Текст книги "Безрассудная страсть"

Глава 10

Оказавшись в сумраке дешевой таверны, Томас огляделся. Он пребывал в постоянном напряжении, готовый, если потребуется, дать отпор. Он чувствовал тяжесть пистолета в кармане и холод ножа за поясом. Некоторые завсегдатаи рассматривали его с явным подозрением, другие – безразлично. Самыми опасными были мрачные личности с жуликоватыми ухмылками. Такие скалятся, очищают твои карманы и, продолжая усмехаться, всаживают тебе нож меж ребер. Томас выбрал подходящий столик и сел спиной к стене.

Сюда он пришел по настоянию Донована, поскольку его слуга считал необходимым завести связи совсем другого сорта в сравнении с теми, о которых толковал Томас. Им следует знать людей, которые правят теневым миром города.

– Нам необходимо точно знать, где безопасно сбывать краденые драгоценности, – настаивал Донован. – Я слышал, у австрийской полиции везде есть свои люди, даже среди скупщиков краденого.

– Кто тебе это сказал? – удивился Томас.

– Какая разница? – Донован пожал плечами. – Ты приносишь мне камушки, позволь мне позаботиться обо всем остальном. Это опасное место, здесь полно людей, которые сдадут тебя ради вознаграждения. Им все равно, откуда денежки в их кармане. Это не Лондон и даже не Париж, где можно иметь дело с англичанами. Здесь мы чужаки и должны держать ухо востро, пока не установим надежные связи.

Он скорчил зверскую рожу и провел пальцем по горлу, чтобы наглядно показать, что имеет в виду. Как будто Томасу нужна была эта наглядность. Он и сейчас отчетливо видел скрытую угрозу во взглядах окружающих.

В данный момент Донован, сидя у стойки бара, прихлебывал местный эль из большой кружки. Томас заказал у пробегавшей мимо официантки шнапс. Скользнув по нему скучным и совершенно незаинтересованным взглядом, она кивнула.

Томас глотнул обжигающего напитка и постарался сделать вид, что ему здесь нравится. Он даже заставил себя улыбнуться и кивнуть завсегдатаям, глазевшим на него слишком уж пристально. Те никак не отреагировали. Томас поставил стакан. Он чувствовал себя чертовски неловко и уже собирался уйти. Должен быть какой-то другой путь.

Взглянув на Донована, Томас убедился, что лакей уставился на пожилую женщину, только что вошедшую в таверну. Ее одежда давно вышла из моды и изрядно обтрепалась. На ее морщинистой шее болтался простой золотой крест, украшенный тремя маленькими жемчужинами и крошечным гранатом. Вещица, дорогая только ей.

Томас внимательно посмотрел на Донована и, к своей большой досаде, заметил в его глазах алчность. Этот малый явно прикидывал в уме стоимость креста – так же как оценивал драгоценности, которые приносил домой его хозяин. Томас еще раз внимательно всмотрелся в украшение. Нет, оно стоило никак не больше нескольких австрийских шиллингов, на которые можно купить разве что буханку хлеба или бутылку вина.

Старуха машинально потрогала крест – как талисман. Для нее эта вещь и впрямь была бесценной. На нее поглядывали многие – видать, с теми же мыслями, что и у Донована. Взять это украшение – раз плюнуть, и в таверне все это понимали, вероятно, за исключением самой дамы. Иначе она бы спрятала крестик под одеждой.

Донован указал ему глазами на старуху. Неужели он думает, что Томас захочет ее очаровать и украсть последнее? Томас не мог сказать, кто из них более жалок: он сам, Донован или старая дама, считавшая, что христианский символ защитит ее в этом преддверии ада.

У Томаса в животе все перевернулось. Неужели он уже дошел до того, что отбирает последнее у нищих? Он встал так резко, что взгляды всех присутствующих обратились к нему. Он взял шляпу и вышел, чувствуя на себе скептический взгляд Донована. Томас затаил дыхание и сделал вдох, только когда оказался на улице и на несколько шагов отошел от двери.

– Что случилось? Какая-то опасность? – спросил Донован, догнав его и оглядываясь по сторонам.

– Ничего! – рявкнул Томас.

– Мне показалось, я заметил несколько полезных людишек, которых можно использовать при необходимости.

– Нет.

– Нет?

Томас остановился, и Донован по инерции пробежал еще несколько шагов.

– Ты бы взял ее крест? – спросил Томас.

Донован ухмыльнулся.

– Старухин? Возможно. Для практики.

– А как же она, Донован? Ты на нее хотя бы посмотрел?

– Слишком стара, чтобы ее соблазнять, если ты это имеешь в виду. – Лицо слуги стало жестким. – Ей следовало бы держаться подальше от таких заведений, если она хочет сохранить свою реликвию.

Томас закрыл глаза и подумал, что эта вещица может для нее значить. Возможно, это память о более счастливых временах. Или последняя вещь, которая спасет ее от голодной смерти.

– Есть и другие методы, – сказал он, глядя на Донована, словно видел его впервые.

Когда-то он был вполне приличным молодым человеком, слугой, который старался пробиться наверх – от лакея до камердинера, уважал себя и других. Что с ним случилось? Томас ощутил укол вины. С Донованом случился он. Парень хотел остаться с ним, зная всю правду о хозяине. Он искренне верил, что даже в непредсказуемых обстоятельствах его хозяин поступит честно. Только сейчас Томас понял, что уже давно не видел восхищения в глазах слуги. Да и осталась ли она, эта честь?

Озадаченное лицо Донована неожиданно прояснилось, и он усмехнулся.

– А, ясно. Ты хочешь сделать это достойно. Остаться джентльменом.

Томаса вновь захлестнула волна надежды.

– Есть люди богаче, и украшения у них лучше, да?

Надежда рухнула на булыжники мостовой и разбилась. Нет. Он чувствовал полное бессилие. Как иначе они смогут выжить? Выбраться из этой ловушки? Действительно ли лучше красть у богатых, которым легче расстаться с драгоценностями? А как насчет вещей, которые передавались в семьях из поколения в поколение, и их утрата невосполнима? Почему это вдруг обеспокоило его сейчас? Покинув дом, он взял свою часть драгоценностей матери, продал их без каких-либо моральных терзаний и насладился местью, отлично понимая, что Джоанна никому не скажет о пропаже.

Способность красть без угрызений совести покинула его после знакомства с Джулией Лейтон. Он представил себе ее на балу, сверкающую семейными драгоценностями. Он не смог взять их ни сразу, ни потом, ни когда понял, что натворил. Она затмила все на свете бриллианты. Восхитительное создание! Она ни словом не упрекнула его в том, что между ними произошло. Она позволила ему уйти с достоинством, хотя он украл у нее самый ценный бриллиант. С тех пор он не мог ничего украсть, не испытывая стыда. Он все чаще стал сомневаться, задумываться, как много значат блестящие камешки для леди, которая их носит.

Некоторые женщины в драгоценном колье, будто в ошейнике, были не более чем собственностью мужа. Камни служили доказательством статуса владельца, и при их утрате на даму обрушивался гнев дарителя. Достаточно вспомнить Джоанну. И отца Джулии.

Другие женщины – самые счастливые – носили драгоценности, подаренные им с любовью. При утрате таких вещей чувство оставалось, а о камнях вспоминали с сожалением.

И, конечно, встречались женщины, которые заработали свои драгоценности. Такие леди посматривали на ожерелья, серьги и браслеты других дам, оценивая их возможности в сравнении со своими собственными, прикидывая, что сделали их соперницы, дабы заслужить такой приз. Подобные вложения служили гарантией комфорта в старости.

Так за какими же из этих дам следовало волочиться? Кто из них легче всего смирится с утратой?

– На следующей неделе состоится императорский бал, – сообщил Донован, потирая руки. – На нем все можно решить. Всего несколько камней, по-настоящему крупных и красивых, и мы в полном порядке. Остается только раздобыть приглашение, но, не сомневаюсь, ты с этим справишься. А я найду покупателя.

Несколько больших камней – возможно, один или два рубина, либо изумруд, либо бриллиант чистой воды. Сюда съехались все короли и королевы Европы. И привезли с собой целое состояние. Государственные драгоценности, а вовсе не личные. Так будет проще, не правда ли? Он, Томас, уже стал мастером своего дела. Когда жертва обнаруживает пропажу, его уже давно и след простыл. Сколько раз леди обвиняла свою горничную в краже ценной сережки или в том, что она не заметила поломки замочка на браслете? А вором был он.

Виконт Мерритон стал Томом-вором.

И все же… несколько крупных камней – так считает Донован, – и он сможет вернуться на исходные позиции. И снова стать респектабельным.

Глава 11

Стивен отыскал Джулию в саду.

Она сидела на траве и играла с сыном. Ее лицо было просветленным и любящим. Именно по этой причине он не соглашался – дипломатично, как только мог – на предложение Каслри. Однако на карту было поставлено будущее Европы и престиж Англии. Против таких весомых аргументов он ничего не смел возразить.

Няня малыша подняла глаза и заметила его раньше, чем Джулия. Стивен немного подождал, чувствуя себя крайне неловко из-за того, что вынужден прервать столь идиллическую сцену.

Джулия тоже взглянула на него – ее глаза удивленно округлились, щеки вспыхнули. Она тихо ахнула и поднялась с травы.

У Стивена перехватило дыхание. Осенний день был ясным и солнечным. Кожа Джулии, согретая послеполуденным теплом, светилась. Ее смутило то, что ее застали за игрой в саду, и румянец Джулии мог бы посрамить цветущие поздние розы. Она поудобнее взяла малыша и молча ждала, когда подойдет лорд Айвз.

Он вспомнил, что Доротея так же носила своего сына на руках и смотрела на него с той же чистой материнской любовью. Она была прекрасной матерью, как и Джулия. Стивен с вниманием вглядывался в личико малыша, уже в который раз пытаясь угадать черты его отца. Но Джейми выглядел как любой другой младенец, и если и был на кого-то похож, то на херувимов, украшавших все углы, дверные проемы и колонны во дворце.

Джулия поцеловала ребенка в лобик и передала няне.

– Мне необходимо с вами поговорить, – произнес Стивен резче, чем намеревался. Он понимал, что явился не вовремя, и нервничал из-за этого. Он остановился на небольшом расстоянии от Джулии, сцепил руки за спиной и проводил глазами поспешно удалявшуюся няню.

Джулия опустила руки.

– Прошу прощения, что ворвалась на вашу встречу, милорд. Я не думала, что комната занята. Уверяю вас, больше такое не повторится.

Она решила, что он пришел сделать ей выговор. Стивен расцепил руки и дождался, пока няня удалится на безопасное расстояние.

– Вы никогда не говорили, что знаете несколько иностранных языков, – начал он и понял, что кажется брюзгой. Он улыбнулся, но его улыбка больше походила на гримасу.

Джулия прикусила нижнюю губу.

– Я не думала, что это имеет значение.

– В Лондоне, возможно, и не имело. – Или для графской дочери. Как и для герцогини. – Но здесь… – Он расправил плечи. – Понимаете, мирные переговоры – деликатное… тонкое дело. Знание – хороший рычаг. Вы понимаете? – Он отчетливо видел, что Джулия все поняла. Умная женщина. И красивая. Хотя он всеми силами старался не обращать на это внимания. И она внучка Арабеллы Грей. Откашлявшись, Стивен продолжил: – Часть нашей дипломатической миссии здесь, в Вене, заключается в сборе информации о том, чего хотят другие делегаты, чтобы заранее знать, как они будут голосовать по важным для нас вопросам. Тогда при необходимости их можно убедить изменить свою позицию, если она нас не устраивает. – Он замолчал, не уверенный, что собеседница его поняла.

– Понимаю, – пробормотала она.

– В течение следующих недель состоится очень много личных встреч, до и после встреч официальных. Так формируются союзы на мирных переговорах. Поверьте мне на слово, иметь союзников на переговорах не менее важно, чем иметь их на войне. Даже важнее. Потому что мы не можем просто застрелить того, чье мнение нам не нравится. – Стивен чувствовал себя все хуже. Ему еще никогда не приходилось убеждать леди стать шпионкой. Лорд Каслри уверял, что это будет просто. Достаточно воззвать к ее патриотизму. Лорд Стюарт, ответственный за такие отталкивающие вещи, как шпионаж, хотел без церемоний приказать прислуге послужить на ином поприще. Стивен настоял, что сам поговорит с Джулией, убедит, что им нужна ее помощь.

Он хотел встретиться с ней глазами, надеясь увидеть в них понимание, но она внимательно рассматривала кончики пальцев.

– Я понимаю вашу обеспокоенность, милорд, и могу только повторить, что отныне и впредь буду всегда стучаться, прежде чем войти в комнату. Не думаю, что у вас есть повод сомневаться в моей скромности.

У Стивена упало сердце. Все же он не смог все ей внятно объяснить.

– Наши письма будут перехватывать и читать, – сказал он.

Она натянуто улыбнулась.

– Мне некому писать, и я не веду дневника.

– Наши разговоры будут подслушивать.

Джулия беспокойно посмотрела по сторонам, но в саду было пусто. Только вдали стояла няня с малышом на руках. Когда она повернула голову, он заметил, как солнце играет в ее темных волосах, высвечивая золотистые и медные пряди. У нее были тонкие черты лица. Да и вся она была тоненькая, хрупкая, изящная, совершенно неподходящая для роли шпионки. И не важно, какие истории рассказывала ей бабушка и на что ее считал способной Чарльз Стюарт. Кроме того, она его служанка, а значит, находится под его защитой.

– Не будет никакой опасности.

Джулия повернулась к нему, и ее тонкие брови взлетели на лоб словно испуганные птички. Только тогда Стивен понял, что произнес эти слова вслух, хотя и не намеревался этого делать. Он дипломат, его оружие – слово. Но вся эта ситуация – и Джулия Лейтон – сделала его косноязычным.

– Опасность? – ахнула она.

– Я… мы бы хотели, чтобы вы нам помогли, став… нашими ушами, – сказал он и поморщился. – Если другие подслушивают нас, у нас тоже должны быть свои глаза и уши, а поскольку вы знаете несколько иностранных языков…

– Я? Но я не… – Она замолчала и закрыла глаза. – Я обычная служанка. У вас должны быть особые люди для выполнения таких заданий. Люди, специально обученные и приспособленные…

Он жестом заставил ее замолчать.

– Нам необходимо, чтобы вы стали не обычной служанкой. Впрочем, так оно и есть. Вы были… и есть… дочь графа.

Джулия покачала головой.

– А что, если меня кто-нибудь узнает? Я не могу…

– Каждый дипломат в Вене имеет… своего рода партнершу… помощницу. У царя Александра, к примеру, есть графиня Саган. Она хозяйка салонов и устроительница вечеринок, очаровывает австрийского министра иностранных дел, князя Меттерниха, флиртует с ним. У князя Талейрана аналогичные функции здесь выполняет его племянница. Она молода, прелестна, умна…

– А у нас есть леди Каслри.

Стивен невольно поморщился, но его лицо почти сразу стало бесстрастным.

– Да, разумеется, но она неразговорчива, как и ее супруг, и вдобавок слегка глуховата. Ее салоны будут скучны: вист, рюмки хереса, банальные разговоры. Там никто не позволит себе нескромных высказываний, которыми мы могли бы воспользоваться. Вы, конечно, не станете хозяйкой салона. Леди Каслри никогда не…

Джулия покраснела как осенний лист.

– И она права. Моя… известность… вам не поможет, только навредит. Если правда выплывет наружу, все обернется против вас, – сказала она. – Здесь есть люди, которые знают меня и моего отца.

Стивену становилось все труднее смотреть на Джулию Лейтон и видеть в ней падшую женщину.

– Его светлость предполагал, что вы так скажете. Да, графиня Саган – замужняя женщина, и всем известно, что у нее есть любовники. Она, безусловно, скандальная особа, но ее салоны чрезвычайно популярны.

Она взглянула на своего благодетеля с неприкрытой яростью.

– Меня не интересуют любовники. Даже один, милорд. Если у вас сложилось такое впечатление, могу только сказать: вы ошиблись.

Теперь покраснел Стивен. Его бросило в жар, и он машинально теребил воротник рубашки.

– Я никак не могу ясно изложить свою мысль. – Он взял Джулию за руки. – У меня не было в мыслях предлагать вам скомпрометировать себя подобным образом. Вы компаньонка моей сестры и находитесь под моей защитой. Любая горничная, любой кучер, каждый лакей и официант в этом городе – кроме наших, конечно, – докладывает обстановку австрийскому императору. Только вас мы должны благодарить за то, что наши разговоры останутся между нами. Но и вы поймите, что никто в Вене не остается незамеченным. Не может избежать наблюдения. Вам следует только прислушиваться к разговорам в толпе, на приемах, в театре и потом рассказывать, что вы слышали. В качестве компаньонки Доротеи вы сможете посещать официальные мероприятия как член нашей делегации. Французы, австрийцы, русские будут ходить на те же балы и приемы и в такой непринужденной атмосфере, и кто знает, какие признания можно будет услышать на французском, немецком или даже арабском языке.

Джулия вспыхнула:

– У меня нет подходящего платья.

– Я… мы позаботимся об этом.

– А Доротея…

– С ней все будет в порядке. Если она начнет выходить в свет и посещать балы, это пойдет ей на пользу. Я настою на этом.

Она высвободила руки, отступила и посмотрела на няню с сыном.

– Откуда мне знать, что вам важно? Что вы хотите от меня услышать?

– Полагаю, вы сами догадаетесь, как догадались, насколько нам важно знать, что слуги понимают по-английски.

Глава 12

Звонкий смех дамы разнесся по парку, заставив несколько голов повернуться.

– Льстец! – воскликнула она и игриво шлепнула Томаса по руке.

Парк, расположенный в центре Вены, среди великолепных дворцов и резиденций иностранных послов, был вполне подходящим местом для наблюдения за прогулками королевских особ. Сегодня дорожки и ухоженные сады были заполнены людьми, наслаждающимися теплой осенней погодой. Среди них был и Томас с обворожительной русской княгиней Екатериной Костовой.

Княгиня щеголяла в красном – с головы до ног, от замысловатой, украшенной перьями шляпки до мягких кожаных туфелек ручной работы с богатой вышивкой. Если ее красная бархатная амазонка и золотые кисточки на лисьей меховой муфте приковывали не все взгляды, то картину довершала ее потрясающая красота и изумительные украшения. В итоге все без исключения в ее сторону поворачивали головы. Она заливисто хохотала, купаясь в восхищенных взглядах мужчин.

Томас ничего не имел против. Люди смотрели и на него тоже, недоумевая, кто это и каким образом он сумел заставить родовитую русскую госпожу взирать на него с таким явным, хотя и шутливым, обожанием.

– Это вовсе не лесть, – с ухмылкой заявил он. – Оглядитесь вокруг. Все женщины в парке сегодня укутаны от ветра. На них скучные шерстяные плащи с теплыми капюшонами. Если у них красивые лица и прекрасные прически, этого все равно не видно. – Он легонько коснулся пальцем в перчатке ее вздернутого носика. – Понятно, что от ветра у них покраснели носы и стали слезиться глаза. Но к вам это не относится. Вы способны посрамить яркие осенние листья, украсить парк своей красотой и насладиться погодой.

Княгиня скользнула взглядом по парку – ее голубые глаза сияли, – чтобы убедиться в истинности комплимента. Она улыбнулась и полной грудью вдохнула чистый осенний воздух.

– Но ведь сейчас совсем не холодно! Для меня так и вовсе тепло. Я русская. Привыкла к морозам.

– А у вас есть выбор? – съязвил Томас.

И княгиня снова рассмеялась.

Она подалась к нему, прижавшись грудью к его руке.

– Вы не знаете, как хороша русская зима, мой дорогой виконт. Вы когда-нибудь предавались любви зимним вечером на кровати, устланной мягким мехом?

Томас ухмыльнулся.

– Пока нет. – Он окинул смеющуюся женщину медленным взглядом, отметил огромную брошь, украшавшую ее шляпку – павлин с рубиновыми глазами, – большую жемчужину на груди, а еще рубины, бриллианты и изумруды. Даже на ее туфельках красовались драгоценные камни.

Княгиня – супруга знаменитого русского генерала. Злые языки приписывали ей связь с самим русским императором. Поскольку и генерал, и царь были заняты, ей требовался спутник для развлечений. Драгоценности, которые она носила каждый день, стоили целое состояние, и ходили слухи, что она привезла в Вену саквояж, полный бриллиантов, чтобы использовать их для ставок за карточным столом.

– Вы забавляете меня, – проворковала она. – Обязательно сегодня вечером посетите мой салон. – Последние слова она произнесла приказным тоном.

– Непременно, – шепнул он. Многие старались любыми путями заполучить приглашение в салон княгини Костовой. Томас всмотрелся в лицо новой знакомой, сравнивая ее, как это уже вошло у него в привычку, с Джулией Лейтон. Надо срочно отвыкать. Он постарался выбросить из головы милый образ и сосредоточился на княгине. Ее окутывал душный аромат гардении. Этот запах входил в помещение раньше, чем она, и оставался там еще долго после ее ухода. Удивительно, но он идеально подходил ей.

– Я отправлю за вами экипаж в восемь часов.

Томас изобразил удивление.

– Но ваш салон открывается не раньше полуночи!

– Значит, нам придется найти способ развлечься, – сказала она с распутной улыбкой.

– Я захвачу с собой колоду карт, – предложил Томас, и ее громкий смех вновь разнесся по парку.

На них уставились сотни любопытных глаз. Всем хотелось знать, кто так рассмешил русскую богачку. Многие отправили слуг с поручением узнать имя красивого молодого человека, сопровождавшего княгиню.