное.

А ежедневные ребусы «да чего же ты хочешь»? А недоумение, когда вместо красивых рекламных улыбок вы видите искривленные губки малыша и слышите его недовольный плач?

А беспомощность, которая умиляет только вначале. Потом она начинает тяготить, ведь отойти-то нельзя! Родитель привязан к детской кроватке, как к галере!

Но ладно: прошли первый год «строгого» и второй год «общего» режима. Малыш уже ходит, пробует говорить. Лезет, куда только возможно. И невозможно.

Конечно, это также может умилять. Мол, растет же, развивается! Даже веселить, когда ребенок забирается в совсем уж необычные места вроде стиральной машины. Но опять же – до поры. Потом такая гиперактивность только изматывает и раздражает. А постоянные вопросы, которые только вначале кажутся милыми и желанными, но вскоре становятся глупыми и утомительными и просто злят?

И самое неприятное – это прямо какая-то маниакальная детская страсть ломать все, что попадается под руку. Нет, мы, просвещенные родители, понимаем, что так он изучает мир. Но когда видишь в руках маленького деспота разорванный в клочья семейный альбом со старыми фотографиями (нынешние-то у нас на флешке хранятся) и четко понимаешь, что их уже не восстановить, – тут никакие разумные доводы не действуют. Какие доводы, если только вчера ему внушали: это трогать НЕЛЬЗЯ!

И в самом деле: ведь не объяснишь! Не доходит! Понятно, мал еще. Понятно, ребенок. Но сколько же можно?!

Совершенно верно. Терпение родителей не безгранично. Они такие же люди, как и все остальные. И всеобщее гипнотическое табу, которое запрещает обижаться на своего ребенка, – всего лишь миф. А мифы, как известно, имеют малое отношение к реальности.

Вряд ли возможно не обижаться на ребенка вообще никогда. Обиды эти вспыхивают по мелочам, рождаются из обычных бытовых ситуаций, из необходимости следить, убирать, не отвлекаться, ограничивать себя во многом.

Кто такое выдержит и не обидится? Не вспылит? Не вспыхнет гневом, не испытает раздражения?

Разве что святой. Много ли их, этих святых?

Не для них эта книга. Она для обычных родителей. Родителей, которые живут повседневными заботами. У которых есть живые, реальные дети.

Такие, как у меня. Или у вас.

Так что, если вы ловите себя на том, что иногда готовы разорвать своего малыша в клочья, не ужасайтесь. Это бывает. Это не страшно. Вы нормальный родитель. Вдохните глубже и читайте дальше. У нас впереди еще много интересных открытий. Например, вы признаетесь в том, что боитесь своего ребенка? Да не мне – себе. Я вполне серьезно. В буквальном смысле слова.

Речь, правда, идет не о сюжетах из фильма ужасов вроде «Дети кукурузы». А о том, что мы боимся даже не ребенка как такового, а того, что он может сделать потенциально.

А вдруг он выйдет из-под контроля?

Или спалит дом, когда нас не будет рядом?

Или приведет друзей, и они ограбят квартиру?

Или вдруг разболтает о нас такое, чего нам не хотелось бы выносить «из избы»?

А что будет, когда он подрастет, станет большим и сильным?

А не сядет ли он на шею?

А не отомстит ли, будучи взрослым, за обиды и оскорбления? Принесет ли воды, если наши ноги перестанут нас слушаться?

Не подведет ли?

Не придется ли за него краснеть или, что хуже, отвечать?

Может быть, вас никогда не посещали такие мысли. Допускаю, хоть и с весьма большой долей сомнения. Тогда, собственно, можете ближайшие абзацы пропустить – они не о вас и не для вас. Или не пропускать: может, пригодится. Мало ли что. Знание за плечами не носить.

Но довольно. Пусть так. Пусть мы иной раз и обижаемся на наших детей и порой даже побаиваемся их. Пусть. Что из этого, какой конструктив можно вывести из подобных заключений? Очень простой.

Когда проблему осознают, ее пытаются решать. Нет проблемы – нет и решения.

А в чем, собственно, корни указанных проблем? Отчего мы порой злимся на ребенка, раздражаемся, казалось бы, из-за мелочи? Вспыхиваем праведным гневом от брошенной на пол игрушки, взрываемся потоком обвинений при виде запачканных колготок, хватаемся за ремень, когда он отказывается нас слушать?

Ведь мелочи, не так ли?

Да, мелочи. Песчиночки. Которые со временем складываются в песчаную гору. А уж эта гора в состоянии засыпать нас с головой. Хорошо, понятно. В самом деле, вода камень точит. Нервы не железные, и самая мощная психика иногда дает сбои.

Но!

Мы всегда убираем за собой вещи? А наша супруга или супруг? Мы никогда не пачкаемся и всегда выполняем то, что нам говорят? А своей жене (или мужу) указываем, куда и что класть, на повышенных тонах? Или любому другому взрослому человеку? Только честно?

Вот ведь часто бывает так, что от ребенка мы требуем того, чего не осмеливаемся требовать от взрослого. Просто потому, что он слабее и меньше. Только поэтому!

Видимо, и с обидами ситуация похожая: удобно обижаться на того, кто мал и беззащитен.

Мы все возмущаемся жестокими взрослыми из «Оливера Твиста». Но редко задумываемся о том, что эти самые бедные оливеры живут рядом с нами. Даже не в соседнем городе или квартале. Не в другом доме или квартире. В буквальном смысле – рядом. Потому что это наши дети.

Без вины виноватые, они страдают, когда мы, папы и мамы, этого даже не замечаем. Страдают потому, что мы должны о них заботиться. Должны их кормить и одевать. Должны тратить на них деньги и свое время.

Все верно. В самом деле, то, что мы вынуждены делать, вряд ли принесет что-то, кроме раздражения.

Но дети в этом не виноваты.

Они действительно не просили их рожать.

Ладно, ладно… Не все так плохо. Ведь дети – это еще и радость. И свежесть ощущений. И тепло улыбок. И надежная, великолепная защита от одиночества. И благодатная почва для наших усилий.

И помощь – не только теперь, но и в будущем. И совет – иной раз единственно мудрый, ибо он не замутнен «опытом», нажитым с помощью боли, разочарований и ошибок.

И если подходить непредвзято – чисто математически – мы с удивлением обнаружим, что дают нам они больше, нежели берут.

Не так уж много, на самом деле, требует ребенок. Просто эти требования, нами же облаченные в тогу обязанностей, в силу этой же обязательности превращаются в пытку. Для нас же. Но разве в этом виноват ребенок?

Итак, вопрос: а что же делать? Где же выход?

Есть вариант простой, но практически нереализуемый.

Начать относиться к ребенку так же, как к взрослому.

То есть как к равному.

Безо всяких «но» или «в известной степени». Почему этот вариант практически нереализуем? Да потому, что инерция нашего мышления и восприятия, сложившиеся принципы и – в первую очередь – душевная лень вряд ли позволят так просто перестроить картину мира. Хотя попытаться, конечно, можно. Авось получится?

Есть и другой вариант. Трудный, времязатратный. Но более реалистичный.

Научиться прощать ребенка.

Именно такого – с его непонятными и нелогичными (вроде бы) капризами. С неуемной жаждой все знать, которую мы часто называем глупостью. С неприемлемыми (для нас) способами самовыражения в виде разрисованных обоев и разобранных до винтиков игрушек. С его непослушностью и неугомонностью. Сложно простить просто так? Давайте прощать за что-то. Ведь на каждый «проступок» ребенка наверняка найдется что-то положительное – то, что в нем радует. Что рождает в нас гордость, нежность, любовь.

Иногда надо лишь вспоминать, что это наш ребенок. Только и всего.

Почему эти мотивы я затронул в данной главе, в которой обещал разобрать особенности детей от трех до пяти лет?

Потому что именно на этот возраст зачастую приходится пик родительской усталости, раздражения и страха перед ребенком. Да, самый трудный – первый год. Но родители еще свежи, полны сил и надежд. Да и младенец пока весьма пассивен.

Он просто нуждается в нашей заботе, в нашей опеке. Единственный инструмент воздействия на нас, внешний мир – это его крик. Да, он может нервировать, но ведь никакого иного оружия у него нет.

Трехлетка же не только кричит, но и может передвигаться, говорить, задавать вопросы, не просто хватать, но и разбирать предметы. Если младенцу многое прощается в силу его несознательности, то ребенок, который умеет общаться, получает в нагрузку и ответственность за свои слова и действия.

А еще родители просто устают. Сумасшедший первый год, тяжкий второй… Может, на третьем отдохнем? Может, он уже сам понимает, осознает, старается?

И тут несчастного родителя ожидает горькое разочарование. Вполне закономерное, но от этого не менее обидное.

Покой нам только снится.

Да, в воспитании это так. И третий, и четвертый, и десятый – все та же кутерьма, все те же проблемы: обуть, накормить, научить, найти общий язык. Понять, выслушать, наставить на путь истинный. Есть от чего прийти в отчаяние!

И можно тысячу раз повторять, как мантру, слова «ребенок не виноват», но разве это поможет?

Поможет. Особенно если подкреплять эту мантру магическими действиями. Обрядами. Маленькими обетами, обязательными для исполнения.

Например, таким.

При обращении к вам ребенка обязательно выслушайте его первую фразу до конца, не перебивая. Обращение «мама» или «папа» в данном случае фразой не считается.

Смысл? О, он тут немалый. Но зачем раскрывать смысл таинства, если вы сами поймете? Попробуйте – и все станет ясно. Кстати, выслушать не перебивая можно не только первую фразу, но и последующие. Магия от этого не нарушится, правда!

Еще подсказки из зала? Пожалуйста.

Попытайтесь найти в словах ребенка рациональное зерно. И представить, что будет, если вы примете его предложение.

Понимаю, это уже сложнее. И психологически – все-таки где мы, а где он. И физически – ведь если окажется, что ребенок прав, придется, видимо, прилагать какие-то усилия.

Но что поделать? Я сразу оговорился: данный вариант будет более осуществимым, чем первый, но потребует в разы больших усилий.

А стоит ли их прилагать – это уж решать вам, дорогой читатель. Если вам нужен ребенок-друг, ребенок-напарник, ребенок-близкий, тогда, видимо, все-таки нужно.

Если для нас достаточно ребенка-раба, ребенка-слуги или льстивого холопа – нет проблем. Все в наших руках. В ваших и его.

Но вернемся к другой проблеме – к проблеме страха перед ребенком. В принципе, есть еще один вид страха – страх за ребенка. Эмоции вроде бы те же, а вот причины у них разные. И «лечение» также будет различаться. Но в рамках данной главы мы будем рассматривать только первый вид страха, ибо именно он прекрасно лечится микстурами свободного воспитания. Боимся ли мы наших детей?

Предлагаю читателю самому ответить на этот вопрос. Я лишь укажу на основу этого страха. Так сказать, главный страх, который порождает все остальные.

Это страх, что ребенок выйдет из-под контроля.

В восьмидесятые (да и позже) были популярны фильмы, в которых сюжет развивался вокруг темы выхода роботов из-под контроля человека. Тема действительно жутковатая и, несмотря на фантастичность, весьма актуальная. Ведь уже сейчас созданы совершенные машины, которые помогают по дому, играют в шахматы, управляют техникой… И «киношные» роботы для нас порой не более понятны, чем собственные дети.

О чем ребенок действительно думает?

Как он воспринимает ситуацию в семье, нас?

Как найти ту «кнопку», которая заставит его всегда слушаться? И наконец, что будет, если однажды он перестанет слушаться?

То есть вообще!

Вам никогда не приходили в голову такие вопросы?

Конечно, в отношении других детей – не наших – мы могли об этом и не задумываться. Просто потому, что живем с ними не под одной крышей. Пусть себе думают, что угодно, какое нам дело? Но свой ребенок – он ведь здесь, рядом. И от его действий – теперь ли, в будущем ли – в немалой степени зависим и мы сами. Как тут не опасаться?