Текст книги "Мистические 90-е. Рассказы"

3. Правильный пацан

В машине по дороге на пустырь глаз Евгения заплыл и не открывался. Слабые градусы уже выветрились, и включился инстинкт самосохранения. Драться совершенно не хотелось, но опозориться и дать задний ход было бы огромной ошибкой.

«Пристрелить собаку, – носились в голове отчаянные мысли. – В пузо, пару грамм, и будь что будет. Серьезной силы за ними нет точно, иначе „Алекс“ предупредил бы. Не рэкетиры – к гадалке не ходить. Скорее всего, спортсмены, скучковались и пытаются мутить свое, типа разводить лохов при помощи жен… Тупо буду мочить падл, пущу в дело волыну, а там как прописано. С одним глазом не боец, один удар – и нокаут, остается только валить. Правда, подставлю „Алекса“, но… но делать нечего»

– Поломать не дам, – сказал всю дорогу молчавший Александр, когда они выходили из машины на выжженное поле. – Это Гасан, спортсмен, вес не большой, авторитет еще не заработал.

Евгений поежился и нащупал предохранитель на пистолете.

«Сказать про волыну или нет? – засомневался Евгений. – Наверное, лучше, чтобы „Алекс“ был в курсе. Хотя, постой… Заставит оставить её в машине. Как пить дать, заставит, а без неё – самоубийство. Лучше уж я, чем меня»

Когда вся ватага высыпала из машин на пустырь, Гасан, наклонив голову и широко расставив ноги, предложил Евгению отойти и поговорить. Не дожидаясь ответа, он отвернулся и, шаркая, смотря под ноги, пошел в сторону остатков ЛиАЗа, который после своей официальной смерти стал памятником Российской промышленности.

Евгений решительно, стараясь скрыть волнение, пошел следом. Остановившись у скелета автобуса, Гасан закурил и оценивающе уставился на заплывший глаз Евгения.

– Ну? – прервал паузу Евгений, держа дистанцию в недосягаемости удара.

Гасан не докурил сигарету и, не затушив, отправил её внутрь кузова.

– Табак – зараза, – начал он и продолжил, сделав шаг навстречу, – Так, как порешаем? Двадцать штук с тебя и расходимся?

– Было, похоже, что я сачканул? – отступив на шаг, вспылил Евгений и нащупал пистолет в кармане, готовый в любую минуту пустить его в дело.

– Биться хочешь? Да я порву тебя. Будут цветы на это место приносить. Вон и памятник, дымит, – указал крепыш на кузов, из дыры-окна которого цедился смог от не потухшего окурка.

Евгений оскалился, зажал рукоять в кармане, и перед глазами вспыхнула картина: он выхватывает пистолет, снимает предохранитель, взводит и вышибает мозги этому кретину. Брызги крови украсили безжизненную поверхность металла. Гасан рухнул, ударившись затылком о ступеньку автобуса.

Наваждение ушло, и Евгений услышал, пробивающиеся через гул в голове, голос.

– Я вижу, ты правильный пацан.

Евгений насторожился, а Газан продолжил:

– Ресторан «Орхидея» знаешь?

– Допустим.

– Я там, каждый вечер. Приходи, потолкуем по жизни, в непринужденной обстановке.

– Зачем?

– Правильно повел себя. Такие пацаны по пальцам. Может, найдем общие интересы, – сказал дружеским тоном Гасан, а сам качнулся.

Лицо его побелело, и он, облокотившись рукой о ржавую поверхность, было видно, что ему плохо.

«Не, ребята, – подумал Евгений. – Мне с вами не по пути. Подставите в легкую, к гадалке не ходить», а сам сказал:

– Цепь верни.

– Забудь, – с трудом сказал «Гасан» и сел на то, что осталось от ступеньки пассажирской двери.

***

Евгений свыкся с мыслью о потере цепочки, рассматривая случившееся как полезный урок. Иногда знание – это то, что помогает избежать более серьезных проблем в будущем.

«Жил же я раньше без цепочки, проживу и сейчас», – говорил он себе, намазывая синяк под глазом бодягой. «Есть еще шанс, пусть и небольшой, что Алекс сможет довести дело до конца. А мне нужно отдохнуть, голова болит, и тошнит – возможно, это последствия небольшого сотрясения. Да и куда я с такой шишкой пойду? Пусть хотя бы опухоль спадет. Где мой аспиринчик? Сейчас разведу».

Таблетка зашипела в стакане воды, а телефон, который был включен на беззвучный режим, завибрировал, оповещая о входящем звонке.

«О, Алекс звонит», – сказал Евгений своему отражению и нажал на кнопку:

– Привет, Саша.

– Думаю, цепь ушла. Они в отказнике.

– Да ладно, не до нее сейчас. Нужно прийти в себя, а потом заработаю на новую.

– Гасан в больнице. Похоже, ты пару раз ударил его по голове.

– Вряд ли. Его защиту я не пробил, он ушел глухо. А что с ним?

– Сказали, геморройный инсульт.

– Какой, какой? – рассмеялся Евгений. – Геморройный? Анальное кровоизлияние в мозг?

– Я доктор тебе? Так сказали.

– Наверное, геморрагический инсульт.

– Похрен какой. На половину овощ. Если это твоя вина, жди продолжения.

4. Тень

– Что, продолжения хотят? – Евгений с раздражением бросил телефон на кресло. – Этого человека парализовало, и это справедливо. Карма неотвратима, как и все в этом мире. Но какое отношение ко всему этому имею я? Любой врач подтвердит мои слова.

Евгений был в гневе, и его давление поднялось, в голове потемнело. Пульсация в висках заставила его присесть на диван. Он хотел прилечь и посмотреть комедию по видеомагнитофону, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. Но, взглянув в зеркало, он вскрикнул. На него смотрела сама преисподняя, и в её ухмылке сквозило ехидство.

– Нет, это неправда, у меня галлюцинации. Наверное, хорошо встряхнули голову, – сказал себе Евгений, всматриваясь в отражение. Он не верил в мистику и был уверен, что это лишь плод его воображения, но холодные волны пробежали по его спине, и его охватил озноб. Он видел то себя, то чудовище, которое словно выплывало изнутри.

– Хорошо тебе голову встряхнули, – эхом отозвался скрипучий голос.

Опершись руками о края зеркала, Евгений заглянул себе в глаза. Изображение, словно нарушая законы физики, отдалось и стояло посреди комнаты, меняя очертания, пульсируя и превращаясь то в него, то в существо, больше напоминающее полусгнивший труп. Евгений не мог оторвать взгляд. Все чувства притупились, включая страх.

– Что за чертовщина? – воскликнул он.

– Черт? – проскрипело видение и продолжило. – Неужели ты не помнишь?

– Что я должен помнить? – недоумевал Евгений. – Да, я помню. Ты приходил ко мне во снах, когда я был маленьким…

– Приходил? Ты думаешь, я приходил? Я – это ты. Неужели ты не догадывался, что внутри тебя скрывается другой, настоящий ты?

– Настоящий? Я и есть настоящий, и всегда им был, а ты всего лишь сон из детства, да и сейчас, скорее всего, лишь сон.

– Как ты мог не знать? Помнишь ту старуху снизу, которую затопили? Что ты ей пожелал в сердцах, когда она подала в суд? И как она скоропостижно скончалась?

– И что с того? Это ничего не значит. Ей сто лет в обед. Иногда люди умирают.

– А мужик, который разбился после конфликта на стоянке? Что ты ему пожелал?

– Бред. Мало ли кто чего желает. Мир бы вымер.

– Мало ли кто… Но не все желания имеют силу. Помнишь, как салага в караулке перестрелял дембелей? Что ты искренне желал дембелям? А Васек из старшего класса, который гнобил тебя? А Наташкин ухажер, где он? Столько совпадений…

– Я не убийца, и твои слова пустые.

– Думаешь? А Гасан…

Тьма сгустилась, и Евгений очнулся на диване, весь в поту. Его морозило, и на лбу выступили капельки пота.

«Надо же, какая дрянь приснилась, – подумал он. – Температура никак не проходит, нужно поискать в аптечке. Должен быть колдрекс».

Отыскав в шкафу спасительный порошок, он зашаркал на кухню, чтобы включить чайник. Проходя мимо зеркала, внимательно осмотрел себя.

– Все норм. Иди чайник кипяти, – сказал он себе. – Ну и рожа у тебя, одноглазый Джо. Надо же такому присниться.

Телефон завибрировал, и ему пришлось прервать свои размышления.

– Кого там с утра… Да, Катя привет. Что ты говоришь? Дед с хлебопечкой приходил? Да достал этот дед. Пошли куда подальше старого хрыча. Чтоб он сдох, придурок, – вспылил Евгений и прервал звонок.

P.S.

Вечером Катя перезвонила Евгению, чтобы отчитаться о выручке, и рассказала, что дедушка упал на выходе из магазина. Приезжала скорая, и его увезли. Жив он или нет, она не знает.

ПОЛЕТАЕМ?

– Малыш, я скоро вернусь.

Ирина посмотрела на сына, и её взгляд словно говорил: «Не балуйся, не переживай и прости, что оставляю тебя одного, но это ненадолго, я быстро вернусь».

Савелий ответил ей не менее выразительным взглядом карих глаз, нахмурив брови:

– Не до тебя, делай что хочешь, видишь, у меня тут важное строительство, – и одобрительно почмокал пустышкой.

Большой мягкий кубик с рисунками животных на гранях опустился на другой кубик, и Савелий довольно хрюкнул, любуясь своим творением.

Ирина схватила смартфон, улыбнулась Савелию, который уже погрузился в игру, и поспешила на кухню, где захлебывался свисток переполненного чайника.

Щелчок – огонь фыркнул и погас, чайник плавно перешёл с высоких нот на низкие и затих.

***

Молодая мама, облокотившись на столешницу, достала смартфон. Приложение WhatsApp оповестило о нескольких сообщениях.

«Сначала отвечу Ленче, она моя лучшая подруга, а остальные подождут», – подумала она. – «Савелий увлечён и пока ведёт себя тихо. Вот и хорошо, пусть привыкает к самостоятельности. Редко выпадает такой шанс, чтобы он не требовал внимания. А если спит, то дел по дому невпроворот: приготовить, постирать… Да и не робот же я, в самом деле…»

Смартфон мигнул и излил на Ирину накопившиеся проблемы подруги, которые заняли почти двадцать с хвостиком строк.

– Эх, Ленча, Ленча, подруга ты моя горемычная! Давно бы бросила этого слюнтяя. Вот что с тобой делать? Любовь, одним словом. Любовь – это не что-то там… – Изящные пальцы, давно позабывшие о маникюре, быстро застучали по сенсорному экрану.

Ирина была первой, кто родил ребёнка, и поэтому считала себя умудрённой жизненным опытом. Её советы были на вес золота. Кто, если не она, будет направлять подруг по верному пути, особенно Ленку, безбашенную милую девочку, наивную, с широко открытыми глазами, не понимающую элементарных вещей.

Строчка за строчкой бежали по экрану, неся спасительной информации.

Минуты, словно секунды, бежали друг за другом.

***

Конец августа выдался невероятно жарким, и створка окна была приоткрыта. Савелий, закончив строительство, потянулся и зевнул так широко, что пустышка выпала изо рта. Он огляделся, ища маму, и уже собирался позвать её, как его внимание привлекло окно. За окном парил в воздухе смешной человечек, который махал руками, стараясь привлечь внимание малыша.

Савелий посмотрел в дверной проём, ведущий через прихожую на кухню, указал на человечка и пролепетал:

– Дядя.

Мама не появилась, поэтому он, весело угукая, подтолкнул табуретку к окну и забрался на неё.

В меру упитанный человечек, выписывая пируэты в воздухе и показывая разные фигуры, старался развеселить малыша, задорно восклицая:

– Эй, малыш! Давай полетаем! Вылезай скорее и ко мне на спину! Ух, прокачу! Я тот самый Карлсон, который живёт на крыше. Великие приключения ждут! Ты готов к ним? Я знаю, что готов, клянусь своим моторчиком…

А в это время в доме напротив:

***

– Наташа,

Наташа! Скорее сюда! – в панике закричал Сергей, увидев ребёнка, который стоял на

подоконнике шестого этажа соседнего дома. – Посмотри, что он творит! Как он ещё не

упал?

– Какой кошмар! – воскликнула подбежавшая жена Сергея. – Где же его мать? Где

мать? Ой, что он вытворяет!

– Звони скорее спасателям! Ой, блин, совсем не держится, смотри… Ё моё. Ну, звони уже, что ты там возишься!

– Да звоню, звоню!

– Как он держится? Смотри, смотри, он ещё и наклоняется. Где же родители? Стоит как ни в чём не бывало. Ну, что там? Что же такое творится в этом городе? Уже три ребёнка разбилось, и всё за неделю…

– Едут уже. Сказали, скоро будут. Не дай бог четвертому, не дай бог. Хоть бы успели. Хоть бы успели. Я не могу это видеть. Ужас, какой. Я бы этих родителей…

– Может, крикнуть?

– Далеко, не услышит. Да и напугать можешь. Не дай бог сорвется. Я побежала. Примерно понимаю, где эта квартира, – бросила на ходу Наташа и выскочила в коридор.

Сергей стал снимать на телефон балансирующего малыша на подоконнике.

***

У Ирины сердце замерло, когда она вошла в зал и увидела за окном Савелия.

– Малыш, – прошептала она, стараясь говорить как можно спокойнее, чтобы не напугать сына. – Иди ко мне. Посмотри, что есть для тебя у мамы.

– Дядя, – произнес Савелий, услышав маму, и указал пальцем в пустоту.

– Иди ко мне, мой хороший, осторожно, осторожно. Иди ко мне. Мама что-то тебе покажет. Иди, малыш, иди ко мне на ручки.

Савелий шагнул внутрь комнаты, и Ира крепко обняла его.

Он посмотрел на Карсона и, указав на него, произнес:

– Мама, мгака, дядя, мгака.

Молодая мама, проклиная в душе Лену, посмотрела туда, куда указывал сын, и увидела мужчину в доме напротив.

– Дядя, дядя, сынок. Ух уж этот дядя.

В дверь громко постучали, и Ирина вздрогнула от неожиданности. Нервы были на пределе, и казалось, что стук рождался в самой глубине мозга.

Потянуло сквозняком, и Савелий увидел, как у Карсона исказилось лицо, краски стекли, уступая бледно-серым тонам. Черные дыры вместо глаз и щель рта на белом силуэте. Призрак издал рев, в котором слышались бессилие, злость и негодование…

Савелий вцепился в мать и заплакал.

А где-то на другом краю города:

***

Артем почти заснул, как вдруг услышал:

– Мальчишка! Неужели ты спишь? Так ты проворонишь все великие приключения.

– Ты кто? – спросил Артем, открыв глаза и увидев весящего у потолка, рядом с приоткрытым окном, мальчика в необычном одеянии.

– Как? Ты не знаешь? Я Питер Пен, друг всех свободных мальчишек и девчонок. Давай уже. Вылезай из-под одеяла, и полетели!

– Я? Я не умею летать.

– Я научу. У меня есть волшебный порошок. Так что смело прыгай и в путь, в волшебную страну…

ПЯТНО ведьмака

Предисловие

Осколки оконного стекла с мелодичным звоном осыпались на землю. Хрупкая фигура женщины, одетая лишь в ночную рубашку, стремительно выпрыгнула из окна и приземлилась на землю. Босые ноги женщины утонули в прохладной весенней почве, на которой уже пробивалась скудная зелень. Осколок стекла впился в нежную кожу, окрашивая её в алый цвет, но женщина не обратила внимания на боль, поддерживая живот, она побежала прочь от своего жилища в сторону болота.

Над деревней пылало зарево пожара, освещая тяжёлые тучи, несущиеся низко над землёй. Доносились крики и шум ночной битвы. Аливии повезло: её дом стоял на самом краю поселения, и окна спальни выходили в сторону непроходимых болот, что и спасло её.

***

Ещё час назад ничто не предвещало беды, но вдруг прозвучал колокол – сигнал о нападении. Муж Аливии, Станислав, быстро оделся, схватил меч и выскочил из дома, поцеловав жену на прощание.

– Даст бог… не прощаюсь, – хрипло произнёс он, а затем добавил: – Дозорные! Куда смотрели? Береги сына.

– А если родится дочь? – прошептала Аливия и села прямо на пол в прихожей, когда хлопнула дверь и Станислав растворился в ночи. Силы покинули её, мысли спутались в змеиный клубок и, шипя, расползлись, оставив безмолвную пустыню.

Так она просидела довольно долго, пока не услышала шум за порогом и тяжёлый удар в дверь. В щель под дверью потянуло дымом. Она вздрогнула и, словно опомнившись, вскочила на ноги. В её глазах блеснула дерзкая решимость, вены вздулись на висках, и, став сильнее в несколько раз, чем обычно, она с лёгкостью схватила массивный табурет за ножку и с размаху ударила в окно.

– Это сын! Сын! – твёрдо произнесла она и выскочила в образовавшийся выход.

Ноги Аливии погружались в грязь, оставляя кровавый след, но она не обращала на это внимания. Разодранное плечо об осколок, торчащий из рамы, пульсировало, выпуская струйки обжигающей крови, раскрашивая в причудливые узоры левый бок и ногу. Стремление спасти зарождающуюся жизнь подгоняло её в самую топь. Здесь она выросла и с детства знала безопасные тропинки. Её мать была местной знахаркой, и Аливия исколесила вдоль и поперёк бесконечные болота в поисках нужных трав и кореньев, и теперь она интуитивно чувствовала, что только здесь найдёт спасение.

Про топи ходили страшные легенды. Много душ скрывает трясина. Много веков они забирали в свои объятья неосторожных путников, охотников и заблудившихся детей. Были времена, когда обезумевшие старухи, почувствовавшие в себе колдовские силы, устраивали шабаш раз в год на одном из островов. После страшной эпидемии, унёсшей полстраны, почти всех ведьм выловили и утопили в чавкающей жиже.

– Темные силы – это и проклятие болот, и благо, – любила говорить мать Аливии. – Нет энергии ни плохой, ни хорошей. Энергия – это сырая субстанция, и направишь её во зло или добро – зависит только от тебя. Из кореньев можно сварить яд, а можно – снадобье, дарующее выздоровление.

До слуха часто доносились звуки выходящего газа, напоминающие человеческие вздохи и душераздирающий вой.

– То проклятые души стонут и плачут. Никак им не вырваться из душных объятий. Не переродиться в новом воплощении, не унестись ветром тучкой мошек. Так и стелются они утренним туманом в поисках новых жертв.

***

Аливия оглянулась и с грустью попрощалась с прошлым. В её тёмных глазах отражалось пламя, которое с жадностью пожирало когда-то цветущее поселение. Боль и тоска пронзили её разум вместе с надвигающимися схватками. Она вскрикнула и упала на мох.

Роды были мучительными и долгими. Струйки крови окрашивали всё вокруг, и болото с чавканьем впитывало живительную влагу. Посреди топи виднелось бордовое пятно, в центре которого зарождалась новая жизнь. Руки вцепились в корягу, словно пытаясь выдавить из неё все соки, а покрытые пеной губы и леденящий крик слились с дыханием дышащей трясины.

Зловещие тени со всех сторон тянулись к корчившемуся телу роженицы, которая теряла рассудок. Вода вспенилась, и сотни полусгнивших рук потянулись к новорождённому ребёнку. Мать обнимала крошечное тело и с ужасом наблюдала за силами потустороннего мира. Скрюченные кисти коснулись сморщенного тельца крохи и осыпались пеплом, отдав все свои силы новому хозяину. На правом бедре и ягодице появилось большое родимое пятно, как раз в том месте, куда дотянулись пленники бездны.

Конфликт на ровном месте

«Июль уже через десять дней, а я ещё ни разу не грела косточки на солнце», – думала Елизавета. «Лето выдалось зачетным, нечего сказать, то моросит… то не моросит, а заливает», – и она рассмеялась, забавляясь своими мыслями.

Пляжный сезон был одним из самых любимых времён года для Лизы. Несмотря на большое родимое пятно на правом бедре, которое также занимало часть ягодицы, она всегда с удовольствием подставляла тело солнечным лучам.

У подъезда, как это часто бывает, собралась шумная компания. Возле лавки стояло несколько пивных бутылок, а асфальт был усыпан окурками. Веселье было в самом разгаре, когда Лиза проходила мимо, доставая из кармана ключи с магнитом, чтобы открыть дверь в подъезд.

Они с матерью переехали в этот дом полгода назад. Это было их первое жильё в Балашихе, куда их занесла судьба после долгих скитаний по съёмным квартирам. Со дворовой компанией Лиза не смогла найти общий язык и часто ловила на себе косые взгляды, но старалась не обращать на это внимания.

***

– Это уже хамство, – произнесла Инна, услышав смешок проходящей мимо новенькой. Хмель ударил ей в голову, и ей показалось, что смеются именно над ней. Терпеть насмешки над собой было ниже её достоинства. Обладая лишним весом на фоне высокого роста, она воспринимала любой шёпот или ухмылку как угрозу. – Кому-то, я вижу, очень весело.

Массивная фигура Инны устремилась к Лизе. Если бы Лиза не увернулась, то удар правой пришелся бы точно в глаз. Занятия в секции тхэквондо не прошли даром. Отец, когда он ещё участвовал в её жизни, обучал её различным мальчишеским премудростям, и посещение секции было его идеей. Мама не возражала, лишь бы дочке нравилось. А ей нравилось.

– Ты что, не в себе? – возмутилась Лиза. – Выпила лишнего? Иди проспись.

Александр, не совсем понимая, что происходит, стремительно подскочил слева, готовый защитить честь своей подруги. Удар был неожиданным и внезапным, и Лиза потеряла равновесие, когда его кулак врезался в её щеку.

Он всегда действовал прежде, чем думал. В этот вечер настроение было боевым, а выпитое спиртное требовало выхода энергии. Бить девушку – это, конечно, позор. Но он и не собирался наносить ей удар. Скорее, это был толчок, чтобы привести её в чувство. Не рассчитал… Такое случается.

Инна, всегда одевающаяся как спецназовец, носила военные брюки цвета хаки и тяжёлые берцы. «У меня такой стиль», – любила она говорить. Африканские косички украшали её голову, периодически меняя цвет. Друзья понимали, что она стесняется носить юбки из-за своих габаритов, а широкие брюки – то, что нужно. К тому же, придуманный ею имидж идеально ей подходил.

Когда Лиза упала, «амазонка» со всего маху ударила её берцем в висок. Остальные участники застолья не участвовали в конфликте, наблюдая за происходящим с нескрываемым любопытством.

***

Лиза находилась в коме. Операция по удалению субдуральной гематомы прошла успешно, но она не приходила в сознание. В отделении интенсивной терапии её жизнь поддерживали системы жизнеобеспечения.

Конфликт, возникший на пустом месте, стал причиной того, что жизнь девушки замерла. Она была словно инопланетянин, окутанный трубками, и её состояние внушало страх. А над двумя молодыми людьми нависла угроза уголовного дела.