Текст книги "Творцы"

Черноморский пленэр

 
Сидим, потягивая пиво,
На берегу лазурных вод,
Взирая сонно и лениво На
полный зноя небосвод.
 
 
А впрочем, зной нас не тревожит
Под пляжным тентом в пошлом споре.
Какие задницы и рожи…
А где-то гибнет лодка в море
 
 
В студеных заполярных водах
Вдали от праздного народа,
Давленьем схвачена в тиски.
И молодой матрос виски
Свои седые вдруг увидит,
И так его тот факт обидит.
А воздуха запасы тают,
Его, как жизни, не хватает.
Он не был никогда в Крыму
И, может, грезится ему
В слепом могильном ожиданье
Под кипарисами свиданье,
Песчаный берег, пальмы, пиво,
Он, загорелый и красивый…
Но это все теперь за гранью,
И только матери рыданья!
 
 
Мы и честней себя, и строже
В курортном этом интерьере
Вдруг осознали и дороже
Нам стало все во что мы верим,
 
 
Что нас влечет в морские дали,
Что составляет тему моря,
Будь это Крым иль Заполярье,
Едины мы в великом споре
 
 
За красоту и силу жизни.
С этюдов сок арбузный брызнет,
Как кровь, оскомы не набивши,
За мальчиков недолюбивших!
 

Август 2000 г. Крым.

На фото: картина Л. Юдникова «Черное море. Херсонес»

Ю. П. Малозёмову

 
Здесь, не на жирных черноземах,
Родился Юрий Малоземов —
 
 
На бедных северных подзолах,
Но понял: что это за золото —
 
 
Культура Северного края,
Не надо ни Канар, ни рая.
 
 
Горстями злато собирай,
Таланты брызжут через край.
 
 
Издаст он автора, любя,
С убытком даже для себя.
 
 
Размахом дел он – новый Сытин,
Но он далек от жизни сытой,
 
 
Ведь все его богатство – книги,
И ради них готов он двигать
 
 
Хоть горы на своем пути.
Свети, Господь, ему, свети!
 

2001 г.

Ровесники с картинной галереей

 
Мы ровесники с картинной галереей,
Ей полсотни лет и мне полтинник,
Но у нас все впереди еще, я верю —
И свершенья, и надежды, и картины.
 
 
Помню здесь себя еще ребенком,
Первое свидание с прекрасным,
Как стоял перед холстом в сторонке,
И парил в апрельском небе ясном.
 
 
На холсте, такой как я – мальчишка
В школьной форме, с голубем в руке…
Вспышка света, озаренья вспышка!
Где ты, где ты лучезарный шкет?
Ведь тогда-то все и совершилось,
Завязалось, сладилось, сбылось.
Это чудо, это божья милость —
Этот дом, где каждый – званый гость.
 

Эллада далекая и близкая

Надежде и Валерию Антоновым

 
В Греции, как водится, – всё есть:
Средиземноморская отрада
И красот диковинных не счесть,
И сказанья древние Эллады.
 
 
Здесь для живописцев – просто рай,
Как и для других совсем не плохо.
Круглый год – пленэрная пора
Неаполитанской желтой, охры,
 
 
Бирюзы морской и изумруда
Пальм на дымном фоне синих гор.
Встреча с вечным. Ожиданье чуда.
И беспечный южный разговор…
 
 
Но Олимп, излюбленный Богами,
Оказался брошенным сейчас.
Греки выживают нынче сами,
Им сегодня вовсе не до нас.
 
 
Потянулся птичий клин в Россию
К Северу родному от тепла
Живописцев, пилигримов сирых.
Греция была и уплыла.
 
 
И на вернисаже в галерее
Греции далекой шлю поклон,
Где с полотен дух Эллады веет
Тех еще докризисных времен.
 
 
Как всё зыбко в нашем бренном мире,
И для рая не осталось места.
Континенты, города, квартиры
Рушатся, как древний храм Гефеста.
 

Надежде Антоновой

 
И в полный тон, и в полуто́новый,
И в свете сумерек, и дня
Пастель волшебная Антоновой
Весь мир пытается обнять,
 
 
И расписать его по-своему,
Как будто в первый час творя,
Как будто от Творца усвоила,
Что счастье – жить себя даря.
 
 
Пусть мода вкусы и одежды
Меняет вслед календарям,
Но пусть всегда творит Надежда,
Надежду всем другим даря!
 

В. В. Воропанову

 
От мореходов-тотьмичей
Ведет свой род и чтит те корни,
Он в них характером упорным
И ясной зоркостью очей,
 
 
И личностью своей под стать
Их доблести морской и бранной,
Сегодня имя Воропанов
В музейном мире на устах.
 
 
Творец картинной галереи,
Как центра творческих начал,
Масштабом не провинциал,
Умом, подобный Галилею,
 
 
Орбиты дальние светил,
Искусством вечным поверяя,
Он вел нас, снова открывая
Творцов, Картины и Пути.
 
 
И стала Вологда теперь
Культуры признанной столицей,
Москвич и питерец стремиться
Открыть в нее скорее дверь,
 
 
Свое искусство показать,
В нем искушенным вологжанам,
И открывает Воропанов
За новым залом новый зал.
 
 
Он автор множества трудов,
(Анонсов сотни в Интернете),
И нет, наверное, на свете
Не знающих кто он таков!
 
 
В искусстве «пашет» неустанно
При скромной в общем-то зарплате,
Всего себя и годы тратит.
И дай Вам, Боже, Воропанов,
 
 
И нашей областной картинной,
Ведь Вы – ровесник галереи,
И мы Вас любим, мы Вам верим,
Свет Володимир Валентиныч!
 

* * *

 
Вы и сеятель, и хранитель
И прекрасных идей, и картин,
Непрактичный в быту небожитель,
Вы в музейных делах – исполин.
И умом Вашим, быстрым, и волею
Здесь фундамент заложен прочный.
Самой лучшей Российской школою
Признается сейчас Вологодчина.
Дом Шаламовский, Дом Корбакова,
«Русский Север» – все флаги к нам.
Как дается порой нелегко Вам
Путь в искусстве – не дрейф по волнам,
А умение спорить с бурею
Вополощением творческих планов.
Вот, почти написал с натуры я
Этот быстрый портрет Воропанова.
И о дружбе с Морским Собранием
Штрих добавлю к его портрету.
Наши общие начинания
Так же верю – не канут в лету.
И поэтому Вам желаем
Море счастья, здоровья, удачи!
С юбилеем Вас поздравляем!
И еще столько жить, не иначе!
 

2 сентября 2014 г.

Всего один рождается из ста

 
Всего один рождается из ста,
А, может быть, один из многих тысяч,
Способный искрою таланта высечь
Свой новый мир на плоскости холста.
 
 
Все остальное – фальшь, повтор
Ремесленников, разных дилетантов.
О, дай мне, Бог, хоть в чем-нибудь талантов,
Чтобы суров так не был приговор,
 
 
Чтобы искусством плод трудов назвать,
Оно не ремесло, неповторимо —
И в том искусства верная печать,
В нем приложенье дел великих зримо.
Без суеты их поспеши начать,
Ведь жизнь, увы, сама неповторима.
 

В. В. Кудрявцеву

 
Стихи возводит, словно дом:
К бревну бревно, за строчкой строчка.
Надежно с ними днем и ночью,
Как в деревенском доме том.
 
 
Душой к деревне он прирос
И не последний в стольных градах.
Судьбы достойнее не надо,
Когда есть на поэта спрос.
 

Памяти В. В. Кудрявцева

 
Уходят поэты до срока —
Уж так на Руси повелось.
О, сколько их, сколько их, сколько
С высоких орбит сорвалось…
 
 
Поэт неудобен при жизни
Ни власти, ни близким порой:
На строчках не сделаешь бизнес,
И в общий не впишешься строй.
 
 
Он вечный бунтарь и изгнанник,
За волю извечный борец,
Он словом и лечит, и ранит,
Неся свой терновый венец.
 
 
Его проводили сегодня
В последний земной скорбный путь,
Поклон тебе низкий, Володя,
За русскую душу и суть,
 
 
За то, что трудился ударно
В культуре на главных постах
Сегодня тебе благодарна,
Культурной столицею став,
 
 
Любимая милая Вологда.
Ты так ее нежно любил.
Поклон тебе низкий, Володя,
Что ты вологжанином был!
 
 
Что ты до конца не сломался,
Что сердце сжигал для людей,
И с нами навечно остался
Стихами и вехами дел.
 
 
С любовью тебя вспоминаем,
Дела твои, песню и стих.
Жизнь кончилась нынче земная,
А славе посмертной расти!
 

1 июля 2013 года

Сто лет Вологодскому ТЮЗу

Б. А. Гранатову

 
Сто лет Вологодскому ТЮЗу —
Солидный такой юбилей!
Спешат на спектакль карапузы
В прекраснейший дом на земле.
 
 
Набегавшись, как в перемену,
Они попадают под власть
Богини святой Мельпомены,
Недетскую чувствуя страсть
 
 
К тому волшебству, что на сцене
Чарующей сказкой идет.
И детское сердце оценит
Актерского чувства полёт.
 
 
И хлопают долго в ладоши,
Когда побеждает добро,
В поддержку героев хороших,
Плохим – каблучков детских дробь!
 
 
А вечером юность нагрянет
И вечная тема любви,
И песня на сцене, и танец
С шекспировским: «Быть иль не быть?»
 
 
Без скидки на возраст молочный
Здесь действо о главном идет:
Спектакль «Капитанская дочка»,
Ламанческий Дон Кихот…
 
 
И я прохожу, как когда-то
У ТЮЗа с волненьем души…
Борис Александрыч Гранатов
Здесь стал режиссером большим,
 
 
Заслуженным и народным,
Известным стране хорошо.
И я поздравляю сегодня
Его с этой датой большой!
 
 
Я б танкеру иль сухогрузу,
Иль площади имя то дал:
«Сто лет Вологодскому ТЮЗу» —
Звучать будет гордо всегда!
 
 
P.S.
Столетие – круглая дата,
Достойная уважения.
65 – сегодня Гранатову,
И 35 – ТЮЗу с рождения,
 
 
А в сумме здесь всё без обмана.
И повод, конечно же, есть
Счастливым и празднично-пьяным
Встречать юбилейную весть!
 
 
Ведь детский театр и Гранатов —
Синонимы стали давно,
И их не разделишь обратно,
Лишь складывать вместе дано!
 

16 апреля 2011 года

Писателю А. А. Цыганову

 
Лицом он, как две капли, схож
С последним императором России,
Но он не только на лицо красивый,
А и душою он прекрасен тож.
 
 
– Чужая, – говорят, – душа – потемки,
– Но я на ветер не бросаю слов.
Велик писатель Саша Цыганов,
Но более велик, как критик тонкий.
 
 
И пусть мне кто-то скажет, – это лесть,
Типичный славословныи панегирик, —
Но, зная о его веригах-гирях,
Я знаю, что и нимб над ними есть.
 

2009 г.

Валерию Попову

 
Ты изначально ювелир
И потому совсем нестранно,
Что, сотворяя новый мир,
Как камню, делая огранку,
 
 
В своих изысканных холстах Ты
открываешь грань за гранью.
Как многолика, непроста
И в наши дни и до Христа
Душа в пространстве мирозданья.
 
 
Как хрупок бренный мир души
В обличии вещей и тела
И лишь сама душа и дело
Способны время пережить.
 
 
И на холстах или в стихах,
Душой возвысясь дерзновенно,
Вдруг вырваться на миг из плена,
Чтоб смерти избежать и тлена
И не состариться в веках.
 

В. Талашову к 80-летию

 
Сейчас снимает хорошо
Второй и каждый первый,
Но как снимает Талашов
На оголенном нерве
 
 
Никто не снимет никогда,
Хоть нос себе расквасьте.
Посмотришь фото, скажешь: – Да,
Непревзойденный мастер!
 
 
Сам из глубинки, соль земли,
Дойдет до самой сути
В портрете ли, в пейзаже ли —
Попробуйте срисуйте.
 
 
Беловский, фокинский герой
Вдруг оживут на фото,
Открыв нам добрый и простой
Свой мир и свыше что-то.
 
 
Всю жизнь порой вмещает он
В одном портретном кадре,
Отсеяв прочих миллион,
Как золото на драге.
 
 
И удостоен премий он
Заслуженно за это,
И среди множества имен
Творцов со всего Света
 
 
Не затерялся Талашов,
Он штучно узнаваем,
Он с нами делится душой,
Как хлебным караваем.
 
 
Он сам давно в душе поэт,
И сам стихи слагает,
Он дарит нам духовный свет,
Путь к Богу пролагает.
 
 
Он – признанный гений
Лесного сюжета.
Валерий Евгеньич,
Вам многие лета!
 
 
И пожелаю я тебе,
Свой юбилей встречая,
Дальнейших творческих побед,
Годов не замечая!
 

16 Марта 2019 г.

Искусствоведу И. Б. Балашовой

 
С рождения, наверное, Ирина
К прекрасному тянулась и к картинам.
 
 
Подростком по своей ли Божьей воле
Училась Балашова в детской школе,
 
 
Художественной школе знаменитой,
Выпускники которой не забыты —
 
 
И Воронов, и Коробов, и много
Других известных и хранимых Богом.
 
 
Она всю жизнь училась и сегодня
Считает, что учиться – очень модно!
 
 
Ведь друг ее художник Пантелеев
Всю жизнь учился, жизни не жалея.
 
 
И не взирая ни на что на свете,
Она успешно «защитилась» летом.
 
 
Искусствовед и кандидат наук,
Преподаватель – дел огромен круг!
 
 
И с ностальгией думает сегодня —
Как было хорошо экскурсоводом
 
 
Девчонкой начинать в искусстве путь.
А жизнь летит, ее не повернуть.
 
 
И сделано в искусстве архи много,
Оценивая мерой самой строгой!
 
 
Но главная, наверное, заслуга —
Что каждого художника, как друга,
 
 
Она не только мудро изучает,
А свет души при этом излучает.
 

2010 г.

Союзу живописцев Вологодчины

 
В союзе этом академик есть,
Народные с членкорами в придачу,
Заслуженных же трудно перечесть —
Не зря трудились всей артелью значит.
 
 
Синергия содружества творцов
Их силы часто удесятеряла,
И сыновьям вручалось от отцов
Всё лучшее, чтоб связь не прерывалась.
 
 
От русских передвижников она —
Традиция проверенного братства.
Вы часто вместе, как семья одна,
И вами можно просто любоваться.
 
 
Не называю здесь сейчас имен,
Ведь каждый – это творческая личность,
Художников прекрасных – легион,
И вами Вологодчина гордится!
 
 
И знают вас и Лондон, и Париж,
Япония, Китай, Аляска, Шведы…
Несете с честью вы страны престиж,
Одерживая в творчестве победы.
 
 
Пусть процветает творческий союз,
Пусть молодежь подхватывает знамя,
И пусть не будет дефицита муз,
И творчество всегда пребудет с Вами!
 

С. Бутусову

 
Он талантлив, как фотограф,
И талантлив, как певец.
А кому Господь дал много,
То и спросит, наконец.
 
 
Человек талантлив если,
То талантлив до конца.
Он поет душою песни,
Ими, трогая сердца.
 
 
Он обычным объективом
Из обычной простоты
Создавать способен диво
Первозданной красоты.
 
 
Вот таков Сергей Бутусов
(Не смотри, что прост на вид).
Он высокое искусство
Понимает и творит.
 
 
Из народа – плоть от плоти,
Одарен он через край.
Лейся песня, щелкай фотик,
Всеми гранями играй!
 

Владимиру Набатову

Владимир Набатов инвалид с детства, у него парализованы руки и ноги, но есть светлая голова и горячее сердце. Он пишет восхитительные картины, держа кисть в зубах и направляя ее поворотом головы. Здесь на фото он вместе со своей Надеждой, которая ему и жена, и сиделка, и муза. Я дорожу дружбой с этими замечательными людьми – творцами своего счастья и творцами красоты.

 
Своей фамилии достоин
Он, как Царь-колокол набат,
Увечный, но надежный воин,
Преодолел себя. Виват!
 
 
Он в живопись вгрызается зубами,
Но так, что и рукой не сотворить.
От умиленья ж, Господи, избави,
Не порвалась бы только чудо-нить,
 
 
Та тонкая, бесплотная почти что,
Связующая холст с его душой.
А жить на свете все же хорошо,
Когда из этой жизни что-то вышло!
 
 
И это что-то целый мир вместило:
Картоны, акварели и холсты.
И, как с икон, с картин исходит сила
Духовной несравненной высоты.
 

Е. Н. Распутько

 
Елена Николаевна Распутько,
Как чувствующий тонко пианист,
Этюд Шопена исполняла, будто
Срывалось сердце с горной кручи вниз,
 
 
И воспаряло в небо для полёта,
За музыкой великою стремясь.
Душой играла, сердцем, не по нотам,
Ответную в сердцах рождая страсть.
 
 
И зал каминный взорван криком – Браво!
Такого грома не слыхал музей.
Играла пианистка не для славы,
Играла кровью сердца для друзей!
 
 
Этюд Шопена в память Корбакова —
Бурлящая, волнующая страсть,
Которую нельзя измерить, словом,
Она в волшебных звуках пролилась.
 

Картины в народ!

А. Харабарину

 
Картины Корбакова
На улицах висят,
Размера вот та-ко-го —
Во весь фасад[8]8
  На фасаде дома № 25 по улице Благовещенской вывешена увеличенная фотокопия пейзажа народного художника В. Н. Корбакова «Над рекой» (6 × 10 м).


[Закрыть].
 
 
Из далека увидишь
И разглядишь пейзаж,
Возникший здесь, как Китеж,
Как сказочный мираж.
 
 
Прохожий тут – и зритель,
И критик, и собрат,
Ему, уж извините,
Красиво не соврать.
 
 
Оценит и похвалит.
И вынесет вердикт
Какой-нибудь охальник,
Картину повредит.
 
 
А Харабарин Саша
Освоил местный паб:
Одна другой там краше
Десяток голых баб
 
 
Его бесстыжей кисти —
По всей стене сюжет.
Пьешь пиво тут и мыслишь
Себя средь них уже.
 
 
Я в музыкальной школе
Картины разместил,
И в этом сею поле,
Покуда хватит сил.
 
 
Даешь искусство в массы
Из скучных галерей:
В цеха, больницы, классы,
На вернисаж аллей!
 
 
О, передвижник новый,
Неси в народ холсты,
И вслед за Корбаковым
Народным станешь ты.
 

2004 г.

Игнату Белозерцеву

 
Фамилия звучит, как песня,
У Белозерцева Игната.
В подлодочном пространстве тесном
Стихи он сочинял когда-то,
 
 
Стихи прекрасные о Флоте,
Я лучше не читал, – признаюсь.
И на щемящей сердца ноте
Звучит его строфа резная
 
 
О вологодских маслоделах,
О вологодских кружевах,
О земляках прямых и смелых
В простых и искренних словах.
 
 
Но в простоте той с виду вроде
Такая светит глубина,
Какую только лишь подводник
Способен покорить сполна.
 

Памяти Олега Кулижникова

 
Богатым быть и жить престижно —
Вот жизни нынешней девиз.
Не этим жил Олег Кулижников,
Искусству посвящая жизнь.
 
 
Он был моложе и талантливей
Своих друзей, морских бродяг,
И в сердце, как корабль на гафеле,
Нес красоты вселенской флаг!
 
 
«Есть только миг…» – тогда мы пели,
Он был от молодости пьян,
И мы весь мир обнять хотели,
Идя сквозь бурю и туман.
 
 
Но, как судьба несправедлива —
Его уж больше с нами нет.
Жизнь, словно миг один счастливый,
Промчалась, лишь остался след.
 
 
И этот след на много лет —
Его прекрасные картины,
В них свет души струится дивный,
Душа бессмертна, смерти нет!
 
 
Вдова в печали безутешной,
Пьют на помин души друзья.
А я стихи слагаю, грешный,
И слов с вином вкушаю яд.
 
 
Мы все в подлунном мире смертны.
Жизнь – это только яркий миг.
И саван на себя примерьте,
Чтобы грехи молитвой смыть.
 
 
Господь достойных призывает
Для жизни вечной и святой.
И мы там встретимся, я знаю.
Но крикнуть хочется: «Постой!»
 

11 сентября 2013 г.

А. Рябкову

К открытию выставки «Далекое и близкое»

 
Далекое и близкое
Прошло и в лету кануло.
Корабль по курсу рыскает,
Теряясь за туманами.
 
 
Три пуда соли съедено,
И паруса потрепаны
В дорогах неизведанных
По Азиям, Европам ли.
 
 
Далекое и близкое,
Как старая мелодия,
Вернется новой выставкой,
Чтоб зазвучать сегодня, и
 
 
Опять позвать в дорогу
С этюдником походным
Творить и слава Богу,
Что есть еще сегодня
 
 
Художники-романтики,
Как Александр Рябков.
Свой мир он дарит нам с руки
Изящно и легко.
 
 
Художник не профессия —
Пожизненный диагноз.
Легко срываться с места и
Душе устроить праздник.
 
 
Далекое и близкое.
Над жизненной рутиной
Достойным обелиском
Останутся картины.
 

Два деревянных дома

Л. В. Старикову

 
Дом, деревянный, исторический,
В полкилометре от кремля,
Живет в нем много лет стоически
Фотохудожник, недремля́.
 
 
Не может ни на миг расслабиться
Ни темной ночью и ни днем:
Хотят давно участок слапать сей,
Спалить подгнивший дом огнем.
 
 
Его соседи тихо съехали,
Чтобы в поджоге не сгореть.
И поджигали не для смеха ведь,
А он презрел и страх, и смерть.
 
 
Он сросся с деревянным зодчеством,
И старый дом в него пророс.
Васильич – так его по отчеству,
В глазах стоит немой вопрос:
 
 
«Когда наш дом отреставрируют,
Наш знаменитый дом купца?»
Когда тревога тяжкой гирею
Давить не будет на сердца
 
 
Родных и любящих Васильича
За его бдения в ночи?
О, деревянная Россиюшка,
Ужель тебе навек почить?
 
 
А рядом есть другое «зодчество»:
Дом, словно новенький, стоит,
Висарионыч жил по отчеству, —
Вам это что-то говорит?
 
 
Дом Сталина под новой крышею,
Ухожен, и доска на нем.
Архитектурою не вышел он,
Да пусть она горит огнем.
 

Николаю Святкову

К открытию выставки резьбы по дереву

 
Человек с фамилией Святков
Должен быть без недостатков.
И на самом деле он
Из достоинств сотворен.
 
 
Он отец детей чудесных,
Муж достойный, семьянин,
Он поет прекрасно песни
И дуэтом, и один.
 
 
Он играет на гитаре
И работник – лучше нет.
Вообще он – славный парень
И несет в душе он свет,
 
 
Божий свет и древесины,
Что согрел в своих руках.
И обычная осина
Станет песней лебединой,
Красотою на века.
 
 
И подарит людям радость,
Ведь порой так мало надо,
Чтобы стать на миг счастливым —
Из полена сделать диво!
 
 
Песню сочинить и спеть,
Сына воспитать и дочку.
Еще многое успеть
Прежде, чем поставить точку.
 

Ольге Карпачевой

 
Художнице этой
Всего сорок пять,
Но мастером цвета
Дано было стать,
 
 
И тонкости дела
Постичь до конца,
Спасая шедевры
От прапраотца,
 
 
Чтоб вновь первозданно
За толщею лет
Нетленным преданьем
Христов лился свет.
 
 
Она – реставратор,
Художник от Бога,
И верует свято,
И следует строго
 
 
Великим канонам
Творцов и пророков,
По ликам иконным
Уча их уроки.
 
 
А в жизни обычной —
Обычная дама,
И к быту привычна
В трудах неустанных.
 
 
Подсолнухов златом
И золотом храмов
Несметно богата
Художница-дама,
 
 
Богата пейзажем
И тонким портретом,
Что без эпатажа
Душою согреты.
 
 
Она, как княгиня
Великая Ольга,
И присно, и ныне
Не трусит нисколько.
 
 
А твердо и прямо
Идет Карпачева,
И хрупкая дама
Подставит плечо вам,
 
 
И силой искусства
Заставит поверить
И в истинность чувства,
И в счастья преддверие.
 
 
Один недостаток —
Она молода.
Пусть юной и статною
Будет всегда!
 

На пленере

 
Я пишу в своей манере,
Нервной, быстрой – Аля-Прима.
Час, и кончена картина
На природе, на пленэре.
 
 
Весь в экстазе вдохновенья,
Цепок взгляд и кисть легка.
Речка, поле, облака.
Вот и схвачено мгновенье.
 
 
Я мазки с теплом душевным
На упругий холст кладу,
Отключаюсь на ходу
От другого совершенно.
 
 
Оводы и комары
Надо мной сейчас не властны.
Те мгновения прекрасны
И интимны до поры.
 
 
А потом на вернисаже
Выплывут из далека
Речка, поле, облака,
Душу тронувшим, пейзажем.
 
 
И какой-то скажет зритель:
«Узнаю, похоже, как! —
Речка, поле, облака.
Покупаю, заверните».
 

На фото: картина В. Набатова «Портрет Л. Юдникова с этюдником»

Памяти И. Д. Кобзона

 
Песни Кобзона
Со мною с детства
Глотком озона
Легли на сердце.
 
 
Шёл вместе с ними
И комсомолом
По нашим зимам
И вёснам школьным.
 
 
С любовью первой
Был вместе с ними
И ночью вербной
Любимой имя
 
 
Шептал, как песню
Его «Надежду»,
И жизнь из пресной
Ставала нежной.
 
 
На флотской службе
Там, как известно,
Нельзя без дружбы,
Нельзя без песни.
 
 
Кобзона песни
В морском походе
В наш кубрик тесный
Врывались вроде,
 
 
Как голос милой
Родной Отчизны,
Давая силы
И радость жизни!
 
 
Его крутили
По громкой связи,
Ему мы были
Душой обязаны.
 
 
И был он с нами
Своим вокалом,
Живая память,
Но это мало.
 
 
Герой России,
Он шёл под пули,
И сбить не в силах
Ветрам, что дули.
 
 
Ушёл сегодня.
Но будет спросом
И вечно модным
Певец Иосиф,
 
 
Что в переводе,
Как дар от Бога.
Любовь народа,
Её так много!
 
 
И в бронзе встанет
Он полным ростом,
Как там в Афгане,
В Чечне, Норд-Осте,
 
 
Как на Донбассе
Пел ополченцам.
Не место красит,
А человек сам.
 
 
Он тихо умер,
А всем так плохо,
Ведь надо думать —
Ушла эпоха.
 

В Третьяковке

 
Идем по Третьяковке, не спеша.
В ретроспективе, словно в фильме дивном,
Вдруг оживают старые картины,
Годами, пролетевшими шурша,
И чуду открывается душа.
 
 
Как много здесь для сердца в каждом зале,
Здесь плотно спрессовались все века.
И голова закружится слегка
От глаз с портретов, образов и далей.
 
 
Холодный мрамор стал живым лицом,
В него вдохнул ваятель жизнь и силу,
Казалось бы, он в камне всю Россию
Облагородить мог своим резцом.
 
 
Да разве можно словом рассказать
Об этом редком рукотворном чуде? —
И каждый день у Третьяковки люди,
А у людей есть души и глаза.